Текст книги "Мертвец на пляже"

– Да-да. До скорого, Джо.

Закончив разговор, Лена некоторое время смотрела на экран телефона, но потом взяла себя в руки и встала.

Глава одиннадцатая

По дороге в приют Йохан поделился с Леной новостями. По словам его коллеги из Ольденбурга, брат Изабель Мюллер девять месяцев назад покончил с собой. На протяжении долгого времени он наблюдался в клинике Карла Ясперса, специализирующейся на психических расстройствах. Следствие исключило версию убийства, хотя ни прощальной записки, ни чего-то подобного найти не удалось.

Испанское консульство с готовностью пошло навстречу и сообщило Йохану новый адрес Анны Бауэр. Она и правда работала детским аниматором. Пока Йохану не удалось до нее дозвониться, но после обеда он возобновит попытки.

– Хайн Болен и правда ездил за покупками, – сказал Йохан. – Я поговорил с директором супермаркета, он знал Болена лично и даже разговаривал с ним в тот день.

– Он заметил что-нибудь странное?

– Я спросил об этом в первую очередь. Сначала директор сказал, что нет, но потом добавил, что Болен сильно нервничал.

– Ясно. Болен не покупал ничего необычного?

– О, к слову об этом… Я заметил в чеке кое-что странное. Купленных продуктов было достаточно для среднестатистической семьи, но не для детского приюта. Директор супермаркета подтвердил, что обычно Болен закупался евро на шестьсот. В тот день он купил меньше продуктов, чем обычно. Либо был слишком рассеян, либо торопился, либо и то, и другое.

– Еще одно свидетельство его странного поведения. Нужно узнать, с кем он встречался, от этого зависит все расследование. Надеюсь, детализация звонков нам поможет.

К этому времени они добрались до приюта. У Лены зазвонил телефон. Собеседником оказался начальник налоговой инспекции.

– Я выяснил интересующую вас информацию по неофициальным каналам, – нетерпеливо сказал он. – Есть все основания полагать, что сертификат поддельный!

– Как все просто, – пробормотала Лена.

– Нет-нет! Сыграл роль человеческий фактор, один из наших сотрудников допустил ошибку. Однако он давно вышел на пенсию и, как я только что узнал, скончался год назад.

– Что теперь будет?

– Мы свяжемся с наследниками Болена и запросим доказательства у них, но не знаю, как в таком случае обстоят дела со сроком давности… Я за всю карьеру не встречал ничего подобного.

– Пожалуйста, отправьте все документы на мое имя в Государственное управление уголовной полиции Киля.

– Конечно, госпожа старший комиссар.

Распрощавшись с Нильсом Оппеном, Лена сказала:

– Отлично! Мы убедились, что Болен получил деньги непонятно откуда. Впрочем, это ничем нам не помогло.

– В любом случае, это важная ниточка, – отозвался Йохан. – Остальное выясним по ходу дела. Думаю, поэтому Болен и снимал со счетов наличку. Отдавал долг? Как-то поздновато.

Кивнув, Лена спросила:

– Как зовут повара?

Йохан достал из кармана записную книжку, открыл ее и ответил:

– Роза Беренс.

Лена, которая привстала, собираясь открыть дверь машины, села обратно.

– Возраст?

– Тридцать четыре года. А что?

– Если не ошибаюсь, в детстве мы с Розой ходили в одну школу и даже дружили.

– Тогда какой у нас план действий?

– Пока никакого. Разыграешь важный звонок, если вдруг почувствуешь, что Роза захочет откровенничать только наедине со мной.

Йохан кивнул, и они направились к дому. Сабина Болен проводила их в столовую, и вскоре из кухни, на ходу развязывая фартук, вышла девушка. Она с улыбкой протянула Лене руку и сказала:

– Ты с детства любила играть в полицейских.

– Неужели ты помнишь? – улыбнулась Лена.

– О, я много чего помню. Но уверена, ты пришла сюда не за тем, чтобы предаваться воспоминаниям.

Сабина Болен, с растущим удивлением следившая за разговором, сказала:

– Я буду у себя в кабинете, если вдруг вам понадоблюсь.

– Спасибо, госпожа Болен. Да, мы бы хотели с вами поговорить после того, как закончим здесь.

Не ответив, Сабина вышла из столовой.

Роза выдвинула из-за стола стул, села и спросила:

– А вы чего стоите?

Лена кивнула и жестом предложила Йохану сесть.

– Чем я могу вам помочь? – спросила Роза.

Лена внимательно оглядела свою подругу детства. В детстве Роза была пухленькой и щекастой, но теперь от пухлости не осталось и следа. Ростом с Лену, стройная, красивая. Длинные черные волосы были зачесаны назад и собраны в хвост. Улыбка ее осталась прежней, а каре-зеленые глаза сияли так же ярко, как и двадцать пять лет назад.

– Как ты, наверное, знаешь, мы здесь из-за смерти твоего начальника. Ты не замечала никаких странностей в его поведении?

– Так и знала, что вы об этом спросите! Раньше я бы ответила «нет», но потом хорошенько подумала и поменяла мнение. Последние несколько недель перед смертью Болен был сам не свой. По-другому и не скажешь. Временами он с головой уходил в свои мысли. Бродил по комнатам, будто в трансе или как пришелец из другого мира… Впрочем, случалось такое редко, поэтому я не сразу обратила внимание. Наверное, все это звучит бредово, но я не знаю, как сформулировать…

– Нет, Роза, мне твои слова не кажутся бредом. Говори как есть.

– Болен отличался вспыльчивостью, но обычно держал себя в руках. Ты же наверняка помнишь, что мой отец… – Мельком взглянув на Йохана, Роза снова повернулась к Лене. – Как бы выразиться? У моего отца был непростой характер. Думаю, если с детства живешь с таким человеком, то начинаешь чувствовать ему подобных.

– Как думаешь, почему Болен себя так странно вел?

– Не знаю. Мы не особо общались.

Лена почувствовала, что Роза что-то скрывает, и быстро посмотрела на Йохана, который как обычно делал пометки в записной книжке.

– Большую часть времени я на кухне. Даже за покупками раньше не ходила. Последние несколько лет Болен закупался один. Но с тех пор, как он… – Роза замолчала, подыскивая подходящее слово, – …с тех пор, как он покинул нас, этим стала заниматься я.

Йохан встал со словами:

– Прошу прощения, мне надо отойти. Я кое-что забыл в машине.

– Ничего страшного, – сразу сказала Лена. – Мы пока договорим.

Стоило Йохану выйти из столовой, как Роза продолжила:

– Раньше мы с Боленом общались больше. Не хочу говорить о покойном плохо, но, наверное, лучше рассказать всю правду.

– Все, что ты сейчас расскажешь, останется между нами.

– Я была бы тебе очень признательна, потому что мне нравится здесь работать. Обычно в сфере общественного питания ужасный график. Ну да ладно. Теперь о Хайне Болене. Если вкратце, то он ко мне приставал.

– Что именно произошло?

Роза потерла руки и глубоко вздохнула.

– Пожалуйста, по возможности не предавай мои слова огласке. Наверняка ты знаешь, как это обычно начинается. Болен вдруг стал чаще заглядывать на кухню, разговаривал со мной, вел себя крайне дружелюбно и понимающе. Сначала я не подумала ничего такого, ведь он недавно женился… Да и прикосновения показались мне случайными. Может, я тоже виновата, потому что не остановила его вовремя… Не знаю.

Лена терпеливо ждала, пока Роза не перейдет к сути. Как опытный следователь она знала: сейчас лучше ничего не говорить.

– Это случилось однажды утром. Детей дома не было, госпожа Болен с Анной отправились за покупками. Я стояла на кухне, готовила обед. Болен подошел ко мне и предложил свою помощь. В ней не было необходимости, но он все равно остался. Говорил что-то, говорил… В какой-то момент я перестала слушать. А потом он вдруг подошел ко мне со спины, обнял и поцеловал в шею. Думаю, можно не говорить, где были его руки.

Лена видела, что Розе тяжело вспоминать о случившемся. Покраснев, она беспокойно заламывала пальцы и старалась не встречаться с Леной взглядом.

– В первую секунду я остолбенела. Я читала о таких вещах, но никогда и подумать не могла, что со мной произойдет нечто подобное… Видимо, Болен воспринял мою реакцию как приглашение. Он задрал мне юбку и… – Роза резко замолчала. Лена наклонилась вперед и накрыла ее руку своей. – В конце концов, я очнулась, оттолкнула его, а потом… – она сглотнула, – а потом выбежала из кухни. Он догнал меня в коридоре. Нет, не для того, о чем ты подумала. Болен начал извиняться, он говорил, что не хотел меня обидеть… Я согласилась не поднимать шум. Может, это было ошибкой, не знаю… В конце концов, ничего не случилось. Ну или почти ничего. По крайней мере, так я тогда думала. А еще я не хотела терять работу. Мне здесь очень нравится, и за исключением того инцидента…

Роза продолжала смотреть на дверь, пока говорила. Казалось, она боялась, что в столовую вот-вот кто-нибудь войдет.

Лена взяла телефон и сказала:

– Я скажу своему напарнику, чтобы он опросил приходящих помощниц. Тогда мы сможем еще немного поговорить наедине.

Роза взглянула на нее с признательностью.

– С тех пор я старалась лишний раз не оставаться с Боленом наедине. Ну, ты и сама понимаешь… – продолжила она. – Впрочем, он больше не приставал. По крайней мере, ко мне. – Заметив вопросительный взгляд Лены, она пояснила: – Нет, я ни на что не намекаю. Как я уже сказала, большую часть времени я провожу на кухне. Я и правда не знаю, приставал ли Болен к кому-нибудь еще.

– Ты можешь вспомнить, когда это случилось?

– Естественно! В середине мая, почти через год после его женитьбы на хозяйке. Точной даты не помню, но это был вторник. Тебе этого достаточно?

– Более чем. Давай перейдем к твоим коллегам. Ты точно не замечала, чтобы он приставал к кому-то из них? Анна Бауэр уволилась очень неожиданно. Может, с ней случилось то же, что и с тобой?

– Я бы тебе сказала, если бы знала. – Роза вздохнула. – Может, я не хотела ничего знать. После того случая… я старалась думать только о работе. Анна ничего мне не говорила, и я болела, когда она вдруг уволилась. Все произошло так быстро и неожиданно, что у меня даже не было возможности с ней попрощаться…

– А что насчет Изабель Мюллер? Может…

– Может. Я видела, как Болен ведет себя рядом с ней. Совсем как со мной два года назад. Однако Изабель – девушка с железобетонным характером. Она говорила, что владеет боевыми искусствами. Не помню, какими именно. Уверена, Болен обзавелся бы парочкой синяков, если бы полез к ней. – Роза вдруг, казалось, поняла смысл сказанного. – Но я не думаю, что это как-то связано с его смертью!

– Все в порядке, Роза. Я поняла, что ты имела в виду. К сожалению, я вынуждена спросить тебя о том, где ты была в вечер смерти Болена.

– Мне нужно алиби? – усмехнулась Роза. – Как интересно! Если не путаю, тем вечером я ходила на вечеринку по случаю дня рождения. Тебе нужны имена свидетелей?

– Да, и номера их телефонов.

– Конечно, без проблем. Значит, Болена и правда убили? – спросила Роза и быстро добавила: – Тебе наверняка нельзя рассказывать о расследовании.

– Да, нельзя. У меня остался один вопрос.

– Задавай!

– Как бы ты описала брак Боленов?

– Этого вопроса я тоже ожидала! – простонала Роза. – Но кто же мог подумать, что допрашивать меня будешь именно ты!

– Опрашивать, – машинально поправила Лена.

– Как скажешь. Только пообещай, что моя начальница ничего не узнает!

– Думаю, это можно устроить.

– Хорошо! Я никогда не понимала, зачем она вышла замуж за Болена. Они не особо ладили, жили как кошка с собакой.

– Часто ссорились?

– Не то чтобы прямо ссорились… Сабина могла вспылить, а потом уходила в себя. Атмосфера становилась холоднее, чем в Сибири. Если бы я не злилась на Болена, то даже пожалела бы его.

– Хочешь сказать, что у госпожи Болен проблемы с психикой?

– Я не психолог. Но своими резкими перепадами настроения Сабина напоминает мне маму, у которой тоже были сложные отношения с мужем. Сабина очень преданная женщина, она готова на все ради здешних детей, но ты спросила не об этом.

– Спасибо за откровенность. Ты мне очень помогла.

– Конечно, это ведь в наших интересах. Мне дурно от одной мысли, что по острову разгуливает убийца.

– Не волнуйся, мы найдем его. И последний вопрос. Ты не видела, чтобы в последние несколько месяцев сюда приходили незнакомцы?

– Как я уже сказала, после того случая я старалась не выходить за пределы кухни… – Роза запрокинула и глубоко вздохнула. – Впрочем, один незнакомец и правда приезжал. Он больше походил на бизнесмена, чем на социального работника. К тому же, я всех здесь знаю. Этот мужчина точно не из местных. Болен рассердился, увидев меня в коридоре. Он быстро проводил своего визитера в кабинет и сердито отмахнулся от предложения принести им кофе.

– Когда именно это произошло? Можешь описать этого человека?

– Недели за две до смерти Болена. Да, описать я его могу. Думаю, ему около пятидесяти. Темноволосый, без бороды, похож на выходца из южных стран. Но по-немецки говорил бегло. Все эти «белые воротнички» кажутся мне одинаковыми. Белая рубашка, темный пиджак, галстук… Не уверена, что узнаю его, если увижу.

– Болен его боялся?

– Мне трудно судить. Болен нервничал и, как я уже сказала, рассердился, увидев меня.

– Отлично. Ты нам очень помогла. В конечном счете, все эти факты – как маленькие кусочки пазла, которые нам предстоит сложить вместе. Иногда это получается, иногда нет.

Роза задумчиво кивнула и, помолчав, сказала:

– Жаль, что ты здесь по делу. Я бы с удовольствием пригласила тебя на чашечку чая. – Потом она улыбнулась и добавила: – Или на бутылочку шампанского. Но тебе, наверное, нельзя общаться с подозреваемым?

– Ты свидетель. Не вижу в этом ничего страшного. Дай мне свой номер. Я пока не знаю, как долго пробуду на острове. Может, нам удастся встретиться.

– Отлично! Тогда поставлю в холодильник бутылку.

– Ты живешь одна?

– Да, – ответила Роза. – С отношениями у меня не складывается. Многие думают, что раз у девушки более-менее симпатичная мордашка, то от мужиков нет отбоя. Но где они, эти мужики? Во всяком случае, «своего» я пока не встретила. К сожалению, его нельзя испечь, как пирог, а выбирать на нашем прекрасном острове особо не из кого. А что у тебя на личном фронте?

Лена встала со стула и ответила:

– Пусть это останется тайной. Я все расскажу, когда мы встретимся. Договорились?

– Договорились. Но, пожалуйста, сначала поймай злодея, который убил Болена. – Роза помолчала, а потом добавила: – Или злодейку.

Лена нашла Йохана на кухне – он опрашивал невысокую полноватую женщину лет пятидесяти.

– Спасибо, – сказал Йохан. – Тогда у меня больше нет к вам вопросов.

Его собеседница кивнула и вышла из кухни.

– Я поговорил с приходящими помощницами, – объявил Йохан, повернувшись к Лене. – Вы… ты хочешь снова опросить госпожу Болен?

– Да, обязательно. Ты что-нибудь узнал об их отношениях с мужем?

– Судя по всему, они не очень-то ладили.

Сабина Болен была у себя в кабинете. Лена постучала в полуоткрытую дверь.

– Можно отвлечь вас на минутку?

– Да, – ответила Сабина, указывая на стоящие перед столом стулья.

– Ваш муж вложил в покупку этого дома крупную сумму денег, – сказала Лена после того, как они с Йоханом сели. – Речь идет о восьмистах тысячах евро. Сейчас выяснилось, что сертификат о происхождении этих денег был поддельным.

Сабина в замешательстве посмотрела на следователей.

– Поддельным? Нет, не может быть. Неужели вы пытаетесь очернить моего мужа?!

– Вам что-нибудь об этом известно?

– Нет. Дом был куплен задолго до нашей встречи. Муж сказал, что приобрел его на деньги, который выиграл в лотерею.

– Это не соответствует истине. Налоговая служба с вами скоро свяжется.

Сабина облизнула пересохшие губы.

– Вчера вы любезно предоставили нам список друзей, знакомых и деловых партнеров вашего мужа, поэтому у нас появилось примерное представление об его ближайшем окружении, – продолжала Лена. – Список полный? Может, вы кого-то пропустили?

– Конечно, список полный. С чего бы мне кого-то пропускать?

– Вы знаете Герберта Бергендорфа?

– Он из Нордорфа?

– У него есть дом в Небеле.

– Нет, я никогда не слышал этого имени. А что?

– Простая формальность. Это имя всплыло в ходе расследования. – Лена развернула список имен и протянула его Сабине. – В последнее время ваш муж ссорился с кем-нибудь из этих людей?

– Не исключено. Люди иногда не сходятся во мнениях, это совершенно нормально. Но чтобы он поссорился с кем-нибудь всерьез… Нет, об этом мне ничего не известно.

– Судя по тому, что мы узнали, ваш муж был… как бы сказать… он не отличался спокойным характером. Говорят, он был вспыльчив.

– Чушь какая! Не верьте всему, что вам говорят. Мой муж был очень милым человеком. Все мы иногда сердимся. За это не убивают.

– Вы часто ссорились? – словно невзначай поинтересовалась Лена.

Сабине потребовалось некоторое время, чтобы в полной мере осознать услышанное.

– Кто сказал вам такую чушь? – с каменным лицом спросила она.

– Как я уже говорила, последние двадцать четыре часа мы изучали ближайшее окружение вашего мужа. Вы жена, а значит, естественно, тоже в него входите. Вы часто ссорились?

– Я уже все вам сказала, – через некоторое время процедила Сабина, сквозь ее маску ледяного спокойствия проступила злость.

– В вашей биографии есть интересный факт. Десять лет назад вы год не работали.

– Какое это имеет значение?

– Как я уже сказала: простая формальность. Вы находились на лечении?

– Если и находилась, то это не ваше дело. Ищите убийцу моего мужа, а не копайтесь в моем прошлом!

– Госпожа Болен, – с дружелюбной улыбкой вмешался Йохан. – Нам нужно досконально изучить всех, с кем общался убитый. Такие у нас инструкции. Это и правда формальность. Вы же изучаете прошлое детей, которые попадают в ваш приют? Только так можно составить представление о человеке, – спокойно объяснил Йохан, а потом спросил: – Вы болели?

Теперь Сабина сосредоточила все внимание на Йохане.

– Да, я не работала, потому что болела. В жизни так бывает.

– Вы находились на лечении?

Сабина пожала плечами, а потом медленно встала и пробормотала:

– Я плохо себя чувствую. Мне нужно прилечь. Пожалуйста, вернитесь позже.

– Конечно, госпожа Болен, – сказал Йохан и тоже встал.

Я ни о чем не жалею.

Кто-то должен был положить конец его деяниям, кто-то должен был заставить его заплатить.

Говорят, самосуд ведет к хаосу, но бывают исключения. Если государство не может защитить своих граждан, мы должны защищаться сами.

Они здесь, эти полицейские, но что они могут? Сильные мира сего неприкасаемы, поэтому если кого-то и накажут, то точно не их.

Хватит быть жертвой, пора защищаться! Настало время показать миру, что произошло и происходит по всей стране, снова и снова. Мне нужно мужество, чтобы противостоять несправедливости, чтобы встать с колен и начать действовать.

Одни люди совершают зло, а другие их защищают.

Надо что-то делать. Начало положено.

Глава двенадцатая

– А мы не переборщили? – спросил Йохан, когда они с Леной вернулись в машину.

– Мы полицейские, а не психологи. Сколько приятных допросов ты повидал? Я – мало. Нам приходится копаться в чужом грязном белье, вытаскивать наружу факты, которые люди хотят скрыть… Мы не можем «переборщить» и уж тем более во время расследования убийства. Мы блуждаем в потемках. Пока нам удалось разве что поднять немного шуму. Не мне тебе говорить, что большинство убийц хорошо знакомы с жертвой. К тому же, нам до сих пор неизвестно, как убили Хайна Болена. Если его и правда отравили, то у преступника должен быть доступ к яду и какие-никакие медицинские знания.

– Госпожа Болен не похожа на убийцу, тем более – на хладнокровную отравительницу, – возразил Йохан.

– Или она хочет, чтобы мы так думали. А кто, по-твоему, похож на убийцу?

Когда они оказались за пределами Нордорфа, Лена съехала на обочину и сказала:

– Мне нужен свежий воздух. Не хочешь прогуляться?

Вскоре они оказались на восточной стороне острова и свернули на тропинку, ведущую прямиком к прибрежным отмелям.

– Так мне лучше думается, – объяснила Лена и пересказала своему юному напарнику все, что узнала от Розы Беренс.

– Зловещий незнакомец, похоже, действительно существует, – заметил Йохан. – Хотя он может оказаться совершенно ни при чем. Пока мы особо не продвинулись. А вот история Розы уже интереснее. Возможно, Болен не ограничился приставаниями и изнасиловал ее. Тогда у Розы был бы веский мотив для убийства.

– Или Изабель не рассказала всей правды, и Болен домогался и ее. Что с остальными работницами? Тебе не показалось, что у кого-то из них были близкие отношения с Боленом?

– Нет. Обеим уже за пятьдесят. Думаю, Болен предпочитал женщин помоложе. Но Изабель, безусловно, вписывается в схему.

Закатив глаза, Лена сказала:

– Ненавижу это выражение! Звучит так холодно и по-научному, а ведь речь о страшном преступлении.

Они неторопливо шли по тропинке, Лена чувствовала, как понемногу расслабляется и как с каждым вздохом ей передается спокойствие, царящее на острове. Им встретилась пожилая пара. Обменявшись приветствиями, они разошлись в разные стороны.

– Ты права, – отозвался Йохан. – Я неудачно выразился. Если Изабель Мюллер и правда стала одной из жертв Болена, то она умело это скрывает. По крайней мере, мне не кажется, что Изабель лжет. В любом случае, доказать обратное практически невозможно.

– Вспомни, Изабель слегка занервничала, когда мы спросили о том, в каких отношениях она была с Боленом. Интересно, знала ли Сабина, что ее муж приставал к работницам? Возможно, именно в этом кроется причина их ссор.

– Думаете, поэтому она его убила? – спросил Йохан, снова перейдя на «вы». – По словам Розы, Болен домогался до нее два года назад. Почему Сабина убила его только сейчас? Бессмыслица какая-то. Если все эти женщины были жертвами Болена и знали друг о друге, то могли объединиться и написать на него заявление в полицию. Он бы загремел за решетку на несколько лет.

– Это недостаточный мотив для убийства. Разве что для убийства в состоянии аффекта или при самообороне. Но в нашем случае это исключено.

– Возможно, убийца хотел выступить на опережение. Одна из женщин – или все трое – решили избавиться от Болена, пока тот не навредил кому-нибудь еще.

– Звучит несколько фантастично, – сказала Лена. – Нужно узнать, о чем говорится в завещании. Сабина утверждала, что других наследников у Болена нет, но нам необходимо в этом убедиться. А еще я не могу перестать думать о ее «болезни». Нельзя исключать, что она год провела на лечении в психиатрической клинике. Это может оказаться важным. Возможно, Сабина уже сталкивалась с насилием в прошлом, после чего ей потребовалось лечение. Известие о том, что человек, за которого она вышла замуж, домогается женщин, могло вылиться в гнев и разочарование. Где она работала до того, как на год выпала из профессии?

Йохан вытащил записную книжку и пролистал ее.

– Сначала в детском приюте неподалеку от Мюнстера. А после годичного перерыва переехала на север, в Ольденбург.

– Брат Изабель Мюллер покончил с собой в Ольденбурге. Кем именно работала Сабина?

– Социальным педагогом в городской администрации. Насколько я знаю, это бумажная работа.

– То есть она выбрала работу, на которой не приходится контактировать с людьми напрямую. Возможно, это как-то связано с ее травмой.

Остановившись, Йохан откашлялся и сказал:

– Вам не кажется, что мы заходим слишком далеко? – Он снова перешел на «вы», даже этого не заметив. – Сабина могла сделать годичный перерыв в работе по самым разным причинам. Даже если у нее случился нервный срыв, какое отношение он имеет к убийству? Мне не по себе от того, что мы… разбираем жену жертвы по кусочкам.

– Она могла просто ответить на наш вопрос, – сказала Лена.

– Большинство людей предпочитают не рассказывать о своих психических заболеваниях, и у них есть на то веские причины. Общество клеймит их больными неудачниками, а ведь Сабине еще предстоит руководить детским приютом. Я бы тоже не хотел объявлять о таком во всеуслышание.

– Ты это сейчас по собственному опыту говоришь? – прямо спросила Лена.

Йохан задумчиво уставился вдаль.

– После рождения моей младшей сестренки у мамы началась сильнейшая депрессия. Мне тогда было десять, все происходило у меня на глазах.

– Могу представить, что ты пережил… Но ты же понимаешь, что личные чувства не должны влиять на расследование. Мы переговорим с Изабель Мюллер днем, когда у нее начнется смена. Посмотрим, получится ли подтвердить теорию о том, что Болен ее изнасиловал. Анна Бауэр также играет немаловажную роль в происходящем. Возможно, она уволилась из-за домогательств Болена.

Йохан кивнул, но Лена видела, что он все еще думает о Сабине Болен и о своих детских переживаниях.

– Хорошо, – продолжила она. – Несмотря на наши подозрения, нельзя исключать, что убийца не принадлежит к ближайшему окружению жертвы. Предлагаю разделиться. Я поговорю с этим Гербертом Бергендорфом, а ты тем временем навестишь людей из списка Сабины Болен.

– Я думал, мы опросим их по телефону…

– Конечно, телефонного разговора может оказаться достаточно… Но у внезапного визита есть свои плюсы. По телефону проще притворяться и лгать. Нам нужно понять, что представлял из себя Болен. Был ли он просто вспыльчивым? Как он вел себя с женщинами? Решай сам, как будешь действовать.

К этому времени они уже шли обратно. Море приветливо сверкало в лучах солнца, пробивающихся сквозь тучи. Напоследок взглянув на знакомый с детства пейзаж, Лена резко отвернулась и направилась к машине.

Четверть часа спустя они припарковались возле виллы Бергендорфа – слишком большим на вкус Лены домом из красного кирпича с соломенной крышей и белыми деревянными окнами. Несмотря на то, что архитектурное сооружение было построено с отсылкой на фризский стиль, смотрелось оно странно и неестественно. Выйдя из машины, Лена направилась к входной двери. Она подаст Йохану знак, как только станет ясно, что Герберт Бергендорф дома.

Дверь открыл мужчина лет семидесяти. Седые волосы, зачесанные назад, темные брюки, рубашка в синюю полоску, неброский галстук и красновато-коричневые кожаные туфли, которые выглядели невероятно дорогими. Мужчина вопросительно посмотрел на нее.

– Герберт Бергендорф? – спросила Лена, протягивая удостоверение.

Мужчина шагнул вперед и прочитал вслух:

– Государственное управление уголовной полиции? Интересно. Чем могу вам помочь?

– Вы Герберт Бергендорф?

Тот мягко улыбнулся:

– Он самый. Вы ожидали увидеть кого-то другого?

Лена повернулась к сидящему в машине Йохану и кивнула. Он завел двигатель и выехал с парковки.

– Я хотела расспросить вас о господине Хайне Болене из Нордорфа. Ваше имя всплыло в ходе нашего расследования.

Герберт Бергендорф посторонился, пропуская Ленту внутрь.

– Прямо и вторая дверь направо, – сказал он и направился следом.

Лена внимательно наблюдала за Бергендорфом, когда назвала имя Болена, но выражение его лица ни в малейшей степени не изменилось. Старик казался совершенно невозмутимым – не спросил, с чего Лена взяла, что они знакомы, но и отрицать этого не стал.

Бергендорф провел Лену в библиотеку и усадил в одно из черных кожаных кресел.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросил он и сел, когда Лена отказалась. – Итак, чем я могу помочь полиции?

– Речь о смерти Хайна Болена. Он был вашим другом?

– Вы из уголовной полиции? Я слышал, что Болен умер от сердечного приступа. Почему полиция расследует его смерть?

– Есть основания полагать, что смерть господина Болена была насильственной. Вы дружили?

– Насильственной? Хотите сказать, его убили?

– Господин Бергендорф, прошу вас, ответьте на мой вопрос.

На мгновение во взгляде Бергендорфа мелькнул вызов, но потом старик улыбнулся.

– Дружили ли мы? Нет, я бы не назвал нас друзьями. Мы были просто знакомыми. Да, так будет правильнее.

– Что вас связывало?

– Не понимаю, почему уголовная полиция интересуется моими личными делами, но раз уж вы здесь… мы с Боленом были знакомы его со времен Гамбурга. Мы случайно встретились здесь, на Амруме, пропустили по стаканчику хорошего вина и вспомнили старые времена.

– «Со времен Гамбурга»? – переспросила Лена. – Как это понимать?

– Дорогая госпожа Лоренцен, человеку моего положения свойственно иметь большой круг знакомых. Одним из таких знакомых был Хайн Болен. Встреться мы в Гамбурге – обменялись бы приветствиями, не более того. Но здесь, на Амруме, все иначе. Остров небольшой, если живешь тут большую часть года, то, естественно, регулярно встречаешь одних и тех же людей. Я обрадовался, увидев здесь старого знакомого. Так и получилось, что время от времени мы встречались и проводили вместе время.

– Когда вы встречались в последний раз?

– Хороший вопрос. Я не записываю личные встречи в свой ежедневник… Думаю, месяц назад или около того.

– Здесь, у вас дома?

– О да. Иногда мы договаривались встретиться в пляжном кафе в Нордорфе или здесь, в Небеле, в каком-нибудь ресторанчике. Зависело от времени года.

– О чем вы говорили?

– Не могу вам точно сказать. – Бергендорф улыбнулся. – Думаю, ни о чем особенном, так, светская болтовня. Но я и правда не понимаю, как это может вам помочь.

– Кто из вас предложил встретиться?

Пожав плечами, Бергендорф сказал:

– Может, я. Уже не вспомню.

– Господин Болен вел себя странно или необычно?

– Странно? Нет, я бы заметил. Конечно, я знал его недостаточно хорошо, чтобы отметить все тонкости его настроения… Но в общем и целом он был таким же, как всегда. Очень вежливым и невероятно обходительным.

– Вы живете один?

– Да. Конечно, у меня часто бывают гости – друзья, бывшие деловые партнеры, – сказал Бергендорф и, прочистив горло, добавил: – Полагаю, вы спрашиваете о моей жене? Жены у меня нет, точнее, больше нет. Я уже пятнадцать лет как в разводе. Может, вы все-таки хотите выпить? Кофе, чай?

– Большое спасибо, господин Бергендорф, но нет. Вернемся к вашей последней встрече с господином Боленом. Когда именно она состоялась и сколько продлилась?

– Час или два. Мы встретились после обеда, кажется, это было в среду. Да, точно. В среду ровно месяц назад.

– Каким способом вы обычно договаривались о встрече?

Нахмурившись, Бергендорф ответил:

– Госпожа старший комиссар, я не знаком с процедурой полицейского расследования, но ваши вопросы кажутся мне несколько пространными. К чему вы ведете? – Он неестественно улыбнулся. – Я подозреваемый? В… деле об убийстве?

– Простая формальность. Мы опрашиваем всех, с кем общался господин Болен.

– Простая формальность? Разве не так всегда говорят полицейские в детективах? Вижу, вы во что бы то ни стало хотите услышать мой ответ. Кажется, мы с Боленом договорились о встрече по телефону. У меня есть его номер, а у него был мой. В наше время удобнее всего решать такие вопросы по телефону.

– Где вы были двадцать девятого мая между девятью и десятью часами вечера?

Бергендорф улыбнулся, словно происходящее его немало забавляло.

– Теперь мне нужно предоставить вам алиби? Знаю, госпожа Лоренцен, знаю – это простая формальность. Ну да ладно. Если память меня не подводит, то двадцать девятого мая был вторник. Вторник, две недели назад… Не могу сказать точно. Скорее всего, я был здесь, дома. И нет, никто не может это подтвердить. Как я уже сказал, я живу один, и моя домработница к этому времени обычно уезжает.