Текст книги "Восемнадцатый легион"

13

За оставшийся вечер ему предстояло много о чем подумать.

Позднее, вернувшись в расположение лагеря, он встретил Крысобоя.

Центурион широкой походкой двигался по лагерной виа претория[24]24
  Виа претория – одна из двух главных улиц в римском военном лагере. Соединяла ворота, расположенные на его дальних концах.


[Закрыть] в сторону ворот. Сегодня он оставался за старшего дежурного. Аудакс, шагая ему навстречу, разглядел грозное выражение на лице начальства. Очевидно, Крысобой пребывал не в лучшем настроении и в такие минуты лучше бы с ним не сталкиваться. Но Аудакс не боялся командира. Подняв голову и расправив плечи, он уверенно двинулся к нему.

– Приветствую тебя, командир! – произнес он и, остановившись, вытянулся по стойке смирно.

– Вольно, – отмахнулся центурион. При виде любимого опциона лицо его стало заметно менее суровым. Аудакс был его правой рукой, фактически помогал ему в выполнении обязанностей.

А у центуриона головной боли всегда хватает: Крысобой был единственным человеком, ответственным в своем подразделении буквально за все. На нем висели все вопросы снабжения, денежного довольствия легионеров (вплоть даже до похоронных денег), обеспечение оружием и доспехами. Грамотный помощник для него незаменим. Мало того, этот Аудакс помимо своих боевых отличий был еще и сообразительным парнем.

– Тебя где носило? – спросил центурион.

– Виделся с другом, – немного помявшись, ответил Аудакс. Ему вдруг стали почему-то очень неприятны эти вопросы. «Сейчас еще, – думал он, – начнется выяснение, что за друг, откуда».

Крысобой знал, что в подразделении Аудакса считали отбитым психом и, несмотря на его героизм, общения предпочитали избегать.

– Старый друг, служил у нас раньше, потом перевелся, – все же пояснил он.

Вот так всегда. У центуриона взгляд тяжелый. Как посмотрит, да так, что ничего скрыть уже не получится. Проще самому все рассказать. Но ведь Аудакс не сделал ничего плохого! Его не за что наказывать или даже осуждать. Просто встреча с сослуживцем.

– Кто таков? – Марк наморщил лоб и взглянул на опциона с неодобрением. Интересно, почему?

– Гай Кастул, – неохотно ответил Аудакс.

– Хм, – не знаю такого, – на секунду задумавшись, ответил центурион. – Но в любом случае тебе следует тщательно подходить к выбору друзей.

Последние слова он выделил особенно, словно пытаясь подчеркнуть новый статус Аудакса.

Опцион – это вам нам не простой легионер. Большим счастьем и карьерным достижением считалось стать помощником командующего центурией. Случалось даже такое, что центурионы, когда освобождалась вакантная должность, брали с легионеров деньги для протекции.

А тут Крысобой сам Аудакса выбрал. Впрочем, это было объяснимо, как думал Аудакс. Они с ним похожи. Тот тоже не простой человек. Порой слишком яростный. Беспощадный к врагам, но за своих порвет любого. Настоящий отец-командир. Наверное, таким и должен быть правильный центурион.

– Есть! – без тени сомнений согласился Аудакс. Ему ужасно не хотелось рассказывать о той встрече. Более того, он бы мечтал быстрее слинять, так как намеревался всерьез поразмыслить на тему Кастула. Он не знал, как ему поступать. Гай изменился. Но в течение этих лет Аудакс никак не мог его забыть.

А что касалось Крысобоя… Иногда Аудаксу казалось даже, что центурион мог бы неправильно это понять. Если бы они с ним были в равных условиях, то, возможно, могли бы стать верными друзьями.

– Перестань, парень, – хмыкнул центурион, – ты не на плацу, расслабься. – Кстати, – как бы невзначай продолжил он, – для нас с тобой есть работа.

– Будет сражение? – спросил Аудакс. Он уже знал, что Крысобой подразумевает под «есть работа». Вероятно, опять придется с кем-то биться.

– Да, – кивнул центурион, – неподалеку отсюда варвары взбунтовались и перерезали пару поселений. Надо будет сходить и разобраться с ними.

– Ясно.

Предположения Аудакса подтвердились. В этом не было ничего удивительного, Германия – неспокойная земля. Тут периодически случается нечто подобное.

Видимо, дикие племена опять решили, что могут противостоять силе Рима, и наказали тех, кто, по их мнению, был «прихвостнями империи».

«Мирное германское поселение, бывшее римской колонией. Довольно глупый поступок, – подумал про себя Аудакс. – Эти варвары всерьез считают, что смогут противостоять дисциплинированной армии». Слишком громко называть предстоящее «сражением». Скорее, стычка. Но все равно Аудакса радовала перспектива вступить в бой. Возможность получить воинское отличие никогда не бывает лишней.

– Как надолго мы уходим? – поинтересовался он.

– День, – поморщился Крысобой. – К вечеру вернемся. По докладу разведчиков их всего несколько сотен. Они засели в деревне и планируют двинуться дальше разорять окрестности. Так что выбить их оттуда надо побыстрее. Думаю, мы справимся. – Он ехидно улыбнулся. – Тем более в составе двух когорт.

– Двух когорт?! – не удержавшись, воскликнул Аудакс. – А кто еще будет?

Крысобой заметно насторожился и взглянул на легионера удивленно.

– Вторая когорта, – ответил он. – Что тебя смущает? Или ты вздумал обсуждать приказы командования?

Нет, не вздумал. Аудакс прекрасно понимал, для чего посылают такую толпу против пары бродяг. Во-первых, о планах варваров точно никто не знает, а во-вторых – для устрашения. Эти дикари боятся силы, огромной силы Рима. Так что, скорее всего, просто убегут. Его волновало не это.

Центурия Кастула находилась в составе второй когорты – вот что действительно его тревожило.

Значит, возможно, придется сражаться с ним плечом к плечу.

Возможно, но не точно.

– Никак нет, командир! – отчеканил он. – Просто там служит мой друг!

Лицо Крысобоя еще больше помрачнело, стоило Аудаксу упомянуть, даже косвенно, о Кастуле. Как будто центурион противился аудаксовой дружбе с кем-либо. Очень странно.

– Молодец, легионер! – собравшись, ответил он и горделиво вскинул голову. – Так держать! В первую очередь солдат должен беспокоиться о товарище! Думаю, твой друг хороший солдат!

Центурион по-отечески хлопнул Аудакса по плечу и, развернувшись, зашагал прочь. Оставив удивленного Аудакса стоять посреди улицы.

Впрочем, того не сильно беспокоило, что думает на этот счет Крысобой.

Куда важнее было то, что завтра, возможно, предстоит встреча с Кастулом. Такого не было много лет, и вот надо же – совпадение. Сегодня встретил его в таверне, а завтра уже вместе кровь проливать.

«Вместе с предателем, – ехидно шепнул внутренний голос. – О да, можно сказать, что Кастул предатель. Повел себя как баба, а не как боевой товарищ.

Аудакс постарался скорее прогнать эти мысли. Смутное, двойственное чувство не давало ему покоя.

– Ладно, – решил он, – пусть получится так, как распорядятся боги.

Раннее утро занималось над лагерем. Еще по-зимнему холодное солнце роняло косые лучи на землю. Легионеры двух когорт уверенно строились по центуриям, подгоняемые командными окриками.

Утренний холод сковывал руки и ноги, не давая расслабиться и полностью отдаться потоку неприятных мыслей.

Кастул находился в строю среди прочих легионеров и, перетаптываясь с ноги на ногу, угрюмо наблюдал за происходящим. Он знал, что где-то здесь, среди опционов, бодро выравнивающих ряды солдат, есть Аудакс.

Конечно, он не видел его и при всем желании не смог бы увидеть – две когорты, в каждой по шесть центурий, это где же среди такой толпы разглядеть одного-единственного опциона?

Зато он смог найти его дражайшего центуриона. Командиры стояли чуть поодаль от рядовых, и Кастул без труда обнаружил среди них высокую фигуру Крысобоя.

Тот стоял молча, блуждающим взглядом исподлобья глядя на солдат. Будто выискивая кого-то среди них.

И у Кастула возникло чувство, что Крысобой ищет именно его. Конечно, это маловероятно – они с центурионом были не знакомы, да и какое ему дело до некоего легионера даже не из соседнего подразделения.

Но все же Кастул почти физически ощущал на себе тяжелый взгляд. Внутренне сжавшись, Кастул отвернулся и сделал вид, что рассматривает стены оставшегося за спиной лагеря.

Решил, что не стоит искать себе проблем раньше времени. И без того их скоро не оберешься.

«Может, меня убьют в этой схватке? – с надеждой подумал он. – Наверное, так было бы проще».

– Интересно, долго мы еще здесь торчать будем? – спросил, не обращаясь ни к кому конкретно, стоявший рядом Луций.

По его виду было заметно, что парень изрядно замерз. Он перетаптывался с ноги на ногу и зябко потирал руки.

– Не знаю, – злобно буркнул Кастул. – Наверное, ждем трибуна или еще кого.

Говорить с кем-либо ему ужасно не хотелось. А тут еще этот недоделок. Вот не стоится ему спокойно, надо донимать соседа.

– А, – протянул Луций. – Понятно.

Видимо, до него не сразу дошло, что собеседник не желает с ним общаться, и, помолчав несколько секунд, он решил снова попытаться заговорить.

– Ты чего злой-то такой? – спросил он.

И тут произошло то, чего никак не должно было случиться. Кастул увидел его. Энергично направляясь к ставке командиров, мимо него прошел опцион из первой когорты. Квинт Аудакс.

Он шел, как будто не замечая Кастула, на ходу по-доброму переругиваясь с кем-то из солдат и отпуская шутки.

– Привет, Гай! – бросил Аудакс, заметив Кастула. И помахав рукой, двинулся дальше, даже не обратив внимания, ответил ли тот на приветствие или нет.

Когда опцион подошел к Крысобою, Кастул заметил, что они стали о чем-то оживленно беседовать. С этого расстояния он не мог расслышать содержание разговора, оставалось только догадываться, что они там обсуждают.

Все стало ясно, когда Аудакс махнул рукой в сторону их центурии и чуть ли не пальцем показал Крысобою на Кастула. Но центурион, к счастью, не удостоил этот жест должным вниманием.

Лишь вскользь глянув на строй, тут же отвернулся, к глубочайшему облегчению Кастула.

Ему не хотелось снова глядеть в глаза центуриону. Почему-то он думал, что ничего хорошего из встречи с ним не получится. Эта мысль скорее была инстинктивной. Хотя никаких внешних предпосылок к ней не было.

Он просто чувствовал шкурой, что Крысобой почему-то его ненавидит. Возможно, Аудакс рассказал ему о том, каков он есть на самом деле?

«Марк ненавидит предателей. А они с Аудаксом друзья. Как бы из этого чего не вышло», – со страхом подумал Гай.

– Кастул, – не унимался Луций, – а, Кастул? Что молчишь?

Он несильно ткнул его в бок, желая привлечь внимание.

– Да что ты ко мне привязался-то?! – взорвался Гай. – Что тебе надо?! В челюсть захотел?

– Эй вы! А ну молчать! – Помощник командира тут же подлетел к ним и заорал во всю глотку: – Стоять смирно!

Солдаты тут же вытянулись по струнке и уставились перед собой.

Тут откуда-то слева донесся звучный вой трубы. Все замерли, и в строю моментально прекратились разговоры.

Из ворот лагеря выехала кавалькада.

Впереди них на огромном темно-гнедом жеребце ехал, горделиво оглядывая ряды солдат, молодой трибун Гней Юлий Феликс. В ярко-алом плаще и начищенном до зеркального блеска шлеме с развевающимся на ветру плюмажем, он выглядел так, словно сошел с барельефа на триумфаторской колонне.

«Ишь хрен, – подумал Кастул, – сопляк какой, а все туда же. Чуть ли не верховнокомандующий. Отличиться в бою решил, подумать только».

Тут же снова в мыслях предательски возник образ Аудакса, и Кастулу стало совсем не по себе.

Меж тем Феликс со своей свитой проскакал куда-то во главу колонны. Центурионы вместе с опционами быстро подобрались и разошлись по своим центуриям.

Тут же взревела труба и после звучной команды «Шагом марш!» колонна двинулась вперед.

Кастул мысленно сосчитал до десяти, дожидаясь, когда очередность марша дойдет до его строя, и зашагал вместе с остальными солдатами.

Впереди них высился темный лес. Шедшие впереди центурии словно растворялись среди вековых деревьев, окутанных мраком. Густой утренний туман толстым слоем стелился по земле, и Кастулу казалось, что лес как будто поглощает римлян.

От этого легионеру сделалось жутко. Он уже не раз бывал в германских лесах, однако их мрачная атмосфера всегда пугала его. Не потому, что среди этих ужасных исполинских стволов могла легко затаиться целая армия варваров, и не потому, что колонна могла быть атакована в любой момент.

Его страшил сам лес. Огромные мрачные сосны и дубы, возвышавшиеся над его головой, переплетением веток наводили панику на разум. Казалось, что солнце погасло и никогда уже Кастул не сможет выбраться из этой чащи. М-да. Тут вам не ухоженный лесок с декоративными деревьицами. Здесь обитают злобные существа, по ошибке названные людьми. Поселение, куда направлялись римляне, носило название Бротомаг. Небольшой городок располагался за гребнем холма на открытой местности. Именно там, по докладу разведки, крупный отряд варваров с нетерпением ждал встречи, готовясь принять смерть от римского меча. Дикие племена непокоренных свевов, пришедших с востока, вдруг решили, что безнаказанно могут вырезать мирное население, разграбить город и установить в окрестностях свои порядки. Как бы не так.

– Эй, Кастул, – позвал его сосед, когда их центурия оказалась на тропинке посреди леса.

Гай тяжело вздохнул. Опять этот зануда Луций. Делать больше нечего, лишь бы трещать без умолку. Вон все остальные-то притихли, им тоже лес не нравится. А этому вообще до задницы, где находиться, лишь бы было с кем языком молоть.

– Чего тебе? – угрюмо проворчал Кастул, понимая, что тем самым как бы дал разрешение неугомонному придурку вешать очередную лапшу ему на уши.

С другой стороны, поболтать сейчас было бы не лишним. Уж очень нервозная обстановка вокруг. Мало того, что у Кастула настроение хронически было поганым, так эта омерзительная чаща делала его еще хуже.

– А как ты думаешь, на этот раз мы сумеем отличиться? – радостно спросил его Луций. «Да, кажется, этот бояться не умеет, – отметил про себя Кастул. – Тоже хочет быть триумфатором, подумать только. Небось видит себя римским героем и мечтает нажраться у легата на приеме».

Отличиться захотел, недоделок. Все отличаются, кроме него, Кастула.

Он презрительно хмыкнул и отвернулся. Вновь мрачные мысли заполнили рассудок. На сей раз в голове все смешалось и страх отступил на второй план, меняясь на чувство зависти. Оно было похоже на черную тень. Та словно окутала его душу и камнем тянула в тартар. А там, в сумраке, Кастула преследовал образ Аудакса. Его удача, его успехи будут всегда немым укором.

Да, что поделать. Сам виноват, друга потерял и теперь обречен пожизненно сидеть в заднице. Хотя о чем он думает? Возможно, из этого похода ему не суждено вернуться. Так уж получилось, нюансы службы. Смерть преследует легионера на каждом шагу, и это даже иногда неплохо.

– А может, – подумал Кастул, и на лице его расплылась ехидная улыбочка, – Аудакс сегодня погибнет? Ведь мало ли что может случиться? Пусть дельце обещает быть простеньким, но кто ж его знает. Случайная смерть от вражеского меча не щадит даже самых храбрых.

Да, это решило бы сразу несколько проблем. Станет некому завидовать, никто не будет больше считать Кастула предателем.

Или, хуже того, пытаться снова подружиться, как бы подчеркивая тем самым свое благородство и кое-чье ничтожество. Ведь он же специально это сделал, Аудакс-то. Подошел к нему в таверне, заговорил. Слабо верится, что действительно простил. Тем более сейчас, когда стал опционом и спелся с Крысобоем. Надо же, сын люпы, а теперь помощник центуриона. Футы-нуты, до макушки хрен доссышь.

– Чему ты улыбаешься? – прервал его размышления Луций. На лице у него Кастул заметил дурацкую улыбку, копию своей. Этот дегенерат решил, что Кастул радуется возможной победе.

– Так, считаю про себя, сколько варваров смог бы убить, – соврал Кастул.

– И сколько же? – Физиономия Луция выражала неподдельный интерес. Похоже, придурок взаправду поверил в этот бред.

– Ты до стольких считать не умеешь, – по-доброму ответил Кастул и хлопнул легионера по плечу. Это далось ему с огромным трудом, учитывая, что хотелось на самом деле как следует врезать тому по наглой роже. Эх, сейчас бы вина выпить да побольше. Тушить, так сказать, огонь злобы горячительным.

14

Но стоило благостным мыслям чуть согреть душу, как Кастула отвлекли. Откуда-то сбоку знакомый голос позвал его по имени. Он не хотел оборачиваться, но сучонок Луций ткнул его в бок.

– Кастул, смотри, пришел твой друг! – воскликнул тот. – Вот здорово!

«Ах ты, говноед!» Моментально злоба вспыхнула по новой. Он сжал руку в кулак, уже едва владея собой. Собираясь от души влепить радостному кретину. Но вместо этого повернулся и увидел шагающего рядом с ними Аудакса. Именно его тупица Луций имел в виду под словами «твой друг».

Квинт Аудакс улыбнулся ему и махнул рукой. Мгновенно злоба сменилась страхом вперемешку со стыдом. Он почувствовал, как холодная струйка пота пробежала вдоль хребтины и одновременно с этим кровь отхлынула от лица, сливаясь куда-то в ноги, от чего те сделались ватными.

– Давно не виделись. – Кастул постарался изобразить как можно более дружелюбное выражение лица. Получилось не очень. И кажется, Квинт, судя по взгляду, понял, что тот не рад его видеть.

– Прости, что не смог с тобой поболтать на построении, – сказал опцион. – Занят был. Вы как тут, парни?

– Отлично, – вместо него сказал Луций. – Кастул вон всю дорогу считает, сколько дикарей перебьет.

Вместо ответа Аудакс расхохотался. В его смехе не было ни толики презрения, скорее наоборот, он звучал добродушно. Но Кастул воспринял это на свой счет, подумав, что тот смеется над ним и его ничтожностью. Эта мысль мелькнула в его голове и тут же погасла, забитая чувством страха. Он понял, что боится Аудакса. И не смеет ему возразить, даже если б тот захотел окунуть его мордой в дерьмо.

– Так рассуждают только настоящие римляне. – Аудакс, отсмеявшись, кивнул. – Слушай, я тут вот что подумал, – начал он. – Конечно, не особо к месту сейчас об этом толковать, но, наверное, ничего страшного. Мы же с тобой болтали недавно. А не хочешь ты к нам перевестись? Я говорил о тебе с центурионом, он вроде согласен. Будешь служить под нашим началом. Здорово, да?

Он лукаво ухмыльнулся и подмигнул Кастулу.

– Да, здорово же! – подхватил Луций. – Смотри, вторая центурия второй когорты – это почти как первая центурия первой когорты, только на одну поменьше!

«Совсем идиот, – мысль, словно железным стержнем, пробила голову. – Конченый». А этот издевается над ним. Точно, вон как смотрит. Так вот о чем они, оказывается, с Крысобоем утром толковали. О нем, значит. Каков хитрец! Подумать только, разработал план, чтобы измываться над ним! Нет, никогда и ни за что! Кастул не переведется. Лучше уж вздернуться где-нибудь в бараке, но только не туда!

Он открыл было рот, дабы излить поток своего несогласия, но Аудакс его перебил.

– Да, точно! – воскликнул он так, словно что-то вспомнил. – Голова моя – кочан капусты! Совсем забыл тебе сказать, что твоего согласия не требуется. Ты и так переводишься к нам, после того как мы закончим эту операцию. Крысобой уже распорядился.

От услышанного Кастул едва не замер на месте. С трудом сдержался, чтобы не вкопаться в землю – иначе это неминуемо бы привело к сбою в марше, и тогда ему бы точно не поздоровилось.

Значит, они уже решили. Он хотел что-то сказать, возразить, но слова застряли в горле ледяной глыбой.

Молодец какой Аудакс. Впрочем, наверное, в этом нет ничего страшного – подумаешь, сделают своей персональной мишенью для издевок.

Разум тут же услужливо показал ему картину, где Кастул подвергается пыткам и изощренным наказаниям. А рядом хохочет довольный Крысобой. Нет, не бывать такому!

На самом деле Кастул всерьез испугался. Положение виделось ему безвыходным.

– Я вижу, ты рад – с издевкой в голосе сказал Аудакс. – Ну что ж, новость я тебе донес. Теперь мне пора. Удачи, парни!

И как ни в чем не бывало он двинулся вперед, возвращаясь к своей колонне.

Спустя несколько часов безостановочного перехода лес начал редеть. То тут, то там меж сплетений веток пробивался свет весеннего солнца. Воздух к полудню чуть прогрелся, и идти стало веселее. Солдаты как будто приободрились, и над марширующими колоннами повис гомон голосов. Лишь одному Кастулу улучшение обстановки бодрости не прибавило. Скорее наоборот, стало угнетать еще больше. Он никак не мог свыкнуться с мыслью о своем будущем. Больше всего его раздражал неугомонный Луций, который всю дорогу пытался с ним это обсудить. На дурака не действовало ничего – ни угрозы, ни просьбы, поэтому Кастулу пришлось просто смириться.

Наконец лес расступился и колонна вышла на открытую местность. Теперь легионеров со всех сторон окружало чистое поле. Ни одного строения на километры вокруг. Девственная земля. По обе стороны от дороги тянулись невспаханные поля. Сейчас это была просто грязь вперемешку с не до конца сошедшим снегом и остатками прошлогодней растительности. Так себе зрелище.

Впереди них возвышался холм. Тропа уходила куда-то далеко за его гребень, и колонна, вползая на возвышенность, терялась из виду.

Внезапно пришел приказ «встать», и легионеры тут же замерли на месте. Позвучала труба, и центурионы их когорты, отделившись от своих подразделений, легким бегом припустили наверх. Туда, где была ставка командования.

– Интересно, что там? – спросил неугомонный Луций. – Мне уже просто так идти надоело.

– Уймись, – осадил его недовольный Кастул. – Ты сам мне надоел за сегодня.

Впрочем, ему самому не терпелось узнать, что происходит. Чувство волнения, поселившееся в душе, отогнало все неприятные мысли о грядущем, теперь Кастул думал только о том, как бы побыстрее началось сражение. Уже даже ладони вспотели от напряжения. Но он не обратил на это внимания – битва не первая, и так случалось каждый раз, когда приходилось рисковать своей шкурой. Что поделать, если трусоват от природы.

Он с трудом представлял себе, где находится, но сделал вывод, что, скорее всего, уже почти пришли. Этот богами проклятый Бротомаг находится за холмом. Вероятно, в городишке римлян уже ждут, а герой-трибун покамест решает, что делать дальше. Хренов стратег.

Кастул заметил впереди какое-то движение. Присмотревшись, понял, что это возвращаются центурионы. Значит, совещание наверху закончено и сейчас начнется.

Так и произошло. Первая когорта двинулась вперед, рассредоточившись по правой стороне возвышенности. Прозвучала команда, и Кастул, подчиняясь, вместе с остальными легионерами бодро двинулся наверх по склону, где им предстояло, точно так же рассредоточившись, занять левый фланг.

То, что он увидел с высоты холма, поразило его. В самом низу у края дороги располагался разрушенный город. Везде царил хаос. Деревянные постройки были практически полностью сожжены, но кое-где на пепелище полыхали не доеденные огнем останки поселения. В нос ударил запах гари вперемешку с кислым запахом пролитой крови.

Частокол, окружавший город, был просто сметен и разбит, а под ним, во рву за небольшой насыпью Кастул разглядел нечто, что потом навсегда осталось в его памяти.

– Твою мать! Ты погляди! – воскликнул Луций. – Ублюдки! Они всех перерезали!

Но Кастул не мог ничего ответить. Так и стоял, молча глядя на происходящее.

Городской ров был доверху забит трупами. Земля рядом с ним обагрилась от пролитой крови. Люди лежали в неестественных позах, будто сломанные куклы. Покореженные, убитые, они являли собой молчаливое свидетельство жестокости варваров. Отсюда невозможно было толком разглядеть число жертв, но Кастул догадался, что, скорее всего, все мирные жители пали от рук дикарей.

Сами виновники торжества заняли город и теперь добивали тех, кто случайно остался в живых.

Сотни варваров с криками носились по опустошенным руинам, не поддерживая никакого боевого порядка, кажется, даже не замечая подошедших римлян.

Их воинство больше напоминало свору бешеных псов. Но численность варваров была огромной. Кастулу показалось, что дикарей намного больше, чем римлян.

– Их там, похоже, пара тысяч, – озвучил Луций его мысль.

– Не беда, – мрачно ответил Кастул, – зато задниц у каждого по одной.

Вдруг откуда-то справа пропела труба, и впереди тотчас прозвучала команда к атаке.

И римская армия с ревом бросилась вниз. Германы, кажется, до последнего момента не замечали приближающуюся угрозу, пока кто-то не поднял голову и не увидел, как с холма прямо навстречу им катится смертоносная волна. Упорядоченный римский строй имел гораздо больше преимуществ перед разрозненной армией дикарей.

– Вперед, девчонки! Покажем им! – кричал центурион, подбадривая свою сотню. – Копья к бою!

А в это время Кастул, послушно подняв копье для замаха, уныло думал о том, что где-то там, на левом фланге бежит Аудакс вместе со своим драгоценным Крысобоем. Интересно, как на сей раз им удастся отличиться? Может, они на пару германского вождя замочат?

Спустя минуту варвары наконец сообразили, что к ним приближается враг, и бросились из разоренного города навстречу противнику. Что, собственно, было и нужно трибуну: несмотря на численное преимущество, перебить их будет гораздо проще.

Первую волну германцев встретил град копий. Кастул увидел, как в десяти метрах от него сквозь широкий проем, бывший когда-то городскими воротами, вливается яростный поток варваров. Огромные, волосатые, смердящие дикари внушали глубокое чувство отвращения и презрения. Их лица нельзя было назвать людскими. Искаженные дикой жаждой крови, они, скорее, напоминали морды каких-то диких зверей.

– Первая шеренга! Копья бросай! – Четкий, выверенный приказ центуриона заставил десяток копий взметнуться вверх, вонзаясь прямо в оголенные тела дикарей. Варвары, бегущие первыми, попадали, словно куклы, на лету прибитые к полу. Кастул видел, как копье одно из солдат угодило германцу прямо в горло, пронзив насквозь. Из страшной раны струей хлынула кровь, и дикарь, издав предсмертный хрип, кулем плюхнулся на землю, выронив меч. Он не успел не то чтобы подраться с римлянами, даже добежать до них.

– Вторая шеренга, копья бросай!

Миг, и стоявший перед Кастулом строй солдат присел, давая стоящим позади пространство для замаха.

Привычным движением откинув назад руку с копьем, замахнулся и, вложив корпус в удар, бросил копье. Особо не целился – все равно стальное жало тотчас нашло свою добычу, попав несущемуся на Кастула варвару в бедро и пробив его насквозь. Дикарь упал, но вслед за ним на строй римлян с дикими воплями неслась толпа германцев. Стоило прикончить одного варвара, как на его место тут же вставал другой. Их было так много, что казалось, будто они никогда не закончатся.

По команде легионеры сомкнули щиты, готовясь встретить удар и тут же контратаковать. Вражескую атаку приняли на себя бойцы первой шеренги. В этой сшибке римлянам удалось сохранить строй, однако под градом смертоносных вражеских ударов некоторые из них пали. Кастулу, находившемуся во второй шеренге, пришлось вступить в поединок, когда погиб стоящий перед ним легионер. Занимая его место, Кастул повыше поднял щит и ударил мечом навалившегося на него варвара.

Сзади напирали свои, подбадривая дерущихся криками и руганью.

– Назад, засранцы, назад! Тесните их к деревне! – взревел центурион и, выхватив меч, кинулся на ближайшего к нему врага.

– Получай, говноед! Сдохни! – послышался чей-то вопль. Это стоящий слева Луций вонзил копье прямо в горло незадачливому врагу и теперь бурно радовался маленькой победе.

– Славная битва, да, Кастул? – не отрываясь от дела, крикнул солдат.

Проклятие, этот дегенерат даже во время боя умудряется болтать. Дать бы ему по башке, чтобы не отвлекался!

Кастул решил не отвечать. Лишь покрепче сжал в руке меч.

В тесной свалке он чувствовал себя отвратительно. Тяжелый доспех сковывал грудь, заставляя при каждом удобном случае искать момент, чтобы продышаться. Со лба градом лил пот, застилая глаза, однако Кастул не дрогнул.

Грязь под ногами стала скользкой от пролившейся на нее крови. Ступать по ней без риска поскользнуться стало практически невозможно. Но Кастул приложил все усилия, чтобы удержаться на ногах, понимая, что если он упадет, его ожидает неминуемая гибель. Как можно сильнее он уперся ногами в землю, так чтобы никто не смог его сдвинуть.

Про себя Кастул отметил, что страха в душе его больше не было.

Он исчез, растворился в огне битвы, и теперь его место занимал холодный расчет. Как точнее бить, чтобы свалить противника с одного удара. Не забывать о защите, прикрываясь щитом, беречь ноги и вовремя смещаться, чтобы не разорвать строй.

Применять все то, что отрабатывалось до автоматизма на бесчисленных тренировках. Даже мимолетные мысли о смерти, которые Кастул допускал перед боем, теперь не имели значения.

Вокруг легионеров росла гора человеческих тел. Раненые и убитые вперемешку лежали на земле. И стоны тех, кто был еще жив, не слышны среди шума битвы. Сейчас не до того, чтобы считать потери.

Оттесняемые назад германцы, наконец сообразив, что происходит, попытались расширить фронт схватки. Вытянувшись в линию вдоль строя римлян, они изобразили подобие боевого порядка и с яростью бросились в атаку.

Новая волна ударов посыпалась на бойцов первой шеренги, и снова Кастул сумел отразить атаку.

«Самое главное – устоять на ногах, – думал он, – а там посмотрим. Да что же они все прут и прут? Делать им больше нечего, отдохнули бы. Как будто у них запас сил казенный».

Но передышки получить не удалось. Подняв голову, Кастул увидел, как прямо на него несется варвар. Огромный волосатый гигант с голым торсом, с головы до ног покрытый причудливыми узорами татуировок. Кажется, это был какой-то их предводитель, судя по тому, как за ним потянулись еще с пару десятков варваров.

Увиденное повергло Кастула в ужас. Ему показалось, что он не сможет удержать такого урода, и тот просто сметет его. Руку, удерживающую щит, пронзила резкая боль, когда варвар ударил сверху вниз, силясь пробить защиту.

Удар был страшной силы. Кастул думал в тот момент, что сейчас деревяшка расколется и тогда ему точно придет конец. Но вопреки ожиданию щит выдержал, и тогда Кастул, собравшись с силами, от всей души двинул умбоном[25]25
  Умбон – металлическая бляха-накладка полусферической или конической формы, размещенная посередине щита, защищающая кисть руки воина от пробивающих щит ударов. Под умбоном часто находится ручка, за которую воин держит щит. Также выступает в качестве украшения щита.


[Закрыть] варвару в челюсть, от чего тот взвыл и отступил на шаг назад. Однако это не дало Кастулу преимущества, поскольку дикарь практически сразу пришел в себя и двинулся на него с новой атакой, на сей раз куда более свирепой. Он едва не валился на Кастула всем телом, силясь достать его из-за защиты, но ничего не получалось. Новая серия ударов пришлась по стремительно теряющей силу щитовой руке, и Кастул едва не выронил скутум[26]26
  Скутум – ростовой щит с центральной ручкой и умбоном.


[Закрыть]. Он попытался достать до варвара мечом, но безуспешно – тот вовремя отскочил назад и пошел в новую атаку, нанеся вертикальный удар по кромке, а затем серию горизонтальных.

– Держись, Кастул, я помогу! – заорали в ухо.