Текст книги "Германия. Свой среди своих"

10. Темной-темной ночью… На темной-темной улице… Моя полиция меня бережет

Прожив энное количество лет за границей и объездив полмира, я поняла одну простую вещь – есть совершенно замечательный индикатор «здоровья» общества, выдающий результат при любом режиме и общественном строе с минимальным коэффициентом погрешности. Это не уровень медицины и не недельная норма хлеба и молока на душу населения, это не количество симфонических оркестров на квадратный километр и даже не свобода средств массовой информации.

Лакмусовая бумажка, о которой пойдет речь, – то, каким образом местное население реагирует на человека, оказавшегося в беде. Сопереживают ли люди? Готовы ли они оказать посильную помощь? Не пройдут ли мимо лежащего человека по принципу «моя хата – с краю»? Вмешаются ли в том случае, если на их глазах совершается какое-то противозаконное действие? Бытует мнение, что чем благополучнее и стабильнее ситуация в стране, тем более равнодушны ее граждане к проблемам окружающих. Годами нам внушали в школе, что в капиталистическом обществе человек человеку – волк, и единственный способ выживания – это умение рассчитывать только на себя. Ситуация в постперестроечной России только подкрепила уже существующую, навязанную пропагандой жесткую конструкцию фактами. Таковы реалии, как говаривал первый и последний президент страны, которой больше нет.

Мне хочется рассказать вам о том, каким образом немецкие жители реагируют на нестандартные ситуации, и если не развеять до конца сложившиеся стереотипы о «сытом и бездушном Западе», то хотя бы немножко прояснить ситуацию.

Недавно одному нашему соседу стало плохо. Прямо на автобусной остановке. Человек пожилой – прихватило сердце, упало давление. Рядом никого не оказалось. Мимо проезжала ватага подростков на мотоциклах. В коже, заклепках, серьгах. Из тех, к которым лишний раз в темном переулке не подойдешь.

Увидели как-то странно сидящего на остановке пожилого мужчину. Остановились, подошли узнать, в чем дело. Поняв, что мужчина явно плох и при этом не говорит по-немецки, немедленно вызвали скорую. Дождались приезда врачей. Предложили свои услуги по сопровождению старика в больницу. Доктор сказал, что это вряд ли имеет смысл, так как объясниться с пациентом все равно не представляется возможным.

В этот момент мимо проходила женщина. Русская. Она узнала мужчину – это был отец ее дальних знакомых. Вызвалась ехать вместе со скорой в больницу и находиться там столько, сколько это необходимо. До тех пор, пока врачи смогут связаться с родственниками. В больнице немедленно нашли русскоговорящую медсестру, которая специально прибежала из другого отделения, чтобы облегчить коммуникацию с «немым» пациентом.

Мелочи. Все – мелочи. Но они-то и определяют отношение людей друг к другу в цивилизованном обществе.

По этому поводу вспоминается еще один случай, произошедший со мной давно-давно, когда я только приехала в Германию. Мы с моим спутником ехали из Дюссельдорфа в Кёльн. Машина была моя. За рулем – друг. По дороге кончился бензин. Так как ни я, ни мой приятель на тот момент понятия не имели, как решаются эти вопросы в цивилизованном мире, то мой друг просто взял канистру и пошел пешком по обочине автобана к ближайшей заправке. А я осталась сидеть. Дело было вечером, часов так одиннадцать. Через три минуты остановилась первая машина. Водитель высунулся и спросил, не нужна ли помощь. Я ответила отрицательно. Через пять минут остановилась вторая машина. Вопрос идентичен. И она уехала. А минут через десять подъехала полиция.

Оттуда выскочили два молоденьких офицера, подсветили мой рыдван сзади своими фарами. Подошли, козырнули. Проверили мой паспорт, водительские права, документы на машину. Пробили все это мгновенно по портативному компьютеру. Спросили, кто за рулем и куда незадачливый рулевой свалил. Узнав, расхохотались и объяснили, что «у нас так не поступают». И службу ADAC (немецкий клуб автолюбителей) никто не отменял. Потом предложили мне кофе из собственного термоса. Угостили сигареткой. В течение получаса стоически выслушивали абракадабру, которую я выдавала за немецкий язык. И ждали.

Как только они заметили одинокую фигуру, бредущую по кромке автобана с канистрой в руках, старший офицер сказал:

– Вот и ваш друг. Больше никогда так не делайте. Женщине нельзя одной оставаться ночью на дороге. Спасибо внимательным водителям, сообщившим нам о вашей машине. И у нас появилась возможность быстро подъехать и охранять вас до прихода вашего спутника.

Я, честно говоря, не нашлась, что ответить. Только невразумительно промычала про «премного благодарна». Но случай запомнила на всю жизнь.

И в этом суть немецкой нации. Немцы вряд ли пройдут мимо валяющегося на улице человека. Или проедут мимо стоящего на обочине автобана автомобиля с включенной «аварийкой». Равнодушие не в чести. И даже если это всего лишь дежурная вежливость, она иногда спасает жизнь.

Отдельно хочу сказать еще несколько слов о полиции. Вы не поверите, но это действительно «офицеры с человеческим лицом», к которым не страшно обратиться за помощью. Причем даже в случаях, казалось бы, не имеющих к ним ни малейшего отношения. Мой муж очень любит вспоминать историю о том, как наши соседи чуть не приняли меня за воровку – и все благодаря полиции, в сопровождении которой я передвигалась по кварталу.

Как-то раз я собралась с утра к массажисту. Он находится совсем недалеко от моего дома. Пешочком дойти можно. Сходила, получили прописанные процедуры, возвращаюсь назад.

Дай, думаю, в магазин зайду. Мне же много покупать не надо. Так, курочка – по зернышку. Яблоки там, бананы, сыр, может, какой-нибудь.

Зашла. Ну и, как положено, набрала две огромные сумки. Выхожу из магазина, волоку это все на себе. А массаж же был до этого. Плюс ко всему я много лет мучаюсь от последствий спортивной травмы.

Вот я уже сворачиваю на свою улицу и в какой-то момент наклоняюсь, чтобы поставить сумки и передохнуть. И понимаю, что разогнуться назад не могу. То есть вообще не могу. Боль дикая совершенно.

Вокруг – как назло, ни одного человека. Изловчилась – разогнулась. Но сумки не донесу точно. Даже подумать о том, чтобы поднять их с земли, страшно. Стою. Жду чего-то с мученическим лицом. Мимо проезжает патрульная машина. Мужчина за рулем открывает окно и спрашивает, все ли со мной в порядке.

Со мной – да, говорю. С сумками – нет. Не могу нести. Спину прихватило.

– А где вы живете? – спрашивает второй парень на пассажирском сидении.

– Да вот здесь, за углом. Метров четыреста отсюда.

Они, не говоря больше ни слова, паркуют машину, вылезают оба. Подходят ко мне. Один берет обе сумки, второй – меня под руку. Держитесь, говорит. Сейчас мы медленно пойдем. И обязательно доберемся до цели.

Так я и шла в сопровождении двух молодых офицеров, кокетливо держа одного из них под руку. Точнее, он меня. Ну и тут конечно, как положено, встретила аж трех соседей, идущих навстречу. Каждый из них вежливо кивнул, испуганно поглядывая на нашу процессию, и потом, пройдя мимо, еще попытался обернуться. Ну, это понятно. Немцы – народ бдительный. А тут, похоже, воришку взяли. Два пакета с продуктами из дискаунта уволокла. Теперь ведут на допрос.

Уже у самого дома мы встретили одного русского соседа. Молодой, очень веселый парень. Он прошел мимо нас, насвистывая «…и девочек наших ведут в кабинет». Но немецких полицейских ничем не смутить. Они мужественно донесли мои продукты, не отвлекаясь на всякую ерунду.

Подошли к дому. Я достала ключ. Они вежливо поинтересовались, как я себя чувствую и не нужна ли мне больше помощь. Запустили меня внутрь вместе с пакетами. Попрощались, порекомендовав больше не таскать тяжестей, и исчезли…

Вопросы по существу

• В Германии существует два номера телефона, которые знает каждый ребенок. Это номера, спасающие жизнь и являющиеся универсальной «палочкой-выручалочкой». Четырехлетних деток учат этому в детских садах. Новоиспеченных «немцев» – арабов, курдов, русскоязычных граждан, приехавших в страну, информируют об этом на интеграционных курсах, а любая впавшая в глубокий маразм старушка, не помнящая, какой на дворе век и не уверенная в том, что Бисмарк уже покинул правящий пост, без запинки выдаст вам заветные три цифры.

Это сто десять – полиция.

И сто двенадцать – служба спасения (проще говоря, скорая).

Что бы ни произошло – будь то страшная авария на скоростном автобане, вооруженное ограбление химчистки с последующим выносом оттуда стиральных машин, или беда с кошкой, попавшей в водосточную трубу, – немцы первым делом хватаются за телефонную трубку в надежде, что ОТТУДА придет помощь.

И помощь действительно приходит. Обычно в течение десяти минут. Если с вами что-то произошло, ни в коем случае не стесняйтесь и звоните. Говорите как можете – на немецком, на английском, на любом известном вам языке. Самое важное – чтобы врачи и полиция определили ваше местопребывание.

• В силу особенностей национального характера немцы очень бдительны и удивительно отзывчивы. Поэтому, если с вами что-то произошло в общественном месте, немедленно обращайтесь за помощью к первому же прохожему. В ответ вы никогда не услышите хамского ответа или пренебрежительного отмахивания и не увидите демонстративного равнодушия.

Жестами, мимикой, любыми известными способами вербальной и невербальной коммуникации пытайтесь объяснить, в чем проблема, если она не очевидна. И дальше бюргеры все сделают за вас. И полицию вызовут, и останутся с вами до приезда офицеров, и в больницу отвезут, и, что немаловажно, всегда охотно выступят свидетелями.

• Практически на любой железнодорожной станции существует столб с надписью SOS. Это ваше спасение в случае, если представителей власти нет рядом. На центральных вокзалах немецких городов такие столбы расположены на каждой платформе. За все годы жизни в Германии я ни разу не видела, чтобы эта служба не функционировала. Может не работать автомат по выдаче железнодорожных билетов или по продаже напитков, может быть не убрано, может царить неразбериха, но, нажав красную кнопку SOS, вы всегда услышите человека, задача которого – вам помочь.

• С некоторых пор в немецких поездах, не говоря уже о вокзалах и аэропортах, появилась служба охраны.

Обычно это наряд, курсирующий из вагона в вагон во время всего пути следования поезда. Если в транспорте вы сталкиваетесь с нестандартной ситуацией, попросите других пассажиров вызвать охрану. На моих глазах сотрудники службы безопасности в течение нескольких минут перебрались из головы поезда в хвост и достаточно жестко, чтобы не сказать жестоко, остудили зарвавшихся юнцов, пристававших к девушкам.

• Если с вами что-то происходит на автобане (имеется в виду не автомобильная авария; в этом случае алгоритм действий ясен: немедленный вызов полиции и по необходимости – скорой помощи), скажем, пробило колесо, кончился бензин, да мало ли, что еще может произойти в пути, – остановитесь на обочине и в случае отсутствия при себе мобильного телефона «голосните» первый же проезжающий автомобиль. Я не встречала случаев, когда бы машины не останавливались. В стране очень высокая культура поведения на дороге вообще и вождения в частности. Обычно первый же остановившийся водитель будет способен оказать вам посильную помощь или при необходимости вызвать соответствующие службы.

Сообщить об инциденте можно с любой близлежащей заправки, из любой придорожной закусочной, да и просто с трассы. По всей протяженности автобанов расставлены все те же столбы с надписью SOS. Ваша задача – не пытаться решить проблему самостоятельно.

В случае аварии на дороге, в которой необходима техническая помощь, необходимо вызывать ADAC (Allgemeiner Deutscher Automobil-Club e. V.) Номер вызова технической помощи един во всей Германии: 0180 2 22 22 22. Службу ADAC можно вызвать и не имея мобильного телефона, нажав соответствующую кнопку на все том же столбе с надписью SOS.

• Побег с места аварии карается в Германии очень жестко. Даже если вы в порыве выяснения отношений с любимой всего лишь перепутали тормоз с газом и снесли придорожное заграждение, наиболее благоразумным решением является немедленный вызов полиции. Почему немедленный? Потому что, если этого не сделали вы, то через пять минут подобный шаг предпримет кто-то за вас. Опять же, в силу своей порой переходящей границы бдительности немцы очень внимательно относятся к всевозможным правонарушениям.

Исключение составляют только случаи, в которых участники аварии договариваются «полюбовно», не желая вмешательства полиции и страховых компаний.

• И самое главное: не бойтесь вызывать полицию и скорую помощь. Как бы вы ни говорили на языке, в какой бы ситуации вы ни оказались, вас обязательно выслушают и помогут.

11. Доверяй, но проверяй, или Тонкости национального мошенничества

Наверное, после прочтения предыдущих глав у некоторых читателей может сложиться впечатление, что Германия – это некое идеальное место, где все граждане невероятно вежливы и отзывчивы, полиция охотно делится съестными припасами с заблудившимися путниками, и любой «трудный подросток» с нечесаными патлами и пирсингом под правым глазом, никогда не слышавший ничего ни о Тимуре, ни о его команде, тем не менее остановится, чтобы поинтересоваться у сидящего в странной позе старика, не нужна ли ему помощь.

Эдакий филиал рая на земле. «Город солнца» средневекового мечтателя Томмазо Кампанеллы. Поэтому для восстановления здорового баланса в восприятии страны хочется рассказать вам и о другой Германии. О Германии, в которой тоже существуют и надувательство, и мошенничество, и равнодушие, и бездомные.

Прежде чем мы будем говорить о примерах, демонстрирующих, что и в Германии не все благополучно в плане преступности, мне хочется привести вам немного статистической информации. Надо сказать, что данные о криминальной обстановке в стране никто не скрывает. Они публикуются в прессе, их можно найти в Интернете и прочих открытых источниках. Так, ежегодно отчет о криминальной обстановке в стране публикуется в одном из самых уважаемых немецких журналов, имеющем огромное влияние на общественное сознание, – Spiegel.

Давайте и мы с вами посмотрим, насколько спокойной и благополучной является страна Германия. Полную информацию можно прочитать в журнале Spiegel за 16.05.2012. Я же приведу лишь некоторые выдержки. Итак, по данным немецкой криминальной полиции (Bundeskriminalamt), в Германии в 2011 году было зафиксировано 5,99 миллиона противоправных действий, что на 1 % больше, чем в 2010 году. При этом раскрываемость преступлений по сравнению с предыдущим годом ухудшилась. Если в 2010 году было раскрыто 56 % всех преступлений, то в 2011-м – 54,7 %.

Среди противоправных действий доминируют кражи – 40,1 % от общего количества зафиксированных правонарушений. При этом в наибольшей степени возросло количество квартирных взломов – с приростом в 9,3 %.

К сожалению, по сравнению с предыдущим годом увеличилось и число преступлений сексуального характера, совершенных против несовершеннолетних. Прирост составил аж 4,9 %.

«Есть ли какие-то параллели в этой области между Россией и Германией?» – спросите вы. Разумеется, есть. Точно так же, как и у нас, в благополучной Германии каждое третье тяжкое преступление – убийство, изнасилование, нанесение тяжких телесных повреждений – совершено под влиянием алкоголя. Одним словом, и здесь, в самом центре Европы, пока еще очень рано говорить о совершенно безопасном государстве.

«Ну хорошо, – скажете вы, – с тяжелыми преступлениями все и так понятно: они есть везде и избавиться от них практически невозможно. Это, в конце концов, рулетка. И вероятность быть обворованным средь бела дня в Берлине или во Франкфурте в целом все же ниже, чем в Рио или в Кейптауне. Соблюдай меры предосторожности – не ходи по ночам по неосвещенным улицам, не доверяй незнакомцам, не оставляй своих контактных данных в Интернете – и, скорее всего, с тобой все будет нормально».

А как быть с мошенничеством? С обманом? С подлогами? С теми преступлениями, которые, казалось бы, не наносят ощутимого вреда здоровью, но могут очень существенно ударить по нашему благополучию? Для начала приведу пример из реальной жизни.

История, о которой пойдет речь ниже, не имеет никакого отношения к криминалу, ибо действия всех ее участников с точки зрения Фемиды совершенно безупречны. Это даже не мелкое мошенничество. Другое дело, что человек, недавно попавший в страну – вне зависимости от того, на какой срок он сюда приехал, – и еще не совсем хорошо владеющий языком, легко попадается на такие трюки и с готовностью расстается со своими кровными сбережениями.

История произошла со мной, прожившей в стране к тому времени больше десяти лет.

Звонок в дверь. Открываю. Передо мной стоит нечто, одетое в мешковатые штаны, мышиного цвета куцую курточку и бейсболку. По некоторым признакам удалось определить, что «оно» женского пола, год выпуска – приблизительно последняя треть прошлого столетия.

Девушка с бумагами, папкой, я – с молотком. Пыталась прибить гвоздь. Вид у меня воинственный, поэтому она сообщает, что ничего не продает.

– А мне ничего и не надо, – злобно огрызаюсь я, не выпуская из рук холодное оружие.

Дело в том, что дама сегодня – уже третья по счету. До этого были два набриолиненных героя сказок «Тысяча и одна ночь», пытающихся убедить меня, что телефонный провайдер у нас просто отвратительный, а вот у них предложение – пальчики оближешь. Корректно объяснила, что у меня все хорошо и самая надежная связь – это почтовые голуби.

– Что?! У вас нет голубей? Приходите, когда будут.

Следующим был мужичок с пылесосом. Самым лучшим в мире, ибо и моет, и чистит, и лает, и кусает (особенно ценой) и главное – может быть приобретен только сейчас, в дверях моего дома, ибо уже послезавтра цены взлетят до небес. Был отправлен по месту прописки. Но корректно, само собой, с соблюдением пиетета.

«Откуда такая агрессия?» – спросит пытливый читатель. Поясняю: таких скитальцев в день бывает и два, и три, и пять штук. Случаются, правда, и холостые дни – обычно в конце месяца, когда коробейники подводят итоги за отчетный период. У них инвентаризация, и любимый город может спать спокойно. Но это скорее исключение.

Интересно, что приходят они пачками. То густо, то пусто. Дан приказ – охватить район Х.

И вот толпы этих самых офень[12]12
  Офеня – в дореволюционной России: торговец, вразнос продающий галантерейные товары, книжки, лубочные картинки.


[Закрыть] бродят по квартирам и предлагают свое барахло (под барахлом подразумеваются как товары, так и услуги). Особенно умиляет, что учета господа, видимо, не ведут. Новый телефонный провайдер мне был предложен уже раз шесть, чтоб не соврать.

Как-то одни и те же мальчики приходили два дня подряд.

– Ребят, – говорю, – вы вчера уже здесь были. В том же составе, в количестве двух штук. У вас галстук вчера был желтый в синюю крапинку. А у вас – царапинка на щеке. А сегодня вон и галстук другой, и царапина отвалилась…

Улыбаются, извиняются, отступают… Еще и комплименты отвешивают. Мол, всем бы такую визуальную память.

Но с коробейниками все ясно. Они услуги продают. Есть и другая категория – это сборщики подаяния. Иногда – по вполне достойным и серьезным поводам. Для больных детей, на строительство приютов и прочее. Вызывает только уважение. Немного смущает методика – хождение по домам и квартирам, ну да Бог с ним. А вот иногда…

– Я ничего не продаю, – частит девушка в бейсболке – Не закрывайте, пожалуйста, дверь. Я – Штефани.

– Прекрасно, – говорю, – Штефани. Красивое имя. Чем могу?

– Скажите, а как вы относитесь к белым медведям?

А надо сказать, что у меня муж – психиатр. И я, как декабристка, прошедшая с ним здесь все круги психиатрического ада, в принципе… г-м… резистентна к подобным экземплярам. Всяко же бывает. У кого-то – бабочки, у кого-то – медведи. Дело такое. Но тут…

Когнитивный диссонанс у меня наступил, простите за нецензурщину.

– Да, неплохо, в общем-то, отношусь к белым медведям. Жалоб с моей стороны нет. К бурым чуть хуже отношусь, если вас это интересует. Но это, знаете ли, личное. Не люблю коричневый цвет во всех его проявлениях.

– Это прекрасно! Это так человечно, когда люди любят братьев наших меньших! – захлебывается девушка в восторге, не обращая внимания на откровенное хамство с моей стороны. – Мы собираем деньги. На медведей. Вы знаете, их же убивают. А мы – как «Гринпис», только меньше. У нас просто средств таких нет. Нам паблисити не хватает.

– Так мне с паблисити помочь?!

– Нет, нет. Деньгами. Вот название нашего общества. Вот, мы зарегистрированы, все как положено. Эти деньги пойдут на благое дело, поверьте.

– Да я верю вам, милая. Медведи – это свято. У нас тут вокруг куча турецких детей бегает, которым после школы совершенно нечем заняться. Не хотите поучаствовать? О них «Гринпис» точно не позаботится, а у вас есть все шансы сделать паблисити. А потом и к медведям можно переходить. По понижающей, так сказать.

Улыбка сползает с ее лица, как маска в одноименном фильме с гениальным Джимом Керри.

– Люди стали черствы! – припечатывают мне приговор, и, надвинув бейсболку поглубже на пушистые брови, девица удаляется. На этаж выше. Может, там повезет больше, и мишки будут спасены.

Стоит, наверное, сказать о том, что встреча с коммивояжерами, предлагающими те или иные товары, равно как и со сборщиками пожертвований все же зависит от того, в каком именно районе вы проживаете. Обычно коробейники избегают совсем уж нищих кварталов – все равно никто ничего не купит – и богатых районов: в таких местах на заборах и входных дверях обычно висят объявления, предупреждающие, что торговля любого рода запрещена.

Чтобы развеять еще один миф о Германии как о стране с молочными реками и кисельными берегами, расскажу пару слов о бездомных. Они здесь, разумеется, тоже есть.

Другое дело, что в Германии бомжом является лишь тот, кто самостоятельно выбрал этот путь. Социальная система настолько мощная, что человеку, оставшемуся по каким-то причинам без крыши над головой, предоставят оплачиваемое жилье. Если человеку временно некуда идти, то ему предложат место в ночлежке и дадут поесть. То есть тех, кого действительно выкинули на улицу и кто вынужден жить годами в коробке под мостом, я никогда не видела. Бывают нелегалы, но это другая история.

Российский бомж и немецкий бомж – это два совершенно разных бомжа. Немецкий бомж обычно живет на улице вместе с собакой – так теплее. Если уж совсем замерз, то можно пойти в ночлежку, где всегда предоставят койку и миску супа. Немецкий бомж, если он имеет немецкий паспорт или просто официальное право на нахождение в стране, обычно состоит на учете в социальном ведомстве. Там он ежемесячно получает пособие не только на себя, но и на свою собаку. Так что бомжевание здесь – это скорее образ жизни, сознательный выбор.

Сочувствия к тем, кто самостоятельно принял решение жить на улице, я не испытываю. И милостыню не подаю. Обычно бомжи совершенно безобидны. Они не нападают на прохожих, максимум – просят подаяние. Причем на открытых пространствах. В редких случаях бездомных можно увидеть внутри вокзалов или в аэропортах – полиция и служба безопасности их не жалует.

Что касается отношения к ним простых немцев… я могу говорить только о своем личном опыте, о той ситуации, которую наблюдала своими глазами. Причем описываемый человек был не бомжом, а скорее просто опустившимся и пьющим субъектом. Хотя трудно сказать.

Как-то вечером, за десять минут до закрытия, мне срочно понадобилось в магазин. Магазин, к слову, был из дорогих. Таких, как я, которым никак не вытерпеть до утра и просто необходима какая-нибудь финтифлюшка на ночь глядя, было человек пять. Молодой человек с бородкой, выбритой эффектными зигзагами, покупал суши и белое вино. Не иначе как на свидание. Пожилая дама с сумочкой под настоящего крокодила, а на самом деле – из дермантина, но это неважно, вдумчиво выбирала оливки. Поднимет банку, посмотрит на просвет, потрясет зачем-то и поставит на место. Потом за следующую возьмется. Оливки нужно выбирать с умом. И десяти минут на это может не хватить.

Девчушка лет одиннадцати стояла у кассы с пачкой хлопьев. Ерзала-ерзала, потом не удержалась и взяла с полочки рядом с лентой «Киндер-сюрприз». Наверняка мама просила купить только хлопья, но, может, все же не попадет?

Перед девчушкой и мной в очереди к кассе стоял этот мужчина.

Скорее всего, он все же не был бомжом. Это какая-то промежуточная стадия между тем, кто уже упал и лежит, и тем, кто еще в социуме и пытается всеми силами не попасть туда, за черту. К тем, от кого отворачиваются и стараются обойти по большому кругу. Потому что грязь и амбре. Этот был не настолько грязным. Но все равно непонятно, каким ветром его занесло в этот сияющий, вылизанный магазин. Там же, за углом находились три дискаунта.

На нем был войлочный свитер в полоску – коричневая и голубая, коричневая и голубая – с огромной дырой под мышкой. Свитер был натянут на голое тело, и когда он поднимал руку – а он ее периодически поднимал, чтобы поправить падающую на лоб прядь когда-то, наверное, блестящих, а сейчас словно присыпанных пеплом волос, – так вот, когда он поднимал руку… в огромной дыре бесстыдно сияла волосатая подмышка. И я тупо, как кролик, не могла оторвать взгляд от этой отвратительной дыры, от этой чужой заросшей наготы. Так, наверное, смотрят на людей, имеющих какое-то увечье. Шесть пальцев или заячью губу. Хочется отвернуться, ты прекрасно знаешь, что смотреть нельзя, а взгляд все равно приклеивается. Как жевательная резинка – к подошве. Только ножом отскребается.

Но дело не в этом. Он был какой-то полугрязный. Я не знаю, где грань между чистым и грязным и каким образом измеряется эта половинчатость, но он был именно полугрязным. Покупал бутылку самого дешевого вина и две банки пива. И расплачивался медяками. Центами. В буквальном смысле. Высыпал кассирше две горсти монеток достоинством один и два цента – выгреб откуда-то от глубин аляповатых гавайских шорт. Вообще, вот этот вот кричащий диссонанс – плотный, дырявый свитер в полоску при почти тридцатиградусной жаре и люминесцентными красками светящиеся шорты – пугал уже сам по себе. Без всяких подмышек и медяков.

Бродяга высыпал деньги. Девушка начала считать. И у нее на лице отразилась та же самая половинчатость-перепончатость! Очень противно было брать у него деньги, очень. Просто физически ощущалось, что ей хочется вытереть руки. Она их и вытирала периодически о форменную футболку – ну, вроде как вспотели. Непроизвольно, конечно же. И считала, считала.

Сколько может стоить бутылка вина? Сколько-то стоит, и надо все пересчитать. Но очень противно. С другой стороны, клиент. И раздирала ее эта половинчатость во все стороны. На чистеньком, не испорченном дешевой косметикой лице – гримаска отвращения. От хорошей жизни в кассирши редко идут. Но она справилась с собой, собрала мелочь, даже улыбнулась ему. Bitte schön![13]13
  Пожалуйста (нем.).


[Закрыть]

Мужчина улыбнулся в ответ, в последний раз вскинул вверх худую, жилистую руку, отбрасывая сальную прядь. Забрал свои покупки и ломкой, подпрыгивающей походкой простудившейся цапли направился к выходу. Кассир спрыснула ленту дезинфицирующим средством. На кассе в это время ждали своей очереди последние покупатели.

И всю эту картину откуда-то сбоку, из-за полок наблюдал менеджер магазина. Я его часто там видела – пожилой, подтянутый человек, не гнушающийся любой работы. Может и ящики сам разгрузить, и за кассу сесть, и полы помыть. Из тех начальников, которые подают пример.

И после того как девушка, помыв ленту, жизнерадостно улыбнулась следующему клиенту – девчушке с хлопьями, подошел к ней сзади и тихонечко – но мы же все совсем рядом, все слышно – шепнул ей на ушко:

– Еще раз так сделаешь – выкину сразу же! И никуда больше не устроишься. Это клиент! Какой бы ни был. Хоть сто евро по центам принес. Это КЛИЕНТ!

Девочка стала пурпурной и так же шепотом ответила:

– Извините! Извините, пожалуйста, все! Больше никогда не повторится.

И все стоящие в очереди почему-то уткнулись глазами в пол.

Какие выводы можно сделать из этой истории? Я не знаю, честно говоря. Мне просто хотелось показать, что даже к таким совсем опустившимся людям все же стараются относиться с максимальным уважением.

Вопросы по существу

• История с белыми мишками, описанная выше, совершенно не криминальна. И если вы попытаетесь заявить в полицию о том, что только что САМОЛИЧНО подписали чек на круглую сумму, ибо поначалу было решили спасать обезьян в сельве Амазонки, а потом почему-то обиделись на Дарвина – по его теории человеку должно житься лучше, чем обезьянам, а в жизни – все наоборот, и передумали…

Скорее всего, офицеры сочувственно пожмут плечами и посоветуют вам впредь быть внимательными. Дело в том, что вы сделали пожертвование добровольно. Вас никто не принуждал силой отдавать деньги. А то, что вы не очень хорошо понимаете язык… Это не юридическая категория.

• Именно поэтому следует очень внимательно относиться к всевозможного рода «продавцам воздуха», шастающим по домам. Обычно они очень хорошо осведомлены о том, какая именно публика живет в том или ином районе. Если там сосредоточено много иностранцев, то, соответственно, число коробейников будет в разы выше, чем в районе с коренным населением. Иностранцу намного проще продать все что угодно – он не знает тонкостей законодательства, он не владеет в должной мере языком, он просто стесняется послать незваных гостей подальше.

Если к вам пришли с очередным предложением «чудо-соковыжималки, которая заодно погладит брюки вашего мужа и просигнализирует вам, если в ваше отсутствие он водит в дом женщин», а вы четко уверены, что ничего не хотите знать о грехах супруга, – смело гоните незваных гостей. Как умеете, не смущаясь наличием грамматических ошибок и не боясь показаться невежливыми. Тактика этих продавцов – задавить клиента потоком информации, не дать ему опомниться и быстренько всучить товар. Расчет сделан на скорость и внезапность. Пока вы опомнились – их уже и след простыл.

• В Германии существует целая организация, занимающаяся в числе прочего вопросами недобросовестного поведения различных торговых и производственных фирм. Называется она Verbraucherzentrale. В вольном переводе – Центральная служба защиты потребителей. Вот ее адрес: http://www.verbraucherzentrale.de.

• В каждой земле существует свое региональное отделение. Позвонив туда или приехав в офис, вы сможете совершенно бесплатно получить информацию о том, правильно ли вы заключили договор (по-хорошему, нужно проконсультироваться еще ДО его заключения) о покупке той или иной вещи, имеет ли данная компания право продавать свою продукцию на территории Германии, соответствует ли товар всем сертификационным стандартам и прочее. Причем совершенно неважно, о каком именно продукте идет речь – о новейшей стиральной машине, купленной в дорогом и солидном торговом доме, или о «чудо-пылесосе», который носят по домам коммивояжеры. Сотрудники службы проконсультируют вас по всем интересующим вопросам и при необходимости свяжут со своими адвокатами.