Текст книги "Музыкальный приворот. Книга 1"

– Значит, она точно крашеная? – обрадовалась девушка с салатом, которой Нинка упрямо втирала, что «это ее натуральный цвет волос».

– Точно, точно!

На беду этих молодых сплетниц, их разговор Нина все-таки услышала и в этот же вечер решила разнести про них не самые приятные слухи.

Пока хозяйка дома ухаживала за гостями и рассказывала им о блюдах, а Виктор Андреевич помогал ей в этом нелегком деле и выслушивал похвалы от родственников, один из кузенов Виктора Андреевича начал развлекать остальных удивительно долгой и нудной историей о том, как он однажды подшутил над друзьями. Он нанял актеров из агентства розыгрышей, чтобы те изобразили бандитов с оружием и в шутку взяли его друзей в плен.

Помахивая бокалом, мужчина громко и отрывисто говорил:

– Значит, я и друг мой Вася наняли этих актеров, нехилую сумму им отвалили, между прочим…

Эльза Власовна, которая только что раскритиковала почти все блюда, сервировку и даже Кота, высунувшегося из-за арки, громким шепотом дополняла его незамысловатый рассказ. Дополнений, правда, ее племянник не слышал, иначе бы предпочел замолчать.

– Отвалили мы нехилую, ребята, сумму этому агентству…

– Лучше бы хорошему психиатру заплатили, – задумчиво произнесла тетя Эльза. – Пользы было бы куда больше.

– А агентство, ребята, называется «Гадость». Ну, вроде как, знаете, сделал гадость – сердцу радость…

– У некоторых это смысл жизни, знаете ли… – кивнула на родственника пожилая женщина под ехидные тихие смешки гостей. Она явно намекала на рассказчика.

Виктор Андреевич опять криво улыбнулся. Он с самого детства любил, когда над двоюродным простоватым братцем подтрунивали. «Вот глухая тетеря! Неужели не слышит? А наши молодцы, – имея в виду Журавлей, подумал он, – и не говорят же кузену, что тетка его передразнивает!»

– Мы, ребята, с менеджером агентства договорились, когда его актеры приедут. Нам с Васькой надо было, чтобы они прибыли точно в семь вечера в ресторан один. Называется «Золотой петух». Там мы с друзьями и собрались. Дружки наши веселятся, а мы с Васьком ждем. Даже пить не стали…

– Крайне странно, – вставила реплику тетушка, – мир скоро перевернется!

– Ждем-ждем-ждем. Их все нет, – продолжал Нинкин дядя, удивленный, что его слушают практически все гости. – Нам даже друзья говорят: «Мол, чего вы не пьете-то?»….

– У меня такое чувство, что в том ресторане собрались форменные алкоголики, – поделилась мыслями с родственниками Эльза Власовна все тем же шепотом.

– И тут наконец врываются актеры! Все в черном, на мордах маски, в руках автоматы! Игрушечные, правда, но все равно страшно, ребята! Актеры давай орать: «Всем лежать! Руки за спину!» Наши друзья тут же улеглись на пол, а мы с Васьком едва ли не лопаемся от смеха. Но тоже послушно под стол ползем, чтобы, значит, не поломать игру. Эти, в масках, вокруг нас скачут и орут бешено, убить обещают…

– Вот же идиоты. А если бы среди этих несчастных, кто умудрился стать другом моего племянничка, были больные сердцем?

– Они нас так двадцать минут на полу держали, – захлебывался смехом Нинкин родственник, – и только потом один умник догадался, что к чему! Что это подстава чья-то!

– Это не он умник, это все остальные подозрительные, – трагически закатила глаза тетя Эльза.

– Кто там меня все время перебивает? – почувствовал неладное рассказчик и обернулся. – Ну что за лошадь? Чтобы ее перекосило… – вообще-то брат дяди Вити грешил на одну из невесток, поэтому и выразился так фривольно.

– Мне очень приятно быть перекошенной лошадью, дорогуша, – хрипло произнесла Эльза Власовна.

– Ой, – повернулся к ней племянник, расплескав вино в своем бокале, – простите, я же не знал, что это вы! Тетя! Вы же совсем на лошадь не похожи!

Та смерила его пронзительным взглядом, но промолчала.

– А давайте лучше тост поднимем! – спохватилась хозяйка дома. – За нашу большую и дружную семью!

Родственной беседе и потенциальному тосту помешал звонок в дверь.

– Кого там принесла народная молва? – не страдал избыточной вежливостью дядя Виктора Андреевича, впрочем, как и все Журавли.

– Не открывай, Витя, – поддержала брата его родная сестра, демонстрируя высший культурный пилотаж, – гони в шею – здесь же все свои.

– Правильно, – поддержал ее еще кто-то из родни. – Нечего кормить чужих!

– Культу-у-уруа, – протянула Эльза Власовна, откидываясь на высокую мягкую спинку стула. – Никто из вас, – обвела она пристально голубыми глазами своих родственников, – никто из вас не сможет стать приличным интеллигентным человеком. Как говорит мой садовник, быдлом рождаются, а не становятся. Это, друзья, про вас.

На тетушкины обидные слова никто не отреагировал.

Дядя Витя развел руки, словно бы говоря, что он никого не ждет, а кого там принесло, он и понятия не имеет. С расставленными в разные стороны руками он и пошел в холл. Его не сильно волновало, кто это там нежданно-негаданно нагрянул. Принимать нового гостя хозяин дома не очень-то спешил, решив про себя, что скорее всего он просто последует совету своей сестры.

Каково же было его удивление, когда он увидел на небольшом экранчике видеоглазка, которым решил в кои-то веки воспользоваться, не кого иного, а этого самого недомерка, игравшего на гитаре дурацкую песенку, посвященную его дочери!

«Да за что мы все охране деньги платим?! Пускает всякую дрянь в элитный подъезд! И как он посмел проникнуть в наш дом?» – подумал про себя снова начинающий злиться Нинкин папа, рывком распахивая дверь. Он решил по душам поговорить с синеволосым поклонником Ниночки и показать ему, где раки зимуют.

– Ты! – с кровожадностью в голосе обратился хозяин квартиры к наглому парню, который стоял, беспечно прислонившись к стене, и развязно жевал жвачку.

– Что я? – кивнул ему гость.

«Хмырь в сережках. Крутым, наверное, себя считает», – тут же отметил наличие пирсингов дядя Витя. Он очень не любил подобного вида парней, выделяя всех неформального вида молодых людей в категорию «гнусь уличная». Осмотрев барабанщика группы «На краю», Нинкин родитель решил удостовериться, кто имеет честь стоять перед ним и подпирать плечами стену.

– Келла, да? Ты – Келла? – спросил Виктор Андреевич зачарованным тоном, будто перед ним предстал джинн из сказки.

– Ну да, – заинтересованно посмотрел на него нахальным взглядом молодой человек, не переставая жевать. – А вы кто такой?

– Корова жвачная! – взревел дядя Витя, пораженный наглостью синеволосого, имея в виду не себя, а незваного гостя. Вопрос парня он вообще пропустил мимо ушей.

– Странное у вас имя, – не спешил отлепляться от стенки парень, – но если хотите, я буду вас так называть.

– Я тебе сейчас назову! – совершенно позабыл Виктор Андреевич, что у него в доме сидит куча гостей, которая будут очень рада любому скандалу. – Я тебя, щенок, сейчас на пельмени изрублю!

– Вы чего, дядя? – устало потер виски Келла. – Пьяный, что ли?

– Я тебе не дядя, молокосос! Ах ты, гнида ты ушастая! Я тебе покажу пьяного, урка! – почему-то перешел глава семейства на блатной жаргон. – Пошел вон! Или я тебя с лестницы спущу!

– Да я вообще-то к Нине, – не хотел уходить просто так синеволосый. Засовывая руки в карманы кожаной куртки, он поглядел на дядю Витю и сделал для себя неожиданное открытие: «А мужик на королеву похож определенно. Глаза – один в один».

– Я тебе покажу к Нине! Я тебе сейчас такую Нину покажу, сволочье синее! Ты меня весь день достаешь! – пуще прежнего разорался хозяин квартиры и стал надвигаться на барабанщика.

– Я вас вообще в первый раз вижу, – немного отступил к лестнице молодой человек, – дядя, вы что, буйный? Ниночку позовите.

– Что там такое? – выглянула на гам Софья Павловна, встревоженная шумным поведением мужа. – Кто к нам пришел?

– Погань к нам пришла! – ткнул широким пальцем в предплечье Келлы Виктор Андреевич. – Не было печали – черти накачали!

– Но это не погань, милый мой, это всего лишь молодой человек, – удивленно разглядывала Келлу мама Нинки. – А вы к кому?

– Я к Ниночке, – очень смиренно сказал барабанщик, поняв, что эта кроткая с виду женщина не будет на него наезжать. – Она дома? Я ей сегодня несколько раз цветы посылал и звонил, но она трубку не берет.

– Так это ты подарил эти чудесные цветы? – всплеснула руками женщина. – Ты такой галантный! Как тебя зовут, мальчик?

– Келла, – не стал называть настоящее имя парень, потому как не очень сильно его любил.

– Проваливай из моего дома, гад! – заорал на него опять Виктор Андреевич, видя, как положительно настроена к этому кретину супруга.

– Как ты разговариваешь с Ниночкиным поклонником! – кинула на мужа укоризненный взгляд Софья Павловна. – Пожалуйста, давай потише – гости беспокоятся.

– Гости не беспокоятся, – раздался вдруг сзади них хриплый контральто, принадлежащий Эльзе Власовне, которая решила самолично проверить, что является причиной воплей в доме племянника, – гостям крайне интересно узнать, куда делись хозяева дома? Вы абсолютно бестактные. Кого вы там держите на пороге, дорогие мои?

«Сейчас она увидит это синеволосое чучело в сережках и точно на нас всех обозлится за то, что мы этого урода в дом притащили», – с отчаянием подумал дядя Витя, зная любовь противной тетушки ко всему консервативному и ненависть к авангардному и современному. Ему тут же очень живо представилась сцена, в которой строптивая тетка тут же уходит из их дома, заявляя, что «не вынесет такого позора – находиться в одном месте с такой неформальной канальей».

– Ну-ка, ну-ка, – поправила стильные очки на серебряной цепочке Эльза Власовна, легким движением худой руки отодвинув грузного племянника в сторону. Она увидела Келлу, который в этот момент последними словами обзывал друга Кея, подавшего идею зайти к любимой королеве на огонек. Бабка в длинном парчовом платье ему очень не понравилась. Она, по мнению молодого человека, напоминала смесь Бабы-яги и Маргарет Тэтчер.

За спиной царственной старушки маячила фигура Нины, которая смотрела на Келлу с не меньшей ненавистью, чем ее папа. Во-первых, девушка никак не могла забыть паука, во-вторых, не могла вспомнить других событий, произошедших вчерашней ночью, а в-третьих, понимала, что сейчас старая жаба устроит скандал по поводу того, что к ним в дом заходят всякие непонятные личности. А злить тетку никак нельзя – иначе в таком случае сильно обозлится и папа, у которого большие планы на наследство старой перечницы. Нина лихорадочно соображала, что «синильному рылу» тут понадобилось и как его выпроводить из дома с наименьшими последствиями.

«Проклятая Альбина, не могла в меня Кеечку моего влюбить. Теперь этот клоун будет мне жизнь отравлять», – думала она, и счета, которые девушка собиралась предъявить экстрасенсу, все росли и росли.

– Кто это, Витя? – спросила пожилая женщина, разглядывая синеволосого, чувствующего себя экспонатом в музее. – Я не припоминаю его среди своих родственников.

– Дверью ошибся, – буркнул тот, не желая разъяснять тетке, кто такой Келла и почему он, Виктор Андреевич, очень сильно его ненавидит.

– Ты не умеешь врать, дорогой мой племянник. По крайней мере мне. Кто вы таков, господин с синими волосами?

Келла немного затравленно поглядел на Эльзу Власовну и произнес:

– Парень… э-э-э… Ниночкин.

– Ниночкин парень, значит? – хмыкнула тетя Эльза и почему-то двумя пальцами коснулась ярко-синих прядей, падающих на лоб молодого человека, словно бы проверяя – настоящие или нет. – Тогда заходи к нам на обед, коли так. Соня, я надеюсь, у вас в доме найдется лишний прибор?

– Конечно, – прощебетала удивившаяся Софья Павловна, – найдется, и не один.

Со стороны грубоватой и язвительной Эльзы Власовны такое гостеприимство было просто чудом из чудес!

– Но, тетя, он сильно спешит, – опешил Нинкин отец, которому совершенно не хотелось кормить за свой счет какого-то голодранца вызывающего вида, – и не может…

– Я сказала, что может – значит, может. И точка, – отрезала тетушка и плавным движением руки пригласила Келлу в столовую, откуда выглядывали заинтересованные Журавли. – Поздоровайся со своей Ниной, мальчик, – разрешила она Келле, которому больше всего на свете хотелось расхохотаться. К тому же мальчиком его не называли с шестого класса средней школы.

Синеволосый, под гневным взглядом папы и дочери, галантно поцеловал своей светловолосой королеве руку, а та костяшками пальцев попыталась вдавить ее в лицо барабанщика, но он ловко уклонился.

– Ты что тут затеял? Я тебя убью, – прошипела ему на ухо Нинка, одновременно обтирая кисть прямо о новенькие обои, – слышишь?

– Слышу. Я тоже тебя люблю, – весело улыбнулся ей Келла и в очередной раз подумал про себя: «Демоница».

– Пошлите же дальше ужинать, иначе, Витя, твои гости растащат все семейное серебро, – призвала всех за стол тетя Эльза, – а вам, дорогой друг, цвет синий к лицу. Как ваше имя?

– Келла, – повторно представился парень, не собирающийся открывать истинное имя даже перед этой властной женщиной.

– Оригинально, – хмыкнула пожилая родственница Нинки. – Можешь называть меня тетя Эльза, раз ты любимый парень моей внучатой племянницы, – демонстрируя свою лояльность, добавила она.

Виктор Андреевич прожег широкие плечи синеволосого огненным взглядом, но от возражений в присутствии тетушки воздержался.

– Спасибо, тетя Эльза, – тут же обратился молодой человек к тетушке, – я даже не ожидал.

– Не ожидал прийти сюда к молодой подружке, а встретить старую перечницу? – насмешливо спросила женщина.

Келла расхохотался.

«Забавная бабка!» – подумал он про себя, но сказал:

– Не ожидал, что Ниночкин папа разрешит мне пройти в дом. По-моему, он меня не любит.

– Наш Витя просто желает оставить дочерей старыми девами, – была наслышана о грозном отношении племянника к кавалерам дочерей Эльза Власовна, – да, племянник?

– Ну что вы, – почти что спокойно отвечал Виктор Андреевич. Но на самом деле он считал, что лучше действительно остаться старой незамужней женщиной, чем выходить замуж за абы кого.

– Или желаешь найти богатого зятя? – проницательно прищурилась тетушка, опять угадав мысли Нининого папы. – Перечитай «Евгению Гранде» Бальзака, дорогой.

Как только пожилая родственница повернулась к нему спиной, чтобы войти в столовую, Нинкин папа схватил мою подругу за руку и отвел на кухню, чтобы допросить с пристрастием. Он начал подозревать, что средняя дочь специально так все хитро обставила.

– Это еще что за… за… дуринэ синеволосое, а? Он что, твой парень? – прошипел он, плотно закрывая дверь на кухню. – Немедленно объяснись, дорогуша.

Нинка сердито посмотрела на отца, села на стул, обдумывая, как бы побыстрее донести до разгневанного отца то, что Келла – просто назойливый поклонник (о том, что он нечаянно «приворотился», ей говорить совсем не хотелось), и наконец возмутилась:

– Папа, ты что? Зачем мне такой нужен? Он просто знакомый.

Такой ответ Журавля не устроил. Он принялся машинально ломать кусок белого хлеба. Нинка устало поправила прическу, про себя клянясь всем известным ей богам уничтожить барабанщика.

– А зачем он пришел, твой просто знакомый? Признавайся, ты его позвала? – Никак не мог успокоиться дядя Витя. Наглое вторжение Келлы его нервировало так сильно, как будто он был не просто незваным гостем, а причиной падения акций его фирмы на бирже.

– Не звала я его, – исподлобья поглядела на родного отца девушка, – он просто сумасшедший, не обращай внимания.

– Как это сумасшедший? И что же его, такого психа, наша жаба вдруг за стол пригласила?

– Я не знаю, – отчетливо проговорила Нинка, которой надоел этот разговор.

Виктор Андреевич, до сих пор нервно ломающий хлеб, уронил пару крошек на бережно расправленное платье сидевшей дочери.

– Аккуратней, папа! – взвизгнула она. – И хлеб в покое оставь. И вообще тебя гости ждут.

– Подождут, куча идиотов, – был не самого лучшего мнения дядя Витя о собственной родне. – Ладно, я поверю тебе, дочь, что этот голодранец просто за тобой бегает. Но смотри, если я узнаю, что вы…

Нина в негодовании перебила его:

– Папа, ты что? Да он же противный! Ты его рожу видел?

Насчет рожи Нинкин отец мог бы поспорить. Он как раз считал, что обладатели подобных лиц и разгильдяйского характера и являются злостными соблазнителями приличных девушек и порядочных дочерей.

– Ладно. Ладно. Пусть это… этот… Зелибоба пока сидит с теткой, – почему-то вспомнился дяде Вите персонаж с синей шерстью из детского сериала «Улица Сезам», который в детстве буквально обожал его сын Сережа. – Он на Эльзу хорошо действует. Пусть старая карга думает, что он к тебе. Может, раздобрится, – принял решение Журавль. – Только ты с ним, смотри, не сильно общайся. А потом я с ним проведу профилактическую беседу, с этим поганцем….

Нина только кивнула и первой вышла из кухни, успев затолкать в рот маленький бутербродик с красной икрой. Внимание ударника с экстравагантными волосами ей все-таки импонировало.

Зайдя вновь в светлую и большую столовую, Виктор Андреевич почувствовал на себе взгляды удивленных родственников, которые просто горели желанием узнать, что это за молодой парень со странной прической сидит рядом с улыбающейся Эльзой Власовной и почему она общается с ним так, будто он ее родной внук?

Нинкин отец решил ответить им жестом: он очень выразительно покрутил у виска указательным пальцем и ткнул им в спину тетушки. После чего растерянно пожал плечами.

Его сестра незаметно для тети Эльзы развела руки в стороны и выразительно подняла брови, словно говоря, что она в шоке от происходящего! Сидящие рядом с ней гости проделали точно такой же жест, показывая, что они все с ней солидарны. Кузен Виктора Андреевича, Петр Ильич, кивнул в сторону Келлы и одними губами спросил: «Кто это?»

Подумав, хозяин дома покрутил пальцами уже у обоих висков. И опять развел руки, закатив глаза.

Петр Ильич под заинтересованные взгляды некоторого количества Журавлей указал на волосы, а потом на голубую салфетку, лежащую у его столовых приборов, и опустил большой палец вниз, высказывая свое негативное отношение к парню вообще и к его прическе в частности.

Нинин папа согласно кивнул, потом ткнул рукой в сторону только что вошедшей дочери, благополучно прожевавшей свой бутерброд в коридоре, после чего сложил большие и указательные пальцы в форме сердечка и направил их в сторону ненавистного синеволосого. И состроил кислую физиономию, даже язык высунул, дав понять, что Келла – поклонник Нины.

Его любопытный брат решил уточнить, а нравится ли в таком случае Нине этот молодой человек, который так занял внимание Эльзы, что она даже подобрела? Для этого Петр Ильич, почесав лоб, кивнул на племянницу, нарисовал в воздухе знак вопроса и тоже сложил ладони в кривом сердечке. Виктор Андреевич понял родственника с полуслова, сделал вид, что его тошнит, схватился рукой за шею и отчаянно замотал головой. Его кузен-гость широко открыл рот, беззвучно произнося: «А-а-а».

На то, что прочие родственники усиленно подмигивают им и машут, оба брата не обратили никакого внимания. Дядя Витя сощурился, как гоблин, и, скривив рот, сделал вид, что его вновь тошнит, только уже на Келлу. Его кузен повторил этот же самый жест и не оборачиваясь показал ладонью в сторону почтенной тетушки.

– Ну и долго вы будете рожи корчить? – взирала на них с великим любопытством Эльза Власовна. То, что она успела повернуться, оба брата не замечали, увлеченные мимикой и движениями. – Вот, дорогой Келла, посмотри, нет-нет, это не приматы, это мои родственники. Один глава фирмы, второй преуспевающий юрист, но на самом деле они… и не маленькие дети, отнюдь. Они просто-напросто придурки.

Кузены Журавли разозлились, но опять проглотили слова тетушки. Остальные засмеялись. Громче всех веселился Келла. И Нинка чувствовала, как сильнее и сильнее она начинает ненавидеть этого монстра. «Как его только в группу взяли?» – думала она с негодованием, – мой бедный Кеечка, наверное, с этой бездарностью совсем замучался. Ну чем, чем это рыло так понравилось старухе Эльзе?!»

Оглядев еще раз синеволосого, Нинка вдруг представила картинку, будто бы она открывает глаза и видит над собой знакомое лицо, обрамленное синими волосами. «Спи, королева, спи», – шепчет ей противный голос Келлы на этой картинке. Ну, голос не то, чтобы был очень противным, очень даже симпатичным, просто Нинке все в этом парне казалось ужасным и отвратительным после того, как он напугал ее мерзким пауком.

«Вот же фигня в голову лезет», – подумалось девушке. То, что она случайно вспомнила эпизод из вчерашнего, ей верить не хотелось. Келла поймал ее взгляд и послал ей воздушный поцелуй. Эльза Власовна тут же узрела этот жест и потребовала, чтобы внучатая племянница сидела рядом с ними.

– Раз уж она твоя невеста, – иронично произнесла пожилая женщина, – вы просто обязаны сидеть рядом друг с другом. В скором времени вам предстоит дать клятву о том, что вы будете вместе, пока смерть не разлучит вас, – пафосно процитировала известные строки тетя Эльза.

Каким-то совершенно невероятным образом синеволосый драммер известной группы так приглянулся пожилой женщине, что она заставила посадить парня рядом с собой и целый вечер расспрашивала о жизни и дальнейших планах. Тот честно признался, что он – музыкант, на жизнь зарабатывает своим увлечением и менять свои предпочтения не собирается, и это все тем же чудесным образом тете Эльзе вновь понравилось.

– Я люблю людей искусства! – патетически воскликнула она. – А все эти мои… родственнички, – скривила тетушка губы, – сплошные антидуховные особы, у которых на плечах растут тыквы. О да, прямо из шей.

– Зато у меня хотя бы волосы нормальные, – пробурчал тихонько Виктор Андреевич.

– А у меня своя юридическая фирма, – так же тихо произнес Петр Ильич. Двоюродные братья стукнулись бокалами и залпом выпили вино.

– Все как в детстве, – прошамкал на ухо молоденькой жене дядюшка Журавль. – Эти двое вечно всех выводили из себя, особенно мою сестренку!

– Приходите к нам в студию, тетя Эльза! У нас крутая студия, вам понравится. – Тут же пригласил ее в гости молодой человек, одновременно касаясь под столом рукой безвольно опущенной ладони Нинки. Кожа у нее был мягкая и приятная, только вот ногти оказались очень острыми – девушка тут же вцепилась в наглую руку барабанщика, пытаясь оставить на ней царапины-полосы поглубже.

– А, может, я люблю боль, – шутя прошептал Келла так, чтобы его слышала только его разозленная королева. – А ты садо-мазо тоже увлекаешься?

– Ах ты, урод, – тут же отпустила драммерские пальцы Нина и принялась обтирать их о скатерть, – убирайся из моего дома. И что значит тоже? Я нормальная, абсолютно адекватная. Убирайся!

– Меня тетя Эльза пригласила. Я не могу отказать старушке.

Вместо ответа Нинка с силой наступила ему на ногу. Парень дернулся.

– Еще одна такая выходка, – склонился он к ее уху, – я тебя при всех поцелую.

– Только попробуй, – отозвалась девушка, но больше причинять физическую боль Келле не стала, поняв, что он действительно сможет принести ей бо2льший моральный вред.

Еще около двух часов девушка, а также ее папа Виктор Андреевич терпели присутствие синеволосого музыканта из группы «На краю». К большому разочарованию Нины, во время импровизированных танцев, которые устроила Софья Павловна, Келла пользовался большой популярностью у всех ее кузин и даже тетушек. И даже ее родная сестра Ирина не погнушалась Келлой, заявив Нинке, что у той «губа не дура, а синеволосый мальчик с пирсами – это круто».

Еще никогда ни один из молодых людей Нины не задерживался в ее доме так долго. Нет, вообще не был в ее доме. А присутствие улыбающегося барабанщика, чьи смех и шутки приводили в восторг не только престарелую Эльзу Власовну, но и почти всю женскую половину Журавлей, неприятно раздражало. Да и все мужчины, кроме дяди Вити и Петра Ильича, восприняли синеволосого довольно-таки хорошо. Дядя Саша, крестный девушки, вообще заявил, что Келла напоминает ему Виктора Андреевича в далекой юности, и со смехом сказал, что его «крошка-крестница выросла и превратилась в невесту, у которой такой подходящий молодой человек». Эльза тут же заявила, что Александр – самый адекватный человек на вечере, не считая Келлы. Прочие, видя, как дружелюбно настроена пожилая родственница к гостю, стали с ним еще более вежливыми и добренькими. Нинка ничего не могла сделать, а быть беспомощной она ненавидела.

«Убью, убью, убью», – вот что пульсировало в ее голове, когда Келла обращался к ней или когда остальные хвалили музыканта.

Так и прошел семейный день у Нинки…

Обо всем этом я узнала только поздним вечером этого дня, когда гости уже покинули гостеприимный дом родителей моей подруги. Нинка, с которой только что очень долго беседовали родители, позвонила мне и долго жаловалась на Келлу, а также на собственного отца и тетю Эльзу, принявшую их за пару. Я в голос смеялась, как будто мне рассказывали какую-то замечательную историю.

– Что ты все время издаешь хрюкающие звуки? – с обидой произнесла подруга в трубку телефона. – Тебе это кажется смешным? Папу чуть удар не хватил из-за этого синюшного дебила! Кто его вообще к нам звал!

– Да это я так, не обращай внимания.

– И главное, зачем этот псих домой-то ко мне прибежал? Хорошо, хоть сумку вернул и вещи не тронул.

– Зато ваша тетя Эльза была к нему благосклонна, – нашла я плюс, обдумывая одновременно, как половчее рассказать подруге про ее Кея и мою квартиру, – вдруг она вас полюбит и свои капиталы вам оставит.

– Не напоминай мне про эту старую жабу, – рассердило Нинку одно только упоминание о родственнице, – когда она уже там ласты склеит и перестанет всех мучить!

– Нина! Ты что, – воскликнула я укоризненно, – нельзя так говорить!

– Ты когда-нибудь тетю Эльзу видела? – скрипучим голосом осведомилась подруга, шурша чем-то мне в ухо. Опять ест что-то.

– Нет, – ответила я. Об Эльзе Власовне я только слышала, причем только все самое плохое.

– Вот именно. Если бы ты пообщалась с ней раза два-три, ты бы возненавидела ее до конца своей жизни. Она бы рассказала тебе о всех твоих недостатках и высмеяла так, как только могла. Поэтому – молчи.

– Но ведь Келла же ей понравился!

Нинка скрипнула зубами:

– Гадина гадину издалека видит, – пояснила она, – ведьма с ума сходит, вот и чудит. Все родственники были в легком шоке. Папа говорит, Эльза просто решила поиздеваться. А дядьки шутили, что крысу на молоденьких мальчиков потянуло. Ты прикинь, бабка его даже в гости звала. Катя, это полный трындец.

– Да перестань ты, – принялась я успокаивать подругу, – ничего же плохого не произошло.

– Ага, знаешь, как потом папа бесился? А этот гад Сережка ржал так, как будто веселящего газу глотнул. Пришлось его стулом успокаивать.

– Это как? – заинтересовалась я.

– По спине, как, – обыденно произнесла Нина, а потом снова перешла на волнующую ее тему. – Катя, однозначно эта экстрасенс Альбина, может быть, и имеет силу, но в моем случае явно что-то напутала. Вот что значит, когда руки из задницы растут! Я ведь себе Кея хотела, а не эту гадину! – кипятилась Нинка, и я была уверена – еще немного и телефон в ее руках расплавится и жидкая пластмасса потечет меж ее железных пальцев.

– Так ты не помнишь Кея? – наконец задала я вопрос, ответ на который очень хотела узнать весь сегодняшний день. С утра Нина не пожелала ничего слушать, днем я до нее не дозвонилась, а вечером она была занята.

– Что ты имеешь в виду? – позевывая, произнесла подруга.

– Я имею в виду, помнишь ли ты, что произошло, после того, как ты решила принять на грудь лишние граммы алкоголя? – устало поинтересовалась я.

Нина на пару секунд задумалась, а потом ответила отрицательно.

Тогда за рассказ принялась я, предвкушая, что сейчас кто-то (и это буду не я) испытает глубокий шок. К моему глубокому удивлению, Нинка молчала и даже не перебивала меня, что с ней бывает крайне редко. Когда я, изредка запинаясь, дошла до того момента, когда Кей решил помочь другу и взял мою светловолосую подругу на руки, Нина очень скучным голосом произнесла:

– Ну, хватит. Очень смешно. Катрина, ты даже забавных шуток не можешь придумать. Несешь ерунду.

Мой замысел с шоковой терапией не удался, вернее, он не подействовал на нее. Вот уж никак не ожидала, что эта сумасбродка мне не поверит!

– Но, Нина… – растерянно произнесла я, не зная, что сказать еще и как переубедить упрямую подругу.

– Катя, – покровительственно произнесла девушка, – не быть тебе Петросяном. И Задорновым тоже. И резидентом «Камеди клаба». Даже в уличные клоуны тебя не возьмут, но ты не печалься – Академия кумушек и врушек тебя будет ждать с нетерпением. Особенно факультет глупостей.

– Какая еще академия! – завопила я громко. – Нин, я же тебе правду говорю!

– Ага, правду-правду, – саркастически произнесла подруга, – ну, и что там дальше в твоей правде?

Я поведала ей всю эту эпическую историю до конца, а подруга, по-моему, даже рассердилась слегка, считая, что я ее разыгрываю.

– Думаешь, я поверю во все эти нелепости вроде встречи с Папой, глупой песенки, от которой я якобы визжала, застрявшего лифта посреди ночи? А про бред с твоим братом и сестрой я вообще скромно промолчу. Даже твоим родственникам не придет в голову встречать грабителей в простынях и с несчастным Чуней на руках.

И Нинка расхохоталась. Я от злости и такой клеветы сжала губы, попинала валяющуюся на полу мягкую диванную подушку и угрюмо произнесла, выдвигая свой самый главный козырь:

– У меня есть аудиозапись их голосов.

– Чьих? – так же весело откликнулась на том конце провода Нинка и принялась что-то активно жевать. – Собственных галлюцинаций? Слушай, в этой академии факультет глюков тоже имеется…

– Твоего Кея и Келлы.

– Да ты что! – я так и видела, какое на лице подруги появилось ехидное выражение. – И о чем они разговаривали? Ни о том ли, как взять тебя в группу новым вокалистом, а? Или вы все вместе захотели на Луну слетать? Или Кей оказался вампиром, Келла – оборотнем, а твоим настоящим именем оказалось имя Белла? Ой, Катя, ты такая глупышка.

Глупышка, как же!

Хорошо, что Нинка вручила мне прекрасный диктофон, и голоса вышли более-менее похожими на оригинальные.

Трудно передать, в каком «восторге» была Нинка уже через пять минут.

– Ну что, – сладким голосочком спросила я у подруги, выключая запись, ту самую, когда Келла и Кей обсуждали дела группы на моей кухне, – убедилась?

Вместо ответа Нинка закашлялась, словно подавилась не одной из конфет, чьими фантиками она шелестела весь наш разговор, а целой буханкой хлеба, который кто-то по неосторожности засунул ей в рот.

Она долго и натужно кашляла, а потом, так и забыв извиниться, деревянным голосом начала выуживать у меня подробности, после чего, узнав то, что ей было интересно, разоралась, как милицейская сирена. И ее обвинения были воистину фантастическими!