Текст книги "Низвергающий в бездну"

ГЛАВА 13
О том, что противника нельзя недооценивать

Анет, прижавшись к теплому меху гхырха, грустно смотрела, как собираются ребята. Было страшно оставаться одной. В ее душе, словно бомба с часовым механизмом, тикал неприятный вопрос: а что, если они не вернутся? На него Анет предпочитала не отвечать.

Девушка заметила, что Дерри, в отличие от Стика я Дира, не берет с собой никакого оружия. Более того, ксари снял куртку и рубашку, оставшись в одних кожаных штанах. Нехорошее предчувствие кольнуло в груди у Анет. «Похоже, Лайтнинг собирается побегать в обличье большого кота, – с беспокойством подумала она, прекрасно понимая, что в этот раз ему придется рассчитывать только на свои силы. Ни Стика, ни Дира, ни ее, со слезами наготове, не будет. – А не пойти ли мне за ним?» – пришла шальная мысль в голову, но Анет тут же загнала ее в самый дальний угол своего сознания. За неделю пребывания в экстремальных условиях девушка многое осознала и многому научилась. Самое главное, что она усвоила, – это то, что командира, то есть в их случае Стикура, надо слушаться. И если он сказал сидеть с гхырхом здесь, значит, так тому и быть. Тем более Дерри гораздо проще будет выпутаться из сложной ситуации одному.

Пока Дерри раздевался, Стикур полностью закончил сборы и, махнув на прощание рукой, скрылся в темном проходе. Узкий, плохо освещаемый коридор медленно поднимался вверх. Тела темных гномов почти не попадались. Видимо, так близко к поверхности они подходить не рисковали. Здесь даже слегка изменился воздух. Уже не так пахло паленым мясом и гарью. Местами чувствовалось едва уловимое дуновение ветерка. Стик был полностью сосредоточен на дороге, пытаясь не пропустить ни одного поворота. Карта осталась у Анет, и Эскориту приходилось идти, ориентируясь исключительно по памяти. Все повороты, обозначенные на карте, намертво отпечатались у герцога в сознании, и он двигался, повинуясь своеобразному внутреннему компасу.

Стик чувствовал, что пещеры скоро закончатся и появится лестница, ведущая на поверхность, идентичная той, по которой они спускались в начале пути. Нутром ощущая засаду, Стик остановился в метре от ступеней и погасил факел, который мог запросто его выдать. Глаза медленно привыкали к кромешной темноте. Сначала перед ним, кроме черноты, не было ничего, потом постепенно начали проступать едва различимые очертания стен. Мир окрасился в черно-серые тона. Стик постоял еще несколько Минут, а когда его глаза совсем привыкли и стали различать даже отдельные детали, осторожно пошел дальше затаив дыхание. Неровные, местами оббитые ступени круто поднимались вверх.

Внутреннее чутье опытного воина подсказывало герцогу, что впереди есть люди, а природная сообразительность настойчиво шептала, что это, вероятнее всего, люди Сарта, которые стоят у входа в подземелье не просто так, а с определенной целью – схватить Дерри и Анет.

В принципе уже можно было поворачивать назад, но Стику было любопытно, сколько их там? Пять или пятьдесят? От количества охраны зависел выбор их дальнейшего пути. Этот выход был самым удобным, так как вел прямиком к Кругу вечности, и, если охрана не многочисленная, проще прорваться именно здесь, чем идти в обход, например, через Темный лес, в котором еще неизвестно какие сюрпризы могут их ожидать.

Поднимаясь по лестнице, Эскорит надеялся, что он первым увидит охранников, и они не заметят его. Тем более он шел из темного коридора на свет и поэтому был в более выгодном положении. Вскоре где-то вдалеке показалось маленькое яркое пятнышко света, откуда доносились приглушенные голоса. Стикур прислушался, но с такого большого расстояния не смог разобрать ни слова. Разговаривали, судя по всему, два или три человека. Герцог крадучись, практически всем телом припадая к каменным ступеням, подобрался ближе. Теперь он отчетливо слышал солдат, которые просто трепались. Из разговора Стик понял, что стояли они здесь уже давно и такое бездействие им надоело. Еще им опротивели воняющие и шатающиеся без дела зомби, присланные в подмогу Хакисой.

«Так. Значит, этот путь для нас закрыт. Судя по всему, их здесь много», – мрачно подумал Стик, с кошачьей осторожностью отступая в глубину темного коридора. Оставалась надежда, что с другими выходами дело обстоит лучше.

Дерри бесшумно передвигался по длинному коридору, постепенно подбираясь все ближе и ближе к выходу. ОН шел, повинуясь нечеловеческим инстинктам, которые безошибочно вели его по петляющему лабиринту. Он не взял с собой даже факел, который только мешал бы. Конечно, будучи зверем, он видел бы лучше. Но врожденные способности ксари помогали различить в темноте пол и шероховатые стены коридора. А бесконечные тренировки и задания в течение нескольких лет в синдикате привили ему способность ориентироваться в любой местности.

Чем ближе он подходил, тем светлее становилось. Прямо перед ведущей наверх лестницей Дерри остановился и присел на нижнюю ступеньку. Ему предстояло принять очень нелегкое решение. Впрочем, если говорить честно, он уже сделал это в тот момент, когда, отправляясь в разведку, отказался от оружия и оставил внизу в катакомбах свою одежду. А сейчас оставалось только собраться с духом и преодолеть последнее внутреннее сопротивление. Дерри несколько минут сосредоточенно сидел, потом медленно поднялся, снял боюки и мысленно обратился к своему второму «я»: «Ну что, побегаем, мой зверь?»

В ответ на это предложение откуда-то изнутри, из живота, поднялась волна переливающейся радости. Глаза, нос, уши моментально заполнили новые образы, запахи, звуки. Это зверь пытался передать человеку свое состояние, медленно соединяясь с ним в одно целое. Только что на каменном полу стоял Дерри, и вот уже приземляется на четыре мохнатые лапы серебристый кот огромных размеров.

На это раз Лайтнинг не утратил чувство реальности. Он очень комфортно ощущал себя в зверином обличье, но все же оставался самим собой, относясь к эмоциям кота слегка снисходительно (примерно так он воспринимал проявление чувств Зюзюки), не давая этим радужным звериным эмоциям стать его собственными.

«Кстати, – подумал Дерри, привыкая к своему облику, – мне надо как-то назвать тебя. Это будет тайное, известное только нам двоим имя. Если я позову тебя по имени, ты всегда придешь ко мне. Ну как?» – В ответ в голове яркими звездочками вспыхнула кошачья радость, и ксари услышал громкое мурлыканье, не сразу сообразив, что эти звуки исходят из его горла. – Ладно, – мысленно засмеялся Дерри. – Как же мне тебя назвать? Ты такой красивый, словно мерцающие ночью звезды. Давай, я назову тебя Мерцающий?» – И новая волна радости в ответ.

Серебристый кот осторожно крался, пробираясь к выходу, очертания которого уже виднелись впереди. Он мягко ступал пушистыми лапами, едва сдерживая рвущееся наружу нетерпение. Только воля человека и обещание веселой охоты заставляли животное не спешить. Вот уже яркие лучи солнца пробрались в темный коридор и скользнули по усатой кошачьей морде. Зверь зажмурился от непривычных, ярких красок и вновь открыл глаза, услышав рядом громкий, испуганный крик. Около входа в катакомбы стояло несколько вооруженных людей. В сознании кота не было точных численных определений. Были понятия: «несколько», «много» и «очень много».

Этих было несколько, и ото всех исходил страх.

– А вот теперь поиграем, – тихо шепнул Дерри, и Мерцающий кинулся на первую жертву, разрывая ее в клочья. Дикий азарт охоты погнал кота в лес за остальными убегающими людьми. Оказалось, что охотиться за людьми гораздо интереснее. Они не так слабы и беспомощны, как мыши. Разобравшись с охранниками Сарта, из которых двоих он знал в лицо, Дерри разрешил себе маленькую слабость. Слившись воедино с душой зверя, он долго скакал по залитой солнцем поляне, хватал зубами бабочек и, как полоумный, ловил лапами переливающиеся солнечные лучики. Вдоволь наигравшись, Дерри направился обратно в подземелья, преодолевая внутреннее сопротивление ненагулявшегося кота. Спустившись в низ лестницы, Дерри еще немного поспорил с Мерцающим, и тот с обиженным мявом отступил куда-то в подсознание. Ксари быстро натянул штаны и отправился в обратный путь. Он не знал. как прошли вылазки у его друзей, но в успехе своей миссии был уверен. Те из охранников Сарта, что выжили в схватке с котом, убежали и вряд ли вернутся на свой пост, справедливо полагая, что раз зверюга, которая сожрала их товарищей, обитает у входа, значит, она не хуже их самих сыграет роль охраны. Дерри достаточно долго находился в компании подобных людей и мог без труда угадать их реакцию на то или иное событие. Он был более чем уверен, что охрана, по крайней мере, одного из входов удачно снята.

Анет сидела, вжавшись в каменную стену, и ждала. Ожидание – это самое гадкое из всех возможных состояний души. Оно своими не очень приятными ощущениями больше всего напоминает противное липкое чувство страха.

Вот и сейчас девушка вздрагивала от каждого шороха. То ли от страха (вдруг кто злой и противный появится?), то ли ей чудились шаги кого-то из ребят. Анет не могла сказать, сколько она просидела так: приклеившись к стене и вцепившись ногтями в розовую, блестящую шерстку Зюзюки. Гхырх сначала протестовал, пытаясь вырваться, но девушка только усилила хватку, и Зюзюка успокоился, смирившись.

От постоянного напряжения у Анет очень скоро разболелась голова. Ждать девушка совершенно не умела. Она уже готова была вскочить и двинуться по одному из коридоров в надежде встретиться с кем-нибудь из ребят. Больше всего Анет переживала за Дерри. Помимо всех внешних опасностей ему грозила еще одна, сидевшая глубоко внутри, – его зверь. Анет панически боялась, что Лайтнинг окажется излишне самоуверенным и не сможет совладать с сидящим внутри него котом, и тогда она потеряет его навсегда. Эта мысль больше всего не давала ей покоя.

Пусть Дерри и был для нее чужим, далеким и практически недосягаемым, но он все равно был рядом. Она могла просто смотреть на его и знать, что он жив, здоров и, может быть, в какой-то мере счастлив.

Если сначала у Анет и возник в отношении ксари интерес, то постепенно она заглушила его. Виной тому было сразу несколько серьезных причин.

Первая и самая банальная из них заключалась в том, что сам Дерри не обращал на девушку ни малейшего внимания. Если еще до замка леди Эльвиры он изредка улыбался ей и первым начинал разговор, то, после того как они со Стиком стали изображать счастливую пару, казалось, абсолютно забыл о ее существовании. Обиделся, что ли? Вопрос: на что?

Второй не менее важной причиной было то, что их путешествие, похоже, достаточно быстро приближалось к концу. А в конце, как они договорились, ее ждет дом. Анет понимала, что, когда она вернется на Землю, Арм-Дамаш останется для нее навсегда недосягаемой мечтой, а вместе с ним такой же мечтой останется и Дерри. «Девчонки, – с грустью подумала Анет, обращаясь к своим подругам, оставшимся на Земле, – все мы мечтали о принце на белом коне. Я своего нашла, а что толку? И конь почти белый, и Дерри почти принц, но скоро мы окажемся так далеко друг от друга, что никакая техника не позволит нам встретиться вновь. Только магия. Но и она, скорее всего, будет бессильна».

Анет в тысячный раз проклинала судьбу за то, что ее вырвали из привычного мира. Сначала девушка ругалась потому, что ей хотелось домой, подальше от этого странного и чужого мира. Сейчас же все стало намного сложнее. Одна ее половина рвалась к родителям и тому, что она почти двадцать лет называла домом. А вторая… вторая половина не хотела покидать ставший родным и любимым Арм-Дамаш. Слишком много здесь случилось такого, что невозможно забыть. Девушка понимала, что уже никогда не сможет стать прежней. Никогда на Земле ей не будет так хорошо, как было раньше. Все познается в сравнении. Ей будет не хватать звуков, запахов и красок Арм-Дамаша; вечно недовольного и надежного, как стена, Стика; поранившись, она будет в бессознательном порыве звать Дира, под руками которого любая боль проходит бесследно. А фиолетовые глаза Дерри вообще останутся в ее сердце на всю жизнь.

Она понимала, что короткое пребывание на Арм-Дамаше не просто изменит, а перевернет ее жизнь. Лелеемые с детства мечты о карьере казались теперь смешными. Чем она будет заниматься там, на Земле? Ходить на лекции в университет? Пить пиво в баре с друзьями? И ежеминутно искать в толпе волшебные, необыкновенные глаза. С наслаждением вдыхать запахи Арм-Дамаша, смеяться со Стиком и Диром и с криком боли и отчаяния просыпаться ночью, понимая, что это всего лишь сон.

Отнятая мечта. Это все равно что первый раз показать ребенку банку сгущенки, долго ходить вокруг него, доказывая, что это съедобно и вкусно, предлагая попробовать маме, папе, старшей сестре. А когда маленькое, но до жути недоверчивое существо распробует лакомство, вырвать банку из перепачканных ручонок и убрать в такой далекий, висящий где-то под потолком ящик.

Анет сейчас ощущала себя как раз таким маленьким и несчастным существом с липкими от сгущенки руками. Иногда она спрашивала себя: а что будет, если вместо Земли ей предложат Арм-Дамаш? Но от таких мыслей становилось только хуже. Ведь возвращение на Землю было для нее целью всего путешествия. С самого начала все ее действия были подчинены этому стремлению. Да, теперь эта светлая мечта потускнела в ярких красках Арм-Дамаша, но отказаться от нее Анет не могла. Ее избалованная душа, привыкшая получать все, кричала из глубины сердца, что уже не может существовать без этих двух миров, что ей нужно все.

– Все… – горько усмехнулась Анет и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

Погруженная в свои мысли, девушка даже не заметила, как, бесшумно ступая, из коридора показался Стик.

– Ты чего? – обратился он к зареванной Анет. – Что ты опять ревешь? Что за привычка?

– Ну тебя, – беззлобно отмахнулась от Эскорита девушка. – Это я так волнуюсь. Жду, жду, а вы все никак не идете. Вот ты появился, слава богу, а остальных нет, и я стала переживать еще сильнее.

– Ладно. – Стикур успокаивающе погладил девушку по плечу. – Не нервничай, все будет хорошо. Видишь, я уже вернулся, а скоро подойдут Дерри и Дир. Ты бы Зюзюку-то отпустила, а то вон как впилась, он еле дышит.

Анет послушно кивнула, отцепилась от гхырха и грязным рукавом размазала по щекам слезы.

– Ну что ты узнал? – поинтересовалась она тихим, неуверенным голосом.

– Там нам не пройти, – по-военному коротко ответил Стик и с надеждой в голосе добавил: – Надеюсь у Дира и Дерри дела обстоят лучше. Особенно я надеюсь на Дерри, потому что долина Д'Архар, похоже, обложена войсками Сарта и Хакисы со всех сторон.

– Но ведь нам все равно надо туда попасть? – полуутвердительно-полувопросительно поинтересовалась Анет у герцога.

– Да, – согласился Стик. – Я надеюсь вот на что: Темный лес от долины Д'Архар отделяют горы. Раньше к Кругу вечности можно было попасть, пройдя по ущелью Нежити. Но недавно, как ты сама знаешь, там случился обвал, который перекрыл путь. Но сами горы испещрены тайными проходами, по которым вполне можно подобраться к Кругу вечности, минуя не только солдат Сарта, но и саму эльфийскую долину.

– А ты знаешь эту дорогу через горы? – заметно повеселевшим голосом спросила Анет, присаживаясь к разведенному Эскоритом костру.

– Как тебе сказать, – замялся Стик. – Еще во время правления Хакисы в этих горах были расположены усыпальницы всех знатных арм-дамашских вельмож, как людей, так и эльфов, гномов, ксари, оборотней, вампиров и прочих. Горы внутри разделены на сектора по видовой принадлежности усопших, по сословиям и знатности. Входы в эти усыпальницы есть как из долины Д'Архар, так и из Темного леса. Как гласит легенда, все сектора усыпальницы расположены веером, основанием которого является Круг вечности. Я думаю, что если мы найдем вход в усыпальницы Великих, то уж через них как-нибудь выберемся к Кругу вечности.

Анет балдела от такого точного указания их дальнейшего пути. Особенно ей понравилась фраза: «как-нибудь выберемся». В общем, сказка «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Девушка тяжело вздохнула и привалилась спиной к стене, размышляя, куда же пропали Дерри и Дир.

Дирон еще не успел даже подойти к лестнице, когда услышал первые голоса. Было ясно – выход охраняют. Маг осторожно продвигался по коридору, прижимаясь к стене, пытаясь по голосам определить, какая здесь охрана. Его расчет оказался верным. У входа толклись всего трое часовых, они были настолько увлечены разговором, что даже не заметили, что из темного прохода появился Дир. Первого противника маг ударил мощным парализующим заклятием, а второго рассек мечом на две аккуратные и практически ровные половинки, третий же доставил много хлопот. Увидев своих товарищей убитыми, он издал громкий гортанный крик, призывая на помощь, и кинулся на мага. Дирон понял, что совершил большую глупость, он не учел, что у входа в пещеру будет выставлена незначительная охрана, в то время как основные силы расположатся где-нибудь в стороне. «Сколько же их? – с трудом сдерживая атаку противника, думал Дир. – Хорошо, если десять. А если сотня?»

Вдалеке за холмом показались воины, всего несколько человек, но одним из них был Тарман. Дирон выругался, понимая, что отступать в пещеру бессмысленно, и удвоил усилия, тесня своего слабеющего противника. Тарман тем временем сплел руки в сложном жесте. Дирона сковало магическими путами, и он тихо осел на землю, не успев сплести контрзаклинание.

– Когда они вернутся? – в сотый раз заныла Анет, пытаясь поудобнее усесться у неровной, шероховатой стены.

– Скоро, – на автомате буркнул Стик, сам не находя места от волнения. Нытье Анет только нагнетало и без того Напряженную обстановку. По его подсчетам, и Дерри, и Дир должны были появиться одновременно с ним самим, ну в крайнем случае, чуть позже. А сейчас дела обстояли более чем гадко, если ребята не подойдут в ближайшие пять минут, значит, с ними что-то произошло.

– Может, пойдем их поищем? – опять тихо заныла девушка. – Терпеть не могу сидеть и ждать.

– Куда ты предлагаешь идти? – устало и безразлично спросил Стик. – Ну ты подумай, Дерри и Дир ушли в разные стороны. За кем ты предлагаешь идти? Мы же с тобой не можем разорваться, правильно? Так что лучше сидеть и ждать.

– Да, ты, безусловно, прав, – раздраженно согласилась девушка. – Но знаешь, я просто уже не представляю, куда себя деть от беспокойства. Не будем же мы так сидеть до скончания века. А вдруг с ними что-нибудь случилось?

– Анет, будь реалисткой, – сурово прервал причитания девушки Стикур. – Если с ними что-нибудь случилось, ты уже ничего не сможешь сделать. Если же все нормально и они просто по каким-то причинам задержались в пути, то они скоро придут сами. Бессмысленное мотание по коридорам ничего хорошего не даст. Во-первых, если они, не дай боги, попались, значит, сунувшись к выходу, мы тоже подвергнемся опасности, а мы не имеем на это морального права. Ты должна добраться до Круга вечности целой и невредимой и потом продолжить свой путь дальше в независимости от того, кто из нас останется в живых. Хотя бы один просто обязан, потому что без охраны ты не пройдешь и шага. Именно поэтому мы будем сидеть здесь и верить, что с Дерри и Диром все нормально, потому что в другом случае мы будем вынуждены идти дальше без них.

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Анет. – Это же твои друзья. Неужели ты сможешь бросить их в беде, даже не зная толком, что с ними произошло. Убиты ли они, ранены или в плену?

– Да, Анет, смогу, – угрюмо, но твердо сказал Стик, – понимаешь, пока не погибнет Хакиса, мы не принадлежим себе. Мне страшно, что мои друзья могут не вернуться. Я не прошу себе до конца жизни, если они вдруг погибнут из-за того, что я не пришел вовремя им на помощь, хотя мог. Но знаешь, если вдруг я все же кинусь их спасать и в результате этого погибнешь ты, от которой зависит судьба Арм-Дамаша, «Низвергающий в бездну» попадет к Хакисе, и наш мир покатится в преисподнюю. Я не имею права этого допустить, ты меня понимаешь? Но давай пока не будем говорить о плохом, тем более я, кажется, слышу шаги. Да, точно, похоже, возвращается Лайтнинг.

Сердце в груди девушки бешено забилось. Она вздохнула и едва сдержалась, готовая прыгнуть навстречу Дерри. Лайтнинг был живой, невредимый и, самое главное, в своем человеческом обличье. Судя по всему, вылазка прошла удачно, потому что на его лице играла очень довольная, но слегка глупая улыбка. Чем дольше Анет смотрела на Дерри, тем больше убеждалась, что его звериная личина подходит ему как нельзя лучше. Это он и есть – сытый, довольный, очень красивый и невероятно опасный кот.

– Ну как дела? – натянуто поинтересовался Стикур, беспокоясь за Дира. – У меня лично отвратительно. По крайней мере, этим путем нам в Д'Архар не попасть.

– Нет, у меня все нормально, – деловым тоном начал Лайтнинг. – Там паслось несколько охранников, и я их быстренько разогнал. Я думаю, те, кто выжил, вряд ли подойдут к пещерам близко. Все-таки у звериной ипостаси есть свои неоценимые плюсы. Проход в Темный лес свободен. А кстати, где Дирон? Я думал, что явлюсь последним.

– Не знаю, – мрачно отозвался Стик. – Что-то у меня дурное предчувствие.

– Да, это очень плохо. – Радостное выражение моментально исчезло с лица Дерри. – Что делать будем?

– Я думаю, мы поступим вот как, – начал Стикур, – вы с Анет сейчас идете в Темный лес, а я следом за Диром. Если все будет хорошо, мы вас догоним. Переночуйте в одном из маленьких трактирчиков во Влекрианте, если мы не появимся, двигайтесь дальше, я не могу оставить Дира в беде, но и рисковать судьбой Арм-Дамаша мы не вправе. Все ясно?

Дерри кивнул. Мнения Анет никто не спросил, поэтому она грустно опустила глаза и тихо шепнула:

– Хоть гхырха возьми, он всегда сможет меня найти, да и помощник из него неплохой.

Стик благодарно кивнул и поманил за собой возмущающегося Зюзюку.

– Хозяйка – предатель, – орал гхырх. – Зюзюка припомнит хозяйке это. Ты будешь кормить меня нямой вечно. – Выражая всем своим видом недовольство, зверек все же поскакал вслед за удаляющимся Стиком.

Дир медленно приходил в себя. К нему нехотя возвращалось блуждающее где-то сознание. Вместе с ним пришла и боль. Она пульсирующими толчками откуда-то изнутри головы подобралась к глазам и ушам. Маг тяжело вздохнул, прогоняя неприятные ощущения, вызванные вмешательством чужеродной магии. Он благодарил богов за то, что из всех сфер магии ему лучше всего давалось целительство. И вот сейчас Дирон чувствовал, как по венам бежит сила, унося боль. Маг знал заклинание, которым его уложил Тарман. Знал и поэтому пытался как можно быстрее избавиться от его последствий.

Сам Дир никогда не пользовался ничем подобным, потому что такое волшебство не убивало, но калечило на всю жизнь, разрушая нервную систему человека и вызывая полный или частичный паралич и слабоумие. Приди он в себя чуть позже, и его бы постигла такая же незавидная участь. «Но во всем есть свои плюсы», – подумал Дирон, уверенный в его беспомощности Тарман и его люди даже не потрудились связать молодого человека.

Дир попытался расслабиться и осторожно пошевелил пальцами рук и ног. Хорошо, что они действовали, значит, он успел вовремя. «Теперь самое главное – не выдать себя раньше времени», – решил молодой человек и прибегнул к несложному магическому воздействию. Отключая сознание, он оставил работать слух и обоняние. Со стороны Дир походил практически на труп. Его кожа была сероватой И холодной, пульс едва прощупывался. Даже Тарман вряд ли смог бы догадаться, что это бессознательное тело все слышит и при удобном случае может нанести сокрушающий удар.

Глаза маг открыть не решался: слишком уж велик был риск выдать себя, поэтому о том, где он находится, Дир ничего не знал. Он мог определить только, что лежит на соломе, она неприятно колола ладони и царапала шею над воротником. Маг прислушался и по легкому шороху понял, что кто-то к нему приближается.

– Ну как наш маг себя чувствует? – услышал Дирон голос с весьма характерным акцентом, принадлежащий Тарману. – Он не пришел в себя?

– Нет, – подобострастно отозвался кто-то незнакомый. – Я, как вы мне приказывали, сидел здесь и не отлучался ни на минуту. Он даже ни разу не вздохнул по-человечески. Лежит, словно труп.

– Что ж, тем хуже для него. Пусть лежит дальше. Для нас это только приманка, капкан, в который должен попасться Лайтнинг. Я думаю, Дерри очень скоро прибежит за своим другом. Мерзкого ксари ждет разочарование. – Тарман неприятно засмеялся и вплотную подошел к Диру, проверяя его пульс. Удовлетворенно хмыкнул и обратился к кому-то стоящему сзади со словами: – Охрану выставите у входа. Если эти олухи проворонят появление Дерри, всех вздерну, не церемонясь. Хотя ксари мы поймаем в любом случае. Как он заберет это тело, которое когда-то было его другом? Интересно. На это стоит посмотреть. Тогда-то мы его и возьмем. В самой палатке охрану снимите, арм-дамашский маг теперь нам не опасен. Я, честно сказать, ожидал от него большего. Все аристократы – дохляки.

Дирон вздохнул с облегчением, когда Тарман вышел. Слава богам, маг Сарта не осмотрел его тщательнее, тогда обман был бы раскрыт. Хотя, кто знает, может быть, Тарман просто не занимается целительством и в любом случае не смог бы определить состояние Дира.

Маг очень осторожно попытался просканировать окружающее пространство на наличие магии. Дир действовал очень аккуратно, пытаясь определить, поставлена ли над лагерем магическая защита, но маг Сарта оказался настолько самонадеян, что не позаботился даже об этом, а зря. Все оказалось даже проще, чем Дир думал. Он одними губами, практически неслышно, шепнул несколько слов и открылся миру, впитывая, как губка, всю находящуюся в пределах досягаемости магическую энергию.

Спешить было некуда, и поэтому Дирон понемногу накачивал себя силой, необходимой для заклинания перемещения. Ее требовалось много, но, если бы он взял всю силу сразу, Тарман моментально бы его засек, и все усилия пошли бы насмарку. А так Дир качал силу из окружающего мира по крупицам, и заметить это постороннему магу было невозможно. Этому приему его обучил один старый и очень мудрый человек. С того времени Дир не раз использовал это умение.

Время текло медленно, и Дирон впал в полузабытье. Сила, попадающая в его тело, моментально впитывалась поврежденными заклинанием Тармана тканями. С каждым вздохом Дир чувствовал себя все сильнее. Ушел туман из головы, по телу побежала, как электрический разряд, энергия, и маг почувствовал, что можно начинать плести сложную матрицу заклинания перемещения. Основная проблема заключалась в том, что перенестись в этот раз Дир планировал не на открытое пространство, а в Кен-Тирон. Он, конечно, хорошо запомнил все залы, повороты и коридоры, но риск оказаться заключенным в камень, без надежды выжить, когда твоя полоть намертво срастется со скалой, все же был очень высок.

Дир сосредоточился и резко вскинул руки, переплетенные в сложном магическом жесте. Вокруг него появилось голубоватое сияние, которое все сужалось и сужалось, пока совсем не поглотило Дира. Все произошло абсолютно бесшумно, стражники ничего не заметили. Только обратили внимание на сильный порыв ветра в абсолютно тихий день, но не придали этому значения, списав все на капризницу погоду.

Как только Дир произнес заклинание, его буквально скрутило от боли. Слишком уж он был слаб для такого мощного магического действия. Но несмотря на выворачивающую наизнанку боль, у него все же получилось, он вырвался. «Куда?» – прозвучала последняя мысль в замутненном сознании, и Дир провалился в черную пустоту беспамятства.

Стикур практически бежал по темному лабиринту гномьих пещер. Прошел почти час, а коридор и не думал заканчиваться. Беспокойство за друга сжигало изнутри, но он понимал, что вряд ли сможет что-то сделать. Герцог проклинал себя за слабость, он сейчас был гораздо нужнее Дерри и Анет, чем Диру, которого, вполне может быть, уже нет в живых. Эта мысль острым лезвием полоснула по сердцу, вызывая непереносимую муку.

– Нет, он жив, я знаю, – тихо прошептал Стик, понимая, что если маг жив, значит, он, скорее всего, попал в плен, а это не намного лучше смерти. Вытащить его будет практически невозможно. Стик все это прекрасно осознавал, но все равно шел, возможно, навстречу своей смерти. Он должен был либо найти Дира, либо лично убедиться, что ему уже никто не сможет помочь.

Эскорит шел, практически не глядя под ноги, и вдруг запнулся обо что-то мягкое. «Опять, что ли, гномий труп?» – раздраженно подумал он и посветил факелом. Перед Стиком на полу темного коридора лежал человек. Герцог осторожно перевернул мужчину на спину, посветив ему в лицо, – это был Дир, бледное лицо которого застыло, словно восковая маска. Стикур на минуту испугался, решив, что маг мертв. Но тихий стон убедил его в обратном. Точными и уверенными движениями Стик проверил пульс, он у Дира едва прощупывался.

– Вот черт! – выругался Эскорит. – Что же произошло?