Текст книги "Besame mucho, клуша!"

Пережив искусственные роды, Лера погрузилась в черную депрессию.

Галка – вот кто сумел выцарапать ее из норки, куда Лера спряталась в поисках хоть какой-то защиты от жестокости и несправедливости жизни.

Галка подсунула Лере фильм «Лекарство для Лоренцо» со Сьюзан Сарандон. Посмотрев фильм, Лера с исступлением, граничащим с фанатизмом, ухнула в изучение проблемы резус-конфликта.

Оказалось, что носителями отрицательного резуса являются всего пятнадцать процентов населения Земли. Оказалось, что само по себе это не плохо и не хорошо, ничего трагичного не происходит, если в женщину с отрицательным резусом попадает семя резус-положительного мужчины. Трагедия разыгрывается, если женщина когда-то пережила переливание несовместимой крови – крови другой группы.

Смутные, обрывочные, бессвязные воспоминания о чем-то, связанном с врачами и больницей, заставили Леру расспросить маму о своем детстве.

Что в нем было такого, что сделало ее проклятой?

– У тебя была пневмония, и ты очень ослабела, – Нора Максимовна вспомнила и прослезилась, – твоей группы крови в лаборатории не оказалось, и наша доктор – прекраснейшая, интеллигентнейшая женщина, же на генерала, решила перелить тебе папину кровь. У отца была вторая положительная.

– Почему папину? – мертвыми губами спросила Лера, хотя и так все было понятно: это возмездие.

– Я тогда болела.

Лера поняла: не природа, а чей-то злой умысел обрекает ее терять детей.

И тем не менее. Тем не менее через семь лет Лера пошла на риск во второй раз. Наука же не стоит на месте, уговаривала она себя, надо попытаться.

И все как в плохом кино, как в кошмаре, преследующем душевнобольного, повторилось, теперь уже на двадцать третьей неделе.

Вторая неудачная попытка загнала Леру в угол: либо она должна найти по объявлению мужчину с такой же группой крови, либо оставаться с Казимиром и навсегда забыть о детях.

Дойдя до черты, Лера умоляла мужа бросить ее или убить – или взять младенца из дома малютки.

Казимир не бросил, не убил, но и на младенца не решился. Единственное, на что Казимир решился, – завязать отношения с кем-то на стороне. Но разве Лера могла осуждать мужа? Она ведь была не в состоянии думать о ком-то, кроме себя, слишком занятая поиском ответа на вопрос: почему ее организм с таким упрямством отторгает семя мужа? Что это – рок? Божья кара? Почему?

Ответа не знал никто.

– Не мы это решаем. – Голос Марины вернул Леру в кабинет.

– Ты права. Пиши направление, – сухо попросила она.

Больше всего Леночке сейчас хотелось, чтобы все закончилось: чтобы мужчины выпили и закусили, чтобы она уже все рассказала наконец про беременность и про эту пиратскую программу отслеживания телефонных звонков, чтобы отец уже сказал, кому принадлежит номер телефона, – ведь сил никаких нет терпеть неизвестность.

На лужайке дымился гриль, туман прижимал к земле запах дыма и шашлыка, и Леночка носилась между лужайкой и домом с большим, чем всегда, энтузиазмом – на ужин был приглашен Влад.

Влад испытывал схожие чувства, только по другому поводу: ему тоже хотелось, чтобы все поскорее закончилось – смотрины и сватовство.

На сватовство Влада толкала уверенность, что Ленка без него пропадет. Может, она и умная, может, и батя у нее крутой, а только Ленка совершенно неприспособленная. Не знает, как бампер в машине открыть, не отличает плоскогубцы от пассатижей и винт путает с шурупом. А туфли в ремонт отдает в сапожную мастерскую.

И если с Ленкой какой-нибудь козел захочет сделать то же, что с журналисткой хотел сделать чувак с «инфинити», кто ему зарядит в табло?

Ясно, что Ленке без него никак нельзя, только жить в этом доме он не станет, в примаки не пойдет – не на помойке нашли Влада Кречета.

Наконец расселись за столом, наконец опрокинули по стопарику, и Леночка, дождавшись паузы в мужском разговоре, спросила:

– Папуля, ты узнал, чей это номер телефона?

– Что за номер? – полюбопытствовал Крутов.

– Я записала один звонок, – невнятно объяснила Леночка.

Шеф посмотрел на помощницу с сомнением, как на городскую дурочку.

– Какой звонок? – ласково поинтересовался Крутов, а отец только усмехнулся, предоставив Ленке право выплывать самой.

– Анонима, – решилась идти напролом Леночка.

Пока Крутов подбирал слова поточнее, отец выступил в защиту гражданских прав и свобод:

– Идея хороша – кто спорит, но ты, доча, не права. Надо поставить лицензионную программу, и к тебе не будет никаких претензий. – Дмитрий выдержал паузу и, когда Леночка потеряла терпение, продолжил: – Телефон принадлежит некой гражданке Чижевской М.И.

– Чижевская, Чижевская… – вспоминал Крутов, перекатывая на языке знакомую фамилию.

– Корреспондентка! – выкрикнула Леночка, как игрок в «Поле чудес». – Та, что приходила к вам за интервью, дядя Вася.

Ошарашенный Крутов переводил взгляд с дочери на отца:

– Снова самка богомола?

– Почему снова? – хором спросили отец и дочь.

– Потому что она была за рулем «опеля». Зачем ей это?

– Угадай с трех раз, – съязвил Дмитрий, – незачем было обижать девушку отказом.

– А мне ее жаль, – проявила женскую солидарность Леночка, – она борется за свое право быть счастливой.

– Это еще что такое? – посуровел Дмитрий. – Кто ж такими методами борется за счастье? Дури полная голова. Выдам тебя за первого, кто постучит в эту калитку. – Дмитрий ткнул пальцем на двухметровый кирпичный забор.

Влад решил, что другого такого случая может не быть.

– Так это… – пробубнил он, – там звонок.

– Влад, мне не следует этого говорить, – Дмитрий тоже решил, что другого случая может не быть, – но ты хорошо подумай, прежде чем просить у меня эту чумовую девку, эту хакершу-оторву.

– Некогда думать, мне рожать весной. – Леночка была сама невинность.

Немая сцена длилась несколько минут.

Первым среагировал Влад:

– Ты чё, Лен? Ты это… точно знаешь?

Такое недоверие Леночку больно ранило.

– У меня справка есть. А у тебя?

– Какая справка? – испугался Влад.

– Что ты жениться можешь. Есть такая справка у тебя?

– Это ты сейчас так пошутила? – посуровел жених.

– Привыкай, – пользовалась безнаказанностью Ленка.

Влад только коротко вздохнул. Он еще покажет хакерше-оторве, кто и к чему должен привыкать.

* * *

Трамвай дернулся и встал.

Было восемь утра, час пик, и пассажиры воз роптали. Собственно, именно этот ропот и вывел Леру из задумчивости.

Лишь на несколько минут, пока водитель-женщина выходила и дергала трамвай за дугу, забрезжила надежда, что они продолжат движение по забитым машинами путям, – не продолжили.

– Пассажиров просим освободить салон, – раздалось в динамиках, – трамвай дальше не идет в связи с неисправностью.

Тихо матерясь, пассажиры потянулись к выходу.

Пристроившись в хвосте очереди, Лера сориентировалась на местности.

Трамвай стоял в самом сердце города, в двух шагах от делового центра. Где-то недалеко находится офис депутата Крутова, мелькнуло в голове, и Леру посетила странная, ничем не объяснимая, будто внушенная извне, идея заглянуть в Дом прессы.

Ерунда какая. Лера встряхнулась, изгоняя ненужные мысли.

Чтобы попасть в краевую клиническую, нужно перейти дорогу и пройти полквартала вперед, сказала она себе. Там есть остановка автобуса, который идет прямо до больницы.

Выйдя из трамвая, Лера так и сделала – в сопровождении таких же страждущих устремилась на противоположную сторону и направилась к остановке.

Во время этого короткого перехода Леру не покидало странное чувство нереальности происходящего.

Несколько раз оглянувшись на дорогу, она поискала глазами редакционный «опель», но не заметила ни «опеля», ни каких-либо других подозрительных транспортных средств. Машины неслись по проезжей части, останавливались на светофоре и проносились дальше. Улица выглядела вполне мирной, навязчивая тревога относилась скорее к тому, что ожидало Леру в ближайшие несколько часов.

В ближайшие несколько часов она избавится от страданий, сиречь самой жизни. И продолжит свой грешный путь в одиночестве, как Бочарникова.

До остановки оставалось несколько метров, и в какой-то момент Лера обратила внимание на занятную молодящуюся тетку в легинсах и тунике, которая приставала к прохожим, что-то суя им в лицо.

– Девушка, – раздалось рядом.

– Вы мне? – Лера вынырнула из мрачных раздумий.

– Да. – Тетка оказалась рядом. – Подскажите, где это?

В руке у тетки оказалось не что иное, как визитка депутата В.В. Крутова с адресом и телефоном приемной.

Чувство нереальности происходящего усилилось. Как во сне Лера предложила:

– Хотите, я вас провожу.

Тетка хотела.

Плохо понимая, что делает, Лера направилась вглубь квартала, где размещался приснопамятный Дом прессы. Тетка суетливо вышагивала рядом, долдоня что-то о пенсии, которую должны были прибавить, но почему-то не прибавили.

В приемной депутата Крутова хозяйничала симпатичная, хоть и несколько странная девушка с гладкой прической, подчеркивающей выдающийся лоб и крупную голову.

– Здравствуйте, – приветствовала девушку Лера, косясь на дверь с табличкой «Депутат В.В. Крутов». Дверь выглядела так, как обычно выглядят двери в отсутствие хозяина, – непроницаемой.

– Здравствуйте. – Дежурная улыбка была обращена к обеим посетительницам сразу.

Силы у Леры неожиданно закончились, и она опустилась на стул под стенкой, и не успела опомниться, как помощница депутата уже деликатно прикрыла дверь за пенсионной просительницей. Настала очередь Леры.

– А вы по какому вопросу?

– Я Ковалева, – сообщила Лера помощнице.

– Валерия Константиновна, – улыбка стала шире и предназначена была только Лере, – очень приятно. Василь Василича нет. Хотите чаю?

Коротко вздохнув, Лера еще раз посмотрела в лицо помощнице. Туда, куда Лера направлялась, нужно было ехать на голодный желудок, но по неясной причине это перестало быть важным.

– Да, пожалуй, чаю я выпью. Вас как зовут? – Лера сама не знала, зачем пришла и чего ждет от этой девушки. Или от жизни. Или это жизнь чего-то ждет от нее? Судьбу нельзя разочаровывать, нерешительных судьба бульдозером сталкивает на обочину. Надо действовать.

– Лена, – просто ответила помощница Крутова.

Не имея ни малейшего представления, что говорить, зачем она тут, Лера бросила взгляд на газеты и журналы, стопкой возвышающиеся на журнальном столике, и, подчиняясь импульсу, взяла самый верхний – просто чтобы занять руки в ожидании чая. Это оказалось «Искусство предсказания», и у Леры задрожали руки так, что она выронила журнал.

Леночка быстро наклонилась за ним:

– Ходят тут всякие, вербуют под свои знамена. Если б вы видели этих персонажей. Адвентисты, баптисты, адепты высшей магии, менеджеры по продажам – каждой твари по паре.

Журнал снова оказался у Леры в руках. Ничего не оставалось, как открыть его.

Увидев заголовок на второй странице, Лера обмерла: «Гадание по группе крови».

На столике появилась чашка с чаем, конфеты и печенье, но Лера ничего этого не видела – отливающие черным атласом траурные буквы притягивали взгляд.

Глаза жадно бегали по самоуверенным строчкам: «Обладатели первой группы крови – это честолюбивые люди, которые умеют идти к цели, это лидеры, главная слабость которых – ревность. Лидер ревнует ко всему и всех…»

Лере стало тесно в помещении, в футболке и джинсах – ей стало тесно в собственной коже.

– Не проверяли? – Лера показала на статью с гаданием.

– Что там? А, это… – Леночка смутилась. – Да, проверяла, с нулевым совпадением. Ерунда.

Лере так не показалось. «Обладатели второй группы крови, – читала она дальше, – добровольно уступают лидерство, потому что слишком заняты собой – своими переживаниями, мыслями и чувствами».

Волевым усилием Лера оторвалась от журнала:

– А какая у вас группа крови? – Вполне тянет на праздное любопытство, навеянное оккультной статейкой.

– У меня первая, – покаялась Леночка.

– А у меня вторая, отрицательная, – со вздохом произнесла Лера, поднимая чашку из тонкого, почти прозрачного фарфора.

– Ну надо же! – отчего-то удивилась помощница Крутова. – Прямо как у Василь Василича. У него тоже вторая отрицательная. Вот про него как раз ничего не совпало – ни слова.

Лера ухватилась за чашку как за спасительный плот, так, что пальцы побелели. Того и гляди, тонкий фарфор треснет и рассыплется на мелкие осколки и чай, обжигая, растечется по джинсам.

– Вторая отрицательная? – не своим голосом переспросила Лера.

Помощница депутата с легким недоумением смотрела на Леру:

– Да.

– Леночка, а вы не ошибаетесь?

Взгляд у странной журналистки стал безумным. Леночка с беспокойством наблюдала, как та побледнела, будто собиралась хлопнуться в обморок.

– Нет. Кажется, нет. Я могу перезвонить Василь Василичу. Хотите?

– Леночка, – Лера судорожно глотнула, – а что вы ему скажете? Зачем это вам?

– Скажу, что скачала и заполняю анкету… кандидата в президенты.

– Неужели поверит?

Лукавая улыбка озарила Леночкино лицо.

– Он же холерик.

Прямо из администрации Василий погнал машину к Лере домой.

Кнопка звонка подверглась массированной атаке, но к двери так никто и не подошел.

Недолго думая Крутов рванул в редакцию, но и там Леры не оказалось Стоя перед запертой дверью кабинета, Василий дергал ручку и незлым тихим словом поминал Игнатьевну, чье предсказание работало на полную катушку.

Впервые Крутову пришло в голову, что он не знает привычек, друзей, родственников беглой Лерочки-холерочки, ведьмы-интриганки.

Где может быть мать его будущего ребенка? Явки? Имена? Адреса? Пароли? Какие явочные адреса у ведьм? Избушка на курьих ножках? Или нет, одну подругу он все-таки знает…

– Василий Васильевич? – раздался за спиной знакомый голос.

Черт! Как он об этом не подумал? Редакция – это ведь ареал обитания самца-Дворяниновича – плохого парня, тупого, самодовольного, трахающего все живое примитивного кобеля.

– А, привет. – Крутову ничего не оставалось, как пожать протянутую ладонь.

– Каким ветром?

– По делу, – невежливо бросил Василий.

– Ты к Ковалевой, что ли? – Губы Казимира гадливо кривились.

– Да. – Василию активно не нравились эти губы, а также глаза, нос, рыжина и веснушки, размер и рост – все в комплексе. Не нравилось до такой степени, что сжимались кулаки. Но больше всего Василию не нравился этот надменный тон – тон хозяина, барина, благодетеля и супруга. Только за это хотелось начистить конопатую физиономию.

– А ты что, против?

Под взглядом Крутова плохой парень стушевался и пошел пятнами.

– Это я в порядке шефской помощи. Не зайдешь?

– Спешу, – отказался Василий, который испытывал в этот момент глухую ярость.

– Ну, давай. – Казимир торопливо простился, повернулся спиной и, подталкиваемый злобным взглядом Крутова, юркнул в какой-то кабинет.

Василий остался один в полутемном коридоре и с облегчением выдохнул: еще бы немного, и он вмазал этому бонвивану.

В кармане пиджака зазвонил телефон, Василий с раздражением достал трубку и посмотрел на дисплей – звонила помощница.

Леночка спрашивала какую-то глупость, что-то о группе крови.

Крутов с нарастающей досадой подтвердил: да, вторая, да, отрицательная, – и тут же забыл о разговоре.

Очень не хотелось беспокоить Бочарникову, но внутренний голос, или интуиция, или шестое чувство, или ангел-хранитель, может, все вместе, заставили Крутова перешагнуть через себя.

Тут Крутова ждал сюрприз: оказалось, что Бочарникова переехала в кабинет Дворяниновича, а табличка на двери недвусмысленно намекала, что она и есть главный редактор.

– Галка, привет. – Василий плюхнулся в кресло в стороне от стола. – Где Лера?

Крутов мысленно выругался: в глазах бывшей одноклассницы плясали черти, от любопытства даже нос вытянулся.

– Как интересно, – пропела Галка, напоминая ученого над микроскопом на пороге открытия, – как интересно. Зачем она тебе?

Крутову показалось – нет, Крутов был уверен, что между двумя рядами мелких хищных зубов мелькнул раздвоенный язык. Наплевав на опасность быть ужаленным, Василий огрызнулся:

– Не твое дело.

– Да пошел ты! – Галина потеряла интерес к визитеру и уткнулась в бумаги.

Крутов устало потер лицо:

– Галь, будь человеком. Лера беременна, и это мой ребенок. – Василий поднял глаза и увидел, как она меняется в лице.

В последовавшие несколько секунд Василий наблюдал, как расширялись зрачки Бочарниковой, наполняя глаза чернотой, а в глубине этой тьмы зарождался ужас.

Ужас выплеснулся из глаз Галины, разлился по лицу, и Крутов понял, что произошло что-то страшное.

– Галя, – заражаясь этим бесконечным ужасом, пробормотал он, – что, что случилось?

– Быстро в машину! – зло прищурилась Бочарникова и, опрокинув кресло, выскочила из-за стола, пронеслась через кабинет и оглянулась на мгновенно ослабевшего Крутова. – Ну!

«Фольксваген» на запредельной скорости до летел до городской клинической больницы, проскакивая светофоры и срезая дорогу по тротуарам. Все это время Галка шипела:

– Мужик ты или нет? Если это случится, я тебе этого не прощу. Я тебя изведу под корень. Ты никогда не сможешь забыть, никогда не сможешь быть счастливым и жить, будто ничего не случилось. Я тебе не позволю. Я с того света буду к тебе являться напоминанием, каким ты был идиотом, что не поговорил с Леркой!

Они уже неслись по территории больничного городка, распугивая больных и персонал, бредущий из отделения в отделение.

– Как же так? – бормотал шокированный известием Крутов. – Зачем?

– Зачем? А ты попробуй выноси до семи месяцев – и потеряй ребенка. А потом то же самое в пять месяцев.

– Но она же могла… – продолжал бормотать Василий.

– А ты? Ты не мог?

– Но как же так? – не понимал Василий. – Зачем думать сразу о худшем?

– А сам-то ты, орел комнатный, не такой?

Василий устыдился своих претензий:

– Да, наверное.

– Нам налево, – бросила Галина Владу.

…Большой холл с приемным покоем под лестницей, ведущей на второй этаж, настороженно молчал.

Оставив Крутова в холле, Галка понеслась наверх.

В солнечном свете, рассеченном густым оконным переплетом, лениво плавали пылинки. Василий огляделся, увидел скамьи слева и справа от входа, но заставить себя присесть не смог.

На втором этаже под дверью с табличкой «Операционная» стояла стайка женщин с одинаковыми, стертыми страхом лицами. Леры среди них не было. Проклиная все на свете, Галина шагнула вперед и просунула голову в дверь.

– Валерия Ковалева! – позвала Бочарникова. В эту минуту Галка ощущала себя ангелом, спустившимся в ад за заблудшей душой.

– Выйдите немедленно, – раздался приглушенный властный голос, и на Галину, выкатив глаза поверх маски, танком пошла белая фигура в резиновых перчатках, появившаяся из-за ширмы.

– Ковалева! – снова позвала Галка, наплевав на грозную фигуру.

– Здесь такой нет, – уверенно сказал танк.

– Нет? – Галка смотрела поверх белой фигуры на ширму, за которой, возможно, в этот момент решалась судьба подруги.

– Спуститесь в приемный покой и узнайте там.

Дверь захлопнулась перед самым носом, Бочарникова едва успела отпрянуть.

Услышав ответ регистраторши, Крутов выразился в том смысле, что Галка все придумала.

– Я тебя сейчас укушу, – пообещала Галина, – я Лерку вчера часа два уговаривала, так и не уговорила.

– Выходит, уговорила, если ее здесь нет.

– Наверное, что-то случилось. Что?

В голове у Василия что-то взорвалось, он издал тихий стон и полез в карман за трубкой.

– Я знаю, что случилось, – дрожащим от волнения голосом сказал он и набрал чей-то номер.

Выказывая воспитание, Бочарникова отошла на несколько шагов – ровно на столько, сколько нужно, чтобы сохранить видимость приличия, но не пропустить ни слова.

– Ленка, ты за идиота меня держишь? Я тебе сейчас покажу анкету! – пообещал Крутов. – Давай как на духу: зачем тебе понадобилась моя группа крови?

Видимо, угроза произвела впечатление, потому что лицо Крутова прояснилось.

– О чем еще спрашивала? Все ясно. Конечно, уволю, – с глуповатой улыбкой на губах произнес Василий и сложил мобильник.

Галка не отрываясь смотрела на Крутова.

– Ну? – спросила она, хотя можно было не спрашивать: вид у депутата был как у солдата за два дня до дембеля.

– Ну, Ленка, ну, Ленка. Это же надо додуматься. А я еще удивился: что за анкета? И главное, про кровь. Ни разу такого не было. Не в космонавты же, правда? Оказывается, это Лера хотела знать, какая у меня группа, вот Ленка и придумала эту анкету. – Крутов умолк, сияющими глазами глядя на Бочарникову.

Не зная, что на это можно ответить, Галина порывисто обняла бывшего одноклассника.

– Черт, как я рада за вас, ребята, – пробасила она.