Текст книги "Рекламный трюк"

28

Олег Иванович Зарайский, разумеется, не был журналистом из Москвы. А был он пропавшим без вести сотрудником охранного агентства «Львиное сердце» Олегом Ковалем, который, подобно хорошей служебно-розыскной собаке, имел что-то вроде верхнего чутья. Он умел отслеживать не только все необычные события и явления вокруг себя, но и улавливать связь между ними, даже если на первый взгляд связи никакой не было. И это при том, что со времен работы в КГБ Коваль занимался в основном охраной разных высокопоставленных лиц, а вовсе не розыском.

Сейчас его особенно интересовали парики и бороды. С ночи взрыва на Западном шоссе Ковалю не давало покоя видение двух хиппиобразных парней, сажающих в такси пьяную девушку. И первое, что он сделал, когда были готовы фальшивые удостоверения – это нашел ту бабку, которая видела упомянутую сцену воочию и рассказала о ней милиции.

Представившись инспектором из МВД, Коваль выспросил у старушки подробности, но надежда узнать что-нибудь новое не оправдалась.

Когда он попытался сунуться в таксопарки, трудности частного расследования сразу дали о себе знать. Коваль быстро понял, что с удостоверением сотрудника МВД он на этом фронте быстро засыплется, а с Рналистскими корочками ему не добраться ни до информации о рейсах в ночь похищения, ни до картотеки отдела кадров, где можно отыскать какой-нибудь след.

И тогда Коваль решил подключить конкурентов.

Про фанатское расследование он догадался сразу, как только узнал об аварии на улице Матросова. Достаточно было сопоставить несколько фактов – участие рокеров в инциденте на Западном шоссе, ночную гонку с трагическим финалом и таинственное появление у Артема Седова видеокассеты и парика.

Милиции свести воедино эти факты было труднее. Даже Сажин сумел увязать между собой только два последних – про первый он просто ничего не знал, хотя и догадывался. Дело в том, что после взрыва на Западном шоссе все преследователи разъехались кто куда, подальше от места происшествия, причем рокеры – быстрее всех. К моменту прибытия милиции на шоссе остались только горящая «Волга», «рафик» с пробитыми шинами да несколько машин, остановившихся уже после того, как все произошло.

Ребята из «рафика» утверждали, что на мотоциклах были киллеры-наводчики, и что аварийную ситуацию на дороге создали именно они. Ростовцев склонялся к мысли, что похищение и взрыв напрямую связаны между собой, и полагал, что мотоциклисты вкупе с гранатометчиком могут быть одновременно похитителями Яны Ружевич.

Сажин, сам того не зная, поколебал эту версию, предположив по наитию, что похититель, столкнувшись с выследившими его рокерами, отнял у одного из них мотоцикл. Но сам ход погони свидетельствовал, что чернобородый блондин прекрасно справляется с мотоциклом – то есть не исключено, что в эту ночь он оказался без своего собственного железного скакуна случайно. А следовательно, предположение Сажина версию Ростовцева по большому счету не опровергало.

Расставить точки над «i» Ростовцев мог, только побеседовав с рокерами. А это как раз было делом архитрудным. Ведь, ответив честно на вопросы инспектора утро, любители езды без правил загоняли себя под обвинение в неосторожной езде, нарушении правил дорожного движения и создании аварийной обстановки. И наоборот, не отвечая ничего, они сохраняли статус-кво, поскольку обвинить их было не в чем. Не пойман – не вор.

Теперь у Ростовцева были две фамилии, и ему почти удалось перехватить их обладателей у больницы. Но первый собеседник Сажина, едва заметив подъезжающие «Жигули», сказал друзьям: «Сматывайтесь, это менты», и трое его спутников выжали полный газ.

Задержанный рокер, будучи доставлен в кабинет Ростовцева, потребовал немедленно пригласить адвоката и предъявить обвинение, а также сообщил, что подает в суд на управление внутренних дел за незаконное присвоение его имущества (соответственно, ключа от мотоцикла и самого мотоцикла). После этого он не промолвил больше ни слова, даже имени своего не назвал, и во всем его поведении чувствовалось влияние более опытного и умного товарища, успевшего проинструктировать его в промежутке между расставанием с Сажиным и встречей с Ростовцевым.

Как раз в это время Коваль звонил из автомата Седову, зная, что тот наверняка сообщит об этом звонке и милиции, и своим друзьям фанам.

Подняв трубку, Седов услышал такие слова:

– Похитители Яны Ружевич увезли ее с улицы Гоголя на такси. Пусть утро пороется в протоколах.

Седов не обманул ожиданий. Он не слишком любил милицию и еще меньше надеялся на нее, однако мыслил здраво и понимал, что надежды на его «Общественный фонд спасения» мало, а фанатское расследование – это так, игры для трудных подростков. Поэтому после звонка незнакомца (с которым Седов однажды виделся в кабинете у Короленко, но по голосу теперь не узнал) журналист тут же кинулся звонить Ростовцеву, но не застал его, поскольку инспектор отправился на поиски рокеров Леши и Миши.

Тогда Седов позвонил Безбородову, но его тоже не было, поскольку лидер фанов в этот момент занимался спасением Леши и Миши от милицейского преследования и достиг в этом больших успехов. Во всяком случае, Ростовцев их так и не нашел ни в этот день, ни в последующие.

В конце концов Седов поведал о таинственном звонке следователю прокуратуры Туманову, а из фанов о нем первой узнала Наташа Куприна. Это направило забуксовавшую было машину расследования по новому пути, хотя кое-кто сомневался, не по ложному ли.

А Коваль тем временем размышлял над одним. обстоятельством, которое, похоже, было известно только ему одному. Судя по некоторым признакам, помимо милиции, фанов и «Львиного сердца» свое расследование в городе вел кто-то еще. И этот кто-то особенно интересовался судьбой Горенского, что само по себе и не ново. Судьба Горенского в эти дни волновала многих, а знали про нее достоверно только Коваль и Шибаев, да еще несколько человек из «Львиного сердца» догадывались, но не спешили делиться своими догадками ни с кем.

29

Они решили вершить правосудие своими руками, поскольку уверовали в то, что эра милосердия никогда не наступит. И гранатомет вовсе не казался им варварским оружием – наоборот, возмездие, совершенное через посредство большого разрушения, представлялось им более зримым и весомым.

Они собирались предупредить Горенского о своей миссии мести, но непредвиденное похищение Яны Ружевич спутало им все карты. Из-за этого они побоялись звонить ему в номер, опасаясь, что линия прослушивается (а она и не прослушивалась вовсе), а на иное предупреждение просто не хватило времени.

В самый последний момент они поняли, что за Горенским охотится кто-то еще, а сам продюсер готовится обрубить концы и скрыться, оставив как можно меньше следов, – и осознали, что если не перехватить его сейчас, то потом будет поздно – настолько, что весь план мести можно будет похоронить и забыть о нем навсегда.

Еще перед началом дела они условились не жалеть охранников, шоферов и прочую обслугу, хотя мстить им персонально было вроде бы не за что. Просто есть древний закон – телохранители и слуги объекта мести должны разделить участь хозяина, и никакие иные узы тут не имеют значения.

И вообще ничто теперь не имеет значения, кроме одной-единственной девушки, умершей от чрезмерной дозы героина на улице Красных фонарей в славном городе Амстердаме.

Впрочем, есть еще девушки, которые пока живы, но могут скоро умереть от иглы или ножа в разных борделях Европы, Азии и Латинской Америки.

И тот, кто в этом виновен, не должен уйти от возмездия – а те, которые сторожат его покой, не могут рассчитывать на снисхождение. Все они – одна стая, и прощения им нет.

Мстители успели как раз вовремя, чтобы не выпустить машины Горенского на оперативный простор. Грузовик пришлось гнать по проселочной дороге с чудовищной скоростью, так что несколько минут поездки едва не вытрясли души из тел и гранатомет из кузова. Но зато успели.

Наблюдатель передал по радио, что Горенский едет в «мерседесе». Но исполнитель и его помощник видели издали, как «мере» и «Волга» остановились, и люди менялись местами. Поэтому план на ходу был изменен – исполнитель решил уничтожить обе машины, а не только «мерседес». Но иномарку предполагалось поразить первой.

То ли у исполнителя дрогнула рука, то ли он что-то перепутал, а может, просто учуял, что Горенский все-таки пересел в «Волгу» – так или иначе, первая граната попала именно в нее. А вторая вообще не достигла цели – водитель «мерседеса» слишком быстро среагировал и увел машину под прикрытие деревьев. Помощник, правда, открыл по «мерсу» огонь из автомата, но ему никогда раньше не доводилось убивать людей, и тут уж явно дрогнула рука.

И теперь исполнитель и организатор – инициаторы этой мести и главные заинтересованные лица – ломали голову над вопросом, где же все-таки был Горенский: в сожженной «Волге», как подсказали исполнителю глаза и чутье, или в уцелевшем «мерседесе», как твердили по всем каналам телевидения и радио. И если Горенский спасся, то где же он теперь?

Но мстители не только размышляли – они еще и действовали. Ведь возмездия заслуживал не один Горенский.

И снова показал свою силу гранатомет. Одного снаряда оказалось достаточно, чтобы разнести вдребезги квартиру Вячеслава Денисова, старшего менеджера «Вершины».

Однако квартира была пуста, и исполнитель об этом знал – иначе грош ему цена, как террористу. Потому что никто не палит из гранатомета по окнам, заранее не убедившись, что цель находится в точке удара.

[

Но исполнитель знал также, что если Денисова удастся достать, то гранатомета может не оказаться под рукой, и традиция, едва зародившись, нарушится.

А имущество объекта мести можно считать частью его самого.

30

Денисова грохнули в Питере, почему-то в морском порту, причем достаточно громко. Гранатомета под рукой действительно не оказалось, зато нашлась лимонка в кармане. Моряки с либерийского сухогруза, стоявшего неподалеку, были очень встревожены, так что лица их побледнели сквозь черный пигмент. Что касается охраны порта и пограничников, то они еще долго находились в шоке, не забывая при этом валить вину за инцидент друг на друга.

Трупов было три. В зону поражения гранаты попал не только сам Денисов, но и его телохранитель, а также человек, который за немалые деньги подрядился вывезти обоих из страны морским путем, минуя всяческие формальности типа проверки документов и досмотра багажа.

Шеф «Львиного сердца» Каменев узнал об этом происшествии по телевизору. Напрямую питерский взрыв его не касался – по контракту с фирмой «Вершина» «Львиное сердце» охраняло только артистов, да и то не всех, а личную охрану боссов фирмы осуществляли ее собственные сотрудники – служба безопасности «Вершины» была достаточно мощной для этого, да к тому же боссы не слишком доверяли посторонним. Слишком много было в их жизни тайн.

Правда, Горенскому при побеге из города пришлось прибегнуть к помощи людей из «Львиного сердца» – но за дополнительную плату, вернее, даже за две. Каменеву принесли из московского офиса «Вершины» оговоренную сумму в наличной валюте, но были еще гонорары непосредственным участникам операции, о которых Каменев ничего не знал, хотя и Догадывался. Горенский в тот вечер был особенно щедр.

И все равно это продюсеру не помогло.

Но про смерть Горенского достоверно знали только двое, да еще Каменев узнал это из вторых рук – от Паши Шибаева, которого, наконец, выпустили из Кутузки, поскольку обвинить его было не в чем. Шеф «Львиного сердца» доверял Паше, тем более, что его сообщение подтверждало собственные каменевские предположения.

А вот про смерть Денисова узнала вся страна. Хоть его тело и было здорово посечено осколками, но лицо осталось узнаваемым, да и отпечатки пальцев… Никаких сомнений на этот счет быть не могло.

Инспектор утро Ростовцев получил сведения о случившемся по факсу – впрочем, уже после того, как услышал о гибели Денисова по радио. Ведь пока питерский розыск передавал эти сведения в Москву, а МУР разобрался, что погибший Денисов – это тот самый человек, которого ищут для допроса по делу о гибели охранников Горенского и о похищении Яны Ружевич, прошла уйма времени.

Ростовцев напрямую делом о взрыве на Западном шоссе не занимался, но все, связанное с Горенским и его фирмой, касалось инспектора непосредственно – ведь именно с «Вершины» и ее шефа похитители намеревались получить свои миллионы.

Теперь, после смерти Денисова, дело о похищении запуталось еще больше. По крайней мере, фейерверк на Западном шоссе теперь трудно было отнести на счет похитителей Яны Ружевич – иначе пришлось бы признать, что против «Вершины» и ее руководителей работает мафия, действующая в масштабах всей страны. И хотя такое тоже не исключено, признавать это Ростовцеву очень не хотелось, поскольку в таком случае его оперативные мероприятия по розыску Яны Ружевич лишались всякого смысла. Слишком разные весовые категории. К тому же если это мафия, то певицы скорее всего давно уже нет в городе, а видеоролики с ее изображением с них станется передавать через спутник или по компьютерной сети.

Но с тем же успехом это может быть и сам Горенский. Шоу-бизнес – это тоже мафия, причем достаточно крутая, и если Горыныч задумал свернуть дела и смыться, то ему самое время устранять свидетелей своих махинаций. Особенно если ему не хочется делиться с коллегами полученной прибылью.

В том, что Горенский занимался нелегальными делами, Ростовцев нисколько не сомневался, однако конкретно он ничего об этом не знал и поэтому отправил в МУР просьбу сообщить ему все, что известно столичным правоохранительным органам о Горенском, его фирме и ее сотрудниках.

В тот же день городское управление внутренних дел объявило Горенского в розыск, убедившись предварительно, что найти его иными путями не удается.

Чтобы найти Горенского, не надо было далеко ходить. Его останки лежали в холодильной камере городского морга – только анонимно. Так сказать, инкогнито. Правда, уже было принято решение отдать тела погибших их родственникам, и главная трудность состояла в том, что тел, как таковых, не существовало, а имели место лишь обугленные фрагменты, неизвестно кому принадлежащие. К тому же детдомовец Коваль не имел родственников, и милиция не знала, что делать с частью останков, предположительно принадлежащих ему. По этому поводу велись переговоры с «Львиным сердцем», но охранное агентство не торопилось заняться организацией похорон.

Живой и здоровый Коваль об этих трудностях ничего не знал, иначе он сам позаботился бы о собственных похоронах для укрепления своей легенды.

Каменев, для которого уже не было тайной, что Горенский мертв, а Коваль жив, узнав об убийстве Денисова, тоже живо заинтересовался махинациями Горенского и его «Вершины», о которых шеф «Львиного сердца», в отличие от Ростовцева и его коллег, имел некоторое представление. Но этого представления оказалось недостаточно для того, чтобы точно определить причину покушений на боссов «Вершины» – да еще с использованием гранатометов и другого оружия относительно массового поражения.

Поэтому Каменев позвонил в Москву своему заму и дал команду:

– Проверь все, что мы знаем о «Вершине», о Горенском и о Денисове, и передай мне по сети полный отчет. Попробуй раскопать еще что-нибудь – все, что сможешь. Документы, упоминания в прессе, косвенные сведения, слухи, сплетни. Короче, всю информацию, которую сможешь собрать. Мне надо знать, во что мы вляпались. Ситуация явно выходит из-под контроля, и мне это очень не нравится.

– Слухи могу пересылать хоть мегабайтами. Хочешь, начну прямо сейчас? За остальное не ручаюсь. Дело темное потому что. Кстати, Рома, ты не забыл, что у нас есть еще и текущие дела, за которые нам платят деньги? Если и эта ситуация выйдет из-под контроля, то можно закрывать фирму.

– На то ты там и сидишь, чтобы ничто не выходило из-под контроля. Главное, не паникуй. Родина тебя не забудет.

– Рома, с тех пор как ты ушел из Комитета, родине на тебя наплевать. А на меня еще дольше – с тех пор, как отслужил срочную.

– И ничему она тебя, надо сказать, не научила. Ума палата, а дисциплины ни на грош. Короче, я жду информацию.

– Слушаюсь, товарищ шеф, мистер генерал, сэр! Каменев покачал головой и положил трубку, подумав при этом, что зам прав – расследование похищения и связанных с ним событий никакой пользы «Львиному сердцу» не принесет, а нормальное течение дел вполне может нарушить. Но Каменев привык всегда доводить начатое до конца и не имел привычки оставлять без ответа такие удары, как похищение охраняемого объекта прямо из-под носа своих лучших людей. А убийство этих самых людей шеф «Львиного сердца» тем более не собирался прощать.

31

А шоу-бизнес бурлил, потому что если кто-то взялся громить одну продюсерскую фирму, то от этого не застрахованы и другие. И если некто похитил Яну Ружевич, то почему другие звезды должны чувствовать себя в безопасности?

Но люди, понимающие, что к чему в мире звезд, по-прежнему не верили во вмешательство посторонних. Одно дело Горенекий – он действительно связан с мафией и участвовал в делах, не имеющих отношения к массовой культуре. Так что представителям большого криминала было за что его убивать.

Другое дело Денисов. Он просто исполнительный подчиненный, получавший за свою исполнительность большие деньги. И его сторонней мафии убивать совершенно не за что. А поскольку граната все-таки взорвалась у него под ногами, значит, причиной тому махинации не Горенского лично, а всей «Вершины», которая далеко в сторону от шоу-бизнеса никогда не забиралась.

Когда знающие люди стали разбирать, кому смерть Денисова выгодна больше всех, очень быстро всплыл совершенно однозначный ответ – Горенскому.

Главбух «Вершины» Ясенев ударился в бега одновременно с Денисовым, но уже после этого доверенные люди видели его в Москве и передавали его слова: «Горыныч вылетел да охоту».

Знающие понимали эту фразу (возможно, мифическую) и без расшифровки, но став достоянием светских сплетников, она обросла объяснениями: дескать, Денисов и Ясенев знали о делах Горенского слишком много, и теперь Горыныч, решив сматывать удочки, Должен сначала устранить опасных свидетелей – иначе недоброжелатели найдут его даже на другом конце Земли.

Что касается похищения Яны Ружевич, то эта тема После гибели Денисова перестала быть модной. Heкий второстепенный шоу-бизнесмен, организатор зарубежных гастролей восходящих и падающих «звезд» Борис Бояров высказался по этому поводу так: «Это уже не смешно», – чем выразил общую точку зрения.

При этом Бояров сильно смеялся – в основном над дураками, изображающими похитителей: мол, неужели они не понимают, что этот рекламный трюк устарел, едва успев начаться, и давно пора тихо-мирно покончить с этой клоунадой.

И только на следующий день Бояров понял, насколько все это не смешно.

32

Телефон зазвонил ночью, и Бояров, еще не проснувшись как следует, поднял трубку и приложил ее к уху. Сказать «Алло» он не успел. Хриплый голос, который лился в ухо, словно шекспировский яд, проговорил:

– Бояров? Это ты?

– Да, я. Кто говорит? – пробормотал Бояров, стараясь прогнать остатки сна.

– Слушай внимательно, Бояров, Горенский и Денисов уже жарятся на адских сковородках. Теперь твоя очередь. Жди нас с визитом.

Сон как ветром сдуло, шоу-бизнесмен заорал в телефон:

– Эй! Кто ты такой, и что тебе надо?! – Вспомни Олю Благовидову, – сказал собеседник и положил трубку.

Олю Благовидову Бояров вспомнил мгновенно, и это воспоминание ввергло его в состояние, подобное столбняку.

Первое, о чем подумал Бояров, когда его мозг вернулся к созидательной работе, был почему-то бронированный лимузин. Но почти тут же он осознал, что лимузин не поможет и гораздо лучше было бы заиметь танк. А еще лучше – крейсер, чтобы на нем можно было уйти за границу, не опасаясь гранатометов и гранат. Потому что, как показала практика, обычная охрана не в состоянии уберечь охраняемого от взрыва.

Обычной охраны у Боярова, впрочем, тоже не было. Он еще не дорос до тех оборотов, при которых можно окружить себя толпой телохранителей и платить им такое жалование, чтобы их не мог перекупить по дешевке потенциальный противник. Бояров занимался тем, что сбывал на Запад разных второсортных певцов и певичек – петь в кабаках и ночных клубах. Не брезговал он и третьесортным товаром – девушками для стриптиз-баров и борделей. А поскольку этот бизнес страдает особенной левостью, у Боярова вместо охраны была бандитская «крыша». И если бы дело было в наезде какой-то посторонней мафии или в происках конкурентов, то ребята со стрижеными затылками быстро во всем бы разобрались.

Но тут дело было такое, что держатели «крыши» в нем не помощники. Нужно обращаться к профессионалам, которые умеют не только убивать, но и защищать от покушений.

Последние несколько дел Бояров провел совместно с «Вершиной» и даже рассчитывал, что после этого сможет с помощью Горенского перейти на новый, более высокий уровень. Теперь эти мечты пошли прахом, но приобретенные за последнее время знакомства можно было пустить в ход.

Сначала Бояров хотел дождаться утра, но не смог перебороть страх. Поэтому он поспешно оделся и выскочил на лестничную клетку, еще толком не зная, куда направиться.

Взрыв в его квартире раздался, когда Бояров был уже двумя пролетами ниже. От осознания того, что случилось бы с ним, задержись он дома хоть на минуту, Боярова чуть не хватил на месте инфаркт, и он ем своим весом навалился на кнопку первого подавшего звонка.

Дверь открыли, и Бояров ввалился внутрь квартиры, до полусмерти напугав ее хозяйку. Сначала она подумала – пьяный, но Бояров непослушными губами сумел произнести: «Убийство», – и женщина, как по команде, завизжала, перепутав теперь уже свою семью и подняв с постели соседей по лестничной клетке.

Муж этой женщины оказался более хладнокровным. Правда, в прихожую он выбежал в уверенности, что убивают его жену, причем весьма мучительным и общеопасным способом. Когда это предположение не подтвердилось, он очень обрадовался, скомандовал всем присутствующим: «Без паники», и нагнулся над телом Боярова.

Тот оказался жив, хотя нельзя сказать, чтобы очень здоров. Инфаркт, однако, обошел его стороной, и вскоре шоу-бизнесмен наполовину пришел в себя и сел, бормоча:

– Они хотят меня убить. Они взорвали мою квартиру.

Юный сосед, который знал, где живет Бояров, тут же бросился наверх и через несколько секунд восторженно заорал оттуда:

– Точно! Взорвали!

Бояров издал душераздирающий стон и закрыл глаза. Потом приехали милиция и «скорая помощь». Медики определили, что в экстренной помощи пострадавший не нуждается, и угостили его валерьянкой. Бояров предпочел бы чего-нибудь покрепче, но ничего такого ему не предложили.

Милиция сначала отвезла Боярова в ближайшее отделение, но вскоре его переправили на Петровку. Беседа продолжалась до утра, и потерпевший отвечал на вопросы охотно, но по поводу причин покушения молчал, как партизан.

Утром Боярова отпустили, и он тотчас же ринулся в офис «Львиного сердца», причем благоразумно воспользовался для этого метрополитеном, в чрево которого не спускался уже несколько лет.

В охранном агентстве Бояров очень хотел увидеть его директора Каменева, с которым его как-то познакомил Горенский. Но возбужденному визитеру вежливо объяснили, что Каменев в отъезде и связаться с ним нет никакой возможности, а замещает его некто Игорь Селезнев.

Бояров, скрепя сердце, согласился побеседовать с Селезневым и тут же был препровожден в его кабинет.

– Мне срочно нужна охрана! – дрожащим голосом выпалил он с порога. – Я знаком с Романом Петровичем и очень надеюсь на вашу помощь.

– Присаживайтесь, – предложил Селезнев. Он славился своим умением успокаивать людей еще с тех времен, когда пилотировал пассажирские самолеты. Однажды ему удалось прекратить панику в падающем лайнере – правда, после той памятной жесткой посадки Селезневу пришлось оставить авиацию и сменить род деятельности. Но и на новом месте это его умение успокаивать людей оказалось очень полезным. Чаще всего именно Селезнев вел переговоры с клиентами, даже если Каменев был на месте.

– Присаживайтесь. Расскажите подробнее о своих проблемах. Думаю, мы сможем вам помочь.

– Меня хотят убить, – произнес Бояров банальную фразу, игнорируя предложение присесть. – Мою квартиру взорвали сегодня ночью.

– Вы знаете, кто это сделал?

– Понятия не имею.

– Но у вас есть какие-нибудь подозрения?

– Слушайте, эти идиотские вопросы мне только что задавали в милиции. Мне нужна помощь, а не допрос!

– Понимаете, успех охраны всегда зависит от информированности охранников. Зная, в чем дело, мы сможем надежнее вас защитить. Если это криминальный наезд, то мы могли бы воздействовать непосредственно на ваших обидчиков. Это эффективнее, чем прикрывать вас своими телами.

– Нет, это не наезд. И мне нужны охранники, которые прикроют меня своими телами, если понадобится.

– Хорошо, – кивнул Селезнев и назвал цену, за которую «Львиное сердце» предоставляло круглосуточную охрану рядовым клиентам.

Цена произвела на Боярова вполне определенное впечатление. Он еще не привык к таким цифрам. Но жизнь дороже денег, и Бояров, подсчитав в уме свои ресурсы, сказал:

– Мне нужна круглосуточная охрана. Четыре человека, днем и ночью. Плачу вперед за неделю, а там посмотрим, – с этими словами он достал из кармана солидную пачку долларов.

– Все расчеты в рублях, – заметил Селезнев.

– Я не могу выходить на улицу без охраны. Они охотятся за мной.

– Хорошо. Эту проблему тоже можно решить. Но почему вы уверены, что через неделю опасности уже не будет?

– Я абсолютно ни в чем не уверен. Но надеюсь, что через неделю меня уже не будет там, где есть опасность.

– Ладно, с этим тоже ясно. Займемся контрактом. Ваше имя?

– Бояров, Борис Федорович.

Селезнев замер и глаза его расширились. Со вчерашнего дня, когда заместитель шефа «Львиного сердца» приступил к изучению дел и контактов Горенского и его фирмы, это имя ему было очень хорошо знакомо.

– Так. И вашу квартиру взорвали? – переспросил он.

– Да, – ответил Бояров, удивляясь, почему вместо формальной вежливости собеседник вдруг проявил искренний интерес.

– Ее обстреляли из гранатомета?

– Да, – подтвердил Бояров, удивляясь еще больше.

– Вы имели общие дела с Горенским и Денисовым?

– А вам что за дело? – возмутился Бояров. – Я же не спрашиваю, какие у вас дела с Горенским! Если вы не можете мне помочь, так и скажите – я обращусь к другим.

– Хорошо, если это тайна, то я не буду задавать вопросов. Мы можем вам помочь. Вы на машине?

– Нет. Я не решился сесть в свою машину. Вдруг она заминирована.

– Ясно. Наши люди доставят вас к дому и все досконально проверят. Подождите здесь, пожалуйста.

Селезнев вышел из кабинета и стремительно промчался по коридору в комнату резерва. Одного человека он сразу посадил на телефон – собирать свободных сотрудников и «вольных стрелков», которых «Львиное сердце» звало на подмогу, когда становилось горячо.

Двоим лучшим из резерва Селезнев сказал:

– У меня в кабинете сидит клиент, у которого были левые дела с Горенским и Денисовым. Похоже, за ним охотятся, а он сам знает больше, чем говорит. Надо взять его под охрану и заодно проследить, что он будет делать. Короче, я даю ему четырех человек, как он просит, и посылаю следом группу наблюдения. Клиента надо сохранить в целости, как минимум, до приезда шефа, если он не решит иначе. Я сейчас ему позвоню, но когда он соизволит приехать и захочет ли – это вопрос. Не захочет – его дело.

Селезнев попытался дозвониться до Каменева по сотовому каналу, но не смог. Тогда он набрал код города и телефонный номер того самого люкса, где раньше жил Горенский, а теперь остановился Каменев. Но из трубки донеслись короткие гудки.