Текст книги "Становление"

От такой резкой смены тона и шутки я почему-то застыл на месте, держа в руках ключи от квартиры.

– Я болел, – ответил наконец я, запирая дверь. – Да и…

Я хотел добавить, что уволился с работы, но промолчал. Моя собеседница, наоборот, посчитала это нужной частью и, опираясь одной рукой на перила, с интересом произнесла:

– Ну? Что «да и…»?

– Ничего, – сразу сказал я, слегка угрюмо и нахмурившись, и между нами повисла бы неловкая пауза, если бы эта девушка не спустилась на несколько ступеней вниз и не протянула мне руку. Стоя выше, она превосходила меня в росте, но это показалось мне смешным.

Я взял её руку и несильно потянул на себя, тем самым сделав так, что девушка спрыгнула со ступеней и оказалась рядом со мной, но уже ниже. Неожиданно для меня она рассмеялась, и я улыбнулся, бегло оглядывая её.

Девушка, как вы уже поняли, была невысокого роста, но хотелось бы добавить следующее: телосложение у неё обычное, плечи узковаты; лицо кругловатое и румяное; светло-голубые глаза смотрели с детским задором и насмешкой; нос маленький, чуть вздёрнут; тонкие розоватые губы, изображающие улыбку; длинные мягкие русые волосы заделаны в немного растрёпанный хвост. Как мне показалось, ей было около двадцати трёх лет.

– Меня зовут Клим, – представился я первым.

– Я Ася, – ответила девушка и, пожав руку, отпустила её. Ася посмотрела на свои часы и кинула взгляд лестницу.

– Торопишься?

– Не особо. Так куда ты, Клим, собрался в таком виде?

Она показала на мои зелёные домашние штаны и усмехнулась.

– Хотел прогуляться перед сном, чтобы потом лучше спалось, – придумал ответ я. – Думаю, людям будет наплевать на то, во что я одет. Особенно в это время, когда все, устав после работы, желают поскорее вернуться домой.

– В этом ты прав. Если хочешь, я могу составить тебя компанию.

Хоть я и не планировал гулять с кем-то, я всё же согласился, а поэтому уже через минуту мы вышли из подъезда и, перепрыгнув через лужу, пошли по тропинке в сторону детской площадки.

– Ты выглядишь совершенно здоровым, – заметила Ася, пряча руки в карманы куртки, – если не брать во внимание твои синяки под глазами и усталое лицо.

– Мне кажется, говорить такое при первом знакомстве не очень-то и прилично, – ответил я, но всё же улыбнулся краешком губ.

– Это тебе так кажется. Да и я не вижу, что ты сильно обиделся на мои слова.

– Ты права.

– Я всегда права.

Посмотрев на неё, я увидел наглую ухмылку и чуть приподнятый подбородок. Видимо, Ася была довольно тем, что смогла так ответить мне и показать себя.

До площадки осталось метров двадцать, и я услышал, как Ася начала что-то напевать. Песенка показалась мне знакомой, но я лишь продолжил слушать и наблюдать за этой девушкой, которая через пару мгновений резко повернулась ко мне и объявила:

– Я знаю причину, по которой ты не ходишь на работу.

– Удиви же меня.

– Тебя уволили. Я уверена в этом на сто процентов.

Я вскинул брови и, разглядывая расставленные по периметру фонари, покачал головой.

– Ну а что тогда? – спросила Ася, усаживаясь и раскачиваясь на качелях.

Я уселся на соседние и, обняв руками цепи, ответил:

– Ушёл по собственной воле.

Ася, наверное, заметила, как угрюмо я сказал это, а потому отвернула голову и продолжила качаться, подлетая вверх и опускаясь вниз, как маятник. Я ничего не добавил.

– А какие на то причины? – всё-таки спросила Ася.

– Были не самые хорошие отношения с начальством, – кратко пояснил я, слегка покачиваясь взад-вперёд, – вот и всё.

– Собираешься устраиваться на работу хоть?

– Собираюсь, но не в ближайшее время. У меня есть другие дела.

Ася чуть присвистнула.

– Загадочный человек, – сказала она и, посмотрев в мою сторону, увидела чуть дальше собаку, у которой было вырвано много клочков шерсти.

Я проследил за взглядом Аси и, посмотрев на собаку, вспомнил момент из моего детства, из-за чего погрустнел. Эта собака подошла ко мне и, сев на землю, начала вилять хвостом. Я аккуратно протянул к ней руку и, дав себя понюхать, погладил. Она прикрыла глаза от удовольствия и ушла через полминуты.

Глубоко вздохнув, я прислонился головой к цепи и зажмурился, стараясь отогнать от себя плохие мысли. Ася, увидев это, спрыгнула с качелей и подошла ко мне.

– Всё хорошо? – тихо спросила она, чуть наклоняясь и понимая, что я что-то вспомнил.

Я поднял голову – наши взгляды пересеклись. Ася сделала шаг назад и, выпрямившись, стала ждать ответа. Быстро поморгав, я подумал, что ничего страшного не случится, если я ей расскажу. Она не выглядела таким человеком, который стал бы смеяться над ситуациями, ранившими собеседника.

– В общем, – начал я, – когда я учился в школе, случилось кое-что плохое. У меня тогда был друг, Макс его зовут. На тот момент я считал его самым близким человеком, которому я мог доверить свои секреты. Он вроде как поддерживал меня, помогал. Я решился… решился рассказать ему о том, что происходит между мной и моим отцом. – На секунду я запнулся, думая об этом человеке. – Я рассказал, что на одних выходных он выгнал меня, из-за чего я ночевал на улице.

Прекратив на мгновение повествование, я посмотрел на Асю, которая, сложив руки на груди и чуть нахмурив брови, слушала меня. После этого я продолжил:

– На следующий день я пришёл позже обычного, но не опоздал. Мальчики, которые сидели за последними партами, посмотрели на меня. Я уселся на своё место и услышал, как кто-то позади меня поскуливает и смеётся. Я повернулся туда и увидел, как мальчики мерзко изображали скулёж, поглядывая в мою сторону. Я не придал этому особого значения, пока мне громко не сказали: «В каком подвале ты ночуешь, псина бездомная?» В тот момент я испугался, но промолчал, а мальчики по очереди продолжали… «Хочешь, мы купим тебе поесть?»; «Тебя скоро упрячут в приют к остальным шавкам!»; «Почесать тебя за ушком?»

Я услышал короткий, но грустный вздох Аси. На секунду мне даже показалось, что она плачет.

– Такие фразы сыпались на меня во время перемен, а на уроках в меня иногда прилетали смешки одноклассников или бумажки с рисунком побитой бездомной собаки, у которой на спине были огромные кровавые полосы. Я не знал, что мне делать тогда. Я проглатывал все оскорбления, выбрасывал эти бумажки.

– А что насчёт Макса? – наконец подала голос Ася.

– Он опоздал на первый урок, поэтому я поговорил с ним на перемене. Спросил, почему он рассказал это мальчикам, ведь это была совсем не та ситуация, над которой можно потешаться и которую вообще стоило рассказать. Он мне сказал, что случайно сболтнул, но сам он не считает меня бездомной псиной. – Почему-то я усмехнулся и покачал головой. – После этих слов я ударил его по лицу… И ударил бы ещё, если бы не учитель, который дежурил в коридоре.

Я встал с качелей и, поправив пальто, посмотрел на Асю, которая стояла с опущенной головой.

– Ну всё, не будем о грустном, – сказал я, похлопав её по плечу, – пошли уже отсюда.

Ася, думавшая о рассказанной мною истории, молча пошла рядом. Наверное, она сожалела о случившемся, хоть и не говорила этого.

– И долго это продолжалось? – спросила через пару минут она, взглянув на меня.

– Около недели, не больше, – пожал плечом я. – Учителя всё же обратили внимание на это дело и немного успокоили мальчиков. Это случилось в тот день, когда самый «умный» из них положил мне на парту потрёпанный ошейник и сказал, что он для меня в самый раз.

– Дети жестоки…

– К сожалению.

В молчании мы дошли до подъезда и, поднявшись на мой этаж, остановились.

– Какая-то мрачная оказалась наша прогулка, – оценил я, – не находишь?

– Есть такое дело, – согласилась Ася, кивая головой.

– Если будет желание, то обязательно приходи в гости. У меня есть чай с вкусным печеньем. Запиши мой номер телефона на всякий случай.

Я продиктовал ей нужные цифры, и она, держа в одной руке свой телефон, улыбнулась.

– Я живу в одиннадцатой квартире, если вдруг тоже захочешь прийти, – сказала она, поворачиваясь к лестнице. – Спокойной ночи, Клим. Спасибо за прогулку.

– И тебе.

Она одарила меня ещё одной мягкой улыбкой, и я спрятал свою улыбку под шарфом. Я дождался, когда Ася, поднявшись на этаж выше и придя домой, закроет за собой дверь на ключ, и уже после зашёл в квартиру.

К своему удивлению, в тот момент я осознал, что во время этой небольшой прогулки с Асей я даже не вспомнил про нынешние проблемы, связанные с сумасшедшим «богом», который убивает людей и забирает их сердца. Я подумал об этом лишь за несколько минут до сна, когда развешивал постиравшуюся одежду, но и то мельком.

8

Утро четверга для меня настало в тот момент, когда я упал с кровати. Я сам не понял, насколько сильно нужно было ворочаться во сне, чтобы под конец грохнуться вниз.

Пролежав на полу около трёх минут, я, опираясь на руки, встал и заправил кровать. На часах тогда было девять двадцать утра, и я, полуоткрытыми глазами осматривая свою комнату, прошёл в ванную. Всё как обычно: сходил в туалет, в душ; почистил зубы. Посмотрев в зеркало, своего лица я так и не увидел, но сейчас меня это не так пугало, как в первый день.

– Чушь, – почему-то бросил я, выходя из ванной, и провёл рукой по лицу. Без телевизора я позавтракал чаем и бутербродами, выпил таблетки и оделся. Выходя из подъезда, я написал Виктору сообщение, что уже поехал в участок, но ответа не получил. Видимо, сейчас он вёл лекцию.

На одной из них, кстати говоря, я присутствовал. Виктор разрешил мне посидеть и послушать, как он преподаёт. Чуть больше часа я с увлечением слушал его и под конец удивился, что всё это может быть таким интересным и даже весёлым. Я бы не отказался вновь посетить его лекции, но сейчас у меня были дела поважнее.

Перед тем как зайти в участок, я продумал в голове речь, которую можно будет преподнести. Оказавшись внутри, я огляделся по сторонам, шагая вперёд, и прислушался к разговорам со всех концов большого помещения. Справа от меня стояла группа, темой обсуждения которой являлись пропажи детей и подростков.

Среди полицейских самым главным, как я понял, был мужчина с папкой в руке. На вид ему было чуть больше сорока лет. Лицо его угрюмо, руки слегка тряслись, речь строгая и правильно построенная. Ещё я заметил, что у него идеальная осанка. Мне бы такую…

Дождавшись окончания разговора, я подошёл к этому мужчине. Он как-то неодобрительно оглядел меня, и я прекрасно понял, что уже не понравился ему.

– Вам что-то нужно, юноша? – спросил мужчина, сделав акцент на последнем слове, да ещё с такой неприязнью, что мне захотелось развернуться и уйти, но я остался.

– Да, нужно, – кивнул я. – У меня есть информация о пропавшей девочке. О Лене.

Маленькие глаза полицейского тут же расширились от удивления, и он, взяв меня под локоть, резко отвёл меня в сторону.

– Что тебе удалось узнать?

– Её местонахождение и…

Не успел я договорить, как мужчина, развернувшись, потащил меня на улицу и почти насильно усадил в полицейскую машину, подальше от лишних глаз и ушей. Сам же он сел на водительское сиденье и, глядя на меня через зеркало заднего вида, прищурился.

– Как тебя зовут?

– Клим.

– Как ты узнал, где находится пропавшая девочка?

– Я… – запнулся я от неожиданности, – я гулял в лесу. Гулял и наткнулся на неё. Но она… уже была мертва.

Мужчина, держа одну руку на руле, опустил голову на неё с огорчённым вздохом, но уже после он вновь посмотрел на меня, но уже с каким-то подозрением.

– Гулял, значит, – сказал он. – И когда это было?

– Вчера, немного позже пяти часов вечера.

– В каком же лесу?

– Который неподалёку от десятой школы.

Полицейский мне не ответил, а лишь завёл машину и запер все двери, чтобы я не выскочил. Я понял, что весь мой продуманный монолог не был воплощён в той форме, в которой я хотел его пересказать.

– Ты ведь знаешь, Клим, – продолжил через минуту мужчина, выезжая с парковки, – что этот лес все в городе стараются обходить стороной?

– Знаю. И это из-за разных страшилок.

– А ты, как я понимаю, совсем не веришь в это.

– Вы считаете меня убийцей? – не выдержав, повысил голос я, после чего услышал неодобрительный «хм» со стороны водителя, но всё же продолжил: – Вы думаете, убийца бы пошёл в участок, чтобы сдать самого себя?

– Ответь мне на такой вопрос, – будто не услышав мои слова, проговорил мужчина. – Почему ты не пришёл вчера? Или хотя бы не позвонил? Зачем дожидался сегодняшнего дня?

– Вчера я испугался. Не каждый день видишь трупы, знаете ли.

Разговор наш строился плохо, и было ясно, что относимся мы друг к другу не очень хорошо. После моей фразы мы просидели в молчании около пяти минут, пока полицейский не сказал:

– Мне поручили это дело. И, по секрету скажу, тебя было бы хорошо оставить в участке и допросить.

– А Вы поступаете очень благородно, запирая меня в машине, – съязвил я.

– Перестань уже. Ничего плохого я тебе делать не собираюсь, Клим.

– Могу я узнать имя такого хорошего полицейского?

– Пётр Андреевич.

– Гринёв? – всё же усмехнулся я.

– Да.

– Серьёзно?

– Нет.

В скором времени он припарковал машину недалеко от школы и, отперев все двери, сказал мне выходить, после чего сам покинул транспорт. Я поправил свой шарф и услышал слова мужчины:

– Веди меня туда, где ты нашёл Лену.

Без лишних слов я направился по нужной тропе, слушая, как за мной ступает Пётр. Под ногами громче обычного шуршала листва, когда мы оказались в лесу. Я, шагая вперёд, вспомнил всю ту картину и ужаснулся снова; стало не по себе – я остановился.

– Что такое? – тут же спросил Пётр Андреевич.

– Ничего, – ответил я через пару секунд и направился вперёд, – идёмте. Тут немного осталось.

Заметив дальше знакомое дерево, я ускорился, почти переходя на бег. Когда мы, как мне казалось, пришли нужному месту, я стал быстро оглядываться, чтобы понять, является ли это место «захоронением» тела Лены или нет.

– Странно… – проговорил я, отходя на несколько шагов назад. – Это ведь… тело должно было быть здесь. Прямо здесь!

Я показал на ковёр из листьев, на котором буквально вчера лежала мёртвая девочка, но сейчас на неё не было даже намёка. Я сильно испугался и попытался что-то придумать, но Пётр Андреевич, стоявший рядом и расчищающий носком ботинка маленькие горки листвы, спросил:

– Твой?

Я посмотрел на вещь, привлёкшую его внимание, и увидел платок, который я выкинул. Я перепугался в два раза сильнее, понимая, что подозрения в мою сторону нарастают с каждой секундой, поэтому, не видя смысла лгать, с некоторой дрожью в голосе ответил:

– Мой.

Пётр Андреевич полностью развернулся и, глядя то на меня, то на пустующее место, спросил ещё:

– Получается, вчера труп девочки был здесь, а теперь его нет?

– Вы… – чуть ли не со злобой ответил ему я, но сдержался, – Вы сами видите, что здесь ничего нет, кроме моего платка. При виде трупа меня вырвало, я вытер им рот, кинул сюда и убежал, потому что не знал, что мне делать.

Мужчина стоял на месте, держа руки скрещенными на груди, и своим строгим взглядом смотрел на меня. Я держал руки в карманах и молчал.

– Что ж, – подытожил Пётр Андреевич, – даже не знаю, что можно тут сказать. Тебя виновным я не считаю. По твоему лицу видно, что ты бы этого не сделал. Да и, скорее всего, тебе это ни к чему. Верно?

– Верно…

– Особого я ничего не узнал, но, если верить тебе на слово, то Лена мертва. Более чем вероятно, что с другим пропавшим ребёнком тоже может такое быть…

– Вы про Ваню? Я видел о нём новости.

– Да, про него. Без зацепок его найти невозможно, а все те места, в которых он мог быть после школы, я уже обошёл с моей командой. Да уж…

Мужчина глубоко вздохнул, и я на секунду задумался о том, чтобы рассказать ему о моей недавно появившейся способности, благодаря которой я и узнал, где была Лена перед смертью. Но я тут же отказался от этой идеи, потому что меня бы сочли за безумца.

И всё же у меня оставалась задача – передать родителям Лены её слова. Если я открыто попрошу адрес у полицейского, он наверняка ничего не скажет, а перед этим ещё и косо посмотрит, поэтому я продумал в голове маленький хитрый план.

– Пойдём уже отсюда, – сказал Пётр Андреевич, поворачиваясь в сторону выхода из леса. – Тебя подвезти?

– Буду признателен.

Мы с ним быстро покинули пределы леса и вернулись к машине. Я, вспомнив, что он положил папку на сиденье рядом с собой, решил сесть туда, пока он курил. Я взял папку в руку и, расположившись на этом месте, оставил дверь открытой.

– Что это такое? – поинтересовался я, про себя догадываясь, что это могло быть.

– М? – повернул голову Пётр. – А, это кое-какие документы, в основном о Лене и её семье. Полистай, если хочешь.

Это я и сделал, понятное дело!

Внутри было много мелких листочков и заметок, нежели полноценных документов. Неспеша всё читая и рассматривая, я отыскал нужный мне адрес и продолжил перебирать бумажки как ни в чём не бывало, а Пётр, не замечая ничего странного, докурил и уселся за руль.

– Итак, куда едем?

– Пограничная 23, – назвал свой адрес я, закрывая папку. Переложив её на заднее сиденье, я пристегнулся, и мы поехали в сторону моего дома, почти ничего не говоря друг другу: Пётр Андреевич следил за дорогой и размышлял, что было понятно по его лицу, а я слушал радио.

И вот как-то так, когда время перевалило за одиннадцать, мы доехали до моего дома, остановившись даже у нужного подъезда. Перед моим выходом водитель передал мне маленькую бумажку с его номером, если я что-то найду, как он сказал, по чистой случайности.

– «По чистой случайности», – проговорил я про себя, передразнив его, но всё-таки взял бумажку и, поблагодарив, покинул транспорт. После этого я сразу же зашёл в подъезд и поднялся к себе в квартиру, но долго там не просидел. Я подождал минут шесть и, убедившись, что Пётр Андреевич уехал, вышел обратно.

Нужная мне Атласная улица находилась относительно недалеко, поэтому я решил пойти пешком. Когда я прошёл почти половину, мне позвонил Виктор и поинтересовался, как у меня обстоят дела.

– Ты не в следственном изоляторе, – сказал Волков, – уже отлично.

– В этом ты прав, – усмехнулся я. – В полицейском участке я поговорил с детективом, который занимается делом о пропаже, и отвёл его на то место, где нашёл Лену. И её там не оказалось.

– Не оказалось?! – подавился чаем Виктор.

– Я был удивлён не меньше, поверь мне. Напуган, если быть точнее.

– Судя по тому, что мы с тобой сейчас разговариваем, детектив тебе ничего не сделал.

– Так-то да… Но, наверное, заподозрил. Дал свой номер телефона, чтобы я ему позвонил, если вдруг наткнусь на что-то ещё.

Ветер, который был сегодня уж слишком холодный, заставил меня сильнее закутаться в шарф.

– И всё-таки из всей нашей поездки можно выделить плюс, – продолжил я, идя спиной навстречу ветру, чтобы хоть как-то приглушить его для Виктора. – Я узнал адрес, по которому проживала Лена и сейчас проживает её семья, и иду именно туда.

– Тебе его сказали?

– Нет. Чуть-чуть хитрости понадобилось, чтобы узнать, и всё.

Я услышал, как Виктор посмеялся.

– В кого же ты такой смышлёный?

– В тебя, – улыбнулся я, уловив очередной смешок от Виктора. – Я наберу, когда поговорю с родителями Лены.

– Удачи.

Повесив трубку, я спрятал телефон в карман и, зайдя в подъезд после того, как её дверь чуть не ударила мне по носу, поднялся на четвёртый этаж. Сделав шаг к девятнадцатой квартире, я сделал вдох-выдох, чувствуя, как в груди появляется неприятный осадок, и нажал на кнопку звонка. Загавкала собака, которая по громкости и тону была похожа на бульдога.

Примерно через минуту дверь приоткрыла женщина чуть старше тридцати лет и окинула меня уставшим и измученным взглядом, спрашивая, кто я такой. Не было времени на раздумья, поэтому я выпалил:

– Помощник детектива. Пётр Андреевич ведь должен был зайти к Вам?

Лицо женщины вдруг озарилось светом. Она открыла дверь пошире, и из квартиры выбежала собака, начиная обнюхивать меня и подпрыгивая.

– Вы что-то узнали? – спросила женщина. – Проходите, проходите.

Она отошла в сторонку, пропуская меня, и я, ощущая, что мне становится как-то дурно, сделал неуверенный шаг внутрь. Разувшись и сняв пальто с шарфом, я повесил их на свободный крючок и прошёл за этой женщиной, которую (забыл упомянуть) зовут Дарья Николаевна.

Она провела меня в гостиную и, предложив сесть на диван, расположилась в кресле напротив. Я сначала отказался, но потом, почувствовав, как начинает кружиться голова, всё же принял её предложение. Черника, радуясь новому лицу, прыгнула ко мне и продолжила обнюхивать. В какой-то момент она всё же угомонилась и, словно почувствовав неладное со мной, положила свою мордочку на мои колени, поднимая блестящие глазки на меня. Я со слабой улыбкой погладил её и посмотрел на Дарью. Взгляд её не только уставший, но и печальный, что неудивительно, но всё-таки в нём была кое-какая надежда, которую мне было очень страшно разрушать. Моё сердце застучало громче и быстрее, я почувствовал стыд.

– Итак, – начал я, скрывая дрожь в голосе, – Дарья Николаевна…

– Скажите, вам удалось найти её? – перебила она меня сразу же. – С ней всё хорошо?

Я почувствовал себя ещё хуже.

– Нет, – ответил я, сжав край своей водолазки, – она мертва.

Не знаю, как бы преподнёс эту информацию настоящий полицейский, но я понял, что так резко говорить было нельзя. В груди всё сжалось намного сильнее, когда я увидел, как Дарья, сначала смотревшая на меня с кое-какой даже радостью, тут же померкла. Её плечи сжались; руки, лежавшие на коленях, задрожали; глаза наполнились слезами. Черника, услышав всхлипывания хозяйки, тут же спрыгнула с дивана и подбежала к креслу.

Я побоялся как-то подходить к ней и успокаивать. Я дал ей выплакаться и, когда она подняла на меня глаза, добавил:

– Есть кое-что ещё, Дарья Николаевна.

– Если это что-то плохое, то не надо, пожалуйста, – попросила она, вытирая слёзы своими дрожащими пальцами.

– Дайте я всё объясню. Я попрошу слушать внимательно.

Женщина взяла на руки собаку, которая всё прыгала вокруг, и, обняв её, чтобы хоть как-то успокоиться, замолчала.

– Дело в том, что я не полицейский. Я вообще не связан с полицией, но я разговаривал с Вашей дочерью.

– Ч-что? – переспросила она, думая, что это какая-то шутка. – О чём Вы вообще говорите?..

– Это будет звучать абсурдно, но примите это.

Я вкратце описал ей то, как через зеркало я разговаривал с её умершей девочкой, как нашёл её тело и как на следующий день не обнаружил его на прежнем месте. Про вырванное сердце, про отсутствие моего лица и про другие вещи, не касающиеся темы пропажи и убийства, я умолчал.

Всё это время Дарья Николаевна не отрывала от меня взгляда. В один из моментов повествования мне показалось, что прямо сейчас она выгонит меня из квартиры, накричав перед этим, но она сидела смирно и по ходу рассказа задавала вопросы. Видимо, она мне поверила.

– И Лена просила передать Вам кое-что, – приближался к итогу я. На секунду я почувствовал, что телефон в кармане завибрировал, уведомив меня о новом сообщении, но сейчас отвлекаться я не стал. – Чтобы вы с мужем присматривали за Черникой, чтобы не грустили сами, что Лена будет по вам очень-очень скучать и… чтобы никуда не прятали её куклы, в особенности Снежинку.

Услышав все эти просьбы, Дарья Николаевна приставила ко рту кончики пальцев и ахнула от удивления. Всё сказанное, судя по всему, совпало с реальными вещами, и теперь она была на сто процентов убеждена в достоверности всей истории.

– Я… я не знаю, что и сказать…

Я не мог в полной мере осознать, какие чувства она сейчас испытывает, но среди них, казалось, было и некоторое облегчение после этих и слов о том, что с её дочерью всё хорошо в том мире, о котором всем нам, как вы понимаете, неизвестно ничего. Но человек готов поверить во что угодно, если это даёт гарантию на хороший исход, даже если всё звучит, как бессмыслица.

– Спасибо, – проговорила она наконец, улыбаясь, хоть и не сильно, – спасибо большое.

Я поднялся с кресла, опираясь руками на его подлокотники и кивая. Ко мне подошла Черника и поставила передние лапки на моё правое колено. Я чуть наклонился и, погладив её, сказал, что она хорошая девочка.

Дарья Николаевна проводила меня до выхода и, прощаясь со мной, выразила очередную благодарность.

– Не знаю, как всё бы обернулось без Вас, правда.

– Я тоже не знаю, – признался я, завязывая шарф, – но я рад, что смог хотя бы что-то сделать в этой ситуации, а не отсиживаться на месте. И, пожалуйста, не говорите о моём приходе Петру Андреевичу, если он вдруг позвонит или наведается.

– Я Вас и никогда не встречала. До свидания.

9

Покинув эту квартиру и подъезд, я со спокойной душой выдохнул и решил покурить, сидя на лавочке с каким-то молодым парнем. Когда я услышал, как он громко и тяжело дышит, я захотел встать и отойти в сторону, подумав, что это у него от сигаретного дыма. Но эта мысль сразу отошла на задний план, когда он сказал, что всё нормально, и попросил у меня сигарету. Я протянул ему открытую пачку, и тот, вытащив одну штуку, закурил тоже, даже ни разу не кашлянув, хоть и дыхание оставалось таким же тяжёлым.

Всё время мы молчали, а под конец, бросив окурки в мусорку, переглянулись. Парень поблагодарил меня за сигарету и предоставленную компанию, кивнув головой, а я же попрощался с ним и, направляясь в сторону дома, решил прочитать сообщение, которое пришло на телефон ещё в квартире Дарьи Николаевны. Оно было написано с незнакомого номера, но по содержанию я понял, что отправителем являлась Ася. Она написала, что сейчас едет домой, также отметив, что ждёт меня в гости.

Добавив номер этой девушки к себе, я, не ожидая такого от себя же, несколько раз перечитал сообщение и прибавил в шаге, в один момент даже подпрыгнув от радости. Сначала я как-то перепугался и стал оглядываться по сторонам, надеясь, что никто этого не увидел, а уже после, прижав шею и спрятав улыбку за шарфом, поспешил к дому.

Перед тем как пойти в гости, я переоделся и решил поговорить с Леной. Подойдя к зеркалу, я позвал её и, увидев девочку, подумал, что она радостная и будто бы счастливая, что оказалось правдой, как я выяснил позже по её задорному голосу. Меня поражало в детях то, что даже в самых ужасных ситуациях они не унывают… видимо, даже после смерти.

– Привет! – поздоровалась она со мной. – Ты уже поговорил с моими родителями?

– Только с мамой. Я передал всё, о чём ты попросила. Она была рада узнать, что ты в порядке.

На лице Лены и на моём, получается, тоже, отразилась улыбка некоего облегчения и спокойствия.

– Ты не представляешь, как я благодарна тебе, – сказала она как-то по-взрослому. – Ты очень помог и мне, и моей семье.

Я, прикрыв глаза, кивнул ей.

– Выходит, – начал я, – всё? Голос забирает тебя?

– Да, уже пора… Мне жаль, что я больше не увижу тебя. Ты очень хороший, Бе… – Она осеклась. – Клим. Мне будет не хватать тебя.

– Не волнуйся, Лена, мы ещё увидимся. Может, не так скоро, как бы нам хотелось, но… в конце концов увидимся.

– Лена, – услышал я, – идём.

– Голос уже зовёт, – тут же сказала девочка. – До встречи! Ещё раз спасибо тебе!

Секунд восемь эта пара слов от Голоса разносилась эхом то ли по ванной комнате, то ли в моей голове. Он правда звучал как-то строго и зловеще – такое первое впечатление произвёл. Но, судя по спокойствию Лены, Голос не был плохим, а наоборот: помогал и отправлял «заблудшие» души куда-то, где им хорошо.

Пока я поднимался по лестнице на этаж выше, в моей голове возникла мысль, что на этом моя работа точно не закончится. Я понятия не имел, сколько ещё ко мне придёт душ, чтобы просить о помощи, но я знал наверняка: оказать им эту помощь я обязан. Буду передавать близким умерших то, что они хотят или хотели сказать, но не успели. Буду делать так, чтобы души спокойно уходили туда, куда их уводит Голос.

Стараясь отогнать эти вещи из головы на ближайшие несколько часов, я постучался в одиннадцатую квартиру и напрягся, когда меня никто не встретил. Дёрнув ручку, я открыл дверь и, с опаской оглядевшись, зашёл внутрь. В прихожей и коридоре не было света, но он горел дальше – на кухне.

– Ася, – позвал я девушку, закрывая за собой дверь. – Это Клим.

Отвечал мне один лишь телевизор, на котором сейчас был включен канал, отведённый под ситкомы. Я попытался прислушаться к другим звукам или шорохам, но громкость телевизора была большая, что мешало мне сосредоточиться. Я подумал, что Ася просто не услышала, как я стучался, и сейчас сидит на кухне. На такой расклад событий я очень надеялся.

Сняв только ботинки, потому что пришёл я без пальто, я тихо зашагал на свет, один раз поскользнувшись на паркете (именно поэтому у меня в квартире постелены ковры!), и одновременно с этим почувствовал небольшой страх. Загудела голова.

Зайдя на кухню, я никого не увидел. Телевизор всё так же играл, на плите стояла сковородка с недавно приготовленной едой. Учуяв этот великолепный запах, я услышал, как заурчал желудок, и, ругаясь на самого себя за то, что не поел нормально утром, через несколько секунд пожалел, что отвлёкся.

– Бу! – резко раздалось у меня за спиной, что я аж подпрыгнул от страха и развернулся.

– Ася!!! – крикнул на девушку я, держа одну руку на груди и опираясь другой на кухонную тумбу, вдыхая и выдыхая. – Ты что творишь?!

Та, в свою очередь, обвив руками живот, вовсю смеялась и надо мной, и над ситуацией.

– Фу-у-ух… – выдохнул я в конечном счёте. – Ася, нельзя так делать! Доведёшь ведь человека до инфаркта.

– Ты пока что живой, как я вижу, – вытирая слёзы, появившиеся от смеха, ответила она.

– Пока что…

Я всё бормотал про себя ругательства, усаживаясь за стол и недовольно качая головой туда-сюда.

– Я тебе это припомню, – сказал я вслух, когда Ася накладывала мне поесть.

– А, вот как? – задала она риторический вопрос и, почти поставив тарелку передо мной, отвернула её. – То есть от обеда ты отказываешься? Я слышала, как твой желудок урчал.

– Я сказал, что припомню! А не что сделаю это прямо сейчас.

Ася рассмеялась и, не желая мучить меня, поставила тарелку, положив рядом столовый прибор.

– Приятного аппетита, – пожелала она, садясь напротив и иногда посматривая на телевизор, что висел за моей спиной и повыше.

– А ты не будешь? – беря в руку вилку, спросил я.

– Не хочется. Ешь.

Я принялся за обед, чувствуя, как от испуга всё ещё колотится сердце. Ася же, подперев кулаком свою щёку, посматривала на меня, думая, что я не вижу этого из-за своих опущенных в тарелку глаз.

– Вот надо вовремя приходить, – вдруг объявила она, – тогда не буду пугать.

Прожевав и проглотив часть, я поставил локоть левой руки на стол и, усмехнувшись, «пригрозил» пальцем:

– Ну уж нет. Ты не указала точное время, а просто пригласила. Так что это так не работает.