Текст книги "Низвергающий в бездну"

ГЛАВА 8
О том, что даже у безупречных есть скелеты в шкафу

Анет сердечно распрощалась с Ашан-Маррой и выбежала за шаткий забор деревушки к ожидающим ее молодым людям. Стик и Дир зря времени не теряли и за три дня отдыха отыскали сбежавших лошадей Дерри и Анет. Как им это удалось, девушка не представляла, но факт оставался фактом. Ее любимая Звездочка стояла сейчас на дороге и нетерпеливо пофыркивала, предлагая хозяйке поторопиться.

Анет последний раз махнула рукой Ашан-Марре и достаточно ловко забралась в седло. Куда они направляются дальше, оставалось для нее загадкой, а спрашивать не хотелось, так как местные географические названия ни о чем ей не говорили. И вообще, свою роль в этой авантюре Анет понимала смутно. Нет, конечно, ей было ясно, что ее куда-то везут и всем от нее чего-то надо, но вот чего именно – непонятно. Спрашивать об этом кого-либо из ребят было совершенно бесполезно. Они пускались в пространные рассуждения о каком-то ритуале, о какой-то злой бабе по имени Хакиса, об артефакте и непонятно с какого бока к нему прилипшей Анет, но объяснить толком все равно ничего не могли. Конечной целью их путешествия было непонятное место под названием Д'Архар. Стикур, а особенно Дирон, относились к нему с неким священным ужасом, и все расспросы про роль Анет во всем этом обычно заканчивались фразой: «Вот приедем в Д'Архар к Кругу вечности, и все встанет на свои места». Девушке было до жути интересно: а что будет, если в этом Д'Архаре их совсем не ждут и ничего на свои места не встанет? Что они тогда будут делать? Сидеть там до старости и ждать озарения свыше или развернутся и поедут обратно? Устав от умных мыслей, Анет решительно прекратила это занятие, ведущее исключительно к головной боли, и решила попробовать наслаждаться дорогой и вообще создавшейся ситуацией. Как-никак она попала в другой мир, и перед возвращением домой надо набраться впечатлений побольше, чтобы в старости было о чем вспомнить.

Наслаждаться дорогой было сложно. Во-первых, девушка еще недостаточно уверенно сидела в седле, чтобы получать от этого удовольствие, а во-вторых, с того момента как они выехали из арм-дамашского дворца Кен-Кориона, на улице изрядно потеплело, и, хотя Анет скинула тяжелую кожаную куртку, все равно было жарко, и очень хотелось снять еще и плотные штаны с блузкой. «Любопытно, – думала она, а здесь есть города с магазинами или нет? Надо бы на досуге у кого-нибудь менее недовольного поинтересоваться, например у Дира, он хоть точно не наорет. Если есть, неплохо было бы прибарахлиться. Интересно, на Арм-Дамаше носят шорты и топики или все, подобно барышням из Кен-Кориона, ходят в корсетах и пышных юбках?»

С наступлением дня воздух буквально раскалился, и Анет все же не выдержала – стащила с себя кольчугу и жилетку. Было скучно. Стик и Дир уехали далеко вперед и весь день о чем-то ожесточенно спорили, не обращая ни на кого внимания. Было видно: Дир что-то упорно пытался доказать, а Эскорит не менее упорно опровергал аргументы. Они так были увлечены своими «внутрисемейными разборками», что, казалось, совсем не замечали жары. Ни тот ни другой даже не удосужились снять плащи. Дерри же, наоборот, явно страдал от установившейся погоды. Раздетый по пояс, он тащился в самом хвосте их маленького отряда, морщась от солнца, и постоянно отхлебывал из фляжки травяной чай, заботливо сваренный в дорогу Ашан-Маррой. Весь вид ксари, начиная с недовольного лица и заканчивая какой-то небрежно-ленивой позой в седле, говорил о его скверном состоянии и общей неудовлетворенности жизнью.

Анет невольно залюбовалась его рельефным загорелым торсом, который слегка портили огромные темные синяки на левом боку под ребрами. Дерри недовольно сверкнул на девушку огромными фиолетовыми глазищами, и она, поняв, что ее разглядывания замечены, поспешила отвернуться и отъехать на безопасное расстояние, дабы не навлечь на себя праведный гнев.

Время шло, а Стик, как назло, за спорами совсем забыл о том, что им надо бы отдохнуть. На привал остановились только тогда, когда Анет уже кипела от возмущения и была готова подать голос. Даже гхырх, резво скакавший в начале пути, притомился и несколько раз пытался забраться к Анет в седло. Девушка упорно протестовала.

– У тебя есть крылья. Вот и лети, – бушевала она. – И вообще, ты слишком много жрешь и слишком быстро растешь, так что брысь. Звездочка нас двоих не увезет.

Выбрав подходящую для ночлега полянку, Стикур приказал всем слезать с лошадей. Он был мрачен и угрюм. «Да что же это такое? – думала Анет. – Эпидемия, что ли? У всех вокруг повально дурное настроение. Чует мое сердце или не сердце, а то, что сзади и ниже (не спина), что мне опять достанется. Надо проявить инициативу, авось сойду за хорошую и не нарвусь ни на чей праведный гнев».

– Стикки, – самым кротким голосом сказала Анет, – давай я за водой схожу.

Через десять минут герцог все еще орал, а Анет, сжавшись у костра, ругала себя за не вовремя проявленную инициативу, вспоминая известную русскую поговорку: «За инициативу бьют инициаторов». Одно слово в поговорке она сознательно заменила на приличное, хотя оригинал к ситуации подходил гораздо лучше. Но Анет никогда не выражалась грубыми словами. Виной тому было ее воспитание.

Эскорит припомнил ей все. И даже то, что она не вовремя полезла в реку (там, на Земле), а если уж залезла, так и тонула бы скорее, чтобы браслет попал на Арм-Дамаш один. Так нет, мало того что им, несчастным, досталась глупая, никчемная девица, от которой одни неприятности, так она, утопив один котелок, непременно хочет утопить и второй, последний, оставив всех без еды. К концу этой проповеди Анет уже полностью была уверена в собственном несовершенстве и в полной и бесповоротной никчемности. Подумав, то ли разораться в ответ, то ли зареветь, девушка вдруг осознала, что ей не хочется ни того, ни другого, а лучше бы послать всех и лечь спать. Анет никогда никого не посылала, опять же из-за врожденной интеллигентности, но ведь начать-то никогда не поздно. Поэтому, витиевато ругнувшись, вроде «пошли вы все, такие-растакие (красивые и умные), далеко и надолго», девушка повернулась к застывшим в изумлении парням спиной и уснула. Крепко и без сновидений, с чувством выполненного долга и глубокого морального удовлетворения.

– Миледи, мы потеряли их. – Мужчина со скорбным выражением лица стоял в мрачной зале, освещенной десятками толстых восковых свечей, сжавшись от страха. Великий маг Тарман никого так не боялся, как Повелительницу тьмы – Хакису. Холодная и неприступная, она редко говорила и никогда не повышала голос, но мрак в ее неживых глазах сковывал душу и разум. В ее присутствии дрожали колени и тряслись руки. Тарман ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог изменить.

Хакиса сидела к магу спиной, и эта спина, прямая и тонкая, выражала молчаливое презрение. Повелительница разглядывала свою худую серую руку с загнутыми черными ногтями. Тонкие, обтянутые хрупкой, как пергамент, кожей пальцы, казалось, вот-вот сломаются под тяжестью массивных колец. Маг ее забавлял своими глупыми и никчемными попытками преодолеть страх перед ней. Разве можно не бояться вечности? Хакиса преднамеренно молчала и, не поворачивая головы, ждала продолжения речи Тармана. Ждала, как он начнет оправдываться и какое предложит решение. Ее бесило, что эти глупые и бесполезные людишки упустили такую легкую добычу, но она не спешила выказывать свое недовольство. Всему свое время. Пусть попытаются реабилитировать себя в ее глазах. Ощущая свою вину, они будут работать в десятки раз эффективнее, зная, что следующая промашка будет для них последней.

– Госпожа, – голос мага дрожал, – мы знаем, где их можно будет застать врасплох. Менее чем через неделю они будут проезжать рядом с землями леди Эльвиры Сорейской – хозяйки Кристальных гор. Ее и их предводителя, насколько мне известно, связывали особые отношения, и потом, у леди Эльвиры лучшая библиотека, пожалуй, на всем Арм-Дамаше. Они не могут не попытать счастья и не заглянуть в нее. К тому же, проезжая через ее земли, будет просто невежливо с их стороны не отдать должное гостеприимству хозяйки. Я вам обещаю, леди не откажет нам в помощи.

Хакиса неторопливо повернулась к говорящему и, улыбнувшись одними темными губами, холодным, как зимняя ночь, голосом произнесла:

– Я надеюсь, что в этот раз вы порадуете меня, мне бы не хотелось убивать вас, поверьте.

Тарман вздрогнул и после непродолжительных клятв в верности быстро вышел из покоев повелительницы, стремясь как можно скорее покинуть это место, не внушающее ничего, кроме отвращения. Стараясь не оглядываться и зажав нос кружевным надушенным платком, Тарман промчался по лестнице, ведущей во внутренний двор замка, спиной ощущая пустые и злые взгляды верных слуг Хакисы – зомби. Только влетев в свой экипаж и подав знак кучеру, маг позволил себе немного расслабиться. Сделав большой глоток крепкого рома из фляги, он наконец-то ощутил себя человеком. Ноздри до сих пор щекотал неприятный запах тления, насквозь пропитавший все владения Хакисы.

«В следующий раз к ведьме пусть топает эта противная лягушка Адольф», – думал Тарман, незаметно для себя большими глотками опустошая флягу с ромом. Не то чтобы он был пьяницей, нет. Просто последнюю неделю его дела шли из рук вон плохо. Он только и делал, что получал разгоны то от Хакисы, то от Сарта. А виноват в этом выродок ксари. Он ненавидел его лютой всепоглощающей ненавистью, и для этого у него был целый ряд известных лишь ему причин. Во-первых, с его появлением в окружении Сарта Тарман оказался отодвинутым на второй план учителем ксари Адольфом, который до сих пор, даже когда его любимое творение из героев дня перешло в разряд врагов, оставался номером один, правой рукой Господина, во всем притесняя его, Тармана. Во-вторых, Лина была его племянницей. Он опекал ее и лелеял, демонстрируя свою любовь. Он столько сил и денег потратил на то, чтобы подсунуть ее Сарту. И вот цель достигнута: Лина – любимая девушка Господина, а он родной дядюшка невесты. Все замечательно, он практически родственник главы синдиката – теплое, престижное и, что не менее важно, непыльное место. А она, негодяйка, посмела сбежать. И с кем? С любимцем Адольфа – Дерри. И, третье, самое главное, после ухода Дерри весь синдикат стоял на ушах. Сарт искал виноватых, и виноватым стал не Адольф, из-под контроля которого выбился ручной ксари, а он – Тарман, с племянницей которого Лайтнинг сбежал. Сарт до сих пор не помиловал Тармана, и вход в ближайшее окружение Господина был для него наглухо закрыт. Ездить на опасные и неблагодарные задания – это Тарман, получать деньги и отдыхать за счет синдиката – это Адольф. Тармана такое положение дел совершено не устраивало, и виновником всех своих бед он считал мерзавца Лайтнинга, справедливо полагая, что только шкура ксари сможет вернуть ему место возле трона Сарта. Тарман сделал последний большой глоток из фляги и, заметив, что она опустела, окончательно загрустил.

– Да не поеду я туда! Что вы ко мне пристали?! – услышала Анет сквозь сон взбешенный голос Стика и поняла, что настало утро, а значит, пора вставать. «Интересно, – подумала она, – и чего это меня сегодня с гонгом, как обычно, не поднимают?» – и открыла один глаз. Перед ней колыхалась травинка, по которой суетливо ползали маленькие зелененькие жучки. За спиной слышался смех Дерри (неужели дурное настроение сегодня обошло его стороной), уговаривающий голос Ламбера и протестующие вопли Стика.

– Ну зачем же так орать? – спросила Анет хриплым от сна голосом, переворачиваясь на другой бок и открывая второй глаз. Шум стих, и два настороженных лица повернулись в ее сторону. Завладев вниманием аудитории, Анет, зевая, спросила: – Ну и в чем дело? Стикки, куда ты не хочешь ехать?

Стик помрачнел и засопел. «Сейчас заорет», – подумала Анет и оказалась права.

– Ты бы лучше пользу приносила, а не лезла, куда не просят! – огрызнулся он. – Хоть поесть бы сготовила, что ли.

– Давай, – легко согласилась девушка, повергнув парней в шок (они ожидали воплей и протестов). – Я замечательно умею все резать. Да, и крупу в воду, я думаю, у меня получится засыпать не хуже, чем у Дерри или Дира. Ты только не ори, Стик, и не волнуйся. Были бы мы на Земле, я бы тебе предложила попить «Новопассит» – есть такое замечательное лекарство, от нервов помогает, тебе в самый раз подошло бы.

Анет закончила свою речь и гордо подошла к костру наводить порядок в дорожных мешках с крупами. Стикур потрясенно молчал, Дерри и Дир тоже, поэтому девушка решила не терять времени даром и продолжила наступление:

– Ну так что? Кто-нибудь объяснит мне, за что я второй день получаю взбучку?

– Потому что ты дура! – буркнул Стик и отвернулся.

– Не дура, а блондинка, а это две большие разницы. Хотя некоторые почему-то считают эти слова синонимами, но это неважно. Мои умственные способности к делу не относятся. Мне так кажется, что виной всему дурное настроение некоторых индивидов. Ладно Дерри, тонкая и ранимая душа которого пострадала от встречи с русалкой. Шутка ли, такая девушка: волосы, попа и все прочее, а на самом деле утопленный труп, и все. И он, такой шикарный, вовсе не представляет для нее того интереса, на который рассчитывал. Помучить и утопить – это пожалуйста, а все остальное… извините. Я понимаю, от такого поворота событий любой уважающий себя мужик впадет в недельную депрессию. А если в момент откровений с русалкой его и застукали, то все, конец света близок. Да, Дерри? Это примерно то же самое, если бы я увидела, что ты признаешься в любви гхыру, я права или как?

Дерри что-то буркнул, сморщился и сделал вид, что ничего не слышит, не видит и вообще увлечен общением с выпрашивающим вкуснятину Зюзюкой. Анет удовлетворенно улыбнулась: один готов – и продолжила:

– А вы двое – что как с цепи сорвались? Взрослые и умные с виду люди, а второй день не могут договориться. Сколько можно спорить? Стик, что случилось? Вы не сошлись во мнениях, а виноватой оказалась я, так сказать, самое слабое звено. В чем проблема, Дир? Я обращаюсь к тебе, как к самому разумному. Что произошло?

– Ну это… – Дир замялся, а Стикур снова запыхтел. – Стик не хочет ехать…

– Это я уже поняла, за два-то дня препираний, – перебила мага Анет. – Только вот куда и почему, я никак не могу уловить.

Справа хрюкнул Дерри, пытаясь сдержать смех. Покосился на хмурого, как туча, Стика и хрюкнул громче.

– Дерри, перестань, – прервала его Анет. – Хочешь смеяться, смейся нормально, а не давись в кустах. – Дерри послушно хихикнул и замолчал, затем глянул на Стика и заржал в голос. Просмеявшись, он повернулся к Анет и дал более или менее сносное объяснение происходящему:

– Понимаешь, – начал он, глупо улыбаясь. – Прямо по курсу шикарный замок. С гостевыми комнатами, ванной и едой, а Стикур не хочет ехать туда в гости. А там, между прочим, лучшая библиотека на Арм-Дамаше, в которой явно есть какие-нибудь нужные нам сведения.

Про библиотеку Анет не услышала, а вот нежелание ехать Стика к ванной комнате и мягкой, теплой постельке задело девушку за живое.

– Стик, – совсем обижено протянула она, – как ты можешь туда не хотеть? Как вообще можно не хотеть отдохнуть в комфорте? Я не понимаю.

– Не поеду! Я же сказал. Еще и ты теперь будешь меня доставать!

– Но почему? – удивилась Анет еще больше.

– А там его бывшая большая любовь живет, – опять заржал Дерри.

– Ну и что, пусть живет. Жалко, что ли. Она нам комнаты выделит? Как я поняла, да. Поедим нормально и помоемся, а на нее наплевать. Она тебе что, мешает, что ли? Бывшая любовь! Я как минимум думала – злейший враг.

– Это хуже, – каким-то даже слегка сочувствующим тоном встрял Дирон.

– Да, хуже. Ладно бы бывшая, у меня их – вагон! Но эта… Эта очень настырная бывшая, которая хочет быть непременно настоящей и единственной. Причем хозяйкой не только моего сердца и тела, но и кошелька. А я ее боюсь, можете думать обо мне все, что хотите, но я туда не поеду. Мне дорог любимый я и мое состояние. И делиться я ни с кем не хочу.

– Да, серьезно. Настырная жадная баба – это плохо, – согласилась Анет. – А знаешь, Стик, что лучше всего помогает от такой бабы?

– Ну, – подал голос Эскорит и опять обиженно замолчал, недовольный тем, что не сумел скрыть своих эмоций.

– Настырная и жадная баба настоящая, со вкусом представленная бывшей. Ну что ты на меня, как на врага народа, смотришь? Я тебе это как женщина говорю.

На поляне воцарилась тишина, притих даже вечно щебечущий Зюзюка.

– Да не хочу я еще одну настырную и жадную даму в своем окружении, мне этой с лихвой хватает. Да и где ее взять, – совсем несчастным голосом протянул Стик, – у нас есть только лошади и твой полоумный гхырх.

– Вы все такие глупые? Или через одного? – искренне удивилась Анет. – А я? Нет, ничего не говорите, я знаю ваше мнение обо мне, но все же я единственное существо женского пола, доступное на данный момент. К тому же мне не нужен ни ты сам, Стик, ни тем более твои богатства, мне бы домой поскорее добраться. А ради мягкой постели, вкусной еды и настоящей ванны я готова изобразить большую и страстную любовь не только к тебе, но и даже к гхырху.

– Ты что, с ума сошла?! – заорал Дерри, подскакивая с места. – Ты вообще поняла, что сказала? Ты и Стик?!

– А что такого? – перебил бушующего Лайтнинга Дир. – Чем не пара? Очень даже неплохая идея, действенная к тому же. Стик, что ты на это скажешь? Как ты предпочитаешь ехать к госпоже Эльвире: с охраной или без?

Стикур повздыхал, помаялся, но все же после долгих уговоров Дира согласился, понимая, что ехать в замок все равно придется так или иначе. А раз ехать надо, то пусть уж лучше Анет отгоняет от него настырную баронессу, нежели это будет делать он сам. При своем мнении остался только Дерри. Он с завидным упорством доказывал бессмысленность этой затеи. Мотивируя свои бурные протесты тем, что леди Эльвира – настоящая светская львица и она даже не заметит Анет, а Стику все равно достанется. Кто Анет, а кто Эльвира?! Да она и не воспримет всерьез такую жалкую противницу, а то и вообще не поверит. На самом же деле Дерри было просто до зуда в животе неприятно, что Анет вызвалась изображать любовницу Стика, и еще более неприятно было то, что друг так легко на это пошел. То, что они будут вместе пусть только напоказ, выводило из себя. Вот если бы на месте Стика был он, тогда – другое дело. Правда, его слова о том, что Анет не соперница леди Эльвире, тоже имели под собой смысл: не хватало девушке лощеного блеска опытной светской львицы.

У самой Анет было свое мнение по этому поводу. Слова Дерри ее по-настоящему задели. Значит, он видит ее жалким, можно сказать, бесполым созданием. Неужели местные женщины настолько хороши, что Анет даже на время не может составить им конкуренцию? Да, конечно, она не выглядит «конфеткой», почти неделю без душа, ненакрашенная, со спутанными волосами и в грязной мужской одежде, но так ведь это все поправимо. Анет решила не показывать до поры до времени свою обиду, а действовать. Вот и подошел момент узнать про магазины.

– Ну что, страсти улеглись? – поинтересовалась девушка. – Дерри, ты успокоился? Стик, ты свыкся с мыслью, что я твоя большая и светлая любовь навеки? – Молчание в ответ на свой вопрос Анет предпочла считать за согласие и продолжила: – Вот и хорошо. Значит, будем решать вопросы по существу. Я полностью согласна с Дерри, что выгляжу не лучшим образом. В таком виде к вашей леди Эльвире, чует мое сердце и другие не менее важные органы, лучше не соваться. Отсюда и первый вопрос: здесь поблизости есть город, в котором можно остановиться и привести себя в относительный порядок?

– А может, и так сойдет? – с тихой надеждой в голосе протянул Стикур, который чувствовал себя полным идиотом. Орать на Анет он теперь не решался, прекрасно понимая, что это может выйти для него боком. Кто знает, на нее сейчас голос повысишь, а она в замке Эльвиры что-нибудь учудит такое, что потом вовек не разгребешь. С этой заразы станется. Ему вообще вся эта идея чем дальше, тем больше не нравилась. Выбора, конечно, не было, ехать без какого-либо прикрытия, пусть даже такого ненадежного, как Анет, в гости к Эльвире было бы настоящим самоубийством. Но Стик вполне справедливо считал, что раз предстоит неприятное дело, то чем быстрее оно закончится, тем лучше. Но Анет была непреклонна.

– Стик, я позориться не хочу, и дурой выглядеть тоже. Еще больше я не хочу выставлять тебя полным идиотом, потому что, если это произойдет, ты весь оставшийся путь не дашь мне спокойно вздохнуть. Я буду ехать и бояться тебя. Так как твой гнев, я думаю, будет страшен. А как я уже говорила, мне домой хочется. И заметь, живой и невредимой, а не в виде утопленника. Так что, чтобы ко мне не было претензий, будем делать то, что скажу я. Ну кто-нибудь ответит мне на мой вопрос по поводу города с магазинами?

– Есть, – недовольно пробурчал Дерри, – но зря ты считаешь, что шмотки тебе помогут. Дело не в одежде, а я даже не знаю в чем, в лоске, что ли. Она опытная светская львица, а ты кто?

– У опыта есть и обратная сторона, Дерри, – возраст. Опытная женщина не может быть юной. И не может не сожалеть об ушедшей молодости. Вот этим мы ее травить и будем. Не считай меня совсем уж законченной идиоткой, в некоторых вопросах я разбираюсь неплохо. И по поводу нейтрализации леди Эльвиры у меня имеется ряд веселеньких мыслей. Но для этого мне нужен город, обязательно с магазинами и желательно с салонами красоты, хотя последние вряд ли у вас есть.

– Что, ты нас считаешь совсем нецивилизованными? Конечно, есть у нас салоны красоты. Они, по-моему, есть везде, где наличествуют женщины, – вмешался в разговор Дирон. – Все у нас есть.

– А деньги? – не унималась девушка. – Деньги у нас есть? Мне надо много.

– Все есть, только ты не подведи.

После этих слов настроение Анет взлетело до небес и не опускалось всю дорогу. «Какая же я умная! – с наслаждением думала она. – Ну пусть не умная, но, по крайней мере, начитанная». Тонна «сожранных» за зиму тоненьких и невероятно глупых любовных романов, оказывается, пошли впрок, лишний раз доказывая, что читать полезно все. Сколько мама твердила: «Почитай Достоевского или хотя бы Толстого. Какой прок от этих глупых, отвратительно написанных, пошлых книжонок? Зачем они нужны и чему учат?» А вот как вышло, и любовные романы пригодились. Без них Анет и в голову бы не пришел этот в общем-то вполне банальный план, описанный в каждой третьей книжке с мягким переплетом из серии «Я вся твоя», «Пламя страсти» или «Люби меня вечно». Чем подобные планы заканчивались у героев любовных романов, Анет старалась не думать. Чего-чего, а вот свадьбы с герцогом Нарайским ей совершенно не хотелось.

Чтобы заехать в город, пришлось сделать достаточно большой крюк, но и это не повлияло на настроение девушки. Она всю дорогу возилась в седле, подпрыгивала от нетерпения и поторапливала Звездочку, стараясь ехать как можно быстрее. Предстоящая встреча с магазинами будоражила кровь, и Анет глупо улыбалась своим примитивным, чисто женским мыслям. Ее воображение уже рисовало груды разноцветных тряпок различного назначения, которые она будет примерять и еще раз примерять. Анет уже знала, какой стиль одежды и поведения подойдет как нельзя лучше для ее роли, но не спешила говорить об этом молодым людям. Пусть думают, что хотят. Зачем пугать раньше времени? Вообще, мужская фантазии скудна. То ли дело мы, женщины, мы такое можем придумать, особенно если это касается усовершенствования себя любимых, что ни одному мужику в голову не придет. А если к нашей неуемной фантазии добавить еще и деньги, то тогда держитесь магазины и салоны! Мы выходим на великую охоту. Самое главное, чтобы был выбор.

С утра Анет подвергла себя критическому осмотру: солярий пока не требуется, сделала она первое заключение. Слава богу, она посещала его с февраля месяца, и к началу июля ее кожа приобрела красивый и устойчивый цвет. Больше загорать ей не следовало, и поэтому последние солнечные деньки прошли без неприятных летних последствий, она не обгорела и не приобрела «колхозный загар» – это когда шея в вырезе блузки на три тона темнее всего остального тела.

А вот руки и ноги явно нуждались в уходе. «Так, педикюр и маникюр – обязательно, так же как и депиляция (должна же здесь быть депиляция?)», – размышляла Анет, блаженно улыбаясь. Ей казалось, что она даже чуть-чуть свихнулась от накатившего на нее счастья. Молодые люди, наоборот, были мрачными, Дерри – тот вообще всем демонстрировал свое полное несогласие с происходящим. «Ну и ладно», – решила Анет.

Стикур ехал, безразлично уставившись на дорогу впереди себя. Перед глазами маячили пушистые уши его коня. Справа весело подпрыгивал круглый, словно розовый мохнатый шарик, гхырх – выпрашивал еду. Стик всем своим видом демонстрировал, что не замечает этих потуг и ухищрений Зюзюки. Настроение было до невозможности гадким, и делать приятное кому бы то ни было совершенно не хотелось, особенно не хотелось угождать прожорливой скотине, принадлежащей Анет. Гхырх еще немножко попрыгал, не теряя надежды на угощение, обиженно взглянул на Стика, заклацал от досады длинными острыми зубами и убежал жаловаться хозяйке. «Так тебе и надо – мстительно подумал Стик, – гадкая, противная животина!» – Как его все достали, особенно существа женского пола и все, что с ними связано. Но что Зюзюка! Это мелочь по сравнению с предстоящей поездкой в замок леди Эльвиры. Герцог Нарайский всегда страдал от женщин, но леди Эльвира была верхом всех его неприятностей, связанных с прекрасным полом. Невероятно красивая, она к тому же была еще и умна. С ее красотой и умом могли соперничать разве что только ее жадность и безудержное стремление к власти. В свое время, увлекшись этой шикарной женщиной, Стикур не сразу понял ее истинные намерения, а как только разобрался, то поспешил поскорее скрыться, разорвав все отношения. Но это было непросто. Хозяйка Кристальных гор не желала выпускать из своих цепких ручек столь приятую добычу. Баронессе очень хотелось стать герцогиней и прибрать к рукам огромное состояние Эскоритов, а также закрепить свое шаткое положение в высшем обществе весьма выгодным браком со Стиком. Но он ни о чем подобном и не помышлял.

Молодой человек недовольно сморщился, прогоняя воспоминания. Какой же он дурак, выбрал из всех женщин Арм-Дамаша самую опасную и стервозную. Стикур очень на себя злился. Как всегда, из-за беспечности он попал в неприятную историю. У Дерри и Дира все как у людей, хотя они относятся к жизни гораздо проще, чем он, и глупостей делают как минимум в два раза больше, а если взять отдельно Дерри, то он их совершает на каждом шагу, и ничего. Все ему сходит с рук. Вот хотя бы его роман с женой местного великого героя Непобедимого Орладда. Они встречались на глазах всего арм-дамашского двора, пока рогатый муж совершал свои великие и никому не нужные подвиги, и красиво разошлись непосредственно перед его возвращением. И этот прохвост Лайтнинг вышел сухим из воды. На его свободу и состояние никто не покушался, и даже обманутый муж по неизвестной причине не попытался набить ему физиономию, хотя слухи до него явно дошли. Такие вещи при дворе Арм-Дамаша утаить практически невозможно. Ему же, Стику, стоит только расслабиться, и на тебе: очередная дама садится на его несчастную шею и сидит там, болтая хорошенькими ножками. И снова он влип, согласившись на авантюру с Анет. Нет, девушка Стика совершенно не интересовала, да и сама она, похоже, не рассматривала его как объект увлечения, так что особого повода для беспокойства не было. Но тем не менее безразличие Анет к Стику не помешало ей бессовестно воспользоваться своим положением в ущерб его интересам. Она уже успела найти повод, чтобы вытянуть из него деньги, и теперь едет впереди веселая, беззаботная и довольная жизнью. «В этом вся женская натура, им хорошо, только когда нам плохо. Вытрясти побольше денег и вогнать в уныние здоровых мужиков – тогда день для женщины прошел не зря. Вот, наверное, их девиз», – заключил для себя Стик.