Текст книги "Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов"

Милая Анечка, спасибо за письмо и за карточку – конечно, я ее не знаю, но будь она даже из известных, и то обрадовалась бы, т. к. у меня снимков – раз, два и обчелся. Никогда не просила, а украла один раз, перед носом Ольги Всеволодовны[49]49
  Ольга Всеволодовна Ивинская (1912–1995) – редактор, переводчица, писательница (автор книги «Годы с Борисом Пастернаком. В плену времени». М., 1992). Подруга и муза Б. Л. Пастернака (1946–1960 гг.), адресат многих его стихотворений, в том числе и из цикла «Стихотворения Юрия Живаго». Одни исследователи считают ее прототипом Лары в романе «Доктор Живаго», другие полагают, что этот персонаж романа – собирательный образ. Дважды арестовывалась – в 1949 г. за «антисоветскую агитацию» (освобождена в 1953 г.), в 1960 г. по обвинению в контрабанде (за получение авторских гонораров за заграничные издания «Доктора Живаго»). Освобождена досрочно в октябре 1964 г., в 1989 г. реабилитирована. А. С. Эфрон была дружна с семьей Ивинской с 1965 г.


[Закрыть], чтобы покарать ее за жадность по отношению к Косте[50]50
  Константин Петрович Богатырев (1925–1976), переводчик с немецкого, работал в издательстве «Иностранная литература». Отец Кости – известный ученый-фольклорист, этнограф, переводчик, доктор филологических наук, профессор МГУ, доктор honoris causa Карлова университета (Прага) и университета Яна Амоса Коменского (Братислава) Петр Григорьевич Богатырев (1893–1971) был знаком с Борисом Леонидовичем, что позволило Константину, увлекающемуся поэзией Пастернака, входить в круг его знакомых. Постоянным гостем он был и в семье Ивинской. В 1951 г. по доносу был арестован в составе группы студентов, обвиненных в подготовке покушения на Сталина, в 1956 г. реабилитирован. Погиб при невыясненных обстоятельствах на лестничной площадке своего дома.


[Закрыть]… и украденное сейчас же, под столом передала Косте же; а теперь жаль немножко. Карточку мамину со мной, если пригодится и можно сделать приличный портрет, переснимите и верните, ладно? А предполагаемый конверт – Вам – на память о двух людях, теперь уже превратившихся в имена. Конечно, конверт – не Бог весть что, но учитывая, что ни Борис Леонидович никогда больше не напишет, а мама – никогда больше не прочтет, то и это – большая и неповторимая ценность, правда ведь? В конверте были какие-то (напечатанные) заметки Городецкого об Есенине[51]51
  Сергей Митрофанович Городецкий (1884–1967) – поэт, переводчик, представитель «Серебряного века», вместе с Н. С. Гумилевым – организатор «Цеха поэтов», символист, а затем имажинист, автор многих сборников стихов. В 1915 г. познакомился с Сергеем Александровичем Есениным (1895–1925), помогал ему продвигать стихи в питерские журналы. Позже, когда Есенин стал известным поэтом, они виделись реже, как правило, на литературных вечерах, но человеческую привязанность сохранили навсегда. Подробнее об отношениях Есенина и Городецкого см.: Енишерлов В. Его самородная стихия (газета «Советская Россия», М., 1985. 8 сент.). Городецкий высоко отзывался о поэзии Есенина. В 1922 г. он назвал его поэму «Пугачев» «лучшей вещью», которая войдет «в сокровищницу литературы» (рецензия в московской газете «Труд» за подписью «С.Г.»). Возможно, Б. Пастернак передал Цветаевой именно эту рецензию Городецкого, а может быть, и его воспоминания, опубликованные в № 2 журнала «Новый мир» в 1926 г. (Городецкий С. О Сергее Есенине. Воспоминания).


[Закрыть], посылавшиеся Борисом Леонидовичем маме, поэтому я и решила (раз не письмо) разлучить конверт с содержимым – в Вашу пользу.

Всех «Челюскинцев» у меня здесь нет, только успела перед отъездом переписать хвост. Разница с тем текстом – не «“Челюскинцев” вырвали», а «Товарищей вырвали»[52]52
  «Товарищей вырвали» – в тексте поправлено.


[Закрыть], что, конечно, правильнее. Два раза подряд «Челюскинцы Челюскинцев» – определенная описка – мамина.

У Орлова никаких портретов нет, и ничего он не имеет определенного в виду, о чем он и писал мне когда-то. Он также не скрывает, что и стихи (о прозе и некоторых поэмах и речи нет) – знает слабовато. Сейчас в связи с книжкой рылся по библиотекам и начитался галопом, но говорит, что в Ленинградской библиотеке немного, но нашлось. Письмо его ко мне весьма любезное, с «дорогая» и проч., но все с той же подоплекой (желание «прикарманить» кое-что для следующего сборника). Я ему написала с большевистской прямотой, что тот сборник не будет обижен, т. к. есть (и это действительно так) – множество вариантов и разночтений, а еще неизданные и ему неизвестные вещи и для «Библиотеки поэта», и что во всем ему помогу, когда придет время. «Высадку» «Челюскинцев»[53]53
  «Высадку» «Челюскинцев». – Речь, как и прежде, идет о включении этого стихотворения в сборник.


[Закрыть], «Я тебя любила фальшью»[54]54
  «Я тебя любила фальшью…». – Прав.: «Ты, меня любивший фальшью…» (1923) – стихотворение, обращенное к К. Б. Родзевичу, в И61 не включено. Вошло в книгу серии «Библиотека поэта» (М.; Л.: 1965). При жизни поэта не печаталось. Впервые – «Тарусские страницы» (Калуга. 1961. С. 258).


[Закрыть] и целого ряда других – простых по форме по сравнению с теми, поздними, что предложил он сам, стихами – объясняет «сложностью формы», первый сборник должен быть доходчивым, мол.

Меня вот что тревожит: «подчистили» ли Вы отправленный ему экземпляр? Там ведь были пометки на полях (примечаний и оглавления), от которых он взбеситься может – а это ни к чему. Пишет, что собирается настаивать в Гослите на том, чтобы сборничек шел «молнией» – для того, чтобы выпустить его в августе – к 20-летию со дня смерти.

Помогает ли мне Лопе?[55]55
  А. Эфрон переводила (с подстрочника) для собрания сочинений испанского драматурга Феликса Лопе де Веги (1562–1635) комедию «Что случается в один день».


[Закрыть] – Даже не успеваю задуматься над этим! «Пушкин и Пугачев»[56]56
  Очерк «Пушкин и Пугачев» (1937) напечатан в журнале «Русские записки» (Париж; Шанхай, 1937. № 2).


[Закрыть] есть у меня в рукописи. Очень его люблю. Сильно, оригинально, так не похоже на «Пушкинистов», но вообще с прозой у меня плоховато. И из «Федры»[57]57
  Цитируемые слова из трагедии «Федра» принадлежат Кормилице, которой Цветаева отводила важную роль в пьесе (вторая картина «Дознание»).


[Закрыть] сохранилась середина только, начинающаяся словами – Вы только вдумайтесь: «На хорошем деревце – повеситься не жаль…»

Мама вся – признаки и приметы, и так и разговаривает со мной по сей день. Не пугайтесь, это – не мистика. Простите за мешанину – тороплюсь, как всегда. Целую Вас.

А.Э.

Милая Анечка, очень наспех отвечаю на Ваше, обратно же милое письмо.

1) По-моему, «Сентябрь» 1-й стих (если это тот, где «эти горы – родина сына моего») не годится (политически), ибо там – «вековая родина всех, кто без страны», т. е. славословие эмиграции определенного толка. По этим соображениям прежние отцы крестные «верстки» и не включили это стихотворение в первоначальный состав[58]58
  Из «Стихов к Чехии» (1938) в И61 включены: из цикла «Сентябрь» – «Есть на карте место…» и «Один офицер».


[Закрыть].

2) «В мыслях об ином»[59]59
  Первая строка стихотворения из цикла «Стихи сироте» (1936).


[Закрыть]: в черновиках писем к Штейгеру говорится об этом стихе, как написанном ему же; в черновой тетради идет среди стихов цикла, но цикл там не обозначен (стихи не объединены); в беловой тетради идет после цикла, видимо, потому, что, выписывая из черновой, мама его обнаружила в черновиках писем не сразу, т. к. оно было маленькое, и поместила потом не по порядку; сужу по тому, что и я его заметила не сразу. Беловая тетрадь фактически получерновая, т. е. та тетрадь, в которой именно эти стихи, т. к. там есть пропуски в тех местах, которые мама хотела еще доработать. Так, две первые строки данного стиха отсутствуют там, и взяты мной как последний вариант в черновой тетради. Разобрались?

Огромное количество черновых вариантов в этих стихах… Т. е. в стихах этого цикла. По черновой тетради «в мыслях об ином» идет вслед за «Пещерой»[60]60
  «Пещера» вошло в И61 в цикле «Стихи сироте».


[Закрыть] («Могла бы – взяла бы…»), и дата «Первой попытки чистовика» Пещеры 27 августа 1936 г.

Дата «В мыслях» (по черновой тетради) 29 августа 1936 г. О том, что «В мыслях» – из того же цикла говорит и одно из разночтений двух строк: «В мыслях – а о чем – и знаком

Не доверю, ибо – клад…».

Так что убеждена, что можно и нужно включить в цикл в порядке написания, т. е. вслед за «Пещерой». Откуда у Вас (забыла!) даты этого цикла? Из беловой цветаевской тетради или из напечатанного? Последнее может быть произвольным, т. е. не датой написания стиха, а датой написания письма.

«Гончарова» нужна мне[61]61
  О переписке А. А. Саакянц очерка «Наталья Гончарова» см. коммент. 7 к письму 6 от 11 марта 1961 г. Ариадна Сергеевна получила переписанный текст в апреле (см. письмо 16 от 16 апреля 1961 г.).


[Закрыть] (хотелось бы) в апреле, но, конечно, это зависит от Ваших возможностей, а не от моих пожеланий.

Ясная Поляна, Полотняный завод[62]62
  Полотняный Завод – поселок в Калужской области в бассейне Оки. Название произошло от Парусно-полотняного завода, построенного в 1718 г. В 1720 г. здесь основана при участии А. А. Гончарова (прапрадеда жены А. С. Пушкина) бумажная фабрика. В 1735 г. завод перешел в собственность семьи Гончаровых. Усадьба принадлежала Николаю Афанасьевичу Гончарову (1741–1785), затем перешла по наследству к его сыну, Афанасию Николаевичу Гончарову (1760–1832).


[Закрыть] – всё это в наших краях. Я вот пишу Вам в Калужской области, а через реку вижу – Тульскую. Ладыжино, где родилась Гончарова[63]63
  А. С. Эфрон повторяет сведения из цветаевского очерка «Наталья Гончарова»: «Наталья Гончарова родилась в Средней России, в самом сердце ее, в Тульской губ<ернии>, деревне Лодыжино» (СС4. С. 75).


[Закрыть] – в Тарусском районе, мы туда купаться ходим – чудный плаж (километров 5–6 от Тарусы). «Полотняный Завод» стоит на Оке. Конечно, ни в «Поляну», ни на «Завод» пешком отсюда не дойдешь, но все же – те же места, та же природа.

—

Очень прошу следить за вьетнамцем[64]64
  А. С. Эфрон переводила для книги «Стихи» (М., 1961) вьетнамского поэта, политического деятеля То Хыу (наст. имя Нгуен Ким Тхань; 1920–2002).


[Закрыть] и Тагором[65]65
  Речь идет о гонораре за переводы стихов индийского поэта Рабиндраната Тагора (1861–1941), выполненные А. С. Эфрон для его собрания сочинений (Собр. соч.: В 12 т. М., 1964. Т. 7). Впоследствии, 1 мая 1961 г., Ариадна Сергеевна призналась А. Саакянц, что она в дальнейшем отказалась от переводов Тагора, считая, что они у нее «не получаются».


[Закрыть], т. к. это – деньги, а о составе семьи (нуждающейся) Вы знаете. И еще – если не трудно, одного Арагона[66]66
  А. С. Эфрон перевела три стихотворения французского поэта и прозаика Луи Арагона (наст. имя Луи-Мария Андриё; 1897–1982): «О, безбожник», «Песнь будущего» и «Руки Эльзы» (Иностранная литература. 1965. № 4).


[Закрыть] пришлите мне сюда. Только если не трудно. Пишите всё о книге. Как только сброшу Лопе с плеч (или он меня – ибо получается неважно!) все будет легче, и встретимся по-настоящему. Целую, спасибо за всё.

Ваша А.Э.

Милая Анечка, открытку получила, рада, что конверт доставил Вам удовольствие. Жаль, что в таких бесспорных вещах, как «Челюскинцы» и прочее приходится воевать да дипломатию разводить с Орловым. Надеюсь, что баталию выиграете, но, пожалуйста, будьте гибки и изворотливы, и Вы сами знаете, пусть я останусь в стороне. Самое умное – держаться за приоритет на неизданное, предоставленный мною издательству. Вы мне не писали, оставил ли он офицеров – наверное, да. Очень будет досадно, если их не удалось высадить. Я, приехав из Москвы, написала Орлову в ответ на его письмо и просила сообщить окончательное решение насчет «Челюскинцев», с тем, что если, мол, он не захочет использовать этот стих в сборнике, то у меня есть «покупатель» – некий журнал (и правда, есть!), куда это стихотворение немедленно помещу, считая себя свободной от обязательств по отношению к Гослиту. Таким образом дала ему понять, что неопубликованным распоряжаюсь я, а не он, и что если не поместит в этом сборнике, то стих будет напечатан раньше, чем выйдет в «Библиотеке поэта». Вообще, думаю спорить не будет, т. к. концовка говорит за себя. Знает ли он ее? Косте сердечный привет, я тоже буду помнить ту встречу всю жизнь. Этот год прошел как 1000 лет, 1001 ночь! Целую.

Ваша А.Э.

Милая Анечка, за Арагона спасибо и «недозволенное вложение» – спасибо большое. Не без страха жду, чем Вы меня «порадуете» на той неделе. Еще раз прошу Вас о том же, о чем Вы меня просили – т. е. о гибкости поведения по отношению к «Орлу» и о полнейшей отрешенности редакционной от меня, чтобы он не почуял и тени моих пожеланий в ваших. Обо мне редакция знает лишь одно: в свое время я Вам предоставила материалы для цветаевского «Избранного» и приоритет на первоиздание неопубликованного; по договору сроки истекли, я, письмом – ВОАПу[67]67
  ВУОАП – Всесоюзное управление по охране авторских прав (1938). С 1973 г. Всесоюзное агентство по авторским правам (ВААП). 14 мая 1991 г. преобразовано в Государственное агентство СССР по авторским и смежным правам (ГААСП), на которое было возложено соблюдения прав и законных интересов обладателей авторских и смежных прав.


[Закрыть] и Госиздату продлила его еще на два года, т. е. «их» – сроки. (Кстати, загляните Вы и в деловую часть – возможно, и срок продления уже истек, не помню, а «бумаг», конечно, под рукой нет.) Чтобы Орлов учел, что в случае неиспользования Вами неопубликованного оно никакими «наследственными» путями не перейдет в его владение. Тогда он сам будет заинтересован в том, чтобы это появилось под его эгидой хотя бы не в его издании.

Насчет портрета: если не пойдет тот, где мы вдвоем, то, думаю, придется еще раз переснять тот, что однажды был плохо переснят в Гослите. Есть еще один снимок, который Вы видели у меня в альбоме, размер 6х9 (портретный) – по возрасту – между теми двумя, но что-то он нас с Вами не привел в восторг. В любом случае, какой снимок ни брать, очень важна умная ретушь, каковой в гослитовском портрете не наблюдается – портрет очень искажен.

А вообще я тут согласна с Орловым, мне кажется, что портрет важен для сборника. Пусть будет знакомство с человеческим лицом!

Где были напечатаны «Стихи к сироте»? Мне пишут из США, что это было последнее, опубликованное ею перед отъездом, но где – не пишут[68]68
  Цикл «Стихи сироте» (1936) напечатан в 1938 г. в парижских «Современных записках» (кн. 66).


[Закрыть].

Знаете и Вы, что «Занавес» был опубликован в «Русском Современнике»[69]69
  Стихотворение «Занавес» (1923) впервые опубликовано в 1924 г. в журнале «Русский современник» (Ленинград). Это был единственный литературно-художественный независимый журнал, издававшийся в России в период НЭПа в 1924 г. Отв. ред. А. Н. Тихонов. Журнал издавался при ближайшем участии М. Горького, Евг. Замятина, А. Н. Тихонова, К. Чуковского, Абр. Эфроса. Выходил раз в два месяца (всего вышло четыре выпуска). Б. Л. Пастернак действительно «…напечатал стихи Марины Ивановны в Москве в журнале “Русский современник”» (Белкина. С. 38). В третьей книге были опубликованы два ее стихотворения («Занавес» и «Сахара»). При жизни поэта стихотворение вошло в книгу «После России» (1928, Париж). Включалось Цветаевой также в план «Сборника 40-го года» (при жизни не вышел). В черновой тетради (СТ, 178) вариант: // Под ударом трагического единства // Бьется занавес как // – // (или рвется?) // (Занавес – 23-го нов<ого> июня 1923 г.)


[Закрыть] (Ленинград – Москва 1924 г.) в иной редакции, чем «После России»? Вот только сейчас узнала впервые, что стихи 24-го года были опубликованы здесь после ее отъезда. Каким образом? Верно, через Бориса Леонидовича, как когда-то стихи, посланные через Бальмонта[70]70
  Константин Дмитриевич Бальмонт (1868–1942) был дружен с Цветаевой. В мае 1920 г. покинул Россию, обосновался в Париже.


[Закрыть], публиковались там, когда мама была здесь. Из цикла «Стол» на Западе было напечатано 2 стиха – «Спасибо за то, что ствол» и … «Спасибо за то, что шел»[71]71
  Из цикла «Стол» (1933–1935) в парижском журнале «Встречи» (1924 г. № 1) были опубликованы два из пяти (в другой редакции – шести) стихотворений цикла: 1. «Мой письменный верный стол! / Спасибо за то, что шел…» и 5. «Мой письменный верный стол! / Спасибо за то, что ствол…».


[Закрыть]. Если бы в сборнике пошел весь цикл, то я произвела бы еще одну глубокую разведку в черновиках, чтобы найти хвост, отсутствующий в беловой тетради, стиха «Квиты, вами я объедена»[72]72
  «Квиты: вами я объедена…» (1933) – шестое стихотворение цикла «Стол». В «Сборнике 40-го года» в цикл не вошло. В И61 включено без 3-й и 7-й строф как четвертое в цикле.


[Закрыть]. Это – единственная возможность восстановить, т. к. свериться больше не с чем, пока что.

Погода – то метель, то солнце. В голове – то Лопе, то Вега. Так и существую, дальше видно будет. Как раз в тот день, который и Костя помнит, 21 марта, получила первое письмо от Иры[73]73
  Ирина Ивановна Емельянова (р. 1938) – писательница-мемуаристка, педагог. Дочь О. В. Ивинской и Ивана Васильевича Емельянова, директора школы рабочей молодежи. В 1960 г. вместе с матерью арестована по обвинению в контрабанде валюты и осуждена на три года исправительно-трудовых лагерей. Освободилась в 1962 г. Работала литературным редактором в издательстве «Музыка». С 1985 г. с мужем и детьми – во Франции. Преподавала русский язык в Сорбонне. Автор книги: Емельянова И. И. Легенды Потаповского переулка: Б. Пастернак, А. Эфрон, В. Шаламов: Воспоминания и письма. М.: Эллис Лак, 1997; составитель издания: Эфрон А. Жизнь есть животное полосатое. Письма к Ольге Ивинской и Ирине Емельяновой (1955–1975). М.: Студия ВИГРАФ, 2004. Подготовила к печати книгу стихов матери (1999), ее избранных стихотворений и прозы (2012). После смерти мужа, В. М. Козового, занимается его поэтическим наследием, составитель сборника мемуаров о нем.


[Закрыть] – посланное с оказией, т. к. он может переписываться только с братом[74]74
  Дмитрий Александрович Виноградов (р. 1942), единоутробный брат И. И. Емельяновой.


[Закрыть]. Живет, работает, читает «Волшебную гору»[75]75
  «Волшебная гора» – философский роман немецкого писателя Томаса Манна (1875–1955).


[Закрыть] и …довольна судьбой, что меня очень огорчило. Целую.

Ваша А.Э.

Милая Анечка, спасибо за утешительную весточку – Дай Бог!

Приехать не могу главным образом потому, что подвернула ногу, получилось растяжение и добраться в таком состоянии до Москвы немыслимо. Очень жаль, надо бы приехать. «Офицера́» меня все же огорчают, они будут очень диссонировать – да и патриотизм, мягко говоря, жидковат! Не находите?

А история стиха такова (истории, связанные со многими стихами, помню!) – на толкучке, в той старой Москве, которую Вы знаете только по стихам, а я еще застала ребенком – мама купила чудесную круглую высокую (баночку? коробочку?) из папье-маше с прелестным романтическим портретом Тучкова-четвертого[77]77
  Тучков-четвертый – Александр Алексеевич Тучков 4-й (1778–1812) – генерал-майор, сын сенатора, генерала инженерных войск Алексея Васильевича Тучкова (1729–1799), младший из пяти его сыновей. Во время Бородинского сражения был смертельно ранен в грудь картечью, вынести с поля боя его не смогли. Звание генерал-майора получил в 1808 г. в возрасте 30 лет. Возможно, на коробочке (карандашнице) был изображен парадный портрет А. А. Тучкова работы Джорджа Доу (Военная галерея Зимнего дворца, Эрмитаж, Санкт-Петербург). Установить место ее нахождения не удалось. Известно, что Цветаева, уезжая из Франции, взяла ее с собой.


[Закрыть] в мундире, в плаще на алой подкладке – красавец! И хотя в те годы мама явно предпочитала Наполеона его русским противникам… но перед красотой Тучкова не устояла – вот и стихи! Коробочка эта сопутствовала маме всю жизнь, стояла на ее столе, с карандашами, ручками. Ездила из России, вернулась в Россию… Где она теперь?

Культ Наполеона в те годы – моего раннего детства – шедший еще от бабушки[78]78
  Наполеон I Бонапарт (1769–1821) – французский император. Цветаева воспринимала его как сильную личность, несправедливо потерпевшую крушение в жизни. Любовь к Наполеону в семье, видимо, шла от Марии Лукиничны Бернацкой (1840–1868) – бабушки Цветаевой по материнской линии. Бабушку Марина не знала, но в семье хранилась память о ней: на стене висел ее портрет, под впечатлением от которого Цветаева написала стихотворение «Бабушке» (1914). Упоминаний об увлечении бабушки Наполеоном Бонапартом в воспоминаниях не найдено.


[Закрыть] – цвел в нашем доме. Как мне попало, четырехлетней, когда я раскокала чашку, всю золотую внутри, с портретом императрицы Жозефины[79]79
  Жозефина де Богарне (1763–1814; урожд. Мари Роз Жозефа Таше де ла Пажери) – императрица Франции в 1804–1809 гг., первая жена Наполеона Бонапарта, которую Цветаева любила и жалела; Марина ненавидела вторую жену Наполеона, мать герцога Рейхштадского – австрийку Марию-Луизу, для которой, чтобы иметь сына, он должен был оставить любимую, но бесплодную Жозефину.


[Закрыть], и «овдовила» парную с ней чашку с Наполеоном! До сих пор помню…

Но я растеклась мыслию[80]80
  «Растекаться мыслию по древу» – фраза из «Слова о полку Игореве» означает ненужные подробности, уводящие говорящего от сути проблемы. Значение этого выражения в СССР дети знали со школьной скамьи. Однако существует и другое значение этого выражения (см. коммент. 9 к письму 13 от 11 апреля 1961 г.).


[Закрыть] по древу, а надо работать. Как Вы, кстати, понимаете это: «растекаться мыслию по древу»? Напишите. Мне пришло одно занятное толкование в голову. Не сейчас, конечно, сейчас ничего не приходит в оную и почти ничего не выходит оттедова.

Анечка, не забывайте вести счет моим долгам, т. к. за «Гончарову» надо же платить, купите, если не трудно, парочку-троечку «Вьетнамцев». Есть ли у Вас пока деньги на эти непредусмотренные расходы? «Приключение» и «Фортуна» есть и то ли «Тезей», то ли «Федра» – не помню, которая из двух.

Пьес, действительно семь, из которых одна не опубликована – «Червонный валет» (вернее, драматический этюд или сценка) – и одна «Ангел на площади» – самая первая – утрачена, т. е. была бы первой по счету из восьми[81]81
  Цветаева написала восемь пьес: «Червонный валет» (1918), «Каменный Ангел» (1919), «Метель» (1918), «Фортуна» (1919, «Приключение» (1918–1919), «Феникс» (1919), «Ариадна» (1924), «Федра» (1927). // Работала также над пьесами «Дмитрий Самозванец», «Бабушка», «Ученик», <«Пьеса о Придворном комедианте и Мэри»> (наброски) – сохранились некоторые планы и черновые наброски (ТТ1. Кн. 2. С. 145). // «Ангел на площади». – Об этой пьесе сведений найти не удалось. // При жизни поэта публиковались пьесы «Метель» (Звено. Париж. 1923. 12 февр.); «Фортуна» (Современные записки. Париж. 1923. № 14, 15), «Приключение» (Воля России. Прага. 1923. № 18–19); «Феникс» (изд-во «Созвездие». Москва, 1922; одно действие под названием «Конец Казановы. Драматический этюд»; полностью – Воля России. 1924. № 8–9); «Ариадна» (Версты. Париж. 1927. № 2, под названием «Тезей»); «Федра» (Современные записки. 1928. № 36–37). Цветаева предполагала издать пьесы отдельной книгой под названием «Романтика», но ее желание не осуществилось.


[Закрыть].

Поэмы сейчас не помню, может быть, он (Орел) считает неопубликованного (но и незавершенного) «Егорушку»[82]82
  «Егорушка» (1921–1928) – незавершенная поэма-сказка. На ее создание Цветаеву вдохновила встреча с Борисом Александровичем Бессарабовым (1897–1970), красноармейцем, влюбленным в стихи. Его облик напомнил ей героя русских сказок. При жизни Цветаевой не публиковалась. Печатались лишь отрывки из нее, ставшие отдельными стихотворениями. Впервые в кн.: Цветаева М. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Худож. литература, 1988.


[Закрыть] – самую большую из неоконченных поэм?

Да, я написала как-то Орлову, что очень довольна Вашим редакторством книги, т. е. что она именно в Ваших руках, популярно «разобъяснила» почему – но все это не есть «чрезмерные похвалы».

Пока все на скорую руку. «Орловской» фотографии не завидуйте – у Вас еще все впереди!

Целую Вас

Ваша А.Э.

Милая Анечка, спасибо за всё – пока, по тем же причинам, что и у Вас – вкратце! Статья, действительно, вполне, может быть, даже чересчур (?) приемлемая, а заплатки сразу видны, т. е. не входят в органическую ткань. Что, в общем, и требуется. Ахматова, пришедшая как раз на Пасху, обрадовала. В книжечке много тех, прелестных стихов[83]83
  Речь идет о книге стихов: Ахматова Анна. Стихотворения. 1909–1960 (М.: Гослитиздат, 1961). Ранее, в 1959 г., А. Ахматова по просьбе А. Эфрон (письмо от 20 декабря 1958 г.) подарила ей только что вышедшую книгу «Стихотворения» с надписью «Ариадне Сергеевне Эфрон не без смущения эти обломки. Ахматова. 4 янв. 1959 г. Ленинград» (В2. С 62). Ариадна Эфрон познакомилась с Анной Ахматовой у Бориса Пастернака в январе 1957 г.


[Закрыть], за которые всегда будем прощать ее теперешнее ожирение всестороннее. Портрет ошеломляющий, вначале – всматриваешься, и хорошо. Но, конечно, же не для данной серии гослитовской. Если консультанты те, о которых пишете – Твардовский[84]84
  Александр Трифонович Твардовский (1910–1971) – главный редактор журнала «Новый мир» (1950–1954; 1958–1970).


[Закрыть] и Перцов[85]85
  Виктор Осипович Перцов (1898–1981) – литературовед, литературный критик, автор фундаментального труда о творчестве В. В. Маяковского. Был рецензентом составленного А. С. Эфрон несостоявшегося сборника, который предполагалось выпустить в 1957 г. Отчасти и по его вине книга так и не увидела свет.


[Закрыть], то последний уже консультировал верстку – Мария Яковлевна[86]86
  Мария Яковлевна Сергиевская – редактор сборника.


[Закрыть] говорила, что благожелательно, а первый, по словам Эренбурга, считает Марину Цветаеву поэтом «интересным, но не крупным»[87]87
  Слухи, бродившие в околописательской среде, мягко выражаясь, неточны. Твардовский под своим именем опубликовал в журнале «Новый мир» (1962. № 1. С. 281) рецензию на книгу М. Цветаевой И61, где восторженно отозвался о ней.


[Закрыть]. Сам он решать не любит, и в качестве консультанта сам консультируется, таким путем чуть не закопал Паустовского[88]88
  Речь идет о повести Константина Георгиевича Паустовского (1892–1968) «Время больших ожиданий». Первоначально ее предполагалось издать в журнале «Новый мир» у Твардовского. Но редакция предложила автору основательно переработать рукопись, особенно части, касающиеся И. Э. Бабеля. Паустовский внес некоторые изменения в текст, но это не устроило редакцию. В результате повесть была опубликована в 1959 г. в журнале «Октябрь» (№ 3–5).


[Закрыть] и угробил Казакевича[89]89
  Здесь имеется в виду повесть «Синяя тетрадь» (первоначальное название «Ленин в Разливе») Эммануила Генриховича Казакевича (1913–1962), которую он отправил в «Новый мир» Твардовскому. Но редакция сообщила автору, что работа может быть принята, если он внесет в рукопись ряд значительных поправок. По предложению Федора Ивановича Панферова (1896–1960), главного редактора журнала «Октябрь» (с 1931 г.), Казакевич передал повесть в его журнал. Панферов делал все от него зависящее, чтобы напечатать «Синюю тетрадь», но опубликовать ее удалось лишь после разрешения Н. С. Хрущева. А. Эфрон познакомилась с И. Э. Казакевичем летом 1955 г., только что вернувшись из туруханской ссылки.


[Закрыть]. Посмотрим.

Что до колдовства, то я, как и Вы, не «произвожу» его, а только «потребляю». Спасибо, что нам хоть это дано. Что еще? Еще много всего, но – потом. – А пока целую Вас. Спасибо за всё. Привет Косте, непременно соберемся все вместе.

Пишите!

Ваша А.Э.

Милая Анечка, я вчера внимательнее, хоть и не на полную мощность внимания, перечла Орловскую статью. Мне кажется, что:

1) «Происшествие» (стр. 6) независимо от того, произошло ли оно, или случилось, вообще не то слово, когда речь идет о принятии или непринятии Октябрьской революции. Вслушайтесь! Тут уж скорее о событии, чем о происшествии говорится.

2) Правильно ли толкуется цитата из «Искусства при свете совести»[90]90
  Эссе «Искусство при свете совести» печаталось в отрывках в журнале «Современные записки» (Париж. 1932. № 50; 1933. № 51). В письме редактору журнала Вадиму Викторовичу Рудневу (1879–1940) от 9 октября 1933 г. Цветаева упрекала его: «Сократив когда-то мое “Искусство при свете совести”, Вы сделали его непонятным, ибо лишили его связи, превратив в отрывки» (СС5, 697). В 1932 г. в белградском журнале «Руски архив» (XVIII–XIX) были опубликованы фрагменты этой статьи в переводе на сербскохорватский, в котором есть главы, отсутствующие в русском тексте.


[Закрыть] (которого у меня нет, так что проверить не могу). Действительно ли Цветаева говорит о том, что важнее в поэте – человек или художник, и разделяет эти понятия в поэте? Или говорит о том, полезнее в жизни, для жизни – поэт или другие? («физики и лирики»)![91]91
  Возможно, речь идет о фразе из главки «Попытка иерархии»: «Для большого поэта достаточно большого поэтического дара. Для великого самого большого дара – мало, нужен равноценный дар личности: ума, души, воли и устремление этого целого к определенной цели, то есть устроение этого целого» (СС5. С. 358, 359).


[Закрыть]

3) На стр. 14 надо восстановить букву «е» в имени Вольтера, в конце. Ерунда, конечно!

4) Дата маминой смерти – 31 августа 1941, а не 28. Откуда 28-е?

5) Стр. 17… «самых ординарных тем»… и в качестве примера – два стиха о смерти («Идешь, на меня похожий»[92]92
  Стихотворение «Идешь, на меня похожий…» (1913) из книги «Юношеские стихи» впервые опубликовано в журнале «Северные записки» (СПб., 1915. № 5–6), где после 4-й строфы следовала еще одна: «Я вечности не приемлю! / Зачем меня погребли? / Я так не хотела в землю / С любимой моей земли». В И61 включено под № 2.


[Закрыть] и «С большою нежностью»). Ничего себе ординарная темочка! Может быть, хоть одно из двух стихов заменить чем-нибудь, действительно более «ординарным» по теме?

6) Хоть в «Занавесе» поэт себя и отождествляет с ним, но подставлять недаром опущенное «падаю» звучит, на мой слух, нелепо: «падающий, раздвигающийся, опускающийся поэт – зрелище не весьма величественное. Не лучше ли бы отнести «падаю» и «опускаюсь» к занавесу – т. е. «падает» или «опускается»? Там, где можно, она говорит о занавесе как о себе, от 1-го лица: «Я скрываю героя в борьбе с роком»…[93]93
  Строка 3-я второго четверостишия.


[Закрыть] Посмотрите, вслушайтесь.

7) О раскрытии Мира в звучании (та же страница) вообще-то верно, но цитата ужасна – у Орла недостает слуха. «Словоискатель, словесный (?) хахаль, слов неприкрытый кран» – гневно-ироническое обращение к поэтам – формалистам (слово из слова, ради слова) к поэтам – щеголям, баловням и баловникам словом и слова, к поэтам – водолеям (бальмонтовского толка), к тем, кто не слушает и не слышит «ох, эх, ах»[94]94
  «Ох! – эх! – ах!» – финальная строка из стихотворения «Молвь» («Ёмче органа и звонче бубна…», 1924). Включено в сборник «После России», под названием «Молвь» вошло в сборник 1940 г. К стихотворению относится запись в черновой тетради 1924 г., дающая ключ к пониманию этой строки: // ОХ: – когда трудно, томно, или после усилия. // АХ: – неожиданность, изумление, новизна, восторг. // ЭХ: – не везёт, не даётся, птица – из рук, мог бы – да… // NB! – На всякое ох есть ах – и на всякое ах – эх (СС2. С. 513).


[Закрыть] жизни. И, основываясь на этом, делать вывод, что для Цветаевой поэт всегда «словоискатель»… «слов неприкрытый кран» (!!!)[95]95
  Строки из этого же стихотворения: «Словоискатель, словесный хахаль, / Слов неприкрытый кран…».


[Закрыть] (хоть «хахаля» выкинул, не задумываясь, почему и «хахаль» в этом, как он решил, высоком поэтическом ряду)! – делать дикую ошибку! Которую он и делает, и которую необходимо исправить.

8) Верно ли, что «ритм – самая суть… поэзии Цветаевой»? Не мало ли для сути поэзии?» Может быть, суть не поэзии, а поэтической формы, в которую она (Марина Цветаева) облекла суть?[96]96
  «…ритм – самая суть… поэзии Цветаевой»? – «Я не верю стихам, которые льются. – Рвутся – да!» – утверждала она в записи 1924 г. (цит. по: С97. С. 398).


[Закрыть] Подумайте (та же 23-я стр.).

9) На стр. 24 опечатка в «анжабеманах»[97]97
  Анжамбеман – литературный термин (от фр. Enjambement – «перешагнуть»), представляет собой перенос части фразы из предыдущей стихотворной строки в следующую.


[Закрыть], роднящие этот галлицизм с русской «ж». В общем – мило звучит: «спотыкаться на анжабеманах» – да еще «бесконечных»! Пустяк, конечно… («Enjamber» значит перетягивать. Хорошо, правда?).

О «мысли, растекающейся по древу». По-чешски – «мысливец» – охотник, в древнем смысле – охотник за «мыслями» – т. е. белками[98]98
  Трактовка Аридны Сергеевны близка к истине и в корне меняет смысл этой фразы. В переводе со старославянского (чешский и русский языки входят в группу славянских языков и имеют общие корни) белка – это «мысь». Если иметь в виду эту зверюшку, то строчки из «Слова» можно прочитать следующим образом, изменяющим привычное значение рассматриваемого выражения: «Боян вещий, когда хотел сложить песнь, растекался белкой по дереву, серым волоком по земле, сизым орлом под облаками», т. е. автор «Слова», говоря современным языком, пытался собрать как можно больше информации о происходящем, бегая по дереву, как белка, находясь на земле, как серый волк, и летая под облаками, как орел. Древнерусская лексема «мысь» упоминается в значении «белка» (с пометой «пск<овская>) в Толковом словаре живого великорусского языка В. И. Даля (см. Т. 2. М.: Терра – Terra, 1994. С. 365).


[Закрыть]. Теперь белки по-другому звучат по-чешски, а «мысливец» остался. Так не есть ли это просто «разбегайся, как белка по древу» или «убегать, как белка по древу?» «Мысль о «мысли» пришла мне в голову, когда мне было 12 лет, мы жили в Чехии, я читала «Слово о полку», а мимо ходили «мысливцы» в тираспольских сапогах и с ружьями…

—

Орловым не обольщайтесь – он не так умен, как Вам показалось, и вовсе не хорош. Но ловок, что и требуется. И статья ловкая.

Целую Вас, пишите.

Ваша А.Э.

Милая Анечка, получила из США еще один текст «Челюскинцев», отличающийся от нашего. К сожалению, женщина, переславшая мне его[99]99
  Екатерина Исааковна Еленева (урожд. Альтшуллер; 1897–1982) – дочь И. Н. Альтшуллера, жена Николая Артемьевича Еленева, историка, искусствоведа, автора воспоминаний о Цветаевой. Знакомая Цветаевой по Чехии. О ней она отзывалась так: «Существо милое, красивое, обаятельное. Она жена одного из здешних студентов» (письмо Ю. Ю. Струве от 30 июня 1923 г. – Письма 1905–1923. С. 578). До 1938 г. жила в Праге, Берлине, во Франции, училась в Сорбонне. В момент переписки с А. Эфрон была диктором на радиостанции «Голос Америки» в США.


[Закрыть], отнеслась к делу «не научно», т. к. не сообщила, откуда у нее текст (рукописный мамин? машинописный с правкой, из третьих рук? и т. д.) Посылаю ей сегодня же запрос по всем этим поводам, также спрашиваю о дате написания и прошу о строгой сверке еще одной копии с имеющимся у нас подлинником (если это – подлинник).

Если у нее находится действительно подлинный беловой текст, то именно его и придется, видимо, взять за основу, т. к. в нашем распоряжении – лишь черновые варианты. Пока что переписываю Вам текст, как я его получила:

Челюскинцы

 
Челюскинцы! звук —
Как сжатые челюсти!
Мороз на них прет,
Медведь на них щарится.
 
 
И впрямь челюстьми
(?) Во славу всемирную
Из льдин челюстей
Товарищи вырвали!
 
 
На льдине (не то
Что – черт его! – Нобиле! —
Родили дитё
И псов не угробили.
    На льдине
                  Эол
 
 
Доносит по кабелю:
На льдов произвол
Ни пса не оставили
 
 
И страсти – мечта
Для младшего возраста! —
И псов и дитя
Умчали по воздуху.
 
 
– Европа, глядишь?
Так льды у нас колются!
Щекастый малыш,
Спеленатый полюсом!
 
 
А рядом – сердит
На громы виктории —
Второй уже Шмидт
В российской истории.
 
 
Седыми бровьми
Стесненная ласковость.
Сегодня – свои!
Челюскинцы – русские
Сегодня – да здравствует
 
 
Советский Союз!
За вас каждым мускулом
Держусь – и горжусь —
Челюскинцы – русские!
 

(даты нет)

Как видите, всё требует повторного уточнения: разбивка строк, пунктуация, да и весь текст. Подождем ответа. Скажем, разбивка строк, возможно, напутана в 3-й строфе, к которой, вероятно, должно отойти второе «на льдине»? Есть ли в подлиннике интервал между «да здравствует» и «Советский Союз»? В черновиках совсем другая разбивка – да и вообще различий много.

Пишу Вам в исторический – космический день[100]100
  12 апреля 1961 г. Советский Союз первым в мире запустил космический аппарат с человеком на борту. Пилотировал корабль «Восток-1» летчик Юрий Алексеевич Гагарин (1934–1968).


[Закрыть]. Даже на кошку произвело впечатление, и она окотилась в момент приземления ракеты; поэтому одного серенького детеныша я ей оставила на память о событии и нарекла его (кота) Космосом, конечно. Он пока имеет весьма жалкий вид.

С сожалением бросаю Вас и возвращаюсь в очертенелые лапы Лопе. Боюсь, что этот брак по расчету не принесет ни славы, ни пользы ни одной из сторон! Целую Вас.

А.Э.

Запросила также и «Роландов рог»[101]101
  Стихотворение «Роландов рог» (1921) опубликовано в журнале «Современные записки» (Париж. 1932. № 50). В сборники стихотворение не входило. В И61 включено.


[Закрыть] – если он с маминого рукописного текста. Если с напечатанного – то он есть у нас, и не стоит утруждать почту.

Милая Анечка, не знаю, что получилось с моим ответом на Ваше письмо, даже с ответами, я писала Вам раза три, правда, кратко все же! Письма я опускаю не сама, т. к. из-за спешки почти не выхожу из дому, но, верно, причина не в этом. На нашей почте ухитрились однажды затерять целый заказной перевод с… китайского. Так что все бывает. Я получила и книжечку, и статью, и письмо, и фотографию, и за все «померсикала» – всё пришло как раз к празднику. Еще раз спасибо. Портретов мамы с Муром 10-летним нет, может быть, только увеличенный мой же любительский снимок. Если портрет, то после моего отъезда (1937 год)[102]102
  18 марта 1937 г. А. С. Эфрон вернулась в СССР из Франции, где жила с семьей.


[Закрыть], т. е. уже пожилая, седая – не будет «гармонировать» с молодыми снимками. Целую.

Анечка, не знаю, как и благодарить за «Гончарову»[104]104
  Cм. коммент. 6 к письму 6 от 11 марта 1961 г.


[Закрыть]. Это для меня просто огромная радость. Никакой «истеричности» нигде не приметила, а просто, мне кажется, что мы чудесно встретились в жизни, полюбили друг друга – я также беспокоюсь, когда умолкаете Вы… Я надеюсь и верю, что мы с Вами хорошо поработаем вместе над тем, что нам дорого обеим. Я недоверчиво отношусь, – как ни странно, – к тем, кто «любит Цветаеву», – для меня это настолько ко многому обязывающее понятие! Но вот, мне думается, что Вы любите так, как надо – и ей, и мне. И у Вас есть абсолютный для нее слух, т. е. та сдержанность именно, без которой невозможна абсолютная к ней любовь. Надеюсь, разберетесь в этом открыточном косноязычии. Срок сдачи Лопе неопределенно отодвинулся на осень, также неожиданно снизили построчную плату на 3 р. – немало!

Сейчас начала бешеную уборку всей зимней грязи, к которой не притрагивалась, а Лопе пока побоку. Не увлекайтесь Орловым, не посылайте слишком много, очень понемногу посылайте, поверьте мне! Портрет в клетчатом платье не из лучших, испорчен ретушью. Дня через 2 напишу как следует.

Может быть, в мае приедете? Спишемся.

Целую.

Ваша А.Э.

Как Тагор?[105]105
  См. коммент. 8 к письму 8 от 19 марта 1961 г.


[Закрыть] Нет ли денег? Лопе подвел…