Текст книги "Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов"

Милая Анечка, за первоапрельски-первомайский привет и пакет – спасибо! К тому же получила открытку, где Орел сообщает о том, что едет в командировку в Якутию, и поездка на самолете над эти прелестным краем очень ему понравилась, а также что хочет приехать с супругой числа 8-го в Тарусу. Я несколько ошеломилась такой разносторонней прытью нашего председателя, пока не обратила внимания на обратный адрес – оказался не Орел, а некий другой чудак – географ, Ефремов[494]494
  Юрий (Георгий) Константинович Ефремов (1913–1999) – физикогеограф, поэт. Член Союза писателей РСФСР (с 1967). Почетный член Географического общества АН СССР (1981) и Всероссийского общества охраны природы. Автор около 300 научных и 100 научно-популярных работ, а также двух сборников стихов. Познакомились А. С. Эфрон и Ю. К. Ефремов в Тарусе 18 сентября 1960 г. 20 декабря того же года Ю. К. Ефремов с женой Н. А. Лебедевой и дочерью А. Г. Ефремовой навестили ее в Москве. С тех пор их связывали дружеские отношения.


[Закрыть], почерк тоже очень похож.

Протокол, надеюсь, Вы перечитали, прежде чем послать кому бы то ни было. Оборот, приписываемый Эренбургу, с «целью облегчения выявления» не звучит даже по-протокольному. Макаров, «внесший предложение предложить», а также «отметить никем не отмеченное», явно не в ладах с родным языком (может быть, так критикам и полагается?) § 3 решения-постановления также звучит оригинально: «Ходатайствовать… об установлении памятной доски… на доме №… а также в связи с 70-летием со дня рождения»… Понятно, что Орел, прочтя, подался в Якутию…

Как провели праздники? Чем приветствовал Новгород? С кем ездили? Какая погода была? Остались ли довольны? У нас всё прошло славно, главное – у всех было хорошее настроение, а не «переменное», как погода. Инка явилась в последней стадии истощения, 4 суток старались ребенка откормить и отоспать и накачать свежим воздухом. А.А. еще накачивала наставлениями на морально-этические темы. Погода не подвела, всё оказалось так, как должно было быть – а это так редко случается! Зато сегодня холодно и ураганный ветер. Шушка, как легковесное существо, предпочитает отсиживаться дома…

Анечка, какие прогнозы на жизнь? Заранее радуюсь Вам и ландышам, а остальное приложится!

Простите за скоропись. Буду в Москве – встретимся непременно, а пока пишите. Пожалуйста, передайте Востокову[495]495
  Востоков – о ком идет речь, не установлено.


[Закрыть] – востоково. Будьте здоровы. Целуем Вас!

Ваша А.Э.

Милая Анечка, письмишко получила, рада Вашему Новгороду – и даже позавидовала бы по-хорошему, если бы не «люди» – не выношу (правда, в основном, теперь, в молодости было безразлично) «компании»; со всякой красотой, делом ли рук человеческих, природы ли, люблю быть наедине, или вдвоем, ну втроем – не больше. – Нынче у нас весна небывалая, очень медленно всё разворачивается, почти как на Севере, и в этом прелесть несказанная. Пасмурновато, серовато, сыровато, и все весенние превращения свершаются неторопливо, важно, торжественно.

В воскресенье шла на базар в сплошном тумане, в сплошной неразберихе господних дней творения; с одной стороны, он еще не разделил свет от тьмы и суши от неба, а с другой – в неразберихе этой уже пели соловьи и тарахтела – такая же незримая, как соловьиная песнь – моторка. А идя обратно, в седьмом часу, видела, как поднимался туман, как твердь отделилась от земли и воды. Нынче и яблони, и сирень обещают цвести в полную силу.

О делах: за эти дни (после Ининого отъезда) собрала и перепечатала еще кое-что о «Тезее» и «Федре»; есть достаточный (даже не касаюсь личного, т. е. основы обеих вещей) материал для небольшого, но все же комментария к поэмам Горы и Конца; по «Крысолову» будет, к сожалению, немного, но все же будет несколько вариантов строф, приблизительные планы 3-х глав (первых); о последних главах записей не сохранилось. Кроме того, постараюсь (по тем тетрадям, что есть, т. е. по подлинным записям) восстановить в последовательности «творческий процесс» за некоторые годы; какие стихи писались параллельно с большими вещами; какие замыслы рождались; как осуществлялись и т. д. Пробелы будем восстанавливать – попытаемся – по напечатанному.

Что, мне кажется, надо сделать Вам в мае: раздобыть миф о Тезее, голый миф как таковой и голую легенду о Крысолове. И то, и другое, несомненно, взято мамой из немецких источников (написано в Чехии, где в ту пору главенствовала литература на немецком языке). В заметках о Тезее указана книга Преллера[496]496
  Людвиг Преллер (1809–1861) – немецкий филолог, автор книги «Греческая мифология» («Griechische Mythologie». Band II, 1854–1855) и др. Цветаева пользовалась томом II.


[Закрыть] () <текст в скобках отсутствует. – Т.Г. >; неизвестно, работала ли мама по ней или только хотела достать? Очень может быть, что именно оттуда и взят основной материал. Где искать «Крысолова» – не знаю. Но, думаю, что любой гослитовский «немец» из серьезных – подскажет, может быть, попросить Костю[497]497
  К. П. Богатырев.


[Закрыть] – когда источники будут найдены – сделать краткое изложение «Крысолова» с немецкого, и толковый перевод мифа о Тезее (Тезей и Ариадна, Тезей и Федра, может быть, несколько слов и о Тезее с Еленой – таков был дальнейший план трилогии). Так или иначе, перевод придется кому-нибудь заказывать, т. к. мы не знаем языка, так уж лучше Костя, он сумеет сам выбрать необходимое и опустить третьестепенное. Впрочем, это – Вам виднее. Хорошо бы не откладывать в долгий ящик, т. к. все это займет немало времени. Тогда в июне мы, пожалуй, смогли бы справиться – хотя бы вчерне – с «Тезеем», «Крысоловом» и обеими поэмами (Горы и Конца).

Это раз. Второе – было бы очень неплохо, чтобы Вы (на время) положили бы в карман собственную спесь и прочие кошки-мышки по отношению Орла и прекратили бы весь этот «флирт цветов», ну их к бесу. Не забывайте, что Орел необходим нам для дела, и поэтому перестаньте, ради Бога, фиксировать свое внимание на недостатках его характера, роста, стиля и прочих второстепенностях. Не считайтесь с ним письмами и прочими «болями, бедами и обидами»[498]498
  Финальные строки стихотворения из предсмертной записки В. В. Маяковского (12 апреля 1930 г.): «Я с жизнью в расчете / и не к чему перечень / взаимных болей, / бед / и обид».


[Закрыть].

Третье: очень жаль, что о протоколе «не можете и слышать». Придется Вам тренировать свой нежный слух, о дитя сердца моего, придется относиться всерьез и к деловым бумажкам, а не только к стихам, как к таковым. Придется прилагать белые руки к черной работе – ….![499]499
  Пропуск в тексте машинописной копии.


[Закрыть] Будьте уверены, что я вполне оценила Ваш выпендреж вокруг данного протокола, но он, выпендреж т. е., не убедил меня в том, что данный редактор не в состоянии отредактировать данную бумажку и способен отправить вышеуказанному Орлу в таком диком виде! Не дай Бог, если он «ответит Вам взаимностью»!!!

Знаю, знаю, что Вы заняты, устали и – самоотвержены… и – и – и … Тем не менее всё, что касается цветаевских дел, должно делать всерьез. Надеюсь, что эти «нотации» Вас не обидят – а если обидят, так хуже для Вас!

Четвертое: надеюсь, что дозвонитесь до Воронкова и договоритесь насчет Алигерши[500]500
  Маргарита Иосифовна Алигер (наст. фам. Зейлигер; 1915–1992) – поэтесса, переводчица, журналист. Лауреат Сталинской премии (1943). Давала рекомендацию А. С. Эфрон для вступления в Союз писателей СССР. Было решение «доизбрать» ее в состав Комиссии по литературному наследию М. И. Цветаевой.


[Закрыть], она нам – комиссии – очень нужна.

Пятое: что слышно о «Дне поэзии» (в смысле прозы, той, что мы «калечили» со столь благими намерениями?). Может быть, Николай Давидович[501]501
  Н. Д. Оттен.


[Закрыть] – знает?

Шестое: будете говорить с Воронковым, не забудьте вопрос о публикации в Литгазете – очень все ускорится, если он поддержит, тогда и Макарову легче будет это «протолкнуть».

Седьмое: Инна передала мне (от Юли Живовой), что в польском журнале вышел перевод «Хлыстовок»[502]502
  В журнале «Twόrczoṡć» опубликован очерк «Кирилловны» (Варшава. 1962. № 4).


[Закрыть]. Оттен утверждает, что в том же журнале – объявление о выходе в свет книги стихов (очевидно, гослитовской) на польском языке. Верно ли? Если да, нельзя ли попросить Ваших родственников прислать?

Восьмое: не злитесь, пожалуйста!

Девятое: Вероятно, через недельку приеду накоротко в Москву за новыми материалами и прочими заботами. Приеду – позвоню, повидаемся и договоримся об июне. Тамара, которая обещала нам помочь с печатанием, тоже, возможно, приедет в июне, и мы сможем (надеюсь) многое сдвинуть. Причем постараемся так организовать время, чтобы Вы как следует отдохнули. Как уже хочется на тот берег за ландышами, соловьями!

Ну, целую Вас, милый, будьте здоровы («и веселы»!). А.А., конечно же, шлет привет.

Ваша А.Э.

Угадали ли Вы в «Женихе»[503]503
  Очерк «Жених» (1933) впервые напечатан в газете «Последние новости» (Париж. 1933. 15 окт.).


[Закрыть] Анатолия Виноградова?[504]504
  Анатолий Корнелиевич Виноградов (1988–1946) – писатель, переводчик, автор исторических романов «Три цвета времени» (1921, 1957), «Осуждение Паганини» (1936), «Стендаль и его время» (1938) и др. В 1921–1925 гг. – директор Румянцевского музея (позднее Библиотеки им. В. И. Ленина, ныне Российской государственной библиотеки). Знаком с сестрами Цветаевыи с юношеских лет. Они встречались в Тарусе, где Виноградовы имели дачу, и в Москве на Волхонке. Марина дружила с Ниной, сестрой Анатолия. Посвятила ей два стихотворения: «Нине» и «“Прости” Нине» (сборник «Вечерний альбом»). А вот Анатолия невзлюбила, считала его малоэрудированным и корыстным. Таким и вывела его на страницах своего очерка. А. К. Виноградов делился воспоминаниями с другом В. А. Ватагиным: «Марина мною была недовольна, ибо папаша ее, Иван Владимирович, возымел ко мне необычайное расположение, причину коему не придумаю, и выразил это многими лестными для меня со действиями» (Летопись. С. 25). И. В. Цветаев действительно ценил студента Виноградова: он был хорошо образован, знал древние языки и бесплатно работал в Румянцевском музее. Но такое отношение к Виноградову, возможно, было вызвано и другими причинами. Цветаева могла мстить Виноградову за то, что он отказал ей от дома после скандала, связанного с тем, что Марина и Нина выпили вино в квартире Виноградовых. Не исключено, что на тоне повествования в очерке отразилась и обида за сестру: в 1921 г. Анастасия, вернувшись из Феодосии, обратилась к Виноградову, тогда директору Румянцевского музея (а не Музея изобразительных искусств, как пишет Цветаева в очерке), с просьбой об устройстве на работу, а он отказал ей в помощи. См. об этом: Цветаева А. С. 654–657. Можно предположить также, что очерк – это очередная мистификация Цветаевой, ведь женихом ни Марины, ни Аси Виноградов никогда не был (хотя между Асей и Анатолием и существовало недолгое увлечение).


[Закрыть] Как жаль, что «музейные» вещи так поздно нашлись – вполне можно было бы опубликовать к 50-летию Музея (май с.г.)[505]505
  31 мая 1962 г. исполнилось 50 лет со дня основания Музея изящных искусств имени Александра III (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина; с 1937 г. носит имя Пушкина).


[Закрыть]. Да, забыла Анастасия Ивановна обещает прислать Вам копию писем.

Милая Анечка! Я думаю – если только Вам удобно – лучше всего приехать прямо с 1-го июня, взяв двухнедельный – для начала – отпуск. Дело в том, что Тамара моя, по моим соображениям, приедет не ранее 5–10 июня, т. е. у Вас будет возможность побыть совсем одной (имею в виду комнату) – это важно и для отдыха, и, может быть, для работы тоже. Застанете всю сирень (весна сдерживает ее специально!). Я приеду, верно, в понедельник, а уеду 17-го, т. к. А.А. собирается 18-го в город по всяким своим делам. Буду звонить, и постараемся встретиться поскорее, т. к. мне придется потом очень крутиться, чтобы успеть всё, что надо… Целую!

Ваша А.Э.

Милая Анютка, погода тьфу-тьфу не сглазить, приемлема, а то и вовсе хороша, и молю всех богов и героев, от коих еще зависит, чтобы она не испортилась к Вашему приезду. Очень жду Вас, ждем с Тарусой вместе, которая так хороша, что слов нет. Главное, что поспеете к сирени и будете засыпать под этот запах и под соловьиное пенье. И просыпаться! Правда, не только соловьи вступают в хор, иной раз и соседские младенцы, и гуси, и поросенок подхрюкивает, но, ей-Богу, весь ансамбль не так уж плох! А воздух какой чудесный! Приедете в самые ландыши… Жить будете организованно (какой кошмар!! да?) – т. е. полдня гулять, а полдня работать; если погода будет хорошая, то и работать будем на воздухе, в дальнем углу садика. Не то – на террасе. В общем, приезжайте. Привезите из харча кило мяса, кило масла и один белый батон; если вместо «живого» мяса удастся достать каких-нибудь мясных консервов мяса – еще лучше, а вообще все хорошо.

Подумайте, что надо взять по работе, а также для перепечатки, т. к. Тамара приедет в июне; она такой человек, которому можно доверить всё (доверила бы и перепечатку рукописей, если бы она разбирала почерк – но для этого надо понимать и суть, что вряд ли наличествует).

Захватите ночную рубашку и тапочки, а приезжайте в обувке, которая может послужить и в сомнительную погоду. Придется очень серьезно подумать над «Егорушкой» – ведь у нас будет редактор, которому рукопись доверять не хочется, естественно.

А.А. едет в Москву, приедет, верно, 1-го, в пятницу. Если Вам не удастся выехать, высвободившись, с ней, то постарайтесь хоть в субботу выехать пораньше. Я выехала с дневным поездом в 7.26 с Каланчевки; следующий в 8.20, тоже хороший. Не хочется, чтобы Вы попали в общий послерабочий поток – утомительно, но что поделаешь! Зато уж отдых будет обеспечен, как бы <ни> утомила дорога.

Тюльпанчика[506]506
  Тюльпанчик – лицо неустановленное.


[Закрыть] предупредите, что звонить можно не только в указанные часы, скажем, если ей удобнее звонить из дому попозже вечером, то она также может разговор заказать – только, может быть (да и то не всегда), – придется подождать подольше. Но когда сидишь дома, то какие-то 15–20 мин. «ожидания» не обременительны.

По-моему, если Вы ей потребуетесь, то лучше всего звонить утром до 10 и вечером с 7.30, а днем авось будем где-нибудь «на природе».

Целую Вас, будьте здоровы, жду.

Ваша А.Э.

Шушка пузата как никогда, ужас что такое. Боюсь, что окотится сенбернарами. У Оттенов новая собака – юный пудель. Видите, сколько здесь интересного?

Бумагу, книги получила, спасибо!

Милая Анечка, надеюсь, что у Вас всё благополучно и планы не изменились. Я только Бога молю, чтобы погода не подгадила сирень не отцвела (чего ей очень хочется!). А красота какая! А воздух! А соловьи! Одним словом, приезжайте скорее.

Из дел прошу только об одном – добыть утверждения Секретариатом Алигершевой кандидатуры. Коли до сих пор не удалось связаться с Воронковым, напишите ходатайство от имени комиссии (в Секратариат) и пошлите на имя Воронкова[507]507
  А. С. Эфрон жаловалась Э. Г. Казакевичу 23 мая 1962 г.: «Наш секретарь, Анна Саакянц, второй месяц не может пробиться к Воронкову с ходатайством перед Секретариатом об утверждении данной кандидатуры. <…> Стыдобушка. Мне просто неловко перед М<аргаритой> И<осифовной>, у которой торжественно испрашивала согласия, а воз и ныне там» (В2. С. 152–153).


[Закрыть]. А то очень уж «затянулась» волынка. Сама она, Алигерша, кажется уезжает; скоро все на свете поразъедутся… Макаров, кажется, будет отдыхать в Тарусе. Но на всякий случай привезите его московский адрес. Целую рыжего, жду, ждем. А.А. в Москве, обратно – 1 июня.

Целую

Ваша А.Э.

Милая Анечка, надеемся, что в час, когда пишу Вам сии строки, вы все, т. е. Вы, цветы, варенье, 3 кофты, чемодан, две сумки, фотоаппарат и др. – уже дома, и без всяких дорожных приключений. Мы тут живем как можем – за сравнительно короткий срок прозевали два концерта и одну погоду, «кое-чего» поделали по дому, поговорили за прошлое, будущее и настоящее, ну и поужинали, само собой. Котенок вырос метра на полтора, и уж так хорош, так красив, так умен, что слов нет. Весь в мать (в приемную!). Можете нам позавидовать, у нас наконец наблюдаются осадки в виде дождя… начинаем привыкать!

Целуем Вас!

Милая Анечка, Ваш соавтор… потерял ручку, отсюда – скорбное молчание. Рифмовник и рифмоплета привезу (дай, Господи, памяти!) Поезд желательно 13.15 (а если вдруг что-ни будь с ним случится, с поездом, что не удается заказать, то 13.20). Понимаю Мишу[508]508
  Миша – неустановленная личность.


[Закрыть], правда смешно, что для нее Коктебель невозможен в августе! Слышал бы Макс!![509]509
  Максимилиан Александрович Волошин (Кириенко-Волошин; 1877–1932) – поэт, переводчик, художник, литературный критик. Жил в Коктебеле. В гостеприимном доме поэта гостили многие деятели культуры. Неоднократно там бывала и семья Цветаевой – Эфрон.


[Закрыть] Габричевских[510]510
  Габричевские – Александр Георгиевич Габричевский (1891–1968) – историк, искусствовед, литературовед, переводчик, друг М. А. Волошина, и его жена художница Наталья Алексеевна Северцева (1901–1970), дочь биолога, академика Алексея Николаевича Северцева (1866–1936). В квартире ее брата, зоолога Сергея Алексеевича Северцева (1891–1947), в Москве (улица Герцена, 5) жила в 1940 г. М. И. Цветаева с сыном Георгием.


[Закрыть] я не знаю. Клиберна[511]511
  Харви Лейвен (Ван) Клиберн-младший (прав.: Клайберн; 1934–2013) – американский пианист, первый победитель Международного конкурса имени П. И. Чайковского (Москва, 1958). Любимец советской публики.


[Закрыть] слушали по радио, но слишком было плохо, увы. Шушка очень оценила Ваше отношение к ребенку, искала Вас и ищет до сих пор. Котишка растет, ест и спит. Красоты неземной. Спасибо за бумагу, и не только. Целуем Вас, до скорого свидания.

А.А. и А.Э.

Получила письмо от Морковина. Привезу. Тесковой письма никто не переснимает.

Милый Рыжий,

 
«Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Где белые медведи
И больше ни …»[512]512
  Переделанный куплет детской песенки на слова С. В. Михалкова.


[Закрыть]
 

ибо в том климате, который наблюдается «на данном этапе», вряд ли может существовать кто-либо, кроме белого медведя. А едем[513]513
  А. С. Эфрон и А. А. Шкодина отправились на отдых в Латвию.


[Закрыть] со всем возможным шиком, наблюдается даже вагон-ресторан… как Вы догадываетесь, А.А. пресекла в самом корне мои честолюбивые замыслы, и мы питаемся родной вагонной сухомяткой, крутыми яйцами, черствым хлебом и жидким маслом. Последнее, впрочем, скоро превратилось в твердое. – Проносящийся за окном пейзаж насыщен влагой внизу, а сверху – серое небо и низкие-низкие тучи, многообещающие. Государственную границу Латвии я не прозевала, будьте уверены! В 6 ч. утра, на станции Себене[514]514
  Населенный пункт в Даугавпилсском крае Латвии, на границе с Белоруссией. Ранее село носило название Боровка. В XIX в. было важным транспортным центром на дороге Динабург – Браслав. В 1932 г. переименовано в Силене.


[Закрыть], я прильнула к туманному вагонному стеклу, т. е. пардон, к туманному стеклу вагонного окна, от коего не отольнула, пока мимо носа не пронеслись со свистом агромадные каменные ворота. Они-то и символизировали это самое. После чего осталось лишь идти умываться – больше никаких аттракционов не предвиделось.

Едем, окруженные рыжими заботами, – ж./д. билетами, плацкартами, скарронами и прочим несказанным, раскладываем пасьянсы из фотографий, и обе очень довольны – только вот погодки бы! Надеемся, что хоть в Москве мало-мало установилась – на вас надеемся, ибо нам-то интересу.

Адочка, между прочим, сладко посапывает на верхней полке, куда я загромоздиться не могу, т. к. у меня разболелось плечо – а я эту ночь резвилась внизу, выходила ночью (в жакете и комбинации) на каждой пустынной станции и радовалась – чему собственно?! – вместе с сонными проводницами… В соседнем вагоне едут спортсмены, в соседнем купе наблюдается модернизированный поп в пижаме, в общем, есть на что посмотреть! Целуем Вас!

Ваши А. и А.

Дорогая Анечка, прибыли мы весьма благополучно в Лиепаю[515]515
  Ариадна Сергеевна 15 июля 1962 г. рассказала о своих впечатлениях от пребывании в Латвии И. Г. Эренбургу: «Городок Лиепая (б. Любава), утратив свое прежнее портовое и курортное значение, не стал от этого захолустным или провинциальным, нет – просто ушел в себя; не дай Бог, однако, чтобы вышел из» (В2. С. 155).


[Закрыть], а до этого провели несколько чудесных часов в Риге, где даже погода была такая, как в Москве в дни нашего отъезда. Были в старинных кварталах города, любовались всем до одури, выпили за Ваше здоровье по 2 чашки великолепного кофе с булочками и отбыли со всем возможным комфортом в Лиепаю. Встретили нас с почестями, отвезли на машине до дома, верней, до чудесного домика, оборудованного в нашем вкусе и стиле, где нас ожидал крендель во весь стол, постели с перинами и прочие знаки латвийского гостеприимства и расположения. Вчера отсыпались и гуляли – домишко очень близко от моря – любовались досыта «свободной стихией»[516]516
  Слова первой строки стихотворения «К морю» (1824) А. С. Пушкина: «Прощай, свободная стихия».


[Закрыть], t° – каковой +14 (!) – воздух в смысле t° тоже, по-моему, недалеко ушел от этой не вполне июльской цифири. Облачность переменная, каковы и переменные же осадки в виде (см. на обороте!)[517]517
  Текст на обороте отсутствует.


[Закрыть] – об купаться, конечно, не может быть и речи, однако же состояние неба в смысле кучности облаков и направления доминирующих штормовых ветров внушает надежды на будущее. А может быть, и опасения – кто знает! Ближайшие (территориально) развлечения – великолепное здание сумасшедшего дома и еврейское кладбище. Одним словом, «Этапы большого пути»[518]518
  Строка «Песни о Каховке» (слова М. Светлова, музыка И. Дунаевского). Стихи этой песни Цветаева переписала в 1938 г. в тетрадь (СТ. С. 553).


[Закрыть]. Нечего и говорить, что до Скаррона лапы мои еще не дошли, ибо осваиваюсь и ассимилируюсь. Да, при доме есть расчудесная собака, помесь немецкой овчарки с прибалтийской овцой, зовут Ральф, мы, конечно, уже друзья. Шушкин портрет у меня на стене, Ваш – в сердце. Целуем, пишите!

Ваша А.С.

Милая Анютка, Ваше письмо от 6-го по адресу ул. Ригас дошло и до Ригас, и до меня сегодня 11-го. Спасибо за память и за новости, хоть известие про Казакевича и не заслуживает благодарности. Бедный чудесный Эммануил Генрихович, бедная нелепая семья его, бедная Юля – бедное время наше, гробящее то медленно, то быстро – хороших людей[519]519
  А. А. Саакянц прислала известие о тяжелой болезни Казакевича. Его семья: жена – Галина Осиповна Казакевич (1913–2001), составитель сборника «Воспоминания о Казакевиче» (1984); дочери – Евгения (1936–1974); Лариса (р. 1937) и Ольга (в замуж. Раз), сестра – Галина Генриховна Гуревич (была замужем за журналистом Зельманом Гуревичем, сотрудником редакции газеты «Советский спорт»), их сын Александр Зельманович Гуревич (р. 1937), математик, доктор физико-математических наук.


[Закрыть].

Орлу Вы написали совершенно правильно, пусть не думает «разделить и властвовать»[520]520
  Максиму «разделяй и властвуй» (лат. «divide et impera») приписывают Гаю Юлию Цезарю (100 г. до н. э. – 44 г. до н. э.) – древнеримскому государственному и политическому деятелю, полководцу, писателю. Тем не менее считают, что настоящий автор этой фразы неизвестен.


[Закрыть]. Написала ему на днях пустую открытку на Кясму[521]521
  Кясму – деревня на севере Эстонии.


[Закрыть], но не представляю себе, где он – может быть, в Ленинграде…

Тут было несколько дней расчудесных, зная превратности данного климата, мы провели их с утра и до вечера на пляже, и правильно сделали, т. к. погода опять испортилась и начала время от времени одарять осадками в виде… Между осадками ходим гулять по местам знакомым и неизвестным – странный, очень странный городок, как-то удивительно напоминающий о том, чего не зная, о чем лишь догадываешься. Уснувший? мертвый? возрождающийся? – и то, и другое, и третье. Очень мне здесь нравится, очень все по мне – этот город, такой зашифрованный, я читаю с листа. Как, впрочем, многое зашифрованное… Здесь удивительно малолюдно – в чем-то люди еще живут по старинке – большие квартиры, а то и собственные дома, городок раскинут широко (расположен между озером и морем) – и, по-видимому, мало населен. Какая-то во всем – зданиях, людях, пейзажах – строгость и отчужденность, милая мне и понятная, а главное – по-родному близкая. Почему?

В дни сильного прибоя море буквально разбрасывает янтарь на побережье, мне нравится собирать блестящие крупинки, иногда и крупные камешки попадаются, набрала уже целую коробочку – так, ни для чего, просто красиво. Скаррона перевела 20 строк – надо бы 200, ни черта не переводится. Он мне ужасно мешает сосредоточиться на чем-то главном, своем, ради чего я сюда приехала. И, мешая, вместе с тем не желает поддаваться моей унылой обработке. Господи! зачем только поддалась соблазну и связалась с ним, когда могла в кои-то веки иметь почти месяц почти свободы – ибо полной свободы от чего-то – и от себя самого – на свете нет… Ада очень мила и почти совсем (опять же почти!) довольна, но это ненадолго, скоро ей, я чувствую, надоест именно скромность и сдержанность окружающего… Поцелуйте от меня Инну, надеемся, что ей лучше…[522]522
  У И. З. Маленкович диагностировали заболевание почек.


[Закрыть] Как жаль, что у Иры[523]523
  И. И. Емельянова вернулась из заключения в июне 1962 г. по условно-досрочному освобождению (срок был сокращен на 1 год и 2¹ /₂ месяца) с правом прописки в Москве и поступления в институт. Она устроилась работать машинисткой в Литературном институте.


[Закрыть] еще не наладилось с работой, воображаю, какие кошки у ней на душе! Целую Вас, А.А. тоже.

Ваша А.Э.

Милый Рыжий, еще два слова на цветной открытке. А мы тут тоже ходили, только растительности куда красивше, чем изображено. Медленно, с уныньем, Скаррон подвигается. Эх, кабы так быстро переводить, как Вы переписываете! – Время зато летит чересчур поспешно, жаль, мне тут очень нравится… Поступают сведенья о Вашем воспитаннике[524]524
  В оригинале отсутствует текст сноски.


[Закрыть], он, говорят, всюду бегает, играет, сам неземной красоты, спит только на постели, как его приучили Вы. Маруся с Тамарой переучивают, – не желает поддаваться. Последние два дня погодка приличная, стараюсь гулять не в ущерб Скаррону, но все мои попытки совместительства сказываются на нем самым пагубным образом. Купаюсь, что обязательно зачтется мне на том свете, во искупление грехов. Не то, может быть, еще на этом выйдет боком. Пока всё слава Богу. Простите за бессодержательность и безыдейность – дух времени. Будьте здоровы. Целую

Ваша А.Э.

Милая Анютка, посмотрите, посмотрите, каких казарм только люди не настроили, чтобы отдыхать повзводно и подивизионно! Впрочем, к этому зданию – равно, как и к Кемери[525]525
  Кемери (до 1917 г. официальное название Кеммерн) – с 1928 г. город, с 1959 г. – часть города Юрмалы (Латвия). Климатический и бальнеогрязевой курорт. Основан в 1838 г.


[Закрыть], не имеем никакого отношения. К казармам тоже; по возрасту. От Лиды Бать получила вчера писульку, где сообщается о том, что жировка <…>[526]526
  Пропуск в машинописи.


[Закрыть] на «мою» квартиру уже у нее в руках, а Наталиша[527]527
  Н. И. Столярова.


[Закрыть] 12-го должна была внести деньги[528]528
  В письме к Л. Г. Бать от 6 июля 1962 г. А. С. Эфрон сообщала: «За 2 ч. до отъезда узнала, что Литфонд тысячу дал – на каких условиях, пока неизвестно. Очень тебя прошу узнать <…> как там обстоит дело в кооперативе? Может быть, деньги лучше внести сейчас, чтобы закрепись за собой таинственную квартиру? У Н. И. Столяровой доверенность, по к<отор>ой она должна получить за меня ссуду, и может также внести деньги в кооп<ератив>» (НД. С. 243). А 16 июля Ариадна Сергеевна благодарила Лидию Бать за получение жировки. В письме В. Н. Орлову она сообщает, что она получила ордер на квартиру и что ей выдали ссуду «в 2 новых тысячи» (В2. С. 156).


[Закрыть] (если не прокутила в «Национале» с <…> ами!)[529]529
  Так в машинописи. Пропуск текста.


[Закрыть]. Впрочем, если бы это невероятие и случилось, то мне без интересу, т. к. моих кровных там почти нет. Все – чужие! Вот ситуация! – А Скаррон, долженствующий из нее, из ситуации, хоть частично выручить, поддается куда как туго; надеюсь, однако, скоро разойдусь вовсю. Пора бы. Погода по-прежнему переменная, харч по-прежнему утлый, за исключением воскресенья, когда ходим кутить при помощи бульона с пирожками и отварной треской под судака.

Вчера получила подробное письмо от Тамары по поводу Вашего любимца. Говорят – игрун невероятный и уже самостоятельно лакает молоко, приучается делать свои делишки в песочек – в общем герой. Если Вы не позаботитесь о его судьбе, – а он трогательный и полупушистый – все равно утоплю; на память оставлю портрет Вашей работы. Вы умник, что поработали над «Крысоловом» – что неладно, исправим. Лиха беда начало. Нельзя ли, кстати, попросить Костю перевести эпиграф из Гельдерлина к «поэме»?[530]530
  Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин (1770–1843) – немецкий поэт. Тексту в «Поэме Горы» предшествует эпиграф из эпистолярного романа Гёльдерлина «Гипериона, или Отшельника в Греции»: «О любимый! Тебя удивляет эта речь? Все расстающиеся говорят как пьяные и любят торжественность», переведенный самой Цветаевой.


[Закрыть] Он совсем не звучит… Но лучше моего нынешнего Скаррона. Мы обе пока живы-здоровы, чего и Вам желаем; целуем в чубчик.

Ваша А.Э.