Текст книги "Дьявольское наваждение"

– Согласен, все серьезно, но, поймите, я уже по уши увяз в этом деле и не могу теперь спасовать. Само провидение, а может, судьба свела меня с вами независимо от моих желаний.

– Я вам очень благодарна… но я хотела, чтобы было как лучше.

– В таком случае перестаньте тревожиться за меня и подумайте о себе, – заключил герцог.

Девушка бросила на него взгляд, полный беспомощности. Улыбнувшись, он сказал:

– Я предлагаю вам вот что: вы еще очень слабы и не можете принимать решения, так что отдыхайте и набирайтесь сил, а потом мы с вами сядем и все обсудим. Я уверен, что через день-другой выход из положения всплывет сам собой, и это будет гораздо приятнее, чем прыгать в водопад.

Джиованна глубоко вздохнула.

– Вы так добры… я даже не знаю, что и сказать.

– Отдыхайте, – посоветовал герцог.

Он остался доволен улучшением здоровья девушки. Она постепенно оседала на подушки, и глаза у нее закрывались.

Герцог встал с кровати, пожал руку Джиованны и произнес:

– Сейчас вам нужны только сон и еда. А когда вы окрепнете, мы устроим военный совет.

Пальчики девушки сжались, и она ответила:

– Это на самом деле война… хоть вы ничего и не знаете. Умоляю вас, будьте осторожны!

– Буду, – пообещал герцог.

Он улыбнулся девушке и вышел. За» дверью его поджидала миссис Сазерленд.

– Заставьте мисс Джиованну есть столько, сколько в нее влезет, миссис Сазерленд, – распорядился герцог.

– А как же, ваша светлость, заставлю. Бедняжке сейчас только и нужно, что отъедаться.

– В этом вам нет равных, – заметил герцог. – Я помню, как вы баловали меня разными лакомствами, когда я был еще мальчишкой.

Идя по коридору, герцог вспоминал, как в детстве миссис Сазерленд кормила его сладостями, позволяя даже таскать их в постель, а всякий раз, когда он приходил к ней в комнату, у экономки бывал наготове лакомый кусочек. Матушка сердилась и говорила, что мальчик растолстеет от такой обильной еды, но он так много времени проводил на Свежем воздухе, охотясь и рыбача вместе с отцом и купаясь в море, что не потолстел и на унцию.

Герцог вспомнил Индию. Если он не сражался, уводя свой отряд в горы, то играл в поло, охотился на диких свиней или учил сипаев футболу.

Вернувшись в гостиную, герцог пришел к выводу, что впервые с тех пор, как оставил свой полк, вошел в азарт благодаря Джиованне. Он заинтригован и увлечен, будто получил новое задание в «Большой игре». Каждый нерв его тела был настороже… а близкая опасность только бодрила.

«Кто она? Чего она боится? – задавался вопросами герцог.

Как ни странно, остаток дня прошел гораздо быстрее, чем можно было надеяться. А вечером, тщательно все обдумав, герцог понял, что ему очень мешает неосведомленность, и решил, преодолев все препятствия, уговорить Джиованну довериться ему.

Глава 3

Герцог стоял у окна, размышляя о том, что его добровольное заточение затянулось и с этим пора кончать. Весь предыдущий вечер он провел на крыше замка, где мог дышать свежим воздухом. Оставалось решить, сколько еще продлится» приступ малярии «, то есть когда придется отправляться с визитом вежливости в Далбет-Хаус.

В тот же день, вскоре после завтрака, герцог виделся с Джиованной и отметил, что девушка все хорошеет. Это его очень радовало.

– Когда я смогу встать?

Говорила она уже не тем прерывающимся испуганным полушепотом, что раньше, а из ее огромных глаз наконец исчез страх.

– Вам придется подчиняться миссис Сазерленд и, конечно, Россу, – улыбнувшись, ответил герцог.

– Они меня прямо-таки балуют, – призналась девушка, – и мне это приятно. Но я все равно хочу поскорее встать и посмотреть на ваш замок.

– Вот с этим могут быть трудности.

В ее глазах появилась тревога.

– Кое-кто из ваших людей наверняка… узнает, что я живу у вас.

– Им я могу доверять, – успокаивающе произнес герцог, – а Росс позаботится, чтобы никто из посторонних ничего не узнал.

Плечи девушки вздрогнули под белой шерстяной шалью, в которой Джиованна казалась еще привлекательнее. Девушка выглядела очень трогательно, и герцог вновь напряженно пытался найти для своей подопечной решение проблемы.

– Я собираюсь прочесть письма и просмотреть газеты, – сказал он. – Потом, если позволит миссис Сазерленд, мы могли бы пообедать в моей гостиной.

В глазах Джиованны заплясали очаровательные огоньки.

– О, как прекрасно! – воскликнула она. – Мне ведь уже лучше! Я столько ела, что стала круглая как шар – того и гляди, покачусь!

Герцог рассмеялся.

– До этого вам еще далеко, но вы и впрямь поправились. Но все-таки продолжайте есть побольше до тех пор, пока не станете такой, какой были до нашей встречи.

Лицо Джиованны вновь омрачилось, но, к сожалению, герцог не мог прочесть ее мысли и узнать, что она видит в прошлом.

Он улыбнулся ей и направился в гостиную, где его ожидала груда писем. Герцог сел за стол и стал читать их, однако третье письмо заставило его скорчить довольно неприятную гримасу.

Соседи и подданные герцога писали, что, хотя он и не присутствовал при сборе всей семьи, помолвка с леди Джейн Далбет была оглашена вскоре после его отъезда.

Герцогу казалось невероятным, что вдовствующая графиня, не ожидая официального предложения ее падчерице, все же объявила о состоявшейся помолвке.

– Какая наглость! – возмущался герцог, распечатывая очередное письмо, полное добрых пожеланий и поздравлений. Он чувствовал, что его выставили дураком. Герцог поднялся из-за стола, не прикоснувшись к остальным письмам, и подошел к окну.

Стоял теплый день, и светило солнце. С крыши замка можно было бы разглядеть Северное море, но из окон первого этажа виднелись только вересковые пустоши, окаймлявшие долину, в центре которой серебряной змейкой вилась река. От этой картины веяло покоем, с детства знакомым герцогу.

Он стоял и смотрел, словно ожидая, что его успокоит этот мирный пейзаж. Он был очень зол, он превратился в пешку в чьих-то руках, никто даже и не подумал о его чувствах и желаниях – и к тому же необходимо было заботиться о Джиованне.

Герцог находил странным, что девушка, которую он впервые увидел два дня назад, всецело завладела его мыслями, хотя думать ему сейчас следовало скорее о себе и о будущем своего клана. Правда, герцог всегда ненавидел жестокость в любых ее проявлениях, и, вероятно, именно это заставило его вмешаться в судьбу несчастной и теперь постоянно вспоминать о ней, как о чем-то исключительно важном.

Герцог мог бы простоять, раздумывая, еще долго, но тут открылась дверь, и появившийся на пороге Росс выпалил:

– К замку подъезжает карета, ваша светлость!

Герцог вздрогнул. В свою бытность в Индии герцогу пришлось стать настоящим мастером переодеваний и маскировки, и умение это стало его второй натурой. Поэтому, не говоря ни слова, он быстро снял камзол, бросился в спальню и накинул темный халат, оставленный Россом на кровати.

Пока герцог одевался. Росс задвинул в самый темный угол гостиной мягкое кресло, а позади кресла воздвиг ширму. Когда герцог уселся, камердинер укутал ему ноги пледом, схватил стоявшие в шкафу склянки с микстурами и стакан и водрузил их на столик возле кресла.

Критически оглядев господина, Росс заметил:

– У вас слишком здоровый вид, ваша светлость.

Камердинер вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся с Небольшим деревянным ящичком наподобие тех, в которых художники держат краски. Он поставил ящичек на колени герцогу, а сам стал держать на весу увеличивающее зеркало, чтобы герцог мог увидеть собственное лицо.

Герцог напудрил щеки и подбородок, в результате они стали гораздо бледнее, а потом умело наложил под глазами черные тени. Без сомнения, обладатель таких глаз всю ночь мучился бессонницей.

– Так-то лучше, – одобрил Росс.

Он спрятал ящичек и зеркало в шкаф, дал хозяину газету и вышел. Герцог догадался, что камердинер собирается наблюдать за происходящим с верхней лестничной площадки.

Герцог знал, что любимым развлечением Росса всегда были розыгрыши и различного вида представления с его участием, а значит, гостей наверняка ждет подробный отчет о состоянии его светлости и поразившей его тяжелой болезни. А потом последуют мольбы не утомлять несчастного больного долгим визитом № ни в коем случае не расстраивать его.

Герцог не ошибся. Через несколько минут он услышал голос Росса, который приглушенно, но очень взволнованно рассказывал что-то гостям. Наконец камердинер открыл дверь и провозгласил:

– Ее светлость вдовствующая графиня Далбет и мистер Кейн Хорн! А молодая графиня ждет внизу на случай, если вы сможете набраться сил и повидаться с ней.

Герцог посмотрел на камердинера поверх газеты, гадая про себя, кто такой этот мистер Кейн Хорн.

Вдовствующая графиня величественной походкой приблизилась к герцогу, и тот вновь отметил ее слишком пышный для вдовы наряд и слишком ярко накрашенное лицо.

Если бы члены его клана увидели эту женщину, они наверняка не слишком лестно отозвались бы о ней.

– Дорогой герцог, – заворковала графиня, – я не в силах выразить все свое огорчение по поводу вашей внезапной болезни!

Взяв его руку в свою, она добавила:

– Мы молимся о вашем скорейшем выздоровлении, а слуга нас заверил, что дело идет на поправку.

– Право же, мне очень стыдно за мой поспешный отъезд, – слабым голосом ответил ей герцог.

– Я не виню вас. Почти все, кто был в Индии, подвержены внезапным приступам малярии.

– Мне уже лучше, – с большим усилием выдавил герцог.

– Будьте осторожнее, – попросила графиня, – вы ведь так дороги нам! Да, позвольте представить вам моего кузена, мистера Кейна Хорна – он приехал вскоре после вашего отъезда.

– Как мило с вашей стороны навестить меня, – сказал герцог, протягивая руку мистеру Хорну. Герцог сразу подумал, что этот человек наверняка иностранец – что же он делает на севере Шотландии?

– Я очень рад познакомиться с вами, герцог, – произнес мистер Хорн. Его американский акцент не оставлял никаких сомнений. Когда гости устроились в креслах, герцог с любопытством спросил:

– Вы американец?

– Я родился в Америке, – ответил мистер Хорн, – но столько путешествовал, что стал настоящим космополитом.

– О да! – подтвердила графиня. – Кейн всюду был и все видел. Он с таким участием отнесся к моему горю!

Последние слова она произнесла с положенным надрывом, но что-то в глазах графини, глядевших на мистера Хорна, говорило, что он занимает куда более важное место в ее жизни, чем покойный супруг. Шестое чувство, вновь проснувшееся в герцоге, подсказало ему, что этот человек как-то связан с тревогами Джиованны. Герцог не мог ничего объяснить, но ни капли не сомневался в своих догадках.

Он вновь посмотрел на мистера Кейна Хорна и решил, что тот ему определенно не нравится. Гость не походил на американца – в темных глазах и темных волосах скорее было что-то итальянское, хотя для итальянца гость был слишком высок и широкоплеч.

Графиня решила, что настало время поговорить о важных вещах.

– Вас так не хватало на вечере, который был организован в вашу честь!

– Могу еще раз заверить вас, что мне очень неловко.

Однако, насколько я понял, вы прекрасно обошлись и без меня.

Намек, звучавший в его словах, был столь очевиден, что графиня быстро откликнулась:

– Многие приехали издалека, чтобы взглянуть на вас.

А дорогая Джейн… вы же понимаете, как всем хотелось услышать о помолвке! Я взяла на себя смелость заверить их в том, что свадьба состоится как можно скорее.

Герцог был крайне возмущен, но все же сдержал порыв и спокойно заговорил:

– Я несколько удивлен тем, что мне не дали обсудить все это с леди Джейн.

Графиня наклонилась к нему и взяла его за руку.

– Джейн с радостью согласилась бы стать вашей женой. Она надеется, что вы сможете поговорить с ней до нашего отъезда и сделаете ей предложение лично.

– Я не понимаю, – негромко заметил герцог, – почему все так торопятся? Разве я сам не могу выбрать время и поговорить с невестой?

В его голосе звучал явный упрек, и графиня взглянула в сторону Кейна Хорна, словно ожидая его поддержки. Потом она воскликнула:

– Дорогой герцог, неужели вы так сердиты на нас?

Мы вовсе не хотели расстраивать вас!

– Вам следовало бы понимать, – произнес герцог, – что я не мальчишка, которому нужна чужая указка. Я мужчина, и сам могу принимать решения!

– О да, конечно! Я действительно поступила очень глупо, рассказав родственникам, что вы с Джейн помолвлены. Но они так хотели услышать это… и Мак-Кэроны, конечно, тоже были в этом уверены… О, почему я не была тверже!

Она крепче схватила его за руку и взмолилась:

– О, простите меня, прошу вас! Я не вынесу никаких недоразумений между нами! Ведь дорогая Джейн будет так счастлива с вами!

Она говорила таким тоном, что продолжать изображать гнев было невозможно, да и ни к чему. И все же герцог именно сейчас вспомнил рассказ маркиза Лотиана о леди Джейн, которая уехала учиться в Италию, не ужившись с мачехой. Будучи в Далбет-Хаусе, герцог не придал этому значения – слишком уж нежно вдовствующая Графиня обнимала дочь за плечи, слишком ласково обращалась с ней.

Герцог отвел взгляд от исполненных мольбы глаз графини и увидел, что Кейн Хорн пристально рассматривает его, будто пытается что-то понять. Герцог умолк, посчитав молчание более выразительным, чем слова.

Неожиданно Кейн Хорн вступил в разговор:

– Ваша светлость, я хотел бы поговорить с вами о деньгах, которые Джейн намерена передать своей мачехе после свадьбы.

Герцог приподнял брови.

– Вы хотите сказать, что муж графини не оставил ей состояния?

– Не совсем так, – быстро вставила графиня, не желавшая просто слушать. – Кейт любил меня и оставил мне все, что мог, но дом и большая часть денег перешли к Джейн. Разумеется, теперь ей все это ни к чему, поэтому она просила передать вам, что хотела бы выделить мне некоторую сумму в знак благодарности за мои заботы.

Герцог заметил, как напряженно ждут ответа его собеседники, но тянул время. Медленно, словно размышляя над услышанным, он спросил:

– И какую же сумму вы хотите получить?

Графиня взглянула на Кейна Хорна из-под накрашенных ресниц, и ее спутник ответил:

– Джейн сочла, что будет честным выделить из своего огромного состояния двести тысяч фунтов для своей любимой мачехи.

Герцогу было очевидно, что графиня и этот человек, которому он не доверил бы даже лошадь, затеяли какое-то мошенничество, и он едва удержался от смеха. Сохраняя серьезность, герцог заметил:

– Это немалые деньги.

– По сравнению с состоянием Джейн это немного, – выпалила графиня. – Если говорить начистоту, мой муж был скуповат, и я платила за наряды Джейн и за подарки для нее из своего кармана – а у меня почти нет собственных денег. Кроме того, я помогала моему мужу в расходах на ремонт дома – Кейт хотел порадовать Джейн новой обстановкой, когда она вернется из Италии.

– Я понимаю, понимаю, – ответил герцог, – но мне надо подумать, прежде чем обещать что-либо. Вы ведь знаете, прежде всего мне следует обсудить этот вопрос с поверенными и адвокатами моей будущей жены. Кроме того, вскоре я буду нести ответственность за ее состояние.

Гости вновь обменялись взглядами, и графиня произнесла:

– Я была бы очень рада, если бы вы одобрили ее порыв. На бумажную волокиту уходит всегда столько времени, я была бы очень признательна, если бы вы отдали распоряжение поверенным Джейн как можно скорее.

– Я буду иметь это в виду.

– Прошу прощения, – вмешался Кейн Хорн, – но после того, как моя кузина вышла замуж за ныне покойного графа, у нее почти не осталось денег. Ей хотелось бы получить ваше согласие сразу же после того, как деньги Джейн перейдут в ваше распоряжение.

С этими словами Кейн Хорн достал из кармана какие-то бумаги.

– Будет гораздо проще, если вы подпишете этот документ. Так мы избежим кучу проблем.

– Как вы предусмотрительны, – заметил герцог, не скрывая сарказма. Кейн Хорн показывал ему бумаги, но герцог даже не протянул за ними руки. Посмотрев в глаза гостю, он заявил:

– Боюсь, вы забыли, мистер Хорн, что я шотландец, а шотландцы осторожны. Я считаю предусмотрительность и сдержанность замечательными качествами и не намерен поступиться ими.

– Но ведь это деньги Джейн! – упорствовала графиня. – Она не раз говорила, скольким обязана мне, и уверяла, что очень хочет помочь своей второй матери. Только вчера вечером мое сокровище обнимало меня и говорило:

» Дорогая матушка, вам никогда больше не придется ни о чем тревожиться. Мы с мужем позаботимся о вас «.

С этими словами графиня поднесла к глазам надушенный, отделанный кружевом платок. Это выглядело весьма трогательно, но герцог подметил, что графиня старается не касаться густо накрашенных ресниц, чтобы не смазать тушь.

– Я слышал это своими ушами, – подтвердил Кейн Хорн. – Позвольте сказать вам, герцог, что Джейн очень любит мачеху и вряд ли сможет ужиться с человеком, который не будет добр и чуток к несчастной женщине.

Герцог ожидал напора от Хорна. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Вы должны простить меня, – слабым голосом произнес он. – Все это так утомило меня… Через день-другой я смогу разобраться с документами, но сейчас…

Его голос стал слабеть, словно у больного совсем не осталось сил говорить. Однако герцог успел уловить выжидающий взгляд графини, обращенный к Кейну Хорну.

– Я понимаю, – нашелся тот. – Мне всегда говорили, что малярия – чертовски неприятная штука. Позвольте предложить вам просто подписать эту бумагу, а я поддержу вам руку. Тогда вам больше ни о чем не придется беспокоиться.

Герцог уже начал придумывать ответ, который никого бы не обидел, но в этот момент дверь гостиной открылась и вошел Росс. Камердинер нес серебряный поднос, на котором стоял стакан с какой-то жидкостью. Подойдя к герцогу, Росс напомнил хозяину:

– Вам пора принимать лекарство, ваша светлость. Вы выглядите усталым – вам бы сейчас отдохнуть.

Герцог с трудом удержался от смеха. Он знал, что Росс подслушивал у двери весь разговор и пришел на помощь господину в самую критическую минуту.

– Спасибо, Росс, – пробормотал герцог, дрожащей рукой принимая стакан.

Камердинер негромко сказал графине:

– Боюсь, что его светлость переутомился. Это может повредить ему, ведь он еще очень слаб.

– Да, конечно, – согласилась графиня, бросив разочарованный взгляд на Кейна Хорна.

Признав свое поражение, тот убрал в карман бумаги и неохотно поднялся на ноги. Потом, видимо, решив, что слова Джейн послужат более веским доказательством, он предложил:

– Мы оставляем вас, милорд, но вам, вероятно, следовало бы поговорить с будущей женой. Ее сердце будет разбито, если она уедет, не повидавшись с вами.

– Да, конечно, – чуть слышно произнес герцог, – я должен увидеться с ней, если она сможет простить меня за то, что я не сойду вниз.

– О, она не будет против! – возразила графиня. – Мы пришлем ее к вам и велим не задерживаться более нескольких минут.

Росс проводил графиню до двери, и уже в коридоре повторил:

– Прошу вас, миледи, не более нескольких минут. Его светлость совсем плох. Что скажет доктор!

Не отвечая, графиня быстро зашагала вперед. Только в конце коридора, где ее не было слышно, она взяла под руку Кейна Хорна и стала шептать ему что-то на ухо.

Росс вернулся в комнату и увидел герцога, подозрительно рассматривающего содержимое стакана.

– Не бойтесь, ваша светлость, – рассмеялся Росс, – это просто виски.

Герцог отпил глоток.

– Как раз то, что нужно! – похвалил он.

– Я так и думал, ваша светлость. Не понравился мне этот тип, ох не понравился…

– Мне тоже. И не зря!

В объяснениях не было нужды. Герцог и Росс оба догадались, что графиня и Джейн сидят на крючке у Кейна Хорна. Герцог совсем не ожидал такого поворота событий и уже начал придумывать план разоблачения, когда Росс, ожидавший в коридоре, открыл дверь и объявил:

– Графиня Далбет!

Вошла Джейн. Выглядела она совсем не так, как в их предыдущую встречу. Девушка была одета в элегантное черное платье, сшитое дорогим портным, волосы под маленькой шляпкой были уложены очень просто, а на лице не было ни следа косметики. И губы, и ресницы, и кожа – все естественно.

К сожалению, герцог вынужден был признать, что без косметики девушка выглядит гораздо хуже. Когда она подошла ближе и оказалась на свету, герцог понял, что в одном она все-таки обманула природу – волосы у нее были обесцвечены.

Человек, менее искушенный в искусстве гримироваться, ни за что бы не увидел этого, но герцог, жизнь которого зачастую зависела от мельчайших деталей внешности, сразу же заметил обесцвеченные волосы.

Судя по ресницам, волосы Джейн должны были быть тускло-коричневого оттенка и выглядели бы более привлекательными, чем неживые бледно-золотые кудри.

Впрочем, у герцога не было времени долго рассматривать девушку. Она подбежала к его креслу и опустилась на колени.

– Вы заболели! – воскликнула она искренне нежным голосом, который тронул бы кого угодно. – Я так волновалась, так беспокоилась! Я молилась, чтобы вы поправились.

– Мне уже лучше, – ответил герцог. – Благодарю вас за заботу.

– О, как я переживала! – продолжала Джейн. – Я не поверила своим ушам, когда узнала, что вы уехали из Далбета к себе. Почему вы не разбудили меня? Почему не попросили помочь вам? Вы же знаете, что я сделала бы все ради вас.

– Вы очень добры, – заметил герцог. – Видите ли, я стыжусь своей болезни, а приступы у меня случаются непредсказуемо.

– Да, мне рассказывали о малярии, а вы ведь жили в Индии долго и не могли не заболеть. Вы покажете мне медали, когда у вас будет время?

– Мне кажется, нам следует поговорить о более важных вещах, – улыбнулся герцог.

– Да, конечно, – согласилась Джейн. – Я уверена, вы поймете мое желание помочь моей дорогой матушке. Она всегда была так добра ко мне.

– Если вы были счастливы здесь, то почему уехали в Италию? – поинтересовался герцог. – Вы могли бы отправиться в любую другую школу гораздо ближе К дому.

Девушка умолкла, вероятно, лихорадочно придумывая ответ. Наконец, ослепительно улыбнувшись, она произнесла:

– Папенька хотел, чтобы я узнала Побольше. Я научилась очень многому – подумайте, как нам будет интересно вдвоем!

Она бросила на герцога лукавый взгляд, в точности такой, как в день знакомства, и добавила:

– Впрочем, мне все равно будет страшно выходить за такого знаменитого человека!

Слушая ее, герцог не мог отделаться от мысли, что Джейн заранее подготовилась к встрече. Столь грубая лесть Странно звучала в устах юной девушки, которой следовало бы быть наивной и скромной.

Все еще стоя на коленях у кресла, Джейн взяла герцога за руку и спросила:

– Могу ли я повидать вас завтра? Мы поговорили бы обо всем, что будем делать вместе, а вы подсказали бы мне, как поступить с бумагами, которые меня просят подписать.

Герцог сжал ее руку.

– – Ничего не подписывайте, – быстро сказал он. – Ничего, пока не получите совета того, кому вы можете доверять, например, друга вашего отца.

– Но полковник Макбет и Макбет из Макбетов, мои поверенные, согласятся на все, что я предложу, – – возразила Джейн. – Матушка говорила с ними. Они так рады моему замужеству, что готовы все устроить.

– Постарайтесь ничего не подписывать, – настаивал герцог. Про себя он думал не о двух пожилых Макбетах, ничего не смысливших в делах, а о Кейне Хорне. Поддавшись любопытству, он попросил:

– Расскажите мне о мистере Хорне. Кто он такой, почему принимает участие в ваших делах?

Ему показалось, что глаза Джейн блеснули. Девушка ответила:

– Он очень добрый и умный. Матушка знает его уже много лет, она очень дружна с ним.

Джейн помолчала, но потом, словно вспомнив роль, добавила:

– Думаю, если бы вы захотели, он мог бы помочь нам заработать немало денег.

Герцог едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Так он и думал – Кейн Хорн строил своим знакомым планы скорого обогащения, а сам клал денежки себе в карман.

Вслух герцог произнес:

– Мы еще поговорим об этом интересном предложении, но нам надо будет обсудить еще кое-что. А сейчас ничего не предпринимайте, пока я не поправлюсь и не смогу вам помочь.

– Но вы ведь будете добры к матушке?

– Разумеется! – ответил герцог. – Я ничего против нее не имею.

Джейн встала и произнесла:

– Вы просто чудесный! Я таким вас и представляла. Поправляйтесь скорее – я хочу, чтобы все увидели, какой у меня замечательный муж!

С этими словами она наклонилась и поцеловала герцога в щеку. Не успел тот придумать прощальные слова, как на помощь хозяину пришел Росс.

– Миледи, – укоризненно произнес он, – вы обещали мне, что пробудете у него три минуты, а прошло уже по меньшей мере десять, или я негр!

Джейн рассмеялась.

– Вы шотландец, это сразу видно! Оставляю вам вашего господина, но завтра я вернусь, так и знайте!

– Хорошо, ваша светлость, – ответил Росс, распахивая перед ней дверь.

Джейн обернулась и послала герцогу воздушный поцелуй.

– Поскорее выздоравливайте! – улыбнулась она. – Ждите меня завтра.

Она помахала герцогу рукой и побежала вниз по лестнице. Росс тихонько последовал за ней.

В холле ее дожидались вдовствующая графиня и Кейн Хорн. Девушка спустилась к ним, а Росс отступил туда, где его не было видно, но откуда он мог слышать разговор.

– Все в порядке? – спросила графиня.

– Конечно! – заверила Джейн. – Куда он денется!

Гости прошествовали к дверям и сели в ожидавшую карету.

Росс вернулся в гостиную.

Герцог уже откинул плед и вновь стоял у окна. Не обращая внимания на красоту пейзажа, он думал о том, что все обернулось намного сложнее, чем он представлял себе.

Кейн Хорн оказался мошенником, да и графиня не лучше. Эта парочка твердо вознамерилась наложить лапу на все, до чего дотянется. Нужно было непременно помешать им, не сделав их своими врагами.

Если бы герцог прогнал их, это было бы плохим началом сватовству. Обсуждать возникшую проблему ему не хотелось даже с Россом, хотя камердинер наверняка понимал заботы своего господина.

В тот же день к герцогу заглянул сэр Иэн Мак-Кэрон.

Хозяин замка распорядился, чтобы его провели наверх.

– Вам лучше, Талбот? – спросил гость.

– Гораздо лучше, – ответил герцог, – но после таких приступов мне всегда нужен день-другой, чтобы прийти в себя.

– Понимаю, понимаю, – согласился сэр Иэн.

– Но я хотел видеть вас, чтобы попросить об услуге.

– О какой же?

– Во-первых, спросить, что за человек этот Кейн Хор», которого графиня привела сюда этим утром.

– Прямо сюда, да? Ну, если вы желаете узнать о нем побольше, вам придется спросить саму графиню.

– Я думал, вы что-нибудь знаете.

– Я знаю только, что она называет его своим кузеном и что он разбирается в бизнесе. Я слышал, он встречался с поверенными Джейн, поэтому он наверняка в курсе ее дел.

И еще я знаю, что он американец.

– Это я понял. Есть ли что-то, чего он не знает о ее состоянии, но пытается выяснить?

Сэр Иэн вопросительно посмотрел на герцога.

– Вы предполагаете… – начал он.

– Я ничего не предполагаю, – прервал его герцог. – Я только хотел бы выяснить, что это за человек, прежде чем он начнет распоряжаться деньгами моей будущей жены или станет указывать ей, куда их вложить.

– А что, он пытается? – догадался сэр Иэн. – Не позволяйте ему!

– Я и не собираюсь, – ответил герцог, – но мне кажется, что не стоит ссориться с Джейн еще до свадьбы.

– Да, конечно, – согласился сэр Иэн. – Я всегда считал, что с женщиной нельзя обсуждать денежные вопросы.

– Вы абсолютно правы, но сделать это будет особенно трудно.

– Если у вас есть подозрения, я попытаюсь выяснить что-нибудь об этом типе.

– Я не говорил, что у меня есть подозрения, – быстро поправил его герцог, – я просто интересуюсь им и стараюсь быть осторожным.

– Это очень мудро с вашей стороны. Но в любом случае вам следует беречь состояние Джейн.

– Разумеется! – согласился герцог. – А теперь расскажите мне о графине. Что она представляла собой до замужества?

Сэр Иэн рассмеялся.

– Вы задаете тот же вопрос, что и все остальные, но никто не знает на него ответа.

– Почему?

– Потому что о ней ничего не известно. Насколько я понимаю, они с Далбетом познакомились в Эдинбурге, а потом он привез ее в Далбет-Хаус, или скорее она сама привезла себя туда, – и не успел он оглянуться, как уже был женат!

– Все было так быстро?

Сэр Иэн только развел руками.

– Далбет был сам не свой после смерти жены – ходил бледный, исхудал – и, чтобы забыться, делал то, чем обычно страдают в таких ситуациях мужчины.

– Он пил?

– Прикладывался к бутылке, причем весьма основательно. Я-то сам не пью, но подозреваю, что для него это был единственный способ забыть о случившемся.

– Теперь ясно, – тихо проговорил герцог.

Он словно наяву представил себе, как хорошенькая женщина увидела возможность стать графиней Далбет и воспользовалась ею.

– Был ли граф счастлив с нею? – спросил он.

– Если и был, то я этого не замечал, – ответил сэр Иэн. – Я даже склоняюсь к мысли, что он сожалел о поспешности. Ну а Джейн не поладила с мачехой, и девочку отослали в Неаполь, где жила ее бабушка по матери, леди Синклер.

– Вы ее знали?

– Да, конечно, – очаровательная женщина! Но она очень ослабела после смерти мужа и часто болела, поэтому доктора рекомендовали ей более теплый климат.

– Вы уверены, что Джейн не уживалась со своей мачехой?

– Судя по тому, что я слышал – правда, это лишь слухи, – девочке очень не нравилась повторная женитьба отца. Ну а мачеха не хотела мириться с присутствием в доме еще одной женщины.

«Невероятно, – подумал герцог, – как может Джейн после всего случившегося поделиться своим состоянием с мачехой?»

Герцог решил, что на следующий день непременно поговорит об этом с невестой. Пока же он продолжал расспрашивать сэра Иэна, хотя тот мог рассказать очень немного – после второй женитьбы соседи редко видели графа Далбета.

– Но ведь графине наверняка хотелось развлечений? – спросил герцог.

– О да! Она ведь из тех женщин, которые живут балами и приемами Она много праздников устраивала и у себя.

Но когда я бывал там, хозяин обычно не спускался к гостям. Да и не так часто меня приглашали – у графини все больше бывали ее друзья с юга страны.

– Так она англичанка? – предположил герцог.

– Понятия не имею. Они с Далбетом познакомились в Эдинбурге, но я подозреваю, что в ней нет ни капли шотландской крови.

Больше сэр Иэн не знал ничего. Когда он уехал, герцог отправился повидаться с Джиованной, которая, как ему сообщили, большую часть дня спала.

Девушка встретила его улыбкой.

– Я очень рада, что вы пришли, – сказала она. – Я чувствовала себя одиноко, когда проснулась, и мне хотелось поговорить с кем-нибудь.

Герцог присел на край кровати.

– Вы можете поговорить со мной, – предложил он. – Я многое мечтаю узнать о вас.

Джиованна покачала головой.

– Нет, я лучше послушаю вас.

Стараясь хоть немного развлечь девушку, герцог стал рассказывать ей об истории замка, о привидениях, которых здесь когда-то видели, и о битвах с соседними кланами, в том числе и с Далбетами.