Текст книги "Становление"

– Я не Росерт, ты слышишь?! – крикнул на него я. – Я – не он!

Если бы я видел себя со стороны, я бы в тот момент ужаснулся, но сейчас я не был властен над собой. Я смотрел на него хищным и опасным взглядом, сдавливая его руки с такой силой, что и без того повреждённые кости сломались. Дмитрий закричал от резкой боли и зарыдал, прося, чтобы я прекратил. В ту секунду меня ещё пытался остановить Кирилл, дёргая меня за руки и туловище, но у него не хватило сил.

Я не помню, как долго это продолжалось. Я пытался внушить Некрасову, что я не был тем, кем он меня назвал, а он, в свою очередь, продолжая кашлять и выплёвывать кровь, умолял меня не трогать его. И в одну секунду время вернуло свою быструю скорость, а я почувствовал, как дрожащие руки в моих перестали двигаться. Дмитрий, откинув голову назад, замолчал, а его тело в мгновение ока упало в сторону.

14

Несколько секунд я держал его руки и, придя в себя, осознал, что сейчас случилось. Я отпустил его и со страхом отшагнул назад, начиная задыхаться. Казалось, вся та вонь, что была в лачуге, стала в разы ужаснее, и меня затошнило ещё и от неё. Пока меня рвало и я пытался заверить себя, что я не сделал того, что сделал, Кирилл стоял как вкопанный и смотрел на тело отца Влады.

– Вы… Что Вы наделали?.. – вымолвил он, когда я всё ещё упирался одной рукой в стенку и старался отдышаться от неприятных масс, только что вышедших из моего рта. Кирилл резко подскочил ко мне и, схватив за шиворот, с силой кинул меня на пол так, чтобы я лежал лицом вверх. Он сел рядом и, вжав мои плечи в деревянные доски, крикнул: – Вы убили его! Вы! Убили! Его!

Я смотрел на него потерянным взглядом, понимая, что он прямо сейчас может начать бить меня, и не противился. В моей голове творилась полная неразбериха. Я понял, что и вправду убил Некрасова, но не владел самим собой на тот момент. В данный момент мне было страшно. Я боялся самого себя.

– Вы дьявол, – процедил Кирилл сквозь зубы и, не нанеся ни одного удара, встал с пола. Он ещё пару секунд смотрел на меня и, ничего не больше сказав, покинул лачугу, прихватив топор, который я положил на пол.

Мне казалось, что лучше бы он ударил меня как следует. Я лежал среди трупов какое-то время, чувствуя себя, как они. В голове повторялся вопрос Кирилла, и я пытался до конца понять, что со мной происходит. Я отрицал то, что заведомо являлось правдой.

Нужно было вставать, чтобы вернуться к достижению своей цели, но тело отказывалось слушаться. Мне понадобилось около полутора минут, чтобы хотя бы встать на четвереньки и не заблевать пространство вокруг себя. Я упомянул Бога больше пяти раз, когда вставал и снова падал.

В конце концов у меня получилось подняться на ноги. Подняв и надев немного треснувшие очки, я посмотрел на все трупы, находящиеся здесь, и поспешно вышел из лачуги, закрывая рот рукой. Я огляделся по сторонам и увидел стоящего у дерева Кирилла, который всё же ждал меня; даже в темноте я различил его недоверчивый и хмурый взгляд.

– Кирилл, послушай… – обратился к нему я, остановившись в двух метрах от него.

– Я не хочу говорить об этом, – бросил он, «отлипая» от ствола дерева и разворачиваясь. – Просто идёмте дальше.

– Пойми, я…

Я осёкся, не закончив фразу, и Кирилл фыркнул, уходя к следующей лачуге. Собравшись с силами, я двинулся за ним и в какой-то момент поднял голову кверху. Помрачневшее облако опустилось ниже, пытаясь спрятаться в листве, и нависло надо мной, хоть и всё ещё находилось на приличном расстоянии.

Я ощутил резкую слабость во всём теле и, проглотив ком в горле, увидел, что Кирилл ушёл достаточно далеко. Я хотел уже было догнать его, но рука, со знакомой тяжестью лёгшая на плечо, остановила меня, и холодное дыхание смерти коснулось моей шеи.

– Теперь ты понимаешь, не так ли? – спросил голос.

Я ему не ответил.

– Если не хочешь, чтобы я застрелил его или, допустим, Машу, – продолжил он, – ты должен пойти со мной.

– Ты собираешься убить своего сына?

– Он меня хочет убить, так что мы на равных, – гулко посмеялся Виктор и сильнее сжал моё плечо, не позволяя мне поворачиваться. – Представь, как в тебе разочаруется Маша, когда узнает, что ты послужил причиной смерти двух человек. А как бы разочаровалась в тебе твоя дочь, будь она жива…

Его хватка не смогла удержать меня, и, когда он засмеялся, я резко развернулся и ударил его по лицу кулаком так сильно, что он отшагнул назад. Впервые я увидел его вживую так близко, некоторые наши черты лица были схожи, но нельзя было сказать, что он моя точная копия.

Когда Виктор засмеялся громче, начиная подниматься на ноги и вытирая при этом кровь, потёкшую от удара из носа, я услышал, как меня зовёт Кирилл, который, видимо, только-только заметил моё отсутствие. Я повернулся в сторону звука и очень пожалел об этом, потому что буквально через секунду получил удар по голове и потерял сознание.

15

Очнулся я, когда занимался рассвет. Это я понял по пению птиц за окном.

Я сидел с трещащей головой в углу плохо освещённого помещения, в центре которого тоже сидел Виктор, глядя на меня. Он поправил мои очки, которые были надеты на его нос, и я, протерев глаза, рассмотрел его, сидящего под тусклой лампой.

– Что ты хочешь сделать со мной? – спросил я, не выдержав молчания и его пристального взгляда.

Виктор согнул одну ногу и, пододвинув её к себе, поставил локоть на колено, с ухмылкой глядя на меня.

– Уничтожить.

Я молчал относительно недолго и осмелился спросить:

– Тогда почему ты не сделал это раньше?

– Зачем же мне утруждаться, когда ты делаешь эту работу за меня?

После этих слов я сильно напрягся, будто меня ударили под дых. Мои глаза нервно забегали по полу и переместились обратно на Колесникова.

– Не отрицай то, что заведомо является правдой, – проговорил он и увидел испуг в моих глазах. Он повторял мои мысли.

– Как ты это делаешь… Кто ты такой…

Виктор, подняв голову кверху, рассмеялся и вновь посмотрел на меня.

– Дьявол. Собственно, как и ты. То есть же… я – это ты.

– Нет, – отрезал я, закрывая глаза ладонями и качая головой, – это ложь! Неправда…

– Ещё какая правда, Волков. Раньше все называли так меня и были правы. Но теперь, когда появился ты… Да ты ведь похуже меня будешь!

– Это неправда… – продолжал я отрицать это, чувствуя, как в животе всё скручивается. – Я ничего не сделал…

– Да неужели? – с насмешкой спросил Колесников. – Посмотри на меня, трус… Я сказал, посмотри на меня!

Я убрал руки от лица и посмотрел на Виктора красными, из-за лопнувших капилляров, глазами.

– Во-о-от, – улыбнулся бог. – Продолжим… Кто проникал в чужие дома?.. Кто вскрыл могилу своей дочери?

– Я не хотел… Я не…

– Кто убил человека, который умолял остановиться?!

– Нет, это не…

– Кто не властен над собой, а?! Скажи мне!

– Я не хотел этого! – вскочив с места, перешёл я на крик, ощущая, как всё внутри разрывается от душевной боли. – Я не контролировал себя!

Когда я кричал на Виктора, я чувствовал ненависть и презрение к самому себе, где-то в глубине понимая, что вру самому себе.

– Я не был властен над собой! – добавил я и почувствовал, как по щекам потекли слёзы. Мои глаза плохо видели из-за крови, наполнившей их. – Я не хотел, чтобы всё так получилось! Я пытался помочь, пытался уберечь! Я… я…

Я почувствовал, что начинаю задыхаться, и схватился за горло, шагая обратно и ударяясь после этого спиной о стену. Я зарыдал, не в силах успокоиться и предпринимая попытки не верить всему сказанному Виктором.

– Я не мог… Я не хотел…

Колесников с непонятными эмоциями во взгляде смотрел на меня. То ли это было отвращение, то ли что-то другое.

– Ты жалок, – процедил он и, кинув мои очки на пол, сломал их ударом ноги. – Таким, как ты, нет места в этом мире. Я заберу и твоё сердце.

В мгновение ока всё переменилось. Виктор зашагал ко мне, и я, ощутив сильный гнев, поднял на него свои красные глаза. Я не хотел сдаваться. Я должен был доказать, что всё сделанное мной не было осознанным, что я могу справиться даже с этим. Моя изначальная цель изменилась: я должен был не убить Колесникова, а спасти его. Если я спасу его, то спасу и себя.

Я вновь поднялся, и Виктор, остановившись, с удивлением и некоторым замешательством взглянул на меня.

– Что это ты делаешь? – поинтересовался он, наклонив голову вбок.

– То, что нужно.

Пространства было достаточно, чтобы оббежать Виктора и покинуть лачугу, что я и сделал через несколько мгновений, неожиданно ударив его, чтобы на пару секунд заставить его растеряться.

Опрометью вылетев отсюда, я уже было ринулся в сторону высоких деревьев, которые были только в начале леса, чтобы прибежать к самым первым лачугам, где, как я надеялся, можно было отыскать остальных, дабы с их помощью схватить Виктора, но моему плану помешал он сам, накинувшись на меня сзади и повалив на землю. Я успел подставить руки и упал на них, смягчив тем самым падение.

Виктор, упав мне на спину, схватил за волосы и ударил головой о землю так сильно, что я почувствовал, как всё внутри неё затряслось, в ушах зазвенело. Я попытался стерпеть боль, после чего у меня получилось скинуть с себя Колесникова. Я был удивлён тому, что он был так слаб. Куда делись все его силы?

Ударив его ногой, я быстро отполз назад и встал с большим трудом, до сих пор чувствуя, как кружится голова, но всё же, преодолев боль, побежал дальше.

– Маша! – закричал я во весь голос. – Кирилл! Влада!

На протяжении всего бега я звал их, надеясь, что они услышат, а Колесников бежал за мной. В какой-то момент ему вновь удалось нагнать меня, и он, схватив меня, бросил на землю и уселся на мой живот, принимаясь бить меня по лицу, и я постарался защититься.

– Да когда же ты подчинишься?! – разозлился Виктор и, начиная тяжело дышать, на пару секунд остановился.

Я оттолкнул его, когда его рука потянулась к той области, где находилось моё сердце, и снова поднялся. Главное – добежать до места назначения. Я собрал все свои силы и помчался, невзирая на ноющую боль в теле.

– Виктор Николаевич! – послышался голос издалека.

– Маша! – узнал я. – Маша, я здесь!

Я ринулся ещё быстрее, спотыкаясь уже не так часто, и периодически разворачивался, убеждаясь в том, что Колесников гонится за мной. Я чувствовал, что могу победить.

Солнце, редкими лучами проникавшее в лес, иногда освещало мне дорогу. У меня не было времени смотреть, виснет ли надо мной облако или нет. В данный момент меня это волновало меньше всего.

Уже через пару минут, когда мне становилось труднее бежать, я увидел среди деревьев три фигуры, которые двигались навстречу мне.

– «Да, это они!» – подумал я с радостью и, немного замедлившись, взглянул назад. Виктора там не оказалось, из-за чего я подумал, что он меня раскусил, но неожиданно он накинулся сбоку, нанося мне сильные удары по животу и спине. Я понял, что снова начинаю задыхаться, и никак не мог дать отпор Виктору.

Прошло секунд пятнадцать – раздался выстрел. Виктор, не увидевший бежавших людей, получил пулю в ногу и перестал сыпать на меня удары, упав рядом со мной и схватившись за раненное место.

– Нет-нет-нет! – начал он. – Такого не должно было случиться!

Я почти закрыл глаза, начиная отключаться, но та троица подоспела вовремя. Кирилл вместе с Владой занялись Колесниковым, стараясь его обездвижить, а Маша села рядом, с ужасом оглядывая искалеченного меня.

– Всё нормально, Виктор Николаевич, сейчас всё будет нормально… – проговорила она, пытаясь аккуратно поднять меня.

С её помощью я встал на ноги, в то время как руки Виктора уже связали и подняли его самого. Он бормотал что-то невнятное, проклиная каждого из нас, и будучи не в силах воспрепятствовать, после чего ушёл в свои мысли.

– Что с ним делать? – спросила Влада, крепко держа его вместе с Кириллом.

– Я не знаю… Но убивать нам его нельзя, – пояснил я, восстанавливая дыхание. – Нужно дойти до дома.

Когда мы добрались и зашли внутрь, Кирилл усадил своего отца на диван, а тот, в свою очередь, странно покачивался вперёд-назад, плача и что-то шепча. Всем стало ясно, что он окончательно обезумел.

– Почему его нельзя убивать? – спросила меня Влада, когда я пытался отойти от случившегося.

Я попытался дать ответ, но не смог. Я затуманенным взглядом смотрел на своих спасителей и лишь покачал головой.

Мы все сидели в тишине, пока её не прервал знакомый гудок. Судно…

– Оно здесь! – воскликнула Маша и посмотрела на меня. – Виктор Николаевич, Вы слышали?

– Да, – с кроткой улыбкой выдавил я, – слышал.

– Нам нужно поскорее к берегу, чтобы успеть! – Она повернулась к Владе и Кириллу. – Вы ведь поедете с нами?

Они переглянулись друг с другом и ответили согласием.

– Виктора мы тоже возьмём, – добавил я, подняв голову.

На это мне никто не ответил, и Маша быстро побежала забирать наши вещи. Схватив рюкзаки, она повесила их на оба плеча и, вернувшись обратно, захотела помочь мне встать, но я сделал это сам. Я не видел, насколько сильно был изуродован побоями, но тело болело неимоверно.

Все вместе мы спустились вниз, когда судно уже причалило. Знакомый капитан молча смотрел на нас, стоя на борту и дожидаясь нашего захода. Я попросил его подойти и помочь. Он выполнил мою просьбу и без лишних слов завёл Виктора на борт, усадив его на деревянный табурет.

Когда я смотрел на Колесникова, судно и капитана, всё казалось мне странным, но я понимал, что смог справиться со всем, и с счастливой улыбкой повернулся к остальным. Те стояли полукругом передо мной.

– Вот и всё, – заключил я, держась рукой за свой живот, и сделал шаг на трап, – пойдёмте.

Все трое как-то слабо улыбнулись, мельком переглядываясь друг с другом, и я не понял, что это значило.

– Виктор Николаевич, – обратилась ко мне Маша, передавая мне мой рюкзак, – нам пора уходить.

– Нам?.. Что ты имеешь в виду?

– Мы достаточно помогли Вам, – продолжил Кирилл. – Вы справились. Вы победили.

От непонятного страха у меня затряслись поджилки.

– О чём это вы? – переспросил я, оглядывая каждого. – Давайте же, идёмте за мной. Мы покинем это место.

Влада покачала головой, выражая отрицание, и тут все трое резко обняли меня.

– Нам и правда пора, – сказала совсем тихо Маша, и я закрыл глаза.

Когда я открыл их, ни одного человека передо мной не было. Я посмотрел на свои руки, дотронулся до лица и глубоко вдохнул, понимая, что я живой и не чувствую никакой боли в теле. Я огляделся по сторонам и, повернувшись назад, увидел курившего капитана. На деревянном табурете никто не сидел.

– Я прибыл ровно во столько, во сколько ты просил, – сказал капитан и, выдохнув дым, взглянул на меня. – Заходи уже. Я не буду ждать тебя вечность.

Я, словно выйдя из транса, быстро взошёл на судно и, встав рядом с капитаном, опустил глаза вниз. Мы стояли в тишине, пока трап не поднялся и судно не двинулось по воде. Я кинул взгляд на городок и удручённо вздохнул.

– Так ты нашёл, что искал? – поинтересовался капитан, когда судно отплыло на достаточное расстояние от острова.

Я положил руку на свою грудь, нащупав там крестик, и вдохнул полной грудь, не ощущая никакой тяжести. Подняв голову, я посмотрел на чистое небо, не увидев там никаких облаков или тучек. Я не чувствовал никакого презрения или ненависти к себе. Я не чувствовал никакой вины. Я чувствовал свободу.

– Да, нашёл.

Смысл существования

Как я помню, это был вторник. Именно в тот день я почувствовал, что что-то пошло не так.

1

Стук в дверь прервал мои размышления. Я глубоко вздохнул и, поднявшись с места, прошёл в прихожую; даже не посмотрев в глазок (потому что по стуку догадался, кто это был), открыл дверь.

– Ты так быстро вернулся, – сказал я.

– А ты так скверно выглядишь, – ответил мой друг. – Можно?

Я отошёл в сторону, пропуская его внутрь, и закрыл дверь на замок, снова вздыхая.

– Ты в зеркало когда в последний раз смотрел? – спросил друг.

Я пожал плечами и, вернувшись к кровати, быстро заправил её, попутно окидывая взглядом помещение. Я жил в квартире-студии, которой мне более чем хватало. Кому-то она могла показаться тесной, но мне служила небольшим мирком, где можно скрыться от чужих глаз.

Я уселся на кровать, а мой друг, Виктор Волков, включил чайник и повернулся ко мне. Этот человек уже давно работает профессором в университете. Он старше меня на пять лет, и я знаком с ним достаточно давно.

– Ты не выходил на связь, – облокачиваясь на кухонную стойку, сказал Виктор с небольшим упрёком, смешанным с волнением.

– Я знаю.

– Почему ты мне не написал?

– Ты ведь куда-то уезжал, – ответил я, пожимая одним плечом, – вот и не тревожил.

– Клим, я приехал сегодня и написал тебе об этом в сообщении, но ты не ответил.

Виктор повернулся и стал хозяйничать, делая себе и мне чай.

– Ну… – начал я. – Я телефон не заряжал. Я даже из дома не выходил в эти дни.

– И какова тому причина?

Я снова пожал плечами, хмыкнув.

– Расскажи лучше, как прошло твоё путешествие на тот остров, – перевёл тему я, почёсывая щёку.

Волков удручённо вздохнул и, размешивая сахар и стоя спиной ко мне, ответил:

– Было тяжело. Я с подобным никогда не сталкивался. Всё было… довольно странно. Но теперь всё хорошо.

Виктор говорил как-то непонятно, и я не до конца понял, что он имел в виду.

– Ну и… каков твой вердикт? – попытался продолжить я. – Интересные там люди?

– А… я не знаю. Там никого не было. Городишко-то совсем пустой.

– Пустой?! И что ты делал там все эти дни?

Он остановил движение ложки по окружности и коротко ответил:

– Да так…

Передав мне чашку чая, он уселся со своей напротив меня, подставив предварительно стул, и улыбнулся. Я понял, что весь его маленький рассказ – история неполная, но докапываться я не хотел. Ну… почему не хотел? Хотел! Но побоялся, что могу как-то навредить Виктору с его-то эмоциональным характером и травмирующими воспоминаниями.

– Ты хотя бы принимал те лекарства, которые тебе прописывали? – сменил тему он, отхлебнув немного чая.

– Принимал. Ну, не всегда, но принимал.

Виктор посмотрел на меня укоризненным взглядом, но ничего не сказал, зная, что я и так прекрасно пойму его.

– Что я тебе говорил насчёт здоровья? – настойчивее и более хмуро продолжил он.

– Перестань, – попытался пресечь его я, – ты мне не мама, чтобы обо мне так заботиться.

– Я твой друг. Сути особой не меняет.

Я не знал, что на это ответить, поэтому просто опустил глаза в пол.

– Ну а что насчёт работы?

– Там картина не самая лучшая, – пробормотал я.

– Тебя уволили?!

– Нет. Я сам ушёл.

Подняв взгляд на Виктора, я увидел, что он был удивлён, и сразу добавил, предотвратив огромное количество вопросов в мою сторону:

– Начальство ужасное. Было очень тяжело сотрудничать с ним.

– Я не сужу тебя, Клим, – тут же ответил Виктор, чтобы отбросить мои лишние мысли. – Я даже рад, что ты ушёл оттуда. Меньше проблем для тебя. А то… ты сам на себя не похож, причём во всех смыслах.

Я вздохнул и, сделав большой глоток чая, поставил кружку на край прикроватной тумбы, пошёл к зеркалу. Виктор, проследив за моим шагом, поправил кружку, переставив её ближе к центру, чтобы она не упала.

Зайдя в ванную комнату, я шагнул к раковине и взглянул в зеркало, но, к моему большому удивлению, не увидел там себя. Нет, я не вампир. Я отражался в зеркале, но вот своё лицо я видел очень-очень плохо. Оно было замылено, и я не мог разглядеть ни единой его черты.

Сначала я подумал, что зеркало просто запотело, и стал протирать его рукавом, но все попытки оказались тщетны. Я смотрел и мог отчётливо увидеть свои волосы, тело, одежду, но не лицо. Я касался его, пытался поправить ситуацию. Ничего не помогало.

Я в страхе отошёл на два шага и вскрикнул, не ожидая, что упрусь в стенку, напрочь забыв, насколько моя ванная комната была узкая.

– Клим? – позвал меня Волков, встав с места, и пошёл ко мне. Я не ответил, из-за чего он ускорил шаг и уже через секунд пять стоял рядом. – Что случилось?

Я смотрел то на него, то на зеркало, судорожно хватая друга за рукав и показывая пальцем в отражение.

– Я не вижу… Я не вижу своего лица! Виктор!

– О чём ты говоришь… – непонимающе спросил тот, придерживая меня другой рукой на случай того, если я упаду. Он попытался подвести меня к зеркалу, чтобы доказать обратное, но я стал рыпаться, не желая подходить к предмету, искажавшему меня. – Клим, спокойно. Просто посмотри туда. Вот, – добавил он, аккуратно поворачивая меня в нужную сторону.

Я всё-таки решился взглянуть в отражение снова. Виктора я видел прекрасно, но вот себя до сих пор не мог разглядеть.

– Нет-нет, – закрыв лицо руками, запротестовал я, – этого не может быть!

Виктор просто-напросто не знал, как мне помочь. Уверен, поначалу он думал, что я решил пошутить так, ведь частенько любил ставить его в неловкое положение или же пугать, но этот случай был правдивый, самый настоящий. Виктор с подозрением осмотрел ванную комнату и, держа меня за плечи, вывел отсюда, закрывая за нами дверь.

Я даже не заметил, как он посадил меня на кровать и вручил кружку с чаем, сказав, что мне надо успокоиться. Только после пары глотков я стал понимать, что вообще происходит.

– Клим, ты меня слышишь? – спросил сидящий рядом Виктор, глядя на меня.

– Слышу, – глухо ответил я, ощущая, как дрожат руки.

Виктор аккуратно забрал у меня кружку и сказал:

– Тебе могло всё это показаться. Может, обычная игра разума или…

– Ты сейчас серьёзно?! – неосознанно крикнул на него я, подскочив с кровати. – Я не вижу самого себя! Я великолепно вижу всё, но не себя! Такого быть не должно!

– Клим… возможно, ты немного устал, всё как-то…

– Не говори так, словно всё знаешь! Ты ни черта не знаешь! Вот скажи, Волков, с тобой случалось такое, что случилось со мной?!

– Нет, но…

– Вот и всё! Поэтому закрой рот и не смей даже…

– Воронов, хватит! – неожиданно для меня громко крикнул Виктор, резко встав и вытянувшись во весь рост. Поняв, что сейчас сам начал повышать голос, он выдохнул, но всё же строго посмотрел на меня, отчего мне стало как-то не по себе. Я, и так сутулившийся, сжался сильнее. – Ты сейчас не в состоянии нормально разговаривать. Тебе нужен сон.

– Но я… я ведь… – ничего не понимая, пытался что-то сказать я, хоть ничего путного из этого не могло выйти.

Виктор вновь взял меня за плечи и рывком посадил обратно.

– Спать, – сказал он хмуро, указывая на подушку.

Я лёг на неё через пару мгновений, не накрываясь одеялом, и моментально погрузился в сон.

2

Мне приснился кошмар, из-за которого моё пробуждение стало тревожным: подскочив и сбросив одеяло, которым, судя по всему, накрыл меня Виктор, я глубоко вдохнул, будто вынырнул из воды.

– Клим! – воскликнул Волков и быстро сел рядом со мной.

Я, откашлявшись, прикрыл глаза ладонью и сглотнул комок в горле, стараясь не думать о моём сне.

– Снова тот кошмар? – знакомый с моими проблемами, тише спросил Виктор.

Я закивал головой, ничего не говоря, ведь он и так прекрасно знал весь его сюжет, о котором я не раз рассказывал. Вообще, мне редко что-то снится, а если такие моменты и бывают, то зачастую это кошмары, причём всегда одни и те же, отражающие прошлое: отец, загоняя меня в угол комнаты, хватает за волосы и кидает на пол; берёт в одну руку жёлтый толстый кабель и, прижимая ногой мою голову к полу, начинает хлестать меня по спине, пока я не потеряю сознание.

Виктор принёс мне стакан воды, и я отпил немного, спокойно выдыхая. Я ощутил на себе беспокойный взгляд друга и поднял глаза на него. После этого я посмотрел на его руку, в которой он держал какую-то фотографию, склеенную скотчем по центру. Я кивнул, спрашивая, что там у него, тем самым переводя тему. Виктор, понимая, что я не собираюсь говорить о кошмаре, передал мне фотографию, на которой были двое мужчин.

– Кто это такие? – поинтересовался я, рассматривая их, и заметил некоторую схожесть между одним из них и Виктором.

– Люди с острова, – глядя то на меня, то на фото, с непонятной улыбкой проговорил Виктор, тряся ногой, явно нервничая.

– С… острова? Но там ведь никого нет.

– Сейчас – да, но вот раньше… Они там были.

– И ты… как-то был с ними знаком или…

Я пытался понять хоть что-то, начиная задавать вопросы, но Виктор лишь качал головой практически на всё.

– Давай-ка вставай и собирайся, – сказал он, забирая из моей руки фотографию. Сложив пополам, он убрал её в правый карман штанов. – Нам нужно сходить кое-куда.

Я знал, что если Виктор говорит «кое-куда», то это явно что-то важное, поэтому не заставил его ждать. Одевшись, я хотел уже взять телефон, но не стал, понимая, что он отключён. Поставив его на зарядку, я пошёл к выходу из квартиры.

Пока мы спускались по лестнице с третьего этажа, я вспоминал, как я выгляжу: короткие русые волосы; на лбу уже показывались морщины, потому что, как говорил Виктор, я очень часто хмурюсь; чуть узковатые светло-голубые глаза, под которыми красовались огромные синяки; нос был чуть вздёрнутым; скулы прямоугольные.

– Так ты расскажешь мне про тех людей? – спросил всё-таки я, когда за нами закрылась дверь подъезда.

– Расскажу, расскажу. Наберись терпения.

Виктор остановился посередине тропинки и повернул направо, где был цветочный магазин. Мы молча дошли до него, и, пока Виктор покупал лилии, я наблюдал за школьниками, идущими домой с весёлыми глазами и улыбками. Я лишь хмыкнул и, повернувшись к другу, увидел, что он уже всё оплатил, и после этого мы отправились к месту назначения, которое, как я уже понял, было кладбище.

– Ты ведь помнишь легенду про сумасшедшего священника? – резко начал Виктор, шагая рядом со мной.

Перед тем как отправиться на тот остров, Виктор многое узнал про городок, находящийся там: о главной семье, о религии, о необычном человеке, который, если судить по той самой легенде, убил старого священника и взял под контроль всё поселение. Виктор изучил буквально всё, но так и не добрался до истины – до конца истории.

– Помню.

– Так вот, – продолжил он со вздохом, – я видел его. Видел Виктора Колесникова, его сына. Младшую Некрасову и её отца.

От таких слов я даже остановился. Я выпучил глаза на друга, но он смотрел на меня совершенно спокойно, хоть и немного отрешённо. И тут я узнал от него почти во всех подробностях, что произошло с ним за всё то время, которое он провёл на острове.

На протяжении часа я слушал Виктора, не смея перебивать, и удивлялся с каждым разом всё больше и больше. Я пытался найти разумное объяснение случившемуся с ним, но постоянно терялся в догадках. Его монолог закончился перед входом на кладбище. Мы остановились, и он, глубоко вздохнув, грустно взглянул на меня, чего-то ожидая.

– Ты считаешь меня сумасшедшим? – спросил он наконец.

– Я… не знаю, – опуская голову, ответил я. – Правда, не знаю… Рассказанная тобой история кажется такой странной… Ты взаимодействовал с настоящими вещами, с живым капитаном судна, с образами нескольких когда-то существующих людей и с одним придуманным тобой. Как это может быть?

Виктор покачал головой, говоря, что сам не может дать ответ этому и многим другим вопросам, хоть он и был рад своеобразному освобождению от всех тех ужасных чувств, что ранее терзали его душу. Безусловно, я тоже радовался этому, ведь Виктор – это мой единственный близкий человек. Собственно, как и я для него.

В гнетущей тишине мы вошли на кладбище и, пройдя по нескольким каменным дорожкам, приблизились к могиле маленькой Волковой. Я про себя поздоровался с ней и, усевшись на скамейку, проследил за Виктором, который, положив лилии на цветник, поправил упавшие вазочки. Оглядев всё это дело, он сел рядом со мной и снова глубоко вздохнул. Я положил руку ему на плечо и ободряюще похлопал, как любил делать это он сам. На его лице проскочила слабая улыбка.

– Ты правда перестал чувствовать вину за произошедшее? – спросил я негромко.

Тот кивнул, добавив:

– Но я хочу приходить сюда. Здесь мне… спокойно.

Я чуть наклонился вперёд, ставя локти на колени и подпирая ладонями голову, прикрывая глаза. Я задумался обо всём случившемся за сегодняшний день и пытался понять, где была реальность и где был вымысел.

К сожалению, одна реальность и ничего более.

3

Не помню, сколько мы просидели у могилы в тишине, но решили уйти, когда начало капать с небо. Виктор посмотрел на набежавшие грозовые тучи и, встав со скамьи, со вздохом открыл большой зонт.

– Иди сюда, ты и так болеешь, – сказал он, кивая в свою сторону.

Я поднялся и пошёл рядом с ним, на секунду с какой-то грустью посмотрев на лилии. В груди сжало от непонятного страха, но я быстро успокоился и отправился к выходу с кладбища. Дождь усилился, я поправил шарф.

Пока мы спокойно шли к моему дому, прохожие без зонтов и капюшонов торопились скрыться от непогоды. Некоторые даже толкались и задевали меня плечом, не извиняясь за это. Я оборачивался на них, окидывая неодобрительным взглядом, и замечал, что все они были одинаковые: злые, уставшие, истощённые, словно это были совсем не люди, а марионетки.

Мимо нас промчалась машина скорой помощи, направляясь в сторону главной площади. Из-за сирены у меня сильно зазвенело в ушах, и я поторопил Виктора, чувствуя, что мне нехорошо. Он же, шагающий до этого момента размеренно, взял меня под локоть, чтобы я не грохнулся на асфальт. В какой-то момент мне показалось, что я умру прямо сейчас.

Но, к счастью одного лишь Виктора, всё обошлось. Когда сирена перестала выть и мы прошли достаточное расстояние, мне полегчало. Людей вокруг практически не было, ведь все уже успели разбежаться по домам или спрятаться на время под крышами чужих подъездов или в магазинах.

– Тебе завтра на работу? – спросил я, подойдя к дому.

– Безусловно, – кивнул Волков. – Я завтра к тебе зайду, проведаю. Не забудь сегодня принять лекарства, завтра тоже.

– Да, мой капитан.

– И телефон держи заряженным, на домофон отвечай. А не то буду бросать камни в твоё окно.

– Вы ужасны, Виктор Николаевич, – ответил я строгим голосом, но всё же смеясь.

Виктор с улыбкой снова кивнул и, пожав мне руку, направился к себе домой. Я около полуминуты смотрел, как он идёт по тротуару и скрывается за углом. Лишь после этого я зашёл в подъезд и поднялся в квартиру.

Скинув пальто, я снял ботинки и поставил их сушиться в ванной, на батарею. Стоя спиной к зеркалу, я чувствовал, как моё любопытство брало верх – я хотел посмотреть на своё отражение вновь, но не стал.

Услышав, как громко стучат часы в коридоре, я немного занервничал. Меня всегда раздражал и слегка пугал этот звук, поэтому, выйдя из ванной комнаты, я быстро включил маленький телевизор, дабы заглушить стук.

Пока телевизор что-то лепетал (я сильно не вслушивался), я искал лекарства. По сути дела, у меня была обычная простуда, но врач сказал, что это, как-никак, нужно лечить. Вспомнив эти слова, я пробормотал их вслух и, найдя упаковки нужных таблеток, прочитал приложенную бумажку, в которой было указано: что, когда и в каких количествах употреблять.