Текст книги "Убийца для Пономаря"

Изотов открыл было рот, чтобы сделать замечание, но его опередил Игорь Сергеевич:

– Этого нельзя делать.

– Почему? – Насупилась девушка.

– Во-первых, – Невозмутимо продолжал Дарофеев, – Будут невинные жертвы. А уподобляться в этом ГУЛу я не хочу. Во-вторых, там, насколько я понимаю, действительно идет какая-то исследовательская работа. Неважно как я к ней отношусь, но знания пропадать не должны. И, в-третьих, просто убить ГУЛа – не решение. Он гений. Но, как я понимаю, немного съехавший…

– И не немного… – Вставила Роза-Света. Изотов погрозил ей пальцем.

– Поэтому, – Договорил целитель, – В мою задачу входит не только его нейтрализация, но и его лечение. И только если у меня ничего не получится – я согласен на его эвтанзию.

– Его что? – Не поняла последнего слова девушка.

– Принудительное умерщвление. – Пояснил Сергей Владимирович.

В течение следующего часа Изотов и Пономарь перебирали варианты захвата ГУЛа. Очередной поход туда вдвоем отвергли как нецелесообразный. Нельзя же ходить по всей территории НИИЭБа и у каждого спрашивать:

– Извините, вы, случайно, не Главный Управляющий Людьми?

Оставался лишь вариант захвата. Но к нему следовало как следует подготовиться. Люди, в нем участвующие должны пройти сеанс целительства у Дарофеева, чтобы их энерготела приобрели иммунитет к программированию.

Но еще оставалась проблема как избежать ненужных жертв с той и с другой стороны. А стычки с применением оружия, казалось, было не избежать. Провести невидимой целую ораву было не по силам даже объединенным силам Дарофеева и Изотова.

Так, договорившись лишь о наборе рекрутов, майор и целитель закончили беседу. Сергей Владимирович поужинал оладьями, которые приготовила Роза-Света, похвалил их и откланялся.

Пономарь, устроившись в постели, начал было ежевечернюю медитацию, но его мягко прервали. Прокачивая свою систему нади', Пономарь заметил, что его пятку кто-то щекочет. Единственным, кто мог это делать в это время и в этом месте, была некая исцеленная молодица. К которой и вернулся Игорь Сергеевич из тонких миров, опять рассупонивая заждавшуюся свадхистану.

ГЛАВА 24

1.

Честно отсидев на заседании комиссии по делу депутата взяточника, Николай Андреевич направился к себе на квартиру в подавленном настроении. Впечатление у него было такое, словно это его лишили депутатского статуса. Репнев не гнушался “подарками” и теперь, когда был создан прецедент, брать их стало гораздо опаснее.

В уме постоянно крутилось, что в Хумске взяточников извели под корень. Неужели и в Москве такое началось? Услышанные кулуарные сплетни, мафиози не знал, верить им или нет, тоже не способствовали радужному настроению. По ним Государственная Дума собиралась принимать новый законопроект о радикальном искоренении организованной преступности. Опера, по нему, наделялись широчайшими полномочиями. Выделялось финансирование для реорганизации старых исправительных колоний и постройки новых тюрем. Вводились новые статьи в Уголовный Кодекс, принятый еще совсем недавно.

Но и это было не все. Муссировались сведения о так называемом “законе о добровольной испытательной деятельности”. По нему любой человек мог пожертвовать своим здоровьем на благо науки. С последующей компенсацией. Но, при нынешнем недостатке средств на самое необходимое, выплата компенсаций растянулась бы на неопределенный срок.

“На человеках опыты собрались делать… – Понял Корень. – Так они и до концлагерей дойдут…”

В общем, за несколько дней политика государства стала медленно, но неуклонно поворачивать к тоталитаризму. Это не нравилось Николаю Андреевичу и он сделал единственно верный вывод, что виной этому один человек – ГУЛ. И, значит, раз у самого не вышло, надо всем чем можно помочь Дарофееву. В успех Репневу, особенно после своего шумного провала, верилось слабо, но шанс надо было использовать… Связавшись с Драйвером, который был, вдобавок ко всему кем-то вроде перераспределителя информации для членов Девятки, мафиози пересказал ему последние хумские события. Многое оказалось приукрашено, типа яростного сопротивления охранников, использования ими психотропного оружия и гипнотических излучателей. Компьютерщик варился на переднем крае науки и мог поверить в существование любого прибора.

Скользким оставалось лишь одно место – чудесное спасение самого Корня. Но тут Николай Андреевич мало погрешил против истины, заявив, что Иванов защищал всех до последнего, пока сам Репнев не получил шальную пулю в голову. От которой его спас Пономарь.

Этому Драйвер явно не поверил, но в задачу Корня не входило выяснять, что творится у того в голове.

– Короче так, – Завершил свою речь мафиози. – Набей то, что я тебе рассказал и отошли Девятке. Они будут против дальнейших акций, но ты посылай их подальше и подбери мне человек пятнадцать, но настоящих профессионалов. Не ту шушеру, что дал мне в прошлый раз. И чтоб список состоял ровно из пятнадцати позиций! Понял?

– Натюрлих! – Отозвался Драйвер. – Все будет сделано, экселенц!

2.

Утро следующего дня почти полностью повторяло предыдущее. Опять Игоря Сергеевича разбудил запах кофе. Но теперь этот напиток отличался изысканным вкусом. Роза-Света, доказывая, что радикально изменилась, сварила его так, как надо. Целитель с удовольствием испил ароматную жидкость, закусил в меру прожаренным тостом с клубничным джемом. После завтрака перед Пономарем был разыгран маленький стриптиз, после которого покидание кровати отложилось на время, необходимое для удовлетворения сексуальных инстинктов. Когда же они отступили на второй план, пришла пора работы условных рефлексов культурного человека. Дарофеев принял душ, а после него и вторую порцию кофе, с более плотной закуской.

На работу ему пока что было не нужно, и целитель решил заняться проверкой полученной вчера от Изотова информации. Далеко ходить было не нужно. Все объекты, которые планировал посетить Игорь Сергеевич в своем астральном путешествии, находились в черте Москвы.

Дарофеев, невидимый и неслышимый, посетил несколько мест. Он побывал и в Белом Доме на Краснопресненской набережной, и в здании Моссовета, навестил Лубянку и Петровку, залетел в штаб-квартиры нескольких сортов коммунистов, ЛДПРовцев, побывал в Яблоке, отметился в Кремле. И везде картина была почти одна и та же. На двух обычных людей был один запрограммированный. И действительно, чем ближе к верхушке власти, тем гуще кишели запрограммированные деятели. Заглядывать к Президенту целитель не стал, предпочтя остаться в неведении относительно первого лица государства.

И нечего было пытаться снять со всех эти структуры. Их было слишком много. Поражало то, как ГУЛ успевал навесить на всех этих людей свои конструкции. Но результат был налицо. Теперь все ветви власти подчинялись хумскому безумцу.

Государственный аппарат – достаточно неповоротливая машина, но сейчас, когда помыслы всех, или почти всех, совпадали с бредовыми идеями ГУЛа, можно было ожидать резких поворотов. Теперь Игорь Сергеевич понял, как же на самом деле у него мало времени. А он до сих пор не знает даже того, как ГУЛ делает свои структуры и как вешает их на людей. Ведь без этого знания бороться с хумчанином почти невозможно.

Но, как только Пономарь стал перестраиваться для нового полета к Информаториуму, его тело просигнализировало, что надо возвращаться. Когда целитель открыл глаза, он увидел недоумевающую Розу-Свету, которая трясла его за плечо, а за ней стоял человек в милицейской форме.

3.

– Гражданин Дарофеев? – Спросил милиционер, в котором целитель узнал своего участкового, Виктора Ильича Огина. Огин и без того знал, что перед ним Игорь Сергеевич, но все равно задал этот вопрос, придерживаясь ему одному известных правил.

– Что случилось, Виктор Ильич? – Пономарь встал и оказался на полголовы выше участкового.

– Предъявите паспорт. – Потребовал Огин. Целитель пожал плечами и, найдя в стенке требуемый документ, протянул его милиционеру. Тот внимательно сличил последнюю фотографию с оригиналом и злорадно предложил:

– Пройдемте в отделение…

– А здесь нельзя?

– Здесь нельзя. – Отрезал Виктор Ильич и спрятал дарофеевский паспорт в карман кителя.

Быстро одевшись Пономарь проследовал за участковым. Того, как оказалось, поджидали на лестнице двое сержантов. После короткого путешествия под конвоем, Огин провел целителя мимо аквариума с дежурным, открыл одну из дверей и Игорь Сергеевич оказался в узком холодном кабинетике.

– Присаживайтесь, гражданин Дарофеев.

Повиновавшись, Пономарь стал с интересом следить за действиями участкового. Огин не отличался сообразительностью, делая все по раз и навсегда установленным правилам. Достав из сейфа папку, Виктор Ильич положил ее лицевой корочкой вниз и, устроившись напротив целителя стал сверлить того взглядом.

Игорь Сергеевич не обратил внимания на психологическую атаку, разглядывая засиженный мухами портрет Л.И.Брежнева.

– Признавайся! – Грозно проговорил наконец участковый.

– В чем? – Широко улыбнулся Пономарь.

– В том, что натворил! – Рявкнул Огин.

– Прошу вас на меня не кричать и не тыкать. – Ледяным тоном, но абсолютно спокойно ответил целитель.

– Так? – Сквозь зубы сказал Виктор Ильич. – Хорошо… Ладненько… Поставим вопрос по-другому. Зачем вы избили гражданина Поликарпова, Сергея Яновича?

– Не имею чести такого знать.

– Конечно, как в морду бить – так фамилию не спрашиваешь, а как руками махать, лечить, мать твою, – так сразу!

Игорь Сергеевич не уловил логики в этих словах и терпеливо ждал продолжения.

– Короче так, на вас, гражданин Дарофеев пришел материал из города Хамска (корректору: это не опечатка). В нем вы изобличаетесь в том, что немотивированно напали на гражданина Поликарпова, Сергея Яновича, и нанесли тому несколько ударов в область головы. От полученных повреждений гражданин Поликарпов, Сергей Янович, скончался.

– Это все? – Спросил Дарофеев.

– Тебе мало? – Яростно стукнул кулаком по папке Виктор Ильич. – Нет не все!

Участковый открыл лежащее на столе дело и перелистнул первую страницу.

– Вот тебе еще!.. “Гражданин Дарофеев, опознанный четырьмя свидетелями, подошел на улице к гражданину Савельеву, Марку Израйлевичу, и ударил того ногой в паховую область. От полученного повреждения гражданин Савельев, Марк Израйлевич, скончался на месте.”

Мало? Тут на тебе шесть трупов! Попался? А? Нечем крыть? – Огин ликовал. На его участке им самолично задержан такой опасный преступник. На то, что все эти, с позволения сказать, документы, за версту воняли откровенной липой, Виктору Ильичу было наплевать.

Игорю Сергеевичу надоело смотреть на торжество идиотизма. Но в это время участковый разошелся всерьез:

– Вот ты тут сидишь, невинного корчишь, а другой бы на твоем месте давно от стыда под землю провалился! Вспомнив то, как он едва не попал к соседям снизу, Пономарь вызвал в памяти состояние “Жалюзи” и направил вектор действия вверх. Стул под целителем затрещал и превратился в кучку обломков, сам же Дарофеев, проломив перекрытие, очутился в подвале отделения.

В дыре появилось искаженное злобой лицо Огина.

– Теперь тебя будут судить за порчу казенного помещения! – Орал участковый.

4.

Игорь Сергеевич позвонил домой прямо из отделения.

Предупредив Розу-Свету, что он идет в автосервис забирать машину, Пономарь пошел к станции метро.

Разобраться с Огиным не составило целителю особого труда, но сам процесс внушения полному идиоту, радости тоже не доставил. Виктор Ильич теперь был уверен, что вызывал Дарофеева по поводу его разбитой машины, о чем и появился соответствующий протокол. Дело с пасквилями Игорь Сергеевич забрал с собой, решив оставить на память такое произведение. Кроме исходных документов, в деле был и огинский протокол, который участковый даже не будет искать. Добравшись до ремонтной мастерской, которой заведовал бывший пациент Иван Вячеславович Болотов, Дарофеев стал свидетелем странного происшествия. На его, только что отремонтированную машину, какой-то рабочий опустил висящий на грузовом подъемнике автомобильный мотор. Тяжеленная железяка пробила крышу салона. Но и этого оказалось мало. Второй работник мастерской, выруливая на автокаре задом въехал прямо в правый бок “Москвича”. От автомобиля, зажатого между стеной и каром, остались воспоминания и груда неподдающегося ремонту металлолома.

Пономарь пошел прямо к Болотову. Целитель понимал, что все это провокация ГУЛа, поэтому не стал ругаться, выяснять причины такого странного поведения подчиненных Ивана Вячеславовича, просто подойдя к директору мастерской сказал:

– Мне нужна машина.

Тот, с ходу уволив обоих провинившихся, предложил Дарофееву на выбор два автомобиля. Игорь Сергеевич осмотрел их и, остановившись на таком же, как у него был, “Москвиче”, но уже густо-синего цвета. Тут же оформили доверенность и целитель поехал домой на новой машине. Впрочем, Пономарь мог избрать и другой автомобиль, красный новенький “Ниссан”, именно ее ему настойчиво пытался всучить Болотов, намекая, что доплаты он не потребует, но целитель счел такой подарок слишком роскошным и попахивающим игрой в благородство. Кроме того, Иван Вячеславович тут же пожалел бы о таком даре и стал бы злиться на целителя, а этого Дарофеев желал в последнюю очередь.

5.

На месте, где Игорь Сергеевич обычно оставлял свою машину, стоял синий, с хромированными наворотами и при этом заляпанный грязью, “Джип”. Такого автомобиля ни у одного из жильцов дарофеевского дома не было. Целитель пристроил свой новый “Москвич” рядом с монстром на колесах и поднялся на этаж.

Дверь в квартиру оказалась распахнута настежь, а из комнат доносился женский визг. Пономарь прибыл как раз вовремя, чтобы застать на месте преступления очередных ГУЛовских посланцев.

Эти, очевидно, в методах были весьма неразборчивы.

Игорь Сергеевич, влетев в квартиру, увидел, как двое дюжих лбов держали отчаянно брыкающуюся Розу-Свету, а третий связывал ей ноги. Второй раз за день войдя в состояние “Жалюзи”, Дарофеев набросился на бандитов.

Те успели выставить кулаки, защита целителя наткнулась на них и Пономарь отлетел к стене. Стена послала его обратно на взломщиков. Так, словно мячик, Игоря Сергеевича мотало по комнате с полминуты, пока он не догадался зацепиться лучами манипуры.

Бандиты ошалело смотрели как напавший на них мужик летает по воздуху, но Дарофеев уже встал на ноги и выставил кулак в направлении боевика, вязавшего Розу-Свету. Парень не понял что произошло. Рука Пономаря не дошла до него нескольких сантиметров, а похититель получил весьма ощутимый удар.

– Бейте его! – Крикнул поверженный на пол бандит и двое оставшихся кинулись на Игоря Сергеевича с двух сторон. Тот даже не сопротивлялся. Удары, посыпавшиеся на целителя приносили вред лишь нападавшим и обстановке комнаты, на которую боевики отлетали после попыток разбить кулак или ногу о защиту Пономаря.

Вскоре, поняв, что столкнулись с чем-то необъяснимым, похитители прекратили бесплодные попытки. Один из них схватил Розу-Свету за шею, приставил к ее горлу выкидной нож:

– Уйди, дядя. Ты нам не нужен…

– Зато она нужна мне… – Спокойно сказал Дарофеев.

Он применил старый трюк с парализацией конечностей на расстоянии и бандит, выронив нож, упал у ног девушки. Та воспользовалась моментом и живот парня содрогнулся от удара ножки Розы-Светы. Похититель взвыл.

– Не надо. – Попросил девушку Пономарь.

Та врезала еще раз и остановилась.

Бандиты, видя такое дело, постепенно пятились к двери. Вдруг у одного из них не выдержали нервы. Дарофеев, как в замедленной съемке увидел, что один из парней лезет в карман и достает оттуда сверкающий хромом длинноствольный пистолет. Вот он наводит его на Розу-Свету. Кинувшись наперерез пуле, Игорь Сергеевич, уже в прыжке понял, что успевает, и что это, с его стороны полнейшее безрассудство. Прозвучало несколько выстрелов. Восьмимиллиметровые пули одна за другой ударились в блок защиты Пономаря. Он выдержал. Кусочки свинца, срикошетив, полетели в разные стороны. Один из них вернулся к стрелявшему, и тот упал, вопя истошным голосом, держась за раненую ногу.

– Убирайтесь! – Ледяным голосом проговорил Дарофеев. – Еще раз увижу – будете иметь дело с Корнем.

– Да имели мы твоего Корня во все дыры!.. – Выругался уцелевший бандит, пятясь к двери.

– Я еще посмотрю кто кого иметь будет. – Пригрозил Игорь Сергеевич. – Вон отсюда! И эту падаль прихвати! – Он кивком указал на корчащихся боевиков.

Опасливо озираясь, похититель взял под руки своего парализованного коллегу и поволок к выходу. Раненый поднялся сам и заковылял прочь не говоря ни слова.

Заперев за ними дверь, целитель вернулся в комнату и обнаружил, что раненый так и не подобрал свой пистолет. А в углу, прижавшись к шторе, плакала Роза-Света. Она жалобно посмотрела на Игоря Сергеевича и прохлюпала сквозь слезы:

– Они сказали, что пациенты…

– Ну, не плачь, ничего страшного… Все позади… – Показывая, что уже простил ее, улыбнулся девушке Дарофеев.

В следующий момент его щеки уже были измазаны слезами Розы-Светы. А она все целовала его и не могла остановиться.

ГЛАВА 25

1.

Следы разрушений, причиненных боевиками Корня, исчезли уже на следующий день. ГУЛ сам видел из своего окна как устанавливали новые секции забора, взамен разрушенных гранатометом. В коридорах стационара теперь пахло свежей краской.

А Дарофеев преподносил все новые и новые неприятные сюрпризы. ГУЛ даже перестал им удивляться. Но нервы они портили изрядно. Начать с того, что московский экстрасенс вдруг просто исчез, как не бывало. Но догадка ГУЛа оказалась правильной и он, своим желанием, проник-таки под новую защиту Дарофеева. И что же? Тот закрылся еще одной, более мощной, которую не могло обойти даже сконцентрированное желание. Такого с ГУЛом раньше никогда не случалось.

А чего стоил его визит, когда он из под самого носа утащил своего приятеля, самонадеянно взявшегося штурмовать институт?! ГУЛ обнаружил его только после выхода с территории. Ему удалось, правда, немедленно организовать погоню, но Дарофеев ушел. Ушел очень красиво. Но эта красота и восхищала и унижала ГУЛа. Неужели невозможно справится с этим москвичом? Ведь он просто человек. У него же нет, и не может быть таких способностей, которыми наградило ГУЛа его рождение.

И ГУЛ решил все же доконать Дарофеева. Теперь он не посылал к нему людей со своими штуковинами. Достаточно было выйти на главаря любой группы бандитов, как тот послал своих ребят вернуть украденную Дарофеевым медсестру. Расчет здесь был с двойной хитростью. Если бы это удалось, москвич бросился бы спасать девицу. А это привело бы его опять в Хумск, и уж тогда возврата бы не было. Если же Дарофеев бы не поехал за ней, ГУЛу бы стало ясно, что те сексуальные чувства, которые он привил этой девушке, не нашли отклика в московском экстрасенсе и пришлось бы срочно изобретать новые методы воздействия.

Однако, то что случилось, подтвердило догадки ГУЛа.

Дарофеев спас девицу, несмотря на то, что его должны были задержать. И у ГУЛа появился давно заготовленный козырь. Но пока пускать его в ход было рано. Надо было продолжать попытки сломить экстрасенса.

Тот очень хитро закрылся от наблюдения. Но ГУЛ помнил, где находится его квартира и, следовательно, можно было действовать.

2.

Хотя нанесшие визит Дарофееву бандиты и не были запрограммированы ГУЛом, не было никаких сомнений, что приказ им отдал кто-то программой обладающий. С этим пора было кончать, и Пономарь решился, наконец, на активное противодействие ГУЛу. Следовало максимально ограничить того в действиях.

Отослав Розу-Свету, Игорь Сергеевич закрылся в спальне и начал медитацию.

Первое, что требовалось сделать – это лишить хумчанина его защиты. И целитель в тонком информационном теле отправился в Хумск. Там все было как обычно. Купол невидимости стоял на месте. НИИЭБ тоже никуда не исчез. Состояние “Жалюзи”, в отличие от “Черной дыры” позволяло производить энергетическую работу. Этим и воспользовался Игорь Сергеевич. Проникнув под Купол, он даже не дал себе труда стать невидимым, сразу направившись к одному из энергетических самоубийц, поддерживающих Купол своей энергией. Тот элементарно локализовался по мощному столбу голубоватого излучения.

Квартира, куда попал Пономарь, поражала своей запущенностью. Ее хозяин, сутки напролет лежащий на своей кровати, был тощ, бледен и, Дарофеев не знал этого наверняка, но догадывался по обилию мух, невероятно грязен и вонюч. Его программа сияла. Через ее волокна проходило невероятное количество энергии.

Основной стержень конструкции оказался на месте и Игорь Сергеевич без труда перерубил его. Мужчина тут же открыл глаза. Вялым движением смахнул мух, облюбовавших его лицо в качестве посадочной площадки, с трудом встал. Из его брюк на ноги полилась вязкая коричневая масса.

Целитель не стал дожидаться конца сцены, отправившись дальше. Лишь по внезапному изменению полета Пономарь понял, что на него кто-то воздействует. Но эти удары не причиняли никакого вреда и Дарофеев, прицепившись лучом манипуры к ближайшему дому, продолжил путешествие.

Атаки, если судить по болтанке, все усиливались. Не обращая на них внимания, Игорь Сергеевич достиг следующего “держателя неба”. Тот не был так изможден, как предыдущий. Избавив его от программы, Пономарь отправился к следующему, попутно отмечая, что купол над его головой уже начал терять стабильность, покрылся пятнами и полосами, в которые просвечивало обычное энергетическое излучение небес.

Исцелив всех, а для этого пришлось совершить шестнадцать визитов, принудительных энергетиков, целитель готов был умыть руки, как внезапно обнаружил еще один столб излучения. Ринувшись туда, Игорь Сергеевич увидел, молодого парня, на которого буквально несколько минут назад села программа. Изничтожив ее, Дарофеев увидел еще два столба. ГУЛ, заметив беспорядок в своей вотчине, решительно поправлял дело. Пономарь понял, что сколько бы он не снимал программы, хумский гений все равно тут же будет навешивать новые. До тех пор, пока не иссякнут людские запасы города. Разъярившись, целитель накрыл всю территорию НИИЭБа “Черной дырой” так, чтобы та поглощала любые энергетические поползновения исходящие оттуда. На минуту-другую это помогло. Их Дарофееву хватило на исцеление свежезапрограммированных. Потом “Черная дыра” вдруг вспучилась и взорвалась.

Тонкое тело Игоря Сергеевича снесло. Нити манипуры, которыми он крепился к окружающим предметам, разорвало, и Пономаря несколько километров тащила за собой мощная энергетическая волна.

Первый раунд остался за ГУЛом. Целитель признал это и ретировался в свое тело.

3.

Немного раздосадованный Игорь Сергеевич лежал на кровати. Роза-Света изредка чем-то громыхала на кухне.

“Да, – Думал Пономарь, – Мне бы, прежде чем лезть туда, следовало бы больше узнать о методах и возможностях этого ГУЛа…”

И тут в голову Дарофееву пришла блестящая идея. Ведь Роза-Света находилась там несколько месяцев. И, значит, она не могла не встречаться с ГУЛом или знать о нем что-то, чего не знает сам Игорь Сергеевич. Осталось лишь выудить из недр памяти девушки эти ценные сведения. Приняв такое решение, целитель стремительно вышел из спальни.

– Света! – Позвал Пономарь.

– Да? – Девушка выглянула из дверей кухни. На ней был фартук Елизаветы Игнатьевны, руки покрывал слой муки.

– Ты очень занята?

– Я пирожки собираюсь жарить…

Пирожки Дарофеев любил. Но любопытство оказалось сильнее радости гурманства.

– Ты можешь отвлечься на несколько минут?

– Могу… – Удивленно пожала плечами Роза-Света и исчезла из проема. Игорь Сергеевич услышал, как зажурчала вода, девушка мыла руки. Вскоре она появилась в гостиной.

– Я хочу тебя загипнотизировать. – Без предварительной подготовки начал Дарофеев. На немой вопрос девушки ему пришлось пояснить:

– В твоей памяти должны быть сведения, которые помогли бы мне в борьбе против этого ГУЛа. Так что дело за тобой…

– Я согласна… – Просто улыбнулась Роза-Света.

Погружение ее в гипнотический сон времени почти не заняло. Гораздо сложнее было обнаружить что-нибудь полезное. Игорь Сергеевич внушил ей, что в данный момент девушка находится в стационаре НИИЭБа и попросил описывать все, что она видит.

На целителя посыпался непрерывный поток описаний стен, врачей, пациентов, содержания их тумбочек, порядка расположения медикаментов на стойках, количество шприцов, бюксов, ватных тампонов и марлевых повязок. Интересного в этом было мало. Кроме того, “работая” в клинике, Роза-Света понятия не имела, что в ее стенах обитает некий ГУЛ.

Игорь Сергеевич получил исчерпывающие описания всех больных, в количестве сорока с лишним человек, от шестидесятилетнего старика, попавшего в автокатастрофу, анализы которого показывали, что ему не может быть больше двадцати, до четырнадцатилетнего немого мальчика, вся особенность которого заключалась в том, что момент его зачатия совпал с прохождением электромагнитной волны Чернобыльского взрыва.

В некоторых Пономарь узнал курируемых ГУЛом сверхэнергетиков, перед которыми Роза-Света исполняла стриптиз, эти оказались жертвами того же Чернобыля или Семипалатинска, другие были ему незнакомы, но почти ни один из описанных не подходил на роль Главного Управляющего Людьми. Для себя целитель отметил тридцатилетнего парня, выпавшего из вертолета на высоте полутора километров, после чего мог левитировать в пределах палаты и сорокадвухлетнего мужчину, который, упав на рельсы под электропоезд, дал тому себя переехать, чем вызвал крушение головного вагона, оставшись при этом цел и невредим.

Их Игорь Сергеевич решил проверить в следующей медитации.

Но вдруг описание тумбочки одного из больных привлекло внимание Пономаря.

– Стакан, – Равнодушно говорила Роза-Света, – Наполовину наполнен непрозрачной оранжевой жидкостью. Пакет апельсинового сока “Яффа” с оторванным верхним уголком. Конструкция из проволоки восьми разных цветов. Коробочка, в которой раздают лекарства…

– Стоп. – Приказал Дарофеев. – Подробное описание проволочной конструкции.

– По ее центру идет красная проволока S-образной формы. Снизу к ней прикрепляются…

“Вот оно!!!” – Мысленно вскричал Игорь Сергеевич.

Предмет, описываемый девушкой один в один совпадал с той программой, которую Пономарь видел на ГУЛовских киллерах. Все те же линии, их ориентация друг относительно друга. Даже те же самые цвета!

Теперь целителю стало понятно, почему в программах встречаются “лишние” линии. Они, всего-навсего, были проволочками, поддерживающими целостность всей конструкции.

– Кто изготавливает эти проволочные конструкции? – С замиранием сердца спросил Пономарь. И получил страшный ответ:

– Мне это неизвестно…

– При тебе кто-нибудь разговаривал о них?

– Да. Один из врачей со старшей сестрой.

– Перескажи содержание.

– Врач требовал убрать, сестра отвечала, что это красиво, оригинально и сюрреалистично.

– Все? – Уже без надежды в голосе полюбопытствовал Дарофеев.

– Все. – Подтвердила загипнотизированная.

4.

Днем Корень занимался депутатскими делами, к вечеру перешел на управление своей криминальной структурой. Среди зашифрованных факсов об успешной отправке партии оружия из Амстердама, месячных отчетов о работе казино и борделей, других документов, за которые любой сотрудник правоохранительных органов дал бы на отсечение любой важный орган, кроме головы, было и послание Драйвера. Компьютерщик сообщал, что список готов. Впрочем, Репнев и сам понял это, просмотрев файл до конца.

Характеристики новых рекрутов были самые лестные. Большая часть их имела опыт боевых действий в разных горячих точках. Двое даже были уволившимися из французского Иностранного Легиона.

Теперь Николай Андреевич был доволен. Он отослал Драйверу послание, состоящее из одного слова “Хвалю”.

Теперь следовало представить новый штурмовой отряд Пономарю. Корень хотел перестраховаться настолько, насколько это было возможно. Зная на собственной шкуре, что люди, излеченные биоэнергетиком программированию не поддаются, он хотел, чтобы его новый отряд был обработан целителем.

Репнев позвонил Дарофееву. Тот назначил место встречи – Поклонную гору. У “парада восставших мертвецов”. Николай Андреевич хмыкнул от явного символизма этого места, но согласился. Поручив одному из своих охранников обзвонить штурмовиков, Корень следующие полчаса уделил депутатским делам.

5.

Не успел Игорь Сергеевич повесить трубку после разговора с мафиози, как телефон вновь запищал. На сей раз звонил Изотов.

– Я тут подобрал несколько парнишек. – Сообщил майор сквозь помехи на линии. – Все чистые. В бой рвутся! Сергей Владимирович умолчал, что для убеждения этих “парнишек” он использовал не только слова, но и внезапно полученный дар внушения.

– Хорошо… – Улыбнулся в трубку целитель. – Тут Корень тоже кого-то приведет… Давай, объединим твоих и его?

– Отлично! – Прокричал фээсбэшник. – Все равно им вместе работать…

Через час у воплощения пошлой гигантомании господина Церетели, стал собираться народ. Сперва это были боевики Корня, но потом подошел и Изотов с доброй дюжиной бывших десантников и спецназовцев. Эти две группировки держались отдельно, заняв позиции, соответственно справа и слева от монумента. С первого взгляда они определили друг в друге своих извечных противников, но дело ограничивалось лишь суровыми взглядами. Люди Корня, поджидая своего босса, не хотели подставляться и ввязываться в драку. Фээсбэшники же, предупрежденные Сергеем Владимировичем, вели себя тихо и старались ни чем не спровоцировать будущих компаньонов. Ровно к назначенному сроку подошел Дарофеев. Час был не очень поздний, но небо оказалось затянуто пеленой облаков и сумрак, простерший свои щупальца над площадью, едва разгоняли десятки прожекторов.

Игорь Сергеевич, чувствуя на себе настороженные взгляды, подошел к Изотову, поздоровался. Едва взглянув на отряд, целитель понял, что майор не обманул его. Ни одной программы на парнях Изотова не было.

Зато среди мафиози Пономарь сразу выделил троих запрограммированных. Но работать с ними, пока не приедет Корень, было рискованно.

Вскоре, с небольшим опозданием, прибыл и Николай Андреевич. Под удивленными взорами боевиков, Репнев прошествовал к Дарофееву, пожал целителю руку. И лишь затем обратил внимание на майора и его ребят:

– Неплохо… – Кинув оценивающий взгляд, определил мафиози. – Ну, здравствуй, что ли? – Сказал он наконец Сергею Владимировичу.

– Твои орлы околачиваются? – Спросил Изотов, заранее зная ответ.

– Мои… – Гордо выпятил грудь Корень. – Как?

– Хорошо, но… – Замялся майор.

Пономарь закончил его фразу:

– Среди них трое…

– Что трое?