Текст книги "Маракотова бездна. Страна туманов (сборник)"

Мы с трудом сняли комбинезон и уложили девушку на палубе. Бедняжка находилась в глубоком обмороке, но дыхание было равномерным, поэтому мы надеялись, что она скоро оправится от последствий стремительного подъема и резкой перемены давления. К счастью, перепад давления оказался не слишком велик: плотность воздуха внутри костюма была несколько выше, чем в атмосфере, а прочная оболочка делала риск минимальным. Такое давление не нанесло бы вреда здоровью земного ныряльщика и вряд ли остановило бы его.

По всей видимости, перед нами была женщина из Атлантиды, которую Хедли называл Мона. Если все подводные жители были так же красивы, как она, то раса атлантов достойна вновь появиться на земле. У Моны была смуглая кожа, прекрасные, выразительные черты лица, длинные черные волосы и удивительные карие глаза, которыми она глядела по сторонам с очаровательным любопытством. Морские раковины и перламутр украшали кремовую тунику и сверкали в темных волосах. Более пленительной наяды нельзя было и представить. Мона казалась воплощением вечной загадки океана. Постепенно в глазах женщины появлялось осмысленное выражение. С грацией молодой лани она вскочила на ноги и подбежала к борту.

– Сайрус! Сайрус! – закричала она.

Мы по радио успокоили тех, кто остался внизу. Вскоре они, один за другим, появились из глубины. Каждый взлетел в воздух на высоту тридцать-сорок футов и снова свалился в воду. Мы немедленно выловили героев и по одному подняли на борт. Все трое были без сознания, а у Сканлэна кровоточили уши и нос. Но уже через час все трое были в состоянии подняться на ноги. Любопытно, что первые действия каждого из них были достаточно характерны. Хохочущая толпа потащила Сканлэна в бар. Оттуда и сейчас доносятся веселые возгласы. Должен признаться, что шум не очень способствует работе. Доктор Маракот схватил кипу бумаг, вытащил толстую тетрадь, исписанную, насколько я могу судить, алгебраическими формулами, и молча пошел в каюту. А Сайрус Хедли немедленно бросился к девушке и, кажется, не собирается больше с ней расставаться.

Таково положение дел. Верю, что мощности нашего передатчика будет достаточно, чтобы станция на Кабо-Верде поймала сигнал. Детали этого удивительного приключения будут сообщены позднее непосредственными участниками событий».

Глава 6

После наших удивительных приключений на дне Атлантического океана множество людей написало мне, Сайрусу Хедли – ученому из Оксфорда, профессору Маракоту и даже Биллу Сканлэну. Нам удалось совершить глубоководное погружение на участке океана, удаленном на двести миль от Канарских островов. Рискованный эксперимент заставил пересмотреть господствующие теории о подводной жизни, давлении воды, но самое главное – позволил обнаружить древнюю цивилизацию, которая смогла выжить в исключительно неблагоприятных условиях. В письмах содержатся просьбы рассказать о погружении более подробно. Подобное желание понятно и легко объяснимо: записи, которые я отправлял на землю, слишком поверхностны и скрывают множество фактов. Некоторые документы до сих пор не стали достоянием общественности, особенно те, где описаны ужасные эпизоды наших встреч с Темноликим Властелином. Эти встречи представляют собой настолько экстраординарные события и ведут к таким удивительным выводам, что мы посчитали, что будет разумнее оставить их на потом. Однако сейчас наука готова принять наши умозаключения. Должен добавить, что с тех пор как ученые увидели мою невесту, достоверность наших рассказов не подвергается сомнению. Лишь поэтому я рискнул представить вниманию общественности эти записки. Надеюсь, что факты, изложенные здесь, не вызовут отторжения.

Перед тем как непосредственно перейти к ужасающим подробностям, я хочу вспомнить о замечательных месяцах, проведенных в подводной обители атлантов, об удивительных людях, которые с помощью прозрачных костюмов могут передвигаться по морскому дну с такой же легкостью, с какой лондонцы передвигаются по брусчатке.

Поначалу наше положение в подводном государстве скорее напоминало положение пленников, нежели гостей. Со временем все изменилось. Благодаря гению доктора Маракота наше появление стало восприниматься как знак свыше. Атланты ничего не знали о нашем побеге. Они без сомнения предотвратили бы его, если б смогли. Очевидно, после нашего побега появилась легенда о том, что мы возвратились в некие высшие сферы, прихватив с собой самый прекрасный цветок из их сада.

Сейчас я хотел бы рассказать обо всем по порядку: об удивительном мире, где мы очутились, о невероятных приключениях, которые нам удалось пережить. Оглядываясь назад, я отчетливо вижу, что самым странным и необычным в бесконечной череде событий оказалась встреча с Темноликим Властелином. Эту встречу мы, без сомнения, запомним на всю оставшуюся жизнь. Иногда я жалею о том, что не задержался в Маракотовой бездне: слишком много загадок еще не разгадано, слишком много вопросов осталось без ответа. Мы довольно быстро учили язык атлантов, поэтому с каждым днем получали все большее количество информации.

Опыт помогал этим людям понять, чего следует бояться, а что абсолютно безопасно. Я хорошо помню, как однажды прозвучал сигнал тревоги. Мы немедленно облачились в прозрачные водолазные костюмы и выскочили наружу. Но что последовало за этим, почему мы бросились бежать и что нам следовало делать дальше, до сих пор окутано таинственной дымкой. Мы тогда не могли ошибиться: лица наших спутников-атлантов были перекошены гримасами ужаса. Когда мы добрались до подводного плато, то обнаружили группу греков рабов, которые торопились обратно в ковчег. Многие не выдерживали такого темпа, спотыкались и без сил падали в вязкий ил. Мне стало ясно, что целью нашей экспедиции являлось спасение этих бедолаг. Ни у кого не было оружия, вокруг не было и намека на опасность.

Вскоре всех рудокопов затолкали в помещение. Когда последний из них протиснулся в узкую дверь, мы оглянулись, чтобы рассмотреть, что их так напугало. Вдалеке мерцали два бесформенных, зеленоватых, светящихся изнутри облака с рваными лоскутными краями. Облака находились в полумиле от нас и скорее дрейфовали, чем двигались в нашу сторону. Их приближение вызвало настоящую панику среди атлантов. Они ринулись обратно и успокоились лишь после того, как плотно закрыли наружную дверь.

Мощные помпы откачали воду. Нам более ничего не угрожало. Над дверной перемычкой находился прозрачный кристалл, десять футов в длину и два фута в ширину. Луч света, направленный на него изнутри, чудесным образом преломлялся и расходился в воде широким пучком. Поднявшись по лестнице, которая была предназначена специально для подобных случаев, мы бросили сквозь грубое стекло взгляд наружу. Пара зеленоватых, округлых, светящихся объектов медленно вращалась в воде у самого входа. Увидев их, атланты оцепенели от ужаса. Вдруг одно существо рванулось вверх и прильнуло к стеклу с обратной стороны. Атланты немедленно столкнули меня вниз, чтобы вывести из зоны его воздействия. Очевидно, я оказался не слишком расторопным: небольшой клок волос подвергся пагубному излучению. Волосы в этом месте побелели.

Прошло немало времени, прежде чем атланты вновь осмелились открыть наружную дверь. Смельчак, которого отправили на разведку, был встречен очень радушно: его похлопывали по спине, крепко жали руки. Атланты всем своим видом выказывали восхищение его отвагой. Разведчик доложил, что вокруг все чисто, и на лица подводных обитателей вернулись улыбки. О странном видении никто более не вспоминал. Лишь название чудовища – пракса – несколько раз слетело с губ наших оживившихся товарищей. Больше всех радовался профессор Маракот: теперь ничто не могло помешать ему совершать привычные вылазки на дно с сетью и стеклянной вазой.

– Новая форма жизни: частично органическая, частично газообразная, – сделал вывод профессор. – Существо, без сомнения, обладает высоким интеллектом.

Сканлэн описал существо в менее научной форме:

– Адское чудовище.

Два дня спустя мы отправились в очередную экспедицию по подводным джунглям. Группа из нескольких человек неторопливо передвигалась вдоль кромки утеса. Неожиданно наше внимание привлекло мертвое тело. Очевидно, одному из рудокопов не удалось спастись от чудовища. Стеклянный костюм был раздавлен. (Прозрачный материал скафандров необычайно прочен, чтобы раздавить стекло, требуется недюжинная сила. Вы уже знаете об этом из моих первых посланий.) Тело бедняги оставалось неповрежденным, зато отсутствовали глаза.

– Любитель деликатесов, – сказал профессор после возвращения на базу. – В Новой Зеландии обитает ястреб, который убивает овец лишь ради того, чтобы полакомиться небольшой надпочечной железой животного. А это существо убивает людей ради их глаз. В небесах, на земле и под водой у природы есть лишь один закон, и, увы, имя этому закону – жестокость.

Мы уже успели убедиться в справедливости слов профессора: жизнь под водой предоставила нам такую возможность. Я хорошо помню, что мы неоднократно наблюдали странного вида канавы, прорытые в мягком океаническом грунте. Казалось, что кто-то катает по дну бочонок с пивом. Расспросив атлантов, мы смогли сделать заключение, что за существо оставляет подобные следы. Язык атлантов изобилует щелкающими звуками, аналогов которым нет в европейских языках. «Криксчок» – так, вероятнее всего, звучит название существа по-английски. Чтобы понять, как оно выглядит, нам пришлось прибегнуть к помощи передатчика мыслей. На экране появилось изображение монстра, которого профессор смог идентифицировать как гигантского морского слизняка. Слизняк походил на длинную сосиску, у него были круглые глаза, посаженные на прочные стебли; со всех сторон он был покрыт жесткой щетиной. Его появление на экране было встречено возгласами ужаса и отвращения.

Подобная реакция атлантов лишь раззадорила профессора, распалила его страсть к новым знаниям. Ему не терпелось выяснить, к какой группе, отряду и виду принадлежит неизвестная тварь. Я не особенно удивился, когда во время очередной вылазки на дно профессор Маракот остановился в том месте, где слизняк оставил следы, а затем решительно двинулся к нагромождению базальтовых блоков, за которыми, по всей видимости, пряталось чудовище. У каждого из нас в руках были пики, которые служат атлантам для обороны. Но пики казались слишком слабым оружием против неведомого гиганта. Профессор поплелся в сторону гнезда. Нам ничего не оставалось, как двинуться следом.

Каменное ущелье, состоящее из вулканических обломков, тянулось вверх. Его окаймляли красные и черные заросли ламинарии – самого распространенного представителя морских глубин. Мы продвигались довольно медленно: под водой вообще трудно двигаться, а здесь, кроме всего прочего, приходилось карабкаться в гору. Неожиданно мы наткнулись на существо, за которым охотились. Его размеры и внешний вид не внушали особого оптимизма.

Чудовище наполовину высунулось из логова, которое представляло собой полое дупло в базальтовой породе. Нашему взору открылись не менее пяти футов щетинистого тела. На нас уставились желтые, сверкающие как агаты глаза. Каждый был величиной с тарелку. При нашем приближении глаза высоко поднялись на длинных стеблях. Чудовище стало неторопливо выползать из норы, извиваясь всем туловищем, словно гусеница. Когда оно подняло голову, я заметил, что его тело покрыто присосками одинаковой формы и размера, словно подошвы теннисных туфель. Тогда я не мог предположить назначение этих присосок. Но вскоре мы все увидели наглядный пример их использования.

Профессор с копьем наперевес бросился вперед. Выражение его лица не оставляло сомнений: желание получше разглядеть редкое существо напрочь вытеснило страх из его сердца. Сканлэн и я не были столь же бесстрашны. Но у нас не было выбора, мы не могли оставить старика Маракота одного.

Чудовище бросило на нас долгий взгляд и стало медленно двигаться вниз, неуклюже извиваясь в узком проходе между камнями. Время от времени оно поднимало глаза, чтобы убедиться в том, что мы все еще находимся на месте. Существо шевелилось настолько медленно, что нам, казалось, ничего не угрожало: мы могли убежать от него в любую минуту. Если б мы знали, как близко от смерти находились в тот миг!

Нас, без сомнения, спасло Провидение. Чудовище все еще тяжело двигалось в нашу сторону, когда на расстоянии шестидесяти ярдов от него появилась крупная рыба. Она беззаботно плыла между красочными водорослями, пока не оказалась посередине между нами и морским слизняком. Вдруг рыба конвульсивно дернулась, повернулась брюхом кверху и пошла на дно. В эту самую секунду каждый из нас почувствовал неприятное покалывание по всему телу. Колени на мгновение подогнулись. Старый Маракот был таким же осторожным, как и бесстрашным. Он немедленно оценил степень опасности и пришел к выводу, что игра окончена. Нам противостояло существо, которое использовало мощные электрические разряды, чтобы убивать добычу. Против него наши пики были так же бесполезны, как и против пулемета. Если бы по счастливой случайности рыбы не оказалось поблизости, нам пришлось бы испытать на себе полную силу его электрических батарей. Вполне вероятно, что мы погибли бы на месте. Мы ретировались со скоростью, на которую только были способны, на неопределенное время оставив идею о знакомстве с гигантским электрическим слизняком.

Слизняк – один из наиболее опасных обитателей океанских глубин. Но существовали и другие. Небольшая красная рыбка, размером не больше сельди, с большим ртом и рядом огромных острых зубов, при обычных обстоятельствах была безвредной, но стоило пролиться хотя бы небольшой капле крови, как у жертвы не оставалось шансов уцелеть: обезумевшие твари за считанные секунды разрывали ее на части. Нам пришлось стать свидетелями подобной трагедии. Один из рабов на руднике по неосторожности поранил руку. Через мгновение бедняга был окружен сотнями, тысячами сверкающих как молнии тварей. Напрасно несчастный пытался стряхнуть их с себя. Напрасно его потрясенные товарищи отгоняли рыб ударами пик и лопат. Нижняя часть тела рабочего, не защищенная костюмом, растворилась на наших глазах. Еще минуту назад мы видели человека, мгновение – и от него осталась лишь кроваво-красная масса и белые обглоданные кости. Еще через минуту на дне лежал человеческий скелет. Зрелище было настолько ужасным, что мы долго не могли прийти в себя. Впечатлительный Сканлэн не смог справиться с потрясением и потерял сознание. Мы с огромным трудом дотащили его домой.

Но зрелища, свидетелями которых мы становились, не всегда были ужасными. Одно из них запечатлелось в моей памяти навсегда. Это произошло во время очередной подводной экскурсии. Атланты почти всегда сопровождали нас, но иногда полагали, что мы способны справиться сами ввиду отсутствия очевидной опасности. Тогда мы отправлялись на прогулки самостоятельно. В тот день мы пересекали местность, с которой были неплохо знакомы. Неожиданно перед нами открылся довольно большой, покрытый желтым песком участок шириной в пол-акра. Мы долго мучались в догадках, каким образом песок оказался на этом месте, ведь еще вчера его там не было. Принесло ли его подводным течением или перед нами результат действия вулканических сил? Вдруг песчаный участок поднялся и, медленно покачиваясь, поплыл прямо над нашими головами. Это была огромная камбала. Профессор Маракот успел заметить, что рыба отличалась от обычной камбалы лишь своими размерами. Очевидно, богатая питательными веществами растительность океанского дна позволила рыбе вырасти до подобных размеров. Рыба сделала над нами круг и исчезла в темноте. Некоторое время мы могли видеть ее поблескивающее белое брюхо. С тех пор нам не приходилось ее встречать.

Еще один глубоководный феномен оказался совершенно неожиданным. Я говорю о торнадо, которые время от времени случаются на дне. Судя по всему, причиной их возникновения являются новые течения. Разрушения, вызванные подводными ураганами, по печальным последствиям превосходят разрушения, вызванные самым мощным земным тайфуном. Без сомнений, торнадо нужны: их порывы очищают дно от разложившихся останков и спасают от загнивания и застоя, которые неизбежны при отсутствии движения. Торнадо представляют интерес для ученого, но мое знакомство с этим уникальным явлением оказалось слишком волнующим.

Впервые я был захвачен врасплох подводным циклоном, когда прогуливался по дну в компании одной милой девушки, о которой я уже упоминал. Я говорю о Моне, дочери Манда. Мы находились на возвышенности, поросшей водорослями самых разных цветов. От ковчега нас отделяло расстояние не более мили. Здесь находился сад Моны, который она очень любила. В тот день Мона взяла меня с собой полюбоваться на причудливые растения. Мы стояли, взявшись за руки, когда разразился ураган.

Течение оказалось настолько сильным, что только камни, за которыми мы спрятались, не позволили потоку смыть нас. Вода стала теплой, почти горячей. Было очевидно, что поток обязан своим возникновением извержению вулкана, которое произошло на отдаленном участке морского дна. Слой ила, укрывавший поверхность, поднялся вверх. Частички грязи, потревоженные потоком, повисли в воде. Сразу стало темно. Найти дорогу назад не представлялось возможным. Кроме того, мы не могли преодолеть сопротивление воды. Постепенно усиливающаяся тяжесть в груди и проблемы с дыханием послужили сигналом, что система снабжения кислородом начинает давать сбой.

В такие моменты, перед лицом неминуемой смерти все незначительные эмоции уходят на второй план, уступая место истинным чувствам. Именно тогда я впервые понял, что люблю Мону, люблю всей душой, всем сердцем. Любовь выросла из самых заветных глубин моего существа. Как удивительно и непостижимо это чувство! Его причиной стало не прекрасное лицо Моны, не ее точеная фигура, не прекрасный музыкальный голос, не ощущение удивительной духовной близости. Некая субстанция, скрывавшаяся в глубине ее темных глаз, в ее загадочной душе, сделала нас неразлучными. Я взял Мону за руку и прочитал в ее глазах, что мои чувства не остались незамеченными. Смерть рядом с любимой не пугала меня. Мое сердце трепетало от ужаса при виде опасности, которая угрожала ей.

Вы наверняка подумали, что прозрачные костюмы не пропускают звук. Но это не совсем так: определенного рода пульсации легко проникают сквозь защитную оболочку и вызывают вибрации внутри. Где-то вдалеке раздался глухой удар, похожий на удар гонга. Я понятия не имел, что произошло, но у Моны не было в этом никаких сомнений. Все еще удерживая мою руку, она вышла из укрытия, наклонилась и с огромным трудом стала двигаться против течения. Нам предстояло принять участие в гонках со смертью. С каждой секундой давление в моей груди усиливалось. Мона указывала направление. Я еле переставлял ноги. Девушка с тревогой поглядывала на меня. Легкость, с которой она двигалась, подсказала мне, что Мона не испытывает проблем с кислородом, какие испытывал я. Я шел ровно столько времени, сколько позволила мне природа. Внезапно все поплыло у меня перед глазами. Я беспомощно выбросил вперед руки и без сознания упал на мягкое дно.

Очнувшись, я обнаружил, что лежу на кровати в своей комнате, окруженный толпой атлантов. Одетый в желтую тунику жрец стоял у изголовья и держал в руках пиалу с резко пахнувшей жидкостью. Маракот и Сканлэн склонили надо мной испуганные лица, в то время как Мона стояла на коленях у моих ног. Оказалось, что звуки, которые я слышал, действительно были ударами гонга: таким образом атланты указывали дорогу заблудившимся путникам. Мона добралась до ковчега и организовала спасательную экспедицию. Мои земные товарищи бросились на поиски в числе первых. Они принесли меня домой на руках. Как бы там ни было, но с этой минуты я был обязан Моне жизнью.

Сейчас, когда Мона чудесным образом оказалась на земле и находится рядом со мной под земными небесами, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что ради нее я бы с радостью навечно остался в подводном царстве. Мне долго не удавалось найти источник чувств, которые нас связывали, понять их силу и глубину. Насколько я мог судить, Мона любила меня так же крепко, как я ее. Манд, отец Моны, кое-что мне объяснил. Его объяснения показались мне в равной мере убедительными и неожиданными.

Манд принял известие о нашем романе со снисходительной улыбкой. От его внимательного взгляда ничего не могло укрыться. Он предполагал подобное развитие событий и отнесся к нашим чувствам как к неизбежности. Как-то раз он пригласил меня в свои покои, усадил на диван, а сам встал к серебряному экрану, чтобы воспроизвести на матовой поверхности свои мысли. Мне не забыть этого показа до конца своих дней. Мона сидела рядом со мной. Наши руки были сплетены. Широко раскрыв глаза, мы глядели на мерцающие картинки, которые сохранили память о далекой истории великого народа.

Сначала на экране появился каменистый полуостров, который далеко выступал в прекрасный голубой океан. (Должен заметить, что изображение в этом кинотеатре было цветным. Мы могли любоваться как удивительными видами, так и яркими красками.)

На берегу океана расположился прекрасный дом необычной постройки, с множеством комнат, красной крышей, белыми стенами и высокими окнами. Неподалеку высилась пальмовая роща. В роще был разбит лагерь: ровные ряды шатров охраняли вооруженные часовые, солнечные лучи отражались от их начищенных доспехов. Неподалеку от рощи по узкой проселочной дороге шел человек средних лет. На его плечах и груди сверкала кольчуга, на левой руке висел небольшой круглый щит. В правой незнакомец держал меч или дротик – я не смог толком рассмотреть. Мужчина повернул голову в нашу сторону, и я тотчас увидел, что он принадлежал к той же породе, что и окружающие нас атланты. Более того, мужчина был точной копией Манда, словно это его брат-близнец. Но лицо незнакомца, в отличие от лица Манда, казалось зловещим, а взгляд угрожающим. Этот человек был жестоким, но его жестокость происходила не от невежества – напротив, она являлась доминирующим свойством его натуры. Ум и жестокость, без сомнения, самое опасное сочетание. Высокий лоб мужчины и сардоническая усмешка казались воплощением зла. Человек на экране был предыдущей реинкарнацией Манда, но Манд жестами дал нам понять, что не хочет иметь со злодеем ничего общего, что давно уже вышел из тени своего далекого предка.

Когда человек приблизился к дому, на порог выбежала молодая женщина. Она была одета так, как в древности одевались греки: в длинную белую тогу, самую простую и самую прекрасную одежду, какую придумали люди с начала мира. Всем своим видом женщина выказывала покорность и уважение, так почтительные дочери ведут себя по отношению к отцам. Незнакомец резко оттолкнул ее и даже замахнулся для удара. Женщина сжалась от страха. Солнце осветило ее прекрасное, залитое слезами лицо. Я увидел на экране Мону.

Изображение поблекло. Вскоре нашему вниманию были предложены кадры иного рода. Скалистые стены окружали небольшую бухту, к берегу приближалась узкая лодка с высокими бортами и вытянутым носом. Была ночь, луна светила очень ярко, звезды загадочно мерцали в темном небе. Двое гребцов осторожно опускали весла в прозрачную как стекло воду. На носу неподвижно сидел мужчина, с ног до головы закутанный в темный плащ. Когда лодка приблизилась к берегу, мужчина встал и внимательно осмотрелся. Я смог разглядеть его бледное взволнованное лицо. Мона вздрогнула от неожиданности: в лодке находился я собственной персоной.

Да, я, Сайрус Хедли, ученый из Нью-Йорка, а теперь и Оксфорда, продукт современной культуры до мозга костей, обнаружил, что являюсь потомком могущественной цивилизации. Только сейчас я понял, почему вырезанные из камня символы и таинственные иероглифы вызвали смутное волнение в моей душе. Я снова оказался в положении человека, который безуспешно напрягает память, чувствуя, что находится на пороге великого открытия, но открытие в очередной раз выскользает из рук. Мне стало ясно, почему так сладко сжалось мое сердце, когда я впервые увидел Мону. Встреча разбудила мирно дремавшие в глубине моего подсознания воспоминания о событиях, происшедших двенадцать тысяч лет назад.

Лодка причалила к берегу. Из кустов показалась одетая в белое фигурка. Я протянул руки, чтобы обхватить ее. После коротких объятий я аккуратно перенес девушку на борт. Вдруг прозвучал сигнал тревоги. Торопливым жестом я приказал гребцам отчаливать, но было уже слишком поздно. Нас окружили несколько вооруженных мужчин. Десятки рук схватились за борта лодки. В воздухе блеснуло лезвие топора и опустилось мне на голову. Я упал ничком на свою прекрасную леди. Ее белоснежная тога окрасилась моей кровью. Мона громко кричала, когда отец за волосы вытаскивал ее из-под моего безжизненного тела. Занавес опустился.

На экране появилось новое изображение. На этот раз действие происходило внутри ковчега, выстроенного великим вождем. Я увидел толпу испуганных людей в момент катастрофы, затем Мону и ее отца среди группы избранных. Манд на экране выглядел мудрей и добрей своего далекого предка, именно поэтому его удостоили чести быть спасенным. Огромный зал сотрясался под ударами стихии, как корабль в бурю. Обитатели ковчега жались к колоннам или в ужасе падали ниц. Вдруг ковчег накренился и пополз вниз. Еще мгновение, и он скрылся в бушующих волнах. Экран в очередной раз потух. Манд улыбкой дал понять, что просмотр окончен.

Да, мы все жили прежде: Манд, Мона и я. Вероятнее всего, нам предстоит встретиться в будущем. Я умер в надводном мире, затем моя следующая реинкарнация появилась в этом месте. Манду и Моне была уготована смерть под водой. Таким образом реализовалось предначертанное нам судьбой. На мгновение нам удалось приподнять краешек плотной вуали, которой Природа укутала свою тайну. Нашему взору открылся редкий момент истины в огромном океане неведомого. Каждая жизнь – лишь краткая глава в бесконечной истории, написанной Богом. Никто не сможет оценить мудрость высших сил, пока в один прекрасный день не вооружится достаточными знаниями, не оглянется назад, не увидит всю цепь событий и не осознает значение каждого эпизода.

Вновь обретенные знания о моем родстве с атлантами спасли всех нас от неминуемой расплаты немного позднее, когда разразилась единственная серьезная ссора между нами и подводными жителями. Если бы не особые обстоятельства, эта история могла бы закончиться гораздо печальней. А случилось следующее.

Однажды утром (Если тогда действительно было утро. Мы вели счет времени интуитивно. Под водой не бывает дня и ночи.) профессор и я находились в нашей большой спальне. Маракот приспособил часть комнаты под лабораторию и сейчас самоотверженно препарировал рыбешек, которых мы выловили вчера во время вылазки. Перед ним на столе лежали кучи расчлененных морских существ, чей внешний вид и особенно запах нельзя было назвать очень привлекательными. Я сидел рядом и старательно штудировал грамматику атлантов. Наши друзья имели огромное количество книг, напечатанных, как я вначале думал, на пергаменте, но потом оказалось, что вместо бумаги атланты используют специально обработанные рыбьи пузыри. Я пытался найти ключ к алфавиту. С помощью алфавита я надеялся получить доступ к знаниям атлантов, поэтому большую часть времени проводил, изучая их язык.

Неожиданно наши мирные занятия были прерваны экстраординарной процессией. Сначала в комнату ворвался Сканлэн. Его лицо было красным от возбуждения. Яростно размахивая одной рукой, другой он поддерживая пухлого младенца. За спиной Сканлэна появился Бербрикс, инженер, который помог Биллу соорудить радиоприемник. Бербрикс – большой, всегда улыбающийся мужчина, сегодня был не похож на себя: его лицо искажала гримаса боли. Он держал за руку женщину, чьи соломенного цвета волосы и голубые глаза не оставляли сомнений в том, что она не была дочерью атлантов, а принадлежала к подчиненной им расе, которая, как мы полагали, ведет свое начало от древних греков.

– Послушайте, босс! – закричал Сканлэн. – Этот парень, мой друг Бербрикс, решил жениться на своей подружке. Думаю, мы должны им помочь. Насколько я понял, отношение к ней здесь такое, как у нас на Юге к ниггерам. Парень уже совершил поступок, когда предложил ей выйти за него замуж. Конечно, его проблемы не имеют к нам никакого отношения…

– Конечно, не имеют, – произнес я. – Какая муха тебя укусила, дружище?

– Какая муха? У них родился малыш. А здешние ребята не желают разводить детей смешанной породы. Жрецы собираются скормить младенца чертовому идолу в храме. Старший жрец уже успел схватить ребенка своей лапой и пускал слюну, глядя на него. Но Бербрикс сумел вырвать малыша из рук старого негодяя и передать мне. Мы едва успели унести ноги…

Сканлэн не успел закончить. За стеной раздался шум, крики и топот множества ног. Дверь рывком распахнулась, и несколько одетых в желтое служителей культа ворвались в комнату. Вслед за ними появился суровый, аскетичного вида верховный жрец, который указал пальцем на младенца. Повинуясь его сигналу, служки двинулись вперед, но тут же остановились в нерешительности. Сканлэн положил ребенка на стол рядом с лабораторными образцами и схватил пику. Жрецы вытянули из ножен кинжалы. Я с пикой наперевес поспешил Сканлэну на помощь. Наш вид был столь угрожающим, что служки отпрянули. Было похоже, что ситуация зашла в тупик.

– Мистер Хедли, вы, кажется, говорите немного на их чертовом наречии, – обратился ко мне Сканлэн. – Скажите, что здесь их не ждет ничего хорошего; выдача младенцев на сегодня закончена. Если они не уберутся восвояси, то попадут под раздачу. Постарайтесь объяснить доходчиво, чтобы тупицы поняли все до последнего слова…

Последнюю фразу Билла прервал громкий вопль. Один из служек незаметно подкрался сзади и занес кинжал над Сканлэном. Доктор Маракот схватил со стола скальпель, которым препарировал рыбу, и всадил в поднятую для удара руку атланта. Раненый жрец завыл от боли. Его товарищи, подстрекаемые верховным жрецом, приготовились к атаке. Никто не знает, чем бы все закончилось, если бы в комнату не вошли Манд и Мона. Манд поначалу опешил, а затем обратился к жрецу с расспросами. Мона подошла ко мне. Я взял ребенка со стола и передал ей. Очутившись в ласковых женских руках, младенец немедленно успокоился и стал ворковать что-то на своем детском языке.

Манд озадаченно нахмурил брови. Кажется, он не знал, как поступить. Первым делом Манд отправил жреца со слугами обратно в храм, а затем произнес длинную речь. Я понял его объяснения лишь частично и насколько мог передал смысл сказанного товарищам.