Текст книги "Эрик Фоглер и смерть на курорте"

Глава 5. Рассказ Эрика

Оставляя за собой шлейф глины, Эрик несся по коридору, через который попал в зал грязевых ванн. Несколько раз ему приходилось останавливаться, чтобы подобрать тапочек или стряхнуть с себя какой-нибудь ком глины: они во множестве свисали с него, словно сталактиты со стен пещеры. Он дышал прерывисто, ошеломленный тем, чему только что явился свидетелем, и снова и снова принимался бежать, до тех пор, пока не добрался до лифта. Там на него ошалело поглядел один из портье отеля: кто этот тип, покрытый липкой грязью? Что он здесь делает в столь ранний час, с лицом, разрисованным, словно у индейца на тропе войны? И сколько лака он вылил на свои блестящие темные волосы, уложенные на косой пробор?

– Buon giorno![2]2
  Добрый день! – Итал.


[Закрыть] – поприветствовал служащий Эрика, когда тот вошел в лифт, стараясь изобразить, что все в порядке. – Куда вы направляетесь, синьор? – спросил он, смешивая английские и итальянские слова.

– На первый этаж, пожалуйста, – ответил Эрик по-английски с безупречным британским произношением, задирая кверху подбородок и стараясь не встречаться с портье взглядом.

На самом деле, оба они на протяжении нескольких мгновений не решались взглянуть друг на друга. Внук Берты стоял, высоко подняв голову, и силился не обращать внимания на глину, которая сочилась с его купального костюма и текла вниз между ног. Служащий, в свою очередь, не сводил глаз с двери лифта. Они не разговаривали, даже не произнесли стандартных фраз о том, какая чудесная предвидится весна. А приехав на первый этаж, не попрощались, поскольку Эрик опрометью бросился бежать, разыскивая стойку регистрации отеля.

– Она мертва! – воскликнул он, наваливаясь на стойку.

– Простите? – удивленно спросила администратор. – Господин…

– Фоглер, Эрик Фоглер, – ответил юноша, почти не дыша.

– Да, конечно, господин Эрик Фоглер, люкс «Вертер», верно?

– Да, да, – подтвердил он, нервничая.

– Очень хорошо, господин Фоглер, чем я могу быть вам полезна?

– Послушайте, – начал он опять. – Я из зала грязевых ванн. Там только что умерла какая-то дама! – воскликнул он, видя, что служащая смотрит на него с недоверием.

– Мне жаль. Но зал для купания в глине Мертвого моря в этот час закрыт для посетителей, – педантично сообщила она.

– Да, я знаю, – согласился он. – Но… ну… – он не особо представлял, как объяснить свое поведение, – факт в том, что я сейчас оттуда… Быть может, вы мне не верите? – раздраженно выпалил он.

– Ну что вы, господин Фоглер, – ответила девушка, успокаивая его. – А теперь не будете ли вы столь любезны, – попросила она, – я была бы вам очень признательна, если бы вы не опирались руками о стойку.

– Вы не понимаете? – спросил Эрик, повышая голос. – В отеле труп! – закричал он на весь вестибюль.

Слова юноши произвели эффект взорвавшейся бомбы. Постояльцы, ожидавшие в креслах в вестибюле, и те, что стояли у стойки регистрации, и те, что шли в кафе, и даже носильщик, перевозивший багаж французской пары, – все изумленно застыли. В отеле труп?

Альберт Циммер и Берта Фоглер, спускавшиеся в этот самый момент к завтраку и находившиеся в одном из коридоров отеля, тоже услышали вопль Эрика и бросились к нему. Что за чертовщина тут происходит? Он сказал «труп»? Что вообще здесь делает внук и почему у него такой вид? Ведь не к завтраку же он их ждет?

– Господин Фоглер, пожалуйста, успокойтесь, – шепотом попросила администратор.

– Я говорю вам правду и требую, чтобы вы сейчас же проверили мои слова! – приказал Эрик, еще ниже склоняясь над стойкой.

– Что они должны проверить? – перебила его Берта.

– Я видел, как в зале грязевых ванн умерла какая-то дама!

И, обращаясь к администратору, он потребовал, будучи вне себя от ярости:

– Немедленно вызовите полицию!

– Эрик, Эрик, успокойся! – попросила бабушка, беря юношу за плечи и уводя от стойки регистрации.

– Думаю, ее убили! – выпалил он, вспомнив про шербет.

Постояльцы отеля, безмолвно замершие у стойки регистрации, без стеснения слушали их разговор и изумленно переглядывались.

– Что ты такое говоришь, Фоглер? – поинтересовался Альберт Циммер.

– Ее отравили!

– Как? – спросил Альберт, будучи заинтригованным.

– Манговым шербетом, – и тут он вспомнил. – Боже мой, я же чуть было не сделал глоток из того бокала!

Посетители, сидевшие в креслах, подались вперед. И слушали не моргая. Большинство положило на колени свои электронные устройства, некоторые стояли, замерев неподвижно, словно статуи императоров. Тем временем администратор позвонила на мобильный директору курортного отеля и сообщила о том, что творится на первом этаже.

– Мои гости? Труп?.. – удивленно повторял Роберто Вазари. – Да, да, я сейчас же буду.

Увидев старого друга, бабушка Эрика с облегчением вздохнула. В вестибюле царила напряженная тишина. И тогда директор понял, что замять ситуацию не удастся. Он повернулся к посетителям, галантно поцеловал руку Берты. На кону была репутация отеля. И этот юноша может разрушить ее, если станет упорствовать, настаивая на правдивости рассказанной им истории.

– Ты уверен? – спросил директор, когда Эрик окончил свое повествование.

– Абсолютно, синьор.

– Хорошо. Тогда пойдем в тот зал. Пожалуйста, ступайте за мной.

Понимая, что огромное количество постояльцев следует за ними на безопасном расстоянии и что это известие может уничтожить репутацию «Божественной Аиды», директор вел их в зал грязевых ванн окольными путями. Двигаясь по этому подземному лабиринту, они миновали несколько саун, зону массажа, турецкую баню, бассейны с термальными процедурами и, наконец, остановились у двери с вывеской «Грязевые ванны».

Глава 6. Единственный свидетель

Эрик глубоко вздохнул. Сейчас они переступят порог – и он снова увидит старуху в тюрбане. Она лежит там лицом кверху, покрытая глиной. С выпученными глазами и выражением изумления на лице, которое повергло его в такой ужас. В точности так же, как он оставил ее. Шепот постояльцев, сопровождавших их через подземные галереи, смолк, воцарилась гробовая тишина. «Грязевые ванны». Взгляды всех присутствующих были прикованы к этой табличке.

Директор отеля тихонько отворил дверь. Эрик, Берта и Альберт заглянули внутрь. Там находилась ванна, к ней вела каменная лестница, по которой спускался молодой человек, несколько табуретов у стены, души.

– А где труп? – тихо спросил Альберт Циммер.

Старуха и манговый шербет исчезли бесследно. Внук Берты глазам своим не верил. Они как будто испарились. Кто унес тело?

– Она лежала тут! – воскликнул Эрик, опережая директора и стремительно входя в зал. – А вон там я оставил бокал с напитком! – добавил он, указывая на пустое место на краю резервуара.

– Но здесь ничего нет, – заметил директор. – Кроме того, в такое время это место закрыто для наших гостей, – сообщил он.

– Она упала вот прямо тут! – продолжал Эрик, нервничая все больше. – Клянусь вам!

Однако пол сиял безупречной чистотой. Ни единого комка глины, ни следа. Ничего. Постояльцы отеля начали расходиться, поняв, что тревога оказалась ложной. Просто чокнутый мальчишка, мрачная шутка, ложь в дурном вкусе. Многие гости, ожидавшие увидеть труп, ушли разочарованные.

Берта Фоглер с силой потерла подбородок. Она всегда так делала, когда была встревожена. Поглядела на внука, продолжавшего упрямо повторять свою историю, которая теперь обросла новыми подробностями. Старуха в зеленом тюрбане, с низким голосом и слишком густо намазанными тушью ресницами угощала Эрика отравленным манговым шербетом. Глядя на Эрика, объяснявшего Альберту и директору отеля, как незнакомка рухнула на него, бабушка спрашивала себя, не слишком ли сильно поразили его воображение бременские преступления. И оправится ли он когда-нибудь от этой травмы.

– Она тебе, по крайней мере, сказала, как ее зовут? – поинтересовался Роберто Вазари.

– Нет, – признался Эрик. – Она сказала мне только одно слово: Таормина.

– Таормина? – удивленно спросил Циммер. – Что это значит?

– Это город на Сицилии, – сообщила Берта Фоглер.

– Она дважды повторила это слово, прежде чем умереть, – добавил Эрик.

– Ты знаешь, в каком номере она жила? – поинтересовался директор отеля.

– Понятия не имею. Ну, я ее об этом не спрашивал, – пояснил юноша.

– Обратил внимание еще на какие-нибудь детали? – спросил Циммер, пытаясь помочь ему вспомнить.

– На ней был черный купальник! – внезапно выпалил юноша, как будто эта информация могла оказаться полезной или убедить присутствующих в правдивости его рассказа.

– Ну хватит, Эрик! – воскликнула бабушка. – Здесь никого нет!

Там в самом деле никого не было. Никого, кроме Берты Фоглер с внуком, Альберта Циммера, директора отеля и двух служащих, важного господина лет пятидесяти вместе с матерью, старушкой, при ходьбе опиравшейся на палку, двух актеров, говоривших по-французски, четы молодых немцев и, наконец, Валентины Панталеони, оперной певицы, покинувшей сцену. Но никакого трупа. По крайней мере, не в то воскресное утро.

– Клянусь вам: она лежала вот тут, на полу! – завопил Эрик беспомощно.

– Иди сюда! – велела бабушка, увлекая Эрика в сторону, подальше от остальных, и подталкивая его к душевым кабинам. – Тебе надо смыть с себя всю эту глину и отдохнуть в номере!

– Но…

– А что до твоей нелепой истории про женщину в тюрбане… – прошептала бабушка, делая над собой усилие, чтобы сдержаться. – Ты не видишь: мы выставляем себя на посмешище!

– Бабушка, клянусь тебе, она пыталась соблазнить меня манговым шербетом!.. Она меня им угощала.

– Не продолжай! Ты бредишь! – резко оборвала его Берта. – Давай сюда сейчас же свой халат и отправляйся под душ!

Вода оказалась ледяной, но бабушка не знала жалости. Мощная струя мгновенно и окончательно испортила прическу юноши. Лак и глина стекали на темный каменный пол душевой кабины. Эрик задержал дыхание. Вскоре на разной высоте включилось еще несколько механизмов, и аж целых пять струй под высоким давлением стали хлестать его по бедрам, по шее, по спине, по груди. Эта гидротермальная пытка казалась бесконечной. Сначала вода шла ледяная, потом горячая, почти кипяток. Несколько раз он вскрикнул от боли, не в силах сдержаться. Все тело жгло. А под конец без какого-либо предупреждения – снова ледяные струи, от которых все волоски на его теле встали дыбом.

– Мне принесли этот халат для тебя, – сообщила бабушка, когда душевые процедуры окончились.

– Я бы предпочел…

– Твой халат превратился в жалкую тряпку! – резко оборвала его Берта. – Бери этот, не занудствуй!

Он нехотя взял новый халат. Но, несмотря на настойчивость одной из сотрудниц курорта, отказался отдать свой в прачечную. Он сам им займется. Ведь этот бордовый халат, вместе с тапочками в тон, привез ему дядя из Туниса; Эрик стирал его органическим кислородным средством, только оно и годилось для такого типа одежды.

– Тебе лучше? – спросил директор отеля, видя, как юноша выходит из душа.

Внук Берты состроил гримасу. Лучше? Как ему может быть лучше? Никто ему не поверил. Его словам не придали значения. Более того, его приняли за полоумного. Ну или за лжеца. Бабушка наверняка считает его дураком. Ему было неловко в окружении всех этих людей, беспардонно разглядывавших его. Валентина Панталеони смотрела на него с нескрываемым любопытством. Роберто Вазари и бабушка выглядели обеспокоенными. Важный господин и его старушка-мать тоже не сводили с него глаз и внимательно следили за каждым его движением, так же, как и служащие отеля. Альберт Циммер, хоть и не сказал ничего, но заметил в этот момент серебряный крестик, который Эрик носил на шее.

– Да, ему уже гораздо лучше, а как же? – ответила за него бабушка. – А теперь прошу нас извинить, – продолжила она, хватая внука за рукав халата, – нам лучше подняться в свои номера. Ты нас проводишь, Альберт?

– Разумеется, само собой, – ответил тот, отводя глаза от иерусалимского крестика.

К лифту Эрик брел, погруженный в глубокую задумчивость. Куда же подевался труп старухи? Кто ей подал манговый шербет? Почему ее убили? Это ведь никакое не умопомрачение. Он был уверен в том, что говорил с ней. Ему не померещилось, усталость и напряжение, испытанные за последние недели, тут ни при чем.

Он стал свидетелем ужасного происшествия. В этом курортном отеле совершенно точно кто-то умер. Это ясно, как состав гиалуроновой термоактивной маски. Пусть в зале нет никаких следов, пусть никто не понимает, о какой постоялице идет речь, пусть ему неизвестно ее имя и номер люкса, в котором она остановилась. Эрик знал, что было совершено преступление. Быть может, убийца незнакомки из зала грязевых ванн совсем рядом. А может, в ее смерти повинны несколько человек.

Как бы расследовать это дело? Других свидетелей, которые подтвердили бы его версию, не было. Он не знал, кого именно убили и почему. Однако кто-то за очень короткий срок избавился от тела и от смертоносного шербета. Кто-то хотел скрыть убийство, и ему это удалось.

Глава 7. Гипотеза Альберта Циммера

Извинившись перед директором отеля и служащими и простившись с ними, наши герои решили вернуться в номер Эрика. В лифте юноша стоял плечом к плечу с бабушкой, стараясь держаться подальше от Альберта Циммера, время от времени сжимал в пальцах крестик и украдкой показывал его. Берта Фоглер размышляла над невероятной историей, которую только что рассказал ее единственный внук. Все трое спрашивали себя, что же на самом деле произошло в зале грязевых ванн. Погруженные в размышления, они доехали до этажа, на котором жили.

– Куда, интересно, они дели труп? – задумчиво спросил Эрик, как только все вышли из лифта. – Ведь времени едва хватало на то, чтобы вытащить его из зала грязевых ванн. Вероятно, его спрятали где-то в отеле. Но где? – размышлял он вслух.

– Нет никакого трупа, – оборвала его речь бабушка, желая покончить со всем этим.

– Я его видел!

– Ничего ты не видел! – воскликнула Берта. – Никто ничего не видел!

– Я с ней разговаривал! – яростно возражал внук. – Почему ты мне не веришь?

– Потому что не было никакого трупа, Эрик. Потому что зал в такое время заперт, потому что никто больше не видел женщину, о которой ты рассказываешь. Сколько раз тебе все это повторять?

А вот Альберт Циммер был заинтригован. И хотя он считал, что Эрик Фоглер – эдакий фрик и неуравновешенный тип, он полагал, что юноша сам не смог бы выдумать столь невероятную встречу со старухой в тюрбане. А вдруг с ним сыграли дурацкую шутку, или же это часть зловещего плана? В любом случае, он не допускал мысли, что Эрик стал единственным свидетелем убийства.

– А если она не умерла? – внезапно предположил он к изумлению своих двоих собеседников.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Берта с любопытством.

– А что если она разыграла собственную смерть?

– Она была мертва! – с уверенностью заявил Эрик, останавливаясь посреди коридора и скрещивая руки на груди.

– О чем ты говоришь, Альберт? – не унималась бабушка, полностью игнорируя своего внука.

– Предположим, – заговорил Альберт, неторопливо шагая рядом с бабушкой Эрика, – эта дама хотела, чтобы кто-то подумал, будто она умерла.

– Но зачем? – спросила бабушка, понижая голос.

– Понятия не имею… Может, ей зачем-то это было надо, и она воспользовалась Эриком, чтобы тот мог рассказать о происшествии. А что если среди постояльцев отеля есть некто, желавший ей смерти?

– Ты так считаешь?

– Ну, это лишь гипотеза. Это объяснило бы, почему, когда мы пришли, зал оказался пуст.

– Она была мертва! – раздраженно воскликнул Фоглер, ускоряя шаг и догоняя их.

Услышав эти слова, оба обернулись, испытывая досаду. Альберт – потому что Эрик прервал его рассуждения. Берта – потому что речь молодого человека казалась ей весьма интересной, гораздо более, чем пронзительный вопль внука.

– Мы подождем тебя здесь, Эрик, – внезапно сказала бабушка, остановившись посреди коридора четвертого этажа. – Иди к себе в номер и переоденься к завтраку. Не задерживайся! – велела она.

После чего, повернувшись к Альберту и посмотрев на него с важностью, проговорила:

– Мне кажется, что Эрик так и не преодолел в душе бременский кошмар, и нынешняя история – плод его фантазии. Ты должен помочь мне: я хочу, чтоб он как можно скорее забыл обо всем этом.

– Хорошо.

– Не теряй его из виду. Он может еще в какую-нибудь передрягу впутаться, – добавила она, серьезно поглядев на молодого человека.

– Я буду за ним присматривать, обещаю.

Пока Эрик аккуратно складывал бордовый халат на полочку в ванной люкса «Вертер», рассматривал в зеркале свое лицо и приводил в порядок прическу, в другом месте того же отеля двое сидели в серых бархатных креслах и тихонько переговаривались между собой, но только тогда, когда официант, сервировавший им завтрак, отходил подальше от столика. Вид у них был очень серьезный, они выглядели обеспокоенными.

– У нее в самом деле ее не оказалось?

– Нет.

– Не может быть!

– Уверяю тебя.

– Невероятно!.. Она же привезла ее с собой на курорт. Мы видели ее, когда она сегодня утром выходила из номера. Она надела ее на шею.

– Ну, на шее ее не оказалось. И в халате у нее тоже.

– А на полу?

– Ни следа. Я долго искал, даже в душевые заглядывал. Но ничего не обнаружил. Совершенно ничего.

– Как считаешь, она могла упасть в грязевую ванну?

– Есть такая вероятность, но нет… я так не думаю.

– Тогда что?

– Мне кажется, она отдала ее тому парню.

– Кому?

– Ну кому-кому?.. Тому истеричному подростку, который был с ней накануне ее смерти и которого мы потом видели у стойки администрации.

– Ты так думаешь?

– Ну, может и не отдавала.

– Намекаешь на то, что он ее украл?

– Ну а почему нет?.. На данный момент у меня две версии: либо старуха добровольно отдала камею, либо пацан забрал ее, никому не сообщив, прежде чем я вошел в зал грязевых ванн.

– В таком случае, если мы поймаем этого парня, что делать, чтобы заполучить ее обратно?

– Я решу проблему, предоставь это мне. И ни о чем не беспокойся.

Глава 8. Турецкая баня

За завтраком Берта Фоглер настаивала на том, чтобы Эрик наслаждался термальными процедурами так, будто ничего не произошло. И хотя из головы ее внука не выходила старуха с манговым шербетом, бабушке удалось убедить его подняться в свой номер, переодеться в халат, предоставленный «Божественной Аидой», и отправиться в турецкую баню, где ему сделают массаж с отшелушивающим эффектом. Следуя указаниям Берты, Альберт не касался в разговоре темы трупа и не сводил глаз с красивой девушки с рыжеватыми волосами, которая шла через зал, где они завтракали.

«Турецкая баня». Эрик остановился перед дверью. Без четверти одиннадцать утра. Он пришел на процедуру рано, слишком рано, как с малолетства привык. Фоглер был «архипунктуальным», так это называла бабушка: он обычно являлся по меньшей мере за пятнадцать минут до назначенного срока. Вдруг дверь в турецкую баню отворилась. Оттуда в облаке пара вышел огромный господин с необъятным животом, блестящей лысиной и усами, как у моржа.

– Good morning, – пробормотал он.

Внук Берты поздоровался в ответ и жестом поблагодарил мужчину за то, что тот придержал перед ним дверь.

Турецкая баня была окутана туманом и облицована цветной смальтой – в качестве имитации древнеримской и византийской мозаики. Там царила тишина, подобная той, что бывает в пустых церквях. Снимая халат, Эрик присел на выступ посреди зала и стал ждать своего массажиста. На несколько мгновений он прикрыл глаза. Наконец-то хоть немного покоя. Здесь нет Альберта, нет бабушки, нет незнакомки в тюрбане. Он глубоко вздохнул и улыбнулся с чувством облегчения. По лбу стекали капельки пота. Из глубины помещения донесся тихий звук: там отворилась какая-то дверь. Не та, через которую Эрик вошел в турецкую баню. Он сидел неподвижно и ждал. Это, несомненно, массажист.

Зал снова погрузился в тишину. Внук Берты представил себе, как с ним поздороваются, скажут ему, что нужно лечь, а может, нет, предложат ему минеральной воды без газа. На него вдруг напала чудовищная жажда, а в таких условиях он не получит удовольствия от массажа. Он открыл глаза и огляделся. Вокруг лишь белый пар и маленькие фрагменты мозаики, словно лодки, появляющиеся и исчезающие в тумане.

– Buon giorno![3]3
  Добрый день! – Итал.


[Закрыть] – воскликнул Эрик с весьма сомнительным итальянским произношением.

Ответа не последовало. Наверное, его не услышали. Он удивился, но повторил приветствие чуть громче. Молчание.

– Я записан на одиннадцать часов утра, – пояснил он тогда на безупречном английском. – На массаж с отшелушивающим эффектом.

Вдруг чьи-то руки легли ему на плечи. Он прикрыл глаза. Вот он – момент, когда можно расслабиться и обо всем забыть. Чьи-то пальцы двигались по его плечам, нащупывая шею, его белую шею. Внук Берты с облегчение вздохнул.

– Вот тут у меня сильно зажато, шейные мышцы.

Однако, к его удивлению, мнимый массажист вдруг схватил его за шею и крепко сжал ее своими сильными руками. Пальцы ног Эрика больше не касались пола. Он почувствовал, что ему недостает воздуха, вцепился в эти волосатые руки, с силой сжимавшие его, и стал бороться, чтобы не задохнуться.

– АААГГХХ!.. Я не могу, не могу дышать!

– Где ты ее прячешь? – проговорил незнакомец, ослабляя хватку.

– Кого? – с трудом переспросил юноша, вдохнув немного воздуха.

– Кого?.. Не прикидывайся дурачком!.. Ты ведь знаешь, о чем речь. Где ты ее спрятал?

– Нет, я понятия не имею!.. АААГГХХ!

– Нам нужно то, что дала тебе старуха!.. Она принадлежит нам! Понял?

– Старуха? – в ужасе повторил Эрик.

– Да, та, из грязевых ванн!

– Ничего она мне не давала!.. АААГГХХ!.. Клянусь вам!.. Я не знаю, о чем вы говорите!

– Ну конечно, знаешь. Ты последним ее видел. Мне все равно, дала она ее тебе сама или ты ее украл!.. Единственное, чего я хочу, – это чтобы ты вернул ее нам!

– АААГГХ!.. Отпустите меня, пожалуйста!

– Или ты хочешь, чтобы с тобой произошло то же, что и со старухой? – выпалил незнакомец, стоя совсем близко и еще сильнее сжимая шею юноши.

– Нет, нет!

– Тогда будь хорошим мальчиком и отдай мне ключ от своего номера.

– Фоглер!.. Ты там? – вдруг раздался голос из-за входной двери турецкой бани.

– ААГГХ!

– Фоглер?.. Это ты? – повторил Альберт, продвигаясь вперед сквозь пар.

Впервые в жизни Эрик обрадовался, услышав его голос. Впрочем, он никогда не признался бы в этом ни публично, ни даже самому себе, потому что, помимо всего прочего, Циммер казался ему невыносимым. Однако на мгновение он возблагодарил судьбу за спасительное появление Альберта в турецкой бане. Несмотря на его космы, ледяной взгляд и надменные манеры, – это лучше, чем умереть от удушья. Как только молодой человек вошел в зал, волосатые руки, державшие Эрика, исчезли в тумане. Внук Берты разом рухнул на выступ и закашлялся, поднося руки к горлу.

– Фоглер?.. С тобой все нормально? – в замешательстве спросил Циммер. – Что происходит?

Эрик очень медленно поднял глаза и встретился взглядом с Альбертом Циммером, смотревшим на него с любопытством.

– Меня пытались убить.

– Что ты сказал?

– …Меня пытались убить!.. – повторил он раздраженно.

– Кто? – поинтересовался Альберт, подходя ближе.

– Откуда мне знать?.. Я его не видел!.. И не смогу узнать, даже если он мне в коридоре попадется! – ответил юноша, поднимаясь с выступа. – Единственное, чего я сейчас хочу, – это убраться отсюда!

– Расскажи мне, что произошло, – потребовал Альберт.

– Меня пытались задушить.

– Тебя? – удивленно спросил молодой человек. – Почему?

– …Этот человек думает, что у меня есть нечто, принадлежавшее старухе.

– Что именно?

– Понятия не имею! Пусти меня!

– Ладно, ладно, успокойся, – ответил тот, поднимая руки вверх и отходя в сторону.

Внук Берты прошел мимо, сжимая в руке свой серебряный крестик, и Альберт двинулся за ним по пятам сквозь облако пара.

– Ты куда? – гневно спросил Эрик, осознав, что Циммер следует за ним.

– Я с тобой.

– Убирайся, я не хочу, чтобы ты за мной шел!

– Нет, я пойду, я буду твоей тенью, – уверенно возразил молодой человек. – Кроме того, твоя бабушка попросила меня, чтобы я тебя не оставлял ни на миг. Видишь ли, Фоглер, – заметил он с иронией, – если я немного отстану, то рискую обнаружить тебя дохлым в турецкой бане.