Текст книги "Зяблик"

Глава 31. Конец, который так походил на новое начало

Семь лет спустя у него снова появился шанс вернуться. Все эти годы он вспоминал о Юле и прилагал все усилия для того, чтобы приехать обратно. Надо отдать должное его отцу, в возвращении Влада на родину была большая его заслуга. По-видимому, он все еще имел большой вес и смог употребить все свое влияние в органах для того, чтобы отстоять своего сына. Итак, Влад возвращался домой, к своей Юле. Но была ли она все еще его Юлей? К тому времени Влад стал человеком колючим и жестким. Он ни в каком виде не признавал компромиссов и поэтому даже не допускал мысли, что может быть по-другому. Юля была его женщиной, так он решил и точка.

Он поджидал ее в холле отеля, куда она вернулась после одной из своих сессий на всемирном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Увидев его, она побледнела и вдруг резко побежала к лифту. Он последовал за ней. Когда дверь лифта открылась, она залетела вовнутрь, но увидев, что он тоже зашел в лифт, а других людей вокруг не было, рванулась обратно. Но Влад схватил ее и дернул назад, а затем нажал на кнопку вызова этажа, ведь он, конечно, знал, в каком номере она остановилась. Юля билась в его руках как птица, угодившая в силки, давая ему пощечины, пытаясь высвободиться, отбиваясь кулаками, но это было бесполезно. Влад был силен, и он отводил ее удары без видимого труда. Когда лифт остановился на этаже, Юля выбежала прочь и что есть мочи метнулась к своему номеру. Влад же не торопился ее догнать. Он сделал это только тогда, когда Юля открыла дверь. Дрожащей рукой она вытащила карточку и приложила ее к замку, оглядываясь на Влада. Тот неспеша шел по коридору по направлению к ней. Но как только он увидел, что Юля почти вошла в номер, он быстро догнал ее и схватился за торец закрывающейся двери. Она навалилась всем телом, пытаясь захлопнуть ее, но Влад просунул ногу в щель и стал медленно проникать вовнутрь. Юля отпустила входную дверь и бросилась к двери ванной, но он уже схватил ее, оттащил от двери и прижал к стене. Она заплакала. Впервые в своей жизни он видел, как Юля плакала. Ни разу после смерти матери она не проронила ни одной слезинки. Даже когда Влад оставил ее, она так и не смогла заплакать, а теперь слезы лились по ее лицу горячими потоками. Она плакала, а Влад целовал ее. Он целовал ее не прекращая, скользя руками по ее телу и пробираясь под платье. Господи, как же он опять ее хотел! Почему никогда больше и ни с кем ему не доводилось испытывать такого жгучего чувства желания? Он овладел ею прямо там, в коридоре номера, пока она все продолжала плакать, а потом взял ее на руки и отнес на постель. Он бережно уложил ее, как будто она была чем-то самым дорогим в его жизни, а потом принялся стирать слезы с ее лица своими пальцами.

– Я люблю тебя, Юля. Я всегда любил тебя. И всегда буду.

…Но в этот раз они были оба непоколебимы. Он непоколебим в своем желании обладать ею, а она в своем желании не подпустить его слишком близко. Юля боялась его, он это чувствовал, она больше ему не доверяла. В этот раз она уже больше не принадлежала ему, и это доводило Влада до исступления. Она должна была стать его без остатка, как неотчуждаемая собственность, он должен был вернуть ее доверие и заслужить преданность.

Однажды он надел ей на палец то самое кольцо. Лицо Юли ничего не выражало.

– Помнишь, я как-то сказал, что оно пока полежит у меня? Так вот, по-моему, настало самое время вернуть его хозяйке. Ты выйдешь за меня замуж?

Но Юля молчала. Она сняла кольцо и положила его на столик.

– Юля, ну, пожалуйста…

– Влад, давай не будем об этом. Как ты там когда-то говорил? «Тебе хорошо, мне тоже. А это главное. Вся остальная шелуха не меняет ситуации в целом». Вот и давай не будем ничего менять.

… Но он настаивал. Много раз он возвращался к этой теме, пока однажды они все же не поссорились.

– Твое упорство поражает воображение! Неужели в этом ты видишь особый кайф? Это злит меня и почти доводит до бешенства, – сказал он ей, откидываясь на спинку дивана. Теперь он смотрел на Юлю сверху вниз с выражением изнеможенности на лице.

– Удивительно, как легко тебя можно поразить. – Юля поднялась с его живота, на котором лежала, и резко встала. – У меня лично складывается такое впечатление, что твое настроение связано с тем, что ты просто не получаешь того, чего хочешь. Посмотрите только на него, как ребенок, который всегда привык брать! Ха! Вот и учись… отвыкать. Всегда, в конце концов, бывает первый раз.

– Кто еще здесь ребенок…

– Думай, что хочешь. Заметь, это ты инициатор нашего общения, не я. И, кстати, я почти во всем тебе подчиняюсь, потому что ты мужчина. Но я никогда не позиционировала себя так, как это угодно окружающим. Я сама по себе живу. И предпочитаю продолжать это делать.

– Меня не интересует, как ты живешь. Я никогда не лез в твою жизнь. Но это касается не только тебя одной. Я не могу без тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Ишь ты, как сладко ты запел! Никогда не лез в мою жизнь? Не ты ли в нее просочился несколько месяцев назад, просунув ногу в щель закрывающейся двери номера? Не ты ли всегда делал только то, что было угодно тебе, игнорируя мнение окружающих? Когда сам влез в эту шкуру понятнее стало, каково это?

– Забудь эту манеру говорить так со мной.

– А то что?

– Мне не нравится, когда ты агрессивна.

– А ты попробуй меня останови!

– Ты невыносима.

– Напомнить причину? Ты ведешь себя так, как привык, а я лишь адекватно на это реагирую. И всегда буду реагировать адекватно. Ты уже оставил меня однажды, что помешает тебе как-нибудь это повторить?

– Женитьба на тебе.

– Влад, вот только не надо этих басен…

– Какие еще басни? Как же я устал повторять тебе одно и то же! – взорвался он. – Тебе непременно надо меня разозлить?

Юля встала с кресла и направилась к двери.

– Куда? – злобно крикнул он.

В коридоре она быстро отыскала свой плащ и принялась надевать его. Он бросился ей вслед и, схватив за руку, развернул к себе лицом.

– Куда?

– Перестаю тебя злить. Я уже хочу домой.

Влад, держа Юлю одной рукой, другой вырвал из ее руки плащ.

– Еще не время уходить.

– А что, теперь ты решаешь, когда и что мне делать?

– Да. Ты у меня дома.

– Поэтому я поехала к себе. – Она попыталась вытянуть плащ из его руки.

– Я сказал, ты никуда не поедешь. – Резким движением он рванул плащ, бросил его на пол, схватил Юлю на руки и отнес ее в комнату.

… Влад стал подозревать, что Юля так долго сопротивлялась потому, что она что-то прознала про его связи. Возможно, эта проходимка Марина могла ей что-нибудь разболтать. Тогда он решил аккуратно прощупать почву. На одном светском мероприятии он на глазах у Юли затеял легкий флирт с красивой и фактурной женщиной. Юля никак не реагировала, когда же они вернулись домой, он спросил:

– Что такая молчаливая сегодня?

– Влад, отвали!

– Не в духе? Отчего?

– Оттого что мой мужчина себя скверно вел.

– Ревнуешь?

– Нет, я стараюсь не заниматься глупостями.

– Глупостями?

– Да. Ревность – это глупость.

– Это не глупость, а чувство, свойственное человеку, если ему не все равно. Может, ты просто не хочешь признаться в том, что ты меня ревнуешь? Чтобы не пришлось признаваться в том, что я все же значу для тебя что-то в твоей жизни?

– Я не страдаю от ревности, потому что осознаю полную бессмысленность этого чувства.

– Легко сказать, трудно сделать. Когда человек во власти ревности, он не способен на осознание. Он руководствуется эмоциями. Как ты сейчас, хоть и пытаешься это скрыть под маской своей рассудительности.

– Да, я руководствуюсь эмоциями, в этом ты прав. Но ревность к эмоциям не имеет никакого отношения. Ревность – причина, эмоции – следствие, но мои эмоции – не следствие ревности. Когда понимаешь, что причина высосана из пальца, не станешь тратить на нее свои драгоценные эмоции. Побережешь для других случаев.

– Высосана из пальца?

– Ага. Это нецелесообразное чувство.

– И почему же?

– Допустим, я люблю тебя…

– Ага… Так ты это все же допускаешь?

– Нет, я просто привожу пример. Так вот существуют две альтернативы в твоем отношении ко мне: ты меня либо любишь, либо нет. Если любишь, то ревновать бессмысленно потому, что ты и так любишь, если не любишь – бессмысленно потому, что и так не любишь. Я тебя своей ревностью все равно не заставлю меня полюбить. Таким образом, ревность – это пустая трата времени, которое лучше приберечь для чего-нибудь более полезного, например, для укрепления взаимной любви. Ну или хотя бы даже для попытки эту любовь завоевать, если ее нет. То есть для созидания, а не для разрушения. Ревность только отдаляет, она разрушает. Хотя я и добиваться бы не стала.

– И ты никогда не добивалась мужчин?

– Нет. Я предпочитаю обоюдность. Если ее нет, мои симпатии улетучиваются. И ты сегодня запустил этот процесс.

– Каким образом?

– Ты позволил себе вести себя неуважительно по отношению ко мне.

– То есть это все не от ревности? Не оттого, что «она уже в любви, а он стал охладевать»?

– Не от ревности. А если «он и стал охладевать, то она тоже быстро охладеет». То, что должно сложиться, складывается само собой. А если нет, то так тому и быть.

– Просто ты никогда не любила по-настоящему. Так, как это делаю я.

– Не стоит слюнтяйство отождествлять с любовью, а стойкость с ее отсутствием.

– То есть я, по-твоему, слюнтяй?

– Я не это сказала. Я только ответила тебе на твой аргумент, притянутый за уши. Мне кажется, что не по силе или слабости характера судят о степени любви, а по поступкам человека. Все остальные выводы – несостоятельны. Твои поступки сегодня явно не говорили о любви.

Влад подошел близко и привлек Юлю к себе. Он сказал:

– Я просто хотел позлить тебя, вызвать в тебе ревность. Чтобы ты осознала, наконец, что пора уже тебе сдаться и стать моей. Я же все равно этого добьюсь!

– Тогда добивайся этого другими способами.

– Я уже понял. И опять хочу тебя…

… Они снова сильно поссорились. Это было, когда уже началась подготовка к свадьбе. Тогда Влад взял сигарету, бросил на Юлю провокационный взгляд и закурил при ней. Она не переносила табачного дыма, и Влад увидел, как она разозлилась. Юля ушла в соседнюю комнату, закрыла дверь, включила телевизор и уселась перед ним. Он вошел следом за ней и выдернул штепсель. Юля не прореагировала. После некоторого молчания она сказала:

– Перестань курить. Ты знаешь, что я ненавижу запах табака.

Прищурив глаза, он нагло смотрел ей в лицо и продолжал курить, выпуская дым в ее сторону. Она молчала. Когда Влад достаточно реализовался и ушел, Юля незаметно выскользнула из комнаты, нашла пачку сигарет и раскрошила содержимое до состояния табака, после чего аккуратно сложила результаты обратно в пачку. Она знала, что Влад обязательно вскоре проделает это снова, и так и случилось. Он взял пачку и открыл ее. На лице Влада отразилась злость. Медленно он поднял голову и одарил Юлю жутким взглядом. Она метнулась в сторону коридора, но Влад догнал ее…

– Ты делаешь все это специально. Чтобы было интереснее. – Он говорил тихо и медленно, в перерывах между речью целуя ее в шею. Он полусидел-полулежал, упершись спиной в спинку дивана и обхватив ее ногами. На своей груди он чувствовал ее спину.

– По себе судишь.

– Может быть, – лукаво протянул он.

… Теперь она снова была в его власти, Влад это чувствовал. Стоило ему добиться от Юли согласия, как она стала погружаться в эту любовь. Такова была вся она: либо не любила или не позволяла себе любить, либо любила сильно, страстно, целиком и полностью. Владу снова удалось завоевать ее, и тогда он опять стал вспоминать о том, что в его жизни есть и много других женщин, кроме Юли. Теперь это был совсем не тот Влад, которого Юля встретила, когда ей было пятнадцать, не тот, который нашел ее после их долгого расставания. Это был циник, нигилист и распутник, не привыкший к отказам азартный игрок и сластолюбец. Он уже не отличал любви к женщине от желания обладать ею, стремления подчинить своей воле от невозможности прожить без человека. К тому же над ним продолжало довлеть то странное ощущение, как будто Юля имеет на него слишком сильное влияние. Он часто вспоминал один из их юношеских разговоров, когда она сказала ему: «Кто-то ведь всегда проигрывает. Не хочется, чтобы это была я. Понимаешь?» И Влад чувствовал, что в этот раз для него было жизненно важно выиграть. Едва уверившись, что Юля теперь снова ему принадлежала, он тут же стал предаваться распутству. Юля почувствовала эту перемену и жестоко страдала. Но она все никак не могла поверить в то, что это происходило. Она уже несколько месяцев, как была беременна, но не говорила Владу, чувствуя неладное. А он стал все чаще пропадать где-то и даже мог не вернуться домой ночевать. Больше всего ее шокировало, что он не стал дожидаться свадьбы, чтобы показать ей этого нового Влада, Юля просто немела от происходящего, но до нее все никак не могло дойти осознание. Его же просто лихорадило, в него как бес вселился. Влад будто хотел сделать ей больно, доказав тем самым, что он здесь главный. Он постепенно набрал такие обороты, что уже не мог остановиться. Чем ближе дело подходило к свадьбе, тем сильнее он злился. На Юлю за то, что стала для него навязчивой идеей, на себя за то, что не мог с этим справиться, на своих многочисленных женщин за то, что никак не могли принести ему искомое избавление. Кульминацией этому процессу стал день, предшествовавший свадьбе. Накануне вечером он оторвался по полной и пришел домой помятый и пьяный. На нем была белая рубашка, перепачканная губной помадой. Юля лежала в постели, но не спала. Он подошел к ней, провел рукой по ее ноге от колена и выше и принялся целовать ее в это место.

– Ну привет, красотка! Как же я хочу тебя! – он поцеловал ее в бедро, но Юля отдернула от него свою ногу. – Не капризничай, ведь ты уже почти моя жена! – Влад обхватил рукой ее грудь, притянул к себе Юлю и втянул в себя сосок.

– Пошел прочь! – прокричала Юля и резко его оттолкнула.

Она соскочила с постели и выбежала в другую комнату. Влад пришел и сел на диван.

– Джулс, ну хватит бесноваться!

– Не называй меня так, мы уже не дети.

– Как скажешь. Ну что ты так злишься? Ты же знаешь, что я люблю только тебя.

– Ты что совсем больной, раз устроил мне все это накануне свадьбы? Хотя нет, это я больная… Ты уже давно перестал маскироваться, но я просто все никак не могла поверить…

– Поверить во что?

– В то, что ты – предатель.

– Юля, мне все это очень сильно напоминает то, что с нами уже было, когда мы были детьми. Ты тогда меня тоже считала предателем, а ведь я тебя любил. Тогда любил и сейчас люблю. Ничего не изменилось.

– Нет, все же ты больной…Как ты можешь сравнивать? Я тогда тебе не давалась и у тебя просто взыграла природа, теперь-то я уже не девочка и все прекрасно понимаю. А сейчас у тебя что взыграло? Или я тебя не удовлетворяю?

– Та же природа, Юля. – Он умолк. – Удовлетворяешь. Ты – прекрасная женщина, я никогда не встречал никого лучше. Поэтому завтра ты станешь моей женой. А это все просто природа, как ты выразилась. Просто, как тебе сказать…

– Скажи, как есть.

– Просто у меня, говоря фигурально, слишком большое сердце, чтобы в нем могла жить только одна женщина, даже такая прекрасная, как ты. Но это только шелуха. Это ничего не меняет. Все остальные никогда не займут в моем сердце какого-то особого места, они приходят, чтобы тут же уйти, просто я так привык, пока жил без тебя. Но я люблю только тебя. И всегда буду.

Юля стояла как окаменевшая. Влад встал с дивана и двинулся ей навстречу. В этот момент она вдруг опомнилась. Она рванулась к входной двери, схватила шубу, сапоги и сумку и в чем была, босиком выбежала в подъезд.

… Вторую неделю Влад не мог спать. Он корил себя за то, что напился и наговорил лишнего. Неужели он стал таким самоуверенным, что позволил себе подумать, что Юля снесет такую обиду. Его гордая Юля. Господи, какой же он дурак! Не зря говорят, что если Бог хочет наказать человека, то он лишает его разума. Бог лишил Влада разума. Он звонил Юле, но та не снимала трубку, ломился к ней в квартиру, но она сменила замки в то же утро. Он искал ее на мероприятиях, но было похоже, что она отклонилась от расписания. Он сходил с ума. Неужели конец? Ему было мало просто трахать всех этих баб? Ему было нужно унизить ее, растоптать ее чувства? Он что не мог делать это втайне от нее, ему нужно было обязательно облить ее всей этой грязью? Его Юлю. Самое светлое, что у него осталось. Самое лучшее, что оставалось от него самого. Как он мог забыть их недавний разговор, когда, рассуждая о ревности, она сказала ему все, что думала? Юля же четко дала ему понять, что для нее – главное уважение, и он должен был знать, что с ней нельзя так обращаться. Мудак. Сволочь. Идиот. Он продолжал искать встреч, но все тщетно, Юля куда-то пропала. Может, улетела в Штаты?

… Вдруг та случайная встреча на Садовом кольце… Она увидела его и повернула в обратную сторону. Влад догнал ее и встал напротив. Юля остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Она была бледна и сильно похудела, под глазами были темные, почти черные синяки, а сами глаза, ее серо-бирюзовые глаза, от которых обычно веяло весной, потемнели и стали пустыми. У него защемило сердце. Он все же осквернил ее, только вот теперь это уже не заводило его и не доставляло прежнего удовольствия.

– Юля, пожалуйста, послушай…

Она стояла молча и не двигаясь.

– Я не могу без тебя. Мне никогда не было так плохо, если это тебя хоть немного утешит. Я очень люблю тебя. Я знаю, что я сволочь, знаю, что я очень виноват перед тобой, но прошу тебя, нет, я тебя умоляю, пожалуйста, не разрушай сейчас все то, что между нами было. Не уходи, я умоляю тебя. Я никогда никого не умолял.

– Это ты все разрушил.

– Я ничего еще не разрушил. Я кретин, это да, но все еще может быть хорошо. Я все осознал. Прошу тебя, не давай своей гордости управлять твоими чувствами. Ты же любишь меня. И я тебя люблю.

– Гордости? Ты с ума сошел?

– Гордость – это, конечно, не порок, но она всегда мешала тебе жить. Не позволяй ей помешать и в этот раз.

Он уловил перемену во взгляде Юли и понял, что это конец. До этого она смотрела с болью и опустошенностью. Теперь же в ее глазах было одно презренье. Она развернулась и медленно ушла.

Глава 32

 
Поздно звать тебя сквозь потерю,
Время не повернется вспять.
Я и сам себе уж не верю…
Сам себя предал я опять.
 
 
Мы с тобой как песчинки разбросаны,
Друг без друга привыкли быть.
Ты – печаль моя звонкоголосая,
Все же мне без тебя не жить.
 
 
Под почти непроглядным сводом
Я кричу, но меня ты не слышишь.
Смотрят звезды лишь с небосвода,
Осудили меня и свыше.
 
 
Я все тот же твой верный невольник,
В бедах наших судьба виновна.
Для тебя я теперь лишь раскольник,
Для меня ты – венок терновый.
 

(прим.: стихотворение «Поздно», автор Анна Кимова)

…

– Влад, нет! – громко прокричала Юля.

Влад на секунду замешкался, чем и воспользовался Дмитрий. Он резко ударил Влада по руке, в которой был пистолет, и тот выпал. Тогда Дмитрий нанес ему второй удар, пришедшийся Владу в корпус, и мужчина завалился на бок. Дмитрий быстро поднял с земли пистолет и рукояткой ударил им Влада по голове. Тот упал. С земли поднялся водитель Дмитрия, он был ранен в руку. Второй рукой он помог хозяину поднять с земли Влада, который был без сознания. В просвете ворот стояли три женщины и с изумлением смотрели на все происходящее. Юля держала руку у лица и плакала, за плечо ее поддерживала Елена. Анастасия перекрестилась. Дмитрий и водитель подтащили Влада к воротам и занесли его на территорию. В этот момент из кустов показался человек из охраны Дмитрия. Он вел второго мужчину в маске, одетого во все черное. Одна рука нападавшего была заломлена за спину назад и наверх, другая болталась в неестественной позе, мужчина был ранен. Охранник также завел его на территорию, и ворота закрылись.

… На стуле, повернутом к столу, сидел Влад. Его руки были заведены за спинку стула и обвиты скотчем, ноги примотаны к ножкам. У Влада была разбита голова, из раны сочилась кровь, застилая один глаз и стекая ниже. Кроме нападавшего в кабинете были только Дмитрий, сидящий в кресле Анастасии, и его человек из охраны, стоящий возле двери.

– Не могу сказать, что рад знакомству, – Дмитрий сверлил Влада мрачным взглядом исподлобья.

Влад посмотрел на него с ненавистью, ухмыльнулся и сплюнул рядом со стулом.

Дмитрий сказал:

– Что скалишься? Не удовлетворен результатами?

– Да пошел ты!

– Куда? Я и так уже дома, – нота иронии промелькнула в тоне Дмитрия, но он тут же переменился. – И ты на мой дом покусился. Так просто тебе это с рук не сойдет.

Влад молчал.

– Для начала ты мне расскажешь, зачем ты приехал в Болшев.

– Да что ты? А что ты сделаешь, чтобы меня заставить?

– Мне ничего не придется делать. Ты сам расскажешь. По собственной воле.

Влад хмыкнул, но не прервал молчания. Тогда Дмитрий посмотрел на охранника и сказал ему:

– Позови Юлю.

Ухмылка мгновенно исчезла с лица Влада. Он бросил на Дмитрия усталый взгляд.

– Не надо ее… Я скажу. Убери его. – Влад дернул головой в сторону охранника.

Дмитрий сделал тому знак, чтобы он вышел. Охранник все же решил уточнить:

– А…

Но Дмитрий лишь отрицательно помотал головой, тогда его человек кивнул и молча вышел.

– Все равно на этот раз я спекся. Так что мне теперь все без разницы, – тихо произнес Влад.

Он умолк, а затем поднял глаза на Дмитрия и заговорил:

– Я приехал для того, чтобы тебя убить. – Влад снова сделал паузу. – Всю жизнь ведь знал, что на этих баб нельзя полагаться. Ни одному их слову не может быть веры. – Он вздохнул и снова посмотрел в глаза Дмитрию. – Твоя Наташка сказала мне, что Юля, скорее всего, умерла. Она от брата узнала, что ты вертолет вызывал, а в больнице через несколько часов ее и след простыл. И это совпадало с вашей встречей с Мариной.

– Марину за это убил?

Влад вдруг озадаченно посмотрел на Дмитрия, после чего стал еще более хмурым.

– И это знаешь… Значит, это ты меня вел из Пензы. И Кирилла тоже ты вел. Я так и думал. Больно ты шустрый, паскуда.

Дмитрий строго выпалил:

– Прикуси язык!

После некоторого молчания он приказал:

– Дальше!

– А что тебе дальше? Дальше ты все знаешь.

– Говори.

– От хвоста, что ты ко мне приставил, уйти было два пальца. И Кирилла найти тоже. Один я не мог к тебе сунуться, не зная обстановки. Велик был риск, что повяжешь меня. А с учетом того, что Кирилл тебя любит до глубины души, все остальное было делом техники.

– Откуда боеприпасы?

– У Кирилла спроси. Я ехал налегке. С одним стволом.

– У кого отсиживался?

Влад отрезал со злостью:

– Не твоего ума дело.

Теперь он стал спокойным:

– Больше ничего не скажу. Даже если ее позовешь. Но если ты человек, то не позовешь.

– Так человек или паскуда? Или ты еще не определился?

– У меня с тобой счетов нет, – произнес Влад, смотря в упор на Дмитрия. – Теперь. – Он помолчал. – Ошибся я.

– Человеку свойственно ошибаться. – Дмитрий тоже умолк.

После недолгого молчания он добавил:

– А раз уж мы определились, что все присутствующие здесь – люди, так давай по-человечески и поговорим. Я не позову Юлю. Даже если будешь молчать. Во-первых, потому что я уважаю в людях характер. Во-вторых, потому что мне с тобой делить нечего. И самое главное… Мы с тобой своего рода товарищи. Один по несчастью, а другой по счастью. Это уж кому из нас как повезло. Она сделала свой выбор.

В этот раз мужчины долго смотрели друг другу в глаза. Они были серьезны.

– Выходит, зря я прибил эту стерву? И сюда ехал тоже зря?

– Да.

Влад медленно помотал головой из стороны в сторону.

– Комедия ошибок…

– Я прекрасно понимаю, что без связей ты не смог бы так хорошо укрыться от моих людей в незнакомом тебе городе. Но это твое решение, говорить или нет.

Влад смотрел на Дмитрия, как будто изучая его. Не отводя глаз, он спросил:

– Раз ты такой прошаренный, что ж задаешь мне этот вопрос? Сам, что ли, еще не разобрался, кто в этом деле связующее звено?

Дмитрий был тверд:

– Не разобрался. И очень не хочу, чтобы стало поздно, пока разбираться буду. Все слишком далеко зашло. Сегодня кто угодно мог схватить шальную пулю. И ладно, если бы это был я.

Влад долго вглядывался в лицо Дмитрия:

– Неужто и правда любишь ее?

– Да, – прозвучал уверенный ответ.

Влад опустил глаза:

– Ты только что говорил о том, чтобы поздно не было… Я, наверное, только сейчас понял, что она значила для меня. – Взгляд Влада наполнился грустью. – Она была чем-то добрым и хорошим, что как нить тянулось еще из детства, из юности. Это единственное, что оставалось в моей жизни не опошленным. Первозданно чистым. Но я и этого не ценил. – Он умолк, печально глядя перед собой. – Ни в чем не хотел себе отказывать.

Влад грустно ухмыльнулся. На какое-то время воцарилось молчание.

– Мне это тогда казалось несущественным, – продолжал он, – я и не думал, что она этого не примет. Я считал, что было вполне достаточно того, что я хорошо к ней относился. – Он с горечью посмотрел Дмитрию в глаза, какое-то время оставаясь безмолвным. – Взял и сам все разрушил.

Дмитрий ответил не сразу. Он был серьезен:

– Вот говорю с тобой и понимаю, ты же нормальный мужик. Зачем тебе было все это?

Влад обреченно вздохнул:

– Веришь, не знаю. Такова видно моя натура. Всегда был игроком. Не мог жить без острых ощущений. А потом, когда она появилась, хотел, чтобы у нее все было.

– Так у нее и так все было.

Влад смотрел на Дмитрия, как будто раздумывая над его замечанием:

– Жизнь прожил, а сейчас спрашиваю, зачем? Нет ответа. Нет цели. Ты спрашиваешь для чего? Не знаю.

Они снова замолчали.

– А как тебе удалось от конторы уйти? – вдруг с интересом спросил Дмитрий.

Влад ухмыльнулся:

– Мой отец был разведчиком. Он недавно умер. – Он снова сделался грустным и опустил глаза вниз. – Я – сын своего отца.

Дмитрий смотрел на Влада одновременно с уважением и с сожалением. Вдруг тот резко поднял глаза на Дмитрия:

– А ты не задавал себе вопроса, откуда ты знаешь Марину?

Дмитрий задумался, и на его лице отразилась легкая озабоченность:

– Марину? – буркнул он как будто себе под нос. – Так… нас с ней ее муж познакомил…

– А ее мужа? – изучающе смотрел Влад.

– Вадима? Так со сделки мы с ним… знакомы… Он тогда на «Маяке» еще работал… Одно из моих первых крупных дел было…

Влад помотал головой и ухмыльнулся:

– А познакомил-то кто?

– Так Альберт… – выговорил Дмитрий, постепенно осознавая суть сказанного Владом.

Влад молча наблюдал за Дмитрием. Тот застыл на месте, а потом вдруг словно прозрел:

– Альберт Щербаков?

Дмитрий медленно поднялся с места, опираясь на ладони, лежащие на столешнице.

Влад отвернул голову в сторону. Он был опустошен, и теперь ему было все равно.

***

В кухне за столом сидели Анастасия и Юля. У хозяйки дома все еще тряслись руки. Юля налила ей чай.

– Анастасия Владимировна… Настя… Все в порядке!

Девушка медленно опустилась на корточки и обняла женщину за шею.

– Слава Богу, все обошлось! – сказала она.

– Да, Юленька, знаю. Просто нервы. Ты-то как?

– Я в порядке. Сегодня мне уже лучше. Елена Васильевна говорила, что можно будет почаще выходить.

Юля улыбнулась, а Анастасия сначала поцеловала ее в лоб, а затем обхватила ее лицо своими ладонями.

– Как ты там оказалась?

– Я проснулась. Видимо, оттого что вы выходили. Не могла снова уснуть. Немного полежала, потом встала. Подошла к окну. Там увидела Диму. Он шел к машине. Я забеспокоилась, подумала, что что-то случилось, раз он так рано собрался уезжать. Решила с ним попрощаться и спросить, что такое. Когда спускалась вниз, услышала взрыв, потом выстрелы. Я очень испугалась, что это с машиной Димы. – Юлю передернуло. – Дальше – вы знаете.

– Мы с Леной в этот момент в кабинете были. Я ей рассказывала о том, что ночью напали на дом в Зябликово.

– Что?!?

Анастасия кивнула:

– Один человек мертв, второй ранен. И собак постреляли. С утра Тима позвонил, сообщил.

– И они тут же взялись за ваш дом…

– Да. Но Бог есть на свете.

– Но почему Влад?

– Дима собирался сказать тебе утром… Влад разыскивал тебя в больнице. Как-то узнал про вертолет. А когда не нашел, тут же поехал к Марине.

– Так Марина тоже здесь?

– Нет, она уехала в Пензу. И на следующий день была там убита.

– О, Господи… Кто?!? – Юля побледнела. – Влад???

Анастасия снова кивнула:

– Он подумал, что ты умерла. И пришел за Димой.

– Влад? – Юля нервно улыбнулась. – Да что вы! Он никогда бы так не поступил. Я никогда не значила для него чего-то особенного. Он не делал для меня и менее существенных вещей, а уж чтобы натворить такое! Да нет… Это какая-то ошибка.

– Скоро мы все узнаем.

Юля смотрела на Анастасию озадаченно. В этот момент вошла Елена:

– Да-а, скажу я вам… Ну и дела! Парень-то, похоже, рехнулся!

Анастасия вопросительно взглянула на женщину. Та продолжила свою мысль:

– Кирилл! Сбрендил. В смысле тронулся. То есть с ума сошел. Спятил, сдвинулся, свихнулся.

Юля и Анастасия переглянулись, стараясь понять, серьезно ли говорит Елена или это шутка.

– Что уставились? Я не шучу! Он – пациент!

***

В одной из комнат дома на диване лежал Кирилл. Он получил огнестрельное ранение в плечо и был перевязан. Возле двери комнаты стоял водитель Дмитрия. Кирилл катался по дивану и издавал бессвязные звуки вперемешку со смехом. Смех переходил в плач и обратно. Вошел Дмитрий, сделал знак водителю, чтобы тот вышел, и он подчинился. Тогда Дмитрий подошел к дивану и остановился напротив Кирилла. Тот все продолжал крутить головой туда-сюда. Дмитрий взял графин с сервировочного стола, стоящего рядом с диваном, налил в стакан воду и плеснул в лицо Кириллу. Тот закричал. Дмитрий дал ему пощёчину, и Кирилл вмиг затих, замерев на месте. Налив в стакан алкоголя, Дмитрий протянул его Кириллу. Трясущейся рукой, клацая о зубы, он осушил стакан.

– Ты напал на дом ночью?

– Д-да. Й-а.

– Зачем?

Лицо Кирилла перекосило нервным спазмом. Он не мог себя контролировать и снова начал плакать.

– Потому что ненавижу! Ненавижу тебя! За все, слышишь? За то, что ты есть. За то, кто ты есть. За то, что ты всю жизнь такой до омерзения непогрешимый! И такой несгибаемый. Непробиваемая сволочь! Тебя же невозможно достать! Ничем! Тебе все пофиг! Даже когда мой батя грохнул твоего ублюдка-отца, тебе было пофиг. – В уголках рта Кирилла стали образовываться белые сгустки. – На тебя и это не произвело никакого впечатления! – Кирилл зарыдал. – Я все слышал! Слышал, как он его заказал. Мой родной отец – убийца, понимаешь? Мне было девять лет, когда я узнал, что мой родной батя грохнул отца моего друга! Лучшего друга, которого я так любил! Понимаешь? Я любил тебя, Димон, наша дружба была для меня всем! А мой отец… убийца… Как я должен был жить с этим? Как? Они меня упекли в какую-то больничку. – Слова Кирилла прорывались сквозь рыдания. – И это все из-за тебя! А тебе было все равно! Тебя же ничем не проймешь!