Текст книги "Зяблик"

Глава 20

– Все запомнила? – обратился Дмитрий к матери.

– Вроде все. Скоро ты ее ждешь?

– Водитель только что отзвонился. Они на подъезде. Лучше идите в беседку. Постарайтесь расслабиться.

Юля кивнула:

– Хорошо, ты прав, – согласилась девушка.

Женщины встали, Дмитрий подошел к Юле и поцеловал ее при Анастасии.

Юля немного смутилась. Он нежно коснулся ее щеки, подмигнул матери и подтолкнул их к выходу в сад. Выходя, Юля обернулась к Дмитрию, встретив его поддерживающий взгляд и легкую улыбку. Сам он вышел через парадный вход. Возле ворот стоял Тимофей, а на отдалении еще двое из охраны.

– Ну, все подтвердилось? – Дмитрий был сосредоточен и серьезен.

– Да. Они прилетели с Торбеевым.

Лицо Дмитрия вмиг стало сердитым.

– Они все там, что ли, в одной упряжке?

– Он еще вчера из Пензы отбыл в Болшев. Все как мы и предполагали. Хотел, видимо, отследить путь денег. Интересовался «Лазурной чертой». Но я думаю, вряд ли что узнал. Тебе это лучше уточнить у Евгения.

– Уже. Евгений Борисович сказал, что информация пока не просачивалась. Так что уверен Торбеев быть не может. До него могли дойти только сплетни и домыслы. Но мне это фиолетово. Меня больше удивила его связь с Мариной.

– Она, кстати, так никуда и не совалась. Прошлась по городу, съездила к себе на квартиру. Не более того. Я поэтому тебе и не докладывал. Нечего было.

– Спасибо, Тима. Очень вовремя ты мне о Торбееве узнал. Как Кирилл?

– Без изменений. Сидит у себя и пьет.

– Один?

– Один.

– Не проморгайте его, Тима. Он сейчас наиболее опасен. Он же псих.

– Не проморгаем.

Дмитрий похлопал его по плечу и посмотрел с одобрением.

***

Хозяин дома стоял у окна. Открылась парадная дверь, и на пороге появилась Марина с сумкой на плече.

Она посмотрела на Дмитрия манящим взглядом:

– Да, дорогой, теперь настал мой черед беспокоиться… – Дмитрий пошел в ее направлении, он слегка улыбался. – Не встречаешь меня на пороге, не ждешь. Совсем разлюбил?

Он подошел к Марине, нагнулся для поцелуя и принял с плеча ее сумку.

– Как же?! – сказал он, слегка целуя ее в губы.

Но поцелуй получился прохладным. Марина подняла приспущенные в поцелуе веки и внимательно посмотрела на Дмитрия.

– Ну привет! Я и, правда, соскучилась.

Дмитрий засмеялся:

– Ох, Мариша, ну и бестия же ты!

Марина сделала удивленные глаза:

– Я-я? Почему? Ты что же, не веришь в свои чары?

Дмитрий, смеясь, прошел в гостиную и положил сумку Марины на диван.

– Что будешь пить?

– Какой-то ты сегодня загадочный, Прудников!

Марина посмотрела на него исподлобья, прошла за ним в гостиную и грациозно присела на диван рядом со своей сумкой, сложив ногу на ногу.

– Как всегда? – раздался голос Дмитрия из кухни.

– А ты помнишь?

– Обижаешь, дорогая! Как я мог забыть!

Марина довольно улыбнулась, продолжая поглядывать на Дмитрия. Тот разлил по бокалам розовое шампанское и принес их в гостиную. Подав один из них Марине, он спустил освободившейся рукой с дивана ее сумку и сел рядом с ней.

– За что выпьем? – спросил он, спокойно глядя на нее.

– Так еще не знаю. Рассказывай давай, что у тебя здесь происходит. А после понятно будет, за что пить.

Дмитрий выпил содержимое до дна и поставил пустой бокал на столик возле подлокотника.

– Так это ты вначале рассказывай. Что приехала?

– Как? Так мне же жутко интересно, что тут у тебя происходит.

– Так прямо жутко, что ты взяла и птицей сюда прилетела? Марина, ты меня за полного идиота держишь?

Марина побледнела.

– Дима, да ты что?

– Ты пей, пей, что застыла?

Марина еще какое-то время смотрела на Дмитрия, потом взяла себя в руки и выпила вино. Она пыталась унять свое беспокойство, что стоило ей определенных усилий и это не укрылось от Дмитрия. Он пошел в наступление:

– Ну что, Мариша, сама ко мне приплыла? А я только тебя и ждал! – проговорил он, приближаясь к ней.

В тоне Дмитрия слышалась угроза. Он легонько взял Марину за горло и вдавил в спинку дивана. У Марины пересохли губы.

– Рассказывай давай, что за чертову бабу ты ко мне отправила и зачем…

– О чем ты Дима? – пролепетала Марина, объятая страхом. – Какую бабу? Юлю? Да это подруга моя…

Дмитрий сжал свою руку на горле Марины немного сильнее. Голос мужчины звучал тихо и зловеще:

– Какая еще подруга? Ты что, не знала кого присылала?

Из уголка глаза Марины выкатилась слеза.

– Дима, да что случилось? Я, правда, не понимаю!

Дмитрий убрал руку с горла Марины.

– Она не понимает! Скажи мне, я часто к тебе с просьбами обращался?

Женщина окаменела от ужаса.

– Часто? – крикнул Дмитрий.

– Нет, Дима, в первый раз, – отчиталась Марина, отвечая быстро.

– А раз в первый раз, ты должна была понимать, что это важно, а?

– Я понимала.

– Ах, ты понимала… Тогда я должен думать, что ты ее ко мне специально подослала?

Марина совсем смешалась:

– Дима, да объясни ты, в чем дело? Я ничего не понимаю. Что случилось-то?

– А случилось, Мариша, то, что эта твоя подруга мне тут все дни кордебалет устраивает. Она же просто неуравновешенная! Ты меня об этом не предупреждала. Если бы я знал, никогда бы на такое не подписался.

Дмитрий сделал паузу для того, чтобы оценить произведенный эффект. Эффект удался. Марина была в полной растерянности и еще не отошла от того страха, который он только что на нее нагнал.

Между тем Дмитрий продолжал:

– Я очень зол на тебя, Марина. Ты меня сильно подвела. То, о чем я просил тебя, было для меня очень важно, а ты меня взяла и кинула.

Он встал и направился к кухне. Марина не знала, что ей делать. Взгляд ее был блуждающим, беспокойным. Она встала и прошла в кухню вслед за Дмитрием, подошла к нему близко, хотела дотронуться, но в последний момент отступила и села на стул.

– Димочка, прости, но я, правда, не предполагала, что она на такое способна. Она вроде всегда вменяемая была…

– Вроде? – грозно сверкнул он на нее глазами.

– Да нет, – сбивчиво продолжала Марина, – не вроде. Была вменяемая. Это у нее на любовной почве крыша совсем съехала. Но не могла же я предположить, что она с тобой себя так вести будет?

– А что ты могла предположить? – Дмитрий сделал ударение на слове «могла».

– В общем, я, правда, думала, что она тебе здесь будет полезной. Когда она мне сказала, что хочет подальше от людей уехать, я вдруг про тебя вспомнила. Она еще тогда, помню, про глушь-Саратов говорила. Ну я сразу и подумала о тебе. Тебя же дома почти не бывает, вот я ей и предложила такой вариант. Дима, я, правда, не думала, что она здесь как с цепи сорвется.

Дмитрий чуть успокоился:

– Она не думала…

– Ну прости! Мне просто позарез надо было оставаться в тени!

– И что еще за позарез вдруг такой? Откуда он взялся?

– Ну это мои внутренние дела, ничего серьезного…

Дмитрий подошел к Марине близко и навис над ней:

– Ты, по-моему, еще не осознала, в каком я оказался положении.

– Дима, пожалуйста…

– Никаких «пожалуйста». Твои внутренние дела сильно нарушили мои внешние, так что ты мне сейчас все подробно расскажешь. – Он взял Марину за руку и потащил обратно в гостиную, усадил на диван. – Начинай.

– Да что начинать-то?

– Что за внутренние дела?

– Дима, это не имеет к тебе никакого отношения.

Мужчина повысил тон:

– Твоя сумасшедшая подруга почти расстроила мне сделку, на которую я выходил два года. Я могу потерять большие деньги. Если ты еще не поняла, это не шутки, Марина. Я могу узнать о тебе все, если займусь этим. Но для тебя же будет лучше, если ты мне сама обо всем расскажешь. Чистосердечное признание смягчает вину. У тебя одна минута.

Марина схватилась за голову:

– Мне позарез нужны деньги, и…

– И? – с нажимом спросил Дмитрий.

– Ну, и…

– И-и? – тон его был все менее сдержанным.

– … и появилась хорошая партия.

Дмитрий ухмыльнулся:

– Так ты взаправду, что ли, замуж собралась? А мне сказать не могла?

– Дима, я… Я не знала, выйдет из этого что-то или нет. А у нас с тобой особые отношения и я… Я не хотела тебе говорить.

Он строго произнес:

– Твои особые отношения почти запороли мне сделку! А ты мне говорить не хотела. И сейчас вот опять недоговариваешь.

– Просто это не очень приятная для меня тема. И особенно мне не хочется обсуждать ее с тобой.

– Я сказал, будем обсуждать. – Он говорил все громче. – Ты не знала, чем закончится, ну и чем же закончилось?

– Дима…

Он уже почти кричал:

– Говори давай!

Из глаз Марины потекли слезы.

– Ничем не закончилось. Не сложилось.

– Прошла неделя и уже не сложилось? Как быстро у тебя все решается!

– Зачем ты так? – всхлипнула Марина. – Ты же ничего не знаешь!

– Так ты не рассказываешь. А рассказала бы, может, чем помог.

– Чем ты поможешь… Ты же на мне не женишься. И долги за меня не заплатишь.

Дмитрий удивился:

– Так у тебя еще и долги?

– Я не хочу грузить тебя своими проблемами.

– Нет, Мариша, так уж вышло, что твои проблемы стали моими проблемами, – грозно сказал мужчина. – Так что я жду. Продолжай.

Марина выдохнула, как будто, наконец, решившись:

– Еще в Пензе я начала играть. У нас с Вадиком тогда в первый раз случилась ссора.

Его в Москву переводили, и жена-игрок ему была явно некстати. Он уплатил все долги, и мы благополучно переехали в Москву. Там мы с Юлей стали плотно общаться. Мы как раз с ней тогда познакомились. Ну и на горизонте появился этот Юлькин хахаль, банкир. С год как казино были прикрыты, но он держал подпольный бизнес. А рыбак рыбака, как говорят… В общем, я снова наделала долгов, но сильно проиграться не успела. Ему на хвост сели фээсбэшники, и он свалил за границу. Я снова пришла с повинной к Вадику, но он был просто вне себя. Он только получил назначение, и эта история его тогда чуть не убила. Спасибо, пресса ничего об этом не пронюхала. В общем, мы в тот момент чуть не развелись. Он все же решил это дело, но предупредил, что это в последний раз. Вскоре у него начался роман с Юлей.

Дмитрий насторожился:

– С твоей подругой?

– С ней самой. Мы познакомились на каком-то очередном политсобрании. Я сразу заметила, что Вадик к ней проявляет какой-то излишний интерес. После второй истории с моими долгами, я стала чувствовать, что он отдаляется от меня. А ведь я его любила, Дима. В общем, это длилось года два, а потом он подал на развод. А Юля делала вид, что не при делах.

Марина умолкла, а потом с чувством выкрикнула:

– Сучка! Никогда ей этого не прощу!

Она заплакала.

– А самое обидное, – продолжала она, – что я ведь держалась! Я не играла. Меня хватило на семь лет. Пока снова не объявился Влад.

Дмитрий напрягся всем телом и внимательно вгляделся в лицо Марины:

– Что за Влад? – в его голосе прозвучали отдаленные ноты беспокойства.

– Тот самый бывший владелец подпольных казино и банкир, Влад Торбеев. До недавнего времени Юлин жених.

– Продолжай, – угрюмо произнес Дмитрий.

– Они должны были пожениться. В последний день у них с Юлей что-то произошло, и свадьба не состоялась. Тогда-то, месяца три-четыре назад, наше с ним общение и возобновилось. Я снова стала играть. А через несколько месяцев Юля решила уехать куда-нибудь подальше. В тот день мне и пришла в голову мысль, отправить ее к тебе. Тем самым я разрешала все свои проблемы: не подводила тебя, помогала ей и, главное, получала возможность сблизиться с Владом. У нас ведь с ним не было ничего особенного, он все за Юлей бегал. А тут я подумала, раз она его отбрила, может, у меня появится шанс? Ему ведь ничего не стоило скостить мне долг. – Марина закрыла лицо руками. – Господи, как стыдно говорить тебе это все!

Она плакала.

– Ну и как, сблизилась?

– Дима, не надо об этом, пожалуйста… – слезы так и катились по ее лицу.

Дмитрий ушел в кухню, налил стакан воды, вернулся и подал Марине. Та взяла его дрожащими руками, выпила и немного успокоилась.

– Продолжай, – Дмитрий был непреклонен.

Марина подняла на него умоляющий взгляд, но это не произвело впечатления.

– Давай, давай. И так уже почти весь алфавит рассказала, так что договорить будет не так трудно.

Марина вздохнула и сказала отрешенно:

– Сблизилась. А потом по морде получила. За чрезмерное сближение.

Вдруг ее голос зазвучал обиженно:

– И снова все из-за нее! Ссору с ним затеяла, что он о Юле каждый день вспоминает. На эмоциях сказала, что не до него ей сейчас.

Дмитрий, сверкнув глазами, бросился на Марину. Он взял ее за плечи и начал яростно трясти.

– Подробно все, как было, выкладывай! – закричал он.

Марину охватил сильный испуг:

– Я просто ляпнула, что отправила ее отдыхать к такому мужику, от которого все с ума сходят. И что он ее живо в чувство приведет. Я просто очень разозлилась на него. И на нее. Я не хотела. А он вдруг как с цепи сорвался. Заорал на меня, вот прямо как ты сейчас! И ударил. А потом заставил сказать, к кому.

– И? Ну? – Он снова тряс ее.

– Когда услышал твое имя, побледнел весь, переспросил даже, тот ли самый Прудников, который в Саратове главный строитель. Про свадьбу твою расспрашивать стал. Я поняла, что не то сморозила и сделала вид, что ни сном, ни духом. Тогда он заставил меня тут же ехать к тебе и все выяснить.

– Что конкретно?

– Что у тебя с Юлей. Не собираешься ли ты на ней жениться. Тут я уже, конечно, поняла, что это, видимо, не из-за нее. И мне так страшно стало. Я не спорила. Он велел взять билет до Пензы, чтобы ты ничего не заподозрил. И сам со мной прилетел, Дима. Он со вчерашнего дня здесь.

Марина начала рыдать. Дмитрий резко отбросил ее от себя:

– Фу-у, ты… – Он умолк и брезгливо поморщился. – Что же вы, мать вашу, за племя… Глаза б мои не видели…

– Дима, прости, пожалуйста… – плакала Марина. – Я, правда, не хотела… Просто я ее ненавижу… Как только познакомилась с ней, так постоянно ей – все, а мне – ничего. А за что? Ни кожи ведь, ни рожи! – Женщина теперь содрогалась от рыданий. – Зачем ей мой Вадик понадобился? Все равно ведь с ним не осталась. Как же! Она же у нас птица высокого полета! Какой уж там Вадик? Ей хоть президента подай, все равно мало будет! Кошка ободранная! – истерично заключила она.

После недолгой паузы она продолжала:

– Но я не хотела тебя подставлять, Димочка! Я очень хорошо к тебе отношусь. Хотела только, чтобы ты ее обломал. Чтобы стер с ее морды эту высокомерную мину!

Дмитрий смотрел на нее с выражением презрения на лице. Марина уловила смысл его взгляда и закрыла лицо руками. Она продолжала рыдать. Дмитрий отрешенно покачал головой и ушел в кухню. Он взял телефон и набрал номер.

– Саша? Марина сейчас уезжает, зайди, проводи ее к машине.

Женщина вскинула голову и посмотрела на Дмитрия. Ее лицо было заревано, слезы продолжали литься из глаз. Она была раздавлена.

***

Анастасия и Юля все еще сидели в беседке.

– Юля, прекратите так нервничать, все должно быть в порядке, – успокаивала девушку мать Дмитрия. – Дима обязательно все выяснит. Тогда он сможет найти решение.

Юля была напряжена:

– Так странно. Я всю жизнь отличалась выдержкой, которую мои коллеги называли нечеловеческой. У меня даже было прозвище: девушка со сталью вдоль хребта. Но, наверное, у всех нас есть предел жесткости… Я не узнаю себя! За последнюю неделю я совершила столько нелепых поступков. А иногда так и просто истеричных, лишенных всякой логики. И вот сейчас так нервничаю, что даже не могу взять себя в руки. По правде говоря, эта новая я мне совсем не нравится.

– Просто у вас было много переживаний. Все накопилось. Организм не справляется.

– Анастасия Владимировна, вы просто не представляете, как я благодарна Богу за то, что в этот непростой для меня момент вокруг меня такие славные люди, как вы, как Тима, как Евсей Петрович! Это для меня как лекарство.

– Мне, конечно, очень приятно это слышать, нет, правда, Юля. Приятно. Но в то же время жаль, что в этом списке не прозвучало имя Димы. Но я понимаю почему.

– Дима… Он сейчас главный объект моего душевного волнения. Чем больше я его узнаю, тем больше начинаю его бояться.

– Что вы? Почему? Он снова с вами незаслуженно груб?

Юля отрицательно помотала головой:

– Нет.

Она умолкла, опустила голову. Снова взглянув на Анастасию, она сказала:

– Он прекрасен.

Анастасия подошла к Юле совсем близко, обняла ее, погладила по голове:

– Вы все-таки влюбились в него…

– А что, могло быть иначе? – последовал ответ.

Мать Дмитрия выдохнула:

– Я очень боялась, что это чувство сыграет с ним злую шутку, и он не покажет вам себя. Я так рада, что показал.

Она улыбнулась, из ее глаз покатились слезы. После недолгого молчания Юля отстранилась и сказала:

– Мне неспокойно. Все время, что я здесь, мне неспокойно. Он все делает для того, чтобы успокоить меня, а ничего не выходит. Никак я не справлюсь со своим душевным разладом. Уже и умом понимаю, что так нельзя, ни к чему это хорошему не приведет, а ничего не могу с собой поделать.

– Просто еще не пришло время. Это как когда вы сильно замерзли. Вот уже вроде и в теплой постели лежите, у себя дома, где уютно и рядом горит огонь, а все равно дрожать продолжаете. Сознание понимает, что все хорошо, а тело еще не пришло в норму. Душа ведь, это тоже часть тела. Чтобы согреться и ей требуется время.

– Я всегда считала, что владею родным языком. Но, слушая вас, вот уже не в первый раз понимаю, что вы делаете это безупречно.

– Юленька, вы мне ничуть не уступаете. И тому уже были подтверждения. Просто самый трудный разговор – это разговор с самим собой. Очень непросто быть объективным, заглядывая в себя. Но вы хоть пытаетесь. Большинство людей не делают и этого.

Вдали раздался шум двигателя автомобиля. Юля вздрогнула и с тревогой посмотрела на Анастасию. Что-то пошло не по плану… Вскоре послышались шаги приближающегося человека. Девушка замерла. К беседке подошел Дмитрий. На его лице было непонятное выражение. Юлю охватило нехорошее предчувствие. Он увидел ее волнение, но не заговорил первым. Это сделала Анастасия:

– Что там, Дима? Почему так долго? Мы с Юлей тут уже почти замерзли.

– Так, ничего, – ответил он сухо. – Был трудный и неприятный разговор. Планы изменились, Марина уехала. Так что, мама, ты можешь остаться, если хочешь, скоро начнет темнеть. Твоя комната, как всегда, тебя ждет.

Дмитрий смотрел на Юлю каким-то непонятным взглядом. Она никак не могла уловить, что он означал. Анастасия тоже была в замешательстве, но надо было что-то делать, и она сказала:

– С одной стороны, это даже хорошо, пусть Юля лучше остается у тебя. Но объясни, что случилось!

– Пожалуйста, не сейчас. Позже.

– Но, Дима… – настаивала мать.

Дмитрий не дал ей договорить:

– Потом. Пойдемте в дом.

Он отступил к колонне, пропуская женщин вперед, и те вышли, недоуменно переглядываясь. Анастасия с вопросом посмотрела на Дмитрия, но он никак не отреагировал. Тревога охватила каждую клетку тела Юли. В полном молчании все трое последовали в сторону дома.

Глава 21

Стемнело. Было время ужина. Женщины накрывали на стол, Дмитрий все еще не спустился. Юля была печальна и, видя, что происходит, Анастасия пыталась приободрить девушку, но безуспешно.

– Юля, побудьте здесь, я пойду разузнаю.

– Нет, не надо. Он подумает, что это я вас подослала, – попросила она, удерживая Анастасию за руку.

В этот момент в кухне беззвучно возник Дмитрий. Женщины обернулись, и Юля поняла, что он мог слышать ее последнюю фразу. Она побледнела.

Дмитрий был холоден:

– Готово? Это хорошо, есть хочу.

Он не смотрел на Юлю. Анастасия поняла, что положение серьезное и попыталась его спасти.

– Тогда садись скорей. И вы, Юля, тоже ужинайте. А я пока в комнате застелю.

– Там все готово. Как всегда, – строго отчеканил Дмитрий.

Тогда мать переняла его тон:

– А я посмотрю. Можно?

Дмитрий поднял глаза на мать и смягчился:

– Конечно. Посмотри.

– Спасибо, сынок, – строго сказала она, – что разрешил.

Анастасия надолго задержала на сыне неодобрительный взгляд, после чего ушла. Юля и Дмитрий остались одни. Девушка села за стол и начала есть. Она не произнесла ни слова и даже не подняла глаз на Дмитрия. Тот тоже молчал. Поев немного, Юля оставила еду на тарелке, встала из-за стола, развернулась, чтобы выйти из кухни, но на выходе ее застал вопрос Дмитрия:

– И ты что, даже не спросишь, о чем мы говорили с твоей дорогой подругой?

Юля на миг остановилась, замерла в этой позе, но затем все же вышла, никак не отреагировав на его слова. Дмитрий проводил ее взглядом, и на его лице отразилась целая гамма чувств, в которой преобладали злость и отчаяние. Он вытер рот салфеткой и швырнул ее в тарелку.

***

Войдя в свою комнату, он застал в своем кресле мать. Дмитрий тихо закрыл за собой дверь, прошел к шкафу и, не обращая на нее внимания, начал раздеваться.

– Остановись, бесстыжий! Сядь, когда твоя мать пришла говорить с тобой.

– А если я не хочу с тобой говорить?

– Плевать я хотела, хочешь ты или нет. Будешь говорить. Я бы на твоем месте сейчас только об одном позаботилась, чтобы этот разговор прошел тихо. Потому что, если ты меня не будешь слушать, я буду говорить громко. А ты потом, когда остынешь, именно об этом будешь жалеть больше всего.

– Не о чем жалеть. И говорить не о чем.

– Как так? Я сюда сегодня не по собственной воле явилась. Это ты меня вызвал. Ты. Так что будешь говорить.

Дмитрий повернулся лицом к матери. Анастасия ощутила твердость в его лице.

– Сказал, не буду.

Но мать не уступала ему в решительности:

– Что же, как знаешь. Я перед тобой на колени становиться не собираюсь. Но знай одно: если ты так надумал со мной общаться, то общаться мы не будем.

Она встала и направилась к двери.

– Мама… – начал Дмитрий.

Анастасия выставила перед собой руку:

– Нет. Я понятливая. – Она смотрела на сына невозмутимо. – Да, сынок, перехвалила я тебя.

Женщина вышла из комнаты. Дмитрий отвернулся к окну и замер в этой позе. Он был мрачен.

… Анастасия постучала в дверь комнаты Юли, но никто не отозвался.

– Юля? Вы спите? – повторила стук женщина.

Но ответа не было. Подергав так и не поддавшуюся дверь, она ушла в свою комнату.

***

– Дима? Что случилось? – спросил Тимофей, открывая дверь сторожевого блока.

– Можно войти?

– Конечно, входи.

Мужчины прошли вовнутрь и расположились в комнате Тимы. Горел свет настольной лампы, они сели за стол.

– Что такое?

Дмитрий был угрюм:

– Долгопятова мне все рассказала.

– Слушаю.

– У нее зависимость. Она игрок. Давно. Денег много должна. Торбееву. В его казино все просаживала. Тебе известна такая страница из его жизни?

– Нет. У меня на него пока только общие данные. Глубоко прорабатывать только что начали.

Дмитрий угрюмо покачал головой:

– Только что начали… Плохо. Он один из главных фигурантов.

– Так только вчера же узнали…

– А что он чуть не женился недавно, слыхал?

– Что-то такое было в досье.

– А имени в досье не было?

– Нет, не женился же.

– Понятно. И за что я тебе деньги плачу, Тимофей Семеныч? Твою работу за тебя сегодня сделал.

– Да что с тобой, Дима? – с неодобрением спросил тот.

Дмитрий крикнул:

– А то со мной! – Он ударил кулаком по столу. – Он на Юле чуть не женился! Понимаешь? На той самой, что у меня в постели прописалась!

– Что? – Тима изумился и привстал с места.

Голос Дмитрия задрожал:

– Что слышал. Она его невестой была. А за день до свадьбы его слила. Или он ее слил. Кто уж у них там первый, кто последний, не знаю. А, может, сговорились так. И было это когда? – Дмитрий смотрел на Тиму снизу вверх. – Да, Тимофей Семеныч, месяца три-четыре назад. Сечешь?

Опускаясь на стул, тот выговорил:

– Дима, да этого не может быть! Это какая-то ошибка.

– Нет ошибки, Тима. Нет. Я Марине ничего не рассказал. Ни слова правды. Просто напугал ее до полусмерти. Так что она мне все выложила, как есть. Вначале, конечно, врала. Но потом совсем запуталась, в какую сторону ей врать. И все выложила. Так-то, милый друг.

Тима достал бутылку с алкоголем и быстро разлил содержимое по стаканам. Голос Дмитрия звучал глухо:

– Торбеев сильно заинтересовался, когда Марина ему сболтнула, что Юля у меня. Ко мне ее тут же отправил, чтобы Марина все подробно выяснила, в каких именно мы с Юлей отношениях.

Тима опрокинул содержимое стакана в себя. Дмитрий тоже выпил, а потом с силой сжал кулак и сморщил лицо от раздираемых его чувств.

– А я-то, дурак, влюбился как последний школьник… Раскис… Уши развесил. Тебя слушал. Маму. Хотя ведь ясно все было как божий день! Не бывает таких на свете!

– Да нет, Дима, ну не может быть! Ну, может, совпадение? Ну не могла она. Не тот человек. Я же никогда в людях не ошибаюсь.

– Нету тут совпадений, Тима! – Дмитрий налил себе полный стакан и выпил залпом. – Нету! – выкрикнул он.

– Ну откуда ты знаешь? Проверить надо сначала.

– Хочешь – проверяй! А мне и так все ясно.

– Дима, ты, может быть, сейчас самую большую ошибку в своей жизни совершаешь…

– Я это где-то уже недавно слышал! А-у-у? Где я это слышал? Да, припоминаю. Туточки это и было. И не ты ли мне это говорил?

– Я говорил. И сейчас повторяю.

Тогда Дмитрий сказал обреченно:

– Она Вадима Долгопятова у Марины увела.

Тимофей побледнел:

– Что?

– Что слышал. Говорю тебе, профессионалка. Ну меня-то уж как воробья на мякине провести, это ж надо было… Мата Хари, сучье отродье.

Дмитрий выпил третий стакан. Тима молчал.

– Что молчишь? Обтекаешь? – Он засмеялся. – Знакомое чувство, сам только что его испытал. – Прижав пальцы к глазам, Дмитрий горько морщился. – Я когда ей всю свою биографию выложил, у нас там в разговоре один момент занятный был. Она мне говорит: – Я бы на твоем месте меня сразу проверила, странно, что ты этого не сделал. Если бы, – говорит, – не эпизод с Кириллом, когда ты наш разговор случайно услышал, ведь мы не знали, что ты там, тогда бы у меня вообще положение скверное было. –Извини, я не в форме, но надеюсь, ты понял.

– Понял.

– А мы с тобой все Кириллом занимались. А и правда, ведь ты же ее даже не проверил! Как так? Фантастика! Ты и фамилии ее до сих пор не знаешь!

– Обижаешь! Фамилия ее – Пересветова. Юлия Владимировна. Восемьдесят пятого года рождения.

– Какого? – Дмитрий пораженно покосился на Тиму.

– Да, Дима, ей тридцать три. Скоро тридцать четыре будет. В следующем месяце.

Удивленное выражение лица Дмитрия сменилось деланно безразличным:

– Да какая мне разница, сколько ей и когда. Главное, сколько бы она у меня оттяпала. И когда. Но хрен ей, – он сделал кукиш, – выкусит!

– Нет, Дима, я все же думаю, что ты ошибаешься. Я, конечно, все перепроверю, но это и, правда, может быть совпадение. Судя по тому, что у меня на нее есть, не может этого быть. Она специалист высшего класса. Таких единицы. Может в жизни иметь все, что захочет. Вряд ли ты ей был нужен. И, судя по исходным данным, все соответствует. Устала, решила бросить. Никаких противоречий я не увидел.

– Не бывает таких совпадений, Тима. И тебе, как никому другому, это известно. То, что она специалист высшего класса, я проверил на собственной шкуре. И это только еще одно тому подтверждение. Просто спец! Руку бы ей пожал, если бы со стороны наблюдал.

– И все же ты можешь быть не прав.

Дмитрий закричал во весь голос:

– Я всегда прав! Что вы все заладили? Мама вот сегодня мне бойкот объявила. Не удивлюсь, если меня от сиськи отлучит, а ее удочерит… и ты туда же! Вот что она в моем доме за неделю натворить успела! А вы мне еще тюльку гнать будете, что это все мне кажется?

– Напился ты, Дмитрий Владимирович. Всегда он прав… Никто не бывает прав всегда. Кроме меня. И то, это только на работе. И только потому, что я тоже профессионал экстра-класса. А с женой вон, сам знаешь, ничего не смог противопоставить, когда случилось. Так что иди проспись. Утро вечера мудренее. А я еще раз все проверю. О Торбееве.

Вставая, Дмитрий махнул рукой:

– Идите вы все…

Запинаясь, он вышел из комнаты. Тима сказал себе под нос:

– Нет, Дима, чую я, что ты не прав…

***

Анастасия никак не могла уснуть. Она была в своей комнате, той, которая всегда была готова для нее. Той, где был розовый интерьер, тот самый зеркальный шкаф, из которого Дмитрий позаимствовал одежду для Юли. И на женщине сейчас была та самая одежда. Анастасия ходила по комнате, потом остановилась и долго стояла на месте. Она подошла к выключателю и включила свет. На часах было полтретьего ночи. Она дошла до двери в комнату Юли и постучала:

– Юля, простите, что поздно. Вы спите?

Ответа не последовало.

– У вас точно все в порядке?

Снова не было ответа.

– Юля, если вам что-нибудь понадобится, то я в соседней комнате. Спокойной ночи.

Женщина сдалась и ушла к себе.

***

 
Каждый жест твой взглядом я своим ловил…
Чуть побыл лишь рядом – крепко заплатил:
Ложь твоя пронзила сердце мне насквозь.
 
 
Ничего святого нет в твоей душе.
Что любовь сурова – понял я уже,
Не найти всё ж силы быть с тобою врозь.
 
 
Ты – пожар в пустыне, в нем горю отныне.
Всей моей гордыне вдруг конец настал…
Стоя на руинах всех надежд глубинных,
В том я неповинен, что таков финал.
 
 
Что же ты, подруга, делаешь со мной,
Что я на досуге стал любить вдруг боль,
Что зудит вся кожа, только ты уйдешь…
 
 
Смятый фотолист сохранил твой взгляд.
Я был эгоист, а теперь фанат.
В этом ты, похоже, виновата все ж.
 

(прим.: стихотворение «Фанат», автор Анна Кимова)

Который уже час Дмитрий бродил по комнате из стороны в сторону. В его руке был стакан с алкоголем. Его немного шатало, он выпил лишнего. Перед его глазами то ярче, то темнее, пульсировало ее лицо. Ее лицо. Юля… И он делал глоток за глотком, а когда живительная влага разрушения заканчивалась, он наливал еще. Он был в отчаяние, и такое происходило с ним впервые в жизни, поэтому это чувство произвело на него эффект разорвавшейся бомбы. Даже тот неуправляемый гнев, который уже охватывал его несколько дней назад, был ничем, в сравнении с этим новым чувством. Тогда были злость, раздражение, обида. Сейчас же ко всем перечисленным чувствам примешивались еще фатальное ощущение чего-то непоправимого, утраты и тоски. Этот адский коктейль полностью вывел из строя мыслительный процесс. Мозг Дмитрия отказал, но образовавшееся место не осталось свободным. Его заполнило мужское нутро, инстинкт зверя.

Юля… Юля… Юля… Одна она стояла перед его глазами. Юля, сидящая перед его воротами в первый раз, когда он ее увидел. Ее серые глаза, когда она злилась. Ее глаза, подсвеченные солнцем, почти бирюзовые, почти как у него самого, ни у кого он больше таких не видел. Ее голос, мелодичный, как весенняя трель. Он никогда раньше таких не слышал. Юля, целующая его. Ее прикосновения, ласковые, как дуновение ветра. Ее пламенные игры, которые прожигали в нем дыры. Он никогда такого не испытывал. Ее взгляды, полные протеста, ее смущение, сопротивление, нервная дрожь. Эти стоны, мурашки… О, Боже! Все это была неправда, фальшивка? Дешевая подделка, фуфло?.. Как он мог так ошибиться? Как можно было чувствовать такой экстаз, когда его обманывали, водили за нос? Он же не наркоман, не мазохист, не идиот! Он мужчина, гордый, себялюбивый, сильный. Это его любят, им восторгаются, его боготворят. Его, Дмитрия Прудникова. Как, черт возьми, гордо звучало даже одно его имя! Он ведь только снисходил до них всех… Как же тогда с ним могло произойти такое?!? Он задыхался от несправедливости и возмущения. И от боли… Боль как кислота заполнила его жилы, разъела его карбоновые нити, которые до сей минуты могли выдержать все. Но только не это. И эти нити лопались от отчаяния. Она, единственная, которую он желал, такая гордая, утонченная, благородная… Она – предательница, охотница за мужиками. Шпионка! И он – всего только мужик, один из прочих ее жертв. Она его поймала и уже почти им позавтракала. А он-то восторгался ее независимостью, манерами, вкусом, ее склонностью ко всему прекрасному, умением оценить роскошь деталей. А на самом деле она просто привыкла к шику, это был всего лишь стиль ее жизни, обыденный, скучный. Она присасывалась к мужчинам и выпивала из них этот шик до последней капли, она доила их и этим жила. Таков был ее промысел. Она стала тем, кем была не благодаря объективным заслугам, а используя свою способность обольщать мужчин, как только что она проделала это с ним. Она – банальный пользователь, а главный ее интерес – это деньги. Мелко, пошло и низкопробно, но все, как всегда, просто сводилось к деньгам. Как у всех женщин… А поскольку она себя любила и была о себе высокого мнения, то жертв она подбирала скрупулезно, чтобы не продешевить. Вадим, Влад и Бог знает, сколько их еще у нее было. А теперь ей подвернулся он… Его пронзило разъедающее чувство ревности. Пусть он никогда больше к ней не прикоснется, но осознание того, что к ней будут прикасаться другие мужчины, как они уже прикасались к ней раньше, приводило его в ярость. Дмитрий схватился за голову, повернулся лицом к кровати и увидел картину, висящую на стене. В порыве гнева он сорвал ее со стены и истерзал в клочья, разбрасывая куски по комнате. Ведь это теперь был зверь… Он стоял в центре комнаты, он запыхался. Взяв бутылку, он выпил содержимое залпом до последней капли.