Текст книги "Становление"

Приближаясь к ней, я с каждым шагом чувствовал, что за мной по пятам следует какое-то серое облачко, готовое сейчас же поглотить меня. Я, медсестра и это облачко зашли в палату, где я увидел свою дочь, лежащую на койке. К Соне были подключены разные аппараты. Облачко, которое, как я думал сначала, видел только я, устроилось под потолком, прямо над Соней. Я понял, что оно шло сюда не за мной, а за ней.

Заметив меня, она слабо улыбнулась и тихо позвала. Я тут же подошёл к ней и, сев рядом с койкой, взял за руку, обеспокоенно рассматривая её.

– Что с ней случилось? – спросил я у молчавшей медсестры.

– Её сбила машина, – кратко ответили мне.

Вся следующая неделя, которую я провёл в палате, была для меня сущим адом. Я смотрел на свою дочь и молился всем богам в надежде на то, что они смогут помочь. Я до конца надеялся, что Соня пойдёт на поправку, ведь многие люди часто выживали после таких происшествий, но данный случай не был одним из тех. Я каждый день видел, как облачко, нависшее над моей дочкой, темнело и опускалось всё ниже, тем самым приближаясь к ней. У Сони было много сломанных костей, а сердце билось уже не в том ритме, что раньше. Я видел, как моё солнце, свет моей жизни угасает, и ничего не мог с этим поделать.

Вечером 31 декабря, когда я пришёл к ней с подарком, она всё так же лежала и смотрела наверх. Казалось, она рассматривала то облако, которое полностью почернело. Сев рядом с ней, я улыбнулся и погладил её по волосам. Я пытался быть сильным и держаться ради неё, не показывая слёз, но Соня видела меня насквозь. Она положила свою ладонь на мою и легонько сжала мои пальцы. Я видел по её глазам, что она прекрасно понимает, что её ждёт, но ей не было страшно.

– Ты ведь не забудешь меня? – спросила она тихо. Ей было всего лишь одиннадцать лет, но смотрела она глазами взрослого.

Через кончики её пальцев я чувствовал, как замедляется и затихает стук её сердца. Я хотел прямо сейчас умереть вместо неё.

– Никогда, милая, – еле сдерживая слёзы, ответил я.

Соня улыбнулась мне и, закрывая глаза, выдохнула. Облако над ней испарилось, а сердце остановилось.

Я продолжал сидеть рядом с ней, держа её ладонь и пытаясь осознать произошедшее. Лишь через пару минут я заплакал, уткнувшись лбом в её руку. Я плакал очень долго, тихо умоляя неведомые силы вернуть мою дочь к жизни, но никто мне не отвечал. Я проклинал себя и всех богов.

* * *

Я пустым взглядом прожигал дыру в ножке стола, на которую смотрел на протяжении всего рассказа. Маша не двигалась и, казалось, не дышала во время повествования. Только сейчас, когда история стала известна ей, она неожиданно обняла меня, стараясь как-то поддержать, и я обнял её в ответ.

– Спасибо, – сказал я, кладя голову на её плечо.

Мы просидели так без слов минуты три. Я чувствовал, что мне были необходимы этот разговор и эти объятия.

– Спасибо, – повторил я, отодвигаясь от Маши, и окинул взглядом комнату. – Не самое лучшее время и место для исповеди, наверное.

– В самый раз, – ответила она и поднялась с кровати. Я видел, как её поразила история о моей дочке. – Тот человек, который сбил Соню, поплатился за содеянное?

– Да. Отсиживает своё в тюрьме.

Я встал с кровати и, поправив лямки рюкзака, хотел уже пойти осматривать следующую комнату, но был остановлен Машей.

– Виктор Николаевич, – обратилась она ко мне, – простите за такой вопрос, но… Когда я спросила, есть ли у Вас семья, Вы сказали, что у вас есть дочь. Почему?

– Если она умерла, – ответил я без промедления, – это не значит, что она перестала быть частью моей жизни. Она просто стала жить здесь, – я положил ладонь на своё сердце. – Солнце угасло в этом мире, но оно продолжает светить в моей душе.

5

Пережёвывая мои последние слова, Маша шагала за мной в дальнюю комнату. На двери ножом были вырезаны узоры, которые поначалу казались какими-то нелепыми и неуместными, но, присмотревшись, можно было увидеть, как разные линии соединялись, складываясь в единые элементы.

Я несильно толкнул дверь и оказался в заповедном месте, тишину которого никогда нельзя было нарушать, – библиотеке. Она была маленькой, но очень красивой. Все книжные шкафы так и манили меня, чтобы я подошёл и прошёлся пальцами по корешкам книг, что я и сделал через пару секунд.

– Я бы переехал сюда только ради этой комнаты, – мечтательно вздохнул я и, взглянув в самый конец одного из шкафов, увидел торчащую книгу, которая вот-вот могла упасть.

Заинтересованный ею, я пошёл туда и попытался вернуть её в прежнее положение, чтобы она стояла ровно и в одной линии с другими, но не получилось. Я вытащил книгу и посмотрел на мешающий предмет, лежащий у стенки. То была тоже книга, по размеру меньше моей ладони, и я достал и её. Повернув лицевой стороной к себе, я увидел, что это была Библия.

– Уже погрузились в чтение, Виктор Николаевич? – поинтересовалась Маша, нарушая тишину.

– Не особо, – пробормотал я, ставя первую книгу и рассматривая потрёпанную Библию, а если быть точнее – Новый Завет. Было видно, что его несколько раз поджигали, но, судя по всему, быстро спасали от огня. На некоторых страницах были закладки, и я поочерёдно открывал их и остановился на одной из них. – Ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем.

И снова эта боль. Я зажмурился, кладя ладонь на свою грудь, словно пытаясь так избавиться от разрывающего в ней чувства; на пару секунд мне показалось, что моя грудная клетка сейчас сломается. Маша подхватила меня, чтобы я не ударился спиной о стеллаж, и придержала. Мы оба поняли, в чём причина.

– Одно лишь упоминание сопровождается этим, – невнятно сказал я, стараясь выровнять дыхание. – Что это за место… такое…

Маша снова помогла мне дойти кресла, только уже в этой комнате, и я уселся, глубоко выдыхая. Я решил съесть одну конфетку, чтобы немного успокоиться, и принялся листать странички Завета, но уже молча. Маша, стоя рядом со мной, украдкой посматривала на текст. Я поднял взгляд на неё.

– У Вас появились какие-то мысли, Мария Дмитриевна? – спросил я и увидел улыбку от такого официального обращения.

– Да, но они мрачные и не слишком обнадёживающие.

– В нашей ситуации других и быть не может.

Я закрыл Новый Завет хлопком и, поднявшись с кресла, убрал книжку в боковой карман рюкзака, направляясь к последней комнате, которая принадлежала младшей в семье. Я взялся за ручку и, даже не повернув до конца, понял, что дверь заперта. Взглянув на небрежно установленный замок, я приметил, что его разместили здесь относительно недавно.

– Как тебе идея выломать дверь?

– Виктор Николаевич, если никого нет, кроме нас, это не означает, что можно крушить дома людей.

– Ну хорошо, хорошо. – Я прислонился плечом к стене и посмотрел на Машу. – Какие у тебя есть идеи?

– На улице Вы нашли верёвку. Можно попробовать забраться по ней.

– Как тот вор-любовник?

– Как тот вор-любовник.

Мы без промедлений спустились вниз и, выйдя на улицу через кухню, посмотрели на окно, которое, к несчастью, было закрыто.

– Верёвку мы не закинем, – сказал очевидную вещь я и осмотрелся по сторонам в поисках того, что бы нам могло помочь. Взгляд остановился на железной скамье у входа в сад. – Вон, смотри. Перетащим её сюда, я встану на неё, подниму тебя, и ты, возможно, дотянешься до окна, если очень постараешься.

Я понял по её недоверчивым глазам, что план её не очень радует, и цокнул языком.

– Если бы здесь была лестница, я бы её притащил, – буркнул я.

– Просто это немного небезопасно для меня. Упасть ведь с такой высоты могу.

– А ты не падай.

Мы кинули рюкзаки на землю и сняли куртки, чтобы двигаться было удобнее, после чего перенесли скамейку сюда, прислоняя её спинкой к стене дома. Я забрался на скамейку и, поставив руки в бока, посмотрел на Машу, пытаясь придумать, как легче её поставить к себе на плечи. Она тихо усмехнулась с моего задумчивого взгляда.

– Так, я придумал, – спрыгивая со скамьи, сказал я и, поправив свитер, присел на корточки, но спиной к Маше. – Давай.

– Если всё получится, Вы поставите мне зачёт автоматом? – сразу спросила Маша.

– Возможно. Лезь уже.

Она сначала помедлила, стараясь понять, как лучше будет залезть, и через полминуты у неё получилось. Когда она залезла ко мне на шею, я разогнул колени и, медленно вытянувшись, крепко держа её за ноги (ближе к бёдрам), шагнул на скамейку.

– А теперь… дотянись до подоконника, возьмись и а-а-аккуратно встань на мои плечи, – проговорил я негромко. – Я не уроню тебя.

Я услышал, как Маша выругалась, после чего начала подниматься, хватаясь одной рукой за подоконник и другой опираясь на стену. Я стоял ровно, не шатаясь, придерживая её за ноги, чтобы она не упала. Примерно через минуту ей удалось выполнить мои указания, и она принялась открывать окно. С этой стороны сделать это было трудновато, поэтому Маша сняла со своего ремня ножик и воспользовалась им.

Когда окно поднялось вверх и с характерным щелчком ударились верхние ставни, я спокойно выдохнул.

– Молодец, – похвалил её я. – Давай, лезь дальше.

Она сделала это, не дождавшись моих слов. Когда она оказалась внутри, я снова выдохнул, разминая плечи и понимая, что надо бы мне почаще заниматься физкультурой.

– Всё нормально там? – спросил я, подняв глаза наверх.

– Да, – сразу ответила мне Маша, выглянув из окна, – идите сюда.

Забрав наши вещи, я вернулся на второй этаж и зашёл в ранее закрытую комнату, в которой всё перевёрнуто вверх дном. Все ящики и дверцы шкафчиков открыты, если не вырваны с петель. На столе лежали исписанные листы бумаги, на полу – вырванные странички из Нового Завета. Одеяло скомкано, осколки зеркальца покоились на кровати, на обоях были еле заметны капельки крови.

– Тот Завет, что Вы нашли, – начала Маша, поднимая с пола маленькие странички, – был спрятан, так?

– Да, в самом дальнем углу, за книгами, – кивнул я, осматривая беспорядок, и достал Новый Завет. – Видимо, его пытались уберечь. Спасти от кого-то.

– От нового… новых высших сил?

– Скорее всего. Без ведомой на то причины навряд ли кто-то стал бы прятать эту вещь.

Мы осмотрели поле боя ещё раз, и в мою голову начали закрадываться разные варианты того, из-за чего и между кем здесь могла произойти драка, но ни я, ни Маша не были опытными детективами. Мы и детективами-то не были.

– Страшно представить, как проходила эта драка, – сказал я, обращая внимание на сломанную настольную лампу, погребённую у шкафа, и на осколки зеркала. – И это… было лишь из-за Нового Завета?

– Судя по всему, один нападал, пытаясь уничтожить священное писание, а другой всеми силами защищал его.

– А вот это предположение мне нравится больше, чем то, что ты высказала на кухне.

– Про каннибалов?

– Именно про них.

Только сейчас я до конца осознал, в какую ситуацию мы попали. Малоизвестный городок, оказавшийся безлюдным, оставленный гнить на этом острове вместе с выбросившимся китом. Странные происшествия, суть которых мы не можем пока что осознать до конца. И не менее непонятная вера, в основу которой положено полное отрицание Иисуса Христа и ненависть к нему.

Маша продолжала осматривать комнату, и я от неё не отстал. На полу, помимо страниц Завета, были фото, вытащенные из альбома. Одно из них было порвано на две части, и я, соединив их, увидел два знакомых лица. Первое принадлежало человеку, который был главой этого дома, – мужчине с доброй улыбкой. Второе же было изображено не только на этом фото, но и на всех иконах, расставленных в каждом доме и в каждой комнате. Двое мужчин стояли у входа в ту церковь, что находится недалеко от нас, и улыбались в камеру.

Я рассматривал второго, одетого как священник. Хоть на его лице сияла улыбка, взгляд был строгим и пронзительным, как острое копьё, и я от страха даже сглотнул. Найдя на столе скотч и ножницы, я быстро «починил» фото и спрятал его в карман.

Кинув взгляд в окно, я заприметил движущуюся фигуру и понял, что сейчас мне это точно не чудится. Очертания её были точно такими же, что я видел в коридоре. Я высунулся в окно, чтобы рассмотреть бегущую из леса светловолосую девушку, и узнал в ней ту, что была на семейном фото. Она мчалась в городок со всех ног.

– Эй! – окликнул её я, заставив на секунду остановиться, когда она была близко с домом. Она подняла на меня свои испуганные фиалковые глаза и ринулась дальше с ещё большей скоростью.

Понимая, что заходить сюда она точно не будет, я выбежал из комнаты так быстро, что даже Маша не успела схватить меня за руку, и, покинув дом, погнался за девушкой, которая уже ринулась вниз по тропинке.

– Постой же ты! – кричал я ей вслед.

Я бежал, глядя только на неё. Напрочь забыв о существовании чёртовых ступеней тропинки при восходе на холм, я, не посмотрев себе под ноги, пролетел над ними, вдобавок споткнувшись перед этим, и кубарем покатился по пригорку. Все тридцать хижин, мимо которых я так или иначе катился, поднимая пыль, смеялись над этой сценой, ну а я после нескольких ударов головой о камни, которыми была проложена тропинка, отключился.

6

Очнулся, как я понял, только к вечеру. По крайней мере за окном было темно, а мои наручные часы с немного треснувшим стеклом от частых кувырков и ударов о землю показывали десять часов вечера.

Я неспеша открыл глаза, чувствуя сильную головную боль, и увидел, как рядом со мной сидит Маша, придерживая щёку ладонью и, наверное, дремля. Мельком оглядев комнату, я понял, что нахожусь в комнате родителей той девушки, за которой я бежал и которой в этой комнате не наблюдалось.

– Маш… Маша, – пробормотал я, слегка качая девушку за плечо, и её бездыханное тело тут же упало рядом со мной. Я вскрикнул от страха и отполз на другую часть кровати.

После этого я проснулся второй раз с глубоким вдохом, подскочив с подушки и оглядываясь с испуганными глазами. Настоящая Маша, сидевшая на краю, тут же встала и, подойдя ко мне, взяла за плечи, пытаясь меня успокоить:

– Виктор Николаевич, всё нормально, всё хорошо. Вы слышите?

Я дышал через рот, будучи не в силах выполнить её просьбу. Я глядел на неё с испугом и резко взял её лицо в свои ладони, внимательно осматривая.

– Это ты, точно ты?! Ты живая?! – начал я, как полоумный.

– Да, это я, не кричите! – сама повысила голос Маша и отодвинулась. – Да уж… хорошенько Вы ударились.

Я убрал руки и коснулся своего лба, слегка хмурясь.

– Я очень надеюсь, что память Вам не отшибло, – попыталась разбавить обстановку Маша.

– Я не считал, сколько раз перевернулся и ударился, так что вынести вердикт не могу, – повёл плечом я и лёг обратно. – Как ты меня донести-то смогла?

– Мне помогла Влада.

– Влада?

– Влада. Я могу трижды повторить, если у Вас ещё и слух испортился.

– Маша, не язви, – попросил я, глубоко вздыхая. – Объясни, кто это.

– Та девушка, за которой Вы погнались. От Вас все девушки так убегают?

– Ещё одно слово…

– Я поняла, поняла, – засмеялась Маша, вскинув руки, – больше не буду.

– Зачем она помогла тебе и мне, раз уж убегала?

Маша лишь пожала плечами.

* * *

Когда я ринулась за Вами, та девушка стояла в самом конце тропинки и дожидалась, когда же Вы уже закончите свой весёлый спуск. Вы припарковались бы у кита (с такой скоростью катились!), если бы она вовремя не остановила тело.

Я прибежала к ней, немного запыхавшись, и поблагодарила, садясь около Вас.

– Пожалуйста, не убегай, – попросила я её, – ты единственный живой человек, которого мы смогли увидеть здесь. Все остальные… где они?

– Вы не отсюда, – сказала она, не ответив на мой вопрос, – кто вы такие? Как вы вообще здесь оказались?

– Меня зовут Маша, а его…

– С фамилией.

– Что?

– Назови фамилии.

Я была удивлена такому вопросу и не поняла его смысла. В городке не так много людей, можно запомнить всех по лицам и фамилиям, и я, понятное дело, в них явно не числюсь.

– Фролова, – ответила я, – а это Виктор. Волков.

– Ещё один Виктор, – буркнула себе под нос девушка и с каким-то облегчением выдохнула. – Извини за грубость. В нашем городке творятся не самые, мягко говоря, хорошие дела, поэтому я с опаской отношусь ко всем: и к новым, и знакомым лицам. – Она протянула мне руку. – Влада Некрасова. Давай-ка перетащим твоего муженька ко мне домой.

– Он не мой муж, – нервно усмехнулась я, – он преподаватель в университете.

– Вопрос времени.

Я ничего не ответила на это, и мы вдвоём, взяв Вас за руки и за ноги, потащили наверх. Я думала, это будет сложнее, но Вы, к моему удивлению, не такой уж и тяжёлый. Вы вообще что-нибудь едите?

Когда мы принесли Вас в комнату родителей Влады, она начала осмотр на наличие сильных увечий или иных ран, а я продолжила отвечать на её вопросы.

– Мы прибыли сюда, чтобы узнать о вашем городке и острове побольше, но никого не нашли.

– Да уж, счастливчиками я вас назвать не могу, – вздохнула Влада, наклоняясь над Вами, и я увидела на её шее православный крест.

– Ты веришь в…

– Тихо! – тут же закрыла она мне рот рукой. – Вам нельзя упоминать Его.

Влада убрала руку, и я с вопросом посмотрела на неё. Никаких признаков боли на её лице я не увидела.

– Как… Почему ты не чувствуешь этой боли?

Она показала на свой крест и коротко объяснила:

– Я под Его защитой.

– Тебя защищает… этот крест? – недоумённо переспросила я.

Влада мне кивнула и быстро отошла к двери.

– Ждите моего прихода, – приказала она, уже готовясь выйти, – и не упоминайте имя Господа Бога всуе. Я приду и всё вам расскажу. Очень прошу, никуда не уходите.

* * *

Я лежал около полуминуты с выпученными глазами и почти не дыша.

– Задохнётесь так, – вернула меня в реальность Маша. – Скажите что-нибудь.

– Я обдумываю твой рассказ, – объяснил я, с некоторым прищуром посмотрев на неё.

Та, встав с кровати, ушла из комнаты. Я слышал, как она возится в соседнем помещении, а через пару секунд она вернулась с маленькой, уже знакомой нам книжечкой.

– Как я понял, это принадлежит Владе, – вспоминая принадлежащие ей слова и крест на шее, сказал я, забирая Новый Завет у Маши.

– Очень возможно. Я ещё заметила у неё много синяков. Скорее всего, она как раз-таки и дралась с кем-то в своей комнате.

Я на секунду вспомнил священника, но отставил эту версию. Даже если он ввёл какую-то новую религию, как я думал, нападать на невинную девушку он бы не стал. По крайней мере я на надеялся на это.

– Ты ела что-нибудь? – сменил тему я, чувствуя голод.

– Да, пока Вы были в отключке. Хотите поесть?

– Хочу.

Маша не разрешила мне вставать, хоть я и уверял, что не инвалид и могу сам встать и взять себе еду из рюкзака. Как и всегда, она меня не послушала и, принеся наши вещи, открыла тот отсек моего рюкзака, который служил маленьким холодильником. Я взял переданный контейнер с едой и термос с чаем. Когда я предложил ей отужинать со мной, она лишь покачала головой.

– Фигуру блюсти тебе не нужно, ты и так стройна и красива, – отметил я, садясь в удобную позу, чтобы поесть. – Поверь тому, кто поднимал тебя.

– Знаете, я тоже Вас поднимала, – усмехнулась Маша, – кожа да кости, как мне показалось на первый взгляд.

– Вот именно, тебе показалось. Моим мускулам позавидовал бы любой бодибилдер.

Маша недоверчиво обвела меня взглядом и пощупала мою руку.

– Скорее Вы будете завидовать бодибилдерам, – рассмеялась она, заставив меня улыбнуться, – но ладно, Вы не такой уж и тощий.

– И на том спасибо.

Я опустошил содержимое контейнера за минут десять и довольно вздохнул. Прежде чем я захотел подняться, Маша спросила, не кружится ли у меня голова.

– Нет, мне уже лучше, – вставая на ноги и держась за край тумбочки, на которой стояла зажжённая свеча, ответил я и убрал всё вытащенное обратно в рюкзак. Слегка потянувшись и хрустнув спиной, я нахмурился.

– Вам всего-навсего тридцать три, а уже похожи на деда.

– Мне тридцать один.

– Ещё хуже.

Пока мы болтали, в коридоре единожды скрипнула лестница, а после раздались такие звуки, будто кто-то упал на ней. Маша первая выбежала в коридор и, светя фонариком (электричество вырубилось из-за грозы), увидела лежащую на ступеньках Владу, руки которой были от локтя до кончиков пальцев в крови.

– Поднимите её, быстрее!

Я, застывший на секунду от удивления и думающий, что девушка с фиалковыми глазами уже мертва, быстро «очнулся» и, спустившись на несколько ступенек вниз, осторожно поднял её, после чего вместе с Машей вернулся в комнату и положил потерявшую сознание на кровать. Я осматривал её окровавленные руки и терялся в догадках, как эта кровь могла так раскрасить её.

– Сиди пока с ней, – сказал я, стоя в дверях, и помчался на первый этаж с Машиным фонариком. Первым делом я осмотрел гостиную и коридор на наличие посторонних лиц, а после этого запер все три выхода: главный, на кухне и ведущий сад. Ни мне, ни девушкам на втором этаже не нужны были незваные гости.

Пока я бегал туда-сюда, на улице несколько раз прогремело так громко, что я аж чуть не подпрыгивал от страха. Забежав в ванную, я еле как отыскал небольшое ведёрко и, пошарив по шкафчикам, достал оттуда несколько полотенец. Закинув их на плечо, я набрал воды и пошёл наверх.

Маша всё так же сидела в комнате вместе с Владой, которая никак не приходила в себя. Увидев, что крест на её шее не пропал, я с каким-то облегчением выдохнул.

– «Хотя бы она под защитой», – подумалось мне.

Повернувшись ко мне, Маша забрала наполненное водой ведёрко, и я передал ей полотенца. Пока она отмывала руки Влады от крови, я зажёг ещё несколько свечей, чтобы в комнате было посветлее, и прислушался к звукам. На улице не переставало громыхать.

– Как думаешь, что с ней могло случиться? – спросил я, чтобы прервать молчание.

Маша не отвечала около полутора минуты, не отрываясь от своего дела, но потом всё же сказала:

– У меня даже предположений нет, по правде говоря… У неё нет никаких ран. Это явно не её кровь.

Я посмотрел на время: половина одиннадцатого. Обычные люди в это время спят или ходят по барам, ну а я наблюдаю за своей студенткой, смывающей кровь с девушки с фиалковыми глазами – единственной живой души, которую мы встретили за последнее время. Если бы я рассказал это своим коллегам, то есть же другим профессорам, они бы вопросительно выгнули бровь и либо посоветовали бы мне сходить к психиатру, либо сказали, что я мало сплю. А может, и всё вместе.

Убрав всю кровь с её рук, Маша кинула все полотенца в ведёрко и пошла в ванную комнату выливать всё это, а я остался с Владой и через пару мгновений осторожно, словно боясь касаться её кожи, убрал пряди волосы с её лица. Глядя на неё, я понимал, что ещё ни разу не видел такой изящной и милой девушки. Мне было жаль её, ведь, даже не зная полностью её и историю этого городка, можно было догадаться, что судьба у неё сложилась не самая лучшая.

7

Утром следующего дня я проснулся, чуть не упав с края кровати. На другой стороне кровати лежала Маша, но Влады тут не было. Я накрыл Машу одеялом, чтобы она не замёрзла, а сам пошёл в соседнюю комнату, где кто-то громко возился.

– Как себя чувствуешь? – спросил я, стоя в дверях и пытаясь отойти ото сна.

Влада, копавшаяся в тумбочках своего стола, кинула на меня взгляд и слегка прищурилась, словно пытаясь убедиться, что перед ней стоит не враг.

– Всё хорошо, – ответила она наконец. – Спасибо за помощь.

– И тебе.

Я прошёл внутрь комнаты и огляделся.

– Что ты ищешь? – наконец спросил я, когда она в очередной раз пробежала мимо меня к комоду.

– Несколько вещей, – кратко ответила она и продолжила поиски.

– Можно поконкретнее?

– Нельзя.

Я приподнял брови с некоторым удивлением. Поведение и слова этой девушки почему-то заставили меня улыбнуться и чуть ли не засмеяться. Я достал из кармана книжечку и показал ей.

– Это одна из них?

Влада повернулась, и её глаза тут же загорелись как у похитителя сокровищ, нашедшего заветное золото. Она подпрыгнула ко мне и, забрав Новый Завет, отшагнула. Проверяя странички, она иногда посматривала на меня с подозрением.

– Ты плохо прячешь вещи, – объяснил я, пожимая плечом.

– Спасибо на том, что ты не сжёг это.

– Если книгу прячут, то она очень важна. Я не видел смысла уничтожать её, если учитывать все… странности вашего городка. И я очень надеюсь, что ты расскажешь мне обо всём.

– Расскажу. Но чуть позже.

Влада, положив Новый Завет в свой карман, обошла меня и пошла в библиотеку, чтобы найти там остальное, а я двинулся за ней.

– Скажи наконец, что тебе ещё нужно найти, – вымолвил я, начиная немного беситься. Мне не нравилось, когда я не был в курсе дела, к которому отношусь. – Может, я смогу помочь.

– Точно такие же крестики, – показала она на тот, что висел у неё на шее. – Они понадобятся тебе с Машей.

У меня в голове возникла противоречивая мысль: «Но мы с ней не верим в Бога». Влада словно услышала её и, подойдя ко мне, хмуро посмотрела мне в глаза, слегка задрав голову.

– Сейчас совсем неважно, верите вы в Него или нет. Всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся.

– Это из Нового Завета?

– Да. Послание к Римлянам, глава 10, стих 13.

– Почитаю на досуге.

Влада, явно не довольная моим ответом, лишь фыркнула и продолжила искать кресты. Я улыбнулся и принялся помогать ей, предварительно спросив, где они могут быть.

– Я их тоже прятала, что, по твоим словам, делаю плохо. Поэтому тебе не составит труда быстро их найти, правда ведь?

Она повернулась и с весёлой ухмылкой посмотрела на меня.

– Ладно, 1:1, – усмехнулся я, и мы продолжили поиски, уже не швыряясь в друг друга колкостями, как камнями.

По прошествии минут пятнадцати нам не удалось отыскать «сокровище», и я, поставив руки в бока, с вопросом обратился к Владе:

– Ты серьёзно не помнишь, куда их спрятала сама? Мне кажется, ты меня обманываешь.

– Думай, как хочешь, – буркнула она на меня, захлопывая крышку какой-то шкатулки. – Я иду в старую церковь.

– В сожжённой что-то могло уцелеть?

– Я уверена в этом.

Она быстрым шагом вышла из библиотеки с ключами от дома, и я, провожая её взглядом, увидел, как она остановилась и повернулась ко мне.

– Со мной пойдёшь?

– Нет, Машу одну я не оставлю, – тут же ответил я, – подожду здесь. Будь осторожнее. И дверь закрыть не забудь.

– Ну а ты смотри под ноги.

Я вернулся в комнату, где ещё сладко спала Маша, и подошёл к окну, следя за тем, как Влада мчится к церкви. Судя по всему, обстоятельства на этом маленьком опасном острове научили её быстро бегать. Очень быстро бегать.

Посмотрев на деревья, я увидел среди них идущего человека, рост которого был примерно метр девяноста. Почувствовав, что я за ним наблюдаю, он остановился и, повернув голову на 180 градусов, посмотрел на меня. Даже на таком расстоянии я узнал этот строгий взгляд, направленный прямо в душу.

Священник невысоко поднял руку и, помахав мне со зловещей улыбкой, вернул голову в обратное положение, шагая дальше. Начиная быстро моргать, я поставил руки на подоконник и прильнул к стеклу, чтобы вновь посмотреть на этого мужчину, но отыскать его не удалось.

Внутри от страха всё сжалось. Я испугался, что он мог скрыться и после зайти в дом, но через пару секунд, вспомнив, что ночью я запер два входа, а Влада закрыла на ключ главную дверь, когда ушла, со спокойствием выдохнул.

Простояв так ещё около двух минут в своих мыслях, я услышал, как на кровати начинает ворочаться Маша, потихоньку просыпает.

– Доброе утро, спящая красавица, – улыбнулся я, садясь рядом с ней.

Та полуоткрытыми глазами оглядела меня и, что-то недовольно пробормотав, перевернулась на другой бок, натягивая одеяло на нос.

– Ма-а-аша, – протянул я со смехом, покачивая её за плечо, – встава-а-ай…

В ответ на все мои уговоры я слышал лишь ворчание и через пару минут понял, что навыки моей дипломатии тут никак не помогут. Я осторожно взял одеяло за один из концов и, как фокусник, показывающий свой номер, резко дёрнул на себя, после чего немедля поднял Машу и перевёл её в сидячее положение. Она с закрытыми глазами и сложенными на коленях руками покачивалась из стороны в сторону, больше склоняясь к подушке.

– Как ты вообще не опаздываешь на учёбу, учитывая то, с каким трудом ты просыпаешься? – спросил я, будучи уверенным, что Маша пропустит половину слов мимо ушей.

– Не злорадствуйте, – ответила она, вставая на ноги и потягиваясь, и закинула назад растрёпанные волосы. Оглядевшись по сторонам, она только сейчас поняла, что в комнате не хватало ещё одного человека. – А где Влада?

– Пошла в церковь искать крестики для нас. Скоро должна вернуться.

– Она не уточнила, как именно? В целости и сохранности или как этой ночью?

Увидев улыбку на её лице, я улыбнулся сам и стал наблюдать за тем, как Маша расчёсывается и вытаскивает некоторые вещи из своего рюкзака. После этого она пошла в ванную комнату, а я, переодев свитер на более тёплый, уселся за стол на кухне, принимаясь раскладывать всё для завтрака.

Пока Маша умывалась, я, следя за минутной стрелкой настенных часов, изумился. Мне показалось, что она двигалась слишком быстро. Я снял очки, протёр их и надел обратно, снова устремляя взгляд туда. Нахмурившись, я посмотрел уже на свои, но ситуация была та же самая.

Подумав, что мне просто кажется, я отвернул голову в сторону и, закрыв глаза, посчитал до десяти, глубоко вздохнув. После этого я вернулся к своим часам, и, понятное дело, ничего не изменилось. Время не шло – бежало. А мои попытки остановить его оказались бесполезны.

Погружённый в свои мысли, я даже не услышал, как за мной открылась дверь и внутрь вошёл человек. Я понял, что нахожусь на кухне не один, когда свет, проникавший из окна позади, закрываемый тенью вошедшего человека, стал уменьшаться. Один длинный шаг – и я почувствовал, как тяжёлая рука легла на моё левое плечо, и оцепенел от страха. Я сразу понял, кто это.

– Здравствуй, Волков, – проговорил голос за мной, и его рука немного сжала плечо. Он наклонился к моему уху и прошептал: – Не подскажешь, где маленькая Некрасова?

– Я понятия не имею, о ком ты говоришь, – ответил я, соврав, ясное дело.

За спиной раздался короткий, но глухой смех, который не понравился бы любому собеседнику. Священник провёл рукой по моим волосам, потрепав их, и отошёл к двери. Я не смел поворачиваться.

– Советую тебе говорить правду в следующий раз, если не хочешь погубить ещё одного человека в своей жизни.

Дверь за мной закрыли на ключ. Я не хотел даже предполагать, откуда у него имеются ключи от этого дома, мои мысли были только о его словах.

– Что он имел в виду?.. Кого он имел в виду?! – кричал я на самого себя, подскакивая на ноги, и стал наворачивать круги по кухне. – Я ведь никого не губил, всё ведь… Ну нет… Он же не про Соню… Он не может о ней знать!

На секунду я остановился и помчался к ванной комнате. Дверь была не заперта, но заходить я не смел, поэтому три раза постучал.