Текст книги "Ученик чародея"

Глава восьмая

Андрей подъехал к редакции без четверти восемь. Ему было немного грустно – тем не менее, в целом он чувствовал себя совсем не плохо. Просто нужно было время, нужна была ночь, чтобы разобраться в себе, в своих чувствах. Даже не разобраться – просто осознать то решение, которое давно уже жило в его душе. Осознание пришло, следом пришло и успокоение. Теперь он знал, что ему делать и как. Ну, а тихая спокойная жизнь… Может, когда-нибудь и у него такая будет. Не сейчас, позже. Потому что не может быть спокойной жизни, когда болит душа. Когда дура-совесть напоминает о том, что ты не один, что есть еще Рита, есть Сергей и Игорь. Есть, наконец, Настя и тысячи тысяч других людей. И пока есть Нимрод, пока живет на этом свете Хериорх, ему не будет успокоения. Не в этой жизни.

Бессменный Трофимыч встретил его крепким рукопожатием, его суровые пиратские глаза были слегка заспанными.

– Марианна у себя? – спросил Андрей, взглянув на вахтера.

– Только что прошла, – благосклонно кивнул тот, зевая и прикрывая ладонью рот. – Настроение – во! – Трофимыч показал большой палец и ухмыльнулся.

– Это хорошо, – отозвался Андрей, проходя в коридор.

Мегера действительно была у себя. Впрочем, называть ее теперь Мегерой язык не поворачивался – это была симпатичная девица лет двадцати пяти, улыбчивая и цветущая. Андрей без особых эмоций отметил, что она и вправду помолодела. Волосы, вечно собранные на затылке, теперь были подстрижены и красивой волной спускались на плечи. Строгий серый костюм куда-то исчез, на Марианне была серая юбочка и симпатичная светлая блуза. И даже вечные очки ее куда-то пропали.

– Андрей? – Марианна встала из-за стола и с интересом взглянула на него. – Я ждала тебя. Вадим звонил вчера, сказал, что ты придешь.

– И о чем же вы говорили? – возможно, это был не самый уместный в данной ситуации вопрос, но Андрей просто не мог подыскать лучшего. Впрочем, Марию он не смутил.

– О тебе. О нас. Думаю, теперь ты понимаешь, что был слегка не прав?

– Да, – сказал Андрей, глядя на Марианну. – Понимаю.

– Вот и хорошо. Я не думаю, что нам стоит ссориться – ведь мы и раньше работали вместе, а теперь тем более. У нас много общих дел, общих интересов. Есть и общие знакомые, – она улыбнулась. – Я предлагаю забыть мелкие недоразумения и работать, как прежде. Что ты на это скажешь?

– Да, я согласен, – Андрей натянуто улыбнулся в ответ. Не потому, что слова Мегеры вдохновили его на новые трудовые подвиги – просто так было надо. Мегера принадлежала Нимроду, Нимрод был врагом. А друг моего врага – мой враг. Иной арифметики в данном случае быть не могло.

– Вот и хорошо. – Марианна снова села за стол. – Садись, надо кое-что обсудить.

Андрей придвинул стул, сел.

– Я просмотрела твои материалы, по Фольмеру, – начала Мегера, внимательно глядя на него. – Все это хорошо, этих материалов хватит на одну статью – на то, чтобы начать. Но потом нас могут взять за задницу, если мы не предоставим что-то более серьезное. Ты понимаешь, что звукозапись – это не доказательство?

– Я понимаю. Но ведь моя задача, насколько я понял, именно в том и состоит, чтобы заварить эту кашу. И разве твой Марычев нас не подстрахует?

Марианна улыбнулась.

– Ты не дурак… Хорошо, играем в открытую. Марычев сможет уберечь нас от многих неприятностей, но за это требует хорошей работы. Важно не просто поднять шумиху, важно положить Фольмера на лопатки, а без серьезных доказательств нам этого не сделать. Прокуратура на стороне Фольмера – это ты знаешь?

– Да. – Андрей вспомнил, что отставной секретарь тоже упоминал об этом в разговоре.

– Тогда ты должен понимать, что нам нужны серьезные зацепки, иначе нас просто обвинят в клевете. И даже те материалы, что ты принес, должны быть абсолютно надежными – мы не имеем права ошибаться. Ты уверен, что тебе не подсунули «дезу»?

– Уверен. Человеку, с которым я работаю, можно доверять.

– В смысле, Егору Леонидовичу? – Мегера взглянула на Андрея, ее глаза светились от удовольствия.

Андрей покачал головой.

– От тебя трудно что-нибудь утаить. Фотографии?

– Конечно, – Марианна усмехнулась, небрежным жестом поправила волосы. – Посмотрела, что именно ты взял, и все стало ясно. Извини, но мне хотелось быть в курсе.

– Ничего. Но об этом, кроме нас с тобой, никто не должен знать.

– Я не люблю болтать, и ты это знаешь.

Это была правда, Марианна действительно не отличалась болтливостью. Как журналист, она не чуралась разного рода сплетен, но сама всегда держала рот на замке. Поговаривали, что это было следствием одного неприятного инцидента, имевшего место на заре ее журналистской юности.

– Разумеется, – согласился Андрей. – Просто Егор Леонидович мне доверяет, и мне не хотелось бы его подводить.

– Но ты уверен, что он тебя не подставит? Этой братии нельзя доверять.

– Он не подставит. К тому же хоть кому-то в этой жизни надо верить.

– Может быть, – Марианна слегка пожала плечами. – Только все же будь осторожнее – на карту поставлено слишком многое. И постарайся найти что-то более серьезное, иначе у нас ничего не выйдет. Что собираешься делать дальше?

– Поеду к Сиротину – может, он согласится со мной побеседовать.

– Из «Мегаполиса»?

– Да. Он знал о готовящемся убийстве, пытался его предотвратить. Для нас это шанс, – Андрей задумчиво посмотрел на Марианну. – Если бы не помешал Нимрод, я бы уже что-нибудь раскопал.

– Кто? – переспросила Марианна, ее рука по привычке потянулась к лицу, пытаясь нащупать очки. Это был характерный для нее жест – именно поэтому Андрей понял, что она спрашивает совершенно искренне. Итак, она не знает Нимрода под этим именем – именно это он и хотел выяснить. Значит, связь демона с Марианной не столь прочна, как он предполагал. Возможно, она даже не знает толком, кто он такой.

– Нимрод. Это настоящее имя Вадима. Я думал, ты знаешь.

– Нимрод? – тихо повторила Марианна. – Он мне этого не говорил.

– А что вообще он тебе о себе рассказывал? Ты знаешь, кто он?

– Конечно, – улыбнулась девушка. – Он колдун, маг. И он предложил мне идти вместе с ним.

– Хочешь уподобиться Маргарите? – усмехнулся Андрей.

– А почему бы и нет? – Глаза Марианны сверкнули. – Ты просто плохо его знаешь.

– Ну еще бы, – Андрей хотел было добавить что-то едкое, но вовремя сдержался. Ему нельзя было ссориться с Марией. – Впрочем, – сказал он, – это не относится к нашей работе. Если ты не против, – он взглянул на Мегеру, – то я пойду. У нас не так уж много времени.

– Хорошо, Андрей, – кивнула Марианна. – И звони мне почаще.

– Конечно, – ответил он, вставая со стула. – Я позвоню тебе вечером.

Подходя к дверям «берлоги», Андрей улыбнулся – что ни говори, а приятно вновь оказаться в знакомой обстановке. Это был его мир, это было место, которое он любил.

Дверь была открыта – значит, кто-то уже пришел. Бабай. Увидев вошедшего Андрея, он обрадовался.

– А, Андрей. Привет. Где пропадаешь? – Бабай встал ему навстречу, его худое смуглое лицо расплылось в улыбке.

– Привет, Азат, – Андрей пожал протянутую ему руку. – Копаю помаленьку.

– Что-нибудь серьезное?

– Еще не знаю, – отмахнулся Андрей, его взгляд скользнул по столам. – Справочник предприятий не попадался?

– Глянь на окне. – Азат вернулся к компьютеру, затем снова оглянулся. – Мегеру видел?

– Да, – ответил Андрей, роясь в бумагах. – А, вот он…

– Не знаешь, что это с ней?

– А кто ее знает, – пожал плечами Андрей. – Может, влюбилась… – Он сел за свой стол, нашел нужный раздел. Так… «Мега-интернешнл», а вот и «Мегаполис». Андрей выписал номера, встал и подошел к телефону.

Шестнадцать – ноль три – двадцать три…

Трубку сняли почти сразу.

– Слушаю вас, – раздался приятный мелодичный девичий голос.

– Здравствуйте, – сказал Андрей, сев на стол и придвинув к себе листок бумаги и ручку. – Я бы хотел поговорить с Валерием Дмитриевичем.

Секундная пауза – слишком долгая, чтобы быть случайностью. Похоже, что-то не так…

– Сиротиным? – несколько неуверенно переспросила женщина.

– Да, если можно, пожалуйста.

– Извините, но… Валерий Дмитриевич здесь больше не работает.

– А не подскажете, где я могу его найти?

– Понимаете, – собеседница Андрея с видимым трудом подбирала слова, – дело в том, что Валерий Дмитриевич пропал в конце прошлого года. И мы не знаем, где он.

Вот так номер… Андрей даже поджал губы.

– А вы не можете сказать, когда это произошло?

– Да, конечно. Двенадцатого декабря. Ему позвонили около трех, и он куда-то уехал. Больше мы его не видели.

– А машина? – быстро спросил Андрей.

– А вы кто ему? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Вместе учились, – соврал Андрей. – Ну так как с машиной? Нашли?

– Нет. Тоже пропала.

– И что, с того дня о Валере ничего не известно?

– Ничего, – к удивлению Андрея, голос девушки слегка дрогнул. Будучи журналистом, Андрей хорошо разбирался в подобных нюансах – похоже, девушка может быть ему полезна. К тому же, она не спешила прервать разговор, это тоже говорило о многом.

– А что милиция? – поинтересовался он.

– Ничего, – ответила девушка. – Искали, но ничего не нашли. Никаких следов.

– Извините, я не знаю вашего имени. – Андрей поудобнее устроился на столе.

– Катя. Екатерина…

– Скажите, Катя, мы не могли бы с вами встретиться? Место и время назначите сами.

– А зачем? – Девушка слегка насторожилась.

– Вы хотели бы отыскать Валеру? Понимаете, Катя, я журналист и, может быть, смог бы вам в этом помочь. Но мне нужна и ваша помощь.

– Я могу после шести, – ответила Катя. – Вы на машине?

– Да, – Андрей едва заметно вздохнул. Похоже, не все еще потеряно.

– Тогда подъезжайте в шесть к нашему офису. Знаете, где это?

– Нет, но я найду, у меня есть адрес. Ровно в шесть я буду вас ждать. Красная «восьмерка», номер триста сорок два. Запомните?

– Да, конечно… – Андрей услышал, как зашелестела бумага – девушка записывала номер.

– Тогда до вечера, Катя.

Андрей положил трубку, слез со стола, подошел к окну. Судя по всему, он разговаривал с секретаршей. Если это так, то она наверняка знает очень многое о своей фирме.

Он взял справочник, выписал адрес «Мегаполиса». Улица Колхозная, пятьдесят два. Он примерно знал, где это, но проверить все же стоило.

Нужный дом он нашел сразу. Остановившись, вышел из машины, прочитал табличку у входа. Да, это здесь. Взглянул на часы – без пяти минут девять. До шести вечера еще уйма времени.

Андрей слегка поморщился – совсем забыл о Насте. Надо было раньше перехватить ее у проходной, теперь уже не успеет. Впрочем, можно встретить ее в пять, когда она пойдет с работы. Времени до шести у него вполне хватит, тем более что искать «Мегаполис» теперь не придется.

Итак, чем сейчас заняться? Прежде всего, совершенно необходимо сообщить о себе Сергею. Причем немедленно, надо было сделать это еще в редакции. Но возвращаться туда не хотелось, поэтому Андрей проехал до ближайшего Интернет-кафе – вспомнил, что видел по пути вывеску. Да и работать там гораздо безопаснее – мало ли что…

В Интернет-кафе он пробыл меньше получаса. Отправив Сергею письмо с описанием последних событий, вернулся к машине, думая о том, что на данный момент сделал все от него зависящее. Теперь остается только ждать – ждать, когда Хериорх вспомнит о нем. А в том, что так оно и будет, Андрей не сомневался ни на минуту.

Куда теперь? Андрей сел в машину, закрыл глаза. Столько дел – и нечем заняться. Все свои ходы он уже сделал. И все-таки, как подобраться к Фольмеру? Хорошо, если вечером удастся что-то узнать – тем не менее, Андрей не питал на этот счет особых иллюзий. Что могла знать секретарша о готовящемся убийстве? Да ничего. Вероятнее всего, с пропажей Сиротина эта ниточка оборвалась, и надо придумывать что-то новое. Но что? Копать под Шилова? Судя по записи, организовал убийство Храмова именно он. Вполне возможно, что исчезновение Сиротина – тоже его рук дело. Если не сам все устроил, то с его подачи. Но как к нему подобраться? Проблема в том, что Шилов увяз в этом деле по уши, ему нет хода назад. И пытаться получить от него что-то на Фольмера – дохлый номер. Не самоубийца же он.

Тогда кто? Кто в «Орион-Инвесте» посвящен в эту историю, кто может загнать Фольмера в угол? Кто?

Пока у него не было ответов на эти вопросы. Сидя в машине и глядя на проходящих по тротуару людей, Андрей думал о том, насколько раздвинулись для него за последнюю неделю границы этого мира. Все было как прежде – он работал, все так же копался в этой грязи, все так же продавал свой талант и свое перо. Продавал, чего уж там. И раньше продавал, и сейчас продает. Он давно уже подозревал, что грань между двумя древнейшими профессиями весьма условна. Все было как всегда – и, в то же время, совсем по-другому. Вот идут эти люди – очень разные, со своими проблемами и заботами. И никому из них нет дела до магов и демонов, а заяви он об этом, закричи на весь мир, и на него будут смотреть как на чокнутого. Два мира, две вселенных. Тесно связанных и, тем не менее, никогда не пересекающихся. Потому что не могут они пересекаться – по определению не могут. Парадокс? А кто его знает…

Андрей вздохнул. Слишком уж все сложно. Мир вокруг него рушится, а он сидит и размышляет о том, как бы получше достать негодяя Фольмера – на благо негодяя Марычева. Стравить бы их между собой, да так, чтобы от их волосатых задниц только перья полетели. А что, неплохая идея – Андрей даже усмехнулся. Неплохая… Только неосуществимая. Что он имеет на Марычева? Ничего. Или почти ничего. Тем не менее, все это стоило обдумать.

Итак, Фольмер и Марычев. За первым стоят серьезные московские силы, за вторым – местные финансово-промышленные структуры, тоже весьма солидные. Впрочем, и у него есть московские покровители. Обе группировки постоянно теснят друг друга, но до открытого столкновения дело не доходит – и те, и другие отдают себе отчет в том, чем это может кончиться. Вооруженный нейтралитет – пожалуй, именно так лучше всего можно охарактеризовать сложившуюся ситуацию. Точнее, такой она была еще недавно, но в последнее время эта стабильность, судя по всему, начала давать трещины. Первым свой ход сделал Фольмер – убрав Храмова. Скоро будет собрание акционеров нефтехимического комбината, и Фольмер попытается протолкнуть в председатели своего человека. И получит мощнейший рычаг для давления на Марычева, потому что все, что ездит или летает в их благодатной области, будет ездить и летать на его, Фольмера, бензине. Он может его дать. А может и не дать. Найти убедительную причину для отказа можно всегда. И что тогда делать Марычеву? Закупать бензин в других регионах? Во что это обойдется? Цены на заправках взлетят до небес, а предвыборный рейтинг Марычева начнет неуклонно валиться в пропасть. Самого Фольмера в открытую связать с этой аферой не сможет никто, и уж тем более обо всем этом не будут подозревать наши безмерно доверчивые граждане. Напротив, он будет выступать в их глазах благодетелем – ведь наверняка наобещает с три короба, в том числе посулит и дешевый бензин. Даст денег на мнимую реконструкцию комбината или еще что-нибудь придумает – главное, чтобы его участие в ликвидации бензинового кризиса было как можно более заметно. И ведь выберут его в губернаторы, обязательно выберут. По крайней мере, Фольмер на это наверняка очень рассчитывает.

Это – что касается Фольмера. А что же Марычев? Марычев не дурак, он все прекрасно понимает. Потому и пытается свалить Фольмера, благо, время еще есть. И он, Андрей, в этой игре далеко не самая главная фигура. Так, одна из пешек. Дали ей дорогу, слегка подтолкнули в зад – кто ее знает, авось, прорвется в дамки. Впрочем, у пешки есть одно несомненное преимущество – ее обычно не воспринимают всерьез…

Андрей взглянул на часы – двадцать шесть минут одиннадцатого. Пожалуй, стоит пока поехать домой. Он завел двигатель, вырулил со стоянки. На душе у него было спокойно. Он принял решение. И знал, что ему делать…

Дом встретил его тишиной и покоем. Заглянув в холодильник, Андрей отрезал пару кружков колбасы, соорудил бутерброд. Неторопливо сжевал его, стоя у окна на кухне и глядя на улицу. Небо снова начинало хмуриться. Наверное, будет дождь.

Он прошел в спальню, завел на всякий случай будильник и завалился на кровать. В голове роились мысли, умные и не очень. Андрей зевнул, перевернулся на бок. Да, это было бы здорово – с Фольмером. Надо лишь как следует поработать…

Проснулся он без четверти три. Ну и ладно – Андрей не спеша встал, нажал кнопку будильника. Прошел в ванную, с наслаждением умылся холодной водой. Что же ему снилось? Он вытер лицо полотенцем, прошел на кухню. Что-то интересное, даже важное. Но вот что?

Он вспомнил свой сон, когда наливал воду в чайник. Ему снился Николай Александрович. Андрей слегка помрачнел. Они о чем-то разговаривали, но о чем именно, он не помнил. Впрочем, в любом случае это уже не важно.

Итак, ему надо стравить пауков. Чем характерен вооруженный нейтралитет, тем более до предела накаленный? Тем, что один случайный выстрел может привести к войне. Простая, вечная как мир провокация. Ему надо лишь нажать на курок. Правда, сначала этот курок предстояло найти.

К проходной кондитерской фабрики Андрей подъехал без четверти пять. Он не знал, что скажет Насте. Сказать правду не мог, а врать не хотелось. Но придется. А куда денешься?

Она появилась в три минуты шестого. Мельком взглянув на машину Андрея, опустила было взгляд, но тут же встрепенулась, повернулась и быстро пошла в его сторону. Андрей распахнул дверь.

– Андрей, ну почему так долго? – спросила Настя, садясь в машину. – Я тебя каждый день ждала.

– Прости, никак не получалось. Хотел сегодня утром заехать, да не успел. Приехал сейчас, – Андрей улыбнулся.

Настя внимательно посмотрела на него, и было в ее взгляде что-то такое, от чего он слегка смутился.

– Что происходит? – тихо спросила Настя. – Ты смотрел на себя в зеркало?

– Что, неужели так плохо выгляжу? – попытался отшутиться Андрей, но это у него, судя по реакции Насти, не очень-то получилось.

– Плохо, Андрей. Ты осунулся, у тебя круги под глазами. – Настя протянула руку, провела ладонью по его заросшей щеке. Да, побриться бы ему не мешало…

Он ничего не ответил. Едва заметно вздохнув, завел машину и выехал на дорогу.

Молчала и Настя. Прошло несколько минут, наконец она снова взглянула на него.

– Андрей, расскажи мне все. Я должна знать.

– Я не могу, – ответил он. – Это может быть опасно для тебя. Очень опасно.

– Так нельзя. Если все настолько серьезно, давай пойдем в милицию, расскажешь им все.

– Милиция здесь ничем не поможет, – ответил Андрей, перестраиваясь на соседнюю полосу. – Это не в ее компетенции.

– Ну, тогда в ФСБ пойдем, или еще куда – нельзя же так.

– Ты не понимаешь, – произнес он, взглянув на девушку. – Здесь никто не может помочь, понимаешь? Никто. Мне на данный момент ничего не угрожает, но узнать, что стало с Таней, я пока не смог. И все, что я могу сделать, это не втягивать во все это тебя. Поверь, так будет лучше.

– Андрей, но ведь я тебя во все это втянула. Из-за меня ведь все это!

– Ты здесь ни при чем, – ответил Андрей. – Так что не кори себя. Когда-нибудь я все расскажу тебе. Но сейчас не могу. Прости…

Они подъехали к дому Насти, Андрей остановил машину.

Девушка вздохнула, открыла было дверь, но снова притворила ее и взглянула на Андрея.

– Андрей, – тихо сказала она, глядя ему в глаза. – Приходи ко мне сегодня вечером. Я одна буду…

– Я все равно ничего не расскажу, – ответил он, усмехнувшись.

– Кретин, – быстро сказала девушка и выбралась из машины. – Идиот…

Она быстро пошла к подъезду, Андрей тихо чертыхнулся – действительно кретин. Выскочив из машины, побежал за Настей. Догнал он ее уже в подъезде.

– Подожди, Настя… – он схватил ее за рукав. – Прости, я действительно кретин и идиот. Не обижайся.

Девушка остановилась.

– Отстань. Езжай ты со своими тайнами знаешь куда…

– Настя, не обижайся. Ну не хотел я…

– Я не обижаюсь. Прости, мне пора, – мягко освободив руку, Настя пошла к лифту. Постояв несколько секунд, Андрей вздохнул и пошел к машине, чувствуя себя самым настоящим идиотом.

«Может, это и к лучшему, – подумал он, садясь в машину. – Зато теперь она в безопасности».

Тем не менее, в душе остался неприятный осадок. Можно встретить Настю завтра, по пути на работу, и попросить прощения – это будет правильно. В то же время делать этого было нельзя. Пусть уж лучше он останется в ее глазах последним кретином.

Андрей вздохнул, взглянул на часы. Почти половина шестого. Ему пора – нельзя заставлять Катерину ждать.

Он возвратился домой лишь к половине восьмого. Закрыл дверь, разулся, снял куртку. В принципе, он не ждал от этой встречи чего-то сенсационного, так оно и получилось. Катя оказалась довольно милой девушкой, была, по-видимому, влюблена в Сиротина. Но ничего не знала. Тем не менее, она укрепила веру Андрея в то, что внезапное исчезновение Сиротина связано именно с Шиловым. Ничего конкретного, отдельные мелкие нюансы, но в совокупности с магнитофонной записью они говорили о многом. Девушка помогла ему, чем могла, и Андрей не мог требовать от нее большего.

Итак, Шилов. Интересно, а он-то еще жив? Положеньице у него тоже весьма шаткое. И если он не дурак, то должен это понимать. И наверняка понимает…

Андрей прошел в гостиную, сел в кресло, глубоко вздохнул. Может, сыграть на Шилове? А почему бы и нет? Судя по голосу на пленке, он не слишком-то волевой человек. Так, марионетка Фольмера. И если на него хорошо надавить…

Из этого и в самом деле могло что-нибудь получиться. Андрей задумчиво наморщил лоб. Но при одном условии: если Борис Григорьевич еще жив. Впрочем, все это будут уже завтрашние заботы.

Как ни странно, Шилов оказался жив – Андрей понял это в тот момент, когда услышал в трубке уже знакомый ему по звукозаписи голос.

Шел девятый час утра, Андрей стоял в телефонной будке на окраине города. Так было безопаснее.

– Борис Григорьевич? Здравствуйте… – Андрей быстро оглянулся, проверяя, нет ли кого рядом. Так, на всякий случай.

– Доброе утро. С кем имею честь?

– Это не важно, Борис Григорьевич. Дело в том, что у меня для вас есть очень важная информация. Сделаем так: я перезвоню вам через минуту, а вы позаботьтесь о том, чтобы ни ваша секретарша, ни кто-то другой не слышали этого разговора. – Андрей положил трубку и стал ждать, задумчиво вертя в руках маленький плеер. Через минуту он снова набрал номер «Орион-Инвеста».

Шилов ответил сразу же.

– Да, я вас слушаю…

– Прежде всего, Борис Григорьевич, я хочу прокрутить вам отрывок из одной аудиозаписи, тогда вам многое станет ясно. – Андрей включил плеер, поднес его к трубке. Снова зазвучали голоса Шилова и бесследно сгинувшего Сиротина. Когда запись кончилась, он выключил магнитофон и снова прижал трубку к уху.

– Вы слушаете, Борис Григорьевич?

– Да… – Голос Шилова был слегка хриплым. – Я слушаю… Кто вы?

– Только не считайте меня шантажистом, – ответил Андрей. – Скорее наоборот, я хочу избавить вас от очень больших неприятностей. Дело в том, что примерно через сутки эта пленка – а точнее, ее оригинал, – ляжет на стол Фольмера, и я никак не смогу этому помешать. Фольмеру не нужны неприятности, Борис Григорьевич, – мне кажется, что ваша жизнь висит на волоске.

– Зачем вы все это мне говорите?

– Объясняю ситуацию. Думаю, вы понимаете, что в тот момент, когда пленка попадет к Фольмеру, ваша карьера закончится?

– Допустим, и что дальше?

– Тогда у меня – а точнее, у тех людей, которых я представляю, есть к вам небольшое деловое предложение. Мы можем помочь вам исчезнуть. Новое имя, новый паспорт. Плюс сто тысяч долларов наличными. Что скажете?

Собеседник не отвечал, в трубке слышалось лишь тяжелое дыхание.

– Борис Григорьевич, поверьте – это не провокация, и лично вы никому не нужны. Просто вы оказались между молотом и наковальней. Нам ваша смерть не нужна – напротив, мы предлагаем очень конструктивное сотрудничество. От вас потребуется сделать перед видеокамерой небольшое чистосердечное признание по факту гибели Храмова. Расскажете, кто выступал заказчиком, кто был исполнителем. Себя можете выгораживать, вы нам не нужны. После этого получите кейс с деньгами, документы – и езжайте куда хотите. Чем дальше, тем лучше. Что скажете, Борис Григорьевич?

– Я должен подумать, – голос Шилова заметно дрожал.

– Само собой, – согласился Андрей. – Но вы должны понимать, что у нас слишком мало времени. Я перезвоню вам через тридцать минут… – Андрей положил трубку.

Он вышел из телефонной будки, сел в машину. Клюнул? Кто его знает. Впрочем, факты налицо, от них никуда не денешься. Шилов явно узнал звукозапись и даже не стал отпираться. Да и какой смысл? Одно дело, если бы пленка, допустим, просто компрометировала его в глазах органов юстиции – тогда бы он все отрицал. Но пленка-то попадет – точнее, якобы попадет – в руки Фольмера. А тот не станет проводить экспертизы, не станет ничего доказывать. Он просто шлепнет Шилова – как человека, допустившего утечку информации, – и делу конец. Нет человека – нет проблемы. Что тут еще скажешь…

Через двадцать минут Андрей подъехал к телефонной будке возле Дома быта. Вряд ли все эти предосторожности были необходимы, но чем черт не шутит…

Выждав еще десять минут, он вылез из машины и прошел к телефону. Как и в прошлый раз, Шилов ответил сразу же.

– Итак, Борис Григорьевич, что вы решили?

– Хорошо, я согласен, – голос Шилова все еще дрожал. – Но мне нужны гарантии.

– Борис Григорьевич, вам придется просто поверить – я не знаю, какие гарантии и каким образом я могу вам дать. Могу сказать одно – тот человек, на которого я работаю, всегда выполняет свои обещания. И если он сказал, то так оно и будет. Просто поверьте, и все будет в порядке. Через неделю вы будете совершенно другим человеком. Потом смените еще раз паспорт, и никто в целом мире не будет знать, где вы. Это очень хороший вариант.

– Хорошо, – несколько зло ответил Шилов. – Что конкретно я должен делать?

– Пока ничего. Я должен доложить о вашем согласии, мы подготовим аппаратуру, деньги, бланк паспорта. Дайте ваш домашний телефон, вечером я позвоню вам и все расскажу.

– Семьдесят два – двадцать пять – двадцать семь.

– Хорошо, Борис Григорьевич. – Андрей записал номер в блокнот. – Да, обязательно сделайте сегодня фотографии на паспорт. И еще одна просьба: не делайте никаких глупостей, пусть все идет так, как шло. Фольмер не узнает о пленке раньше завтрашнего вечера, к этому времени мы уже успеем все сделать. Просто будьте благоразумны, и все будет в порядке. Я позвоню вам в восемь вечера. Договорились?

– Да, я буду ждать. Но вы не обманете?

– Нет, – твердо сказал Андрей. – Можете быть уверены. До свидания, Борис Григорьевич.

Андрей положил трубку и вышел из телефонной будки. Пока все идет по плану – если Шилов не сбежит раньше времени, все может получиться. Теперь срочно в редакцию, без помощи Мегеры ему не обойтись…

Марианна была у себя. Увидев вошедшего Андрея, улыбнулась.

– Ты обещал позвонить, – сказала она, глядя на Андрея.

– Некогда было, – отмахнулся он. – Похоже, у нас появился неплохой шанс.

– А именно?

– Нужна твоя помощь. Надо срочно связаться с Марычевым и предложить ему одну сделку.

– Какую? – Глаза Мегеры заинтересованно сверкнули.

– Человек, организовавший убийство Храмова, согласен дать показания против Фольмера. Тот, что на пленке. Шилов.

– Ты серьезно? – Марианна даже привстала из-за стола. – Но ведь это же здорово!

– Да, но есть некоторые сложности. Он готов дать показания перед видеокамерой – подробные, со всеми деталями, но требует кое-что взамен.

– А именно?

– Ему нужен новый паспорт, сто тысяч долларов и возможность беспрепятственно выехать из города. Все это – к завтрашнему вечеру.

– У него губа не дура, – Мегера покачала головой. – А к чему такая спешка?

– Ему наступают на пятки. Не сегодня-завтра Фольмер его достанет, и тогда ему конец. Тебе надо переговорить с Марычевым – думаю, он согласится. Это его шанс, а сто тысяч для него – не деньги.

– Хорошо, – сказала Марианна и потянулась к телефону. – Погуляй минут десять.

Андрей усмехнулся, покорно вышел из кабинета, аккуратно прикрыл за собой дверь. Идти в «берлогу» почему-то не хотелось, поэтому он просто вышел на улицу.

Было довольно тепло, Андрей расстегнул «молнию» куртки. Согласится ли Марычев? Почти наверняка. Это шанс раз и навсегда покончить с Фольмером, и он его не упустит. Что же касается самого Марычева – Андрей слегка поморщился, – то там будет видно.

Он не спеша прошелся до перекрестка и обратно, взглянул на часы – пожалуй, можно возвращаться.

Марианна уже ждала его, ее глаза блестели.

– Ты был прав, он согласился. Будет ему паспорт, будут и деньги.

– А Марычев потом его… не того? – Андрей провел большим пальцем по горлу. Марианна рассмеялась.

– Ты что, Андрей… Я его достаточно хорошо знаю. Сволочь, конечно, но не до такой же степени. На такие дела он не пойдет. Кстати, как ты вышел на Шилова?

– Просто позвонил ему, – сказал Андрей. – Но это уже частности. Что он еще сказал? – Андрей кивнул на телефон.

– Завтра в десять утра у кинотеатра Горького твоего Шилова будет ждать белая «Волга», номер восемьсот четырнадцать. И пусть ничего не боится.

– Хорошо. – Андрей записал номер и улыбнулся. – Тогда я пойду…

– Подожди, – остановила его Мария. – Ты не знаешь, где Вадим?

– Вадим? – Андрей с любопытством взглянул на Марианну. – А что, он потерялся?

– Он звонил мне позавчера и больше не появлялся. А я не знаю, в какой гостинице он живет.

– В гостинице? – усмехнулся Андрей. – Плохого же ты мнения о своем кавалере.

– Ты знаешь, где он?

– Знаю, – сказал Андрей. – Но не знаю, стоит ли мне об этом рассказывать.

– Почему это?

– Потому что ему лучше знать, сообщать тебе свой адрес или нет. Если он этого не сделал – значит, пока не хочет. И нам лучше не раздражать его. Уж поверь мне на слово.

– Но ты можешь хотя бы сообщить ему, что я беспокоюсь?

Андрей задумчиво посмотрел на девушку. В самом деле, почему бы и нет? Это хороший предлог для того, чтобы туда съездить. Хотя и очень не хочется.

– Хорошо, – сказал он. – Я сообщу ему.

– Когда? – быстро спросила Мария.

– Может быть, даже сегодня. – Андрей подошел к телефону. Почему бы и нет? Он набрал рабочий номер Шилова. Несколько секунд были слышны лишь длинные гудки, затем трубку все-таки сняли.

– Борис Григорьевич?

– Да, я… – Голос Шилова был тихим. То, что он еще никуда не сбежал, вселяло надежду.

– Это снова я. Все нормально, я обо всем договорился. Завтра в десять утра будьте у кинотеатра Горького, вас будет ждать белая «Волга», номер восемьсот четырнадцать. И ничего не бойтесь, все будет нормально. Вы слышите?