Текст книги "Только с тобой. Антифанатка"

– Не понял. Это еще зачем? – подозрительно спросил Кезон, видя, как я привязываю гольфы к задним сторонкам пояса лифчика.

– Иначе на тебя не налезет, – отмахнулась я. – Подними руки, пожалуйста.

– Господи Иисусе. С ума сойти. А можно без этого ужаса?

– Нельзя. Ты меня вообще слышишь? Руки подними!

Вздохнув, музыкант все же подчинился. Я надела на него эту мудреную конструкцию и стала завязывать на спине гольфы – хоть и не сразу, но получилось. А в чашечки напихала носков. Получилось хоть и кривое, но подобие груди. Под застегнутой кофтой она смотрелась замечательно.

Я перевязала ему платок, спрятав волосы, и задумчиво оглядела – как чучело Кезон выглядеть перестал, но и на полноценную бабушку все еще не тянул. Еще бы, такая каланча.

– Будешь ходить, согнувшись, – сказала я, вытирая со лба пот – во всей этой одежде было безумно жарко. – С палочкой.

– А палочку где возьмешь?

– У Фроловны сломанная есть.

Минута – и у Кезона в руках появилась палочка, у которой не так давно отвалилась ручка, а поэтому для хозяйки она стала непригодной. Фроловна хотела выбросить ее, но врожденная экономность не позволила. Мол, вдруг ее еще можно будет сделать?

Кезон взял палочку, повертел ее и стал репетировать. Сгорбившись в три погибели, он ходил с ней по залу, делая это так потешно, что у меня на лице невольно появилась улыбка. Однако эту улыбку смыло волной раздражения, когда я вновь посмотрела в окно. «Джип» не уезжал.

– Ты можешь хоть что-то делать нормально? – не выдержала я. – Ты не похож на бабку, ты похож на шута!

– Я стараюсь! Откуда мне знать, как ходят бабки? – рассердился он. Я выдохнула – сейчас нам нельзя ругаться.

– Просто иди медленно, – примирительно сказала я. – Не таким широким шагом. Бабушки ходят неспешно, опираясь на палочку, а не размахивая ею. И опусти голову. Вот так. А теперь пройдись от двери до окна.

У него более-менее началось получаться.

– А на ноги что надеть? – вздохнул он. – Мои кроссовочки?

– Они уже не твои, – ответила я. Чуть подумав, я унеслась в прихожую и отыскала в глубинах другого шкафа старые-престарые домашние тапочки, разношенные настолько, что в них влезла даже нога Кезона. Ну, почти влезла, подумаешь, пятки свисали. Сама я решила надеть кеды.

Последнее, что нам оставалось – это нанести грим. Хотя бы его подобие, чтобы наши лица не так сильно бросались в глаза.

– Может, без него? – вздохнул Кезон.

– Нет, – покачала я головой, рассыпая всю косметику на диване.

– А ты вообще умеешь гримировать?

– Немного. Я же работала с артистами. Чему только не научилась…

Я открыла видео на Ютубе, в котором показывали, как можно сделать старческий грим подручными средствами за несколько минут, и стала экспериментировать на Кезоне. Бабушка из него получилась так себе, но я решила, что и так сойдет. Если повезет, люди Альшевского не станут подходить к нам близко и разглядывать наши лица.

– А если не повезет? – спросил меня Кезон неожиданно серьезно.

– Тогда не знаю, – растерянно ответила я, работая уже над своим лицом.

– Если не повезет, у нас будет план Б, – решил он.

– И что это за план?

– Бежать. Мы бежим к моей машине в соседнем дворе и уезжаем. Надеюсь, ты быстро бегаешь? За сколько стометровку пробегаешь?

– Прости, не измеряла, – нахмурилась я, делая морщины. Ну ладно, пытаясь делать.

– За что мне все это? – посетовал Кезон, глядя в потолок. – Еще и на себе ее придется тащить.

– А ты, можно подумать, бегаешь, как гепард, – фыркнула я.

– Практически. Мне нужно поддерживать в норме дыхалку, – с готовностью подтвердил Кезон. Он так и не воспринимал происходящее всерьез. Потому что не знал, кто такой Альберт Альшевский. И не знал мою тайну.

Спустя пару минут мы вышли из квартиры Фроловны. Я не взяла с собой ключи – оставила их в комнате, и просто закрыла дверь, повернув снаружи ручку. Щелкнул замок. Больше в эту квартиру попасть я не смогу. Путь к отступлению отрезан.

Мы решили не ехать в лифте – спускались пешком, на чем настоял Кезон. И, надо сказать, он был прав. Когда мы оказались между первым и вторым этажами, в подъезд ворвались трое мужчин. У меня даже дыхание перехватило от страха.

– Ты пешком, мы на лифте, – коротко приказал смутно знакомый голос, принадлежащий лысому. – Без шума. Замок сам вскрою.

Створки лифта распахнулись, двое сели в него и уехали, а третий понесся по лестнице, прямо навстречу нам. Не знаю, что спасло нас – полутьма или маскарад. Мужик пронесся мимо, даже не взглянув в нашу сторону, зато слегка задел Кезона плечом.

– Куда прешь? Не видишь, бабушки идут! – внезапно заголосил он старушечьим голосом, чем-то напоминающий голос Бабы-Яги из старых детских мультиков. – Наркоман поханый!

Так и сказал, «поханый». Я оторопела.

– Простите, бабуля, – прокричал мужик, не останавливаясь. – Я не нарочно!

– Если бы нарочно, я бы тебя клюкой отходила! – продребезжал Кезон, улыбнулся мне и прошептал: – Всю жизнь хотел так сделать.

Я только сейчас смогла выдохнуть. Неужели нас пронесло? Неужели маскировка действительно сработала?..

Мы спустились вниз и вышли на улицу, держась под руки, как две подружки. Я дрожала, как осиновый листок, боясь, что сейчас меня поймают. А вот Кезона посетила муза, и старушку он начал играть одухотворенно. Засеменил вперед, опираясь на палочку и таща меня за собой. И стал разговаривать сам с собой.

– Понаставили машин. Не пройти, не проехать. Вот в наши годы такого безобразия не было, – снова задребезжал он. – Честные люди на метро катались да на автобусах. А сейчас накупили себе драндулетов. Куда ставить, не знают.

От его слов мне стало смешно, и страх начал потихоньку отступать. Мы неумолимо приближались к «Джипу». Однако Артур даже не взглянул в нашу сторону – в это время он смотрел на окна квартиры Фроловны, да так внимательно, что у меня сердце забилось где-то в пятках. А когда у него вдруг зазвонил телефон, я едва не подпрыгнула на метр. Поняв, что я испугалась и могу себя выдать, Кезон сильнее стиснул мой локоть.

– Спокойнее, – прошептал он.

Артур ответил на звонок, все так же не глядя в нашу сторону. И я слышала, что он говорит:

– Да, Альберт, порядок. Нашли твою красавицу. Не сразу, конечно. Аборигенов пришлось опрашивать. Снимает комнату у какой-то бабки. Парни ее сейчас приведут. Отбой.

Мы спокойно прошли мимо него. И я думала, что самое сложное позади – и людей Альберта, и журналистов, которые, предположительно, находились в одной из припаркованных во дворе машин, мы смогли миновать незаметно. Но не тут-то было. Нам испортили всю малину. Да так неожиданно, что мы встали, как вкопанные.

Прямо перед нами неожиданно выросла Глафира Фроловна собственной неповторимой и крайне рассерженной персоной.

– Воровки! – заорала она на всю улицу. – Это же мои платья! Мои кофты! Платки мои! Да где ж вы их, окаянные взяли?! В квартиру мою залезли?!

Если до этого на нас, скромных старушек с опущенными вниз головами, никто не смотрел, то после ее громовых воплей на нас уставились все, кто был во дворе. И играющие в песочнице дети, и их мамы на лавочках, и подростки в беседке. И, разумеется, Артур. В нашу сторону уставились все.

– А ну говорите, как в квартиру мою забрались, сколопендры! – громовой голос Фроловны набирал обороты. – Кто вам дверь открыл? Наташка? Или сами залезли?

Тут она вгляделась в мое лицо, узнала меня и стала вопить еще громче.

– Наташка! Это ты, что ли?! Да я тебя за внука председателя сватать собралась! А ты вон что удумала! Вещи мои взяла! Напялила! Еще и девку какую-то привела… Или это не девка?! Мужик, что ли?!

– Глафира Фроловна, я не специально, – взмолилась я. – Понимаете, я…

Вместо ответа она метнула в меня свою палку, и я чудом увернулась.

– План Б, – шепнул мне Кезон и схватил за руку. Мы пробежали мимо ревущей как медведь Фроловны и помчались вдоль дома.

– Держите воровок! – завопила она, подобрала палку и снова метко кинула ее нам в след, попав Кезону по спине. – Вещи мои украли! Караул! Разбой! Милиция!

– Это она! – раздался громкий мужской голос. – Артур, не упусти!

Я оглянулась на бегу – кричал лысый мужик, стоя на балконе у Фроловны. Артур вытаращил глаза, не понимая, что происходит, а потом резво погнался за нами.

Кроме того, из какой-то незаметной машины выскочили двое мужчин – тех самых папарацци, которых вчера отходила Фроловна. Они почему-то тоже побежали в нашу сторону. То ли решили, что происходит что-то интересное, то ли признали Кезона.

Единственной, кто нас не преследовал, была Фроловна – увидев на балконе какого-то незнакомого мужика, она едва осела на землю, но проворно достала из кармана кнопочный телефон и стала вызывать полицию.

Перед тем как завернуть за дом, я снова оглянулась. На балконе Глафиры Фроловны никого больше не было, а сама она спешила к подъезду, воинственно размахивая палочкой и разговаривая с оператором. По ее словам, в квартиру забралась целая банда бандитов. На помощь ей спешили лучшая подруга Семеновна и еще несколько бабушек, которые ухаживали за растениями во дворе. У одной из них была металлическая лейка, у другой – лопата, а у третьей – шланг с водой. Людей Альшевского, которые вот-вот должны были выскочить из подъезда, явно ждал неприятный сюрприз.

Мы с Кезоном, задыхаясь, но, не сбавляя бешеного темпа, помчались по другому двору к месту, где он оставил машину. Артур и двое папарацци гнались за нами, что-то выкрикивая. Правда, последние двое быстро отстали – увидели вдруг двух: моего соседа Лешу и Антона – парня той самой Кати, к которой когда-то приезжал Кезон.

– Это же Кей! – бодро проорал один из журналистов и бросился к нему. – Кей, это ваш друг?

– Какие между вами отношения? Может быть, это ваш парень?

– Почему вы молчите о своей личной жизни?

Их стали фотографировать. Вид у Леши при этом был ошарашенный, и лицо Антона стало таким, словно он увидел не журналистов, а две разговаривающие навозные кучи, которые решили с ним пообщаться.

– Прости меня, чувак, я не специально! – бодро прокричал Антону Кезон, и тот, поняв, кто скрывается под личиной пробегающей бабушки, скривился от отвращения.

Мы снова завернули за угол и побежали дальше – у меня не хватало дыхания и кололо в правом боку, но я упорно продолжала работать руками и ногами, боясь, что Артур догонит нас, и все будет кончено. Но Артур никогда не был спортивным – он начал отставать. Разумеется, если бы на его месте был кто-то из остальных людей Альшевского, нас бы догнали. Но у Артура этого не получилось.

Мы подбежали к какой-то машине, и я сама не помню, как оказалась внутри на переднем сидении, рядом с Кезоном. Лысый и его парни появились из-за угла в тот момент, когда Кезон завел машину и рванул вперед.

Нам удалось сбежать.

Глава 19

Мы мчались на машине по проспекту, и погони за нами, к счастью, не было. Скорее всего, люди Альшевского просто потеряли нас, но могли найти в любой момент. Странно, но сейчас рядом с Кезоном я не чувствовала страха – скорее, какой-то кураж. Мы переглядывались и смеялись, мчась по широкой дороге. Дыхание все еще не выровнялось, сердце не успокоилось, и жарко было до ужаса, но было как-то неожиданно легко.

Я взглянула на Кезона и почему-то подумала, что у него красивый профиль. Даже несмотря на платок и дурацкий грим.

– Ты неплохо бегаешь, лапуля, – заметил он, положив на руль одну руку – вторая расслабленно лежала на колене.

– Спасибо, ты тоже, – сдержанно ответила я, обернувшись, чтобы в который раз проверить, нет ли за нами погони. Вроде бы не было.

– Твой бывший какой-то крутой тип, да?

Слово «бывший» резануло слух, но я ничего не стала говорить.

– Не сказала бы, что крутой, – поморщилась я. – Просто мажор. В нашем городке его родители были самыми влиятельными. И он был местным принцем.

– А ты падка на принцев? – весело поинтересовался Кезон. – Или на их деньги?

– Придурок, – моментально обозлилась я. И все очарование момента пропало.

– Видишь, лапуля, ты сразу уходишь в агрессию. Значит, я прав.

– Ты не прав, – сквозь зубы ответила я. – Мне не нужны принцы и их деньги. Для меня важны чувства.

– То есть ты любила его? – полюбопытствовал музыкант. Он словно в душу без мыла хотел пролезть. Какая ему разница, а?

– Любила, – солгала я. Единственным мужчиной, которого я любила, был Сережа. Но при мысли о нем на глаза навернулись слезы. Проклятый Альберт. Это он во всем виноват!

– Эй, не плачь, – тотчас заметил все Кезон. – Я не хотел тебя обидеть. Или ты плачешь по былой любви? Слушай, ну нельзя страдать по человеку, которого так боишься, что убегаешь от него. Или ты мазохистка?

Я ничего ему не ответила – в этот момент нас остановила полиция. Я обалдела – решила вдруг, что это проделки Альшевского, который решил во что бы то ни стало меня поймать. Но все оказалось куда прозаичнее – Кезон превысил скорость.

Кезон опустил стекло своего дорогущего арендованного «Мерседеса».

– Старший капитан Зеленов, – услышала я голос молодого мужчины в форме. – Нарушение скоростного режи…

Тут он увидел, что в салоне крутой тачки сидят две старушки и даже как-то растерялся. Видимо, из-за слепящего солнца не сразу понял, что никакие мы не старушки, а ряженые.

– Бабушка, куда вы так несетесь? – с легкой укоризной спросил старший капитан Зеленов.

– К внукам спешу, покормить, – проскрипел Кезон.

– А сами они поесть не могут? – изумился полицейский.

– Так еда-то, милок, у меня, – ответил Кезон, перегнулся, взял с заднего сидения рюкзак и вытащил оттуда пакет с пирожками. Теми, которые напекла Фроловна. И когда он только их украл?! Бедная моя Глафира Фроловна, решит, что мы действительно ее обворовали. Ужас какой.

– Сама пекла. На вот, попробуй с картошечкой, – угостил старшего капитана пирожком щедрый Кезон. Тот от угощения отказался и попросил документы.

– Машина у вас какая солидная, – удивленно сказал полицейский.

– Сын подарил на семидесятилетие. С тех пор и езжу, – ответил Кезон и со вздохом протянул документы.

– Плотников Кирилл Владимирович, – прочитал вслух полицейский, склонился к окошку и заглянул в лицо Кезону – да так близко, что мне показалось, что он его сейчас поцелует.

– Что, внучок? – невинным голосочком спросил музыкант, и я пихнула его рукой в бок, пытаясь сказать, чтобы не смел провоцировать представителя закона. Нам ведь не нужны неприятности!

– Вы меня за дурака держите? – рассерженно спросил старший капитан, все поняв.

– Никак нет.

– А ну-ка быстро вышел из машины! – рявкнул полицейский, и Кезону пришлось подчиниться.

Старший капитан долго и нудно проверял каждую букву в водительском удостоверении, договоре с прокатной компанией, страховом полюсе и других бумажках. Кроме того, заставил показать огнетушитель, аптечку и знак аварийной остановки. В итоге Кезону выписали штраф за нарушение скорости и нехотя отпустили, не найдя, к чему бы еще придраться.

– Всего хорошо, – недоброжелательно сказал полицейский.

– До свидания, – приложил руку к голове Кезон.

– К пустой не прикладывают.

– А я в платке. – Музыкант ослепительно улыбнулся и нажал на газ. Мы помчались дальше.

– Значит, ты все-таки Кирилл, – ехидно сказала я.

– Значит, Кирилл.

– Плотников. – Его фамилия казалась приятной.

– Что тебя смущает? – повернулся он ко мне.

– Да так, ничего. Просто теперь я обладаю тайнами самого Кезона. Вдруг захочу продать информацию? – поиграла я бровями. Я не собиралась этого делать, но мне хотелось понервировать его. Мне нравилось выводить его на эмоции.

Он повернулся ко мне и внимательно посмотрел.

– Ну и вредная же ты.

– Есть немного, – призналась я со смехом.

– Но я еще вреднее. Мы подпишем договор. И если ты хоть слово про меня скажешь, платить будешь всю жизнь, тебе ясно? – неожиданно резким тоном сказал Кезон. И я вдруг поняла, что слишком рано записала его в друзья. Кезон – не простой человек. Это знаменитость с мировым именем. Он привык быть в центре внимания. Привык, что люди слушают его, открыв рот, а не спорят. И тем более не шутят над ним. Я знаю о Кезоне то, чего не знают другие, и это делает его более беззащитным по отношению ко мне. Знаю его настоящее имя, знаю, кого он любит, знаю, как дышит во сне. Ему не нравится это. Очень не нравится. И я должна быть осторожней – сейчас только этот человек может помочь мне уйти от преследования Альшевского.

– Это шутка. Не собираюсь говорить о тебе и твоих тайнах, – тихо сказала я.

– Я люблю шутки. Но смешные. Смешные – это когда ты смеешься, а не думаешь, что пошутивший деградирует прямо у тебя на глазах.

– Согласна. Только это относится и к тебе, – вырвалось у меня. И я тотчас себя отругала. Боже, я должна быть милой, ну или хотя бы молчаливой. А я опять с ним спорю.

– Значит, я еще и шучу несмешно? – поднял он бровь.

– Главное, чтобы было весело тебе, – холодно улыбнулась я. – Остальные могут сделать вид, что им тоже смешно.

Какое-то время мы ехали молча. Я постоянно смотрела назад, все выглядывая людей Альберта и думая, что сейчас делать. А Кезон сосредоточенно вел машину.

– Я есть хочу, – сообщил Кезон и притормозил у «Макдональдса».

– Не удивил. Ты, кажется, всегда хочешь, – снова не сдержалась я и удостоилась неприятного взгляда. Поэтому тотчас взяла себя в руки и мило улыбнулась. – Отличный план! Идем внутрь. Переоденемся в туалете и смоем грим. А потом поедим и обсудим, что делать дальше. И ты не обязан меня спасать.

– Ты слишком много на себя берешь, лапуля. Я не спасатель. Я хочу выиграть спор.

Ах да, спор на какую-то там крутую гитару, которая стоит как несколько квартир. Мне стало неприятно.

Мы вышли из машины и под изумленные взгляды прохожих направились в «Макдональдс». У входа я неудачно оступилась и едва не упала, но Кезон благородно меня поймал, и со стороны это выглядело смешно – одна бабушка ловит другую. Ну ладно, не бабушка. Пародия на бабушку.

– Сама грация, – прошептал Кезон, легко удерживая меня.

Я хотела назвать его козлом, но передумала. Вырвалась из его объятий и первой зашла внутрь.

⁂

Черный «Джип» мчался по дороге, и атмосфера в его салоне стояла напряженная. Лысый широкоплечий мужчина тихо переговаривался с кем-то телефону, а Артур, сидящий впереди, прижимал к глазу холодную банку из-под газировки. Под глазом у него расплывался большой сине-фиолетовый синяк. Сам он был мокрым, словно попал под ливень, да и остальных его спутников сухими нельзя было назвать.

– У аптеки останови, – буркнул Артур водителю. – Лед сухой куплю.

Мужчины засмеялись. Синяк Артуру поставила бабка, в чьей квартире они побывали. Впрочем, его еще и шлангом хорошо отходили. Ну и облили заодно. Вместе с ними.

– Чего вы ржете, придурки? – обиделся Артур.

– Тебя побили старухи, – отозвался с заднего сидения лысый, закончив разговаривать по телефону. – Это реально смешно.

– Бешеные старухи! – заорал Артур. – А в одну будто демон вселился! Бабке сто лет в обед, а дерется как каратист!

– Сам виноват, – насмешливо отозвался лысый. В его словах была доля истины. Когда рыжая и ее приятель убегали, Артур пустился в погоню и быстро выдохся – не привык к нагрузкам. Больше любил в клубах тусоваться. Увидев, что на помощь к нему мчатся лысый и его парни, Артур решил схитрить. И решил – пусть они догоняют девку Альберта, а он вернется к тачке. Только Артур не подумал, что догнать ее у мужиков не получится. А его самого будет поджидать целая стая разъяренных старух – кто-то из них был с клюкой, кто-то – с лопатой, а кто-то – со шлангом.

«Он с ними заодно! – заголосила как потерпевшая одна из бабок. – С ворами, которые ко мне в квартиру залезли! Караул! Полиция!»

Продолжая орать, бабка выставила вперед клюку и двинулась на опешившего Артура.

«Ирод проклятущий! Залез вместе со своими дружками в мою квартиру!» – орала она, надвигаясь на него как терминатор.

«Я не залезал», – жалобно ответил Артур, пятясь назад.

«Ты на стреме стоял! Стыдоба! Бабушку ограбили! Черти драные! Как только не стыдно?!» – С этими словами старуха ринулась на него с палкой да мастерски отходила его по спине да по пятой точке. Артур, не понимая, что вообще происходит, кричал и пытался убежать, но тщетно – его окружила целая стая старух. Одна из них стала поливать его со шланга ледяной водой, причитая, что вот, дескать, до чего дожили, воры к старушкам-пенсионеркам поживиться лезут в квартиры. А бабка-предводитель поставила ему фингал. Да такой смачный, что на пол-лица!

«Дуры старые! Что вы несете?! Да не лез я никуда!» – завопил Артур и подавился водой, которая попала ему прямо в рот. Если бы не подоспевшие лысый со своими парнями, его бы точно забили. Однако те умудрились отбить Артура, усадить в «Джип» и уехать со двора под вопли негодующих бабок. Рыжую они упустили, но вот-вот должны были пробить местонахождение по номеру машины. Артур всею душой надеялся, что Наташу они найдут быстро. Иначе Альберт взбесится.

Наташу Артур помнил еще со школы – она была одной из самых красивых девчонок, только с королевами школы не тусовалась, крутые шмотки не носила и по клубам не ходила. Общалась с какими-то отбросами. И парень у нее был отбросом, какой-то патлатый музыкантик. Альберт запал на нее, когда вернулся из частной английской школы, но эта Наташка его динамила. Артура это веселило – король всея школы Альшевский не мог заполучить какую-то обычную девку. Другие парни из их компании тоже втихую ржали над Альбертом. Он всегда был высокомерным засранцем, который многое о себе возомнил. И наблюдать за его неудачами было весело. Как-то раз перед днюхой Альберта кто-то из пацанов прямо сказал ему, мол, ты такой крутой, все телки по тебе сохнут, а рыжая с другим встречается. Альберт пришел в ярость. Дело даже до драки дошло. После этого, правда, что-то произошло, и Альшевский про Наташку словно забыл. Дело явно было нечисто, но Артуру было все равно. Он и думать забыл о рыжей, но она опять появилась в жизни Альберта – спустя года два. Вместе со своим патлатым. Вернее, это Альберт появился в их жизни. Но это уже совсем другая история.

Едва Артур подумал об Альшевском, как тот позвонил. Он поежился – разговаривать с боссом не хотелось. Рыжая-то не у них.

– Отвечать-то будешь? – спросил лысый, слыша, как надрывается телефон Артура.

– Буду, – недовольно ответил тот, прочистил горло и все же принял звонок:

– У нас накладочка вышла, Альберт.

– Какая? – спросил холодный мужской голос.

– Девка сбежала, – чуть помедлив, ответил Артур.

Альберт расхохотался – резко и внезапно. И так же внезапно замолчал.

– Серьезно? Как же это получилось? – полюбопытствовал он деланно спокойным голосом, за которым крылась ярость.

– Случайно, – промямлил Артур.

– Удивительно. Ну-ка, поведай мне, как одна девка может случайно сбежать от четырех здоровых мужиков?

– Она, наверное, увидела нас из окна, переоделась в бабку и сбежала вместе с каким-то типом, – нехотя признался Артур. – Они сели в тачку и уехали. Мы номер пробили, ищем теперь. Ты не кипишуй, мы ее найдем.

– Погоди, повтори-ка – в кого она переоделась? – спросил Альберт.

– В бабку, – промямлил Артур.

– Это типа какой-то рофл? Тебе кажется, что это смешно – шутить надо мной? – Холодный голос стал пугающим. По спине Артура поползли мурашки.

– Н-нет, Альберт, ты что! Понимаю, что это кажется шуткой, но она реально переоделась в бабку! – торопливо поведал он, думая, что сейчас босс начнет орать, как обычно. А тот вдруг снова рассмеялся.

– Узнаю крошку. Она всегда была неординарной. Поймай ее. И быстро. Или сам знаешь, что будет.

– Мы найдем ее, обещаю, – заверил Артур, мысленно проклиная Альберта. Работа на Альшевского приносила много бабок и власти. Только терпеть его было сложно.

– Не разочаровывай меня, – медленно проговорил Альберт.

– Не будет такого! Не переживай!

– Переживать должен только ты, пес. О своей шкуре, если не найдешь Наташу. И не заберешь у нее флешку.

– Все сделаем! Клянусь, – скривившись, пообещал Артур.

– Клятвопреступников убивали. Так что сдержи клятву, дружок, – напоследок сказал Альберт и отключился.

– У аптеки остановите! Я же просил! – заорал Артур, злой на весь мир.

⁂

Глафира Фроловна вместе с боевыми подругами и весьма потрепанным жизнью участковым переступила порог собственной квартиры. В комнатах царил полный кавардак. Как будто черти носились табунами из угла в угол, а потом хороводы водили. Все было разбросано, а кое-что даже разломано! Дверь в ее комнату, которую она всегда тщательно запирала, выбита! Наташка пропала. Украла старую одежду и сбежала с каким-то наркоманом, оставив вещи.

– Обворовали бабушку! Забрали последнее, ироды поганые! И Христа на вас нет, и Сталина! – завывала Фроловна, время от времени потрясая кулаком. – Чтобы вас передрючило-перекосило!

То и дело искусно поминая чью-то мать, а также прочих родственников, Фроловна бросилась к платяному шкафу – проверять, целы ли ее «похоронные». Оказалось, что целы. И украшения старые никто не тронул. Только старая одежда пропала. И что произошло, никто не понимал. Все происходящее казалось фарсом.

Разбирательство длилось долго – не только с участковым, но и с оперативниками, которые приехали ему на подмогу. В конце концов, квартиру взломали.

– Что еще, кроме ваших платьев, пропало? – вздохнул один из мужчин в штатском, которому Фроловна со своими воплями порядком поднадоела. Она то и дело орала, вспоминала былое и хаяла власть – мол, развели беспредел, довели страну!

– Чего пропало… Пирожки мои пропали! – опомнилась бабушка и заозиралась по сторонам. – Точно! Нет нигде! А я, милок, целый таз напекла! А их какая-то наглая рожа сожрала! Чтоб ей подавиться, тьфу.

Оперативник очень нехорошо на нее посмотрел, но промолчал. Помнил видео, которое снял кто-то из очевидцев, как Фроловна с толпой подружек набросилась на мужика и отходила его клюкой. Бабка, по его мнению, была боевой. И врезать промеж глаз могла спокойно.

– Как думаете, зачем эти люди залезли в вашу квартиру? – со вздохом спросил оперативник. – Вам ведь они незнакомы, эти мужчины, так?

– А я почем знаю, милок? Может, нанял их кто. Так я знаю, кто! – Озаренная Глафира Фроловна склонилась к его плечу и зашептала: – Тут у нас сатанисты живут наверху. Томас Радов и семейка евоная. Они меня и заказали.

– А девушка, которая снимала у вас комнату, при чем?

– Может, они Наташку мою в свою веру обратили. Сатанисты, говорю же! Идите к ним показания снимать! – царственно велела Фроловна.

– Какие еще показания? – поморщился оперативник, решив, что бабка окончательно тронулась.

– Правдивые! Вставайте-вставайте, я вас сейчас к этим Радовым и провожу! В бесстыжие глаза ихние посмотрите да поймете все!

Идти к каким-то там Радовым оперативники не хотели, но Глафира Фроловна умела стоять на своем. Она буквально душу им вынула, но заставила подняться наверх, к соседям-сатанистам. Дверь им открыл мужчина лет сорока пяти с волосами, собранными в хвостик, и в футболке, заляпанной краской. Он удивленно уставился на всю процессию, не понимая, что от него хочет полиция.

– Главный сатанист, – проскрипела Фроловна оперативнику в спину.

«Главный сатанист» был известным художником, о чем запоздало предупредил оперативников участковый, и зашелся от смеха, когда узнал, в чем дело. А после радушно пригласил всех в гости на чай «или на что-нибудь покрепче». Полицейские нехотя отказались и ушли к великому разочарованию Глафиры Фроловны.

Доведя оперативников и участкового едва ли не до белого каления, пожилая женщина, наконец, осталась одна. Возраст брал свое – она утомилась от пережитого, да и сердце заныло. Залезли в квартиру бабушки! Виданное ли дело?!

Фроловна полезла за верным «Корвалолом». Открыла створку буфета и обомлела. Рядом с бутылочкой лежали целая стопка басурманских купюр и записка с крупным почерком: «Спасибо за пирожки! Решил купить у вас все по цене 500 долларов штука. Люблю, целую, Наташин хахаль. И сохраните, пожалуйста, ее вещи».

Фроловна глазам своим не поверила. И дважды пересчитывала купюры. И чем дольше она считала, тем лучше становилось ее настроение. А когда внучка по телефону перевела их в российские рубли, то Фроловна и вовсе пришла в восторг, мигом позабыв обо всех своих бедах.

Записку и деньги Наташи она нашла позднее – та упала на пол. И решила, что одежду ее все-таки сохранит. Видать, беда у девки. Убегать пришлось. С щедрым хахалем.

Жаль только, с внуком председателя не познакомилась. Того давно надо было пристроить.