Текст книги "Анклавы в аду. Встречный прорыв"

Глава 3

Еду и напитки нам принесли на удивление быстро, только пиво на квас и морс заменили, но тут я с полковником согласен – не время расслабляться, а конфликт с официантом вполне себе помог замаскировать нехарактерный для местной публики заказ. Непьющий бредун – это персонаж сказочный и в реальной жизни встречающийся не чаще того японского страшилища, что города ело… Громила или Грузило, не помню уже, давно это кино смотрел…

Для маскировки, правда, на стол были выставлены пара фляг и две бутылки с «водкой» – чистой водой, которую периодически разливали по маленьким металлическим рюмочкам и, не чокаясь, «закидывали» в себя.

В процессе трапезы Гриша-прапорщик пересел поближе ко мне:

– Не помешаю?

– Да нет, садись.

– Аккуратно ты того уложил… Красиво! – И в ответ на мое невнятное мычание (я буквально за несколько мгновений перед этим откусил внушительный кусок домашней колбасы и не мог нормально разговаривать) он довольно неожиданно спросил: – Я только не заметил, как именно. Покажешь?

– Показывать нечего, подножка обыкновенная, – сказал я в ответ, прожевав и запив «вкусняшку» брусничным морсом.

– Понятно… Что-то мне эти «Чебурашки» серьезными не показались… – продолжал налаживать контакты прапорщик.

Что значит это слово на Юге я не знал, но, судя по контексту, ничего серьезного. Скорее всего, что-нибудь вроде нашего «душка».

– Ну, им и не положено быть слишком «серьезными». Ты ведь там, у себя, не подпаском служишь, верно?

– Верно, – согласился Седов. – А что, есть и по-настоящему лихие рубаки?

– Попадаются еще. Не все друг друга перебили. Вон, у Бритвы, – заметив недоумение на лице Григория, я пояснил: – Ну, у «князя», про которого я рассказывал… Так у него и «спецназ» свой был, с неплохими, по нынешним временам, ребятишками. Почти сотня ухорезов и вырвиглазов, считай… Так после того, как его завалили, они друг дружку и перестреляли, власть деля. Дисциплины им всем не хватает… Ну и времени на подготовку, конечно.

– Точно! – подключился к нашей беседе Федя-Говорун. – А еще они как дети малые…

– Поясни! – попросил южанин.

– На всякую фигню падкие. То у них поветрие было Алмазный фонд искать, а то – традиции Дикого Запада восстанавливать.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее, – наш разговор заинтересовал остальных гостей с юга.

– Вам про что, конкретно? – переспросил Удовиченко Федор.

– Про Алмазный фонд не надо, и так знаю, что это ваша с посадскими мулька.

«А неплохие у них там, на Юге, аналитики, – подумал я, прикрыв глаза. – Просчитали, что слухи о несметных сокровищах Алмазного фонда и Оружейной палаты распускаются кем-то преднамеренно. И даже организаторов вычислили. Хотя чего нас со «святошами» искать? Тут мы, на виду. Для опытного глаза, конечно. А что делать – оперативно-стратегическая, если так можно выразиться, необходимость. Пока наиболее резкие и отмороженные молодчики пробивались к центру Города, мы спокойно себе работали по реальным объектам. Причем даже не столько мародерили, сколько опорные пункты создавали и делянки помечали. И еще один интересный побочный эффект был – насколько я знаю, тот же Тушканчик неплохо заработал на продаже «совершенно точной и надежной информации».

– Про Дикий Запад давай!

– А за это родственника Ильи нашего свет Васильича, благодарить надо! – Федя оскалил зубы в подобии «обворожительной улыбки». – Короче – подхватили местные молодчики от наших «кинопередвижников» [15]15
  Подробно об этом промысле рассказано в романе «Зона Тьмы. 1000 рентген в час».


[Закрыть] моду на дуэли в американском стиле… Ну, это когда кто быстрее из набедренной кобуры ствол вытащит и в пузо противнику пулю всадит.

 
Работа моя – ганфайтер,
Моя жизнь для меня – мой кольт,
И нервы под напряженьем
В несколько тысяч вольт.
Он зря тогда дернул рукою,
Мог бы жить без проблем, идиот —
Никогда не стреляй на вздохе,
И жизнь проживешь без хлопот[16]16
  Константин «Берсерк» Пушкарев. «Скоростная стрельба», 1993 год.


[Закрыть], —
 

совершенно неожиданно процитировал хорошо известного мне автора капитан Верстаков. Вот уж от кого поэзии не ожидал, так от него.

– Ага, и ты Андрей «Скоростную стрельбу» вспомнил? – улыбнулся Удовиченко.

– О! И у вас эту песенку поют! – Тушканчик отходил на несколько минут, «воздухом подышать» скорее всего, и вернулся, как раз когда капитан занялся декламацией.

– Да мы толком и не знаем, чья это песня. Давным-давно кассету, еще с прежних времен оставшуюся, кто-то из стариков приволок, ну и подхватили.

– Кассету? – удивился Тушканчик. – Это ж сколько ей лет?

– До фига! – Полковник наморщил лоб, пытаясь, очевидно, вспомнить числовое значение этого определения. – Они и до Тьмы-то уже редкостью стали даже в нашей глуши, не то что в столицах… – Он мотнул головой, словно отгоняя неприятные воспоминания, и полог, на мгновение приоткрывший тайны его прошлого, снова опустился. – А что, у вас эта песня тоже известна?

– А то! – улыбкой Мура можно было подвалы освещать, настолько она получилась ослепительной. – Говорят, – он перешел на трагический шепот, – Илюхин отец лично автора знавал, – и он посмотрел на меня.

– Ух ты! – искренне восхитился Седов. – А…

– Про фольклор давайте позже поговорим, – перебил его полковник. – Что с дуэлями этими? – И он посмотрел на Говоруна.

– А чего с ними? Все – как всегда. Смертность в этом районе выросла раза в три, если не больше. Местные – народ, и так-то не слишком выдержанный, а тут по любому поводу давай стреляться. В иных бандах едва треть народу на ногах осталась.

– Ну это-то понятно… Так, а это что за чучела? – и полковник посмотрел мне за спину, туда, где располагался вход в заведение.

Обычно я спиной к двери никогда не сажусь, тем более в таких веселых местах, но шесть человек с нашей фактурой, все как один разместившиеся в кабаке за одним столом лицом ко входу, это, согласитесь, весьма подозрительно. Так что пришлось мне развернуться.

«Да уж, «феерия варварского искусства», как батя говаривал». Почти всегда бредуны, особенно напавшие на «жилу», цепляли на себя добычу без всякого смысла и меры. Вскроют, бывало, магазин спортивных товаров, так вся банда в тренировочных костюмах и хоккейных доспехах щеголяет. Или в дорогущих кашемировых пальто все ходят, пока не истреплют или покупателя не найдут. Здесь – похожая ситуация. Вошедшая четверка была как раз из поклонников стиля «Дикий, Дикий Запад», о чем говорили широкополые шляпы на головах двоих из них и набедренные кобуры у всех. Вожак вдобавок щеголял еще и двумя богато украшенными кобурами на животе, из которых торчали рукоятки «наганов».

– Сержио Леоне[17]17
  Сéрджо Леόне (итал. Sergio Leone; 3 января 1929, Рим, Италия – 30 апреля 1989, там же) – итальянский режиссер, сценарист, продюсер. Известен как один из основателей жанра спагетти-вестерн. В первом фильме этого жанра – «За пригоршню долларов», снятом в 1964 году, главную роль сыграл малоизвестный тогда американский актер Клинт Иствуд. Фильм, снятый в Испании, с итальянскими актерами, с музыкой Эннио Морриконе, собственно, и положил начало спагетти-вестернам. Фильм также и открыл эпоху популярности спагетти-вестернов и определил многие их характерные черты. Дал путевку в жизнь Клинту Иствуду.


[Закрыть] и Клинт Иствуд[18]18
  Клинт Иствуд (Клинтон Элайас Иствуд-младший, англ. Clinton Elias Eastwood, Jr., род. 31 мая 1930 года в Сан-Франциско, США) – знаменитый американский киноактер и кинорежиссер. Обладатель четырех премий «Оскар» в номинациях «Лучший режиссер» и «Лучший фильм года» и одной почетной премии за вклад в киноискусство.


[Закрыть] в одном кармане, – буркнул сидящий рядом Иван. – Есть мнение, что мальчики по нашу душу пришли.

Последнее, впрочем, было ясно без комментариев Мура, поскольку бравая четверка совершенно недвусмысленно направилась к нашему столу.

– Сергеич, похоже, ребята пострелять в приезжих собрались, как ты считаешь? – быстро спросил я Удовиченко.

– Есть такая буква…

Для стороннего наблюдателя ничего практически не изменилось, так – мелочи. Тушканчик опустил правую руку под стол – никому не видно, но я-то знаю, достал он свою трещотку.

Верстаков откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди – зуб даю, расстегнул ремешки на обеих подмышечных кобурах и готов шмалять с обеих рук.

Федя-Говорун чуть развернулся и, кажется, сильно заинтересован тем, что ему рассказывает Удовиченко, – но можно быть уверенным, что ствол его «сайги» смотрит в сторону недругов, а патрон дослан в патронник.

«Как там раньше было принято говорить? «Хорошо сидим!» – кажется? Вот так и мы…»

– Эй, вы там! – «Ох, какое тривиальное начало! Фантазии у этого «ковбоя» – ноль целых ноль десятых! А ведь если судить по голосу, мужику лет тридцать, не меньше. Должна была жизнь научить».

– На «эй» зовут блядей! – сурово отбрил его полковник, причем интонационно сыграл так, что я поневоле поверил древней байке, что до наступления Тьмы в военных учебных учреждениях был курс «второго командного».

«Жаль, что не могу посмотреть на лицо этого «ковбоя». Начну елозить и дергаться – может нехорошо выйти… Так что сиди, Следопыт, не петюкай и жди, когда лепший дружок Ваня знак подаст».

Пауза затягивалась. У Удовиченко на лице замерло брезгливо-презрительное выражение, Федор уставился на незваных гостей с плохо скрываемым раздражением, капитан Верстаков играл бицепсами (не выпуская, впрочем, пистолетов), а Тушканчик просто сделал вид, что назойливые посетители значат для него не больше, чем парочка мух, залетевших в помещение.

– Самоед, – «О, это уже другой заговорил, поддерживает вожака!» – да чего с этими пришлыми цацкаться? Давай вызовем, а если сольются, так заберем добро-то?

«Да уж, этот совсем головкой скорбный. Они что же, даже во дворе не посмотрели, на чем мы приехали?». Тут я заметил, что Иван приподнял указательный и мизинец так, что его правая кисть стала похожа на улитку с ее смешными «рожками».

– А этот заморыш что тут расселся? – И тяжелая рука легла на мое правое плечо.

«Опрометчивый поступок, бредун! – Я вильнул плечом, и рука «ковбоя» провалилась вниз, застряв между моими корпусом и локтем. – Ну, теперь им стрелять мне в спину совершенно без мазы!»

Опершись на руку придурка, я встал со стула, прикрываясь «ковбоем».

«Так, теперь немного подтолкнуть… Здесь потянуть…» – и диспозиция кардинально поменялась! Теперь я стою лицом к нашим недоброжелателям, их приятель – передо мной… А в кадык ему упирается небольшой такой ножик – дай бог, сто миллиметров клинок. Ножик этот всегда со мной. Память об отце, подаренная им в том самом рейде, когда мы книжный магазин на Сухаревке вывезли. Нож, естественно, не в канцтоварах найден, а совсем даже наоборот, в магазине, куда мы первоначально ехали – что рыболовно-туристическими товарами торговал. Помню, отец, когда мне его отдал, сказал: «Их один хороший мастер из Нижнего делал. Хорошо, если полсотни штук в год, а тут целых два нашли!» И прицепил свой в боковой карман камуфляжной куртки. У ножа этого клипса очень удобная на ножнах – как хочешь можно повесить, хоть вверх ногами. И хоть мал ножик, но ладен. Сколько раз меня с тех пор «Четыреста двенадцатый» (так он называется) выручал!

Вожак «ковбоев» вцепился в рукояти своих «наганов», но достать их не спешил. Скосив на мгновение глаза, я увидел, что Верстаков держит его на прицеле обоих своих «фортов».

«Ага, а с другой стороны наверняка маячит дуло «сайги» Говоруна и Тушканчиковой «поливалки», и ребятишки внезапно осознали, что дергаться не стоит – все одно не успеют».

– У тебя еще неотвеченные вопросы остались, – с явной угрозой поинтересовался полковник, – стрелок недорезанный? Заноза, вскрой парню кадык!

– Э… не надо его убивать… – голос главы «грозных мучачос» теперь был не похож сам на себя, теперь он больше напоминал жалкое блеяние.

– Погоди, Заноза. – И, хоть я все равно не собирался столь радикально завершать мое с пленным общение, но в ответ на просьбу полковника демонстративно отодвинул лезвие от шеи пленника.

– Ты, который в шляпе, грабки от пукалок-то убери! – продолжал между тем командовать Удовиченко.

Местный отпустил рукояти револьверов и поднял руки пусть не над головой, но на уровень плеч – точно! Остальные его сподвижники, видимо, тоже решили, что агрессивность лучше припрятать, и резких движений не делали.

– Вот и молодец! Хороший мальчик! – Сергей Сергеевич откровенно веселился. – А теперь осторожно, двумя пальчиками, доставай стволы и кидай их сюда. – Голос его был мягок и вкрадчив. – Вас это тоже касается! – внезапно рявкнул он на остальных, да так, что «ковбои» отшатнулись.

«Психологически мы их уже задавили, но удастся ли на одном «базаре» сломать этих тертых «воинов дороги»? – Насколько я знал, многие бредуны весьма любили эстетику древних фильмов про Безумного Макса и довольно часто называли себя именно так. – Я бы, при таком раскладе, скорее всего, начал в ответ стрелять, и, несмотря на то что диспозиция явно не в их пользу, бдительность терять не следует!»

Однако нам повезло – стойкость наших оппонентов оставляла желать лучшего. Наткнувшись на жесткий, я бы даже сказал жестокий, отпор, бредуны «сдулись». Вначале их вожак аккуратно, как и просили, достал из кобуры первый револьвер и бросил его на пол перед собой, потом стоявший от него справа бандит, демонстративно изогнувшись, вытащил двумя пальцами из кобуры на боку потертый ТТ… А потом… Потом перед нами образовалась небольшая кучка оружия. Причем все разоружение заняло едва ли больше пары минут. Все это время мы молчали.

– Все? – спросил Удовиченко спустя десяток секунд после того, как последний ствол брякнулся на пол.

– Да, – сдавленно ответил Самоед, – только у Гучки осталось, но ему сейчас не двинуться, – и он мотнул головой в мою сторону, точнее – в сторону моего персонального пленника.

– С ним мы сами разберемся, – тон полковника не предвещал упомянутому Гучке ничего хорошего. – А вы ступайте себе… Или вон чайку, что ли, попейте, нервы полечите…

– А? – и грозный «ганфайтер» жалобно посмотрел на бывшее свое оружие.

– Там видно будет… Хотя ты, похоже, умный… – ирония в словах Сергеевича была заметна, как прожектор в безлунную ночь. – Слово «контрибуция» знаешь?

– Чего?

– Должен ты мне! Вот чего! – не вдаваясь в долгие объяснения заявил полковник. – Завтра придешь – решим тогда, за сколько я железяки ваши верну. Все – свободен, как негр в Африке!

На прощание я освободил Гучку от обреза охотничьей двустволки, потертого ПМа и двух ножей и присовокупил все это к нашей остальной добыче.

* * *

Когда переполох, вызванный нашей небольшой размолвкой с местными жителями, улегся, Верстаков негромко спросил:

– А не очень круто мы забрали?

– Федор в местных раскладах дока, – перевел я стрелки на Говоруна. – И если пока молчит, значит, ничего страшного.

Дейнов как раз возился с лежащими перед ним трофейным пистолетом, выщелкивая патроны из магазина, а потому ответил не сразу, а только закончив работу:

– Все путем, мужики! Я про этого Самоеда слышал. Ничего особенного – мелкая шайка на подхвате.

– Мелкая, это сколько? – не унимался Верстаков.

– Тебя, кэп, как звать-то? А то все время по званию неудобно, а по фамилии – долго.

– Андрей, – ответил капитан, протянув руку. – Или Зуб – это как кому удобнее, – добавил он, отвечая на рукопожатие Говоруна.

– А меня Федор или Говорун, но это ты и так понял, я думаю. Так вот, Андрей, их всего, дай бог, пара десятков наберется, так что нам ни с какого боку не помеха. Да и наехали они сам видел как криво. Без разведки, без прикидки. У нас деревенские, бывает, жестче прихватывают.

– У нас тоже.

– Вот я о том и говорю. Им, скорее всего, кто-то из местной челяди стуканул, что совсем не местные приехали, они и решили на шару патрончиков срубить.

– То есть продолжения не будет?

– А кто ж его знает? – развел руками Федя. – Но думаю, серьезных проблем не будет. С утра к городовому местному сходим, «наган» подарим. Так, Илья?

– Отчего же не сходить? Сходим, раз надо.

– Все поели? – спросил после минутной задумчивости полковник. – Тогда пошли к машинам, там и разговоры разговаривать не в пример удобнее, и вторую смену пора кормить.

Глава 4

К девяти вечера весь личный состав был «сыт, пьян и нос в табаке», график ночного дежурства составлен, и наступила пора привести себя в порядок. Тем более что, по словам банного распорядителя Воронка, парная готова была уже полчаса как.

– Только вас ждут, уважаемый! – очевидно, что байки о наших «подвигах» в «Хризантеме» уже пошли гулять по городку, поскольку тон бредуна сильно отличался от того, каким он разговаривал до нашего ужина.

– А сколько в вашу баню народу зараз влезает?

– Восемь – с полным нашим удовольствием, а десять – уже тесновато будет, уважаемый!

«Да что он заладил «уважаемый» да «уважаемый»? Мы даже никого не убили! А восемь человек – это даже неплохо, в три смены уложимся, хотя если уплотниться, то можно и в две».

– Сколько с нас?

– Десятку серебром за час.

Я быстро прикинул в уме соотношение цен и сделал контрпредложение:

– Три «макарки» дам, магазины, естественно, полные, – отдавать серебро, которое всяко компактнее и легче, не хотелось, да и от нежданных трофеев избавиться не мешало, хоть и получалось, что я даже слегка переплачиваю.

– Самоеда стволы?

– Нет, но могу и его отдать.

– Его не надо, давайте другие.

«Учитывая наглость вышеупомянутого Самоеда, понятно, что лишние проблемы тебе ни к чему», – сообразил я.

– Тогда считай, что мы на три часа баню твою арендовали. Если что, продлить можно?

– Девочек звать? – снова поднял скользкую тему Воронок.

– Нет.

Договорившись с банщиком-распорядителем, я «вернулся в расположение», то есть сделал пяток шагов и поднырнул под растянутую масксеть.

«Вот что значит опытный народ! Даже уют кое-какой организовали!» – отметил я, копаясь в багажнике «уазика».

Наши гости, привычные к бивачно-походной жизни, устроили на пространстве, ограниченном машинами, подобие полевого штаба. Рядом со своими «Донами» южане установили три складных туристических стола из алюминия и несколько складных стульев. На одном из них уже скучал дежурный. «Вот это да! – мысленно восхитился я, заметив красную нарукавную повязку с соответствующей надписью. – Вот это дисциплина и порядок!»

На крюке, торчащем из трехметрового шеста, поддерживающего тент, висел светодиодный светильник, запитанный от автомобильного аккумулятора, освещая стоящую на столе рацию-«базовку» и лежащую рядом большую тетрадь в клеенчатом переплете.

Следопыты мои были значительно менее официозными – Чпок, как самый молодой, пошел в наряд первым и сейчас с комфортом расположился на коврике-скатке у колеса моего «тигра».

– Андрюх, – обратился я к нему, – давай, мухой достань мне из «уазика» три «макарки», что мы в Люберцах добыли!

– Угу, – Чпок отложил в сторону книгу, которую, держал в руках, и, быстро вскочив, отправился к своей машине.

Еще на подъезде к Коломне мы с Саламандром решили, что трофейный «козлик» будет неплохим подарком нашему коллеге. Естественно, не бесплатно – треть стоимости он должен будет выплатить всем остальным, включая семью погибшего в тех же Люберцах Мистера Шляпы. Не совсем халява, но и получить такую классную машину не за пару тысяч золотых, а за несколько сотен – это всегда приятно. К тому же до подачи отчета в нашу финчасть мы всегда сможем между собой договориться.

«Рвачество» и жадность в нашей среде не приветствовались, но против разумной бережливости и финансовой сметки никто не возражал.

Да, добыча, сдаваемая в Экономуправление, в зачет шла не по рыночным ценам, но и за топливо со снаряжением мы тоже не из своего кармана платили. И аккумуляторы с батарейками тоже не на базаре покупали. Одно дело три, а то и четыре «рубчика» за «двойную А» [19]19
  Батарейка АА (также: R6, 316, A316, Mignon, в просторечии «пальчиковая») – один из наиболее популярных типоразмеров гальванических элементов питания (батареек) и аккумуляторов. Номинальное напряжение – 1,5 В у батареек, 1,2 В – у никель-кадмиевых и 1,55 В у серебряно-цинковых аккумуляторов.
  Электрическая емкость элемента зависит от типа батареи и составляет соответственно:
  угольно-цинковая (солевая) батарейка: 150–550 мАч, щелочная батарейка: 1700–3000 мАч; никель-кадмиевый аккумулятор: 650-1000 мАч; никель-металл-гидридный аккумулятор: 1400–3000 мАч.
  Вес также может различаться в широких пределах. Так, например, солевые – GP Greencell AA/R6-18 граммов, Samsung Pleomax AA/R6-14 граммов (одни из самых легких); щелочные – Duracell AA/LR6 Turbo – 24 грамма, Panasonic Essential Power AA/LR6-22 грамма. Для сравнения: аккумуляторы GP 2700 mAh – 30 граммов.


[Закрыть] отдать и совсем другое – получить пять таких батареек за потертый ПМ, которому красная цена – десятка в базарный день.

После недолгой возни Андрей высунулся из окна задней двери:

– Илья, допмагазины доставать?

– Не, давай как есть. И патронов пачку.

– Так в пачках у нас трофейных нет! – удивился Чпок. – Только россыпью.

– А мне какая разница, давай две дюжины россыпью.

– На, держи! – буквально несколько секунд спустя Андрей снова появился над бортом машины, но на этот раз с ярким пластиковым пакетом в руках.

– Спасибо, дорогой! В благодарность командование в лице меня разрешает снизить интенсивность несения службы на семь десятых процента!

Андрюха слегка призадумался, очевидно вычисляя, что же значит моя тирада, потом хохотнул и вскинул руку в воинском приветствии:

– Да, мой генерал!

Я притворно скривился:

– Запомни, к непокрытой голове руку прикладывают только в том случае, если она пустая, Следопыт! – с важным видом отчитал я «молодого», но потом не выдержал и засмеялся.

Дежуривший у рации южанин тоже рассмеялся:

– А вы, Илья Васильевич, служили? И в каких войсках? – в последнем вопросе проскользнула явная ирония.

«Ну как же «военная косточка» над шпаками, в солдатики играющими глумится, что ж тут непонятного…»

– В Отдельном добровольческом разведывательно-диверсионном батальоне семьдесят шестой гвардейской Черниговской Краснознаменной десантно-штурмовой дивизии! – четко и внятно, как четырнадцать лет назад на прощальном параде в славном городе Юрьеве, отрапортовал я. – Еще вопросы будут, лейтенант?

Лицо южанина вытянулось, и он, пробормотав «Простите, Илья Васильевич», сделал вид, что ему срочно необходимо внести какую-то запись в журнал.

Андрюшка просек фишку и, выйдя из машины, попытался продемонстрировать строевую подготовку, но уже на втором шаге запнулся, да так, что чуть не упал. Пришлось его подбодрить и одновременно сделать внушение:

– Покривлялись и будя, – негромко сказал я ему, подойдя вплотную. – Но не умеешь – не берись, а берешься, так учись. Кстати, я сам всей этой шагистике не обучен. Не до того было в двадцать шестом.

– Я понял, Илья.

– Ну и чудненько… А устав, если хочешь, я тебе могу дать почитать. В Торжке у меня лежит.

* * *

Баня оказалась весьма приличной – отдельно стоящее двухэтажное строение в паре сотен метров от «Хризантемы», расположенное во дворе большого трехэтажного особняка. Построили ее явно еще до Тьмы, так что расслаблялись мы сейчас в заведении с «более чем тридцатилетними традициями», как писали в рекламных объявлениях старых журналов.

Первый заход решили сделать командирским – у полковника был ко мне, как он намекнул, серьезный разговор.

Отделка помещения или неплохо сохранилась, или же ремонтировалась время от времени. Даже мебель не производила впечатления собранной с миру по нитке. И пара диванов и кресла были частью одного гарнитура, что само по себе удивительно. И для места, и, что уж там жеманничать, времени. В первые годы после Беды многие как раз мебелью дома и топили. До леса или поленницы еще дойти надо, а шкаф или диван вот они – рядом. Да и мы в Люберцах тоже не скромничали, но там все-таки город и с дровами во много раз хуже.

По многолетней привычке я первым делом осмотрел все помещение и задвинул щеколду на двери запасного выхода – не хватало еще, чтобы кто-нибудь «вошел без стука, стрельнул без звука».

– Заноза, ты за собой какой ствол застолбишь? – спросил меня Верстаков, выгружавший из большой спортивной сумки свой арсенал.

«Лучше быть живым параноиком, чем мертвым альтруистом!» – похоже, капитан руководствовался именно этой поговоркой, отправляясь в баню помыться.

На невысоком, «журнальном», как в старину говорили, столике уже лежали две «ксюхи» [20]20
  Укороченный автомат АКС74У. Другие жаргонные прозвища – «укорот» и «сучка».


[Закрыть] с магазинами и непривычного вида пистолет-пулемет со складным проволочным прикладом, цевьем, выполненным вместе со ствольной коробкой и пистолетной рукояткой из пластика, и куцым магазином.

– Это что за зверь такой? – спросил я у капитана, присоединявшего магазин к потертому «бизону» [21]21
  Пистолет-пулемет «Бизон ПП-19», разработанный на Ижевском машиностроительном заводе вначале 1990-х годов для вооружения МВД. В этом пистолете-пулемете широко используются многие узлы и детали от автомата Калашникова АК-74, в частности укороченная ствольная коробка от АК-74 с ударно-спусковым механизмом и пистолетной рукояткой, складной приклад от АКС-74. Оригинальный магазин высокой емкости разработан, очевидно, не без влияния американских пистолетов-пулеметов Calico, однако на ПП-19 магазин расположен более удобно и параллельно выполняет роль цевья. Вообще, «Бизон» довольно удобен в удержании и прицеливании, во многом за счет полноценного складного вбок приклада и массивного ухватистого цевья – магазина.
  Характеристики
  Калибр: 9 x 18 мм ПМ/ПММ; 7,62 x 25 мм; 9 x 19 мм парабеллум.
  Вес: 2,1 кг без магазина.
  Длина: 425/660 мм.
  Темп стрельбы: 600–700 выстрелов/мин.
  Магазин: 64 патрона.
  Эффективная дальность стрельбы: 100–200 метров.


[Закрыть], кстати весьма популярному у многих бережливых Следопытов в силу дешевизны применяемых патронов.

– Это? – Он откинул приклад и положил готовый к бою ствол на стол. – Это «Шипка» [22]22
  Пистолет-пулемет «Шипка» разработан болгарской компанией «Арсенал» в середине 90-х годов XX века и в настоящее время предлагается на экспорт. Кроме того, по некоторым источникам, он используется полицией и службами безопасности в самой Болгарии.
  ПП «Шипка» имеет традиционную конструкцию автоматики на основе свободного затвора. Огонь ведется с открытого затвора. Нижняя часть ствольной коробки вместе с пистолетной рукояткой и цевьем выполнена из пластика, верхняя часть – из стали. Плечевой упор примитивной конструкции, изготавливается из стальной проволоки, складывается вбок. ПП «Шипка» может комплектоваться глушителем и лазерным целеуказателем (устанавливается под стволом).
  Тактико-технические характеристики
  Применяемый патрон – 9 x 18 ПМ, 9 x 19 par. Начальная скорость пули – 286 (ПМ), 347 (par.) м/с. Длина с разложенным плечевым упором – 625 мм; длина со сложенным плечевым упором – 338 мм. Длина ствола – 150 мм. Вес без магазина – 2 кг. Емкость магазина – 15 (25*) патронов. Темп стрельбы – 700 выстрелов/мин.


[Закрыть] болгарская. Так себе машинка, но для разборок в бане сойдет. Нам как раз партию привезли, вот и взяли на всякий случай. Дать?

– Нет, я с чем-нибудь привычным потанцую, – и я сграбастал со стола укороченный «Калашников». – А еще лучше, капитан, если ты сейчас сплюнешь три раза через левое плечо, и все эти железяки нам сегодня не пригодятся!

– Верно, – и, к моему удивлению, Верстаков действительно выполнил мое шутливое пожелание.

– Раз, раз, поддайте там! – ожила лежавшая на столе рация.

– Ждем, готовы. Если что – кроем, – спокойно ответил капитан и, отпустив тангенту, громко предупредил всех остальных, кто находился в здании: – Всем внимание! Наши на подходе. Контроль пространства!

Подход к помывке как к боевой операции мог бы показаться странным, если бы вскоре после ужина ко мне и Удовиченко не подошел Говорун и не сообщил, что, похоже, накаты в столовой были не просто так и кто-то из местных явно замыслил если и не недоброе, то странное как минимум. Об этом ему сообщил один из старых знакомцев, с которым он пересекся вскоре после стычки с бандой Самоеда. И решили мы, по меткому выражению полковника, «тереть друг другу спинки в состоянии полной боевой готовности». Но отменять поход в баню не стали из конспиративных соображений, и сейчас на чердаке бани с комфортом расположился тот самый неразговорчивый снайпер, что ехал в моей машине. И ствол у него, заслуживающий всяческого уважения, – не что-нибудь, а «Винторез» [23]23
  Бесшумная снайперская винтовка ВСС «Винторез» Индекс ГРАУ – 6П29.
  Калибр: 9 мм (9 x 39 СП-5, СП-6). Механизм: автоматический, газоотводный, запирание поворотом затвора. Длина: 894 мм. Длина ствола: 200 мм. Вес без прицела и патронов: 2,6 кг, с патронами и прицелом ПСО-1 3,41 кг. Магазин: коробчатый отъемный на 10 или 20 патронов.


[Закрыть]. Его антипод – говорливый прапорщик Коля обживал сейчас местный погреб.

Но наши треволнения оказались напрасными – четверка в составе полковника, Саламандра, Говоруна и старлея Малченко добралась до места назначения без приключений.

За старшего в лагере остался Тушканчик, да и просто опытного народу там хватало, так что за сохранность наших транспортных средств ни я, ни Удовиченко не опасались. К тому же даже у бредунов существовали свои неписаные, но довольно строго соблюдаемые правила, например – на стоянках они не грабили. Точнее, не то чтобы совсем не грабили, но нападение на табор или караван, разделивший с тобой одно место стоянки, считалось делом бесчестным, на которое могут пойти только полные отморозки.

– Ну, орлы, как пар? – громко спросил полковник, едва войдя в дверь.

– Зашибись, Бармалей! – не менее громко ответил Верстаков.

«Бутафорили» мы по полной, например, в руках у шедшего последним Тушканчика была корзинка, из которой торчали горлышки древних бутылок из-под виски – очень популярной тары при продаже самогона практически во всех краях. До сих пор во время «мародерских» рейдов многие из наших прихватывали их, если находили. Не сказать, что очень прибыльный товар, но за полсотни винтовых бутылок «деревенские» мешок картошки дают. Конечно, никто из нас напиваться не собирался, но для сторонних наблюдателей все выглядело вполне логично – компания «крутышей» районного масштаба решила оттянуться в бане. А что от «девочек» отказались – так это до поры до времени. Погреются, примут на душу населения – и ласки захочется, как пить дать.

Да и шли ребята шумно – только что похабных частушек не пели, а так и в голос ржали, и шутили.

Я лично их и без предупреждения по рации метров за сто засек.

Иван аккуратно закрыл за собой входную дверь, щелкнул замком и тут же для страховки накинул на ручку отрезок «пятнихинской струны» [24]24
  Подробнее смотри книгу «Зона Тьмы. 1000 рентген в час».


[Закрыть] – тонкого шнура из конского волоса с сердцевиной из тонкой проволоки. Замок здесь на входной двери был накладной, так что Ваня довольно успешно закрепил «струну» – теперь, даже если замок и откроют без нашего ведома, быстро войти у противников не получится. «Магическую веревку» и ножом не в раз перережешь, а порвать ее можно, только если дверь машиной сдергивать будут.

– Андрей, – обратился полковник к Верстакову, – бери Малченко и ребят, – кивок в сторону Саламандра и Тушканчика, – и в темпе мыться! А мы пока с Ильей Васильевичем вопросы порешаем. Но вначале от насекомых избавься!

– Иван не пойдет, – отрезал я, с удивлением глядя на то, как капитан достал из небольшой сумки незнакомый мне прибор, вставил в него необычную антенну в форме кольца и пошел вдоль стены, водя этим устройством вдоль нее.

«Это что же, они «жучков» опасаются?» – изумился я, а вслух спросил:

– Не перебор?

– Привычка, но в данных условиях не помешает. Место нам насквозь незнакомое, так что пару минут обождем, – Удовиченко показал на диван, присаживайтесь, мол.

Я последовал приглашению, а Мур выудил из корзинки «квадратную» бутылку с чёрной с золотом этикеткой, поставил на стол:

– Морсик пейте, господа хорошие, – прокомментировал он свои действия, после чего преспокойно уселся рядом со мной.

– Сергей Сергеевич, о чем вы хотели поговорить?

– Мне один из бойцов сказал, что вы в Черниговской воздушно-десантной служили, так?

– Было дело, – не стал отпираться я от очевидного факта, – но давно.

– Полковника Бахтарова знаете?

– Да, только он тогда старлеем был.

– И что же, с двадцать шестого года вы ни разу не встречались?

«Да, неплохо вы к поездке на Север подготовились, господа югороссы. И откуда только информацию добыли?» – оценил я степень информированности собеседника.

– Отчего же, встречался. Но для меня он навсегда капитаном останется, а я для него Илюшкой-Занозой, – неискренность в таких вот безобидных с первого взгляда разговорах хорошо чувствуется, так что лучше не обманывать, тем более что смысла особого нет.

– Это понятно, но я с Александром Георгиевичем так близко, как ты, не знаком… Впрочем, не о том сейчас речь. Тебе, Илья, про экспедицию Бахтарова что известно?

Вот тут я откровенно напрягся – Сашина «поездка» в Западную Европу была мероприятием не только опасным, но и сверхсекретным, и знать о ней на Юге не могли ни в коем случае! А если знают…

– Ты, Илья Васильевич, не нервничай. И варианты не считай, все одно не угадаешь… У Бахтарова судно медным тазом накрылось, и он уже второй год кукует где-то в южной Франции. Или северной Испании… Мы передачу его перехватили… Ну и на связь с ним вышли… О, гляди-ка, брови хмурить сурово перестал! – широко улыбнулся Удовиченко. – Хорошие новости, по себе знаю, любому настроение поднимают. А теперь давай, брат, за нынешние дела потолкуем…

– Так вроде все в рамках – я вас встречаю, привожу к нашим начальникам, а там уж вы сами – как взрослые мальчики со взрослыми мальчиками.

– А ты, стал быть, не начальник? – ухмыльнулся полковник. – И не «большой мальчик»?

– Не начальник, – согласился я с ним.

– А ты, Иван, – обратился гость к Муру, – тоже его начальником не считаешь?

– Не считаю! – поддержал меня Ваня. – Вожаком – да, а для начальника у него еще пузо недостаточно выросло.

После такого определения Удовиченко заржал в голос, а мне только и осталось, что погрозить Тушканчику кулаком.

– Надо запомнить: «Вожак – это начальник без пуза!» – утирая выступившие от смеха слезы, сказал полковник. – А скажи-ка мне, разлюбезный «неначальник», почему из ваших в других краях если и знают кого больше тебя, так только Беса – отца твоего, Витамина и еще парочку столь же легендарных стариков?

– А я почем знаю? Молва – штука такая. Непонятная и загадочная. Про вас, южан, тоже чего только не рассказывают. Если всему верить, то я не морс с вами сейчас попивать должен, а горло от уха до уха распускать. Потому как если хотя бы половина из тех баек правда, то любой бредун или выродень по сравнению с вами – дитя невинное. А возраст ваш, господин полковник, как раз подходит.

Внезапно помрачневший южанин поднял на меня вдруг осунувшееся лицо:

– Я к тем вещам – и краем отношения не имею, хочешь – верь, а хочешь – не верь. Но многое из того, о чем люди бают, – правда. А вот что да как на самом деле было – то в папочке особой у меня в машине лежит. И Витамину вашему мне эту папочку поручено в целости и сохранности передать, чтобы и в ваших краях кусочек правды был.