Текст книги "Судьба засранца"

– Пить меньше, точнее праздновать меньше надо, – уточнил ситуацию папа, – Пока сынуля отмечал избрание, его и в избирательную комиссию, и в облсовет раз десять вызывали за удостоверением, а он всё праздновал…

– Нечего на проезды тратиться, если по закону сынуля имеет право бесплатно ездить! – подняла истерику мама, – Какой он тогда депутат, если за проезд платит.

– Всё равно, без бумажки, точнее без корочки, ты букашка, – грустно подытожил папа.

У мамы начиналась истерика и, чтобы её успокоить, папа нашёл оригинальное решение. Он где-то спешно и срочно откопал завалявшуюся с моих студенческих лет очень красивую красную корочку с золотой надписью «Удостоверение» и золотым гербом РСФСР. В общем-то таких корочек за студенческие годы у меня скопился добрый десяток: все существующие в СССР и РСФСР общества включали поголовно все советское студенчество в свои ряды с единственной целью получения как можно большего количества взносов. В подтверждение обязанности по уплате членских взносов вручались очень красивые удостоверения. Какие права, как член этих бесчисленных обществ, я имел, мне неизвестно до сих пор. А, поскольку никакими членскими правами не пользовался, никогда не использовалась и очень хорошо сохранилась стопка удостоверений. «Удостоверение» удостоверяло моё членство в обществе защиты животных, но выглядело оно очень красиво и убедительно, а на хорошей фотографии красовалась такая же глуповатая улыбка, какая нередко появлялась на моём лице и после избрания депутатом.

Я, было, засомневался в том, что с такой книжечкой я смогу что-нибудь сделать, но папа дал очень полезное и точное наставление.

– Да ты её не открывай, только громко объявляй, кто ты. И лицо как можно понаглей сделай: ты ж депутат всё таки!

По совету папы, я, сделав очень наглую физиономию, я показал красивую красную корочку в билетной кассе, убедительно и громко заявив, что я депутат облсовета. И кассирша, не заглянув в удостоверение, выписала мне бесплатный билет. На входе в облсовет, я с ещё более наглой и надменной физиономией, без каких-либо заявлений показал красную книжицу постовому милиционеру, который даже отдал мне честь.

В зале заседаний меня ждал неожиданный сюрприз: у одного из депутатов я вдруг увидел мамин термос, который вчера из-за своего состояния я утерял при невыясненных обстоятельствах. Поскольку, я не помнил тех таинственных обстоятельств, то весьма робко подошёл к депутату и ещё более робко заявил о своих правах на термос. Но реакция депутата была просто ошеломляющей: он воссиял, обнял меня и воскликнул:

– Громадное спасибо за рассольчик, друг! Ты просто спас меня, брат! Рассолом для опохмела поделиться, что последним патроном на войне поделиться.

Он так горячо и искренне врал, что я поверил, в добровольную передачу мною термоса с рассолом в его распоряжение. А что остаётся делать, когда не помнишь ни черта, что ты в действительности делал.

– Никогда тебя не забуду, никогда не забуду! – повторял депутат.

Не знаю, насколько капустный рассол помогает для снятия похмельного синдрома, но для установления дружеских отношений он, действительно помогает. Помогает даже больше, чем спиртные напитки. Видимо, потому, что такие напитки приводят к возникновению похмельного синдрома, в то время, как рассол ведет к его ликвидации.

Жора – так звали нового знакомого, которого мой рассол спас от мучительной смерти, сообщил также, что трусы, доставленные мамой на сессию в качестве приложения к моему телу, были приняты остальными депутатами за обусловленные статусом депутата льготы в виде дефицитных товаров и растащены.

Тем временем, в зале появился Председатель облсовета с горячим желанием продолжить сессию. Но не тут то было.

В зал ворвалась толпа разъяренных женщин. Одна из них на ходу отшвырнула, как котенка пытавшегося воспрепятствовать милиционерика, крикнув на него:

– Не смей женщин трогать, мужик!

Предводительница толпы сразу же перешла к делу, заорав на депутатов:

– Вы чего это на поводу у пьяного быдла идёте: талоны на водку отменили! Испугались этой пьяни? Да вы власть, или что! Да пересажать эту пьянь надо!

…и от неё пахнуло водочным перегаром.

– Вам пьяное быдло дороже народа! – продолжала орать нетрезвая дама, – Весь народ, вся область стонут от этой пьяни!

– Позвольте! – воскликнул председатель облсовета, – Делегацию, которая вчера настаивала на отмене водочных талонов, уполномочил так же весь народ области…

– Что!!? – взвизжали хором дамы, – Их не народ, а пьянь подворотная уполномочила!

– Сама ты пьянь подворотная! – это закричал внезапно возникший в зале с сотоварищами вчерашний борец за отмену талонов на водку. И, обращаясь к депутатам, воскликнул: – Вы власть или не власть!? Вы, почему к этим истеричкам мер не принимаете! Весь народ области…

И тут мой новый друг Жора решительно взял меня за локоть и предложил:

– Пойдём-ка отсюда, сегодня сессии всё равно не будет.

Я тоже понял, что сессии сегодня не будет и, вместе с другими депутатами покинул зал заседаний, где народ продолжил разбираться кто ж из них народ.

Возле облсовета по-прежнему толпились всем недовольные граждане, в воздухе пахло скандалом и …шашлыками. Витающий в воздухе аромат пробудил у Жоры соответствующее настроение.

– А не заморить ли нам червячка в кафешке? – подал идею он.

Я был не против, но с ужасом обнаружил, что, намереваясь бесплатно проехать на сессию, не взял с собой деньги.

– Да зачем депутату деньги! – огорошил Жора, – Наши корочки сильнее денег! Если ещё не знаешь, сейчас покажу.

И он решительно направился к кафе, которое излучало шашлычные ароматы. Я – за ним.

Ворвавшись в служебные помещения кафе, Жора ткнул своим удостоверением заведующей в лицо и громогласно заявил:

– Мы с коллегой-депутатом вынуждены будем провести у вас проверку, поскольку от граждан поступает информация, что…

– Да прямо уж скажите, чего жрать будете, – оборвала заведующая Жору, – а то с утра уже десятая «проверка» и все по одному поводу – пожрать да выпить.

Мы с Жорой умяли на халяву две порции шашлыка под водочку, после которой у нового друга развязался язык.

– Пожрать бесплатно – это только одна из прелестей депутатского статуса, – разоткровенничался он, – Депутатская неприкосновенность – вот это вещь!. На меня уголовное дело должны были возбудить, а теперь фигушки: будет считаться преследованием по политическим мотивам!

– А какое уголовное дело то… – робко поинтересовался я.

– Мошенничество, – равнодушно ответил Жора.

После таких откровений Жоры и водки на откровенность потянуло и меня.

– А я, вот квартирный вопрос не могу никак решить, – высказал наболевшее я.

– Квартиру надо получить? – участливо спросил Жора, – решаемая проблема. Я тебя за рассольчик просто обязан отблагодарить!

В благодарность ли за рассольчик, после водочки, или от настроения неприкосновенности, дарованного депутатским удостоверением, Жора решительно взялся за решение моего квартирного вопроса, для чего мы пошли в Управление жилищно-коммунального хозяйства облисполкома. В Управлении Жора, тыкая в физиономии всех интересующихся его личностью развернутым удостоверением, сразу прорвался на приём к начальнику. А я следовал за ним, получая наставления, по-видимому, опытного мошенника.

– Говорить буду я, – инструктировал меня новый друг, – а ты просто молчи и слушай, какую бы чушь я не нёс.

И действительно, Жора, после рукопожатия с начальником Управления начал нести такое…

– Вы можете себе представить, что семья из трёх человек ютится в аварийном шалаше величиной с сортир! – с пафосом воскликнул он.

– Вполне могу, – спокойно ответствовал начальник, – у нас пол-области так и живёт.

Такой ответ не входил в планы Жоры, из-за чего вместо пафоса получилась пауза. А начальник, видимо, насмотревшихся всяких Жор, спокойно и по-деловому продолжил:

– Не мудрствуйте лукаво, я и так понимаю – квартира нужна, а мне нужно, чтобы облсовет составил и подписал заявление о том, что М.С. Горбачёв и первый секретарь нашего обкома являются сумасшедшими и, поэтому их распоряжения не подлежат исполнению.

Жора совсем растерялся.

– А я не тороплю, – спокойно, по-деловому продолжил беседу Начальник управления, – но условия у меня общеизвестные: утром деньги, вечером стулья. Так что, товарищи депутаты, подумайте, пожалуйста…

Жора долго бурчал и возмущался:

– Совсем обнаглели! Как у всех: ты мне, я – тебе! За депутата не считают! Ну ладно, есть тут один заводишко, много жилья строит, вот ему мы проверку и устроим!

Мы снова пришли на заводишко и направились к председателю профкома, по совместительству являющегося председателем жилищной комиссии. Им оказался старый дедусь, который спокойно прореагировал на неординарное приветствие Жоры:

– По сигналам общественности на вашем заводе имеют место многочисленные нарушения при предоставлении жилья, в связи с чем мы с коллегой-депутатом вынуждены провести проверку!

Квартирку получить хотите, товарищи депутаты? – с ехидцей спросил он, – Так и говорите, без околичностей. А то ваши коллеги каждый день приходят с «проверками» да по депутатским запросам и «наказам», а все по одному вопросу: квартирному.

Жора растеряно улыбался, а старичок продолжил деловой разговор:

– Можно и квартирку получить, но условие таково: облсовет выносит постановление, что Ельцин алкоголик, поэтому его распоряжения выполнению не подлежат. Я не тороплю, но условия у меня общеизвестные: утром деньги, вечером стулья. Так что, товарищи депутаты, подумайте, пожалуйста…

Жора растеряно возмущался:

– Ты посмотри, Пол, совсем обнаглел народ! Как в таких условиях работать депутату?!

Я совсем загрустил, увидев, какие сложности встали на пути решения квартирного вопроса. Жора тоже загрустил, видя, как грубо подрывается его авторитет мошенника, то бишь, делового человека, и для реабилитации подорванного авторитета, у него уже родилось решение проблемы:

– Можно сляпать и такое заявление, какое они и просят, – высказал идею он.

– А кто его подпишет? – засомневался я.

– Подпишут все, – загадочно изрёк Жора.

– !?

– Мы им дефицитные товары принесём, за их бесплатное получение они нам подпишутся, на чистом листе, а текст, который нужен – напишем потом.

– А где товары возьмём?

– Депутатскую проверку в магазине проведем

…и Жора решительно направился в показавшийся на пути обувной магазин, на витринах которого стояло полторы пары обуви. Увидев депутатское удостоверение и, услышав привычное заявление о депутатской проверке по «обращениям граждан», заведующая магазином с той же скукой на лице, какую выразила заведующая кафе, где мы на халяву покушали шашлыками, устало спросила:

– Какие размеры обуви, мальчики?

– Мы приехали проводить настоящую проверку! – строго уточнил Жора.

– Только тридцать пар дать могу, – также устало уточнила завмаг.

– Сорок, – начал торговаться Жора.

– Валяй, – согласилась заведующая магазином, – только такси за ваш счёт.

В следующем магазине Жора, заявив о проведении «настоящей проверки», получил бесплатно сто пар мужских сатиновых трусов, а затем, в хозмаге таким же путём заполучил сто рулонов туалетной бумаги.

Таксисту, который нас довёз с дефицитными товарами до облсовета, Жора ткнул удостоверение и тот только раздосадовано кивнул.

– А вообще то по закону мы таксисту должны были платить, – сообщил мне по том Жора.

– А чего же он не потребовал? – удивился я.

– Страна перепуганных идиотов, – пояснил Жора, – у нас красную корочку увидят, и тупеют, как мамонты.

А в облсовете выяснилось, что зал для сессий заняли две группы представителей народа, одна из которых ратовала за отмену талонов на водку, а другая решительно протестовала против этого. Каждая утверждала, что они истинные представители воли народа и каждая была готова торчать в зале до тех пор, пока не удовлетворят их требования. В результате сессию отложили на следующий день.

Жора нашел в облсовете какую-то каптерку, куда мы запихали дефицитные товары. Жора дал милиционеру десять рулонов туалетной бумаги, две пары трусов и тот с радостью согласился постеречь дефицит до утра, когда Жора подготовит списки депутатов на, якобы, получение дефицитных товаров.

В кассе автобусной станции, где я пришёл получить билет в обратный путь моя физиономия после напряженного дня показалась уже не столь наглой, как утром, и, видимо, поэтому билетный кассир открыла мою красную корочку… Я чуть в обморок не упал, вспомнив, что это за удостоверение…Но кассирша выписала мне бесплатный билет. Я осторожно открыл удостоверение, подозревая, что оно могло таинственным образом превратиться в настоящее депутатское. Но… Там по прежнему красовалась запись, подтверждающая, что сей документ подтверждает моё членство в обществе защиты животных. Видимо, прав был Жора: страна перепуганных идиотов.

Ну а возле дома меня ждали новые неприятные сюрпризы в лице избирателей, требующих немедленного исполнения депутатом их требований.

Агрессивная старушенция буквально набросилась на меня у подъезда:

– Аполлон Эдуардович! – взвопила она, – Когда, наконец. Вы закроете эту чёртову дискотеку!?

Не успел я прийти в себя от этого нападения, как возникла не менее истеричная, но более молодая дама.

– Аполлон Эдуардович! – завизжала она, – Я требую, чтобы в сессию облсовета включили вопрос о нашем соседе: он продолжает писять на наше бельё!

– Хорошо, хорошо, хорошо… Всё сделаю…, – скороговоркой выпалил я и поспешил скрыться в квартире, где набросились с вопросами папа и мама:

– Ну что с квартирой!? Как с машиной!?

– Решается, решается, – процедил я, и поспешил рассказать о том, какие невероятные препоны созданы в проведении сессии из-за занятия зала заседаний.

Родители долго возмущались, не переставая повторять: «Куда власть смотрит?», забывая при этом, что облсовет, с которым так грубо обращаются, и есть та самая власть.

Утром я пытался выйти на улицу через подъезд, но, увидев дежуривших у подъезда избирателей, вернулся домой. Но мама с папой настаивали на моей поездке на сессию, чтобы решить квартирный и машинный вопросы. Пришлось сплести из простыней веревку, по которой я спустился со второго этажа.

В билетной кассе автовокзала я снова, показал обложку красного удостоверения члена общества защиты животных, грубо заявив, что я – депутат облсовета, и получил бесплатный билет.

Площадь возле здания облсовета по-прежнему была наполнена протестующим против всего, либо требующим всего народом.

А прямо под стенами облсовета группа граждан и гражданок проводили акцию протеста против существования платных туалетов. Ранее, они, как и обещали, пытались блокировать железную дорогу, но при попытке были избиты монтерами пути и машинистами и, поэтому, переместили свою акцию под стены облсовета, где робкие милиционеры, строго следуя букве закона, и, опасаясь получить ярлык «церберов», боялись их трогать. С криками и транспарантами: «Долой платное отправление естественных надобностей!» они стали, либо сели в ряд и обписяли все левое крыло облсовета.

Толпы и стада, стоявшие на площади перед облсоветом, с любопытством, а кто – и с восхищением смотрели на это зрелище. Раздались аплодисменты и крики «Браво!». Я тоже, не мог оторваться от зрелища, но, тем не менее был оторван Жорой, появившимся с тремя листами бумаги, на каждом из которых был напечатан на машинке список депутатов облсовета.

– Ты готов к сбору подписей? – спросил он.

– А зачем три листа? – удивился я.

– Один – заявление о сумасшествии Горбачева и первого секретаря обкома, второй – призыв к аресту Ельцина, а третий – про запас.

– Так мне одна квартира то нужна.

– А мне, думаешь, не нужна? – задал риторический вопрос Жора.

Мы пробрались в здание облсовета, где в коридорах испугано кучковались депутаты, боявшиеся зайти в зал заседаний: он со вчерашнего дня был занят группами граждан, одна из которых требовала отменить талоны на водку, а другая – категорически возражала против этого.

– Это же полный бардак! – возмущались одни депутаты, – Почему власть никаких мер не принимает!?

– Так мы же власть и есть! – объясняли более осведомленные в устройстве советского государства депутаты.

Встревоженный ропот депутатов перекрыл торжественный призыв Жоры:

– Товарищи депутаты! Нам поступили дефицитные товары, которые вам, как избранникам народа будут выданы бесплатно! Прошу получить!

Разрозненные перепуганные группки депутатов мгновенно организовались в возбужденную толпу, которая с гиканьем и криками «Ура!» бегом устремилась к месту, где выдавали дефицитные товары. Беспорядочное движение толпы было резко пресечено Жорой, который, приостановив толпу, строго заявил:

– Только после удостоверения своей подписью получения! И первым, разумеется наш уважаемый председатель!

А я уже стоял наготове с тремя списками депутатов и шариковой ручкой, которую с готовностью протянул председателю облсовета, пропущенного толпой депутатов.

– А сколько и чего брать можно, – поинтересовался председатель, глядя на гору туфель, трусов и туалетной бумаги.

– Да чего хотите и сколько хотите, – ответил Жора.

После того как руководитель облсовета, поставив свою подпись во всех трёх списках и, отобрав пару туфлей, пару трусов и рулон туалетной бумаги, удалился, остальные депутаты начали безобразничать. Норовили схватить побольше и не подписаться, но это строго пресекалось Жорой, который жесткой рукой хватал депутатов и с криком: «А ну подпишитесь!» – направлял ко мне. Женщины – депутаты почему то брали мужскую обувь, а мужчины налегали на туалетную бумагу и вскоре листы оказались полностью заполнены, а товары расхватаны. Тем, кому чего-то не досталось, стали возмущённо кричать, на что Жора их успокоил:

– Завтра же проведем депутатское расследование, выясним, кто взял лишнее – и отберём!

– Трусов не хватило! – особенно возмущался один из депутатов.

– Проверим, снимем и отдадим вам, – ляпнул я, пытаясь успокоить депутата.

И такое обещание успокоило возмущенных депутатов.

Когда довольные получением на халяву и недовольные неполучением халявы депутаты удалились, я оглядел составленные нами списки и увидел, что все депутаты, даже те, кому не досталось дифсита, подписались. Кроме нас с Жорой. Я хотел, было устранить этот недостаток, но Жора едва успел вырвать листки у меня из рук.

– Ты что! С ума сошел!? Сейчас я над этими подписями напечатаю такое …

И действительно, забредя в машбюро, работницы которого, пользуясь бардаком, царящим в облсовете, попросту разбежались по магазинам и прочим заведениям, Жора напечатал такое…

Над одним из списков он напечатал о том, что нижеподписавшиеся объявляют М.С.Горбачёва и первого секретаря нашего обкома психически ненормальными и, потому, недееспособными, в связи с чем их распоряжения и иные нормативные и ненормативные акты не подлежат исполнению. Над другим списком тех же самых депутатов он напечатал о том, что нижеподписавшиеся объявляют Б.Н. Ельцина страдающим хроническим алкоголизмом, в связи с чем его распоряжения и иные нормативные и ненормативные акты не подлежат исполнению. Третий список оставили на всякий случай, если кого-нибудь ещё потребуется объявить психом или алкоголиком.

– Давай сделаем так, – предложил Жора, – я беру заявление про Горбачёва и решаю вопрос с квартирой для себя в Управлении облисполкома. Ты – заявление про Ельцина – и решаешь вопрос о квартире себе на заводе.

Он протянул мне заветную бумагу и скомандовал:

– Вперёд, за квартирами!

Но на завод, куда я прибыл и предъявил красную корочку, меня огорошил сообщением вахтёрша, неспешно вяжущая что-то на спицах:

– А у нас забастовка.

– И из-за чего?

– А хрен его знает из-за чего, – ответствовал вахтерша, – как какой-нибудь дефицит выбросят, так весь завод в магазин бежит, а директору заявляет, что забастовка. Чтоб не поувольняли за прогул. Ну а как отоварятся, возвратятся – и забастовка заканчивается. Вот и сейчас что-то выбросили…

– Может председатель профкома, на месте? – робко поинтересовался я.

– Какое там, – махнула рукой вахтёрша, – первым же с завода умотал.

Пришлось выругаться и поехать домой.

На автобусной станции меня встретил встревоженный папа и сообщил, что в квартиру можно проникнуть только через окно, ибо возле подъезда собрались все избиратели, которым я что-либо пообещал на предвыборном собрании и собираются мне устроить «тёмную».

– Я специально канат достал, – сообщил папа, – теперь, наверное, пока будешь депутатом, придётся, видимо, через окно лазить.

Дождавшись темноты, мы приблизились к дому, возле которого возмущенные избиратели проводили что то вроде митинга. Громче всех слышался голос дедуся, носившего орден «Мать-героиня»:

– Который день сессия идёт, а эти подонки ещё живы!

– Если они завтра дискотеку не закроют, я её подожгу! – доносились вопли агрессивной старушенции.

Мы подобрались сзади к дому, папа подал маме условный знак: весьма правдоподобно прокукарекал – и мама сбросила из окна канат.

– Ну давай, влезай, – сказал мне папа, – а я пойду через подъезд, отвлеку этих нахалов.

Пока папа пытался отвлекать наглых избирателей, я с трудом пытался залезть по канату, ибо лазить не научился. Только после того, как папа, поотвлекав избирателей, вернулся домой, он вместе с мамой и матюгами затянул меня в окно с канатом.

– Ой сынуля, какой ты тяжёлый! – охали родители, – Ты почему по канату не можешь лазить, у тебя же пятёрки по физкультуре были.

– Мы же эту пятёрку физкультурнику колбасой оплачивали каждый год, – напомнил я, – а по канату я никогда не умел лазить.

– Ещё раз тебя затяну – с инфарктом грохнусь, – еле отдышавшись отметил папа.

– Так жить нельзя! – возмущалась мама, – Из-за этих наглецов в квартиру только через окно можно попасть!

В это время в дверь кто-то позвонил.

– О боже! – воскликнула мама, – эти дряни уже в квартиру ломятся!

Я инстинктивно спрятался под кровать. Папа, вооружившись шваброй пошёл к двери. Оказалось, что пришла помощь в лице Соседа снизу. За ящик водки, вина или иных спиртных напитков он пообещал принять меры к наглым избирателям, которые не только мне проходу не дают, но и жителям первого этажа не дают спокойно употреблять спиртные напитки.

– Ох, а где мы целый ящик возьмём! – расстроено воскликнула мама.

– Наскребём! – оптимистично воскликнул папа, – У нас ведь контрольных была целая куча!

Папа с мамой спешно наскребли по сусекам бутылки различных алкогольных напитков, которыми родители дебилов и шизофреников оплачивали «пятерки» по их контрольным, и отдали Соседу снизу.

– Щас решим проблему! – пообещал Сосед снизу, но на последок напомнил, – А насчёт снижения цены на водку ты, Эдуардыч, подними вопрос в совете. Это мой наказ избирателя.

Через некоторое время после ухода Соседа снизу волшебная сила спиртных напитков начала действовать. Воинственно-идиотские крики избирателей вскоре стихли. А наутро, вернувшийся с разведки папа доложил:

– Этих воинствующих идиотов нет!

Я с радостью вышел из дома, через подъезд, а не через окно.

Но моя радость улетучилась, когда я появился на площади перед облсоветом, ибо среди привычных толп и стад, стоявших на ней, я увидел также шумную группу избирателей, которые накануне стояли у моего подъезда. Сразу стало грустно, но далее просто повеяло ужасом, ибо я увидел, что указанная группа обступила председателя облсовета и, активно жестикулируя, рассказывала ему какой я нехороший. Проскользнуть мимо незамеченным не получилось. Старушенция, грозившаяся поджечь дискотеку, увидев меня заорала:

– Вот он, лжец и обещалкин!

В считанные секунды я оказался окруженный толпой разгневанных избирателей, из которой меня вытащил председатель облсовета.

– Аполлон Эдуардович! – возмущенно начал он, – Вы что это наобещали!?

– Вы обещали расстрелять эту мразь!!! – кричал дедусь с орденом «Мать-героиня».

– Вот, вот! – продолжил тему председатель облсовета, уводя, тем временем меня от толпы разгневанных избирателей, – Как Вы додумались такое обещать!?

– Ну, вы ж видите, что это за существа, – пытался оправдаться я.

– Я и сам вижу, что это за млекопитающие, но даже в избирательной компании надо врать в меру, – воспитывал меня председатель облсовета, – Я сам порядочно врал, но до такого как Вы не додумался.

Тем временем, группа разгневанных избирателей снова настигла нас с председателем облсовета.

– Сколько мы будем ждать!? – кричали они, – Вы, почему наши вопросы решать не хотите!?

– Постойте, постойте, – пытался их урезонить председатель, – Прежде всего, областной совет может решать только те вопросы, которые предусмотрены законом. В частности, расстрелять кого-либо он не имеет права…

– Так обяжите тех, кто имеет право!!! – заорал дедусь, требующий расстрела показывающих ему язык мальчишек.

– Вы же видите, что зал заседаний заняли, не дают работать, в том числе и ваши вопрос решать, – пытался хоть как то унять избирателей Председатель.

– А что же Вы не выгоните их!? – возмущенно закричали избиратели, – Вы власть, или кто!? А то мы сами займём зал заседаний!

Неизвестно, чем могло бы закончиться нападение избирателей, но внезапно над площадью разнёсся то ли пароль, то ли призыв:

– В первом гастрономе колбасу выбросили!

Тотчас все толпы, толпочки и стада, стоявшие возле облсовета, собравшись толпой, понеслись в сторону магазина на главной улице областного центра. Мимо пробежал человечек, который в одной руке держал плакатик «На мою зарплату нельзя купить даже хлеба», а другой рукой вытаскивал огромную пачку денежных купюр, которой, наверное, хватило бы на покупку вагона хлебопродуктов…

Из здания облсовета выскочили группы занимавших зал заседаний граждан как требующих отмены талонов на водку, так и протестующих против этого – и устремились вслед за всеми в первый гастроном.

Площадь перед облсоветом моментально опустела. На ней остались только депутаты с авоськами и портфелями колбасы – результатами «проверок», которые они только что провели в первом гастрономе. Председатель облсовета моментально сориентировался в обстановке и громко закричал:

– Товарищи депутаты! Быстро в зал! Иначе сессию не проведем!

Депутаты нехотя побрели в освободившийся внезапно зал заседаний, хвастаясь, кто из них больше набрал задарма колбасы.

До того как начать заседание депутаты вместе с милиционерами охраны забаррикадировали двери стоявшей в коридоре мебелью и прочим хламом, чтобы настырные граждане не прорвались с очередными требованиями и не сорвали в очередной раз сессию. Зал был полупустой, в частности, я не обнаружил Жору. Видимо, часть депутатов занималась «проверками» в продовольственных и иных магазинах.

Но кворум для проведения сессии всё-таки набрался. Однако, едва председатель взошел на трибуну и попытался начать работу сессии, один из депутатов из зала, громко заявил:

– Я настаиваю на включении в повестку дня вопроса о проведении депутатского расследования!

– Какого расследования? – удивился председатель, – Вы же знаете, что согласно регламенту…

– Да мы ещё и регламент не утвердили! – продолжал депутат, – Так что не надо ссылаться на дырку от бублика. А я настаиваю на расследовании по факту того, что ряд наших коллег во время получения дефицитных товаров получили гораздо больше остальных, в то время как другим вообще ничего не досталось!

Председатель искренне рассмеялся, но другой депутат, которому тоже не досталось ни трусов, ни туалетной бумаги, ни туфель резко испортил ему настроение.

– А вы, товарищ председатель, между прочим, первым получили дефицитные товары и вне очереди, потом покинули место раздачи, а из-за этого там началось такое!.. – воскликнул он.

– Вы просто самоустранились от руководства! Вы виноваты в случившемся! – дополнил его ещё один обделённый дефицитными товарами депутат.

Председатель облсовета, не ожидавший ничего подобного, только растеряно хлопал глазами. А обделенные дефицитными товарами депутаты продолжили наступление.

– Я требую проведения проверки! – продолжал кричать, видимо, самый обиженный депутат, – Товарищ, который выдавал дефицитный товар, обещал проверить кто больше других взял трусов!

Я вспомнил своё обещание и у меня что-то екнуло в груди…

– Товарищи, выдававшие дефицитные товары, я к вам обращаюсь! – это другой обделенный дефицитными товарами депутат обнаружил местонахождение меня, – Вы провели проверку, кто из коллег взял больше других трусов!?

Обделённые дефицитными товарами депутаты обступили меня и самый настырный жестко спросил:

– Вы, уважаемый, лично заявили, что проверите, кто взял больше трусов, снимите их со злоупотребивших и дадите мне?

– И Вы будете носить такие трусы? – невольно вырвалось у меня.

– А Вы, уважаемый, не увиливайте от ответа! – не отступал настырный депутат, – Я хорошо помню, как Вы сказали по поводу того, что мне трусов не досталось, следующее: «Проверим, снимем и отдадим вам».

Зал засмеялся, а больше всех смеялся председатель, в связи с чем депутаты, обделённый дефицитными товарами, переключили свой гнев на него.

– Да что вы всё смеётесь, товарищ председатель! – воскликнул один из них, – Если бы не досталось ни туфель, ни трусов, ни туалетной бумаги, я бы посмотрел, как вы посмеялись!

– С вашим руководством мы никак сессию не можем провести, – вторил ему другой обиженный депутат, – С самого начала какие-то проблемы возникают. Вот теперь этот инцидент с трусами и туалетной бумагой.

– Кстати, о туалетной бумаге, – подал голос депутат, которому не досталось именно туалетной бумаги, – Я хочу обратить внимание всех, что туалетной бумаги не досталось именно депутатам – сторонникам демократических преобразований, и Бориса Николаевича Ельцина, в частности! Я в этом усматриваю явный политический подтекст!

Зал опять засмеялся, но не получившие туалетную бумагу сторонники демократических преобразований, и Бориса Николаевича Ельцина, в частности, были настроены серьёзно.

– Это совсем не смешно!!! – оборвал веселье ещё один обделенный туалетной бумагой депутат, – Задумайтесь на таким фактом: из-за отсутствия туалетной бумаги мы, демократически настроенные депутаты, вместо неё вынуждены использовать газеты, которые в туалетах облсовета все почему то демократической направленности! В этом, безусловно, политический подтекст!

Смешок снова пробежал по залу, но депутаты демократической направленности не дали ему перерасти в смех. Раздались крики:

– Почему в туалетах облсовета нет прогорбачёвских и прокоммунистических газет!?

– Это явно антидемократическая акция партократов!

Некоторые депутаты, пытались успокоить ситуацию.

– Да вы сами принесите какую-нибудь прокоммунистическую газетенку – и пользуйтесь, – предложил один из депутатов.