Текст книги "Одиночество-12"

Я вернулся к Аркану и попытался выйти на связь с центром. Это оказалось не так-то просто. Антон не брал трубку своего секретного телефона и не отвечал на сообщения. Я набрал Мотю. Мотин секретный телефон был просто выключен. Тогда я плюнул на безопасность и позвонил им на обычные номера. Никто не отвечал. Я начал волноваться. Позвонил Маше на работу. Маша была суха и официальна. Спросила о планах и пожелала успеха. Я расстроился. Кажется, наш скандал грозил затянуться. Позвонил маме и сказал, что у меня все хорошо.

Пришел Аркан и накормил меня стейками. После еды я снова попытался дозвониться до Антона с Мотей и снова безрезультатно. У меня появились нехорошие предчувствия. Мы снова сели играть в нарды с Арканом, и я вдруг начал проигрывать. В это время зазвонил мой секретный телефон.

– Антон! Это ты?! Ну слава тебе господи! Что случилось? Почему вы с Мотей не берете трубки?

– Случилось. С Мотей.

У меня оборвалось сердце.

– Что, опять?! – упавшим голосом спросил я.

– Опять! – расстроенно сказал Антон. – Опять у него сердечный припадок! Финдиректриса. Жить без нее не может. Бьется в истерике. Как известно, история повторяется дважды, а для дураков – трижды. Я только что ходил с ними в кино…

– Антон! – не выдержал я. – Я тут рискую жизнью. На меня наезжают «мерседесы». Иерарх коптской церкви, духовный пастырь старейшего народа на Земле, считает, что у меня появились фундаментальные проблемы в жизни. А ты рассказываешь мне про очередной сексуально-финансовый кризис этого пиздострадальца?

– Подожди. Объясни спокойно и внятно. Какой «мерседес» на тебя наехал? Чем конкретно напугал коптский иерарх?

Я рассказал про ночное приключение, будучи уверен на сто процентов, что Антон не придаст ему никакого значения, и ошибся. Антон заставил меня рассказать историю несколько раз и честно подтвердил, что она более чем странная. Испугавшись, что я испугаюсь, он переключил меня на рассказ про Моркоса. Ему он поверил гораздо меньше – истории про изуверские практики хатов его не убедили.

– Зачем иерарху нам врать, Антоша? – не понял я.

– Слушай, ну какое там древнее тайное общество? Что за дешевая конспирология? Я верю в сумасшедших отморозков. Но я не верю, что этим отморозкам много тысяч лет. О них бы все знали.

– Моркос сказал, что в Ватикане о них знают.

– В Ватикане! – чуть не фыркнул Антон. – Вот если бы о них знали в ЦРУ или в соседнем с тобой Моссаде. Или в ФСБ.

– Моркос не связан со спецслужбами. Он указал только на Ватикан.

Неожиданно Антон смягчился.

– Ладно. В Ватикане тоже есть спецслужба. И она ничуть не менее профессиональная, чем ЦРУ или ФСБ. Поезжай в Рим. Я пришлю тебе в помощь Матвея. Насколько я понимаю, у вас обоих есть визы. Будешь спасать всех нас от древнего тайного общества, а в крайнем случае спасешь старого друга от несчастной любви.

– Антон, нам не нужны визы. Нам нужны связи в Ватикане. Может, взломать их серверы и вписаться в какой-нибудь список гостей?

Антон замолчал. Похоже, что на канцелярию римского папы у Антона прямого выхода не было. И я бы очень удивился, если бы был.

– Но ты твердо убежден, что копты отправили тебя к католикам? – уточнил он после паузы.

– Они сказали, что католическая церковь тоже в теме этих хатов. Уже восемьсот лет как.

– Я подумаю, – со вздохом сказал Антон. – Созвонимся ближе к ночи.

– Что у нас с ФФ?

– Ничего. Его пробили по всем базам – нет такого человека. Визитка придуманная. Сотовый записан на имя какого-то бомжа из Питера. Пеленговать и прослушивать телефон стоит бешеных денег. Потому что дело очень противозаконное. Да и скорее всего, этим телефоном он пользуется только для разговоров с PR Technologies. Вот так. Матвей завтра тебе в Риме все расскажет подробнее. Удачи!

– Тебе того же…

Я выпил кофе, заботливо приготовленный Арканом, и набрал телефон Ани. Он был выключен. Тогда я виновато посмотрел на Аркана и сел за его компьютер. Аркан понял, что его писательский труд отменяется. Он не расстроился и пошел, как он сказал, устраивать свою личную жизнь на сегодняшний вечер.

– Послушай, – спросил я его, остановив в дверях. – Ты можешь объяснить мне, почему наше и ваше поколение, достигнув более чем солидного возраста, так и не научились устраивать свою личную жизнь на какой-то стабильной основе? Почему ты, я, Мотя и еще много разных хороших людей вокруг нас так хотят походить на одиноких волков? Если они и начинают жить с женщинами, то на них не женятся. Семейное счастье – только у Антона. Но это исключение, которое подтверждает правило. Почему так?

– Ты знаешь, я думал об этом.

Аркан задержался в дверях и даже снял ковбойскую шляпу с лысого черепа.

– Дело в том, что мы глобально не удовлетворены тем, как мы живем. И воображаем, что с каждой новой женщиной начнем жизнь сначала. И боимся, что когда мы остепенимся и выберем себе наконец жену, то расстанемся даже с мечтой о новой жизни. А эта мечта нам так дорога, потому что в вечную жизнь мы, кажется, не верим. Мы же все в душе альфонсы. Мы хотим, чтобы женщина вывела нас в люди. Сформировала нас. Вдохновила на великие свершения. А женщины, способные на это, – редкость.

– Да? А я думаю, что это наплевательское отношение к классическим ценностям. Особенно к семейным. Издержки шестидесятых. Вудсток. Sex, drugs, rock-n-roll.

– Возможно, ты прав, – грустно сказал Аркан и ушел за очередной мечтой о новой жизни.

Конец четырнадцатой главы

Глава пятнадцатая

Сидя на красном диване Аркана, я восстанавливал на его же битом жизнью ноутбуке цепочку, которую мне удалось выстроить.

Химик → калипсол → заказ ФФ → Дейр-эль-Бахри → Хатшепсут → тайные знания и параллельный мир → копты →хаты → Химик.

Я сразу нырнул в даркнет через поисковик Тора, следуя рекомендациям Носика. Возможных написаний латиницей «хат/хаты» было несколько. Я набирал Khet, Khat, Hath, Khath и не нашел ничего заслуживающего внимания.

На хакерском сайте, гордо предлагавшем взломать компьютерную систему любой организации, я указал в качестве искомой Ватикан. Сайт сказал: «Нет проблем», на решение этой задачи уйдет столько-то десятков тысяч компьютерных часов работы, поэтому, чтобы решить задачу в разумные сроки, потребуется распределенное вычисление. За это с вас двести пятьдесят долларов, дорогой товарищ, давайте вашу кредитную карточку.

Денег было не жалко, но я понял, что это туфта для лохов, и ушел с жульнического сайта. Через два часа поисков я остервенел и вернулся из даркнета в родной интернет.

И тут же в подарок за легализацию на каком-то паблике Каирского университета нашел интересную статью (слава богу, не по-арабски), целиком посвященную Хатшепсут. Кстати, неподписанную. До сих пор сталкиваться с анонимными научными исследованиями мне не приходилось.

Первое правление Хатшепсут было недолгим (оно закончилось тем, что ее сослали в Мемфис вместе с Сененмутом, ее любовником). И на изображениях того периода она выглядела вполне женщиной. Хоть и фараоном. А вскоре случилось нечто, в результате чего ее стали изображать мужчиной с выраженными женскими признаками.

Это произошло, когда через год-два после свержения неблагодарной дочки и возвращения к власти Тутмос I умер. И в Египте с новой силой возник вопрос о престолонаследии. Вариантов было два: Тутмос II, сын Тутмоса I, и Тутмос III, его внук.

Но Хатшепсут считала, что есть и третий вариант. И сделала ход конем. До похорон отца, пока тело фараона-воина еще отстаивалось в ваннах с бальзамом, она попыталась влюбить в себя обоих претендентов – и отца, и сына. И предложила себя им в жены – Тутмосу II и Тутмосу III.

Соответственно, своему брату и своему племяннику. По аукционному принципу. Кто больше предложит. Переговоры шли при посредничестве того же Хапусенеба.

Страшно подумать, что в этом случае чувствовал Сененмут. Я попытался представить себя на его месте: живешь ты с любимой женщиной в северной столице. Все у вас хорошо. Совет да любовь. Все живы-здоровы. Ты строишь замки и храмы, она – просто наслаждается жизнью. И вдруг она тебе говорит: хочу опять во власть. И ладно бы она хочет во власть и предполагается, что ты при ней будешь принцем-консортом. Но ведь нет же! Она хочет добиться власти, выйдя замуж за другого, и организует этот брак твой лучший друг.

Она будет замужем за фараоном и править миром, а ты – валяться на помойке и умирать от ревности. Представить себя на месте Сененмута у меня получилось подозрительно легко. Никогда бы не подумал, что события, произошедшие три с половиной тысячи лет назад, могут произвести на меня такое впечатление. Я вообразил, как Хатшепсут целует Сененмута перед отъездом из Мемфиса в Фивы и говорит, что будет любить только его, а секс с фараоном – это так. Just business. Точнее, супружеский долг. У меня засосало под ложечкой. Мне захотелось поехать не в Ватикан, а в Каир, посмотреть на мумию Хатшепсут и спросить у нее: не мучила ли ее совесть, когда она объявляла брачный тендер? Я подумал, не написать ли Маше длинное письмо с изложением этой истории. Заодно и помириться. Но, с другой стороны, она бы через пять минут ответила коротко: «А что там дальше было?», а я бы еще раз убедился, какое это непростое дело – любить сильную, уверенную в себе женщину. И тут я задумался, кого из знакомых женщин мне напоминает Хатшепсут. Машу? Пожалуй, что нет.

Маша, будучи, конечно, и сильной, и умной девушкой, никогда не рвалась ни к славе, ни к власти. Скорее уж Хатшепсут походила на Дину. Во-первых, внешностью. Взглядом. И, как это часто бывает, за сходной внешностью скрывался сходный характер. Те же уверенность в себе, страсть, амбиции. Очень резкая, очень сильная. Правда, страсть и амбиции Дины больше касались науки, исследований, новых знаний, а не власти, как мне всегда казалось, Дине плевать, но тем не менее Хатшепсут ассоциировалась у меня именно с Диной. Как Антон с ней справляется? Я подумал, что если бы я пересказал историю Хатшепсут в письме Дине, то она бы просто не ответила. Но меня и самого интересовало, что там было дальше.

А дальше было так. Если не рассматривать моральные проблемы, то ход с тендером можно считать беспроигрышным. Кто бы ни согласился взять в жены Хатшепсут – тридцативосьмилетний отец или шестнадцатилетний сын, он автоматически получал законную власть в Египте. А их дети становились легитимными наследниками, потому что в их жилах текла бы солнечная кровь. Таким образом, Хатшепсут не просто сохраняла себе жизнь, которая висела на волоске после смерти отца, но и приобретала власть.

Юноша, племянник царицы, был романтиком и предложил больше. Он пообещал завоевать для царицы весь мир. Но после позорного поражения от амалекитян царица разлюбила войны.

Поэтому аукцион выиграл брат. Он по совету Хапусенеба согласился ни во что не вмешиваться и победил. Хатшепсут и Тутмос II сыграли свадьбу. И племянник Хатшепсут, Тутмос III, стал ее пасынком, поскольку был сыном мужа. При кровнородственных браках и не такое возможно. И он, злой, влюбленный, сходя с ума от ревности, попросил дать ему армию и отправить его в северный поход в Палестину. Армию ему не дали. На всякий случай.

Египет вообще прекратил военные действия. Наступил покой. Опыт военного поражения для Египта оказался полезным – как через три тысячи лет в 1945-м для Германии и Японии.

По всей стране строились храмы. В храмах расцветала наука.

На папирусах того времени появились решения довольно сложных математических задач. Были созданы астрономические таблицы такого качества, что и через пятнадцать веков любой греческий астроном или математик должен был проходить стажировку в Египте, как Пифагор, или просто жить там, как Птолемей или Евклид. Египтяне первыми придумали рисовать карту звездного неба. Такие звездные карты сохранились на потолках различных зданий, главным образом гробниц и храмов. Одним из лучших образцов считается роспись потолка гробницы Сененмута.

Хатшепсут оказалась глубоко вовлечена в научные исследования. Разрабатывалась не только теория параллельного потустороннего мира. Кроме тайных знаний, развивались и явные технологии. Искусство мумификации достигло расцвета.

Египетские инженеры сконструировали первые паровые механизмы. В Фивах был построен храм, ворота которого распахивались, только когда светило солнце: проходя сквозь несколько кварцевых линз, солнечные лучи нагревали воду в медных чанах, в них образовывался пар, сила которого через сложную систему блоков открывала двери храма. Ночью или в пасмурную погоду ворота были закрыты.

Были созданы карты Египта и соседних стран, а также планы крупных городов, что неудивительно: появилась настоящая торговля. Впервые товары из чужих стран стали регулярно поступать в Египет не в качестве военных трофеев. Хатшепсут основала алмазный фонд, который позволил значительно увеличить объем торговых операций. Она вообще увлекалась алмазами. Одну из первых экспедиций в далекую страну Пунт возглавил Сененмут. Очевидно, он простил царицу, что было несложно: как ни крути, Хатшепсут была великолепна! Подробное описание экспедиции со списком кораблей и товаров сохранилось на стенах храма в Дейр-эль-Бахри.

Я неожиданно понял, что, несмотря на всю одержимость загробной жизнью, а может и благодаря ей, египтяне были очень жизнерадостным народом: они осознавали, что земная жизнь коротка, и старались насладиться ею по полной. Многочисленные праздники и частные тусовки, настольные и спортивные игры, веселые пирушки, в том числе с непристойными шутками, – египтяне дорожили всеми простыми радостями жизни. Они воспринимали жизнь остро и сильно – быть может, именно поэтому она казалась им такой короткой.

Хатшепсут изменилась: она приняла обличье мужчины. Теперь ее изображали только в мужской одежде. Накладная борода, голая плоская грудь и скипетр с алмазным набалдашником. Никакой дихогамии. Чистый пиар. Тутмос II не возражал. Он, как и обещал, вел себя тихо и незаметно. А через несколько лет умер, так и не оставив законного наследника. И тут Хатшепсут во второй раз стала настоящим фараоном.

Сененмут вернулся в спальню царицы и поступил на должность воспитателя собственной дочки Нефру-Ра. (Официально ее отцом считался Тутмос II для того, чтобы она могла на законных основаниях унаследовать трон.) Терпение Сененмута было наконец вознаграждено. Но не успел я за него порадоваться, как понял, что настоящая гармония в мире невозможна. Одна женщина, как правило, не может сделать счастливыми двоих влюбленных в нее мужчин.

Тутмос III оставался безутешен в своей любви и ревности. Он снова пытался добиться благосклонности Хатшепсут после смерти своего отца, Тутмоса II, но она еще раз сказала ему «нет».

Теперь я почувствовал себя на его месте и содрогнулся. Что за жизнь? Быть на расстоянии вытянутой руки от власти и от любимой женщины – и не иметь ни того ни другого! Он был в отчаянии, которое перемежалось бешенством. Но ему мало кто сочувствовал. Египтянам нравилась Хатшепсут. Они привыкли и к ней, и к Сененмуту. И вообще полюбили жить в мире без войн и богатеть.

Оделся ты в тончайшее полотно, поднялся ты на колесницу, жезл золотой, увенчанный алмазом, в руке твоей. Ты опустился в свой корабль кедровый, ты достиг своего доброго загородного дома. И вот уста твои полны вином и пивом, хлебом, мясом, пирожными, пение сладостное перед лицом твоим. Твой начальник умащений умащает маслом, твой старшина сада – с венком. Твое судно пришло из Сирии, груженное всякими добрыми вещами. Твой загон полон телят. Твоя челядь здорова.

Это текст из школьной прописи. Детей готовили к счастливому будущему.

Покой и благость длились все восемнадцать лет правления Хатшепсут. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Никакое счастье не длится вечно.

Сначала умер Сененмут. А через пять лет умерла и Хатшепсут, которой тогда исполнилось пятьдесят. Умерла по удивительно современной причине – от рака, вызванного недоброкачественной косметикой. Как установили биохимики, в состав мазей, которые использовала Хатшепсут, входил сильнейший канцероген – бензопирен. Перед смертью она попыталась передать престол Нефру-Ра и, как всегда, поручила это Хапусенебу. Но не тут-то было. Очаровательная Нефру-Ра умерла еще прежде своей матери. Воцарение Тутмоса III теперь было лишь вопросом времени.

На каком-то маленьком египтологическом сайте я нашел очередную статью, посвященную так называемой «загадке Хатшепсут».

Она так и называлась – «После Хатшепсут». Автор, тоже, к сожалению, анонимный, довольно подробно описал, что происходило после смерти Хатшепсут.

Для Хапусенеба, главного жреца Верхнего и Нижнего Египта, настали черные дни. Власть переменилась. Перед Хапусенебом стояли две важные задачи: во-первых, сохранить мумию Хатшепсут, чтобы обеспечить свою покойную императрицу энергией ка, а во-вторых, сохранить тайные знания о параллельном мире, которые могли исчезнуть с его земной смертью. Но времени на их решение было очень мало. Сохранности мумии в этом случае угрожали не только грядущие поколения грабителей, но и характер Тутмоса III.

Хапусенеб предполагал, что Тутмос III начнет мстить, уничтожая все связанное с Хатшепсут, с памятью о ней. Прецедент уже был: Тутмос III помнил, что сделал с картушами Хатшепсут его дед Тутмос I, когда вернулся к власти после переворота.

С тайным знанием тоже все было непросто. Судя по всему, Хапусенеб считал его таким важным и таким тайным, что доверить его папирусам не мог. Это знание можно было передавать только устно. То есть нужны были надежные ученики. Школа. Сходным образом будет рассуждать через тысячу с лишним лет Пифагор, и не он один. Точно так же и от Сократа, и от Иисуса Христа не осталось текстов, созданных ими самими, – все передавалось через учеников.

Я попытался представить, как могло выглядеть это тайное знание? Вряд ли там была чистая идеология с поэзией и топография параллельного мира. Древние египтяне были очень конкретными людьми. Наверняка передавались какие-то инструкции, рецепты. Интересно, а как же этими инструкциями и рецептами завладело это злобное братство? Ведь ни Хатшепсут, ни ее окружение совершенно не выглядели человеконенавистниками. А может, это братство не такое уж и злобное? Мало ли что про них рассказывают конкуренты-копты. Хотя нет. Химик и Лиля. Если, конечно, именно это братство отвечает за их смерть.

Старый Хапусенеб справился с обеими задачами. Еще при жизни Хатшепсут он приказал прорыть из храма секретный глубокий подземный ход длиной в восемьсот метров, который вел в маленькую усыпальницу, находившуюся по другую сторону горы, в Долине Царей. Вход был закрыт каменным блоком и замаскирован. В то время египтяне уже давно прекратили строить пирамиды, которые оказались легкой добычей грабителей. Теперь места захоронений засекречивались. Поэтому секретность работ ни у кого удивления не вызывала. Когда тело Хатшепсут мумифицировали, Хапусенеб спрятал мумию в этой могиле в безымянном саркофаге (согласно автору статьи, именно поэтому до ДНК-анализа мумию Хатшепсут не смогли идентифицировать). Спрятал и от грабителей, и от пасынка-наследника – Тутмоса III. Официальный же саркофаг хранился в официальной усыпальнице.

Тутмос III, получив наконец власть, повел себя точно так, как ожидал верховный жрец, уже бывший. Сначала он вскрыл официальный саркофаг Хатшепсут. Ничего там не обнаружил. Потом он пытал Хапусенеба, чтобы выяснить, где находится настоящая могила отвергнувшей его женщины, но старик выдержал все пытки. Он не испугался и того, что для египтян было страшнее, чем смерть, – угрозы лишить его вечной жизни. Тогда Тутмос III убил Хапусенеба и бросил его тело гиенам, из-за чего гробница, приготовленная Хапусенебом для себя, осталась пуста, а душа верного соратника императрицы не успокоилась в Западном Царстве Мертвых. Хат его исчез, а вместе с хатом крайне пострадала энергия ка.

Затем Тутмос III разрушил могилу Сененмута. Выкинул мумию, разбил саркофаг. С той же целью.

После чего Тутмос III уничтожил все, что напоминало о Хатшепсут. Все изображения царицы, которые он смог найти и до которых смог дотянуться. Все упоминания о ней в храме и во всех дворцовых архивах. Статуи Хатшепсут он закопал в землю на глубину около трех метров, как бы похоронив их. Статуям, впрочем, это пошло на пользу – мы теперь отлично знаем, как выглядела первая великая женщина на Земле. Но вообще-то месть нового фараона была страшной. Он жестоко отомстил за то, что его любовь отвергли, причем был уверен, что отомстил на все времена.