Текст книги "Два царя"
Автор книги: Армен Петросян
Жанр: Историческая литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Армен Петросян
Два царя
От автора
В отличие от остальных произведений “Два царя” писалось трудно и долго, неоднократно переделывалось. Образ Тиграна Великого незаслуженно остается вне литературных образов, хотя и является одним из самых ярких и колоритных фигур в армянской истории. Эта книга является не только попыткой заполнить этот досадный пробел, но и найти ответы на некоторые вопросы: являемся ли мы “маленьким” народом, который вынужден жить под тенью и покровительством “большого”, как это принято считать сейчас, а если это так, то в чем сокрыта причина становления нас таковым?
Имея древнюю историю, удачное географическое положение, богатые людские и природные ресурсы, Армения так и не смогла стать тем государством, которое бы смогло диктовать свои правила игры и распространять свое влияние на Ближневосточную Ойкумену. Неужели то, что имеем мы сейчас, и есть “армянская судьба?”
Если существует персональная судьба, то существует ли судьба народа? Может ли народ являться созидателем своей судьбы?
Я уверен, что как человек, так и народ сами предопределяют свою судьбу. Уверен и в другом, а именно: судьбу можно изменить, так как она есть продукт, создаваемый нами – наши взгляды, мировоззрение, наклонности, воспитание и восприятие окружающей среды являются основными факторами ее предопределенности.
Измениться внутренне, пересмотреть свое отношение к себе самому и к окружающей среде, дано только единицам, так как для этого нужна огромная воля, соразмерная разве что с вселенской энергией, и способность к действенному анализу. Последнее я бы поставил на первое место, так как оно предполагает еще одну важную вещь – способность нахождения правильного, единственно правильного вывода. Лишь придя к нему, мы поймем, что судьба изменчива и, пересмотрев прежние устои мировоззрения, став другим существом по сути, предопределим становление, формирование новой судьбы.
Судьба – это то, что формируем мы сами, она следствие нашей жизненной деятельности. Изменив собственное мышление и всю систему наших подходов и оценок, мы будем иметь в наличии рождение новой личности, следовательно, новой судьбы. Это факт, как факт и то, что судьба не рождается с нами, а формируется с установлением нашего сознания, которое и предопределяет ход нашей жизни, наших действий и стремлений, формирует новые идеи и ценности, что приводит к выбору жизненной пути.
Если даже предположить, что судьба рождается одновременно с нами, то, на мой взгляд, от этого ничего не меняется. Изменив себя, мы меняем само отношение окружения по отношению к нам. Ни один провидец, избравший жизнь вне общества, не стал жертвой окружения – не умер ни от голода, ни от жажды, ни от болезней, не стал жертвой ни животного мира, ни даже несчастного случая. Такого свидетельства просто нет.
Мнение это не ново. Аристотель тоже считал, что возникновение было единожды, а все остальное лишь качественное изменение. С установлением гомо сапиенса, как эволюционной единицы, человек не раз задумывался о предрешенности, всегда выражал сомнение в ее неизменности. Люди, сами становясь богами, меняли свою жизнь и наоборот, боги, становясь людьми, делили их участь. Будда – живой бог, а если быть точнее, человек, ставший при жизни богом. Иисус – человек, перевоплотившийся в полубога. Титаны же оказались способны не согласиться с волей богов.
Теперь судьба, как кокон жизни. Меняется все – сама жизнь, само время. Это Предопределенность! Меняется потому, что в основе всего – эволюция, и это слово включает в себе такие понятия, как развитие, качественное изменение и т. д. Изменившись внутренне, человек становится обладателем нового по своей идее мировоззрения, и сама жизнь имеет дело уже с новой вселенской единицей, которая становится качественно новым источником приема и отдачи космической энергии.
Возможно такое изменение? Почти нет! Но почти! Сложно до невероятности, но бывают же исключения!
Мы изучаем свое прошлое, чтобы не повторять прежних ошибок, возвращаясь к прошлому, стараемся определить наше будущее. А что если это не что иное, как неосознанная попытка изменить судьбу? Копошась в прошлом, народы изучают его, анализируют, подсознательно стремясь к обеспечению для себя лучшей судьбы. В данном смысле будущее и судьба являются синонимами.
Итак, мы – армяне! Народ древний, есть что переворошить. Господь дал нам страну чудесную во всех отношениях и не где-нибудь, а рядом со своим Эдемом, то есть поближе к себе. Ладно, пускай не рядом, если это спорно, но что чудесную – неоспоримый факт, для нас во всяком случае. Потеряли почти всю, сохранили только крохи.
Не поскупился Господь и в своей щедрости дал нам новую, и имя той была Киликия. Если основную часть своих исконных земель мы потеряли из-за многочисленных врагов и их несметности, то здесь уже дело обстояло несколько иначе.
Киликия была защищена самой матушкой – природой. Хребет Тавра, начинаясь с запада со Средиземного моря, опоясывал ее с севера сплошной грядой, а на востоке сливался с Аманским хребтом. Это была естественная Великая Киликийская Стена, пройти которую было весьма и весьма сложно. Единственный путь с запада так и назывался – Киликийские врата. Аманский хребет, хоть и не имел грозности Тавра, все же оставался серьезной преградой, а со строительством крепостей, стал почти непреодолим. И все же потеряли и ее. Прискорбно, но факт.
Ни у одного народа, тем более древнего, не было мало врагов. Насколько народ древний, настолько больше битв и войн он прошел. Выжили, сохранили свои территории и за счет чего? За счет своей многочисленности? А кто сказал, что нас, армян, было мало? Нас было столько, что во времена Гайка, в период Великого Переселения, наши предки двумя потоками устремились населять новые земли. Выехало пол страны!
Во времена Тиграна Великого, а это первый век до нашей эры, в стране проживало 3 миллиона армян. Вдумайтесь – 3 миллиона и это 2100 лет назад. Почти в 2 раза больше, чем сейчас! И что же, весь мир, ополчившись на нас, приходил сюда с единственной целью – истребить нас? Уничтожить под корень? Это же абсурд! Разве что турки, да и то спустя 10 веков после их прихода на нашу историческую арену.
Значит, есть что-то такое, что мы упустили или не пожелали усмотреть.
Задуматься над этим необходимо, потому что мы единственный из выживших древних народов, сохранивших государственность, который растерял почти все свои территории. Удалось сохранить лишь десятую часть, если не меньшую. Если бы мы исчезли как египтяне, как шумеры и прочие народы, вопрос бы отпал самим собой, но мы выжили, не исчезли. Исчезли наши земли! Китайцы, евреи, персы, греки, индусы остались со своими территориями, мы же – с ностальгией и изувеченной памятью.
Как такое могло случиться? Так случилось и тому есть причина.
Я категорично не согласен с распространенной мыслью, что настоящие испытания и несчастья для нашего народа начались с принятия христианства. Скажу только, что у нас было более 6 веков времени, прежде чем наше окружение постепенно переросло в мусульманское. И потом, ни евреи, ни грузины не имеют ничего общего с мусульманством.
Не надо вбивать новых гвоздей в истерзанное тело Христа!
Эти мысли не давали мне покоя на протяжении многих лет. Взлеты и падения государств – закономерность. А являются ли закономерностью постоянные падения и распыление всего, начиная от национального потенциала и кончая территориями?
Именно поиски на эти вопросы заставили меня мысленно переместиться в глубокую древность, искать ответы в момент наивысшего взлета армянского народа, пика его могущества в лице Тиграна Великого.
Итак, “Два царя” и почему эта книга получила именно это заглавие? Было уже написано порядочно, когда я неожиданно понял, что история Тиграна Великого и понтийского царя Митридата Евпатора тесно сплетены, и невозможно описание их деяний в отрыве друг от друга. Пришлось начать сначала.
После по ходу работы, стало ясно, что описание данной эпохи будет неполной вне истории Ближнего Востока и пришлось переделывать вновь. Стараясь быть максимально объективным и честным по отношению к самому себе и к читателю, пришлось перечитать не только все источники, касающиеся этих двух великих правителей, но и основательно ознакомиться со многими историческими трудами современных историков.
И все же неясностей не становилось меньше и в свою очередь выдвинули новые вопросы, ответы на которых весьма неоднозначны.
Из четырех сыновей Тиграна Великого известны лишь имена последних двух. Пришлось старшего и среднего сыновей назвать Зарехом и Арташесом, опираясь на существующую традицию называть своих детей по именам отцов и дедов. Думаю, что в вопросе выбора имен, я если и отклонился от действительности, то несущественно, как и на счет слабоумия второго сына.
Этой же причиной вызван выбор имени армянской царицы – Зарухи. Кроме того, я убежден, что именно от этой царицы родились три сына, последовательно предавших своего великого родителя.
Тиграну Великому было уже 45 лет, когда он вернулся из Парфии, а это более чем серьезный возраст для того времени. Следует иметь в виду, что в то время детей женили чуть ли не с 12 лет, и это было в порядке вещей. Следовательно, первые три сыновья и дочь не могли быть от понтийской принцессы Клеопатры. От этого брака однозначно упоминаются сын Артавазд и еще одна дочь, имя которой также не сохранилось.
Анализируя завоевания Тиграна Великого, его союз с понтийским царем, без этого союза почти невозможны были бы эти самые завоевания, нежелание армянского царя помочь Митридату в решающий момент, наводят на следующие мысли.
Подчинение Сирии прошло без особых осложнений, в отличии от Финикии и Келесирии. Их подчинение потребовало много времени и сил, в некотором смысле войска царя царей завязли там. Упорное продвижение все дальше на юг указывает на вероятную цель – Египет. Нельзя упускать из виду также в недавнем прошлом совместные усилия Тиграна Великого и Митридата Евпатора поставить на его престол послушного им фараона – Птоломея, получившего впоследствии прозвище “Флейтист”. Последний, удобно устроившись на египетском престоле, трезво оценив политическую ситуацию в регионе и растущую гегемонию Рима, стал придерживаться проримской политики. Захват Египта преследовал две цели – месть и стремление подчинить и использовать в своих целях богатую цивилизацию.
На мой взгляд, царь царей никогда не доверял своему союзнику Митридату Евпатору, прекрасно понимая обреченность его антиримской политики и ненависти по отношению к западному противнику. И все же Тигран Великий осознавал неизбежность будущей борьбы с Римом, и Египет ему был необходим с этой целью. Этим объясняются как его неоднократные походы в Каппадокию, стремление превратить ее в буферную зону, так и захват Равнинной Киликии, с занятием которой армяно-римские границы соприкоснулись вплотную.
Здесь также царь царей преследовал две цели: преграждение римской экспансии на юг и на восток, которые он считал зоной своих интересов, а также использование военной мощи киликийских пиратов, весьма действенной в то время. Для него они являлись большой невостребованной силой. Создание собственных военно-морских сил потребовало бы от Тиграна не только много сил и средств, но и времени. И что особенно важно – отклонение от основных целей. Добившись подчинения киликийских пиратов, царю царей удалось почти полностью прикрыть поставку зерна из Египта в Рим. Действие пиратов приобрели ощутимую целенаправленность. Фактически все восточное средиземноморье оказалось под жестким контролем, киликийцы стали совершать набеги на апеннинское побережье. Неслучайно, что Помпей свою борьбу с Великой Арменией начал именно с киликийских пиратов.
Необходимо отметить и восстание Спартака, нашедшего свое место в данной книге. И это неспроста. Существует мнение, что Митридат Евпатор оказал помощь восставшим гладиаторам. Во многих серьезных трудах, когда затрагивается тема связи Спартака с понтийским царем, преобладают “предположительно”, “вероятно”, и выражения подобного типа. Ведь, в самом деле, если понтийский владыка мог поддерживать тесную связь с Серторием, борющегося с Римом в далекой Испании, то почему ему не сотрудничать с Спартаком, который находился гораздо ближе?
Рассмотрим имеющиеся факты.
Третья митридатова война – 73-71 гг. до Р. Х. Началась она удачно для понтийского войска, но к 72 году картина боевых действий изменилась. Понтийские войска терпят одно поражение за другим, после двух штормов погибает почти вся его флотилия, отрезанная от продовольствия, митридатова армия голодает, имеются многочисленные факты каннибализма.
В 72 году армия Спартака была осаждена армией Красса. Выкопав от моря до моря глубокий и широкий ров, понастроив высокие валы с укреплениями, римский полководец запер восставших в области Калибрия. И все же восставшим удалось прорваться, бросив вперед кавалерию. Возникает вопрос – откуда взялась эта самая кавалерия? Дело в том, что армия повстанцев была организована на подобие римской, где кавалерии отводилась второстепенная роль и та редко выполняла самостоятельные тактические задачи. У восставших же кавалерии, как войсковой единицы, просто не было. Преодолеть препятствия – ров, вал, укрепления – могла только хорошо обученная и подготовленная кавалерия. Откуда она взялась? Положение Митридата к тому времени самое незавидное, он сам ищет помощи у своего зятья Тиграна Великого.
После прорыва, Спартак почему-то движется, по некоторым сведениям, к Брундизи, к крупному портовому городу, которая была охвачена паникой. Она была вызвана не походом восставших, а из-за, невесть откуда взявшейся, несметной флотилии. Спустя некоторое время, она исчезают так же внезапно, как и появилась. Незадолго, до выше описанных событий, по приказу царя царей проводятся репрессии среди киликийских пиратов, многие из них были казнены. Чем же был вызван гнев грозного повелителя? Уместно тут вспомнить обман пиратов, взявших плату со Спартака для переправы его войска на Сицилию и не выполнивших обещание.
Сопоставив все это, невольно напрашивается вывод – помощь восставшим оказал Тигран Великий. Больше, просто некому! Митридат Евпатор может и имел контакты с восставшими гладиаторами, может и оказывал им некоторую помощь, но не в тот раз.
Это личные мои домысли, от которых я не удержался. Если они не соответствуют действительности, то пусть читатели будут снисходительны ко мне и не судят слишком строго. Литература остается литературой, в этом заключается вся ее прелесть.
Теперь о великом недоверии двух великих царей друг к другу. В их основе личные качества Митридата Евпатора, коварство которого было соразмерим разве что с его упорством. Поставив перед собой какую-либо цель, он шел до конца – Рим тому доказательство. Кроме того, по – моему глубокому убеждению, он прекрасно понимал, что его зять, поставивший перед собою цель объединить все армянские земли, никогда не перестанет оглядываться на Малую Армению, находившегося под властью Понта. Справедливости ради, я должен признать, что он там правил законно. Малая Армения была завешана Митридату ее последним царем. Недоверие, переросшее впоследствии в ненависть, основа многих ошибок.
Самая большая ошибка Тиграна Великого, на мой взгляд, заключается в том, что он не оказал помощи понтийскому царю в решающую минуту. Окажи ее, и история его народа, да и всей Ближней Азии, могла быть иной.
Как бы там не было – решать читателю, на суд которого я и представляю данное произведение.
Часть
первая
Глава I
Начало
Не выдержав собственной жары, полу расплавленное солнце постепенно стало склоняться к горизонту. Со стороны Нисейских Полей потянуло приятной вечерней прохладой, похожей на дуновение жизни, приносящей с собой долгожданный прохладный воздух. Он мягко обдувал Адрабанский хребет, затем, гоняя перед собой белые бархатные облака, наконец, добрался до Экбатана, столицы могущественной Парфии.
Первыми ветерок почувствовали деревья и довольно зашелестели своей листвой. Начинался самый приятный момент, к сожалению, больше походившей на мимолетное мгновение, которой суждено было уступить свое место быстро надвигающейся темноте. Неповторимость этого мгновения особенно чувствовалась в саду митридатовского дворца, называвшегося Вратами. Ветер, прикоснувшись к водной глади роскошных фонтанов, покрыл их зябью. Сад постепенно наполнялся ароматом тысячи цветов, пестревших вдоль мозаичных аллей, красиво очерчивающих белоснежные беседки. В одной из них, прислонившись к колонне, сидел одинокий человек средних лет. Он был гладко выбрит, черты лица, особенно глаза, выдавали в нем иноземца. Они смотрели куда-то вдаль и, казалось, что мужчина высматривает что-то очень важное, сокрытое от постороннего взгляда. В его глазах мелькали то недовольство, то скрытая печаль, тонкие губы были плотно сжаты, высокий покатый лоб выдавался несколько вперед, длинные луком изогнутые брови почти сливались, выдавая нетерпение. Казалось, он ожидает что – то важное, но никак не наступающее. Его задумчивость прервал полуобнаженный слуга. Не дойдя до беседки, он почтительно замер в двух шагах. Мужчина, не торопясь, несколько тяжеловато, приподнялся, обернулся и, ничего не сказав, направился в сторону дворца, освещенного тысячами факелов.
Стоявшие у каждой двери стражники окидывали его равнодушным взглядом, оставаясь совершенно неподвижными. При входе в трапезный зал стражи могучего телосложения открыли перед ним тяжелые обитые золотыми пластинами двери.
Огромная трапезная была заставлена длинными столами, заваленными едой, в самом конце на некотором возвышении находился еще один, посередине которого сидел сумрачный человек, выделяющийся своим властным видом. Он был одет в халат голубовато-пурпурного цвета, на голове – царская диадема, борода была тщательно завита и в ней сверкали алмазы. Властные черные глаза блестели, на толстых мясистых губах застыла кривая улыбка. Над его головой висел символ парфянской мощи: два золотых орла, смотрящих в противоположные стороны, а над ними – Аура-Маздао, воплотившийся в солнце.
Увидев входящего, который направлялся в его сторону, он перестал слушать сидящего рядом с ним верховного жреца, пристально посмотрел на него. Когда тот подошел к ступеням и склонился в почтительном поклоне, Митридат II, прозванный Великим, произнес властно:
–Почему ты, принц Тигран, не присутствуешь на моей вечерней трапезе?
Хотя он проговорил это негромко, слова его отчетливо прозвучали по всему залу, так как все кто присутствовал в нем, увидев, что грозный царь Парфии будет говорить, сразу приумолкли.
Мужчина, которого назвали принцем Тиграном, выпрямился, открыто посмотрел на царя и ответил:
– Оттого, великий царь царей, что я имел несчастье вызвать твою немилость.
– О какой немилости идет речь? – удивился царь царей.
– Вот уже, сколько времени, как твой солнце подобный лик, не был обращен ко мне, – смиренно произнес принц Тигран.
Митридат снисходительно улыбнулся, удовлетворенно кивнул головой и произнес:
– Повелеваю отныне присутствовать на всех моих трапезах, а также сопровождать меня в числе “друзей и благожелателей“ на завтрашней охоте, которую я устраиваю в честь посла города Антиохия.
В зале завистливо зашумели. Принц снова склонился перед царем царей, затем выпрямился и пошел к так называемому “столу заложников, “ за которым сидели представители царств, признавших верховную власть Парфии. Тигран уселся рядом с молодым человеком, который вежливо поздоровался с ним:
– Рад видеть тебя, принц Армянский.
– И я рад видеть тебя, принц Атропатены, – улыбнулся ласково Тигран и добавил еле слышно: – Ты единственный человек из этой толпы, с которым мне приятно встречаться.
Митридат Атропатенец понимающе кивнул головой. Несмотря на разницу лет, оба принца сблизились быстро. Еще при первой встрече каждый из них сразу распознал в глазах другого тоску. Они оба тяготились положением заложников, и от всего сердца ненавидели парфян. С течением времени принцы прониклись друг к другу доверием и стали делиться сокровенными мечтами. Мечты были схожи – вернуться на родину, вновь ощутить свободу и сбросить ненавистное парфянское иго. Хотя не были даны никакие обещания, каждый из них знал, что может рассчитывать на помощь и поддержку другого. Атропатена и Армения являлись соседями, у обеих был единый противник – Парфия.
Во время последней охоты молодой Митридат Атропатенец простудился, и они не встречались почти две недели. Принц Тигран скучал, но не навещал своего товарища по несчастью, так как в открытую проявлять дружбу было неразумно и даже опасно. Во Вратах это чувство не приветствовалось, здесь царили свои особые порядки, основывавшиеся на доносе, лести и лжи. Умным считался тот, кто лучше приспосабливался к дворцовой жизни, лесть считалась естественным орудием к достижению цели, богатство и власть являлись единственными мерилами человеческого достоинства.
Оба принца жили при Вратах со своими семьями, доступ к которым был закрыт для постороннего человека. Тигран Армянский попал в Парфию, когда ему не исполнилось еще 7 лет. Его отец, царь Тигран вынужден был подписать мир после тяжелого поражения и в качестве гаранта мира отдал своего старшего сына в заложники. Воспитанием и обучением маленького принца наряду с армянским учителем занимались парфянские маги и жрецы. Женился он по тогдашним меркам очень поздно – в 17 лет. Его женой стала прекрасная Зарухи, которая происходила из влиятельного армянского рода, и теперь у них были три сына и дочь. Старший сын, Зарех, пошел в мать, переняв от нее, тонкие черты лица и серые выразительные глаза. Остальные дети больше походили на отца.
Тигран Армянский ничем не проявлял свое нетерпение и даже всячески подчеркивал свою преданность парфянскому престолу, за что и пользовался относительной свободой. Он проявлял большой интерес к парфянскому войску, был знаком и даже близок со многими полководцами. Однажды он даже попросил у царя царей разрешения участвовать в походе на Согдиану, так как ему хотелось увидеть парфянскую огромную армию в действии, но получил отказ. После этого грозный Митридат Великий стал проявлять по отношению к нему некоторую благосклонность.
Принц Тигран старался не пропускать ни одной охоты, которая была его страстью. Он целыми днями мог бродить по предгорьям один в поисках дичи и никогда не возвращался с пустыми руками. Его тяга к одиночеству принесла ему репутацию нелюдима, и никто не пытался сблизиться с ним. Исключение составлял лишь Митридат Атропатенец.
Зал равномерно гудел. Когда послышались три быстрых царских хлопка, в зал вбежали танцовщицы. Под звуки музыки, равномерно покачиваясь, они подплыли к царскому столу и закружились в вихре танца. Их полуобнаженные тела извивались змеей, переплетались друг с другом, воспевая чувственность и страсть. После них вперед выступили два великолепно сложенных голых мужчины. Один из них олицетворял Аримана и был покрыт черной краской, другой при свете факелов сиял золотом. Они изображали извечную борьбу добра и зла, света и тьмы, Аура-Маздао с Ариманом. Полупьяные зрители воодушевляли их криками, хлопая в ладоши. Когда Ариман, в конце концов, был повержен, все вскочили со своих мест и заорали:
–Хвала Аура-Маздао, да светится его имя во веки веков! После танцев разговоры перешли на предстоящую охоту. Принц Тигран с интересом рассматривал антиохийского посла, сидевшего по левую сторону Митридата Великого. Это был человек примерно одного с ним возраста, широкоплечий, с короткой ухоженной бородкой и приятным лицом.
– Что он за человек? – спросил Тигран.
– Понятия не имею,– пожал плечами принц Атропатены. – Знаю только, что он глава антиохийского совета. Он прибыл просить помощь у царя царей против Селевкидов, которые хотят лишить греческие города самоуправления.
– Не ко времени он явился,– Тигран посмотрел на собеседника многозначаще. -Парфянские войска застряли в песках Согдианы и никак не могут заставить скифов – сакарауков принять бой.
– Никто в этом мире не в состоянии противостоять богоподобному царю царей, – нарочито громко ответил Митридат Атропатенец.
Заметив, что на них обращают внимание, оба принца замолчали. Принц Тигран еле дотерпел до конца пира, который, к его счастью, в этот вечер длился недолго. По-настоящему он расслаблялся лишь в кругу семьи, и именно сюда и направился, как только все встали со всех мест. Стоило только ему войти в покои сыновей, как самый младший из них, Тигран, сразу подбежал к нему и, обняв его за талию, сказал обиженно:
– Разве повелители не обязаны сдерживать свое слово?
– Обязаны, – рассмеялся отец, – это их долг.
Подошли остальные сыновья – Зарех и Арташес. По праву старшинства Зарех строго посмотрел на младшего и заметил:
– Соблюдай достоинство и перестань капризничать.
– Разве вы не хотите услышать о мудром жреце Ксисутре? – искренно удивился тот.
– Сначала расскажите о себе, – сказал отец, усаживаясь на скамью. – Как вы провели последние три дня, что меня не было? Как здоровье вашей матери и сестры?
Сыновья расселись вокруг него и начали рассказывать, перебивая друг друга. Самый старший Зарех говорил односложно. Ему исполнилось 15, и он уже проявлял сдержанность и даже некоторую угрюмость, любил носить военные доспехи и мечтал о славе полководца.
Средний, Арташес, был самым неуравновешенным по характеру, иногда беспричинно радовался или злился, много читал, сопоставлял то, что узнавал, и не любил быть в центре внимания.
Тигран Младший пока ничем особенным себя не проявлял, иногда капризничал, даже больше, чем присуще детям его лет.
Когда их рассказ закончился, и отец одобряюще кивнул им головой, маленький Тигран вновь пристал к нему:
– Расскажи о Ксисутре! Ты же обещал!
– Тебе бы только сказки послушать, – укоризненно заметил Зарех.
– А это не сказка, – заметил Тигран Старший, – а наша история. Послушайте и вы убедитесь сами.
В очень давние времена, еще до нашего праотца Гайка, силы тьмы победили добрых богов. Они задумали уничтожить все живое на земле и наслали наводнение. На землю обрушились ливни, реки и моря поднялись и затопили всю сушу. Спасся лишь мудрый жрец Ксисутр в Вавилоне, который, будучи предупрежден богами, приказал построить большой корабль.
Долго он со своей семьей путешествовал по бушующему морю, пока не обнаружил кусочек суши и не пристал к нему. Съестные припасы близились уже к концу, когда вода начала отступать, и вскоре Ксисутр обнаружил, что они находятся на вершине горы, которую он назвал Сарорат.
После того, как земля обнажилась, он послал своего старшего сына Сима на разведку. Долго бродил тот, не находя признаков жизни, пока не обнаружил гряду гор с глубокими ущельями, быстрыми реками и богатыми садами. Он назвал самую высокую вершину своим именем, вернулся к своему отцу и рассказал о богатстве этого плато.
Прошло много лет, скончался мудрый Ксисутр, и Сим встал во главе рода, становившегося с каждым годом все многочисленней, пока старший его сын Тарбан не явился однажды к нему и не сказал:
– Отец мой, тесно становится нам вместе. Дозволь мне вместе с моей семьей положить начало новому роду и заселить край, открытый тобой.
Согласился Сим и благословил его на дальнюю дорогу. Взял Тарбан всех своих 30 сыновей с их женами и всех своих 15 дочерей с их мужьями, а также весь свой скот и имущество и двинулся к вершине Сим. Устроив там временный лагерь, послал своих четырех сыновей на поиски, и обнаружили те богатые пастбища и долину. Назвали они этот край именем отца своего. Мы, армяне, называем этот край Тароном. Тарбан (Тарон) наделил всех землями и скотом, а место, откуда разошлись его сыновья, назвал Цронком, что означает расселение. Понастроили его сыновья храмы, и вновь ожили добрые боги.
Так от потомков Ксисутры пошли нынешние народы и племена.
– Значит, у всех народов один общий корень? – задумчиво спросил Арташес.
– Выходит, что так, – подтвердил отец, вставая со своего места, – а наш предводитель Гайк потомок этого самого Ксисутры.
Ну, что ж, хватит рассказов на сегодня. Утром я должен сопровождать царя царей на охоту и мне рано вставать. Предупредите вашу мать и сестру, что после охоты я навещу их.
Простившись с сыновьями, принц Тигран направился к себе и сразу лег спать.
***
С раннего утра во дворце царила суматоха. Повсюду слышалось ржание лошадей. Весь двор готов был выйти на охоту, ожидали только прибытия царя Мит– ридата. Слуги еле сдерживали двух гепардов, которые в предвкушении охоты пытались разорвать сдерживающие их цепи.
Наконец, показался царь царей, одетый в красные сандалии и короткий плащ, расшитый золотыми нитями. К нему подвели белого коня в богатой сбруе, который покорно опустился на землю перед своим господином. Все присутствующие, преклонив колени, хранили молчание, пока их повелитель при помощи слуг садился на коня. Когда царь царей уселся, конь приподнялся и весело заржал. Митридат поднял руку, весь двор сразу наполнился шумом. Кавалькада медленно выехала из дворца и по узким улицам последовала к южным воротам. Она была настолько многочисленна, что когда авангард выезжал из города, ее арьергард только собирался выехать из дворца.
Несколько отстав от царя, в числе “друзей и благожелателей” ехал принц Тигран, одетый просто и скромно с луком у седла. Жара пока не наступила, дышалось легко и свободно.
Вскоре они подъехали к лесу, который был посажен по приказу прадеда нынешнего царя, где их ожидала большая группа загонщиков. Скорый завтрак еще не был завершен, когда послышался громкий призывной звук рога. Все оставили столы и помчались вслед за своим повелителем. Обгоняя друг друга, и в то же время, следя за тем, чтобы случайно не оказаться впереди царя царей, они мчались за поднятыми косулями.
Тигран тоже собрался последовать их примеру, когда его внимание привлекло странное поведение антиохийского посла Артигоса. Тот в суматохе стал придерживать своего коня, и, отстав от всех, вскоре поехал шагом. Тигран, скрытый от него высокими кустами, решил остаться и понаблюдать за ним.
Артигос был задумчив, чувствовалось, что его что-то беспокоит. Оставшись один, он отпустил поводья и ехал, опустив голову.
Приняв решение, Тигран хлестнул своего коня и поскакал по направлению к нему. Услышав топот копыт, посол поднял голову и недовольно посмотрел в его сторону. Подъехав к нему, принц осадил коня, вежливо поклонился и сказал:
–Как видно, уважаемый посол, как и я, отстал от всех.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
