Текст книги "Нордическая мифология"

Люди, чья мысль возносилась к существам более высоким, чем небо и земля, вполне естественным образом верили в прекращение существования этих небес и неба. Прежде чем появились боги, существовали высшие силы, давшие жизнь своим дыханием всему творению. И силы эти способны уничтожить собственное творение, хотя самая благородная его часть не должна прейти, оставаясь столь же неуничтожимой, как и они сами. К таковой идее приводит само раздумье над сутью природы. Кругообращение в меньшем масштабе повторяется в масштабе крупном; смена светлого дня темной ночью повторяется в смене лета зимой, и оба эти процесса предвещают гибель и возобновление всей природы. Настоящее время или век похоже на все прочие, и потому, как все прочие, должно погибнуть; но как возобновляется год, так придет и новое время. В мифе о гибели Бальдра, завершающемся рождением Вали, идея Рагнарёка настолько очевидна, что оба этих события невозможно представить вне связи друг с другом. Смерть лета предвещает собой гибель богов, начинающуюся с великой и суровой зимы (fimbul-vetr). Вся природа возмутится тогда от осенних бурь, начнутся снегопады, ударит мороз, подземный огонь заворочается в своих узах, землю наполнят сражения. Силы тьмы соединятся с наднебесными духами, огонь и вода опустошат весь мир. Сотворенные прежде солнце и луна будут поглощены преследователями-волками. Но возникнет новая земля, появится новое людское племя, новое солнце загорится в небе. O луне в будущем веке ничего не говорится, потому что ночи больше не будет. Благороднейшие из богов вернутся в своей безукоризненной чистоте и радости. Существовавшая дотоле природа истребится вместе с Одином, однако Видар и Вали останутся в живых, незнающая гибели природа существует и цветет, как и вечно обновляющийся год. Бальдр и Хёд будут жить в мире, прекратится борьба между летом и зимой, светом и тьмой. Тор более не громыхает в небе, однако сила и отвага его осталась в мире вместе с Моди и Магни. Исчезла Фрейя со своими чувственными удовольствиями, но Хенир, вечное восприимчивое начало, продолжает действовать в новом племени людей. Прежде населявшие землю создания теперь обитают на небе. И как прежде, земля вновь и вновь порождала героев, чтобы избранные из них собрались в Валгалле, чтобы продолжить, пока длится век этой земли, лучшие из земных занятий; однако и в здешней жизни есть нечто более высокое, чем сменяющие друг друга мир и война; посему война прекратится после разразившейся в природе великой битвы, и все боги соберутся в Гимли, обители мира и невинности. Над чертогом этим распростерто будет новое небо, с которого благие хранители эльфы будут приглядывать за человечеством, как было и в прежние времена. Даже гномы и великаны перестанут нарушать мир. И Могущественный снизойдет свыше и сядет на престоле суда; настанет вечное разделение между добрыми и злыми, прежде смешанными друг с другом. Вечная награда будет ждать тогда добрых, вечное мучение выпадет на долю злых. Далее же не прозревает ничей взор.

Толкование. Рагнарёк, тьма или сумерки богов (от regin, род. п. мн. ч. ragna, лат. deus, potestas, бог, власть и röckr, сумерки, тьма). Волки, которые погонятся за солнцем и луной, конечно же, иносказательно обозначают солнечные затмения. Солнечный волк также толковался как ложное солнце²¹². Орел Эдгир, петух Фьялар и два других петуха не являются персонажами только Рагнарёка, они соответствуют предшествующему состоянию мира. Истолковать их смысл невозможно. Неясно и какие два брата поселятся в Виндхейме: некоторые считают, что это будут Тор и Бальдр. Гимли – это ясное, чистое небо; Видблайн и Андланг означают безграничный эфир; Окольнир – теплоту (дословно нехолод). Доселе холод был участью великанов, но теперь они получат свою долю тепла; на это указывает и имя Бримир (от brími, огонь). Настронд образован от слова ná, труп, и потому означает – берег трупов. Слид (Slidr) переводится как медлительный или пагубный; Нидхёгг – змей тьмы или зависти. Представление о том, что вся природа ожидает избавления от существующего положения и возобновления или возвышения ее увядших сил, глубоко впечатано в людской разум; оно известно также Востоку и в различных, но, в сущности, одинаковых формах проявляет себя среди нескольких народов.

Приложение

К изложенному необходимо добавить рассказ о также относящейся к области Нордической мифологии прославленной Песне o Гротти или Мельничной Песне, присутствующей во всех манускриптах Сэмундовой Эдды за исключением пергамента, хранящегося в Королевской Библиотеке Копенгагена.

Конунг Фроди (Fróthi) посетил шведского конунга Фьолнира и купил там двух рослых и сильных рабынь – Фенью и Менью. В это время в Дании нашли два жернова, настолько больших, что никто не мог сдвинуть их с места. Жернова оказались такими, что могли смолоть все, что только пожелает мелющий. Мельницу эту звали Гротти. Отдал мельницу Фроди некий Хенгикьяптр (отвисшая челюсть). Конунг приставил рабынь к жерновам и приказал им молоть золото, мир и процветание для него, давая им времени для отдыха или сна не дольше, чем между двумя криками кукушки или между началом и концом ее песни. Рассказывают, что тогда они спели песнь, зовущуюся Гроттасавнгр, и прежде, чем их увели от жерновов, намололи выступившее против Фроди войско; ибо в ту же ночь явился морской конунг по имени Мисинг, убивший Фроди и взявший огромную добычу. Мисинг забрал с собой и мельницу Гротти вместе с Феньей и Меньей и приказал им молоть соль. В полночь они спросили, хватит ли ему соли? Он приказал им продолжать. Едва девы смололи еще немного, корабль утонул. На месте его остался водоворот в океане, где вода проливается в глазок жернова, а море от намолотой соли сделалось соленым.

Профессор Петерсен²¹³  полагает, что миф повествует о мирном возделывании земли и даруемом им благосостоянии, однако процветание рождает вожделение и войну. Эпизод с солью является позднейшей вставкой, ибо в конце песни сказано, что один из жерновов раскололся, пока мололи для Фроди.

В языческое время ежегодно отмечались три великих праздника, во время которых производились жертвоприношения богам. Первый отмечался в новогодие, что можно заключить из существования «материнской ночи», получившей свое название оттого, что в ней рождался новый год. Месяц, начинавшийся тогда в первое новолуние, носил название Юл (Jule-tungel), a по совершавшемуся тогда жертвоприношению назывался Тораблот (Тоrablot) ²¹⁵. Даже в наше время пора эта носит название Торсманад. Не только в Швеции, но и в Норвегии и Дании конунги и ярлы собирались в торсманад на священные собрания. Богатые землевладельцы готовили к Юлу пиво для друзей и родственников; а бедняки, не имевшие богатых родственников, устраивали в складчину пиры, на которых пили хоп-оль (общее пиво). По сему поводу приносились жертвы богам ради процветания в наступающем году: Одину для успеха в войне и Фрейру ради доброго урожая. Забивали самых разных животных, однако основной жертвой служила свинья, особым образом посвященная Фрейру, так как считалось, что это животное научило людей вспахивать землю. Раскормленную свинью украшали; существовал обычай давать над священной свиньей обет о свершении великого деяния до следующего праздника Юла (Yula-môt). Последующий месяц был посвящен пиршествам, телесным упражнениям и игрищам, отчего и получил название skämte-maåad (веселый месяц).

Вторым великим праздником считался праздник середины зимы, отмечавшийся в первое новолуние после месяца Юла в честь Гёа или Гоа (Göa или Goa). Богиня эта ведала плодородием земли и считалась дочерью Тора. Поэтому во многих местах, услышав гром, люди говорят: Гоа проходит. В ее честь месяц февраль носил название Гойе-манад (Göje-månad). В более позднее время жертвоприношение это получило название Диса-блот, когда поклонение знаменитой королеве Дисе, память о которой до сих пор сохранилась в преданиях шведов, едва не вытеснило почитание Фригг и Гоа на этом празднике. О королеве Дисе обыкновенно рассказывают следующее.

Когда в далекие языческие времена на Севере правил король Фрейр, а по другим источникам король Сигтруд, после долгого мира население настолько умножилось, что однажды в начале зимы оказалось, что собранный к осени урожай уже съеден. Тогда король созвал весь народ на собрание, чтобы найти средство от беды, и было решено, что всех старых, больных, искалеченных и ленивых надо убить и принести в жертву Одину. Когда один из советников короля, которого звали Сюстин, возвратился к себе домой в Уппланд, дочь его Диса спросила его о том, что произошло; и поскольку была она во всем мудра и справедлива, он обо всем рассказал ей. Услышав это, она сказала, что может дать лучший совет, и удивилась тому, что среди стольких людей нашлось столь немного мудрости. Слова ее в итоге дошли до короля, который был разгневан такой самоуверенностью и заявил, что сумеет положить конец подобному остроумию. Он пообещал вызвать ее на свой совет, но при условии, что она не придет к нему пешком и не приедет на конской спине, ни в телеге, ни под парусом, ни одетой и ни раздетой, ни в году и ни в месяце, ни ночью, ни днем, ни на растущей луне, ни на ущербной. Затруднившаяся с выполнением этого приказа Диса обратилась за советом к богине Фригг и отправилась к королю следующим образом. Она запрягла в сани двоих молодых людей, возле саней приказала вести козу; одной ногой она стояла на санях, а другой на козе, сама же оделась в сеть. Таким образом, она явилась к королю не пешком и не верхом, не на телеге и не под парусом, не одетой и не раздетой. Прибыла она не в текущем году и не в месяце, но за три дня до Юла, в один из дней солнцестояния, которые не считались принадлежащими к году, но были к нему как бы дополнением, а потому не принадлежали ни к одному месяцу. Явилась она не на растущей и не на убывающей луне, но в полнолуние; не днем и не ночью, а в сумерках. Подивившись подобной мудрости, король приказал, чтобы девушку привели к нему, и был настолько восхищен ее беседой, красотой и умом, что сделал своей королевой. Следуя совету Дисы, он разделил народ на две части, одну из которых по жребию снабдил оружием, охотничьими снастями, зерном на один посев и отправил в необитаемые северные края – поселиться там и возделывать землю. Королева эта дала много других мудрых советов, послуживших благу страны; король и народ любили ее и почитали, и столь ценили люди ее мудрость, что на зимнем жертвоприношении много трудных дел выносилось на ее суждение, почему и сам праздник получил имя Диса-блот или Диса-тинг, o чем напоминает теперь великая зимняя ярмарка в Упсале.

Приведенную выше сагу толковали по-разному. В соответствии с мнением некоторых Диса представила королю значение и необходимость сельского хозяйства; сама она, не одетая и не раздетая, символизирует землю ранней весной, когда трава повсюду только начинает пробиваться, но еще не покрывает землю зеленым ковром; ветви еще только покрываются зеленым облачком, лишь предвещающим пышное летнее одеяние. Путешествовать ни в санях, ни в повозке не слишком удобно; но земледельцу надо следить за временами года, за изменениями и влиянием солнца и луны, за погодой, за известными исстари знаками и признаками, ведение которых унаследовано им от предков. Третий великий праздник ежегодно отмечался в начале весны ради процветания и побед на суше и на море, а более всего ради успеха в морских набегах или vikingafärder, в которых был теперь готов принять участие почти каждый рожденный свободным мужчина. На празднике этом в основном призывали Одина.

В соответствии с суеверием, восходящим к языческим временам, рябина, или горный клен²¹⁷, обладает великими оккультными достоинствами. Считалось, что сделанный из нее посох предохраняет от чар. В древние времена люди изготовляли из рябины отдельные детали своих кораблей, полагая, что это может защитить их от насланных богиней Ран бурь. Источником суеверия стала услуга, оказанная этим деревом Тору²¹⁸.

В честь богов во многих местах Скандинавских стран были воздвигнуты просторные и великолепные храмы, возле которых находились группы камней или алтари, использовавшиеся для жертвоприношений. Такой языческий алтарь носил название horg, а обслуживавшие его жрецы именовались horgabrudar. Bозле каждого хорга или храма находилась священная роща или отдельное дерево, на которое вешались жертвоприношения. Считалось, что подобные деревья способны оказывать великую помощь при исцелении болезней. Даже в наше время к некоторым деревьям относятся с суеверным почтением, особенно к липе и тем из деревьев, в которых обнаруживаются «эльфовы отверстия», образованные двумя сросшимися ветвями. Их иногда срубают для использования в продиктованных суеверием целях. Часто сквозь эти отверстия протаскивали рожениц, испытывавших затруднения в родах, отчего иные из них расставались с жизнью; суеверные родственники уносили больных детей в лес, чтобы протащить их сквозь подобное отверстие.

Bозле каждой священной рощи располагался ключ или источник, в котором омывали жертвоприношения.

Кроме обыкновенных жрецов, скандинавские народы прибегали к помощи мудрых мужчин и женщин или прорицателей. Основными формами колдовства являлись сейд (seidr) и галдр (galdr); хотя, возможно, существовала и третья разновидность, поскольку пророчицы (völur), пророки (vitkar) и сейдотворцы (seid-berendr) различаются между собой и восходят к различным источникам. Слово «галдр» является производным от gala, петь²²¹, и умение это заключалось в произведении сверхъестественного эффекта с помощью особых песен или путем вырезания некоторых рун. Занятие это, возможно, не являлось преступным, поскольку существовала и такая разновидность колдунов, как мейнгалдр (от mein, вред и т. п.), прибегавших к услугам злых сил. Гроа пела над камнем, попавшим в лоб Тора, Оддрун – над Боргни, когда последняя никак не могла родить. Особенную разновидность галдров представляли валгалдеры, пробуждавшие мертвецов и заставлявшие их говорить, чтобы узнать из их уст волю судьбы. Такая способность приписывается Одину, который сидел под повешенным и уговорил его заговорить, или спускался в потусторонний мир, разбудил усопшую валу и заставил ее пророчествовать. Нам известно также, что Хардгрепе (Hardgrepe) вырезал песни на древе и приказывал положить их под язык трупа, чтобы тот поднялся и заговорил²²². Хильд своей песней пробудила павших воинов Хёгни и Хедина, чтобы те смогли вернуться к битве²²³. В качестве примера таких песен можно вспомнить ту, которой Хервор пробудил Ангантюра, и так называемую молитву Буслы и стих Серпы²²⁴.

Сейд в соответствии с мнением некоторых состоял в разновидности кипячения (от sioda, кипятить), хотя в оригинальных источниках нет непосредственного указания на этот процесс²²⁵. Асы научились этому способу колдовства от Фрейи; он считался недостойным мужчины и практиковался только женщинами: однако мы тем не менее имеем дело с мужчинами-сейдами. Сейд и галдр практиковал и сам Один. Женщина-сейд восседала на высоком престоле с четырьмя столпами. Любые перемены в природе, например гашение огня, умиротворение моря, укрощение ветра, пробуждение усопших, похоже, считались прерогативой галдра, в то время как сейд позволял определить участь человека и проконтролировать будущее; с помощью сейда можно было причинить другим несчастья и болезни, забрать у кого-то силу и разум и передать другому, устроить бурю и т. д. Поскольку сейд считался злым делом, мужчины считали его недостойным себя, и мужчин-сейдов преследовали и сжигали. Женщина-сейд за деньги делала мужчин стойкими к железу.

Наиболее замечательной разновидностью женщин-сейдов были так называемые валы или вёльвы. Мы находим их присутствующими при рождении детей, где они, похоже, замещают норн. Свое знание они получали с помощью сейда, ночью, когда все в доме спят, а утром изрекали свои оракулы; они также получали внезапное озарение из пения определенных песен, без которых колдовство не могло совершиться. Подобные женщины встречаются по всему Северу. Их приглашал глава семьи, и они являлись – одетыми в особого рода облачения, иногда со значительной свитой, например в обществе пятнадцати юношей и пятнадцати девушек. За свои пророчества они получали деньги, золотые кольца и прочие драгоценности. Иногда их приходилось принуждать к пророчеству. Приведенное ниже старинное описание такой валы, переходившей от собрания к собранию, предсказывая судьбу, способно дать наилучшее представление о таких женщинах и их делах.

Торбьерг зимой посещала собрания по приглашению тех, кто желал определить свою судьбу или характер будущего года. К приему ее готовились самым тщательным образом. Поставили высокое сиденье с набитой пером подушкой. Навстречу ей послали человека. Она прибыла вечером, одетая в перевязанное ремешками синее платье, до края подола усеянное камнями; на шее ее было ожерелье из стеклянных бусин, на голове капюшон из шкуры черного ягненка, отороченный белой кошачьей шкуркой; в руке ее был посох, набалдашник которого был сделан из меди и украшен камнями; тело ее охватывал пояс из сухого дерева (knöske), с которого свисала сумка с ее колдовским прибором; ноги ее покрывали грубые башмаки из телячьей кожи с длинными шнурками и оловянными пуговицами; на руках ее были перчатки из кошачьей шкурки, сшитые внутрь мягким белым мехом. Все почтительно приветствовали ее; сам хозяин подвел ее за руку к сиденью. В первый день она не изрекла никакого пророчества, только провела ночь под кровом. Вечером следующего дня она поднялась на высокое сиденье, приказала женщинам разместиться возле нее и спеть известные песни, что и сделали они чистыми и сильными голосами. Потом она пророчествовала о наступающем годе, после чего все приблизились и стали задавать ей подобающие случаю вопросы, на которые получали ясные ответы²²⁶.

Кроме галдра и сейда, вне сомнения, существовали и другие виды колдовства. В частности, считалось, что финны умеют вызывать бурю и отводить глаза своим врагам, так что камни, которые они бросали на пути, превращались в высокие горы, a снежки разливались реками. Возможно, искусства эти следует считать более древними, чем знание асов. Начальствовавший над датскими кораблями Одде умел без корабля пересечь океан, заклинаниями навлечь бурю на врагов и так отвести их взгляд, что мечи данов казались им испускающими лучи и сверкающими как огонь. Гудрун настолько зачаровала зрение воинов Ярмерика, что они повернули мечи друг на друга. Прочие, подобно Гунхольм и Хильдигер, умели волшебными песнями притупить края мечей. Колдуны и ведьмы могли подобно Хартгребе принимать различные обличья, делаться большими и маленькими, уродливыми или симпатичными; а также придавать себе вид кита или другого животного, как колдун, которого Харальд Блатанд послал в Исландию, и ведьма, которая, чтобы убить конунга Фроди, превратилась в моржиху, а своих сыновей превратила в моржат. С помощью приготовленных из змей яств любого человека можно было наделить силой, мудростью и успехом на поле брани. Приворотные зелья и зелья забвения использовались, чтобы забыть прежнюю любовь и добиться новой. Тот напиток, который Гримхильд дала Гудрун, состоял из спиртного, ледяной воды и крови; к питью этому были подмешаны различные могущественные (злотворные) компоненты, такие, как сок различных деревьев, желуди, сажа, внутренности убитых и отварная печень свиньи, способствующая уменьшению ненависти. На рог с этим зельем были нанесены руны.

Считалось, что колдуны умеют пользоваться помощью различных животных: так обретение способности понимать птичьи голоса понималось как источник великих открытий. Существенное значение в этом отношении имела ворона, так же обстояло дело и с вороном, о чем свидетельствуют птицы Одина Хугин и Мунин. Кошка также упоминается как особая любимица колдунов. Рассказывают, что у искусного исландского мага Торoльфа Скегге было никак не меньше двадцати крупных черных котов, которые при необходимости дружно выступали на защиту своего хозяина и отважно защищали его, доставив немало хлопот восемнадцати мужчинам.

Пример hamhlaup, или способности принимать различные обличья, нам дает сам Один, который мог изменять свою внешность (hamr), и в виде птицы, рыбы или другого животного переноситься в далекие края; о том же свидетельствуют и соколиные оперенья богинь (valshamr, fiathrhamr), которые они могли на время предоставлять другим богам, и конечно же лебединые перья валькирий. Аналогичным образом считалось, что люди могут магическими средствами приобретать волчий облик, который можно было оставить только в определенное время. Некоторые верили в то, что надев на голову волшебную шляпу или капюшон (dularkufl, hulidshjálmr), они могут сделать себя невидимыми или неузнаваемыми для других²²⁷ , или с помощью определенных искусств изменить облик окружающей страны. Oбо всем этом неоднократно упоминается в сагах. Ведьма Льот собиралась изменить облик страны в чужих глазах, подняв ногу над головой, сделав несколько шагов назад и поглядев между ногами, однако потерпела в этом неудачу, поскольку враждебная сторона заметила ее первой. Сван, желая скрыть другого, окутывала его голову козьей шкурой и говорила: «Да будут туман и страсть и великие чудеса тем, кто будет искать тебя». Человек приобретал freskr, то есть способность видеть спрятавшегося колдуна, поглядев в кольцо, образованное упертой в левый бок рукой другого человека. Чрезвычайное воздействие приписывалось даже взгляду, иногда благое, как было со Сванхильдой, когда лошади могли затоптать ее, или с Сигурдом, удерживавшим своим острым взглядом на расстоянии самых свирепых псов; иногда злотворное. Нейтрализовать и то и другое можно было, набросив на голову мешок, благодаря чему колдун терял свою силу. Об одном из них рассказывают, что в мешке оказалась дырка, и колдун своим взглядом погубил целое поле. Отсюда пошло верование в сглаз. Колдуньи и злые демоны (uvaettir), как Хюррокин, ездили на волках, пользуясь в качестве поводьев змеями. Подобного рода поездки происходили обыкновенно по ночам, и герои преследовали и убивали порождения мрака. В старинном повествовании о подобного рода погоне сказано, что тролль ехал на посохе; однако о собраниях ведьм и колдунов на горах, – Блакулле в Швеции, Тромсе в Норвегии, Гекле в Исландии, Блоксберге на севере Германии, o которых так много рассказывается в средневековых легендах в наших источниках, мы не найдем никаких сведений: суеверие это возникло с введением христианства или после него.

Особый род колдовства носил название «высиживания» (útiseta, от sitja úti); при исполнении его сидели ночью и посредством неизвестных ныне магических процедур, чаще всего связанных с «галдером», вызывали троллей или усопших, чтобы расспросить их.

В более сказочных сагах содержатся упоминания о разнообразных суевериях, например о деревянной фигуре, оживленной с помощью «галдера» и посланной в Исландию, чтобы убить Торлейва Ярласкьялда; о вызывании волшебной непогоды с помощью потрясания особым мешком (vedrbelgr), из которого вырывалась буря; о веровании в то, что некоторые мужчины каждую девятую ночь становятся женщинами; и что мужчина, положив особую траву под голову женщины, может добиться ее любви; что человека можно заклинаниями приморозить к месту, так что он не сможет с него сдвинуться; что существуют выпряденные эльфами плащи, с помощью которых можно проверить верность женщин и чистоту девиц, и т. п. и т. д. Некоторые из таких верований могли действительно существовать на Севере, хотя многие из них, вне сомнения, являются поздними выдумками.

Чары можно было также наложить и на одежду, – чтобы сделать ее обладателя неуязвимым или чтобы причинить ему раны и смерть. O вожде Торире Собаке рассказывают, что финны сшили для него несколько кафтанов из оленьей шкуры, наложив на нее заклятия, благодаря которым ни одно оружие не могло пробить или прорезать их; в битве при Стикластаде один из этих кафтанов защитил Торира от меча св. Олава, когда король нанес удар в плечо своему врагу. Рассказывают, что Харальд Хаконсон, ярл Оркнеев, погиб, надев зачарованный наряд, изготовленный его собственной матерью и сестрой, которые намеревались использовать этот костюм против сводного брата Харальда, Пал Ярла. Иногда заколдовывали и мечи, чтобы их обладателям была дарована победа в бою, и чтобы нанесенные ими раны исцелялись только после того, как их проглаживали «камнем жизни» (lifsteinn). Чтобы такие мечи не теряли своего воздействия, принимались особые меры: например, знаменитый меч Скёвнунг, извлеченный из могильного кургана Хрольва Краки, нельзя было обнажать в присутствии женщин, солнце не должно было освещать его рукоять, чтобы он не утратил некоторой доли своей силы.

Наиболее эффективный и возвышенный способ желания зла другому носил название níd (вражда) и заключался в постановке шеста-нит (nith) от reisa níd. Процесс этот описывался Саксоном, рассказывающим, как шест вражды был воздвигнут против Эйрика Красноречивого: «Голову коня, принесенного в жертву богам, насадили на шест, раскрыв челюсти деревянными палками. Это подтверждают и саги. Когда Эгиль Скаллагримссон собрался объявить ниду норвежскому королю Эйрику Кровавая Секира и королеве Гуннхильде в Норвегии, он взял посох из орехового дерева, поднялся на горную вершину, с которой были видны внутренние области страны, и, насадив конскую голову на шест, изрек следующее проклятие: “Здесь воздвигаю я шест вражды, и обращаю свой “нит” против короля Эйрика и королевы Гуннхильды, поворачивая при этом голову в сторону страны. Я обращаю свой “нит” также против ландветтиров, обитающих в этой земле, чтобы они скитались, не зная дома или пристанища, пока не изгонят короля Эйрика и королеву Гуннхильду из страны”». После этого он вонзил шест в щель между камнями и вырезал на нем руны с тем же проклятием²²⁸. Точно соответствуют этому законы Ульвлиота²²⁹ , согласно которым нельзя было подплывать к берегу, обращая к нему раскрывшее пасть изображение на носу корабля, чтобы не испугать этим ландветтиров, божеств-хранителей земли. Их других повествований нам известно, что на грудь убитого коня ставили вырезанную из дерева человеческую голову. Другую разновидность «нита» совершали с помощью рун, которые должны были каким-либо образом подействовать на врага или его имущество: для этого чародей вырезал руны на дереве, мазал их кровью, произносил над ними галдр, обходил их противосолонь и бросал в море, пожелав, чтобы волны вынесли дощечку туда, где находится предмет его проклятия.

Но как заклятия могли принести другим несчастья и неприятности, так можно было добрыми пожеланиями принести другим удачу и счастье; считалось, что удача отца может распространиться и на жизнь сына, удача щедрых и добрых предков на последующие поколения, а конунг или предводитель способен передать свою удачу другим. Так, об Одине рассказывают, что он благословлял своих людей на битву, возлагая на них руки; oб ОлавеТрюггвасоне говорят, что он передал свое счастье Хальвреду и прочим; об исландце Хёскульде Далаколссене рассказывают, что перед смертью он передал своему сыну кольцо вместе с удачей своей и родни; а Свенд Твескьяег (Tveskiaeg), образовавший торговое общество с Ван-хелдс-Роу, передал своему сыну часть своего благополучия.