Текст книги "Мертвец на пляже"

Глава девятая

Лена с тетушкой Бекки больше часа провели на кухне за разговорами, а потом решили прогуляться к пляжу.

– Бекки, что местные говорят об этом детском приюте? – спросила Лена, взяв тетушку под руку.

– О, вот ты и перешла к делу, – усмехнулась тетушка Бекки. – В последнее время – ничего. Но я отставшая от жизни старушка. Может, что-то и говорят, просто я не в курсе.

– А раньше что говорили?

– Люди вообще много болтают, но разве можно верить всему, что слышишь?

– Рассказывай уже.

– Ну, раз ты настаиваешь… Поначалу, когда приют еще только ремонтировали, некоторые из нас боялись, что на остров приедут трудные подростки. Но потом все быстро успокоились. Да, время от времени мальчишки постарше пытаются сбежать, но полиция ловит их на пароме или в Дагебюле. Такое, наверное, бывает во всех детских приютах.

– А еще что-нибудь там случалось? – спросила Лена.

– Да, по мнению некоторых. Однажды летом – приют к тому времени существовал уже несколько лет – здесь изнасиловали молодую туристку. Это случилось в Нордорфе, неподалеку от приюта. Что тогда только не говорили! Мол, сделать такое мог только один из приютских мальчиков. Но полиция никого не арестовала. Возможно, потому, что девушка не смогла описать преступника.

– Я посмотрю материалы того дела.

– С тех пор утекло немало воды… к тому же, ты прекрасно знаешь, сколько на острове приезжих во время летнего сезона.

Лена кивнула. Ей казалось, что тетушка Бекки недоговаривает.

– Похоже, ходили еще какие-то слухи?

К этому времени они вышли на восточный берег. Замедлив шаг, тетушка Бекки окинула взглядом отмель и сказала:

– Мне нравится здесь стоять.

Некоторое время она молчала. Над ними с криками пролетели две серебристые чайки и приземлились на берегу.

– Может, стоит оставить прошлое в прошлом? У некоторых людей язык как помело… – наконец произнесла тетушка Бекки, однако, взглянув на Лену, продолжила: – Поначалу в приюте почти не было детей. Большой дом, ремонт – все понимали, что денег на это ушло немало. Поэтому возник закономерный вопрос: откуда Болен берет деньги на содержание приюта, если там почти нет детей? Ну, пошли разговорчики. Болтали, что по ночам в приют регулярно приезжают дорогие черные машины. Чушь какая-то. Откуда бы они ночью взялись, эти машины? На вертолете бы прилетели? Мы ведь на острове, как ни крути. – Тетушка Бекки пренебрежительно покачала головой. – После того, как в приюте появилась будущая госпожа Болен, слухи быстро стихли. Этому способствовало еще и то, что Болен начал заниматься общественной деятельностью. Ты и сама знаешь, какие у нас тут люди. Первое время на приезжих подозрительно косятся, рассказывают о них разные дикости…

– А потом, когда Хайн Болен умер… что говорили?

– Сначала ничего, но как только стало известно, что его повезли на материк для вскрытия, слухи снова разлетелись. Я к ним не прислушивалась. Бедняга мертв, а о покойниках не принято говорить плохо.

Лена согласилась и сменила тему. Они еще некоторое время гуляли и повернули назад только тогда, когда небо заволокло темными тучами.

– Сколько ты пробудешь на Амруме, девочка моя? – спросила Бекки, когда они прощались.

– Пока не знаю. Несколько дней, может, неделю, – улыбнулась Лена. – Я еще забегу к тебе. Может, тогда ты научишь меня печь пирог.

Они долго обнимались, потом тетушка поцеловала Лену в щеку и со слезами на глазах помахала ей вслед. Лена тяжко вздохнула, выруливая на главную дорогу. Было бы здорово остаться и провести с тетушкой вечер… Лена решила, что побудет с ней денек-другой после того, как дело будет закрыто.

Припарковавшись перед гостевым домиком, Лена вытащила из кармана телефон и позвонила Варнке, начальнику управления уголовной полиции. Тот взял трубку почти сразу. Лена в двух словах рассказала о ходе расследования, а потом спросила:

– Есть новости из Гамбурга?

– Когда появятся, вы узнаете о них первая.

– Хорошо. Мне срочно нужны данные о том, кто совершал и принимал звонки между девятью и двенадцатью часами в вечер смерти Болена. А еще я хотела бы получить детализацию звонков Болена за последние два дня, а лучше – за неделю.

– О первом я уже подумал и сделал соответствующий запрос. Надеюсь, сведения придут к завтрашнему дню. Это же касается детализации звонков.

– Отлично. Мы можем получить ордер на обыск приюта?

– На каких основаниях? У нас нет ничего конкретного, вы и сами знаете. Я попытаюсь выбить ордер, но ничего не обещаю.

– Еще я бы хотела ознакомиться с личным делом комиссара Вальтера Раймерса.

Протяжно вздохнув, Варнке ответил:

– Посмотрим, что можно сделать. Надеюсь, на этот раз вы не допустите оплошностей.

– Не допущу, – твердо сказала Лена, пропустив мимо ушей шпильку про «этот раз». – А еще мне нужен ордер для налоговой инспекции. Хочу изучить документы о покупке дома.

– Это можно организовать. Я пришлю его вам утром по электронной почте.

– Благодарю. Тогда до завтра.

Потом Лена позвонила Энно Айльцу, своему другу и по совместительству – бывшему начальнику управления уголовной полиции. Энно был предшественником Варнке и сейчас наслаждался заслуженным отдыхом.

– Боюсь, мне нечем тебя порадовать, – сказал он после того, как они обменялись приветствиями. – Как твои успехи?

Лена рассказала о том, как продвигается расследование.

– Вальтер Раймерс, – задумчиво протянул Энно. – Почему это имя кажется мне знакомым?

– Раймерс приехал на остров восемь лет назад. Больше я ничего о нем не знаю.

– В Киле он не работал, это точно. Может, в Шлезвиге? Позвоню, спрошу. Если будут какие-нибудь новости, я дам тебе знать. А теперь о моих «успехах». Я тут порасспрашивал знакомых, что было непросто, потому что я сто лет ни с кем не общался… Пришлось часами разговаривать с бывшими коллегами о том, как мне живется на пенсии. Нельзя же было просто заявиться к ним с расспросами… Похоже, Варке не пользуется особой популярностью среди коллег. «Амбиций у него хоть отбавляй» – самое безобидное, что я услышал. Про наше дело никто ничего не знает, хотя напрямую я спросить не мог. Говорят, последние две недели Варнке совсем не интересуется текущими расследованиями. Видимо, у него есть заботы поважнее.

– Похоже, происходит что-то важное.

– Или Ванке вмешался в расследование смерти Болена, потому что чего-то боится. Я бы не удивился.

– Зачем Ванке браться за это дело? Очень сомневаюсь, что полиция Фленсбурга умоляла его о помощи.

Айльтс тяжко вздохнул.

– Происходит что-то серьезное, и тебе, похоже, отведена в этом немаловажная роль. Будь осторожна. У меня плохое предчувствие.

– Знаю. Я буду начеку.

Попрощавшись с бывшим начальником, Лена позвонила Бену, своему коллеге из Фленсбурга, к которому тоже обращалась за помощью.

– Лена, привет. Думал, ты позвонишь раньше.

– Прости, Бен. Только выдалась свободная минутка.

– Как тебе наш юный падаван?

– Пока все отлично. Он меня приятно удивил.

– Йохан – умный малый, – согласился Бен. – И все же не теряй бдительности, они с боссом довольно близки. По крайней мере, так говорят.

– Поняла, спасибо. Ты еще что-нибудь слышал?

– Не то чтобы. Никого в нашем отделе не спрашивали, хотим ли мы взяться за это дело. Босс без нас все решил. А с твоим начальником они друзья не разлей вода. Больше мне ничего не удалось выяснить.

– То, что ты узнал, говорит о многом. Спасибо, Бен.

– У вас там все хорошо? Дело продвигается?

– Похоже на то. Но ты же знаешь, каково это – начать расследование через две недели после преступления.

– Еще бы. А еще я знаю тебя. Ты вцепишься в это дело зубами и ногтями и рано или поздно найдешь преступника. Давай встретимся?

Предложение прозвучало как гром среди ясного неба. Лена сглотнула и, глубоко вздохнув, ответила:

– Не думаю, что твоя жена будет в восторге.

Помолчав некоторое время, Бен сказал:

– Два года назад тебя это не волновало.

– Бен, той ночью нам обоим было одиноко. Мы договорились не…

– Все в порядке, Лена, – перебил Бен. – Я понял. Но мне все равно жаль это слышать. – После короткой паузы он тихо сказал: – Я до сих пор не могу забыть ту ночь.

– Так будет лучше. Для тебя, для твоей семьи, – ответила Лена и быстро добавила: – И для меня тоже.

Это напоминание сработало как обычно – словно ушат холодной воды. После той ночи Лена не раз хотела позвонить Бену или заглянуть в Фленсбург. Ее останавливала лишь мысль о его жене и двух маленьких детях. В конце концов, Лена начала встречаться с Джо, чтобы забыть Бена.

– Ты права, – сказал он тихо и через некоторое время добавил: – Я дам тебе знать, если что-нибудь услышу. Береги себя. И нашего юного падавана тоже.

– Спасибо за помощь, Бен.

– Эй, я всегда рад помочь.

– Знаю. В любом случае спасибо.

– Напиши потом, как ты, ладно?

– Береги себя, Бен.

Лена подождала, пока Бен отключит связь. Его слова эхом отзывались у нее в ушах. Они звучали искренне и грустно. Лена сглотнула, пытаясь избавиться от появившегося в горле кома. Наверное, она поторопилась, когда решила обратиться к Бену за помощью – даже во время того краткого разговора у нее возникло тревожное ощущение, что она совершает ошибку. Лена задумчиво уставилась на телефон, а потом начала искать номер Леона в записной книжке.

– Да, – ответил Леон вместо приветствия, что было для него обычным делом.

– Узнал что-нибудь полезное?

– Полезное? Ну, это тебе судить.

– Выкладывай.

– Учетка этого твоего Болена жутко скучная. Все как обычно. Я пришлю ссылку, по которой ты найдешь его электронные письма за последний год.

– Хорошо. Еще что?

– Домашняя сеть была хорошо защищена. Даже слишком хорошо.

– Странно.

– Я тоже так подумал. У Болена была еще одна учетка на гугл-почте. Ей много лет, у почтового адреса старое окончание.

– Нашел там что-нибудь интересное?

– Нет, только пустоту. Видимо, Болен удалил все письма. Я не смог ничего найти.

– Зачем удалять письма? Если Болен больше не пользовался этим аккаунтом, он мог просто удалить его.

– Он пользовался им, судя по следам на жестком диске. Я постарался восстановить данные, но это невозможно. Думаю, Болен всегда сразу удалял письма. Как входящие, так и исходящие.

– Странно, – повторила Лена. – А что насчет облачного хранилища?

– Я нашел только следы его существования. Похоже, Болен был тем еще параноиком. Либо он точно знал, что делает, либо ему невероятно повезло. Ставлю на первое. Завтра я еще раз просмотрю данные. Меня бесит, что я ничего не могу найти. У всех есть скелеты в шкафу. Даже у тебя.

– Дай знать, если что-нибудь найдешь. А еще мне, возможно, понадобятся данные из налоговой.

На другом конце провода послышался мученический стон.

– Ты меня совсем заездила!

– Я же сказала «возможно». Ладно, давай, до связи.

Закончив разговор, Лена вышла из машины и направилась в дом. Йохана она нашла на кухне, он сидел перед ноутбуком. Лена взяла бутылочку с водой, села рядом и спросила:

– Как успехи?

– Я не смог связаться с налоговой в Леке, которая отвечает за эти земли.

– Завтра у нас будет ордер. Есть вероятность, что тебе придется смотаться на материк. Впрочем, возможно, получится уладить все по телефону. Время покажет.

– Тогда перейдем к дамам, о которых вы… ты просила разузнать. Сабина Болен, в девичестве – Лауэр. Приехала на остров шесть лет назад, три года назад вышла замуж за Болена. Училась в Мюнстерском университете прикладных наук. В этом году ей исполняется сорок два. Детей нет. Выросла в Бёзеле, это в районе Клоппенбурга. Католичка. Родители еще живы, нет ни братьев, ни сестер. До приезда на Амрум работала на севере Германии – в Мюнстере, Ольденбурге, Бремене, Нордерштедте. Ни судимостей, ни административных штрафов.

– Она входит в церковную общину?

– Да, судя по досье. Если, конечно, не вышла из нее несколько дней назад.

– Что-нибудь еще?

– Не знаю, имеет ли это значение… Но Сабина Болен целый год нигде не работала и ничем не занималась. Похоже, болела. Как бы то ни было, пособия по безработице она не получала.

– Год? Так долго? Придется снова с ней поговорить. Впрочем, у меня и так к ней несколько вопросов. Я не верю, что они с Боленом были так счастливы, как она рассказывала. Ну да ладно. А что с Изабель Мюллер?

– Двадцать пять лет. Родители погибли в аварии, когда ей было двенадцать. После этого она скиталась по детским домам.

– Родители? Оба сразу? – спросила Лена, невольно вспомнив собственную мать.

– Да. Иначе она бы не оказалась в детском доме. Кстати, у нее был младший брат. Сначала они попали в один детский дом, но потом их разлучили.

– Почему?

– Не знаю, в деле не написано. Изабель Мюллер часто переводили из одного детского дома в другой. Предположу, что она была трудным подростком. В четырнадцать лет она попала в приемную семью, с которой осталась до своего совершеннолетия. После школы училась сначала в техникуме, затем – в гамбургском университете. Год проходила практику в Ростоке. Потом вернулась в Гамбург и устроилась на работу в управление по делам молодежи.

– Что случилось с ее братом?

– Умер полтора года назад.

– Тоже несчастный случай?

– В деле не сказано. Выяснить?

– Да, если несложно.

Йохан просмотрел документы.

– Ольденбург, Нижняя Саксония. Это его последнее место жительства. У меня друг служит в ольденбургской полиции. Завтра ему позвоню.

– Что еще мы знаем об Изабель Мюллер?

– Как она и сказала во время опроса, она работает в приюте чуть больше полугода. Не замужем, детей нет.

– Можешь прислать мне список детских домов, в которых она воспитывалась?

– Конечно. Пришлю его вечером вместе с отчетом за сегодня.

– Отлично. Что насчет предшественницы Изабель? Как ее зовут? Анна…

– Бауэр. Анна Бауэр. Я нашел ее в регистрационном реестре Амрума. Она уехала за границу. Судя по оставленному адресу – на Майорку. Поискать ее?

– Да. Позвони завтра в генеральное консульство Испании. Я хочу с ней поговорить.

– У тебя есть какие-то подозрения?

– Нет, просто чутье. Анна Бауэр проработала в приюте три года, а потом в одночасье уволилась. И Сабина Болен понятия не имеет почему.

– Хорошо, я позвоню завтра в консульство. Анне Бауэр тридцать пять лет, она из Баварии… – Йохан сверился со своими записями. – А именно – из Регенсбурга. Там же она и училась, потом работала в Северном Рейне-Вестфалии, пока, наконец, не переехала на Амрум. Не замужем, детей нет.

– Из Амрума на Майорку… Вряд ли на Майорке Анна Бауэр работает в детском приюте.

– Возможно, ее взяли аниматором в отель. По крайней мере, я слышал, что на эту должность часто берут воспитателей.

– Это все предположения. Нужно найти ее номер телефона, – сказала Лена и взглянула на часы. – Почти восемь. Думаю, на сегодня хватит.

– Какой план на завтра? – спросил Йохан.

– Поговорим с поваром и остальными работницами, потом зададим несколько вопросов Сабине Болен и свяжемся с налоговой. После этого останется разобраться со знакомыми и друзьями Болена из списка его жены.

– Пока расследование не продвинулось ни на миллиметр. Неудивительно, учитывая, что мы даже не знаем, как убили Хайна Болена. Если вообще убили…

– Смотри на мир позитивнее. Поглядим, что принесет завтрашний день.

У Лены завибрировал телефон. На экране высветилось сообщение от Эрика.

Глава десятая

Войдя в кафе, Лена направилась прямиком к столику у окна, за которым ее ждал Эрик.

– Ты все еще любишь мартини со льдом? – спросил он, когда Лена села рядом.

– Да.

Эрик передал ей бокал, поднял свой и сказал:

– Теперь уже официально: добро пожаловать на Амрум!

Лена молча пригубила мартини.

– Сколько же лет прошло? – продолжил Эрик.

– Четырнадцать, – ответила Лена.

Эрик вздохнул:

– Как же много…

– Откуда у тебя мой номер?

– Бекки дала. Уговорить ее было непросто, но в конце концов она поддалась моим чарам. Пожалуйста, не ругай ее. Она не виновата в том, что питает ко мне слабость. И потом, ты же знаешь: терпение никогда не входило в число моих добродетелей. Что мне оставалось делать?

– Как ты вообще поживаешь? – поинтересовалась Лена, меняя тему.

– Бизнес по обслуживанию гостевых домов идет хорошо. Многие домовладельцы уехали из Амрума или стали слишком старыми, чтобы заботиться о гостях. Теперь туристический сезон начинается перед Пасхой и длится до середины-конца октября.

– Это все твои новости?

Эрик поднял ладони и покрутил ими перед Леной.

– Как видишь, на мне нет обручального кольца. Ни одна женщина не согласилась выйти за меня. А ты? Тоже без кольца?

Закатив глаза, Лена ответила:

– Прекрати, Эрик. Будь я замужем, Бекки бы тебе сообщила. Нет, я не замужем и не собираюсь.

– Хочешь сказать, у меня еще есть шанс?

Лена невольно улыбнулась. Похоже, за прошедшие годы Эрик ни капельки не изменился.

– Да, и у нас будут самые долгие в истории отношения на расстоянии.

Эрик театрально вздохнул:

– А вдруг на Амруме подскочит уровень преступности? Тогда единственному компетентному следователю земли Шлезвиг-Гольштейн придется часто сюда наведываться.

Лена допила мартини и сказала:

– К сожалению, я не могу остаться надолго. Мне еще нужно разобраться с отчетами.

По взгляду Эрика было видно, что он разочарован.

– Очень жаль, – тихо произнес он. – Не уходи так сразу, посиди со мной. Как насчет еще одного мартини?

Лена пожала плечами.

– Разве что одного…

Эрик жестом попросил проходящего мимо официанта повторить их заказ. Потом повернулся к Лене, посмотрел ей в глаза и сказал:

– Проклятие. Ты даже не представляешь, как я скучал.

У Лены пересохло в горле.

– Забудь, это было в другой жизни. Все давно в прошлом. – Ее голос звучал едва слышно.

– Ты могла позвонить.

– Тебе стало бы легче?

– Все лучше, чем молчание.

Лена на мгновение прикрыла глаза. Она не хотела говорить, что не раз брала в руки телефон, собираясь позвонить… а потом откладывала его в сторону, потому что понимала: ничего хорошего из этого не выйдет.

– Я не могла тебе позвонить, Эрик. И уж тем более – навестить.

– Да ладно, чего уж теперь. Как ты и сказала, все давно в прошлом.

Официант принес два мартини. На этот раз Лена первой подняла свой бокал.

– Прости, Эрик. Я не хотела тебя ранить, но это было неизбежно.

Улыбка Эрика померкла. Он придвинулся к Лене и сказал:

– Помнишь, раньше мы всегда садились рядом, а не напротив друг друга? На нас так странно смотрели… – Эрик тоже поднял бокал. – За нас!

– За нас, – повторила Лена.

Лена вернулась в гостевой домик около десяти вечера. После третьего мартини Эрик рассказал о том, чем занимался последние годы. Помимо обслуживания домов он давал уроки серфинга как начинающим, так и опытным серфингистам, а два года назад купил старый дом в Нордорфе и полностью его перестроил. За зиму своими руками сделал большую часть ремонтных работ, и теперь, по его словам, дом был почти готов. На прощание Эрик заключил Лену в объятия. У нее перехватило дыхание. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Эрик отстранился.

Лена открыла ноутбук и проверила электронную почту. Отчет от Йохана, письмо от Варнке… Открыв его, Лена с удивлением обнаружила во вложении не только ордер для налоговой, но и копию личного дела Вальтера Раймерса.

– Вот это скорость, – пробормотала Лена.

Чтобы получить ордер, Варнке надо было найти судью, что очень непросто в это время суток… Но еще удивительнее то, что он так быстро добрался до личного дела Раймерса.

Лена открыла файл и просмотрела послужной список Раймерса. Энно Айльц был прав: Раймерс одиннадцать лет проработал в Шлезвиге, прежде чем подал прошение о переводе на Амрум. Еще раньше он служил в Гамбурге, где его понизили. Несмотря на расплывчатую формулировку, Лена поняла, что Раймерс вступил в контакт с преступной группировкой и на протяжении некоторого времени сливал ей служебную информацию. Внутреннее расследование закончилось рекомендацией понизить Раймерса в должности. Видимо, Раймерса тогда прикрыл начальник… Лена записала адрес полицейского участка, в котором он служил. Ответ на официальный запрос придет только через несколько недель, если вообще придет, поэтому Лена позвонила Леону.

– Да?

– Привет, Леон. Мне нужен отчет из отдела внутренних расследований.

В динамике послышался сухой смешок.

– Хочешь, чтобы я сунулся к вам в систему? Хорошая шутка!

– Пройдут годы, прежде чем мне ответят на официальный запрос.

Лена кратко объяснила суть дела.

– На это уйдет прорва времени! Они ведь наверняка не оцифровали твой гребаный отчет!

– Ты не сможешь войти в систему?

– Сложность не в том, чтобы войти, а в том, чтобы меня не заметили.

– Но ты справишься?

– Черт возьми, Лена! Ты слишком многого хочешь. Да, когда-то ты помогла мне выбраться из дерьма…

– Если память мне не изменяет, тебе грозило нескольких лет тюрьмы.

– Ты прекрасно знаешь, что это мой напарник облажался, а потом подставил меня!

– Так ты поможешь?

– А что потом? Попросишь меня взломать ФБР? Хотя чего мелочиться. Давай сразу Пентагон! – Лена промолчала. – Я попытаюсь, – наконец сдался Леон. – Но на это уйдет много времени. Как минимум ночь. Нужно будет… ну да неважно. Тебе все равно плевать.

– Спасибо, Леон, – сказала Лена, но ее собеседник уже отключился.

Лена вздохнула. Леон прав – последние два года она регулярно пользовалась его услугами, ничего не давая взамен. Рано или поздно ему это надоест, и он откажется помогать.

Лена снова перечитала личное дело Раймерса. Похоже, в Шлезвиге дела у него шли не очень гладко. Одна из коллег подала жалобу на то, что Раймерс позволяет себе грубости в адрес подчиненных женского пола. С Раймерсом провели разъяснительную беседу, и он пообещал исправиться. Лена написала Энно Айльцу о том, что Раймерс и правда служил в Шлезвиге. Если повезет, Энно найдет кого-нибудь, кто знает больше, чем указано в личном деле.

По остальным фактам из биографии Раймерса нельзя было сделать никаких выводов, поэтому Лена закрыла его дело, открыла отчет Йохана и просмотрела список детских домов, в которых жила Изабель Мюллер. Совпадений не было, Хайн Болен не работал ни в одном из них. Тогда Лена решила снова поговорить с Изабель, но уже после того, как получит информацию о смерти ее брата.

Потом Лена открыла ссылку, которую прислал Леон. Переписка Хайна Болена включала в себя более тысячи писем – и это только за последние двенадцать месяцев. Застонав, Лена изучила письма, полученные Боленом незадолго до смерти. Тот переписывался с социальными работниками, с техниками, обслуживающими дом, с налоговым консультантом и с другими людьми, так или иначе связанными с детским приютом. Просмотрев темы нескольких сотен писем, Лена не нашла ни единой зацепки. Потом она открыла файл с письмами из корзины. Пять из них не представляли никакого интереса, а в шестом (Болен получил его от некого Герберта Бергендорфа за несколько дней до смерти) говорилось: «Надо встретиться, срочно!» Лена просмотрела список друзей и знакомых Болена. Никакого Бергендорфа в нем не было. Болен не ответил на письмо. Лена вошла в полицейскую базу, ввела «Герберт Бергендорф» и нашла два адреса: один – в Гамбурге, другой – на Амруме. Лена записала оба.

Взглянув на часы, она с удивлением обнаружила, что уже почти час ночи, закрыла ноутбук и легла спать.

– Доброе утро! – поздоровался Йохан, когда Лена вошла на кухню. – Кофе будете?

Он снова перешел на «вы», но у Лены не было сил его поправлять.

– Да, пожалуйста. Без молока, сахара и покрепче.

– Плохо спали?

– Кровать слишком мягкая, – пробормотала Лена, забирая у Йохана чашку. – Ты как? Давно на ногах?

– Да, – отмахнулся он. – Надо было кое-что проверить. Вы прочитали мой отчет?

Лена отхлебнула из чашки большой глоток кофе и сказала:

– Да, с ним все отлично. А еще у нас есть ордер на просмотр документов налоговой. Как и личное дело Раймерса.

– Вот это да, – присвистнул Йохан. – Кто бы мог подумать? И что там написано?

В нескольких словах Лена рассказала о том, что узнала.

– Конечно, по-настоящему важная информация засекречена. До нее нам не добраться.

– Время покажет, – улыбнулась Лена.

– У вас есть идея?

– Время покажет.

– Ладно, как скажете, – кивнул Йохан.

– Сейчас позавтракаю и буду звонить в налоговую. Ты уже выяснил, какой сериал смотрел гробовщик?

– Единственный детектив, который шел в тот вечер, закончился в четверть двенадцатого, – усмехнулся Йохан. – Полицейский там и правда рыжий.

– Раз гробовщик досмотрел сериал до конца, значит, Раймерс позвонил ему позже, чем сообщил в отчете.

– Именно! К тому же гробовщик сказал, что уже отправился спать. Все сходится, но загадка пропавших двадцати минут остается нерешенной.

– Нам срочно нужна детализация звонков, – пробормотала Лена. – Ты уже выяснил, правда ли Болен ездил за продуктами?

– Пока нет. Сегодня я отправлю его одежду фленсбургским судмедэкспертам. Если повезет, результаты будут послезавтра. Я их потороплю.

Йохан протянул Лене корзинку с выпечкой. Она взяла круассан, макнула его в кофе и откусила.

– Вчера я встречалась со своей тетушкой, она живет здесь, на Амруме. Тетушка рассказала, что несколько лет назад неподалеку отсюда изнасиловали туристку. Под подозрение попали мальчики из приюта. Можешь запросить отчет по тому делу?

– Так точно. К слову, в десять у нас встреча с поваром, а в четверть одиннадцатого – с приходящими помощницами. Что делать со списком, который мы получили от госпожи Болен?

– Поделим, обзвоним всех, кто в нем, а потом решим, к кому съездить. У меня на примете появился еще кое-кто. Его мы опросим первым, – сказала Лена и в ответ на вопросительный взгляд Йохана пояснила: – Интуиция.

После того, как звонок дважды переводили из одного департамента в другой, Лена наконец дозвонилась до Нильса Оппена, начальника налоговой инспекции.

– Меня интересует дом Хайна Болена, – объяснила Лена. – Вам уже должны были вручить судебный ордер.

– Да, госпожа старший комиссар, – с готовностью ответил собеседник. – Мне только что прислали документы. Что именно вы хотите знать?

– Дом был куплен по большей части на личные средства. Покупатель сообщил, откуда у него деньги?

На другом конце провода послышался шелест переворачиваемых страниц. Через некоторое время Нильс Оппен откашлялся и сказал:

– Господин Болен указал, что выиграл в лотерею.

– У вас есть какие-нибудь документы, подтверждающие его заявление?

– Конечно. Сертификат от ганноверской лотерейной компании «Тото-Лото» на восемьсот тысяч евро. Если говорить точнее, то…

– Можете отсканировать сертификат и отправить мне на почту?

– Теоретически да… дайте свой рабочий адрес. Сейчас я выдам распоряжение… Однако не обещаю, что мы успеем за сегодня.

Лена мысленно застонала. У нее не было ни времени, ни сил, чтобы вникать в бюрократические тонкости, царящие в провинциальной налоговой инспекции, и ждать письма непонятно сколько.

– Вы проверили подлинность сертификата? – многозначительно спросила она.

Нильс Оппен снова зашелестел бумагами.

– Нет. Но, насколько могу судить, с сертификатом все в порядке.

– Значит, вы часто имеете дело с подобными сертификатами? – Лена была заметно раздражена.

– Нет, конечно. Это первый в своем роде.

– Так я и думала. Сейчас вы сами же подкладываете свинью своему управлению.

– Что вы имеете в виду?

– Господин Оппен, полагаю, в ваших же интересах уладить этот вопрос как можно быстрее и без лишних бюрократических проволочек. Речь идет о расследовании убийства.

– Конечно же, госпожа старший комиссар…

– Хорошо, – перебила Лена. – Тогда на вашем месте я бы как можно скорее удостоверилась в том, что господин Болен и правда выиграл в лотерею. Вы же наверняка можете это проверить по своим неофициальным каналам, правда?

– Вы хотите сказать…

– Да, именно это я и хочу сказать! Разберитесь. Я могу на вас рассчитывать?

– Конечно, – после заминки ответил начальник налоговой инспекции.

– Свяжитесь со мной по этому номеру, как только что-нибудь узнаете. И дайте мне контакты этой гамбургской лотерейной компании.

– Ганноверской. Лотерейная компания находится в Ганновере.

– Жду вашего звонка, – сказала Лена и положила трубку.

Буквально в следующую минуту раздался звонок. Это был Леон.

– Мне пришлось как следует попотеть. Ты передо мной в долгу, – сказал он, не поздоровавшись. – Отчет у тебя на почте.

Не успела Лена ответить, как он отсоединился.

Включив ноутбук, Лена открыла почту и просмотрела файл, который прислал Леон. Как она и подозревала, Вальтер Раймерс был замешан в деле о коррупции. Его имя всплыло во время облавы на главарей преступного мира. Раймерсу несколько раз переводили крупные суммы денег, однако в ходе расследования не удалось доказать, что он получил эти деньги в обмен на услуги. Ключевой свидетель пропал, Раймерса понизили. Он и не возражал – отчасти потому, что нашлись неоспоримые доказательства его служебных нарушений, таких как похищение документов, неоправданное насилие во время задержания, запугивание свидетелей… Между строк читалось, что у Раймерса неуравновешенный характер и зависимость от азартных игр.

Удивительнее всего то, что, несмотря на тяжкие обвинения, этот человек остался служить в полиции. Судя по всему, у Раймерса были могущественные покровители, которые заступились за него и поспособствовали его переводу в другой участок.

Но с тех пор прошло много лет. Лена не видела прямой связи между былыми грешками Раймерса и их нынешним делом, но надеялась, что детализация звонков прольет свет на происходящее.

Она погуглила Герберта Бергендорфа, чье письмо Болен отправил в корзину. Оказалось, что Бергендорфу семьдесят лет, в прошлом он – генеральный директор крупного гамбургского банка и за свою долгую жизнь не раз занимал руководящие должности в бесчисленных благотворительных организациях. Поисковик выдал множество результатов. Помимо домика на Амруме, Бергендорф владел виллой в лучшем из районов Гамбурга.

Лена взглянула на часы. Через полчаса они с Йоханом отправятся в детский приют. Лена откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Ее со вчерашнего дня мучила совесть из-за того, что она не позвонила Джо, поэтому она собралась с силами, взяла телефон и набрала его номер.

– Привет, Лена, – сказал Джо, взял трубку. – Как у тебя дела?

– Хорошо.

– Рад это слышать. Ты уже навестила свою тетю?

– Да, забежала к ней вчера. Тетушка передавала тебе большой привет.

– Передавай привет обратно. Скажи, что я буду очень рад, если она снова приедет. Организуем для нее что-то особенное, какую-нибудь интересную экскурсию. Что думаешь?

– Конечно, почему бы и нет?

– Когда ты вернешься? – поинтересовался Джо после того, как они некоторое время молчали.

– Дело сложное, пока ничего не понятно. Думаю, что задержусь здесь на некоторое время.

– Тебе, наверное, пора идти?

– Да, у меня в десять опрос свидетеля.

– Ты еще позвонишь?

– Конечно.

– Береги себя.

– Хорошо.

– Тогда до связи, – сказал Джо, и Лена услышала разочарование в его голосе. – У меня телефон всегда включен. Позвони, когда будет время.