Текст книги "Дирижабли бизнесмена Лильероза"

Паасилинна Арто
Дирижабли бизнесмена Лильероза

Original title “Liikemies Liljeroosin Ilmalaivat”

First published by WSOY in 2003, Helsinki, FinFlandILI

© Arto Paasilinna and WSOY

© Издательство Ольги Морозовой, 2015

© А. Воронкова, перевод, 2015

© А. Бондаренко, оформление, 2015

* * *

Стыдно и рассказывать о скандале, который устроил три года назад некий Хемми Элстела, председатель шведской общины Вёюри, порядком повеселив и даже напугав жителей. Однако именно благодаря этому скандалу родился небывалый проект, спасший впоследствии тысячи жизней.

Хемми Элстеле тогда было около сорока. Экономист по образованию, семейный, исполнительный, расторопный чиновник, он с жаром брался за любое дело. Одно плохо – периодически на него находили приступы глубокой депрессии.

В Вёюри раз в два года проходил большой летний праздник, к которому были приурочены соревнования по легкой атлетике местного значения. В тот год Хемми Элстеле было поручено произнести приветственную речь и официально открыть мероприятие. В память о школе белых офицеров, действовавшей в Вёюри во время гражданской войны 1918 года, Элстела решил раздобыть к открытию соревнований старый маузер, самое коварное оружие того времени. Пистолет с патронами ему одолжил председатель совета ветеранов, оставалось только достать несколько холостых.

В день соревнований председатель правления облачился в спортивный костюм, бутсы с шипами и отправился на стадион проверять, все ли готово к празднику.

Среднего роста, упитанный, но не толстый, Элстела мог похвастаться отличным телосложением, хотя спортом никогда особо не занимался.

Скамьи для зрителей и навес – на месте, ларьки для продажи билетов – стоят, площадки для соревнований по прыжкам и метанию – готовы. Элстела пробежался по беговой дорожке и лично удостоверился, – все безупречно. Он сделал пару кругов, упиваясь скоростью – хорошо, что бутсы надел, в сандалиях точно бы растянулся на первом повороте. А время летело, уже пришли кассиры и начали собираться зрители. Надо спешить: неприлично открывать праздник в спортивном костюме. Машину Элстела оставил дома, на стадион пришел пешком. Пришлось звонить жене и просить, чтобы она захватила серый костюм, рубашку, галстук и маузер.

Патроны в металлическом ящике, в письменном столе, слева. Осторожней с пистолетом, дорогая!

Лизбет Элстела, дочь зажиточного шведоязычного крестьянина, ответила, если уж она с сумасшедшим мужем справляется, то с пистолетом и подавно сладит. И пусть муженек со своим женским именем не лезет с советами, как обращаться с оружием.

– Прости, я забыл, что ты дочь шведского буржуя, – хмыкнул Хемми.

Элстела облачился в серый отглаженный костюм, застегнул белую рубашку, повязал темно-синий галстук, а слева под пиджаком привесил ножны от финки, куда бережно спрятал маузер. Правда, пола пиджака стала немного топорщиться, ну и что – в Вёюри это считалось данью традиции и признаком хорошего вкуса.

– Давай ботинки, ты гуталин взяла?

Но сколько ни искали, ни гуталина, ни самих ботинок не нашли – видимо, жена в спешке забыла их дома. Что ж, придется остаться в шлепанцах, совсем уж босиком неприлично выступать перед родной деревней. Жена обещала сбегать за ботинками, но Хемми считал, что уже слишком поздно, праздник начался, канитель с переобуванием вызовет у публики больше злорадства, чем сами шлепанцы.

– Делай как знаешь. Хочешь посмешить публику? – фыркнула Лизбет.

Деревенский духовой оркестр бодро отыграл «Егерский марш», и председатель совета сельской общины выступил с короткой приветственной речью. Затем на стадион выпорхнула стайка девушек и юношей в народных костюмах и исполнила народные танцы, чем заслужила бурные аплодисменты. Потом праздничную речь на шведском прочитал председатель муниципального правления и сельскохозяйственного общества Монс Бьоркман. Уважаемый всеми фермер и животновод коснулся в своем обращении последних тенденций полевого растениеводства в свете общей аграрной политики Европейского союза, а также проблем в области разведения пушного зверя. Затем следовала праздничная речь на финском – и соревнования начались. Хемми Элстела, облаченный в серый костюм, с достоинством вступил на трибуну. Публика не оставила без внимания его ноги, а именно белые шлепанцы – не исключено, что они вызвали бурное ликование.

В своей речи председатель обратился к истории Вёюри, ко временам гражданской войны, когда в деревне действовала школа белых офицеров запаса. После войны школа стала просто военным училищем. Именно Вёюри по праву считалась колыбелью финских действующих офицеров. Чтобы придать праздничной речи больше веса, он вытащил болтающийся под пиджаком старый маузер и продемонстрировал его публике. Не удержавшись, он сделал пару пробных выстрелов в воздух. Зрители притихли, а Элстела, как ни в чем не бывало, продолжал рассказывать, как дружно живут в Вёюри все нации – даже разница языков не мешает. И пусть шведоязычное население преобладает, финнам обеспечены те же права, что и остальным жителям страны.

Председатель отметил, что последние годы заметно улучшилась местная инфраструктура. Хотя сельское хозяйство по-прежнему является ведущей отраслью, индустриализация в Вёюри активно набирает обороты, и, кстати, неплохо было бы усилиями общины поддержать развитие современной электротехники. Танцы, музыка и прочее творчество тоже чрезвычайно близки восприимчивым сердцам жителей Вёюри – все в этом только что убедились. А теперь то же, но по-шведски.

В заключение своей речи Хемми Элстела пожелал жителям Вёюри, зарабатывающим на жизнь звероводством и земледелием, мирно, без внешнего давления, продолжать свою деятельность и вместе вести родину к процветанию, которое здесь, вблизи холодного океана, всем так необходимо.

Получив заслуженные аплодисменты, председатель вышел на линию старта, где уже стояли участники стометровки, готовые начать соревнования. Хемми скомандовал спринтерам «готовсь» и выстрелил из маузера. Дальше следовал забег на 110 метров с препятствиями и финальный, на 1500 метров. Бегуны нервничали, забег на 1500 метров считался главным видом спорта в Вёюри. Несколько спортсменов не выдержали и стартанули раньше времени. Хемми Элстела перезарядил пистолет, ему на секунду захотелось пристрелить тех, кто осмелился нарушить правила. Патроны были настоящие, не холостые, надо быть осторожней, как бы чего не вышло.

Вторая попытка оказалась более успешной. Бегуны рванули с места. Хемми Элстела так усердно подогревал боевой дух спортсменов, что в какой-то момент сам бросился за ними по газону. Вначале он безнадежно отставал, но потом, скинув жилетку и перебежав на дорожку, быстро сравнялся с последними – эдакая темная лошадка! Поначалу он просто хотел немного повеселить публику своим неожиданным появлением, но, войдя в азарт, вдруг решил всем доказать, что сорокалетний чиновник еще даст фору молодым, что, несмотря на неблагодарную работу председателя, от которой впору впасть в депрессию, у него еще есть порох в пороховницах. Председатель поднатужился и вскоре настиг остальных бегунов, поравнялся с ними и обогнал. Публика, затаив дыхание, следила за происходящим: кто бы мог подумать, что в Вёюри такой быстроногий председатель! На последнем повороте Элстела собирался было все бросить и вернуться в зрительскую ложу, но бежать оказалось так легко и приятно, особенно когда спортивный корреспондент газеты «Васабладет» направляет на тебя объектив фотоаппарата, что председатель решил бороться до конца.

Поравнявшись с лидирующей тройкой, Элстела растолкал всех локтями и, сжав зубы, прорвался вперед. На финишной прямой его было уже не удержать – он рванул изо всех сил. Что могли спортсмены в трусах против председателя общины в стильном костюме? С маузером в кобуре и галстуком, развевающимся на ветру, Элстела преодолел отделявшие его от ведущего бегуна пять-шесть метров, поравнялся с ним и обогнал.

В порыве радости Хемми выхватил пистолет и поразил небо несколькими победными выстрелами. Запыхавшийся, но счастливый, он взглянул на официального победителя соревнований, прибывшего вторым, взбежал на трибуну и, переведя дыхание, извинился перед гостями за свое неожиданное участие в главном забеге праздника.

Победитель и остальные спортсмены с кислыми минами удалились в кабинки переодеваться. Председатель заметил, что жена тоже встала с гостевой скамьи, прошла мимо билетных касс к машине и уехала.

Он убрал дымящийся маузер в кобуру и пошел за пиджаком, который так и валялся на пыльной дорожке, надел его, поправил галстук. Кто-то из гостевой ложи протянул ему шлепанцы. Переобувшись, Хемми вытер пот со лба, пригладил волосы. В воздухе висела странная тишина.

Проблема бизнесмена Лильероза

Председатель совета сельской общины Бертиль Сундстрём, он же тесть председателя общины Хемми Элстелы, сказал зятю, что после праздника им придется кое-что обсудить. Публика и организаторы мероприятия покинули стадион, а почтенные мужи Вёюри остались на гостевых скамьях. Бертиль был шведоязычным береговым фермером.

– Ну, как семейная жизнь? – начал он.

– Да как, как… Как на работе… Сделай, подай, принеси.

Хемми, преодолев робость, пристально посмотрел на старика. Перед ним сидел главный инспектор и босс, тесть и почетный представитель старейшин общины.

– Мальчика на побегушках себе нашли! Вы и дочка ваша, – не выдержал Элстела.

Бертиль ответил, что дело не в побегушках: как семьянину негоже шляться по ночам, так и председателю общины – бегать со спортсменами.

– Ты не оправдал моего доверия, – закончил разговор Бертель Сундстрём.

Внутри у Хемми все кипело. Он бы с большим удовольствием схватил сейчас маузер и выпалил всю обойму в безоблачное небо. Оставалось еще шесть патронов.

– Ах ты, швед проклятый! Буржуй! Я тебе покажу, как мной помыкать! – закричал Хемми.

Бертиль Сундстрём, несмотря на свой почтенный возраст, в мгновение ока пролез на четвереньках между рядами сидений и перемахнул через двухметровый забор стадиона, словно горный козел. Такая прыть вызвала у зятя невольное восхищение.

Сразу после разговора с тестем Хемми Элстела начал искать новую работу – выйти на пенсию в должности председателя общины ему явно не светило. Что делать? Места чиновников покорны воли ветра, особенно в шторм, тем более если ты зять председателя совета.

В Лиминке, в Северной Похьянмаа неподалеку от Оулу, открылась вакансия специалиста по развитию хозяйства. Зарплата, конечно, намного меньше, но не в деньгах дело – ему бы теперь хоть в Лиминке устроиться. Местные газеты пестрели фельетонами о забеге председателя общины Вёюри. Жена заговорила о разводе. Видимо, придется разъехаться, а через полгода и вовсе развестись. Жене останутся сыновья-школьники и дом, который строил Хемми. Правда, долги тоже достанутся ей.

Лиминка…Там жила его тетя Минна, которую все ласково звали Мимми, она была замужем за владельцем черепичного завода. Они не виделись очень давно, но, как положено родственникам, посылали друг другу открытки на Рождество. Хемми позвонил тете узнать, что за место эта Лиминка и что там за хозяйство такое, что понадобился специалист по его развитию.

Минна Лильероз очень обрадовалась звонку племянника, рассказала последние новости про всех родственников и посочувствовала. Развод – дело непростое, особенно когда дети есть. Она тоже по молодости хотела развестись, но подумала, стерпелась, а теперь, когда мужу уже шестьдесят, оказалось, что она поступила правильно. За годы совместной жизни Лильероз расширил черепичный бизнес и теперь продавал продукцию за рубеж, не выходя при этом за границы собственной спальни.

– Старики успокаиваются. Время их приручает. Мимми передала трубку Ларсу Лильерозу. Тот обрадовался, услышав, что ему звонят из Вёюри, и не кто иной, как сам председатель общины.

– В молодости я тоже любил побегать, но борьба мне давалась лучше, – признался черепичник.

Элстела рассказал, в какую попал передрягу, и поинтересовался, стоит ли ему рассматривать вакансию в Лиминке.

Лильероз был председателем совета лиминкской общины, жесткий центрист по политическим взглядам, как большинство в провинции. Он сказал, что Лиминка очень нуждается в сообразительном специалисте по развитию хозяйства – пришла пора оживить это болото.

– Отправь им все документы. А лучше сам приезжай, мы тебе и место состряпаем. Можем и зарплату поднять, если в этом вопрос.

Недолго думая, Хемми Элстела собрал вещи и поехал к тетке.

Лильерозы жили в прекрасном доме, в самом сердце деревни. Хемми они отвели гостевую комнату на втором этаже. Прием был теплый: тетка испекла по случаю визита северные ячменные лепешки и пожарила ряпушку, на десерт – кофе с булочками. Элстела тем временем внимательно ее разглядывал: внешностью и характером тетка очень напоминала ему мать, умершую шесть лет назад: то же круглое лукавое личико, те же движения рук. После обеда Мимми удалилась, а мужчины остались обсуждать политику и конъюнктуру промыслового хозяйства. Мимми сказала, что ни в том, ни в другом мужики ничего не понимают, но так как женщинам неинтересно, да и некогда заниматься подобными вопросами, она разрешает им все портить.

– Мне есть чем заняться. Я руковожу местным филиалом Красного Креста в Лиминке, и сейчас мы как раз разрабатываем планы на осень. В мире столько боли, войн, землетрясений, ужасов всяких…

Бизнесмен Лильероз был уверен, что в Лиминке просто необходим решительный человек, который взялся бы за развитие производства и бизнеса в регионе. Хемми Элстела, если верить газетам, идеальный кандидат – стремительный, энергичный, к тому же знатный стрелок.

Лильероз налил Элстеле виски. Выпив, они взяли такси и поехали на завод, который находился в десяти километрах от деревни, по дороге к Оулу, на добротной глинистой почве среди бескрайних полей. Завод был огромный и смахивал на колхозный коровник. Лильероз провел племянника по производственным помещениям, показал прессы, печи, склады, затем перешли в офисную часть, где вечером уже никого не было.

Ларс рассказал, что Лиминка когда-то была очень богатой общиной, но никто почему-то не пытался наладить здесь производство. Рядом много портовых городов, да и город недалеко, почему бы не сделать из Лиминки центр черепичной индустрии? Лильероз скромно признался, что является одним из крупнейших производителей черепицы в Финляндии и у него есть еще один завод – в Ориматти.

Бизнесмен жаловался, что в последние годы на него свалилось много проблем из-за того, что он решил расширить производство и купил завод в Англии, в Манчестере.

– Все твердят про эту глобализацию, вот увидел – завод продается, дешево, поехал, купил.

Ларс Лильероз довольно хорошо владел шведским и немного немецким, но английский у него хромал. Пришлось нанять одну женщину-юриста, чтобы занималась правовыми вопросами и говорила на языках. Юридическая помощь ему понадобилась при оформлении документов на английский завод – тот был на грани банкротства, и тогдашнее руководство предприняло отчаянную попытку перейти на химическое производство. В Манчестере построили гелиевую газоперерабатывающую станцию, а это немалые инвестиции.

– Я простой финн, мешу себе глину, что мне с этим гелием теперь делать? Шары к Первомаю надувать, что ли?

Приобретение было вполне прибыльным, это экономист Элстела сразу понял, просмотрев отчеты британской компании. Поначалу, может, завод и был на грани банкротства, потому его и продали так дешево, но при Лильерозе дела пошли в гору, и завод занял крепкую позицию в Северо-Западной Англии. Оборудование было старовато, но кирпич хорошо продавался, а административные расходы были совсем небольшие. Выгодное оказалось предприятие, если не считать газоперерабатывающий цех.

Элстела задумался. Даже хорошо, что Лильерозу досталась эта гелиевая станция. Интересно, можно ли организовать доставку газа в Лиминку? На корабле, в контейнерах? А то в Скандинавии, да и по всей Европе, распространила свою монополию шведская AGA, конкурентов у нее нет, и она свободно играет ценами. Финскому химпроизводству такой газ необходим как воздух. Хороший экономист и опытный управленец, Хемми не стал лезть с советами к бедному бизнесмену, который упорно сторонился новой отрасли, он взял тайм-аут на сутки.

С самого утра Хемми Элстела засел в зале «Зов равнин» мотеля-ресторана «Кранка» и погрузился в работу. Он включил ноутбук и начал обзванивать всех знакомых, работавших на производстве, и инженеров. У бывшего председателя общины были хорошие связи во всех областях. Там же в ресторане Хемми пообедал, выпил пару кружек пива и вечером представил Лильерозу готовый доклад о состоянии газовой промышленности в Северной Финляндии.

Хемми подробно расписал, как гелий используется в химическом производстве и в стратегически важной для Финляндии холодильной технике, а также в волоконной оптике, в исследованиях по сверхпроводимости и в качестве защиты при сварке активных металлов, так как не вступает в химические реакции с другими элементами.

– Ой, дружище, мне, простому черепичнику, в этом не разобраться, – вздохнул Лильероз и попросил племянника рассказать ему подробней про применение гелия на практике.

Элстела зачитал: кроме того, что гелий используется в качестве защитного газа в производстве, он также применяется в дирижаблях, аэростатах, неоновой рекламе и в баллонах для водолазов.

– Гелием же нельзя дышать, – засомневался Лильероз.

Элстела объяснил, что гелий используется в смеси с кислородом, чтобы нейтрализовать токсичное действие азота и предотвратить «азотную наркоманию».

Затем Хемми перешел к главному: у Лильероза есть уникальный шанс построить первый в Скандинавии мембранный завод по разделению газов, где гелий будут отделять от азота и конденсата.

– Хорошее обслуживание, разумные цены, и ты, Ларс, влегкую обрушишь монополию AGA! Что скажешь?

Черепичник сиял. По нему, так пусть племянник немедленно приступает к обязанностям специалиста по развитию хозяйства, сразу же после летнего отпуска. В Лиминке есть и другие заводы, работы – выше крыши, но вначале надо, конечно, раскрутить англичан.

– Если ничего другого не придумаем, тогда купим дирижабль, – предложил Хемми. – А почему нет?

Он воспрянул духом, у него теперь была нормальная работа, не придется больше прогибаться под капризы тестя и его дочери. Теткин муж – дальний родственник, с ним будет легче найти общий язык. К тому же Лильероз производил впечатление порядочного человека и довольно честного черепичника.

Рокеры уходят в небо

Два года спустя, сидя в холодном кресле старого ржавого автомобиля, специалист по развитию хозяйства Элстела уныло размышлял о том, что его жизнь могла бы сложиться куда веселее.

Что может быть тоскливее, чем февраль в провинции Похьянмаа? Куда ни глянь – бескрайние голые просторы да гнилые сараи. Мокрый снег и ветер в лицо.

Солнце катилось к горизонту, рабочий день подходил к концу. Ничего интересного в жизни Хемми не происходило, личная жизнь и свободное время специалиста по развитию хозяйства тянулись грустно и уныло, словно рабочие будни.

Лиминка благодаря своим бескрайним равнинам когда-то была гордостью провинции Похьянмаа и всей Финляндии. Встанешь посреди поля, и перед тобой открывается роскошный вид на девять церквей и тысячу толстобрюхих сеновалов. Со временем маковки церквей спрятала давно не кошенная трава, сеновалы снесли, а те, что остались, разваливались на глазах, превращаясь в кучи перегноя. Так исчезал в забвении последний оплот северофинского земледелия.

Пробиваясь сквозь завесу липкого снега, из села Теммес к машине Элстелы летел мокрый усталый ворон с веткой вербы в клюве. «Бедняга, совсем, видать, с дуба рухнул, в это время года гнездо вить, – думал Элстела. – Чего это он в феврале, яйца же откладывают в мае…»

Ворон подлетел и уселся на радиовышке. Поскользнувшись на перекладинах, он было потерял равновесие, но удержался и устремил серьезный взгляд в небеса. К радиовышке был привязан дирижабль, сто сорок метров в длину и больше двадцати в диаметре. Ворон одобрительно каркнул. Ветка выпала и полетела вниз. Если бы птица умела читать, то прочла бы на борту дирижабля следующее рекламное послание, начертанное огромными, каждая чуть ли не с сарай величиной, алыми буквами:

 
Черепица Ларса Лильероза из Лиминки
Бережет человечество от всего дурного,
Что может свалиться с неба!
 

Надпись дублировалась по-английски. Заказы следовало отправлять на завод Лильероза в Лиминке, по адресу: Центральная площадь, 1, 79 340, д. Лиминка, электронный адрес: [email protected], www.tiili.com. На носу судна красовалось название: ФЕЯ РАВНИН. Отличный выбор для дирижабля из Лиминки! Причальная мачта находилась к северо-востоку от деревни, километрах в десяти, у дороги на Оулу.

Учитывая гигантские размеры, дирижабль обошелся Лильерозу совсем недорого. Стосорокаметровая «Фея» стоила всего три 3000 евро, из них пятую часть Евросоюз дал им в кредит, а еще часть выплатил в виде субсидии. Выгодная получилась сделка. Сам дирижабль собирали на полях Похьянмаа. Вначале он просто лежал на земле, связанный, словно Гулливер в Стране лилипутов. Но равнины Похьянмаа слишком ветрены, в дальнейшем придется соорудить для него амбар. А пока амбара не было, дирижабль привязали к радиовышке. Теперь он мог свободно парить и крутиться во все стороны, играя с ветрами.

Фирма «Сонера» пообещала содействовать развитию финского воздухоплавания, укрепив и нарастив свою хлипкую радиоантенну на двадцать метров. Лильерозу это вышло в копеечку, но разве настоящий бизнесмен пожалеет денег, вложенных в развивающийся рынок? Тем более, когда рекламный дирижабль начнет летать, все затраты окупятся сторицей. Вступление Польши в Евросоюз, считал предприниматель, означает пятикратный рост спроса на черепицу, крестьяне скоро откажутся от соломенных крыш и захотят крыть свои дома только продукцией Лильероза. Сложно, конечно, будет конкурировать с такими крупными производителями, как концерн «Раутарууки»: они уже разрекламировали свою черепицу по всему миру. Но это мы еще посмотрим. «Раутарууки» просчитались в главном – им не хватило ума и смелости обзавестись собственным дирижаблем, чтобы прямо с небес обращаться к подсознанию потребителей.

Разрешение на дирижабль было получено без проблем – в те времена молодцы из «Сонеры» совершали много безумных сделок. Кто не помнит неприлично дорогую покупку прав на немецкие телекоммуникации! Она стоила Финляндии несколько миллиардов тогдашних финских марок – их одним махом просто выбросили на воздух. Проект с дирижаблем был вполне в их стиле.

Вечером после работы Элстела представил в отдельном зале ресторана «Кранка» окончательный вариант слогана, над которым они с Лильерозом много ночей бились за прокуренным столом.

Хемми проявил чудеса деловой хватки, выторговав в Манчестере гелиевую станцию последней модели. Перевозку и установку частично оплатил финский инновационный фонд «Ситра», остальную частьим дали в рассрочку. Доводы были железные: в Финляндии до сих пор не было ни одной отечественной гелиевой станции, на рынке господствует шведская АGА. Гелий – благородный газ, его вес составляет шестнадцатую часть веса воздуха, при этом он в два раза тяжелее водорода, но в отличие от последнего не возгорается и не взрывоопасен. Взрыв водорода в баллоне Гинденбургского цеппелина в прошлом веке, когда весь экипаж и пассажиры – несколько десятков человек! – сгорели заживо, положил конец эпохе грациозных дирижаблей второго поколения. Тщетно Элстела уверял гостей, что гелий не взрывается даже при высокой температуре – на банкете в честь открытия станции курить так никто и не осмелился.

Ворон закаркал и приготовился лететь дальше. Стряхнув с перьев мокрый снег, он расправил крылья – верный признак скорого прихода весны. И пусть это всего лишь серый убогий птенец, но и он занимается воздухоплаванием. Найдет себе молодую красивую ворониху и совьет гнездышко где-нибудь на крыше гнилого сарая или на куполе лиминковской церкви…

Чтобы поднять рекламный дирижабль, понадобилось больше 25 000 куболитров гелия; некоторые шутили, мол, в животик «Феи» вмещается больше гелия, чем воды в озеро Лаппааярви. А вообще жители Северной Финляндии с самого начала единодушно поддержали необычный проект, никто даже не отреагировал на издевательскую заметку читателя местной газеты «Калева», мол, почему бы Лильерозу вместо импортного пластика для оболочки дирижабля не воспользоваться отечественным материалом. Автор письма утверждал, что каркас настоящего финского дирижабля должен быть покрыт исключительно черепицей с завода Лильероза.

«Фею равнин» собрали осенью, в январе закачали в баллоны газ и подняли над полями, привязав к радиовышке. Настало время обучать пилотов. Гондола дирижабля была рассчитана на десять пассажиров и трех человек экипажа. Как только наступит лето, в ясные солнечные дни можно будет запустить рекламные туры по всей Финляндии. А еще лучше – заранее открыть «Фею» для особо любопытных. Лильероз и Элстела за символическую плату в 10 евро с человека стали пускать желающих на борт дирижабля полюбоваться из иллюминаторов на просторы Лиминки, открывающиеся с высоты радиовышки. Десять человек – десять минут на экскурсию. Такими темпами они быстро компенсируют по крайней мере часть расходов.

К ним постоянно приезжали любопытные поглазеть да подивиться на гигантское судно. Элстела отвечал за охрану «Феи», вот почему в дождливый февральский день он сидел в ржавом автомобиле посреди поля. Та еще работка для бывшего председателя общины, но ничего лучше на зимний период Лильероз для родственника придумать не смог.

В то утро приходили посмотреть на дирижабль члены женского клуба «Зонта» из новозеландского города Туранга. На выходных они отдыхали в Сундсвале и на обратном пути решили добавить в программу чего-нибудь захватывающего, например, дирижабль. Одна из туристок еще помнила времена, когда цеппелины бороздили финские небеса, это было в 1930-х. Благодаря пышным формам шесть представительниц клуба сошли за десяток обычных визитеров.

Ворон улетел, и Элстеле стало совсем одиноко. Он собрался было уехать, но тут на поле показался раздолбанный автобус, судя по ярким граффити – гастрольный трейлер хеви-метал группы «Блэк Шоттон». Двери распахнулись, и из него вывалились шестеро длинноволосых грязных музыкантов, сгоравших от желания побывать на настоящем дирижабле, особенно сейчас, когда с концертами глухо. Последний раз группа музицировала в Сейнайоки и даже собрала двести человек публики.

Элстела сказал, что музыкантов слишком мало, минимальная группа на экскурсию – десять человек. Из-за шестерых он не станет вылезать из машины, включать подъемник и разматывать канат. Элстела был человеком старой закалки, метал его не вдохновлял.

Однако бурные переговоры грозили закончиться дракой, и Элстела решил уступить. Взяв деньги с волосатых рокеров, он подтянул дирижабль на двадцать метров, спустил подъемник, закрепил его канатом у основания вышки и дал команду заходить в кабину по двое. Элстела слегка удивился, что рокеры потащили на борт все свои инструменты, но вмешиваться не стал. Вопреки обыкновению сам он не стал подниматься, а остался на земле, с кислой миной провожая на борт последнюю парочку, барабанщика и гитариста. Он решил, что расскажет рокерам про назначение судна потом, когда те вернуться на землю.

Очень скоро Элстела об этом пожалел. Как только музыканты поднялись в дирижабль, судно в буквальном смысле содрогнулось. Несмотря на все запреты, патлатые тут же зарядили жесткий метал, даже на земле было слышно, в какой драйв их повергла необычная экскурсия.

Поняв, что музыканты добрались-таки до пульта управления, Элстела заметался по полю, ломая руки от ужаса и бессилия. А дирижабль тем временем поравнялся с радиовышкой. Кто-то пытался завести двигатели, те закашлялись сизым дымом пополам с мокрым снегом и заглохли.

– А чё это за красная хреновина? – проревел волосатый болван, высунувшись из окна.

Элстела закричал, чтобы не трогали ничего на пульте, чтобы вернули все как было, и ни в коем случае не поворачивали пусковой рычаг.

– Этот, что ли?

– Этот, этот, убери руки!

Диву порой даешься инициативности молодежи. Кто бы поверил, что кучка волосатых металлистов без всякого специального образования способна запустить дирижабль, просто повернув пусковой рычаг! В тот же миг судно отделилось от радиовышки, словно пчела от венчика цветка, и устремилось ввысь, в свой первый полет. Вскоре дирижабль скрылся в облаках, откуда по-прежнему сыпался февральский мокрый снег.

Металлическая корзина подъемника рухнула прямо на ржавый автомобиль, сделав огромную вмятину на крыше и разбив ветровое стекло.

Сразу после исчезновения «Феи равнин» на радиовышку прилетел серый ворон с прутиком в клюве. Он вел себя уже гораздо увереннее, уселся на стальной перекладине и принялся вить гнездо. С ним прилетела птица поменьше, наверное, самка. Она громко закаркала на Элстелу, как будто давая понять, что он тоже должен уйти и оставить новоиспеченное семейство в покое.

– Ну ладно, чего теперь тут торчать.

Хемми чувствовал свое полное бессилие в сложившейся ситуации. Такой у него был характер: то он излучал бурную энергию – тогда действовал быстро и четко, чуть из штанов не выскакивал, то его охватывало непонятное уныние. Элстела прекрасно знал, в чем корень частой смены настроений. Он страдал приступами маниакальной депрессии, и этот недуг мучил его всю жизнь. В худшем случае заболевание могло привести к сумасшествию. С таким диагнозом он не смог бы долго занимать серьезный пост председателя общины. Хорошо хоть с новой работой до сих пор справляется. Но в периоды депрессии работа не спорилась. Тут ничего не поделаешь. Посеял – пожинай плоды, хорошие и плохие. Элстела окончил институт с отличием, занимался разными проектами. Но когда у него было плохое настроение, люди от него шарахались, да и в хорошие периоды, когда его захватывала жажда бурной деятельности, никто не решался вставать у Хемми на пути. Но зато о лучших моментах его жизни оставалась бессмертная память.

Сейчас Элстела кроме всего прочего переживал период депрессии. Взглянув на каркающих воронов, он вернулся к машине, открыл багажник и достал оттуда запасное колесо. Затем с грозным видом приблизился к радиовышке и несколько раз изо всех сил ударил по металлическому основанию. Громкий гул огласил дождливые поля.

От удара ворон пошатнулся, полетел вниз и наверняка разбился бы, но в нескольких сантиметрах от земли успел расправить крылья. Быстро рассекая воздух, он с громким карканьем ринулся в сторону синеющего вдали леса, туда, где недавно исчезла «Фея равнин». Самка последовала за ним, держась чуть позади его левого крыла.