Текст книги "Рекламный трюк"

79

– Черт побери, где Сажин?!

Короленко был зол. Мало того, что самолет с преступником и заложницей возвращается в город – что само по себе добавляет головной боли местным правоохранительным службам, – так Кружилин вдобавок заявляет, что согласен сдаться только Сажину и никому другому. А Сажин, как назло, пропал неизвестно куда.

– Самолет будет здесь через полтора часа. Мне надо, чтобы к этому времени Сажин был в аэропорту. Как вы это сделаете, меня не интересует!

Так сказал Короленко Ростовцеву и добавил:

– Можешь поднять на ноги весь угрозыск. С Кирсановым я договорился. Мы наконец можем взять этого подонка, и ты уж меня не подведи.

Начальник городского угрозыска Кирсанов уже названивал своим подчиненным, приказывая им заняться поисками Сажина.

Вины самого Сажина во всем этом не было никакой. Он не находился на дежурстве и не был задействован в операции, в заложники пошел по собственной инициативе, а когда события на летном поле закончились, тихо ушел, никому ни слова не сказав.

Ростовцев получил приказ Короленко по телефону. Он все еще находился в центральной городской больнице, в первой травматологии. Казанову только что кончили оперировать. «Жить будет, говорить тоже», – сказал врач, но теперь это было уже не актуально.

Ростовцев вышел из первой травматологии, предполагая, что найти Сажина в миллионном городе будет непросто. Скорее всего он отправился снимать стресс после событий на летном поле – а ночных питейных заведений д городе немало, и еще больше девушек без комплексов, которые с радостью помогут красавчику Юре избавиться от всех и всяческих стрессов.

Раздумывая над тем, куда направиться в первую очередь, Ростовцев перешел из первого травматологического отделения во второе. Между ними была определенная разница. Например, людей с огнестрельными ранениями, как правило, лечили в первой травматологии, и ее заведующий был по таким ранениям большой специалист. А вот жертвы автомобильных аварий попадали во вторую травматологию, равно как и пациенты, упавшие с большой высоты или поскользнувшиеся на гололеде.

Ростовцеву совершенно ни к чему было заходить во вторую травматологию – главный выход был в Другой стороне. Но какой-то подсознательный импульс заставил его повернуть именно сюда.

В розыске не бывает мелочей. Ростовцев знал, что во второй травматологии лежит Коля Демин – свидетель по делу, которое ведет Сажин. Вернее, Ростовцев вряд ли помнил об этом и тем более не думал, что Юра среди ночи, после нескольких часов на мушке у террористов, пойдет в гости к свидетелю, чьи показания ему, в общем-то, и не нужны. Но где-то в подсознании Ростовцева засела информация, что Коля Демин лежит здесь, и одновременно там же, в этом самом подсознании, пульсировало предположение: «А вдруг…»

Сажин, выходя из палаты, столкнулся с Ростовцевым прямо нос к носу.

– О! – воскликнул он негромко, – Ты что тут делаешь?

– Тебя ищу, – ответил Ростовцев. – А ты что тут делаешь?

– Разговор двух идиотов, – констатировал Сажин и открыл дверь палаты пошире.

Там рядом с кроватью Коли Демина сидела босая девушка в одной рокерской куртке на голове тело. Она держала Колю за руку и, казалось, спала, откинувшись на спинку стула.

А вот Коля не спал. Он повернул голову и спросил:

– Второго взяли?

– Нет еще, – сказал Ростовцев. – Не беспокойся, возьмем.

– Яна жива?

– Да.

Ростовцев отошел от двери и поманил Сажина за собой.

– К вопросу о взятии второго, – сказал он Юре тихо, чтобы не услышал Коля. – Ребята в самолете каким-то образом убедили его сдаться.

– Интересно, каким?

– Интересно другое. Он хочет сдаться тебе.

– Мне?

– Именно тебе. И никому другому. Так что поехали быстро. Осталось чуть больше часа.

– Действительно, интересно. С чего бы?

– Психология, Юра. Элементарная психология. Он держал тебя на мушке, но не убил. И теперь надеется, что ты его тоже не убьешь.

– Весело. Ну, поехали.

– Эй! Юра, я с тобой! – Оксана уже стояла в дверях палаты, одергивая куртку.

– Прекрати и не выдумывай, – ответил Сажин. – Возвращайся к своему Коле, и живите долго и счастливо.

– Коля сказал, чтобы я ехала с тобой. Я должна это увидеть. Хотя бы издали.

– О, черт! И как это меня угораздило. Работал себе тихо, расследовал мелкие хулиганства, никому не мешал. Нет – в герои потянуло…

Они уже шли по коридору втроем, и Сажин ворчал просто так, чтобы не молчать, а Ростовцев прервал его ворчание, сообщив:

– На легкую жизнь больше не надейся. Кирсанов собирается взять тебя в угрозыск. Так что будешь работать под моим началом. Готовься.

– Вот только этого мне не хватало!

– Именно этого тебе и не хватало, – заявила Оксана, усаживаясь в машину.

– Тебя забыл спросить, – огрызнулся Юра, а Ростовцев молча завел мотор и нажал на газ.

80

– Открой люк! – крикнул Крокодил пилоту, когда, по его расчетам, самолет должен был приблизиться к городу. – Открывай люк, снижайся и не вздумай садиться, пока я не скажу. Делай круги над городом.

До города они еще не долетели, но пилот послушно начал снижение и открыл десантные ворота.

Утро уже вступило в свои права, и Крокодил узнавал знакомые места. Самолет находился к юго-западу от города, и чуть в стороне, слева по курсу, проходило Западное шоссе, а с другой стороны, за правым крылом, промелькнул Белогорск. Вот Русакове – и первая утренняя электричка как раз подходит к станции.

Город остался слева от самолета, на севере. Они пролетели над Капитоновкой, постепенно снижаясь и явно заходя на глиссаду. Аэропорт был уже совсем рядом.

– Не приземляться! – снова крикнул Крокодил. – Я сказал, делай круги над городом!

– Я не понял, ты сдаешься или нет? – спросил из кабины Селезнев.

– Я повторяю – делай круги над городом, или она полетит вниз.

– Не зли его, – сказал командир Селезневу.

– Хорошо, – объявил Селезнев. – Мы будем кружить над городом. Но помни: если она полетит вниз, ты проживешь после этого не больше минуты.

Самолет заложил плавный вираж и ушел в сторону от аэропорта. Внизу замелькали городские улицы.

Крокодил освободил Яну от наручников. Скорее всего, он в этот момент совершенно не думал о Яне и, казалось, снова забыл, что должен прикрываться ею от возможных агрессивных действий экипажа. Крокодилу нужен был мешок с деньгами,

Похититель опять полностью раскрылся, и его легко можно было застрелить или взять голыми руками. Если бы еще Яна отошла от метр подальше. Но она стояла совсем рядом с Крокодилом, машинально растирая затекшие руки и глядя в пространство.

А Крокодил раскрыл мешок и стал срывать обертки с денежных пачек и пускать банкноты по ветру. За самолетом потянулся зеленый шлейф.

Сверху лежали настоящие деньги, и принадлежали они большей частью «Львиному сердцу» и отдельным его сотрудникам. По идее, Селезнев должен был беречь эти деньги, как зеницу ока, но он решил не рисковать. Потому что победителей не судят, и если Крокодила удастся взять живым и без эксцессов, то про улетевшие пятьдесят тысяч баксов никто и не вспомнит. К тому же в седовском фонде такую сумму вполне можно наскрести, и Седов уже подтвердил, что готов возместить все расходы.

Командир самолета, закладывая виражи, старался не слишком удаляться от аэропорта и городских окраин на случай, если что-нибудь плохое все-таки случится. Если самолету придется падать, то пусть он лучше упадет в чистом поле, а не в спальном районе города. Тем более что Крокодил перестал обращать внимание на пейзаж внизу.

А внизу вновь промелькнуло летное поле и взлетно-посадочные полосы. Изумрудное облако, состоящее из банкнот, повисло над аэропортом.

– Юра, он деньгами кидается, – сказала Оксана Светлова Сажину, когда первые бумажки достигли земли.

– Вижу, – ответил Юра и поймал одну из порхающих купюр.

– Юра, а чьи это деньги?

Сажин спокойно сунул стодолларовую банкноту в карман и сказал:

– Ничьи. Добросовестная находка.

Когда Крокодилу надоело рвать обертку пачек, он стал расшвыривать пачки целиком – но теперь это были уже фальшивки. В это утро город оказался наводнен поддельными долларами. Люди собирали их на улицах и потом круто обламывались, придя в обменный пункт.

Даже среди милиционеров и солдат, заполнивших аэропорт, чуть было не началась золотая лихорадка. Но ее вовремя пресекли, объявив, что все деньги, отданные террористу, были фальшивыми.

Чуть позже о том же самом было объявлено по честному радио и телевидению. Но это не помогло. Люди все равно пытались сбыть фальшивки через обменные пункты, и уже в тот же день эти пункты вообще перестали принимать к обмену пятидесяти – и стодолларовые купюры, независимо от их подлинности.

Потом выяснилось, что деньги, рассыпанные над репортом, были настоящими. И Сажин лично съездил в соседнюю область, чтобы обменять свою и оксанкину добросовестную находку на полновесные рубли.

Оксанке небо подарило сразу целый рой этих самых купюр. Странно: вообще-то, их было не так уж много, всего одна пачка разлетелась над аэропортом, и ложились зеленые бумажки далеко друг от друга. А тут вдруг сразу несколько упали прямо у босых ног Оксаны, и даже ветер замер на несколько мгновений, позволив собрать эти бумажки, прежде чем они будут развеяны по сторонам.

Получилось так, будто похититель возместил заложнице нанесенный ей ущерб.

На эти деньги – после того как Сажин поменял их на рубли – Оксана купила мотоцикл. Для себя и для Коли Демина.

Но все это было уже потом.

81

Яна Ружевич шла через поле к аэровокзалу.

Перед самой посадкой, уже после того, как пилот закрыл десантные ворота, Крокодил вдруг молча протянул наручники Яне и заложил свои руки за спину. Пленница поняла его жест и защелкнула наручники на запястьях похитителя.

Фактически он сдался Яне.

В последние часы дело о похищении певицы и захвате заложников в аэропорту было на контроле аж у самого премьер-министра. МВД и ФСБ стояли на ушах, вся милиция была под ружьем, даже войска министерства обороны были готовы подключиться к захвату преступника, хотя обычно это не практикуется и не приветствуется. А Крокодил сдался Яне.

Второй пилот со штурманом на всякий случай обыскали его.

Собственно, Сажин тут был уже ни к чему, но Крокодила все же передали ему с рук на руки. Никто не тронул задержанного и пальцем. Даже Ростовцев предпочел забыть свое старое обещание искалечить главаря похитителей и пристрелить его при попытке к бегству.

Кружилин сдался, Яна Ружевич осталась жива, и все вздохнули с облегчением.

Селезнев еще в самолете отдал Яне свою рубашку. Но она не надела ее – только накинула на плечи, а потом уронила, когда выходила из самолета. Так и шла, обнаженная, по летному полю, не испытывая ничего, кроме усталости.

К ней подкатила «скорая помощь», но Яна прошла мимо, словно и не заметив ее.

Молодая женщина-врач догнала певицу, но не остановила ее – просто пошла сзади, завороженно глядя на багровое клеймо в форме извивающейся змеи, что было выжжено у Яны между лопаток.

Яна шла вперед с видом человека, который видит перед собой какую-то цель и стремится во что бы то ни стало ее достичь.

А вокруг нее сжималось кольцо оцепления – милиционеры, солдаты, сотрудники ФСБ, собровцы и омоновцы, а также прочие официальные и неофициальные лица стремились подойти поближе и стекались к ней, как к какому-то центру притяжения, со всех концов аэропорта.

Снаружи пытались прорваться журналисты, но их не пускали, и из всех пишущей и снимающей братии на летном поле оказался один Седов.

Яну сжали со всех сторон, но прежде чем кольцо окончательно сомкнулось, Яна нашла свою цель.

Олег Коваль, уже без грима, прорвался в аэропорт с помощью городского прокурора, и его до сих пор никто не задержал, хотя многим хотелось побеседовать с ним по поводу смерти Горыныча, а заодно и на другие темы. Но сегодня он был герой, сыгравший не последнюю роль в захвате одного из преступников, и его никто не трогал.

Яна увидела Олега издали, чуть ли не от самолета, и все это время шла к нему.

– Олег, я живая, да? – с ноткой удивления в голосе спросила она, когда подошла к нему вплотную.

– Более чем, – ответил Коваль, обнимая ее.

– А Горыныч мертвый?

– Как камень, – подтвердил Олег.

– Как интересно!

Кто-то надел на Яну белый медицинский халат. Теперь ее пытались тянуть в разные стороны, и милиция уже вовсю ругалась со «скорой помощью» по поводу того, кому первому достанется освобожденная «звезда». Но уже протолкались сквозь толпу Селезнев, Серебров, Седов и Сажин и встали вокруг Яны спина к спине.

– Увези меня куда-нибудь, – попросила Яна, обращаясь к Ковалю.

И никто не посмел протестовать, когда Коваль, усадив Яну в машину «скорой помощи», посадил рядом с водителем Седова, и тот стал указывать дорогу к своему дому. Селезнев, Серебров и Сажин, разумеется, тоже были тут. Оксану Сажин потерял в толпе, но вскоре она нашлась, и не одна. Часть рокеров все еще оставалась на штабном холме, и теперь они все пристроились к белому «рафику» в виде почетного эскорта.

Потом в квартиру Седова пытались прорваться многие – милиция, журналисты, фанаты и просто любопытные. Но рокеры встали стеной на лестнице и не пускали никого.

Только один человек прошел беспрепятственно. Это был Уклюжий. Яна очень беспокоилась о нем, и Сажин по телефону напряг Ростовцева, тот переговорил с Короленко и прокурором города, а последний хоть и находился в опале, но все же сумел настоять на своем перед прокурором области – и во второй половине дня Уклюжего выпустили под подписку о невыезде.

Но уединиться в тесной седовской квартире было негде.

– Как, хорошо было в «темнице», – сказала по этому поводу Яна. – Огромный зал, мягкий ковер, интимный свет, ни души вокруг и тишина…

– И мертвые с косами стоят, – добавил Уклюжий.

И после этих слов Яна вдруг расхохоталась заливисто и звонко, как смеются над уморительным анекдотом или веселой баечкой – и этот смех заразил всех и не стихал еще долго, потому что радость, охватившая всех, кто участвовал в освобождении Яны, не вписывалась ни в какие рамки.

Эпилог

– И что же, между похитителями и мстителями так-таки не было никакой связи? – спросил у шефа «Львиного сердца» Романа Каменева самый старый и солидный клиент этого охранного агентства, отказавшийся было от его услуг, но теперь решивший вернуться. – Уж очень похож почерк, все эти взрывы, стрельба… Неужели это две совершенно разные банды?

– А чему тут удивляться? Они ведь все друг у друга учатся. Но на самом деле тут много было общего. Сдвиг по фазе, например. Кружилина сейчас в психушке исследуют, того и гляди признают невменяемым. Но главное не это. У них была самая прямая и непосредственная связь. Через оружие и его заменители. Транспортная фирма «Интеррейс» возила краденое оружие в Москву, а «Глория Мунди Транзит» Доставляла то же самое оружие конечным покупателям. Но между собой похитители и мстители вряд ли были знакомы, и преступления задумывали и совершали независимо друг от друга. Только оружие было из одного источника.

– А Зароков так и ушел? Никаких следов?

– К сожалению.

– Понятно. Ну что же, вы убедили меня в своей боеспособности. И я, пожалуй, рискну вновь доверить вам часть своего имущества. Но жизнь свою я пока доверять вам поостерегусь. Не обижайтесь. Поймаете Зарокова – тогда посмотрим.

Когда Каменев провожал клиента к выходу из кабинета, на столе зазвенел внутренний телефон.

Каменев поднял трубку и услышал веселый голос Селезнева:

– Рома, слышал новую хохму? Ружевич задумала выйти замуж за Уклюжего.

– А что, Яна Твердохлебова – вполне подходящее сценическое имя.

– Дело не в этом. Они собрались в свадебную гастроль и опять просят у нас Коваля с командой. А за продюсера у нее теперь Марик Калганов. Его студию тогда успели обчистить между отъездом похитителей и приездом милиции, и подозревали, естественно, фанов. Но доказать ничего не смогли, а Яна возместила весь ущерб и взяла Марика на работу, как только он вернулся из Штатов. Это их первая совместная гастроль. И говорят, аншлаги гарантированы заранее.

– Еще бы – такая реклама! – сказал Каменев и, увидев, как в его кабинет входит еще не оправившаяся после ранения, но снова готовая в бой Алиса Уткина, добавил: – Полный абзац!