Текст книги "Кубок лунника"

– Позвольте вас сопровождать, – в бархатном голосе почудились умоляющие нотки, – я должен извиниться перед вами, госпожа Вейн. Я… вел себя непростительно. Я не должен был делать того, что сделал.

– И это я вам тоже прощаю, но до гостиницы доберусь самостоятельно.

Они стояли посреди улицы, и редкие прохожие начали с интересом оглядываться, словно предвкушая любопытное и пикантное зрелище.

– Пожалуйста, не гони меня, – прошептал лунник, склоняясь к ее лицу, – час назад нашли еще одно…. тело. Уже в Ловенне. Неподалеку отсюда.

– Если это шутка, то неудачная.

– Я не шучу, госпожа Вейн. Я всего лишь хочу удостовериться, что вы доберетесь до гостиницы.

Малика поежилась.

В голосе Дэйнора, низком, с очаровательной хрипотцой, ей все еще мерещилась сладость лунной ночи. Но сейчас он не предпринимал никаких попыток затуманить ее разум. Он просто стоял и смотрел на нее – с надеждой и тщательно скрываемым восторгом. Малика быстро оглянулась. В окне дома по-прежнему маячил темный силуэт.

– Что ж, в таком случае…

И вложила свою руку в теплые и крепкие пальцы лунника.

Тени Ловенны

Марио рвал и метал, бегая по прекрасным апартаментам для новобрачных.

– Нет, ну вы только подумайте! Вся миссия под угрозой полного, окончательного провала! Теперь мало того, что тело нашего дражайшего инспектора присоединилось к теплой компании в леднике, так еще и вся Ловенна гудит о том, что ради такого серьезного дела из столицы прислали двух специально обученных ведьмаков! На нас, душа моя, теперь пальцами будут тыкать! А кроме того, выясняется, что вы падки на лунников, а они, в свою очередь, на вас. Но если в первом я не сомневался еще в Пражене, то последнее заставляет меня серьезно задуматься, не подать ли прошение о том, чтобы мне назначили другого напарника?!!

Ведьма сидела на стуле, втянув голову в плечи. Возразить было нечего – да и что тут скажешь? Обидно только, что граф Рутто первым делом разболтал о том, что в Ловенну прибыл агент по делам нечеловеческих сущностей. Тот еще фрукт, этот граф. Не мог промолчать. Ему-то какое дело?!!

А бедного инспектора было жаль. Очень. Такой милый, солидный старикан, и так плохо умер. Конечно, умирать – это всегда плохо, но что бы так… Зайти в таверну по дороге домой, пропустить стаканчик, а заодно и побахвалиться, что, мол, усилиями гениального инспекторского мозга убийца почти что найден… До дома Анри не дошел каких-нибудь пару кварталов, на него напали в пустом проулке, подло, со спины. И, как и предыдущим жертвам, тварь размозжила инспектору голову. Внутренности, правда, жрать не стала – торопилась убраться. По следу тут же пустили собак – но куда там! Зверь взлетел с земли и был таков. Теперь все полномочия по расследованию передали Марио, но уже до этого откуда-то стало известно, что он – агент, а не просто господин, приехавший в Ловенну отдохнуть и покушать печеных яблок.

– Да, кстати, – Марио остановился посреди комнаты и вперил в ведьму испепеляющий взгляд, – кажется, я могу вас поздравить, госпожа Вейн?

– Поздравьте, – она покорно склонила голову, – только намекните для начала, с чем именно.

Марио скривился так, словно только что разжевал лимон.

– Говорят, госпожа Вейн, что на вас запал один из богатейших наследников Ловенны, граф Сильван-младший!

– М-м-м, – неопределенно промычала Малика.

Доля правды, конечно, в этом была. Как истинный нобель, Дэйнор проводил ее до дверей гостиницы, на прощание поцеловал ручку и взял с ведьмы обещание на днях отобедать у него дома. Малика не стала отказываться. В конце концов, разве не должен агент поближе сходиться с местными жителями, чтобы выведать подробности происшедшей трагедии?

Она повторила свое предположение вслух, чем изрядно развеселила Марио. Он даже захлопал в ладоши.

– Браво, Малика, браво! Мне кажется, что если мы пробудем здесь хотя бы месяц, то ты станешь местной легендой. И без того пустили слушок, что до этого у тебя была мелкая интрижка с обоими Рутто, со старшим и младшим, а потом ты оставила их ради Дэйнора, из-за чего между Рутто-старшим и Сильваном-младшим уже произошла драка.

– Что?!! – она вскочила со стула, – что за чушь?!!

И тут же плюхнулась обратно, вспомнив слова Дэйнора. Значит, они все-таки подрались. Не из-за одинокой ведьмы, по каким-то иным причинам, но все же…

– А ты как думала, – ухмыльнулся Марио, – здесь провинция, моя дорогая. Истинная провинция. Но, в общем, дела наши плохи. Зверь убил инспектора и скрылся…

"Альвен куда-то отлучался, оставив меня с Браем".

– Кроме того, наше инкогнито раскрыто, Малика. Придется поторопиться.

– Я готова, – она задумчиво покачала головой.

Под сердцем снова засел шип. И почему она так болезненно воспринимает выходки Альвена Рутто? Ведь он намеренно разболтал о присутствии в Ловенне двух агентов, опустился окончательно – мол, сделаю тебе, Малика, мелкую пакость, а ты расхлебывай.

– Тогда поднимайся, – палач быстро подхватил сюртук, темно-синий как ночное небо, – что, ножки устали? Придется побегать. Зверушка окончательно обнаглела от собственной безнаказанности, понимаешь? Дальше будет только хуже.

Ведьма усмехнулась. Ну что ж, работать так работать.

– Куда мы идем?

– На место гибели инспектора.

…Когда они спускались по добротной деревянной лестнице, то нос к носу столкнулись с молодой лунницей. Той самой, что походила на маленькое радостное солнце. При виде двух агентов свет погас, как будто фонарик старательно прикрыли плошкой. Девушка окинула их настороженным взглядом, угрюмо кивнула и пошла дальше, неся на вытянутых руках стопку чистого белья.

Марио притворно вздохнул.

– Вот видишь, что ты наделала. А я ведь собирался… может быть, пригласить ее поужинать.

– Она же лунница, – Малика с интересом вгляделась в его лицо, пытаясь определить шутит палач или серьезен. Но разве Марио поймешь? Одна кривая полуулыбка чего стоит. С одной стороны лицо суровое, каменное, с другой – сплошное веселье, на вид совершенно искреннее. А в глазах лед, замерзшее озеро, в котором отразилось небо. Ни йоргга не понятно.

– Ну и что, что лунница? – удивился Марио, – мне всегда было любопытно, каковы они на самом деле… Может, поделишься впечатлениями?

– Нахал, – Малика шутливо стукнула его по плечу, – ничего я тебе не расскажу. Мучься сомнениями.

Но несколько минут легкой светской беседы не развеяли тягостного ощущения, что в ближайшем будущем их не ждет ничего приятного.

* * *

На Ловенну спустились фиолетовые сумерки. Редкие прохожие торопились по домам, захлопывались ставни, ограждая своих хозяев от ночных теней. После жаркого дня было душно, в воздухе висела желтоватая пыль, на зубах скрипел песок, и Малике на миг снова померещилась знакомая уже горечь, явственный запах крови.

Она, Малика Вейн, становится провидицей? Только этого не хватало.

Но, хочешь – не хочешь, а смерть Анри она почувствовала остро. И гибель, простершую крылья над наследником Хаора Ливори…

– Малика, не отставай, – Марио самым бесцеремонным образом прервал ее размышления. И, как бы про себя, внезапно добавил, – не нравится мне… все это.

– Ты… тоже чувствуешь? – она трусцой догнала агента и вцепилась ему в локоть, – ты чувствуешь кровь, Марио?

Здоровая половина лица Марио скривилась.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но мне не нравится то, с какой скоростью пустеют улицы. Почему, агент Вейн? Здесь очень тихое, очень мирное местечко. Почему люди, вместо того, чтобы прогуливаться в ночной прохладе, так стремятся забиться в душные и тесные комнатенки?

– Может быть, они не настолько доверяют лунникам?

– Все возможно, – Марио погладил ее по руке, – но я хочу попросить тебя вот о чем. Если вдруг… слышишь – вдруг – что-нибудь пойдет не так, как нам бы того хотелось, пообещай, что ты будешь заботиться только о себе.

– То есть, ты хочешь, чтобы я все бросила и удирала, сверкая пятками? – она улыбнулась, – но ведь это невозможно.

– Вот именно потому, что невозможно, я этого и хочу, – пробормотал палач.

– А как же ты?..

Он ничего не ответил, но Малике показалось, что по телу Игиру прошла быстрая болезненная судорога. Потом он пожал плечами и задумчиво проговорил:

– Нам надо работать, душенька. Возможно сейчас ты что-то и сможешь увидеть, времени ведь прошло немного.

Между тем они шагали по опустевшим улочкам Ловенны, и чем дальше, тем беспокойнее становилось на душе у ведьмы. Все казалось ей подозрительным и фальшивым : серые деревянные фасады, темные провалы окон, разлитые густые тени тем, где днем было солнечно и знойно.

– Марио, – прошептала она, – давай вернемся в гостиницу?

Он покосился на нее и затряс головой:

– Уже почти пришли, малышка. Не бойся. Все-таки я палач, и уж тебя смогу защитить. Вон, смотри!

Узкая пыльная улица ныряла под широкую арку и растворялась в сине-фиолетовой темноте.

Малика поймала себя на том, что выстукивает зубами барабанную дробь. Ее внезапно затрясло, рот наполнился кислой слюной. Все вокруг взялось туманной рябью, и, словно сполох беснующейся молнии, перед глазами мелькнуло бледное, ставшее бесформенным лицо инспектора.

– Я… – ведьма что есть сил ухватилась за руку Марио, – он здесь, я его чувствую! Инспектор!

Сильные руки обняли ее, поддерживая. И он… Призрак в самом деле был рядом, бродил неподалеку от места собственной гибели – Малика видела его грузный силуэт, замирающий в клубящемся тумане, чувствовала, как ведущие на изнанку Этернии нити все больше и больше притягивают тень Анри к пестрой тканой поверхности…

– Спроси, кто его убил, – загрохотал в ушах хриплый шепот Марио, – пусть покажет тебе, пусть…

Так и не услыхав окончания, Малика потянулась к призраку. Мелькнула запоздалая мысль о том, что снадобье Александра все-таки начало действовать. Раньше для того, чтобы установить подобный контакт, ей потребовалось бы несколько минут нудного чтения формул заклятий в совокупности с медитацией. А тут – вот он, призрак. Стал под аркой, выставил руки перед собой, как будто предупреждая…

«Не ходи», – услышала ведьма потусторонний голос Анри.

– Кто тебя убил? Покажи мне!

А в следующее мгновение на Малику обрушился ревущий водопад последних секунд жизни инспектора Ловенны. Тихая радость, сменившаяся болью, надежда, на место которой пришло отчаяние. Все ощущения, мгновенно оборвавшиеся в тот миг, когда чудовищная тяжесть обрушилась на спину и расколола голову словно арбуз.

И, приняв в себя последние мгновения жизни старого инспектора, Малика забилась в судорогах, кусая губы в кровь и почти не ощущая, как по подбородку текут горячие капли.

Потом все закончилось. Над головой висела розоватая плошка Ночной Странницы, время от времени вздрагивая и подпрыгивая. Следом пришла едкая, обидная боль в щеках, и осознание того, что Марио держит ее голову на коленях и пытается вернуть к жизни резкими, хлесткими ударами по лицу.

– Он ничего не видел, – прохрипела ведьма, – он. Ничего. Не успел рассмотреть.

И в тот же миг на Малику обрушилось следующее видение: это не у Анри было сплющенное лицо. У Марио.

– Уходи! – взвизгнула она, – беги, беги…

– Малика, успокойся.

– Беги отсюда, – вырвалось у нее впремешку с рыданиями, – бедный, мой бедный…

– На вот, глоток водки тебе не помешает.

Она послушно хлебнула, огненная волна прокатилась от горла к желудку… И это слегка отрезвило.

Так, госпожа Вейн. Теперь необходимо успокоиться, подняться на ноги, а потом… Да, потом как можно скорее увести Марио в гостиницу.

О том, откуда берутся все эти видения, будем думать позже. Наверное, уже в Пражене – если туда еще удастся вернуться живой и невредимой.

– Пойдем отсюда, – уже спокойнее попросила ведьма, – мне здесь… очень плохо.

В самом деле, не говорить же Марио, что у него лицо сплюснуто, как будто кто-то раздавил череп?

– Пойдем, – согласился он, – ты-то идти сможешь? Вот уж не думал, что твои таланты… гхм… окажутся столь изматывающими.

– А разве ты… легко убиваешь?

Он покачал головой.

– Ничего не бывает легко, Малика. Давай, помогу тебе. Стоишь? Вот-вот, стой. Подыши глубоко, сейчас все пройдет… Должно пройти. Расскажи мне, что ты там такого увидела?

Ведьма откашлялась. Коленки подгибались, но – она стояла. Сама. И почему-то старалась не смотреть в густую тень под аркой, как будто там ее поджидал Анри, весь обмотанный липкими нитями изнанки.

– Инспектор… он не успел увидеть, кто его убил.

– А разве призраки не знают, кто повинен в их смерти? – Марио неторопливо поднялся и принялся отряхивать брюки.

– Нет, они не знают ничего более виденного в последние мгновения, – она вздохнула, – умирая, мы знаем не больше, чем при жизни… Марио!!!

Серая тень взметнулась за спиной агента Игиро. И неясно, откуда она взялась, как подкралась никем незамеченной. А Марио… У него еще оставался шанс, но только если бы он был один. Палач успел обернуться, а затем, вместо того чтобы заняться зверем, с силой оттолкнул от себя Малику.

Время остановилось, застыло словно капля воска в холодной воде. Марио падал долго-долго, шея повернута под неестественным углом к туловищу. И когда его щека коснулась дорожной пыли, взгляд еще не погас.

«Почему у него черные волосы на затылке?» – подумала Малика, – «ах, да. Кровь».

Она оторвалась от созерцания страшного, глянцево блестящего провала в голове Марио и подняла глаза на зверя. Лунник, темно-серый, сидел над изломанным телом Игиро и внимательно смотрел на ведьму. А потом, издав утробный рык, двинулся вперед. Медленно, очень медленно и как бы нерешительно. Малика попятилась. В голове все перемешалось – бедняга Анри Станс, запах яблок, Альвен Рутто, жаркие поцелуи Дэйнора Сильвана, снова Альвен Рутто и его «простите меня, госпожа Вейн»…

Зверь двинулся вперед, облизываясь розовым, блестящим языком, прижимая уши. В желтых глазах не было ни капли разума, только неутоленная жажда убийства.

– Н-не трогай… м-меня, – Малике казалось, что она говорит громко и решительно, а на самом деле она беззвучно шевелила губами.

Лунник прыгнул. Малика инстинктивно дернулась назад в бесполезной попытке уйти от страшных зубов сбесившейся твари и…

Провалилась спиной в узкую щель между домами. Щель, в которую при всем желании не мог протиснуться зверь. Ночь огласилась рыком, когтистая лапа рванула подол фиолетового платья, раз, другой… И Малика рассмеялась. Всеблагий, она уцелела! Уцелела вопреки всякой логике, вопреки здравому смыслу! Уцелела, но только потому, что Марио стал между ней и самой смертью… Тварь бесновалась, будучи не в силах влезть в узкое пространство между стенами, а Малика, запрокинув голову к небу, продолжала безумно хохотать. Она смеялась до тех пор, пока слезы не пришли на смену веселью. Потом ведьма прислонилась лбом к теплому срубу, заколотила руками по дереву.

– Марио, – рыдания душили ее, – почему, почему… почему?

Она не знала, сколько часов прошло. Лунник ушел, но мог вернуться в любую минуту, поэтому Малика решила дождаться утра.

– Мой бедный Марио, – шептала она в теплое дерево, – ты же говорил, что не о чем беспокоиться, что всегда сумеешь меня защитить… А вот теперь нет тебя. Так глупо погиб. Потратил на меня последнее свое мгновение. Почему ты решил прийти сюда именно сегодня?

Ей вспомнился ректор Академии. Что он там говорил о том, что агенты по делам нечеловеческих сущностей рано или поздно попадают в передрягу? Милый старый ректор! А Исиль? Лунница из сна? Обещала помочь, когда помощь потребуется. И что? Где они все, помогальщики?

Из темноты южной ночи вылился черный силуэт.

– Вам не стоит здесь больше находиться, госпожа Вейн.

– А-а, это вы! – она вскинулась и с ненавистью уставилась на лунника, – что, пришли торжествовать?

– Позвольте, я вам помогу, – устало отозвался лунник, – дайте мне руку.

Ведьма огрызнулась:

– Вы уже помогли как только могли, ваша светлость! Полюбуйтесь на результат вашей помощи, да-да, вон там! Вам ведь просто необходимо было распустить слух о том, что прибыли агенты! А теперь, теперь…

– Я никому не говорил. Вы забываете о том, что я – далеко не единственный лунник, который умеет читать мысли. Дайте мне руку, госпожа Вейн, я вас отсюда вытащу… Как это вы туда втиснулись?

– И вы полагаете, что после всего… всего, что произошло, я пойду куда-то с вами? С лунником?!!

– Это не я убил вашего напарника, – быстро проговорил граф, – и несправедливо обвинять меня во всех ваших бедах.

Она вытерла слезы, пристально оглядела лунника.

– Как вы меня нашли?

Граф пожал плечами.

– Вы же знаете, как, госпожа Вейн. По запаху. Он у вас весьма и весьма аппетитный. Йоргг! Давайте мне руку, или я сейчас уйду и оставлю вас здесь до утра.

Она всхлипнула. И, кивнув, начала протискиваться по направлению к выходу, одновременно прикидывая, как это ее угораздило пролезть в такую узкую щель, которая, как ни странно, тогда казалась значительно шире.

Выбравшись из укрытия, Малика прислонилась к стене. Посмотрела на замершего Марио, который уже никогда не улыбнется своей замечательной улыбкой, перевела взгляд на настороженного графа. Не понять, что за мысли крутятся в его голове, и ничего не прочитать по золотым звериным глазам…

Он молча, с угрюмой усмешкой, подал ей руку, и это незамысловатое прикосновение показалось Малике обжигающе-горячим.

– Куда мы идем? – ведьма внезапно охрипла, – мне надо в гостиницу…

– Мне лучше знать, куда вам надо, госпожа Вейн. Мы идем в дом Брая, там вы будете в безопасности.

– Нет, – Малика упрямо замотала головой, – я хочу в «Глаз Дракона». К чему мне идти к вам, граф?

– Потому что там вам ничто не будет угрожать, – повторил Альвен, но Малика уже поняла, что его запас терпения подходит к концу.

– Несладко быть агентом, да? – вдруг спросил лунник и, не дожидаясь ответа, продолжил, – я, наверное, должен перед вами извиниться…

– Не стоит, – ведьма покачала головой.

Ноги не слушались, и ей пришлось опереться о стену. Малика взглянула на лунника – и… снова туманная рябь перед глазами, снова саднящая, жгучая боль под сердцем. Тьма простерла крылья над головой графа. Тьма… и смерть.

– В-вы… – пролепетала ведьма, но, задыхаясь, не успела сказать то, что было нужно.

Ночь, безмолвные дома, убитый Марио – все завертелось перед глазами, и Малика с воплем полетела в кромешную тьму.

* * *

…Возвращаться оказалось трудно. Малика брела по темному лабиринту, вырубленному в скале. Далеко впереди маячило пятно света, но каждый раз, когда ведьме казалось, что она на верном пути, лабиринт своенравно поворачивался вокруг нее, и приходилось снова и снова отыскивать заветное пятно. Малика отчаялась и остановилась, надеясь, что лабиринту первому надоест с ней играть. И тут же, словно по команде, с двух сторон ее взяли под руки Марио и лунница Исиль. Игиро был в простых штанах из грубой холстины и такой же рубахи. На Исиль не было и этого. Вообще, всю ее одежду составляла узкая набедренная повязка, мало что скрывающая.

– А вы тут как оказались? – сердито буркнула ведьма.

– Мы тебе поможем, – Марио криво улыбнулся, – иди, не останавливайся, и придешь.

– Куда?

– К вратам, – добавила лунница, – ты же их ищешь, верно?

– Я ищу того, кто убил Анри, а теперь вот и Марио, – возразила ведьма, но первый шаг все-таки сделала.

– Ты его найдешь, – мягко пообещала Исиль, – я знаю, именно ты спасешь Ловенну от войны, но когда все закончится, тебе в ней не будет места.

– И не очень-то хотелось, – еще один шаг к далекому, призрачному пятнышку света.

– Я могу тебе одолжить дар палача, – спокойно сказал Марио, – ты сможешь его использовать, но только единожды. Больше у меня ничего не осталось, только один шанс, который я передаю тебе.

– Интересно, как я его использую, если не знаю твоих заклинаний? – ехидно поинтересовалась ведьма, – и вообще, все это сон.

– Ты не совсем права, – заметила лунница, – это не просто сон, и дар, который предлагает Марио, ты сможешь использовать тогда, когда тебе придется убивать, понимаешь?

Малика остановилась, высвободила руку из пальцев Исиль.

– Если ты такая могущественная, что можешь гулять по снам, почему бы тебе самой не навести порядок в Ловенне, а?

Лунница развела руками.

– Я не убиваю, Малика.

– А я, значит, убиваю направо и налево?..

– Не спорь, – вдруг сказал Марио и потянул ее за собой, вперед, – там выход, иди. Наше время истекло.

И Малику вытолкнули на свет, как раз в ту секунду, когда Брай Рутто с озабоченным видом совал ей под нос пузырек с пахучей солью. Ведьма закашлялась и отпрянула, а лунник, быстро отставив снадобье, подсунул ей руку под затылок и поднес к губам стакан. То, что там было, оказалось совершенной гадостью, но Малика выпила, ничего не спрашивая – в конце концов, если бы ее хотели убить, уже бы убили. Потом сделала глубокий вдох и выдохнула:

– Какого йоргга происходит в вашей Ловенне, Брай?!! Вы-то знаете, да?

Благородное лицо столетнего лунника окаменело на глазах. Он аккуратно уложил Малику на подушку и отвернулся, делая вид, что канарейка в клетке чудом заняла все его внимание.

– Брай, – требовательно позвала Малика, – вы не хотите отвечать? Почему?!!

– Мне… нечего сказать, госпожа Вейн.

– Я хочу видеть вашего родственника.

– Вы его увидите чуть позже. Он отправился в гостиницу, чтобы забрать ваши вещи и перенести их сюда.

– Что? Йоргг, да что вы себе позволяете?!!

Малика резко села на постели. Тотчас закружилась голова, в висках застучало.

Брай Рутто отошел от кушетки, на которой лежала ведьма – стройный и строгий, как будто неведомый художник набросал углем портрет. В глаза бросалось поразительное сходство с Альвеном, но все-таки Брай казался чуть мягче и флегматичнее.

– Я не допущу, чтобы кто-то рылся в моих вещах, – тяжело сказала Малика.

– Вы едва не погибли этой ночью, госпожа Вейн, – отозвался лунник, – думаю, кузен лучше знает, что и как вам делать дальше.

– Разумеется, – она усмехнулась и механически поправила изодранный подол фиолетового платья, – граф Рутто всегда знает, что для меня лучше. Даже отправляя под нож сумасшедшего ведьмака… Но все равно знает, что мне делать дальше!

– Я принесу вам другую одежду, – Брай разговаривал с ней как с больным и оттого капризным ребенком, – кажется, у меня есть зеленое платье, которое будет вам к лицу.

– Не нужно мне платье, – хихикнула ведьма, – мой напарник убит, Брай. Убит этой ночью! И знаете, что меня поразило больше всего?!! Я кричала, когда его убивал совершенно чокнутый лунный зверь, но никто… Ни одна живая душа не высунулась из дома, чтобы посмотреть – а кого это там разрывают на части! А поэтому… я еще раз спрашиваю, Брай Рутто. Что происходит в вашей замечательной Ловенне, а?

– То, что здесь происходит, касается только детей Луны, госпожа Вейн.

И Малика, и Брай повернулись к двери. Она – с замиранием сердца, он – с надеждой, что, наконец, закончится этот ненужный и тяжелый разговор.

В дверном проеме стоял Альвен Рутто собственной персоной.

– Оставь нас, Брай. Мне нужно серьезно поговорить с госпожой Вейн, – это было сказано тоном, не терпящим возражений, и Рутто-младший предпочел с улыбкой ретироваться.

Малика уперлась руками в край кушетки и приготовилась к обороне, а лунник мягкой, текучей походкой пересек комнату и остановился у окна, спиной к ведьме. Опасный враг, не слишком-то надежный друг. И вообще, хищник.

В комнате повисло тревожное молчание. Граф Рутто застыл черной кляксой у окна, Малика вцепилась пальцами в бежевую обивку кушетки, как будто это могло чем-то помочь. Затем, поправив кулон, который чудом уцелел во время ее злоключений, ведьма тихо спросила:

– Вам ведь известно, что здесь происходит, да?

Он помолчал, а затем, не оборачиваясь, ответил:

– Возможно.

– Тогда… – она затрясла головой, – я не понимаю вас, граф Рутто. В Ловенне убивают людей, вы знаете, кто и зачем это делает… Этим утром могли найти и мое хладное тело. И вы молчите?

– Уезжайте отсюда, госпожа Вейн, – лунник изволил обернуться и посмотрел на нее с ироничной полуулыбкой.

– Ах, с каким упорством вы пытаетесь от меня избавиться! Сперва Блюменс, теперь Ловенна… Не кажется ли вам это странным, граф?

– То, что было в Блюменсе – это тараканья возня по сравнению с тем, что происходит в Ловенне.

– Я никуда не уеду, – Малика упрямо вздернула подбородок, – вы слишком плохо обо мне думаете, граф, если полагаете, что я вот так спокойно упакую вещички и отправлюсь восвояси. Марио убит! И вы думаете, что я это так оставлю?!!

В желтых глазах мелькнул опасный огонек, и граф, крадучись, двинулся к сидящей на кушетке ведьме.

– Он был вам настолько дорог, этот Марио? – шепотом спросил он, – так дорог, что вы готовы пожертвовать собственной жизнью ради справедливой мести?

– Да, он был мне дорог!

– Также, как Сильван-младший? Что ж, поздравляю.

– Ну, знаете ли… Это… это просто невыносимо!

Малика вскочила на ноги и оказалась на расстоянии вытянутой руки от лунника.

– Не смейте оскорблять его память! – гаркнула она, – Марио был… хорошим человеком…

– Ведьмаком и палачом вдобавок, – поправил Альвен. На его бледных губах играла ироничная усмешка, ставшая ненавистной.

– Он был хорошим человеком, – Малика с ужасом поняла, что неотвратимо сползает в пропасть самой что ни на есть женской истерики, – Марио был куда лучше вас! А вы, вы… Вы просто трус и подлец, вы привыкли покрывать тех, кто не гнушается убивать ни в чем не повинных людей, и вы… Вы сам – убийца! Убийца!!!

Рыдания душили ее, но она, не отрываясь смотрела на внезапно посиневшие губы лунника, на которых стыла странная улыбка сумасшедшего.

– В таком случае вы – самонадеянная дура, не привыкшая слушать советов тех, кто во много раз вас старше!

– Да будьте вы прокляты!

Рука Малики взлетела вверх, и ведьма уже предвкушала, как расцарапает в кровь это чересчур аристократичное лицо, но в следующее мгновение запястья Малики оказались в железном капкане. Золотистые глаза с вертикальными зрачками оказались так близко, что она снова увидела в них собственное неприглядное отражение. А еще Малика всем телом ощутила, как бешено бьется сердце лунника, как плавится в его душе ярость, так и не получившая выхода. Всеблагий! Да что же такого случилось, что они стали почти врагами?!!

– Убийца, – прохрипела ведьма в последний раз, – я никуда отсюда не уеду, пока не найду того мерзавца, который…

И вдруг она оказалась прижатой к стене, а стальные пальцы лунника сжали горло. Малика забилась, пытаясь не то, что вырваться, хотя бы глотнуть воздуха.

– П-пусти-и…

Граф, словно опомнившись, мгновенно разжал руки и попятился.

– Лунники сами со временем накажут того, кто виновен, – пробормотал он, – уезжай, прошу тебя…

Малике наконец удалось вдохнуть и, хоть и плясали перед глазами серые мошки, она выкрикнула:

– И когда же это произойдет, а? Когда ваше лунное общество изволит обратить внимание на бушующего сумасшедшего?!! Когда количество смертей перевалит через сотню?

– Уезжай, – повторил граф и быстро вышел, предоставив ведьме возможность как следует поплакать.

– Ну и уеду, – запальчиво бросила она вслед, – ни минутой дольше не желаю оставаться с вами под одной крышей!

Злость давила, распирала изнутри словно резиновый мяч, но лунник исчез в лабиринтах деревянного дворца, и все, что оставалось Малике – яростно грызть заусенец. Та же злость заставила ее забыть о виденном над графом знаке смерти, и о том, что именно он, а не кто иной пришел ее вытащить из щели между деревянными стенами домов.

– Довольно с меня, – буркнула Малика, – нет, в самом деле…

* * *

Она покинула владения Брая Рутто с высоко поднятой головой, волоча по земле тяжеленный чемодан. Перейдя на другую сторону улочки, Малика свернула в проулок и, убедившись, что из окон графского особняка ее не видно, поставила на землю чемодан и уселась на него. Как ни крути, поразмыслить было о чем, невзирая на простоту самого главного вопроса. Что делать дальше?

Малика даже начала загибать пальцы, чтобы ничего не забыть.

Во-первых, следовало бы оповестить Уэлша о том, что один из его лучших агентов погиб. Умер внезапно, нелепо и, можно даже сказать, глупо. Был убит, сам будучи палачом!

Во-вторых, наверняка стоило явиться в полицейский участок и поглядеть, что там происходит, кто занял место Анри и что собирается предпринимать дальше новоиспеченный инспектор.

Ну, и в-третьих – наконец! – ей стоило хорошенько поразмыслить над тем, как действовать одинокой ведьме, вновь оказавшейся в сердце шторма.

Уехать? Разумеется, Малика могла преспокойно сесть на первый же дилижанс и отправиться обратно в Пражен.

Но – она могла остаться. И, провались все в йорггово царство, выяснить наконец, что происходит в пахнущей яблоками и кровью Ловенне.

Ведьма хмыкнула.

Ну да, как же! Великий сыщик Малика Вейн, от которой еще не ускользнул ни один преступник! Куда правдивее было бы признать, что это она не смогла избежать столкновения с преступниками. В прошлый раз, вон, едва на костре не поджарили, и если бы не вездесущий граф…

Стоп.

Усилием воли она запретила себе думать о лунном лорде. Он того не стоил, точно. К чему так волноваться о нечеловеке, который бросил на произвол судьбы целый город? Небольшой, правда, но ведь город со всеми его жителями. С женщинами, с детьми.

«Напыщенный, пустой, самодовольный болван», – в сердцах подумала Малика и рассердилась еще больше, но уже на себя, потому что – даже думать о нем не нужно.

«Лучше поразмысли, куда теперь пойдешь», – сказала она себе, продолжая сидеть на чемодане и не замечая ничего вокруг. Впрочем, на нее тоже не обращали внимания, редкие прохожие спешили по своим делам.

Кажется, самым мудрым решением было попросту вернуться в гостиницу. Там ее без труда найдет новый инспектор Ловенны, там можно спокойно написать письмо в Пражен и попросить кого-нибудь срочно отнести послание на почту. И, наконец, в уютном гостиничном номере она избавится от фиолетового платья с изодранным подолом, искупается и облачится в собственную одежду – такую приятную и пропахшую лавандой. Лаванда у Малики всегда хранилась в платяном шкафу, разложенная по льняным мешочкам, и это был самый лучший способ уберечь вязаные вещи от прожорливой моли.

Ведьма едва не всплакнула, вспомнив свой уютный домик на опушке леса. Подумать только, ради кого она отказалась от тихой и приятной жизни преподавательницы Академии Объединенного Волшебства!

С досадой похрустев пальцами, Малика решительно поднялась с чемодана, и вдруг…

В ее голове, оказывается, созрел план. Он еще не обрел четких очертаний, казался расплывчатым и ежесекундно менял форму словно цветные пятна на стенках мыльного пузыря. Но все-таки это было лучше чем ничего, по крайней мере до конца этого дня.

«Оглянись вокруг», – сказала себе ведьма, – «присмотрись внимательно к тому, что тебя окружает, прислушайся к тому, о чем шепчутся кумушки. Может статься, что ты попросту не замечаешь очевидного?»