Текст книги "Становление"

– Клим?.. – спросил он, держа в руках ключи от квартиры. – Ты… это правда ты?

Я слабо кивнул, боясь сказать даже слово. Я понимал его реакцию, ведь мы не видели друг друга больше десяти лет, потому что в пятнадцать я оказался в детском доме, а после никто не хотел друг друга навещать.

– Зайди внутрь, и мы поговорим.

Проглотив комок в горле, я отпрянул от двери и, когда отец открыл её, прошёл в квартиру. Признаться, она ничуть не изменилась, отчего мне стало не по себе. Обычно запах родного дома всегда приятен человеку, вернувшемуся после долгого отсутствия, но меня же начало подташнивать; нарастало желание уйти.

Я не показывал отцу, что мне страшно или неприятно. Ещё в детстве я научился держаться перед ним прямо и со спокойным взглядом, не выражавшем ни одну эмоцию, но всё-таки во время наших стычек, драк или порки, когда я не мог стерпеть, весь мой образ стойкого человека ломался.

Сейчас же я не собирался сдаваться перед ним.

– Ты очень изменился, – сказал он мне, усевшись на диван в гостиной.

– Вырос, – бросил я, не желая садиться рядом с ним и находясь поодаль.

– И стал ещё грубее.

Пока он окидывал меня взглядом, я делал это в ответ. Отчётливо выражались в нём старость и усталость, измученность; его глаза потускнели, появилось большое количество морщин.

– Так зачем ты сюда пришёл? – спросил он. – Я тебя не приглашал, да и думаю, что ты бы просто так здесь не оказался. Тебе что-то нужно от меня?

– Не уверен, что ты можешь предоставить мне что-то хорошее, – осмелился ответить я, и внутри тут же сработал какой-то механизм, заставивший меня напрячься сильнее, потому что в таких моментах за моими словами должен был последовать удар. Я даже вспомнил, что одна драка началась на этом же месте и почти так же: отец сидел на диване, я стоял напротив него и чуть дальше; завязался разговор, я ответил без должного уважения, за что и получил: отец подскочил, что-то рявкнул и, схватив за волосы, кинул на пол. Дальше я вспоминать не стал.

На этот раз отец лишь пожал плечом, но я увидел, что его рука сжалась в кулак.

– Тогда что тебе здесь нужно? – встал с диван он и медленно пошёл на кухню. – Ко мне скоро должен прийти человек по важному делу, поэтому либо объясняй, что тебе, либо проваливай.

Я хотел последовать за ним, но бросил взгляд на ящик потрёпанного комода, в котором обычно лежали разные инструменты и где хранился тот излюбленный жёлтый провод, который не раз рассекал мне спину. Открыв ящик, я не нашёл его там и подумал, куда отец его убрал. Может, выкинул? Или переложил в другое место?

– Важное дело, говоришь? – откликнулся наконец я, зайдя на кухню, и неожиданно решил съязвить, вспомнив слова Голоса: – Неужели у тебя появилась какая-то цель в жизни?

Не знаю, откуда у меня появилась такая смелость. Отец посмотрел на меня хмурым взглядом, видимо, сдерживаясь, чтобы не ударить. Я же позволил себе улыбнуться и опустил глаза на стол, где лежала куча разных бумаг с заметками. Под ними как раз должен быть нож.

– Тебя это не должно волновать, – ответил отец, тоже рассматривая эти бумаги. – Уходи уже.

– Но к тебе же должен кто-то прийти?

– Да! Поэтому проваливай!

Я чувствовал, что ещё чуть-чуть – и он сорвётся, а поэтому неожиданно сказал:

– Так этот человек уже пришёл. Рассказывай мне, что ты выяснил.

Отец обомлел. Его глаза расширились, а рот приоткрылся от удивления. Сейчас, наверное, в его голове металось много мыслей, и его рука потянулась к столу, когда другая приподняла несколько бумаг.

– Не трогай этот нож, – держа руки за спиной, строго приказал я.

– Ты тоже ищешь его?.. С тобой тоже говорил этот… этот…

– Голос. Всё верно.

– Я отказался помогать ему после пройденного испытания. Я думал, что он оставит в меня покое, но… он не вернул мне моего лица. Мне пришлось искать этого убийцу. – Он говорил отрывисто, словно задыхался. – И у меня есть зацепки. И я его найду…

Я шагнул к столу, чтобы всё рассмотреть поближе, но отец, всё-таки сумев взять нож, подскочил и приставил его кончик к моему горлу, с силой хватая меня за плечо другой рукой.

– Нет, – прорычал он, – я не позволю. Я хочу вернуть самого себя. Ты не отберёшь у меня этот шанс.

По мере того как он говорил это, я чувствовал, как он вдавливал остриё. Я стоял неподвижно, понимая, что сейчас он с лёгкостью может перерезать мне горло, и, когда потекла капля крови, я обхватил его запястье и, отдёрнув руку, сделал так, что он выронил нож. После этого я оттолкнул его в сторону, и он сильно ударился о стену. В душе зародилось желание избить его…

Но я сдержался. Наступив на рукоять ножа, я отшвырнул его, и он откатился по паркету в другой конец кухни.

– Тебе это уже ни к чему, – кивнул я на все записи и, подойдя к ним ближе, стал складывать их в одну стопку. Отец почему-то не стал препятствовать: он наблюдал, как я собираю всё в тетрадь, лежащую там же, и закрываю её. – Возможно, теперь ты поплатишься за всё то, что делал со мной в детстве.

Отец, удивляясь, что ему дали отпор, хотел что-то сказать, но я, перейдя на крик, не позволил:

– Ты же помнишь, что ты делал? Как можно было так поступать с ребёнком?! Я ведь был твоим сыном! Сыном, чёрт побери! – Я взмахивал руками, грозно глядя на отца. – Ты ужасен. Ты не представляешь, насколько я презираю тебя. И если ты сгниёшь в этой квартире, так и не увидев своего лица, то я буду только рад.

С этими словами я забрал тетрадь и, быстрым шагом подойдя к выходу, запрыгнул в ботинки, накинул пальто, но шарф не стал завязывать, а просто засунул его в карман. Один конец торчал из него.

Я не услышал, чтобы отец двинулся с места, и, не дождавшись его, покинул эту квартиру, дав самому себе обещание больше не возвращаться сюда.

16

Обратный путь занял у меня немного меньше времени, поэтому ближе к восьми часам я был у себя. Как только я открыл дверь, с порога Ася обняла меня, радуясь, что со мной всё в порядке.

– Тебя долго не было, – встревоженно сказала она, пропуская меня внутрь и закрывая дверь.

– Возникли некоторые трудности, – тихо ответил я, полностью не отойдя от встречи с отцом. – Вот, возьми. Это то, что ему удалось выяснить насчёт убийцы.

Ася взяла тетрадь, в которую было вложено очень много бумаг, и понесла её дальше. Сняв верхнюю одежду и обувь, я прошёл за ней. Та, посмотрев на меня, указала на шею.

– Это кровь?

Я удручённо кивнул и, смыв её водой, помыл заодно руки.

– Отец не хотел отдавать записи и накинулся на меня с ножом, – кратко объяснил я, – но я дал ему отпор, забрал бумаги и ушёл.

– Я… я рада, что он не причинил тебе сильного вреда.

Ася опустила глаза вниз, а я посмотрел на тетрадь. У меня совершенно не было желания сейчас изучать её содержимое, а потому, переведя взгляд на кровать, уселся на неё и похлопал по месту рядом с собой, подзывая Асю. Она быстро села сбоку от меня.

– А знаешь, – вдруг сказал я, – я давно это понял.

У Аси снова покраснели уши.

– Что ты меня любишь, – пояснил я, хоть и она поняла, что я имел в виду.

– С тобой такая же ситуация, – улыбнулась девушка, разглядывая пол. – Ты буквально сиял при виде меня.

– Да ну нет…

– Да-а-а.

– Прямо-таки сиял?

– Именно. Даже Виктор Николаевич может подтвердить.

– А ты… – слегка опешил я, – ты говорила с ним об этом?

– Да. Когда ты не мог к нему прийти и попросил меня, я с ним обсудила то, что я чувствую к тебе. Видел бы ты, как он улыбался. – Тут она подняла голову и посмотрела на меня. – Он очень радовался за тебя.

Пока мы говорили, я всё время думал, происходит ли этот разговор взаправду, потому что не мог поверить в то, что я полюбил кого-то так сильно и это оказалось взаимно.

– Ася, – начал я, поворачиваясь к ней, и взял за руку, – я хочу, чтобы ты знала одну вещь.

Девушка наклонила голову в сторону, как заинтересовавшийся кот.

– Я не дам тебя в обиду, – сказал я после некоторых раздумий, – не позволю, чтобы тебя кто-то тронул.

Улыбнувшись, Ася обняла меня, положив голову на мою грудь, и я осторожно её прижал к себе, совсем не желая отпускать. Почему-то она казалась мне такой беззащитной и маленькой, словно её напугает любой шорох или посторонний звук, хотя сама по себе она была достаточно бойкая и смелая.

Мы просидели так не очень долго, и я услышал всхлипы. Аккуратно отодвинув Асю, я положил ладони на её щёки и поднял, вытирая слёзы, которых явно не ожидал от неё.

– Ну чего ты плачешь, милая?.. – ласково спросил я, кротко улыбаясь.

Та попыталась отвернуть лицо.

– Я не плачу, – немного смеясь, ответила она, – просто глаза сами по себе слезятся.

– Ах, ну конечно… И часто они так?

– Не очень…

Она одарила меня мягкой улыбкой, которую просто обожал, и я осторожно поцеловал её в нос, объясняя, что она может плакать при мне сколько угодно.

– Мне нравятся все твои эмоции в любых проявлениях, – продолжил я, поглаживая её волосы.

Ася, казалось, хотела доказать обратное, но лишь вновь уткнулась лицом мне в грудь, глубоко вздыхая.

– Спасибо, – услышал я бормотание.

Она посидела так ещё немного, после чего встала с кровати и пошла умываться в ванную комнату. Я, чувствуя, как у меня болят щёки от улыбки, попытался убрать её, но она никак не слезала с моего лица.

– Сегодня будешь отдыхать? – спросил вдруг Голос.

– Хотелось бы, на самом деле.

– Хорошо. Завтра займёшься записями.

– Откуда в тебе столько доброты?

– Ты хочешь, чтобы я заставил тебя сломя голову решать дела?

– Нет.

– Значит, не задавай глупых вопросов.

Ася вернулась из ванной и, потягиваясь, зевнула.

– Уже спать хочешь?

– Да, как-то подустала, – ответила она и, поправив свою домашнюю одежду, в которой она пришла ко мне изначально, без лишних слов улеглась на кровать, накрываясь одеялом. Ася всегда делает то, что ей захочется, и не сильно заботится о том, разрешили ей или нет. Это одна из тех вещей, которая мне в ней нравится.

Я выключил весь свет и, приняв душ, улёгся на другой стороне кровати.

– Ася… А-а-ася…

– Что, Клим? – прошептала девушка, поворачиваясь ко мне лицом.

– Я надеюсь, сейчас ты не будешь забирать моё одеяло.

Она рассмеялась.

– Да иди ты, – сказала она и тут же придвинулась ко мне, устраиваясь поудобнее.

Улыбаясь, я поправил её волосы, упавшие на лицо, и пожелал добрых снов.

17

Проснулся я в восемь двадцать пять утра и чувствовал себя очень хорошо. Одеяло, ясное дело, у меня забрала Ася. Я повернулся и увидел, как она полностью закуталась в него и, сжавшись калачиком, негромко сопела.

Только сейчас я услышал, как по подоконнику стучал дождь. Я приподнялся и, посмотрев в окно, застал сильный ветер, раскачивающий деревья. Задёрнув занавеску, я вновь взглянул на Асю и, улыбнувшись, аккуратно поцеловал её в лоб.

Встав с кровати, я оделся, сходил в туалет и умылся. За этот короткий промежуток времени успела проснуться Ася.

– Доброе утро, – сказал я, вернувшись в комнату и усевшись на край кровати, на которой девушка потягивалась, переворачиваясь с бока на бок.

– До-о-оброе, – протянула Ася, почесав глаза.

– Угадай, что ты снова сделала.

– Знаю. Забрала одеяло.

Я кивнул, произнеся протяжное «угу», и она, ещё немного полежав, показала рукой на тетрадь.

– Будем смотреть?

– Давай, – согласился я и, взяв все бумаги, расположился рядом с ней.

Вытащив всё из тетради, я понял, что у меня разбегаются глаза. На большинстве листов слова написаны неразборчиво, невозможно ничего прочитать. Я показал на эти записи Асе, но она качнула головой, как бы говоря, что тоже не понимает. Тогда мы отложили почти половину в сторону и перешли к другим бумагам. Многие заметки мой отец писал дрожащей рукой: буквы скакали вверх-вниз, а некоторые слова были зачёркнуты и написаны по новой. И всё же, несмотря на трудности в изучении, мы с Асей смогли кое-что выяснить: места, которые Колесников мог посещать и в которых он точно был. Я обрадовался полученным зацепкам, но всё-таки мне хотелось узнать намного больше.

– Меня настораживает вот это, – еле слышно сказала Ася, показывая на одно из тех заведений, где был Колесников. Кофейня, в которой она работала.

Я не сразу обратил на это внимание, потому что больше думал о количестве посещённых мест. Когда же Ася мне указала на то, что было сказано выше, я удивился.

– Ты помнишь, чтобы в кофейню заходил мужчина, похожий на Витю? – спросил я, посмотрев на неё.

Она качнула головой.

– Наши посетители в основном состоят из молодёжи, – кратко ответила она, – да и если бывали редкие случаи, когда к нам заходили взрослые, я таких не помню.

– А твои коллеги?

– Я могу спросить у них об этом.

– Будь добра.

Ася взяла телефон и, написав в чат для работников, отправила сообщение с вопросом, интересовавшим нас. Постепенно все стали отвечать: либо не было как таковых взрослых мужчин, либо они не помнили их.

– Может, твой отец ошибся? – предположила Ася, отложив устройство в сторону. – Просчитался?

– Не могу ничего сказать о его внимательности, потому что не имею об этом ни малейшего понятия, – ответил я и подождал секунду. – Хорошо у него получалось только бить.

Я не знал, почему у меня вырвались эти слова, и лишь сильнее нахмурился. Лежавшая рядом Ася молча обняла мою руку:

– Не будем об этом.

Взглянув на неё, я коротко улыбнулся и, поцеловав в лоб, встал с кровати, немного потягиваясь.

– Можем, позавтракаем? – спросила Ася, поднимаясь следом.

– Нет, не хочется.

– Завтракать нужно всегда.

– Это самый важный приём пищи, знаю. От Вити наслушалась?

Ася, приподняв бровь, с небольшим укором посмотрела на меня, и я понял, что лучше молчать. Она всё-таки решила заняться готовкой и попыталась заставить меня поесть хотя бы немного, но попытки её не увенчались успехом.

Когда она помыла за собой посуду, то предложила вот что:

– Мы можем пройтись по тем местам, где был Колесников. Ты пойдёшь в одно, а я – в другое. Так быстрее будет.

– Идея неплохая, – закивал головой я. – Я напишу ещё Вите о том, что нам удалось узнать, но… лучше не подключать его к поискам. Он и так еле оправился от того пожара и воспоминаний.

– Правильно. Можешь сообщить ему, когда мы уже наткнёмся на более… м-м, весомый след. Да, весомый.

После этого мы договорились встретиться на улице через минут пятнадцать, потому что Асе нужно было сходить к себе, чтобы умыться и переодеться.

Когда она ушла, я накинул на себя одежду потеплее и посмотрел в окно: дождь прошёл. Тогда я сложил вдвое ту бумажку, на которую выписал все места, указанные в заметках отца, убрал её в карман и зашёл в ванную, чтобы глянуть на себя. Лицо, как вы понимаете, так же отсутствовало, и я к этому, на самом-то деле, привык.

– Красавец, – сказал я, поправляя волосы, – наверное.

В назначенное время я вышел на улицу и насладился воздухом после дождя. Спрятав руки, я прикрыл глаза и задумался обо всём происходящем. Мысли пугают.

Их быстро отогнала Ася, подошедшая ко мне со спины и негромко назвавшая моё имя. В мою голову сразу пришло сравнение её с солнцем, которое сейчас стало разгонять тучки и радовать людей своим теплом. Я с улыбкой посмотрел на девушку и достал из внутреннего кармана пальто бумажку. Мест, где Колесников точно был, оказалось почти вдвое меньше, чем мест, где он мог быть.

– Начнём с первых, – сказала Ася, проверяя время на телефоне. – Вот с этого, допустим. Заводская улица.

– Дома 32 и 21, – продолжил я, – квартиры 4 и 12 соответственно. Не так уж и далеко друг от друга.

– На этой улице одни аварийные дома. Я помню, их планировали снести и даже почти сделали это, но так ничего и не случилось. Жильцы съехали, а теперь дома пустеют.

– И давно?

– Около полугода, наверное.

Кивнув самому себе, я подал руку Асе, и мы вместе пошли на остановку. Нам предстояло ехать с двумя пересадками, а девушку в сон клонило уже тогда, когда мы просто ждали автобуса. Она упиралась лбом в мою руку, за которую я её держал.

– Мы спали больше восьми часов, – сказал я, заняв места в транспорте и оплатив проезд, – чего ты такая сонная?

– Погода какая-то странная, – всего лишь ответила она, кладя голову на моё плечо.

Положив ладонь на её маленькую руку, я тоже хотел задремать, но не стал, чтобы не пропустить нужную остановку. Всё время я смотрел либо на людей, пытаясь отыскать в каждом что-то подозрительное, либо на Асю, которая, по сравнению со всеми присутствующими и со мной тоже, была просто ангелочком.

Её сон нарушил какой-то человек, прошедший рядом с ней и задевший её рукой. Я посмотрел ему вслед, думая, что это мог быть наш «прекрасный» священник, но нет. Это был светловолосый молодой парнишка, который, судя по всему, спешил занять место, находившееся позади нас. Я смерил его не самым одобрительным взглядом и, когда Ася стала приподнимать голову, опустил её обратно, говоря, что она может поспать ещё чуть-чуть.

Во время второй поездки она рассказывала мне о своей семье, особенно о старшей сестре, которая живёт в том же городе, что и мы. Ася даже предложила познакомить нас, но я пока что отказался, чего-то побаиваясь.

– Почему-то мне кажется, что она примет меня не очень хорошо, – сказал я спустя некоторое молчание.

– Ну нет, не думаю. Она хорошая. Конечно, характеры у нас разные, но ей будет интересно познакомиться с тем, кого я полюбила.

Когда Ася сказала это, на моём лице появилась улыбка, которую я спрятал под шарфом.

– Я всё вижу, – посмеялась девушка.

– Я знаю. Это просто привычка.

Было около половины одиннадцатого, когда мы стояли на тротуаре, осматриваясь по сторонам и распределяя, кто куда пойдёт. Решили, что Ася пойдёт к 32-ому, а мне достанется 21-ый. Попросив быть осторожной, я аккуратно обнял её и пошёл в нужную сторону.

Постепенно приближаясь к 21-ому дому, я понял, насколько этот район был мрачный. Сейчас в здешние дворы даже не проникало солнце, всё было в слякоти и лужах. Ещё и голые деревья с острыми ветками нагнетали обстановку.

В округе не было никого, кроме стаи бродячих собак. Они бежали в противоположном мне направлении, и одна, увидев меня, почему-то остановилась. Я замедлил шаг, и все остальные в стае стали смотреть на меня, отчего мне стало не по себе и даже страшно. Я сделал вид, что так и должно быть, и пошёл дальше. Собаки проводили меня взглядом до выбитой двери и побежали туда, куда планировали изначально. Я со спокойствием выдохнул и, шагнув за высокий порог, вошёл в трёхэтажный потрёпанный дом.

Сыро, холодно и грязно. Много мусора и деревянных досок под ногами, через которые я перешагивал, стараясь не спотыкаться. Полуразрушенные старые квартиры без дверей. Мышиная возня.

В течение десяти минут я ходил по этажам, пытаясь найти 12-ую квартиру, но её просто-напросто не было. На первом этаже находилось 4 квартиры, на втором – 4, а на третьем – 3. Я несколько раз просматривал номера, считал количество имеющихся квартир, но нужной так и не нашёл.

Стоя на третьем этаже, я решил, что нужно уходить, потому что ничего важного здесь не нашёл. Я уже собирался спуститься по лестнице вниз, как вдруг услышал, как в одной из квартир на этом этаже разбилось что-то стеклянное. Испугавшись, я, забыв о всей осторожности и о том, что лестница тут очень хлипкая, рванул вниз, из-за чего где-то на середине моя нога проломила ступеньку, причём достаточно сильно. Нога застряла, и я попытался достать её как можно скорее, потому что позади раздались неспешные, но напрягающие шаги.

– «Ну давай же!» – подумал я, пытаясь высвободиться, и всё же у меня получилось. Тогда я направился вниз чуть медленнее, чтобы не попасть в такую же ситуацию, что и минуту назад. При этом я всегда оглядывался, дабы убедиться, что меня не догоняют.

Когда я преодолел эту чёртову лестницу, я вновь посмотрел назад, продолжая двигаться к выходу, и увидел тень. Не вглядываясь в неё, я ринулся на улицу и, оказавшись там, побежал в сторону дома, в котором должна была быть Ася. Я перепугался, что с ней тоже могло что-то случиться, и наругал себя за безрассудство.

– «Додумался! А если её уже схватили?! Идиот…»

На бегу я позвонил ей, но ответа не поступило. Во рту пересохло, сердце сжалось от страха, и я побежал быстрее. Я старался отогнать все плохие мысли, касающиеся ужасных вариантов развития событий, но они сами лезли в мою голову.

Оказавшись рядом с 31-ым домом, я увидел ту собаку, которая остановилась в той стае первая. Снова взглянув на меня, она повернула морду в сторону 32-ого дома, и я продолжил путь не раздумывая. Когда я прибежал, Ася преспокойно выходила из здания, застёгивая рюкзак.

– Ася! – позвал я, находясь буквально в десяти метрах, и она подняла голову с улыбкой, услышав мой голос, но погрустнела, когда посмотрела на моё лицо. Оно было перепуганное и помрачневшее одновременно. – Где ты… Почему ты… не отвечала…

Говорил я с запинками, стараясь отдышаться, и Ася, видимо, не поняла причины моей долгой пробежки.

– Что такое, Клим? – подойдя ближе и глядя на меня, спросила она, взяв меня за руку, и я тут же её обнял, пытаясь не заплакать. Я стал объяснять ей, что случилось в 21-ом доме, и добавил, как я заволновался. После всего рассказа слёзы сами по себе покатились из глаз.

– Клим… – негромко произнесла Ася, аккуратно убирая эти слёзы, – всё хорошо. Я ведь сейчас рядом. Мы оба живы, ничего не случилось.

– Знаю, знаю, – затараторил я, вдыхая и выдыхая. – Я просто… Ничего.

Ася успокоила меня и рассказала, что в 4-ой квартире ей удалось найти старые фотографии, на которых изображены разные люди. Она пообещала показать их, когда мы сядем куда-нибудь на лавочку, но перед этим, оставив меня на улице, зашла в продуктовый.

Ожидая её, я начал думать, была ли та тень в 21-ом доме обычным человеком, который там поселился, или это Колесников решил так напугать меня. Мой ход мыслей прервал резкий «гав», раздавшийся сбоку. Снова та собака.

Я огляделся по сторонам и решил, что не стоит обращать на неё внимания, но она гавкнула ещё раз, и я присмотрелся. Дождавшись, когда я сосредоточу взгляд, она опустила голову и ткнула носом в бумажный самолётик, упавший к её лапам.

Никто из людей, заходивших и выходивших из магазина, не заметил или не хотел замечать эту собаку. Я подошёл к ней и, дав себя понюхать и убедившись, что она меня не укусит, поднял с тротуара самолётик. В принципе, в нём не было бы ничего примечательного, если бы не сам факт того, что он прилетел точно к собаке, а та указала мне на него. Уже давно надо было понять, что случайности в моей жизни – по крайней мере, в данный её период – точно не случайны.

Раскрыв самолётик, я увидел на нём послание, написанное не слишком большими, но аккуратными красивыми буквами: «Продолжишь в том же духе – вырву сердце и твоей девчушке».

18

Перечитав эти слова несколько раз, я тут же скомкал бумажку и, запихав её в карман, посмотрел на собаку, которая, присев, с каким-то вопросом в глазах глядела на меня. Я аккуратно погладил её, и она, завиляв хвостом, радостно побежала по горке вниз.

Через минуту вышла Ася с недовольным лицом и, подойдя ко мне, начала жаловаться на огромные очереди.

– Из семи касс открыты лишь две, ну что это такое! – до сих пор хмурясь, возмущалась она, но передала мне бутылку воды, за которую я её поблагодарил и сделал несколько глотков.

Дойдя до ближайшего парка, мы уселись на лавочку рядом с большим деревом. Поблизости ходило не так много людей, поэтому я, извинившись, перебил Асю, которая уже начала говорить про найденные фото, и достал скомканный лист. Девушка его забрала и, раскрыв, пробежала глазами по тексту, хмурясь сильнее. После этого она повернула голову ко мне и спросила, откуда это у меня.

– Ещё у 21-ого дома я видел стаю собак, а одна из них, видимо… следила за мной? Когда я подбегал к тебе, она показала мне в твою сторону, а когда ты ушла в магазин, она как бы позвала меня и ткнула носом в самолётик. Я его подобрал, развернул и… вот.

– Так… – проговорила Ася, смотря куда-то вперёд, и сложила лист пополам и ещё раз пополам. – Если Колесников мог проникать в головы людей, то с животными та же история?

– Скорее всего.

Ася закивала самой себе, и я, забрав у неё лист, спрятал к себе, говоря:

– С этим шутить нельзя. Он понял, что мы напали на след, ищем его…

Я встал с лавочки и, слегка подняв голову вверх, обратился к Голосу, но тот не откликнулся. Я позвал его дважды, и уже тогда высшее существо, почему-то смеясь, ответило мне.

– Что тебя так рассмешило? – спросил я, опуская глаза, и пнул камушек.

– Ничего, – ответил он. – Вижу, у вас там проблемки, и ты всё ближе к убийце.

– Почему ты меня не предупредил, что в то доме кто-то был?! А если это Колесников?

– Я уже говорил, что не всегда наблюдаю за тобой. Есть такие ситуации, из которых ты сам в состоянии выкрутиться. Та была одной из них.

– Моего вопроса это не отменяет. Если же это он? Я бы мог поймать его, если бы ты предупредил.

– Позволь спросить, – надменно произнёс Голос, – кто из нас Безликий? Ты или я?

Я недовольно вздохнул, пиная уже какую-то маленькую ветку.

– Я.

– У кого без моей помощи не появился бы смысл существования?

– У меня.

– Ну и последнее! Кто должен отыскать убийцу?

– Я…

– Тогда в чём же проблема, Клим?! – громче спросил Голос, даже напугав меня. Он впервые назвал меня по имени и, не получив сейчас ответа, усмехнулся. – Ты близишься к разгадке. Дальше действуешь сам.

– Что?! Нет, подожди, мы так не договаривались!

– Разговор окончен.

Когда он сказал это, я громко выругался, получив неодобрительные взгляды проходящих мимо бабулек, и сел обратно на лавочку, сразу сказав Асе, что Голос не будет помогать мне.

– Он хочет, чтобы ты сам принял решение, – сказала она как-то серьёзно, но в то же время грустно. – От того, что ты сделаешь, будет зависеть исход всего.

– Это не особо обнадёживает.

– Я знаю. Я и не хотела тебя обнадёживать. – Она взяла мою руку. – Не всегда всё получается так, как бы нам хотелось.

Я посмотрел на Асю и на секунду засомневался.

– Я надеюсь, что ты настоящая.

– О чём ты?

– Когда Витя был на острове, его разум, судя по всему, создал образ девушки, в которой собрались какие-то черты его дочери. И сейчас я надеюсь, что ты…

– Я живая, самая настоящая, – с улыбкой перебила она. – Не знаю, как это можно доказать, но это правда.

Ася поцеловала меня в щёку.

– И всё же, – проговорил я, – в ближайшее время тебе нужно быть очень осторожной. Я не могу бросить решение этого дела, но и не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось. Тем более… – я похлопал по карману, где лежал лист, – чтобы тебя убили.

– Почитаешь мой некролог.

– Ася!

Она увидела, насколько я взволнован, и извинилась за неуместную шутку, кивая головой.

– В ближайшее время тебе нужно находиться рядом только с хорошо знакомыми тебе людьми. Я буду тебя провожать на работу, забирать с неё и, пока ты работаешь, заниматься дальнейшими поисками. – Я немного помолчал и добавил: – Ночью я тоже не могу оставлять тебя.

– Мы можем пожить это время у меня, – ответила Ася, объяснив это тем, что её квартира более просторная, чем моя, и я согласился.

Немного подуспокоившись, мы решили посмотреть фото. Ася вытащила их из рюкзака и положила к себе на колени. Их было всего пять штук.

– Квартира была очень старая и разгромленная, – стала рассказывать девушка. – Везде разбросаны вещи, посуда, заплесневелая еда. Я осматривала все шкафы, комоды, тумбочки, и всё же нашла что-то. В одном из ящиков лежали они.

На первых трёх фото по отдельности были изображены Виктор Колесников, его сын Кирилл и жена священника Анна. Имя каждой персоны написано на задней стороне.

На четвёртом фото была милая светловолосая девушка, и, если бы не её фиалковые глаза, я бы не узнал в ней Владу – ту, кого любил младший.

На пятом же фото они стояли вдвоём, улыбаясь друг другу и, видимо, чувствуя себя самыми счастливыми.

– А Витя правда похож на него, – сказала Ася, показывая на изображение священника. – Это… даже пугает. Они могли быть родственниками?

– Нет. Я тоже так думал, но Витя сказал, что раньше даже никогда не слышал об этом человеке.

Объяснив, кто где находится, и рассказав, что я слышал от Вити об этих людях, я посмотрел на Асю. Она как-то удручённо вздохнула.

– А что произошло с Анной?

– Я и сам не знаю.

– С ней мог что-то сделать Колесников? Поступить так же, как с остальными?

Я немного задумался.

– Зачем ему убивать свою жену?

– Я не понимаю, что у этого человека на уме, – пожала плечом Ася, – так что не могу ответить. Надо бы показать эти фото Вите.

– Тогда поехали к нему.

Я не сообщил Виктору о нашем приходе, поэтому, когда мы звонили в домофон, нам никто не ответил. Мы ждали его около семи минут и увидели, как он подходит к подъезду с пакетами в руках. Даже с моим не самым лучшим зрением я заметил, что мой друг выглядел более живым, а его лицо снова стало задумчивым, но спокойным.

– Вы чего тут делаете? – спросил он без упрёка, с улыбкой.

– Пришли кое-что рассказать, – ответил я и взял один пакет, пока Виктор доставал из кармана ключи.

– Надеюсь, это что-то хорошее.

Когда мы зашли в квартиру, он пошёл разбирать пакеты, а я, повесив мою и Асину верхнюю одежду на одну вешалку, сел за стол на кухне вместе с девушкой.

– Ну так, что за новости? – стоя спиной к нам, спросил Виктор. – Вы встречаться начали?

Мы с Асей переглянулись, и она с запинкой ответила:

– А… ну да.

– Наконец-то, – улыбнулся он, повернувшись на секунду к нам, – я дождался этого.

– Только мы не об этом хотели рассказать.

Ася положила на стол пять фотографий, и Виктор, отпив немного купленного молочного коктейля, рассмотрел их.

– Я видел похожие на острове, – сказал он через секунд десять, – в доме Колесникова. В его комнате я нашёл коробку, и там было много семейных фотографий.

Посмотрев на ту, где был Кирилл с Владой, он, сказав, что не видел её, улыбнулся и взял её.

– Мне жаль их обоих. В юном возрасте пришлось через такое пройти. И я не знаю, выжили ли они в реальности или нет… Кирилл мог спастись, потому что отец не стал бы его убивать даже за то, что их мнения разнились, но вот Влада…

– А разве Колесников не ждал от сына чего-то большего? – перебила его Ася.

– Ждал. Он говорил, что Кирилл станет даже сильнее, чем он, если примет этот дар. Да и он бы, наверное, не смог убить своё дитя, даже если он настолько жесток.

Я на несколько секунд задумался, вспомнив, что уже говорил на эту тему с Голосом, и нахмурился.

– А ты как считаешь, Клим?

Я поднял серьёзный взгляд на Виктора, задавшего вопрос, и ответил:

– Да, может. Мой отец – тому доказательство.

Волков поджал губы и лишь кивнул, понимая, что не стоит продолжать эту тему.

– Ещё что-то вам удалось найти?

– Нет, только это. И впредь нам нужно быть осторожнее, особенно вам двоим, – я показал на него и неё, после чего посмотрел на Виктора, – потому что Колесников стал угрожать, что вырвет сердце Асе, если я продолжу в том же духе.