Текст книги "Одиночество-12"

Настроение у меня стало заметно лучше. И я продолжал неторопливый поиск, а именно методично набирал слово «Дейр-эль-Бахри» во всех известных мне поисковых системах и сначала ходил по прямым ссылкам, а потом по ссылкам ссылок, делал уточняющие запросы и снова шел по ссылкам – словом, погрузился в проблему. Это отнимало много времени, но я свалил всю писательскую работу на Крысу.

Подавляющее большинство ссылок вело в Египет. Когда я попытался систематизировать свой труд и привести в порядок все выписки, которые я сделал, я понял, что их следует разбить хронологически на три части: пирамидиотизм (наше время, XX–XXI века н. э.); коптский монастырь в Дейр-эль-Бахри (именно в честь него и названо место, означающее по-арабски «Северный монастырь», IV–VIII века н. э.); и женщина-фараон Хатшепсут, так как в Дейр-эль-Бахри находится храм первой в мировой истории великой женщины-фараона (XV век до н. э.).

Самой веселой темой был, конечно, пирамидиотизм. Авторов-пирамидиотов было много, пирамидиотских публикаций еще больше, а восхищенные читатели с их каментами счету не поддавались.

Как только мне попадались слова «феноменальная точность подгонки и ориентации…», «непревзойденные и по сей день технологии…», «золотое сечение и число π…», «тайное предназначение пирамид», «официальная наука презрительно игнорирует», «атлантическая гипотеза происхождения египетской цивилизации», я немедленно сохранял эту страницу в специальной папке в браузере.

А все потому, что мне пришла в голову идея, настолько крутая, что я не поленился обсудить ее с Мотей. С Мотей, потому что Антон был далеко и в других часовых поясах, а Моте я, конечно, тоже сразу рассказал о заказе, нарушив подписку, тем более что ему, как акционеру PRT, вообще полагалось знать все.

– Мотя, – сказал я самым серьезным голосом, набрав его по мобильному, – а что, если ФФ – пирамидиот?

– Какой идиот? – не понял Мотя. – Почему идиот? Если человек размещает в нашем с тобой агентстве заказ, он сразу зачисляется в идиоты? Ну, с таким подходом…

– При чем тут подход? Заказ очень странный. Дейр-эль-Бахри – место в Египте. Там древнеегипетский храм какой-то важный. Вот я и думаю, может, ФФ чокнулся на пирамидах? Ну, знаешь, вот это все: тайные знания древних цивилизаций, сумерки богов, следы ДНК пришельцев в нашей ДНК, Атлантида – Лемурия – Пацифида, цивилизация Х, Запрещенная История, утраченные технологии Древнего Египта.

– Может, и так. Почему нет? Может, у него такое хобби? Имеет право развлечься человек за свои деньги или нет? – В Мотином голосе прозвучало понимание и уважение к ФФ. – А что ты имеешь против этого? Может, он с нашей помощью хочет выйти на связь с инопланетянами? Или поискать у кого-то ДНК пришельцев. Не надо мешать человеку. Дейр-эль-Бахри – значит, Дейр-эль-Бахри… Пирамиды – значит, пирамиды. Работай, главное. Думай о customer satisfaction. И о нас не забывай! Надоело в тебя инвестировать. Тем более что твоя личная ДНК, как я понимаю, его не интересует.

– Мотя, во-первых, с деньгами у нас стало полегче. Во-вторых, я тебе зачем звоню? Для улучшения customer satisfaction. Если ФФ – пирамидиот, то мне надо вести себя с этим заказом поосторожнее. Потому что пирамидиоты очень ранимы. И в любом случае разобраться, что это за Дейр-эль-Бахри чертово. Почему калипсол? Что значит «одиночество»? И что за число 222461215? Какие, на хрен, коды мы размещаем?

– А мне вот плевать, какие, на хрен, коды вы размещаете. Раз клиент просил о конфиденциальности, я бы на твоем месте вел себя сдержанно и не совал бы свой нос куда ни попадя.

– А если это плохие коды?

– Да хоть коды вызова дьявола. Тем более что я в него не верю. В Бога верю, а в дьявола – нет.

– Если есть Бог, может быть и дьявол, – меланхолично заметил я, решив, что Мотя мне в советчики не годится, и готовясь свернуть разговор.

– Ну, если так рассуждать, то можно начать верить и в архангелов, и в херувимов. А оттуда уже недалеко до эльфов и троллей. Я верю в Бога, – твердо постулировал Мотя, – а во всякую нечисть на небе – не верю. Ее столько на земле водится, – чуть понизив голос, доверительно сказал он, – что, поверь, на небе она на хрен не нужна.

– Хорошо, Мотя, – сказал я, заканчивая средневековую дискуссию. – Ты меня успокоил. Пойду поработаю над размещением кодов вызова несуществующего дьявола. Будь здоров!

– Бог в помощь! На связи.

Конец шестой главы

Глава седьмая

Я сел посмотреть, что у нас делается с размещением. Оказалось, что все идет отлично. Моя менеджерская помощь Крысе не требовалась. Версия, что ФФ – пирамидиот, казалась мне все более и более правдоподобной, поэтому я сел за пирамидиотские тексты.

Вначале у меня были двойственные чувства к этим немного наивным, в чем-то даже трогательным, статьям и книгам, обвиняющим классическую науку в снобизме, игнорировании фактов, косности и лицемерии. С их точки зрения, наука пытается тщательно скрыть тот факт, что древние цивилизации были невероятно продвинутыми и обладали глубокими познаниями в разных областях, полученными то ли от инопланетян, то ли от жителей Атлантиды, то ли от них вместе.

С одной стороны, тексты альтернативщиков казались слишком уж пропагандистскими. Они были почти напрочь лишены взвешенности и осторожности в предположениях. И в них остро не хватало ссылок на академические работы: все пирамидиоты (сами они называли себя альтернативщиками, а иногда и диссидентами) ссылались только друг на друга. В этом пестром сообществе не было ни одного профессионального египтолога-раскольника, порвавшего с темной научной мафией и перешедшего на сторону светлых сил альтернативных знаний.

Но постепенно я и сам начал проникаться этим бунтарским духом. С другой стороны, думал я, чем черт не шутит. Разве наивный и совершенно непрофессиональный Шлиман не открыл Трою, просто веря в «Илиаду», как в исторический документ? Кроме того, не так важно, владели ли древние египтяне всякими невероятными технологиями и знаниями на самом деле, – я-то занимаюсь этим ради того, кто в это верит.

Я выписал основные тезисы альтернативщиков, которые мне (и им) казались самыми сильными. Начал я с числа π. Во многих статьях утверждалось, что египтяне знали его с точностью до двенадцатого знака. Это был мощный стейтмент.

Второй стейтмент тоже показался мне сильным: альтернативщики приводили сложные инженерные расчеты, указывающие на то, что без специальных знаний египтяне никак не могли поднимать и перемещать семидесятитонные блоки. Да и сегодня подъемные краны, которые способны поднимать такой вес, производятся редко и по специальному заказу. Обычный строительный подъемный кран может поднять груз весом до двадцати – двадцати пяти тонн.

Третий наезд звучал так: блоки подогнаны так плотно друг к другу, что между ними нельзя просунуть кредитную карточку. Каким образом с помощью медных инструментов можно было добиться такой точности шлифовки многотонных строительных блоков, причем с шести сторон? С точки зрения авторов статей, египтолог-профессионал, услышав этот вопрос, должен был стыдливо закрыть лицо руками, расплакаться и убежать. Этот наезд подкреплялся фотографиями. И сопровождался уточняющим замечанием, безусловно корректным: пирамиды строились только во время первых династий фараонов, в так называемом Древнем царстве, а потом египтяне по тем или иным причинам строить их перестали. Не потому ли, что технологии строительства со временем были утрачены?

Четвертый гвоздь в гроб классической египтологии был забит предназначением пирамид. Поскольку ни в одной пирамиде не нашли ни одной мумии, утверждали альтернативщики, пирамиды – вовсе не погребальные храмы фараонов, как врет всем нам официальная мафия ученых-египтологов.

Про официальную мафию я, как человек, живущий в России, понимал все очень хорошо и тут же насторожился. Но если пирамиды не гробницы, то для чего все-таки они были построены?

Здесь я немного обломался. Версии расходились: кто-то полагал, что пирамиды были обсерваториями. Кто-то был уверен, что пирамиды – это космодромы или навигационные знаки для космонавтов-инопланетян. Кто-то искал в пирамидах тайные послания будущим цивилизациям.

Настоящие борцы с официальной пропагандой, те, что были посмелее и поувереннее в себе, считали пирамиды хранилищами неизвестного типа энергии или заводами по производству этого же, неизвестного еще науке типа.

Я понял, что столкнулся с настоящей теорией заговора. Небольшая сплоченная мафия ученых-египтологов, скрывающих что-то очень важное и нужное от просвещенного человечества, активно противостоит группе честных диссидентов-альтернативщиков, ищущих голой правды, какой бы странной и жуткой она ни была. Старую правду бунтари опровергли, но, к сожалению, консенсус по новой правде найти не получилось. Мне показалось, что от всей этой истории веет неким криминальным волшебством.

Выбора у меня не было. С этим нужно было разобраться. На сайтах борцов с научной мафией было маловато ссылок на первоисточники. Я полез на профессиональные египтологические сайты и стал изучать каждый из волновавших меня вопросов по отдельности.

Я быстро выяснил, что знание египтянами числа π с высокой точностью – просто чушь. Ложь. Бред сивой кобылы без единой ссылки на первоисточник. Я без труда нашел много настоящих академических статей о египетской математике со ссылками на дошедшие до нас во множестве математические папирусы. В них было четко и ясно сказано, что египетские архитекторы хорошо представляли себе, что такое число π, то есть постоянное отношение длины любой окружности во Вселенной к диаметру этой самой окружности, но они рассматривали π как 16², деленное на 9², то есть 256/81, то есть 3,16. Наверно, неплохая точность для строителя, но математика она в восторг не приведет. Уже Архимед принимал π в расчетах как 3,14.

Пирамидиотские статьи с глубоким уклоном в инженерию о том, что египтяне не могли без помощи инопланетян или сверхвысоких технологий транспортировать и поднимать семидесятитонные каменные блоки, я даже не стал читать – я плохо разбираюсь в механике и строительстве. Мне абсолютно хватило того, что я узнал про Александрийский столп в Петербурге.

Когда Николай I в конце двадцатых годов XIX века решил увековечить память своего брата Александра I – победителя Наполеона – на Дворцовой площади, то в 1832 году цельную гранитную колонну поднимали без использования каких бы то ни было инопланетных механизмов, исключительно на веревках и блоках, то есть инструментах, доступных еще древним египтянам, а вес этой идеально отполированной колонны составил не семьдесят тонн, а (внимание!) семьсот четыре тонны. И никто особенно не охал и не ахал, хотя для первой трети XIX века это был явный инженерный успех. И везли эту колонну не из соседней каменоломни, как это делали египтяне, а из Финляндии. Тащили, сплавляли на баржах, а потом две тысячи русских солдат и четыреста русских рабочих за один час сорок пять минут под руководством Монферрана установили колонну на постамент на глазах у собравшейся по такому случаю публики и императора с семьей. Естественно, ни в одной пирамидиотской статье этот факт не упоминался. Я полюбовался серией великолепных гравюр, на которых был изображен весь процесс создания, транспортировки и водружения колонны.

Но ладно Александрийский столп. За шестьдесят лет до него в том же Петербурге, когда Екатерина II решила поставить памятник Петру I, Этьен Фальконе захотел соорудить постамент из цельной каменной глыбы. Нашли мегалит примерно в двадцати километрах от центра города, назвали Гром-камнем, выкопали, подняли и доставили в Петербург. Вес его на момент транспортировки (блоки, веревки, деревянные полозья) составил полторы тысячи тонн. В двадцать раз больше самого большого блока пирамиды Хеопса. Каждый турист может дойти до Сенатской площади и полюбоваться на Медного всадника, а заодно и на расположенное под ним мегалитическое опровержение пирамидиотских теорий.

Выяснилось, что никак. Между блоками пирамиды обычно заливался примитивный бетонный раствор, следы которого видны и сегодня невооруженным (и тем более вооруженным) глазом. А в тех местах, где бетона нет, где он рассыпался и выветрился, можно засунуть не просто кредитную карточку, а целую голову пирамидиота. Качество строительства в то время было ужасным: внутренние блоки просто сваливались рядом, при этом не обтачивались, не шлифовались, а тупо заливались бетоном, рецепт которого (глина, гипс, известняк, щебенка и вода) египтянам, как и шумерам, разумеется, был известен уже тысячу лет как. А шлифовали строители только внешнюю часть блоков, причем настолько тщательно, насколько нужно было для нанесения на поверхность пирамиды плоской облицовочной плитки.

Я разобрался. Пирамиды точно были усыпальницами фараонов. Об этом говорит буквально все: обнаруженные в них саркофаги, надписи на стенах в коридорах пирамид, надписи на окружающих пирамиды строениях, надписи на храмах, тысячи, если не десятки тысяч, независимых упоминаний пирамид в разнообразных папирусах именно как усыпальниц фараонов Древнего царства. Ну и конечно, все древнегреческие и древнеримские историки, начиная с Геродота, писали о пирамидах как об усыпальницах фараонов. Так что мафия ученых-египтологов не врет.

Я все-таки поразился, до какой наглости в манипулировании фактами и игнорировании информации, противоречащей их теории, могут доходить запрограммированные на сенсации альтернативщики-диссиденты. В конце концов мне стало стыдно. Как я мог даже на минуту усомниться в классической египтологии? Я же знал, что это одна из самых развитых и разработанных гуманитарных наук с блестящими открытиями, очень дотошными учеными, с прекрасным научным аппаратом – десятками тысяч статей в академических журналах и тысячами монографий.

А пирамидиоты, не обладая даже базовыми знаниями, полезли драться с этой образцово-показательной гуманитарной дисциплиной, в которой археология, этнография, палеография, классическая филология, структурная лингвистика, инженерное дело соединились с самыми современными научными технологиями, от радионуклидных исследований до ДНК-анализа. В последние годы для проникновения в самые труднодоступные области пирамид египтологи используют даже робототехнику.

С чувством легкого интеллектуального превосходства я попрощался с лженаукой. И вдруг понял, что меня все равно что-то гнетет. Какое-то внутреннее жжение не отпускало меня. Я понял, что никак не могу отделаться от странного чувства. Пирамидиоты – или жулики, или больные люди. И ФФ, к сожалению, к ним явно не относился. Он был земным, сухим прагматичным мерзавцем. Ну хорошо, не мерзавцем, а просто неприятным человеком. Но тем не менее от Древнего Египта действительно веяло неким волшебством. Не криминальным. Но таким, от которого сердце проваливается куда-то вниз и там замирает.

Волшебство заключалось в знании. В каком-то феноменально детализированном знании египтян об устройстве жизни после смерти. Невероятно подробном. Очень доскональном. Причем одной четко прописанной доктрины устройства параллельного мира не было. За несколько тысячелетий у египтян сменился ряд плавно перетекавших друг в друга концепций, которые иногда немного конкурировали между собой, и это вызывало особое доверие. Единого универсального текста, который был бы принят религиозным истеблишментом как истина в последней инстанции, наподобие Библии, Корана или Дао дэ цзин, у египтян не было. Все доктрины были заботливо изложены в текстах, написанных на папирусных свитках (иногда дорого и круто иллюстрированных), на саркофагах, на стенах гробниц. «Тексты пирамид», «Тексты саркофагов», «Книга врат», «Книга пещер», «Книга того, что есть в загробном мире», «Камышовые поля» и, конечно, «Книга мертвых» – от одних только названий мороз пробирал по коже.

Разные тексты существовали в разных редакциях, но главный интеграл, который мне удалось взять за все время изучения вопроса, была мысль о том, что жизненная сила, заключенная в нас самих, не угаснет после смерти. Жизнь будет продолжаться, но в другой форме.

Я подумал, что знакомство с египетской эсхатологией не повредит. Если я не верю в технологические преимущества египетской цивилизации над современной, почему не допустить потенциальное превосходство египтян в области посмертных знаний? Никто же не спорит, что именно на Востоке, несмотря на технологическую отсталость, появились такие мощные философские системы, как даосизм, буддизм с моим любимым дзен-буддизмом, учение Упанишад, да мало ли что еще? В конце концов, некоторые ученые связывают концепцию воскресения Христа с воскресением Осириса. Вдруг ФФ окажется не пирамидиотом, а неким адептом тайных египетских знаний? Почему бы и нет!

Я выяснил, что с первого до последнего дня главной заботой каждого египтянина была жизнь за порогом смерти. Они беспокоились о гробницах, о необходимой утвари, об амулетах и прежде всего о специальных заклинаниях, написанных в книгах. Смерть и воскресение. Возможность смертному достичь бессмертия и жить вечно в прекрасном духовном теле.

Применить обрывочные знания о Камышовых полях к решению нашей задачи у меня явно не получалось. В какой-то момент я искренне пожалел, что на земле не осталось ни одного древнего египтянина, который бы мог мне просто и своими словами объяснить, как там у них все устроено в параллельном мире. Но не успел я убедить себя, что надо отложить эту тему до лучших времен, а пока попробовать что-то еще, как вдруг сообразил: потомки древних египтян остались. Это же копты! И я немедленно перешел ко второму вопросу и начал искать информацию о коптском монастыре в Дейр-эль-Бахри.

Копты – действительно прямые потомки древних египтян. В IV веке они, как и почти все население Римской империи, приняли христианство. Многие современные теологи считают, что коптская литургия больше всех остальных напоминает раннехристианскую, поскольку коптская церковь, отделившись от основной христианской церкви еще в 451 году, не испытала ни политического давления Рима, ни интеллектуального влияния Константинополя. Когда арабы в VII веке захватили Египет, то девяносто процентов египетского населения перешло в ислам, став частью арабского мира, а десятипроцентное меньшинство сохранило христианскую веру, благодаря чему древнеегипетские гены и древнеегипетский язык (в литургии) уцелели. Не исключено, подумал я, возвращаясь к своей навязчивой идее, что, кроме литургии и языка, у коптов остались и какие-то старые египетские знания о параллельном мире. Хм. Это интересно. Ведь с ними-то об этом наверняка можно поговорить, хотя коптская община в Египте живет довольно замкнуто.

Но как я ни старался, так и не смог понять, какое отношение к моему расследованию имеет этот коптский монастырь в Дейр-эль-Бахри, давший название месту и заказу ФФ, тем более что он оказался разрушен по египетским меркам почти сразу после постройки – лет через триста пятьдесят – четыреста. Единственное, что отличало его от других разрушенных, заброшенных и полузабытых монастырей, было необычное соседство. Монастырь в Дейр-эль-Бахри копты решили строить рядом с храмом Хатшепсут.

Я оставил разрушенный монастырь в покое и перешел к храму, который пережил несколько реставраций и неплохо сохранился, хотя и был на полторы тысячи лет старше монастыря.

Храм Хатшепсут произвел на меня сильное впечатление. Длина – двести пятьдесят метров. Высота – три этажа гигантских террас метров по тридцать каждая. Потрясающая колоннада безупречной гармонии, выстроенная за тысячу лет до Парфенона. Террасы поднимаются в горы, где храм плавно сливается с ними и в этих горах исчезает. Главное место храма – алтарь Амона-Ра – находится не в отдельном строении, а в пространстве, вырубленном в скалах. Когда я узнал, что все колонны, стены и гипостиль покрыты резными барельефами, которые изначально были еще и цветными, – у меня просто перехватило дыхание.

Я был уверен, что имя архитектора не сохранилось, но немного поискал и понял, что ошибся. Египетского Фидия звали не то Сененмут, не то Сенемут. Оказалось, что Хатшепсут была не просто первой великой женщиной в истории – для нее работал и первый в истории великий архитектор, чье имя дошло до просвещенного человечества. Более того, Сененмут был не просто архитектором. Но об этом чуть позже.

Исследуя храм и ведя раскопки в его окрестностях, археологи столкнулись со странностями. И эти странности показались мне настоящими – то есть не пирамидиотскими – загадками.

Храм Хатшепсут стоит три с половиной тысячи лет, а в записях Манефона, единственного египетского историка, который жил пусть и в древние, но уже исторические времена (при Птолемеях) и написал (по-гречески) книгу под говорящим названием «История Египта», имени Хатшепсут нет. Родословная фараонов у него звучит как начало Евангелия от Матфея:

Секенен-Ра Таа родил Яхмеса, Яхмес изгнал гиксосов и родил Аменхотепа I, Аменхотеп I родил Тутмоса I и жену его Яхмесит, Тутмос I родил Тутмоса II, Тутмос II родил Тутмоса III, который завоевал весь мир и родил Аменхотепа II.

И никакой Хатшепсут.

Археологи удивились и тому, что большинство статуй с изображением царицы оказались закопанными в горизонтальном положении сразу за оградой храма на глубине трех метров ниже фундамента, как будто их похоронили. Иногда археологам попадаются статуи, лежащие в земле, но, как правило, рядом находится пьедестал, с которого они упали или с которого их свалили, и лежат эти статуи в земле обычно вперемешку с археологическим мусором. А тут статуи были аккуратно уложены лицом вверх метра на два – два с половиной ниже своего культурного слоя. И никаких пьедесталов по соседству.

Хатшепсут построила не только храм в Дейр-эль-Бахри, но и множество других храмов по всему Египту. Множественные картуши Хатшепсут (то есть обведенные специальной рамкой имена фараонов) оказались в этих местах стертыми. Вычищенными. Иногда вместо затертого картуша Хатшепсут был вырезан картуш Тутмоса I, иногда Тутмоса II, а иногда Тутмоса III.

Иногда на месте бывшего картуша оставалось пустое место, а имя обнаруживалось только при детальном обследовании, например при съемке в инфракрасных или ультрафиолетовых лучах. В нескольких случаях имя Хатшепсут сначала было стерто, потом восстановлено, а потом опять стерто. Что за дела?