Текст книги "Блародство и страсть"

Файли неуклюже поклонился:

– Слушаюсь, милорд.

– А потом вы с Монксом отправитесь в Бристоль на поиски нашей шлюхи. Если она и в самом деле пошла туда, то кто-нибудь непременно должен был ее видеть. Прочешите весь город, побывайте в доках, где вы нашли миссис Паджет. Если к утру вы не обнаружите ее следов, оставьте там людей, чтобы они продолжили поиски, а сами возвращайтесь назад. – Лорд Джон повернулся к Мэтью: – Как ее звали в девичестве?

Мэтью сказал, что понятия не имеет. И это была правда.

Дядя, сразу поверив, кивнул:

– Что ж, это не так уж и важно. У нас есть с чего начать. Я скоро вернусь, племянник.

У Мэтью в горле так пересохло, что он даже не мог разговаривать. А отвратительный кислый привкус во рту усиливал тошноту.

– Значит, вы покидаете меня?

– Ненадолго, – с присущим ему равнодушным выражением лица проговорил лорд Джон. – Файли, ты знаешь, что делать.

Дядя и Файли вышли с веранды, оставив Мэтью одного задыхаться в этом спертом воздухе и мучиться от чувства вины из-за Вулфрама. Он уже ничего не мог сделать для своего преданного друга. Он не мог ничего сделать и для Грейс. Не мог он ничего сделать и для себя.

Господи, какой же он беспомощный. Лучше бы ему умереть.

Уже сделалось темно, когда Грейс подошла к развилке дорог. Никого до сих пор она не встретила и поэтому чувствовала себя относительно спокойно. Остановившись перед дорожным указателем, она стала внимательно вглядываться в полустертые буквы.

От того места, где она стояла, начинались сразу три широкие дороги. И на указателе были написаны названия населенных пунктов, куда эти дороги вели. Прочитав одно из названий, Грейс чуть не закричала от радости. Теперь она поняла, где находится, и знала, куда идти.

В нескольких километрах отсюда находилась деревня, название которой она так же хорошо знала, как и свое имя.

Сент-Маргаретс.

Ее кузен, преподобный Вир Марлоу, был викарием в Сент-Маргаретс.

Впервые с тех пор, как умер ее муж, в сердце Грейс проснулась надежда. Она сразу же почувствовала себя более энергичной, забыла об усталости, о мозолях на ногах и жарком платье, воротник и манжеты которого неприятно растирали кожу.

Если только доберется до Вира, она спасена. И тогда точно сможет найти помощь и вызволить Мэтью из его тюрьмы.

Радостный лай за ее спиной заставил Грейс обернуться. С удивлением она обнаружила, что по дороге мчится, поднимая клубы пыли, огромный черно-серый пес.

Вулфрам?

Что он здесь делал? Как оказался тут?

Грейс вспомнила, что ворота открывались, когда из поместья выезжала повозка. Возможно, из-за паники, вызванной приступом Мэтью, охранники просто-напросто забыли закрыть ворота. Или, может быть, Вулфрам выскочил за ворота, когда Монкс отправился в погоню. Наверное, пес шел по запаху лежавшего в повозке белья.

Хорошо, что он нашел ее сейчас, а не тогда, когда она лежала за камнем в перелеске у дороги и когда ее искал Монкс. Грейс даже думать не хотела о том, что могло случиться, если бы Вулфрам раньше убежал из поместья и раньше ее обнаружил.

– Вулфрам, хороший мальчик. – Грейс присела перед псом и потрепала его по голове. Он лизнул ее щеку теплым шершавым языком, тихо и радостно взвизгнул. Весь покрытый пылью, пес тяжело дышал, но, без сомнения, был счастлив ее видеть. Привязанная Грейс веревка все еще болталась на его ошейнике.

– Ты мой хороший… Что это такое? – Грейс провела рукой по задней ноге Вулфрама и обнаружила, что вся шерсть в этом месте слиплась клочьями от крови. – Вулфрам?

Господи, да что же там такое происходило, после того как она сбежала! Может быть, Файли устроил драку? Неужели Мэтью пострадал? Или его даже убили? Он говорил, что дядя не посмеет убить его, но кто знает, что могло случиться в критический момент.

Ей оставалось только надеяться, что Мэтью жив.

Грейс внимательно осмотрела рану Вулфрама, которая оказалась поверхностной, никаких серьезных повреждений не было. И даже кровотечение уже остановилось. Вулфрам тихо повизгивал и жался к Грейс. Она обняла его за шею.

– Вот бедняжка, и тебе досталось. Ну ничего, мы все поправим. Не беспокойся. – Грейс утешала не только Вулфрама, но и себя.

Она наклонила голову и зарылась лицом в грубую собачью шерсть. Нет, она не плакала. Она не будет плакать. Слезы никогда не приносили ей облегчения. Грейс встала на колени прямо на дороге и начала молиться. Она молилась о Мэтью, о том, чтобы он выжил и дождался ее; молилась о себе, чтобы Господь дал ей силы идти по тому пути, который она для себя выбрала.

Наконец она встала на ноги. Все тело ныло от усталости. Грейс потянулась, распрямила плечи, а потом взяла привязанную к ошейнику Вулфрама веревку. Бросила взгляд в ту сторону, откуда пришла. Она либо освободит Мэтью, либо умрет, пытаясь спасти любимого.

Заскрипела, открываясь, дверь гостиной, и Мэтью очнулся. Было темно – скорее всего уже середина ночи.

– Ну что, нашли Вулфрама? Что с ним? – заговорил Мэтью, увидев дядю.

Он попытался сесть, но тут же почувствовал сопротивление кожаных веревок, впившихся в тело. Мэтью забыл, что был привязан, но вот он уже снова ощутил немоту в руках и ногах, мучительную жажду. Вечером лорд Джон прислал к Мэтью миссис Файли с водой. Эта вода показалась Мэтью самым прекрасным лакомством, которое когда-либо ему доводилось пробовать в жизни. Но с тех пор прошло уже много часов и во рту снова пересохло.

Лорд Джон, не отвечая, отдавал распоряжение людям, которые вместе с ним вошли в комнату и теперь зажигали лампы.

– Развяжите лорда Шина, но будьте готовы в случае чего снова связать.

Когда Мэтью стали развязывать, он намеренно демонстрировал полное равнодушие к происходящему. Но как только его руки выскользнули из веревок, он тут же набросился на одного из слуг лорда Джона.

В нем бушевала ярость, которая требовала немедленного выхода. Разметав слуг, Мэтью двинулся на лорда Джона. Если он только дотянется до него, то убьет на месте. Его руки все еще ломило, но ненависть придавала сил. Да, он дал обещание Грейс ждать шесть месяцев, но его положение было таково, что мужская гордость и чувство собственного достоинства не позволяли ему вести себя как покорному быку, которого ждал топор мясника.

Он взмахнул кулаком, и лорд Джон в испуге отпрянул назад, но в ту же минуту слуги навалились на Мэтью сзади и заломили ему руки. Почувствовав острую боль, Мэтью нагнулся вперед и захрипел. Он снова проиграл, и его снова ждет наказание.

– В этом нет смысла, племянник, – с отвращением бросил дядя. Похоже, эта выходка Мэтью не удивила лорда Джона и ничуть не обеспокоила.

– Если бы я убил тебя, то смысл был бы очевиден, – хрипло проговорил Мэтью, с трудом втянув воздух.

– И ты встречаешь меня так, когда я пришел поблагодарить тебя за сотрудничество? Если ты прекратишь истерику, я разрешу тебе помыться и переменить одежду. А миссис Файли уже приготовила для тебя прекрасный ужин.

Мэтью сидел с безучастным выражением лица – ни удивления, ни малейшего любопытства. Что бы ни произошло, какую бы политику ни начал вести лорд Джон, ему нельзя сдаваться.

– Ты даже не хочешь узнать, в чем дело?

Мэтью по-прежнему молчал.

Лорд Джон обиженно поджал губы.

– Шлюху видели на дороге, ведущей в Бристоль. Файли вернулся, чтобы известить меня, пока все остальные продолжают поиски. Она не успеет добраться до города, как мы схватим ее.

«О Господи, только не это!»

Мэтью показалось, что он произнес эти слова вслух. Но нет, он ничем не выдал себя – дядя смотрел на него все с тем же выражением лица, с той же мягкостью и терпением, которые никого уже не могли одурачить.

Неужели то, что сказал лорд Джон, правда? Или это всего лишь обходной маневр, чтобы выудить из него информацию о местонахождении Грейс? Бристоль находился в противоположной стороне от Уэльса. Но может быть, в последнюю минуту она решила, что в большом городе более безопасно?

«О, Грейс, если они схватят тебя, надежды на спасение нет».

Глава 25

Войдя в библиотеку Фаллон-Корта, Грейс присела в глубоком реверансе перед Френсисом Радерфордом, герцогом Кермондом. Она лишь однажды была в этой красивой комнате – ей тогда было одиннадцать лет. А последний раз Грейс видела герцога в день своего пятнадцатилетия.

Вспомнит ли он ее? И если вспомнит, захочет ли выслушать? Он всегда был ласков с ней, но тогда этот человек смотрел на нее как на избалованную дочь своего лучшего друга. Теперь же она явилась к нему в качестве просительницы, нуждающейся в его помощи. Грейс очень смущало вдовье платье, свидетельствовавшее о ее более чем стесненных обстоятельствах.

Но какое значение имел ее наряд, когда речь шла о жизни Мэтью. Сейчас ей пришлось поступиться своей гордостью и обратиться к друзьям и родственникам своей семьи, чтобы осуществить то, что она задумала.

Вир, стоявший рядом с ней и прижимавший к своей узкой груди портфель с документами, низко склонил голову. Именно он попросил герцога о встрече, не сообщив ему заранее о прибытии Грейс в его приход.

Грейс сомневалась в том, что их визит к одному из наиболее влиятельных и богатых людей Англии – хорошая идея. Но она находилась в таком состоянии, что была готова схватиться за любую соломинку, поэтому не стала возражать против предложения Вира.

К тому времени, когда Грейс дошла до деревни, Вулфрам уже сильно хромал. Но слава Богу, его рана не была серьезной. Ему требовался лишь отдых. Прежде чем отправиться к герцогу, Вир и Грейс заперли Вулфрама в конюшне, где он начал душераздирающе выть и бросаться на окно.

– Преподобный Марлоу? – Герцог вопросительно посмотрел на вошедших. – Чем могу быть полезен?

– Доброе утро, дядя Френсис. – Грейс подняла голову и спокойно взглянула в лицо герцогу. Она была урожденной Марлоу, и ее происхождение было не менее благородным.

– Это… Господи милостивый, это же малышка Грейс! Забыть эти глаза невозможно, – удивленно воскликнул он. – Сколько же я не видел тебя? Лет десять? Какой же красавицей ты стала!

Потом герцог так добродушно улыбнулся и раскинул руки, как будто давно ждал появления Грейс.

– Иди сюда, малышка, мы с тобой поздороваемся как полагается.

Грейс ожидала чего угодно: от любопытных осторожных вопросов до указания на дверь, но к такому радушному приему была готова меньше всего.

Сдерживая слезы, Грейс бросилась в его объятия. Она всегда обожала своего крестного отца. Дядя Френсис часто бывал у них дома, привозил детям подарки и любил бывать в их обществе. Он имел обыкновение обращаться с Грейс как со своей дочерью. Его жена умерла много лет назад, и детьми он обзавестись не успел.

– О, дядя Френсис, я так скучала по тебе, – прошептала она сдавленным голосом.

Потом дядя стал задавать ей вопросы. Их было много, и Грейс рассказала герцогу обо всем, что с ней случилось, честно и во всех подробностях. При этом она все время думала о Мэтью. Жив ли он еще? Эти тревожные мысли глодали ее как голодные крысы, не давая ни минуты передышки. И все же она не могла не задать дяде Френсису один вопрос.

– Дядя, как поживают мои родители?

Вир уже рассказал ей кое-что о них, после того как целый час извинялся за то, что не смог встретить ее вовремя в условленном месте. Как выяснилось, по дороге в Бристоль он попал в аварию и поэтому опоздал. Что же касается ее родителей, то ничего нового Вир не сказал Грейс, так как давно не видел их. А дядя Френсис общался с ними постоянно, их дружба с отцом Грейс началась еще с Итона.

Теперь Грейс и герцог сидели на большом кожаном диване около стеклянной двери, ведущей в роскошный сад.

– Ты, конечно, знаешь, что случилось с твоим братом? – На лицо герцога набежала тень.

– Да, я читала об этом в газетах. – Она вздохнула. Когда речь заходила о Филиппе, Грейс всегда испытывала стыд и жалость. Ее безответственное поведение тоже тяжким бременем легло на семью. Когда погиб Филипп, да еще при таких позорящих семью обстоятельствах, родители Грейс отгородились от света и стали вести замкнутый образ жизни.

– Дела у них не так хороши. Твоя мать затворилась в доме и совершенно перестала выходить. Отец с головой ушел в парламентскую деятельность, в основном пишет в одиночестве статьи и какие-то памфлеты, на всех нападает, что меня сильно беспокоит. Я уверен, они были бы счастливы видеть тебя.

Перед глазами Грейс снова всплыла сцена расставания с отцом.

– Нет, не думаю, что они сильно обрадуются, появись я у них. Но мне небезразлична их судьба.

– С тех пор как погиб Филипп, твой отец сильно изменился. Он очень сожалеет, что так жестоко поступил с тобой.

Повисла тяжелая пауза, которую прервал Вир:

– Сэр, Грейс обратилась ко мне с весьма важным и спешным делом, которое, как я понимаю, только вам под силу разрешить.

– Тебе нужна помощь? – Герцог с интересом посмотрел на Грейс. – Мои деньги в твоем распоряжении.

Она покачала головой. Жаль, что у нее не столь скромная просьба, как предположил дядя Френсис. Грейс нужно было гораздо большее. Она хотела, чтобы дядя, используя свое имя, влияние и репутацию, помог ей освободить Мэтью.

– Моя просьба имеет отношение не столько ко мне, сколько к человеку, которому приходится сносить несправедливость и постоянные издевательства.

– Продолжай. – Внезапно ее добрый дядя Френсис превратился в герцога Кермонда, известного и влиятельного человека. Он был сейчас именно тем, в ком она так нуждалась. Возможно, ее давно оборванные связи с семьей Марлоу и помогут спасти Мэтью.

Но для себя она никогда не стала бы делать этого.

– У меня есть с собой документы, ваша светлость. – Вир указал на портфель, который держал в руках. – Они все убедительно объясняют. Поэтому я решил, что их нужно непременно показать вам. И предложил Грейс, не откладывая, нанести вам визит, хотя сейчас ей совершенно необходимо отдохнуть.

– Я не хочу отдыхать, я хочу восстановить справедливость, – резко сказала она.

Ей нужно было думать не о себе, а о Мэтью. От нее зависела его жизнь.

– Объяснись, Грейс. Я заинтригован, – сказал герцог Кермонд.

Внимательно выслушав Грейс, герцог попросил ее показать медицинские заключения, украденные из поместья и свидетельствовавшие о душевном нездоровье Мэтью. Кроме этого, Грейс прихватила с собой статьи, написанные Мэтью для научных журналов, письма на разных языках, посвященные ботаническим экспериментам, и письма от лорда Джона. Дядя Мэтью был крайне осторожен в этих письмах, излагал свои мысли витиевато и всегда обходил опасные темы. Его никак нельзя было заподозрить ни в жадности, ни в жестокости. Еще у Грейс были рецепты выписанных для Мэтью лекарств.

Просмотрев все документы, герцог поднял голову и воззрился куда-то в необозримое пространство с задумчивым выражением лица. Грейс с беспокойством ждала.

– На эти документы нельзя опереться. – Дядя Френсис снял очки и потер глаза.

Грейс удивилась, что он пользуется очками. Она всегда представляла его себе здоровым и полным сил. И эти очки никак не вязались с его образом. Хотя, конечно, слабое зрение не редкость в шестьдесят.

– Но это все правда, – коротко сказала она.

Дядя Френсис улыбнулся:

– Я в этом не сомневаюсь. Так случилось, что я хорошо знаю почерк лорда Джона по парламентским делам. С тех пор как он стал опекуном племянника, его положение в деловом и политическом мире не просто упрочилось, он поднялся очень высоко. И мне он всегда казался порядочным человеком. Но теперь я вижу, что его нужно просто-напросто вздернуть на виселице. Мне нужно собрать доказательства и дать им законный ход. Но на это уйдет несколько месяцев.

– Месяцев… – Внезапно проснувшаяся надежда начала постепенно гаснуть. Через шесть месяцев Мэтью уже не будет. Сначала он отомстит своим мучителям, а потом покончит с собой.

На лице герцога появилось сочувственное выражение.

– Терпение, моя дорогая. У лорда Джона есть влиятельные друзья, хотя и не так много, как он думает. К делу пока приступать нельзя. Я должен навести справки, прежде чем действовать официально. Поторопимся – дело может провалиться, и тогда лорд Шин до конца жизни останется в заточении. Если лорд Джон что-то пронюхает о нашем расследовании, он может тут же поместить лорда Шина в самый обычный сумасшедший дом под вымышленным именем, и мы никогда не найдем его.

– Лорд Шин слишком много страдал.

Грейс встала и прошла к столу, за которым сидел герцог Кермонд. Она чувствовала сейчас себя жалкой просительницей. Но как могло быть иначе? Она была готова даже упасть на колени, если потребуется. Любовь без следа уничтожила ее гордость.

Внимательные глаза дяди Френсиса впились в лицо Грейс. Возможно, герцога несколько удивляла та пылкость, с которой Грейс взялась за это дело. Уголки его губ слегка приподнялись вверх.

– Я хорошо помню отца Мэтью. Прекрасный человек был и очень умный. Жаль, что он так нелепо погиб вместе со своей женой. Я присутствовал на похоронах и видел на службе их сына, тогда еще мальчика. Ему было лет десять-одиннадцать. Теперь ему, должно быть, не меньше двадцати пяти.

Он снова устремил на свою гостью внимательный взгляд. Без сомнения, герцог уловил, что Грейс руководил личный интерес. Ее репутация, которая и без того оставляла желать лучшего, могла быть окончательно загублена. Нельзя допустить, чтобы ее имя было замешано в этот скандал. Никто не должен знать, что Грейс Марлоу с такой легкостью и поспешностью легла в постель к сумасшедшему.

– Дядя Френсис, я делаю это потому, что не могу видеть, как кого-то мучают, – твердо проговорила она. – Мой муж умер всего несколько недель назад.

– Но твой муж был гораздо старше тебя. Так ведь, дорогая? – Губы герцога снова дрогнули. Грейс немногое рассказала ему о своем муже, но ее дядя был умным человеком и жизненного опыта ему не занимать. Он догадывался, как на самом деле обстояли дела у Грейс в замужестве.

– И что же вы теперь предпримете? – послышался голос Вира за спиной Грейс. Она и забыла, что ее кузен тоже присутствовал в комнате.

– Мне придется поехать в Лондон и подключить к делу профессионалов. Пусть соберут всю информацию о лорде Джоне, какую только будет возможно раздобыть.

– Когда мы едем? – взволнованно спросила Грейс. Герцог нахмурился:

– Грейс, я не могу взять тебя с собой.

– Но я единственная…

Он поднял руку.

– Если все, что ты мне рассказала, правда, а я не сомневаюсь, что это так, то ты, Грейс, сейчас в большой опасности. Ты едва не погибла от рук лорда Джона. И теперь ты не можешь разгуливать по Лондону у него под носом. Если же тебя увидят в моей компании, то сразу будет понятно, откуда дует ветер. Наше знакомство следует держать в секрете. Полагаю, он даже не догадывается, из какой семьи ты происходишь.

Грейс уныло улыбнулась. Да, конечно, дядя Френсис прав, но у нее было чувство, что только она способна спасти Мэтью.

– Лорд Джон полагает, что я проститутка, работающая в Доках Бристоля.

Герцог кашлянул, чтобы скрыть свое замешательство.

– Что ж, хорошо… Это к лучшему, что он ничего не знает о тебе. Ни о твоем происхождении, ни о твоих связях. Но я настаиваю на том, чтобы ты осталась здесь.

– В Фаллон-Корте?

В разговор вмешался Вир:

– Нет необходимости беспокоить вашу светлость. Моя кузина направлялась ко мне, когда я не смог ее встретить из-за дорожной аварии.

– Но мне кажется, что здесь она будет находиться в большей безопасности и никого не стеснит. Вряд ли Джон Лансдаун предпримет попытку похитить Грейс из дома герцога. Ему не придет в голову искать ее тут. Он разыскивает Грейс Паджет, бедную вдову, а не леди Грейс Элизабет Марлоу, единственную дочь графа Уиндхерста.

Грейс давно не слышала своего настоящего имени. Казалось, оно принадлежит не ей, а кому-то постороннему. Леди Грейс Марлоу должна была бы быть более утонченным существом в сравнении с практичной Грейс Паджет, разводившей на ферме овец и ухаживавшей за своим старым и больным мужем.

Вир поклонился.

– Уверен, моя кузина оценит вашу доброту.

Дядя Френсис, проигнорировав замечание Вира, с неодобрением посмотрел на Грейс:

– И еще нам надо что-то придумать с твоей одеждой.

Грейс густо покраснела:

– Я не нуждаюсь в благотворительности, дядя Френсис. А кроме того, кто меня здесь увидит?

– Не спорь со мной, Грейс. Такое ощущение, что ты на себя наложила епитимью на целых девять лет. Пришло время вернуться к нормальной и естественной для тебя жизни, девочка.

Если бы она стала возражать, это было бы не слишком любезным ответом на его доброту. Пока этот человек был на ее стороне, она могла спасти Мэтью.

Грейс промолчала, и герцог продолжил:

– Принеси свои вещи из дома кузена. Мы ужинаем в семь. Марлоу, приглашаю и твою жену.

– Благодарю вас, ваша светлость. – Вир снова поклонился. – Миссис Марлоу почтет за честь.

Герцог повернулся к Грейс:

– Завтра я отправляюсь в Лондон. Я распоряжусь, чтобы мои тетки не приставали к тебе. Им только дай волю, они замучают кого угодно своими разговорами.

Грейс невесело улыбнулась. Хотя и смутно, но она помнила этих теток. Когда она была в доме герцога в последний раз вместе со своей семьей, они уже тогда выглядели как старухи. Их интересовали только сладости и недостатки гостей, которые тут же с упоением обсуждались.

Грейс присела в реверансе:

– Спасибо, дядя Франсис. Я никогда не смогу отплатить вам за вашу доброту, но буду вам бесконечно благодарна. Всю свою жизнь!