Текст книги "Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого"

«Ночи безумные»

В начале века русская драматургия переживает настоящий расцвет. После эпохальных постановок Чехова в Московском Художественном театре многие авторы решают попробовать свои силы в драматическом жанре. Среди них Максим Горький, Леонид Андреев, Евгений Чириков и многие другие. Наряду с художественным аспектом, не менее важен и материальный. Российская театральная сеть обширна. Помимо театров в двух столичных городах, существует масса провинциальных, и все они ищут пьесы отечественных авторов. Возможности заработка здесь значительно превышают то, что предлагают издательства, газеты и журналы.

После рассказов Лев решает взяться за драматургию, которая также станет для него важнейшим жанром: до революции 1917 года он напишет порядка двадцати пьес. Дебютирует он пьесой «Ночи безумные» – о верности и неверности в браке и вне его. Главный герой – Борис Игнатьев, безвольный слабонервный человек, который плохо чувствует себя в Петербурге с его суматошной жизнью и влажными туманами. По совету своего врача он едет вместе с ним в Италию, чтобы пару месяцев отдохнуть. Легкомысленное решение, считает его супруга Вера, да и сам Борис осознает риск, который таит в себе долгая разлука с женой и детьми. Поездка в Италию превращается в испытание и проверку: защищает ли брак от эротических соблазнов и способен ли слабый человек сопротивляться пагубному влиянию окружения?

Семья для Бориса – основа общества. Его врач, однако, считает брак и семью устаревшим социальным институтом, а верность – устарелой добродетелью. Так же думает Наталья, кузина и былая любовь Бориса, которая случайно живет с ним в одном отеле. Шаг за шагом Наталья получает власть над Борисом, завладевает его мечтами и мыслями. Он проклинает себя, называет мерзавцем, но не находит сил противостоять женскому обольщению. Оставшись с Натальей наедине в гостиничном номере, Борис капитулирует.

Собственная слабохарактерность и женская хитрость – не единственные причины падения Бориса. Отчасти виноваты и переезд из деревни в большой город, и среда, и современная литература, и русский романс «Ночи безумные».

Бориса и Наталью в их жарком объятии застигает жена Бориса. Вера приехала в Италию, обитель греха, дабы спасти мужа. При встрече с ней Борис сначала упорно защищается (он никогда ее не любил, детям лучше без такого, как он, мерзавца-отца), потом его одолевает стыд, и он обвиняет жену («Как ты могла позволить мне уехать?»). Вера готова простить мужа, но трагический финал неизбежен. Не в силах преодолеть муки совести, Борис на глазах у жены бросается под поезд на вокзале Неаполя.

В начале 1901 года Лев посылает пьесу Алексею Суворину с просьбой прокомментировать. Лев принимает критику, редактирует текст, и 8 октября в Петербурге в Новом театре Суворина пьесу впервые показывают на сцене. Художественный руководитель театра Людмила Яворская играет роль идеальной жены. Постановку принимают с энтузиазмом. Автора многократно вызывают на сцену аплодисментами. Для нарядной Доры, которая сидит в директорской ложе вместе с директором театра князем Владимиром Барятинским, это великий момент. Успех отмечается роскошным ужином. На описание петербургского фурора для родных в Энчёпинге у Доры уходит восемь листов бумаги. Русская почта этот отчет, увы, теряет.

«Ночи безумные» были сыграны двенадцать раз – неплохой результат для того времени. В дальнейшем этот театральный успех Льву повторить не удастся. После Нового театра проходит московская премьера в «Аквариуме» с труппой Марии Пуаре. Интерес к дебютной пьесе Льва проявляют и провинциальные театры. Но если публика воспринимает «Ночи безумные» благосклонно, то критики выходят на охоту. Льва иронично именуют «сыном своего отца», находят все признаки семейного конфликта. Отмечают параллель между финальной сценой и «Анной Карениной», хотя причины для самоубийства у персонажей разные. Лев и сам сожалеет, что в пьесе есть отсылка к «Крейцеровой сонате», но убрать это уже невозможно. Остается только попросить прощения у отца и проследить, чтобы сцену изъяли хотя бы из печатной версии.

Абсолютно по-свински реагирует критик С. С. журнала «Театр и искусство». В его понимании это «квази-драма», производящая удручающее впечатление. Ничего более наивного и беспомощного и представить нельзя: «ничтожный пигмей смешно топорщится, чтобы превзойти колосса». Всё банально и поверхностно, любой гимназист напишет лучше. С. С. обвиняет Льва в отсутствии такта, но, похоже, этому знатоку театра самому недостает элементарной порядочности. Сын великого Толстого с литературными амбициями – добыча легкая. К повторяющимся казням ему придется привыкнуть.

Еще до премьеры «Ночей безумных» у Льва возникает идея новой пьесы. Тема та же – верность против неверности, но среда и персонажи другие. Действие «Солдатки» происходит в русской деревне. Пока крестьянский сын Андрей Маркелов четыре года служит в армии, его жена Мария вступает в отношения с «полунемцем» Алексеем Бургом. Внезапно возвращающийся Андрей, образчик истинной добродетели, об этом узнает. Он хватает жену за горло и угрожает Бургу ножом, но успокаивается, разражается рыданиями и произносит в финале слова: «Господи, пошли мне сил смирить сердце, простить!»

«Солдатка» – пьеса с живыми образами и народным языком. Премьеру играют 9 февраля 1903 года в Народном доме – новом культурном центре, попечителем которого является Николай II. Вскоре пьеса уходит со сцены, несмотря на то что в этот раз критики встретили ее более благосклонно.

В третьей пьесе – «Швейцар генеральши Антоновой, или Без корня» – Лев рассуждает на тему, которую уже затрагивал в прозе, – о последствиях урбанизации. Крестьянский сын Сергей Лазарев и его сестра Даша вынужденно ищут работу в большом городе. Итог трагичен: Сергей в исправительной колонии, а Даша отдает в приют внебрачного ребенка, а сама идет работать в убогий трактир. В родную деревню Сергей возвращается сломленным. Не имеющий корней, он не видит перед собой будущего, но мать призывает его отвечать добром на зло. Выход – возвращение к матери-земле, которая способна исцелить и утешить.

Толстой считает пьесу «Швейцар генеральши Антоновой, или Без корня» с ее социальной тематикой большим шагом вперед. Прочитав ее в рукописи, он отдельно отмечает живой и настоящий язык. Некоторые детали и сцены также удачны. И, продолжает Толстой, можно рассчитывать, что постановка Народного театра станет началом дискуссий и послужит своей цели. Чего, судя по всему, не происходит. Расцвет драматургии Льва уже близится к концу?

Романист

Лев работает не только над пьесами. Он пишет роман под названием «Поиски и примирение». Опыт короткой прозы уже позволяет попробовать силы в более масштабной форме и отразить впечатления собственных юношеских лет.

Проблемы возникают с самого начала. Журнал «Русское богатство» в публикации отказывает. Не проявляет интереса и журнал «Жизнь», за что Лев в сердцах называет его главного редактора Владимира Поссе декадентом (более грубого эпитета он придумать не может) и грозится устыдить его в предисловии к роману. Льву приходится довольствоваться публикацией в «Ежемесячных чтениях», непретенциозном периодическом издании, за которым стоял писатель Иероним Ясинский, бывший, по мнению многих, олицетворением беспринципности. На протяжении всего 1902 года – месяц за месяцем – дебютный роман Льва выходит у Ясинского в виде романа с продолжением.

В основе «Поисков и примирения», как и в «Яше Полянове», – собственная жизнь Льва, период между студенчеством и браком. Главный герой, добропорядочный Николай Глебов, избегает борделей и возмущается аморальностью товарищей. В его кругах привычны разговоры о Толстом. На одном полюсе здесь толстовцы, для который писатель – главный оплот истины. Это «темные люди, льстивые ничтожества». А в числе критиков толстовства – Борис Славин, считающий мировоззрение Толстого крайне противоречивым. Его девиз: «Жизнь – это истина». Нельзя лишь отрицать и осуждать, нужна разумная работа. Так думает и сам Лев.

Для Глебова Толстой в первую очередь автор «Крейцеровой сонаты». Герой разделяет идеалы целомудрия, но вынужден постоянно и отчаянно бороться с сексуальным влечением. Спасение от падения и безответственных связей он, разумеется, видит в раннем браке. Другие затрагиваемые вопросы – противопоставление города и деревни (только деревня живет «настоящей жизнью»), земельный вопрос (надо ли раздать господскую землю крестьянам?) и антимилитаризм. Но главной темой «Поисков и примирения» становится вопрос: как развитие личности, которое Толстой именует «усовершенствованием», приводит к значимым изменениям в обществе? Достаточно ли личных жертв, чтобы организовать жизнь по-новому, или здесь необходима коллективная борьба? Для Льва это вопрос первостатейной важности, и он будет возвращаться к нему постоянно.

Николай Глебов видит решение в «рациональном христианстве». Народу нужны не красивые проповеди, а элементарные знания. Умение читать и писать – это альфа и омега. Необходимо признавать существующее и стремиться к безупречному в наиболее важном. Именно здесь вскрывается смысл названия пьесы. Поиски Глебовым «истины» ведут к примирению не с идеями Толстого, а с самой жизнью.

«Поиски и примирение» далеки от «отцеубийства». И тем не менее Софья Андреевна обеспокоена и старается сделать так, чтобы роман не попал в руки Толстому. Льву тоже хочется обезопасить себя от взрывной отцовской реакции. Показывая отцу рукопись за несколько месяцев до начала публикации, он предупреждает: идея «Поисков и примирения» его нынешнему мировоззрению уже не соответствует. Многое из изложенного он успел переосмыслить. Отдавая роман в печать, он проявил чисто человеческую слабость. Так ему теперь кажется.

Спонтанную реакцию Толстого на роман сына мы находим в его письме к брату Сергею Николаевичу: «Лёва-сын приучает меня к доброте, несмотря на причиняемую боль своими глупыми, бездарными и бестактными писаниями». Резко реагирует писатель и на то, что его имя фигурирует в журнальной рекламе. Сторонники и ближайшие друзья Толстого изображаются у Льва как зануды без собственного мнения или «юродивые», что для Толстого в равной степени неприемлемо.

В январе 1902 года у Льва была возможность с глазу на глаз обсудить с отцом еще не опубликованный роман. Предыдущим летом Толстой перенес малярию, серьезные последствия которой вынудили его переехать на зиму в более теплые края. В Гаспре на Крымском полуострове ему предложили бесплатно пожить в роскошном дворце, где хватало места для членов семьи и докторов. Но Лев в этот период целиком поглощен заботами в связи переездом и может лишь с тревогой следить за новостями о здоровье отца. Потом у него появляется наконец возможность выехать в Крым, но без Доры. Она снова в положении, а кроме этого, должна заботиться о Пале.

Приехавший в Гаспру Лев Софье Андреевне показался жалким и симпатичным, как и всегда. К дискуссии о «Поисках и примирении» Толстой, как оказалось, был не готов. Он ссылался на слабость, но в глубине души наверняка понимал, что поговорить со Львом в спокойном тоне не удастся. Вместо этого он заранее излагает свои мысли в письме, которое одновременно сформулировано как прощальное на случай, если болезнь станет угрозой для его жизни. Прочитав письмо, Лев разорвал его при всех, демонстративно выбросил клочки в корзину для бумаг и покинул комнату.

По возвращении в Петербург Лев раскаивается в этом поступке. Он пишет матери и просит ее поцеловать от него отцу руку, передать, что он его любит и сожалеет, что его роман заставил отца волноваться. Толстой, в свою очередь, сожалеет, что огорчил сына, сказав ему правду. В письме сыну он пишет: «Жалею, что сказал слово, которое огорчило тебя». И добавляет: «О прощении речи не может быть, конечно».

Роман «Поиски и примирения» художественным попаданием в цель ни в коей мере не становится. Подавляющее большинство критиков сочли его недостойным даже нескольких слов. Горький, однако, роман запомнил. В памятной статье о Софье Андреевне он злобно пишет:

Лев Толстой-сын был весьма озабочен тем, чтоб его не заподозрили в подражании великому отцу, и, видимо, с этой целью напечатал в неряшливом журнале Ясинского «Ежемесячные сочинения» «антитолстовский роман» о пользе висмута и вреде мышьяка. Это – не шутка, таково было задание романа.

В России это произведение Льва в виде книги так никогда и не выйдет. Но интерес к нему проявит Франция. В 1903 году фрагменты романа публикуются в журнале La Revue bleue под названием Aspirations et apaisement, а спустя два года выходит в свет и книга. Перевел роман Илья Гальперин-Каминский, российско-еврейский эмигрант, лично знакомый с Толстыми.

Весной 1902 года Лев начинает работу над новым романом «Уроки русского европейца», который впоследствии будет назван «Иван Савин». В ноябре он отправляет рукопись в авторитетный журнал «Мир Божий». Главный редактор Фёдор Батюшков требует переработать текст, который кажется ему затянутым, слишком личным тематически и слабым в социальном плане. Но ни о каких изменениях Лев даже слышать не хочет. Вместо этого он отправляет Горькому гневное письмо, обвиняя его в давлении на Батюшкова. Горький отвечает, что решения подобного рода редактор принимает сам. Но верно то, что роман производит отталкивающее впечатление и открыто свидетельствует о полном отсутствии у Льва литературного таланта. Лев в ответ называет Горького третьесортным писателем, писателем для толпы. Батюшков, со своей стороны, сообщает, что поскольку Лев опубликовал первый роман в журнале «Ежемесячные чтения», который поливал грязью Толстого и его «Воскресение», то журналу «Мир Божий» не хотелось бы размещать у себя произведения сотрудника «Ежемесячных чтений» так быстро. Лучше всего немного подождать. В итоге роман так и остался неопубликованным.

Фрагменты рукописи из петербургского архива Льва позволяют понять, что действие «Ивана Савина» начинается там, где заканчиваются «Поиски и примирение». Автобиографичность и здесь прикрыта скудным камуфляжем – Иван Савин рассказывает, как изменилась его жизнь после знакомства со Швецией. Вместе с Ниной, женой-шведкой, он проводит летние сезоны у тестя, доктора Стенберга, в его шведском имении Гренхольм. Именно там Иван понимает, что «хорошая жизнь – это жизнь для других, а не для себя». Всё в Гренхольме «спокойно, дружелюбно, мирно». Все – от прислуги до хозяев – работают с утра до ночи во благо других. Живут цивилизованной европейской жизнью.

Савин признает, что Швеция на несколько столетий опережает Россию в развитии. Люди там более разумны и счастливы. А поселиться в собственном родовом поместье Томилино для него невозможно. Ему не вынести картин русской жизни, а сил изменить положение вещей у него нет. В Швеции же Савин посторонний, и он может с чистой совестью реализовывать свои литературные планы, думать, чувствовать, помнить.

Летом в Гренхольме рождается их с Ниной третий ребенок. Иван глубокомысленно рассуждает: «Наши дети не наши, наши они в той же малой степени, в какой личное счастье наше… Они чужие и принадлежат Хозяину. Наша жизнь – это лишь способ отношения к близким». Заключительные слова главного героя высокопарны: «Счастье не в семье, не в сытой жизни, не в славе и иных житейских благах, а в служении другим».

Никита появляется на свет

В мае 1902 года семья садится на шведский пароход S/S von Döbeln, плывущий до Стокгольма. Дора снова беременна, и 4 августа на свет появляется Никита (Кита). Роды протекают тяжело. Дора теряет много крови, опасаются даже за ее жизнь. Лев, беспомощный, держит жену за руку и видит, как та бледнеет и слабеет. Тесть в это время совершает врачебный обход пациентов, и, чтобы с ним связаться, приходится сделать множество телефонных звонков. Вестерлунд спасет дочери жизнь, но последствием родов станет продолжительное нездоровье.

У мальчика серо-голубые глаза и крупная голова, как у отца, но имя Никита в семье редкое. Крестит младенца в Хальмбюбуде настоятель русского собора Петр Румянцев, которому ассистирует приходской кантор. Нерелигиозные шведы с изумлением наблюдают православную церемонию. Важно провести обряд сразу же после того, как отпадет пуповина, и без присутствия матери. Румянцев, которому помогает бабушка Нина, трижды проносит ребенка вокруг купели с горящими свечами. Он размахивает кадилом, монотонно читая молитвы на церковнославянском. Нужно трижды окунуть ребенка в купель. Когда обряд закончен, Вестерлунд проветривает помещение от запаха ладана и приглашает представителей церкви на ужин. Пьют кофе и поднимают тосты за благополучие малыша. Дора, лежа в кровати, кормит главного участника церемонии.

Приходят приветы и поздравления из Ясной Поляны. Софье Андреевне, как и Доре, больше хотелось девочку, но она уверена, что новорожденный принесет всем радость. Пусть Кита и не заменит Лёвушку, но он может утешить в горе.

В начале июня Лев принимает журналиста Göteborgs Handelsoch Sjöfartstidning. Тот описывает Льва как невысокого мужчину с живыми карими глазами, рыжеватыми усами и остроконечной бородкой. Впечатление не полностью позитивно:

Он обладает той вежливостью образованного русского и той улыбкой, которые сложно истолковать и которые заставляют нас, жителей северных стран, испытывать постоянное недоверие к русским.

На все вопросы об отце Лев отвечает сдержанно.

В последнее время отец так много болеет по причине своей крайней неосторожности, – кратко объясняет Лев. – У него чрезмерно живой темперамент, чтобы следить за собой, как должно, он то слишком много ест, то слишком много ходит, и так далее.

Лев отмечает большой интерес Толстого к Швеции. Он знает ее историю и из всех правителей выше всего ставит Карла XII. Почему? Его привлекают свойственные шведскому королю «честная воля и мужество».

В Швецию Лев приехал, чтобы «спокойно творить и мечтать». Он всегда с удовольствием возвращается сюда, потому что прекрасная шведская природа дает ему душевный покой и безмятежность, которых недостает в Петербурге.

Для того, кто читал или слышал о «Письмах из Швеции» 1899–1900 годов, дальнейшая часть интервью становится сюрпризом. Речь заходит о политике, и Лев, пользуясь случаем, комментирует свежий памфлет Politiska reflektioner («Политические размышления», 1902) за подписью «Georges» (под этим псевдонимом скрывается Альбин Куллберг). В ситуации открытой дискуссии о положении Швеции в период империалистических устремлений и выбора между нейтралитетом, укреплением обороноспособности и созданием северного оборонного альянса швед Куллберг решает вопрос в пользу сближения с Россией. С Россией как союзником шведы могут рассчитывать на мир и благополучие, в то время как все прочие альтернативы предполагают войну, разруху и «гекатомбы трупов».

Лев от всего сердца поддерживает тезис Куллберга. Альянс с Россией – благо для Швеции. Возражение журналиста о том, что брошюра получила отрицательный отклик, а шведы в целом не доверяют дружбе с Россией, Лев решительно отражает:

Я уверяю вас, что мы, русские, от вас, шведов, сейчас ничего не хотим, нам и без этого нужно много о чем думать. Но, возможно, через какое-то время par la force des choses ассимиляция с Россией превратится для Швеции-Норвегии в необходимость. Если две эти страны станут частью свободной великой России, это будет для них только преимуществом.

Иными словами, Лев готов пойти гораздо дальше, чем шведский друг России. Речь ведется не только о сотрудничестве, но и о великой России будущего, включающей в себя и Швецию-Норвегию. «В остальном политика меня не интересует», – добавляет герой интервью скромно.

Но что он думает о ситуации в Финляндии? В своем видении российской силовой политики Куллберг зашел так далеко, что считал Февральский манифест, документ 1899 года, который в Финляндии воспринимался как угрожающий шаг в направлении русификации, абсолютно обоснованным. Собственный «провинциальный патриотизм» делает Финляндию своего рода государством в государстве, чего нельзя допускать, учитывая имперскую потребность в единообразии. Комментарий Льва расплывчат:

Не скрою, в этом отношении мне немного стыдно за мою любимую родину, но с другой стороны, финский вопрос стал вынужденным вследствие определенных событий, и рано или поздно его придется решить. Бобриков, о котором так много говорят, вовсе не жестокий человек, а совершенно обычный губернатор.

При желании можно ухватиться за слова о «свободной и великой России» и представить Льва либеральным провидцем. Он признается шведскому журналисту, что в России идет процесс «брожения». На первый план выходит движение за мир и свободу. Лев уходит мыслями в утопическое будущее, когда все человечество заживет в мире и согласии, а государственные границы будут упразднены.

В книге о Швеции Лев представлял ее как страну будущего, во всех отношениях подходящий образец для отсталой России. Но сейчас ему со всей очевидностью хочется стряхнуть с себя явно крепнущий комплекс национальной неполноценности. Славянофильскую мысль он обронил в последней главе «Современной Швеции»: Россия, вопреки всему, призвана обновить западный мир. Ни один другой народ не искал истину и добро, как это делали русские. Умом Россию не понять, в будущее России нужно верить. В этой мистике скрыты зерна того русского патриотизма и шовинизма, которые случай Льва Львовича Толстого в дальнейшем продемонстрирует со всей наглядностью.

После вышедшего в июне 1902 года интервью интерес и симпатия ко Льву со стороны шведов становятся заметно прохладнее.