Текст книги "Побег стрелка Шарпа. Ярость стрелка Шарпа"

– Вот и я про то, – кивнул Шарп. – Лягушатники придут сюда, увидят все эти ценности. Увидят то, что нельзя забрать с собой. И что они сделают, Пэт?

– Разгромят тут все к чертям собачьим, – хмуро ответил Харпер. – Прошу прощения, мисс.

– Французы ничего не тронут, – заупрямился Виченте. – В их армии много достойных людей, людей чести, которые знают цену знаний.

– Люди чести! – Шарп покачал головой. – Знаю я таких. В Индии есть дыра, называется Серингапатам. И в этом Серингапатаме был дворец, набитый золотом. Вы бы посмотрели! Рубины, изумруды, алмазы, жемчуг – вам такие богатства и не снились! И охраняли это все такие вот честные да достойные. Офицеры. Охраняли от нас, треклятых варваров. И знаете, что случилось?

– Надеюсь, сокровища были спасены.

– Как же! Все растащили сами офицеры. Вымели дворец подчистую. И Веллингтон к этому тоже руку приложил. Наверняка поимел пару пенни с добычи. От золотого тигра и волоска не осталось.

– Уверен, здесь ничего подобного не случится, – возразил португалец, но без прежней уверенности.

Оставив университет, они спустились в нижнюю часть города. Большинство зажиточных жителей, представители власти, ученые мужи, похоже, покинули город, но тысячи простых людей, как мужчин, так и женщин, остались. Некоторые паковали жалкие пожитки, собираясь уйти сейчас, с приближением неприятеля, а многие смирились с судьбой, рассчитывая как-нибудь пережить оккупацию. Где-то часы пробили одиннадцать. Виченте забеспокоился:

– Мне пора возвращаться.

– Сначала перекусим, – сказал Шарп, сворачивая к ближайшей таверне. Посетителей было много, и появлению военных никто не обрадовался – люди не понимали, почему армия не защищает город, – но им все же уступили место за столом. Виченте заказал вина, хлеба, сыра и оливок и снова попытался уйти, однако Шарп остановил приятеля. – Не волнуйся. Я попрошу нашего полковника все объяснить вашему. Скажем, что ты выполнял ответственное поручение. Знаешь, как обходиться со старшими офицерами?

– Почтительно.

– Главное – их надо запутать. Правда, есть такие, кого с толку не собьешь. Вроде Веллингтона.

– А разве он не уезжает? – спросила Сара. – Не возвращается в Англию?

– С чего вы это взяли, мисс? Конечно нет. Он уже приготовил лягушатникам сюрприз. Новую оборонительную линию. К северу от Лиссабона. Они будут биться об нее башкой, а мы – сидеть и смотреть. Нет, мы не уйдем.

– А я думала, вы вернетесь домой, – опечалилась Сара, рассчитывавшая отплыть с армией, найти по дороге какую-нибудь почтенную семью и начать жизнь заново.

Как именно все это сделать, не имея ни одежды, ни денег, ни даже рекомендательного письма, она еще не знала, но и поддаваться отчаянию, как случилось утром, не собиралась.

– Мы домой не вернемся, пока войну не выиграем, – сказал Шарп, – но что делать с вами? Отправить в Англию?

Сара пожала плечами:

– У меня нет денег, мистер Шарп. Ни денег, ни одежды.

– А семья?

– Родители умерли. Есть дядя, но он вряд ли пожелает мне помочь.

– Чем больше вижу семей, тем больше радуюсь тому, что я сирота.

– Что вы такое говорите! – упрекнул Шарпа португалец.

– Все будет хорошо, мисс, – успокоил девушку Харпер.

– Как это?

– Теперь вы с мистером Шарпом, мисс. Он вас в обиду не даст.

– Так почему все-таки Феррагус вас запер? – спросил Шарп.

Сара покраснела и опустила глаза.

– Он… он попытался… – начала она и не смогла закончить.

– Попытался? – Шарп прекрасно понимал, что она скрывает. – Попытался или сделал?

– Попытался, – тихонько пробормотала Сара и, собравшись с силами, подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Сказал, что продаст меня в Марокко. Что получит за меня кучу денег.

– Этот ублюдок заслужил, чтобы его наказали. Извините, мисс. Сорвалось. Вот что мы сделаем. Найдем его, заберем деньги и отдадим вам. Просто, а? – Он усмехнулся.

– Я же сказал, что все будет хорошо. – Харпер пожал плечами, как будто вопрос уже был решен.

Виченте в разговоре не участвовал, потому что к нему подсел какой-то здоровяк. Обменявшись с ним несколькими репликами, капитан повернулся к Шарпу:

– Этого человека зовут Франсишку. Он говорит, что здесь неподалеку есть тайный склад с продовольствием. Его хозяин собирается продать провизию французам.

Шарп взглянул на незнакомца – отъявленный бандит, крыса.

– И чего он хочет?

– Чего хочет? – не понял Виченте.

– Да, Хорхе, что ему нужно? Почему он нам об этом рассказывает?

Португальцы обменялись короткими фразами.

– Говорит, что не хочет, чтобы припасы достались французам.

– Патриот, да? – усмехнулся Шарп. – Откуда ему известно о складе?

– Помогал перевозить туда продукты. У него есть… как это, подвода.

– Так он извозчик. Извозчик и патриот. Редкое сочетание.

Виченте спросил о чем-то соседа и, выслушав ответ, перевел:

– Хозяин склада не рассчитался с ним.

Вот это другое дело, подумал Шарп. Бывают, конечно, и патриоты, но месть все же мотив более убедительный.

– Почему он выбрал нас?

– Почему выбрал нас? – недоуменно переспросил Виченте.

– На набережной тысяча солдат, – пояснил Шарп, – но он почему-то обратился именно к нам.

– Он узнал меня, – ответил Виченте. – Местный. Вырос здесь. Как и я.

Не сводя глаз с Франсишку, Шарп допил вино. Извозчик нервничал, прятал глаза и вообще не внушал доверия, но ничего особенно странного в этом не было… если дело обстояло так, как он и говорил.

– Кто хозяин склада?

Виченте снова выступил в роли переводчика:

– Его зовут Мануэль Лопеш. Мне это имя незнакомо.

– Жаль, что не этот дьявол Феррагус. Извините, мисс. Спросите его, далеко ли склад.

– В двух минутах отсюда.

– Если там и впрямь много продовольствия, – сказал Шарп, – придется вызвать туда полк. Но сначала стоит все-таки проверить. – Он повернулся к Харперу. – Твоя игрушка заряжена?

– Так точно, сэр.

– Будь наготове, Патрик. Если мистеру Лопешу не понравятся наши физиономии, придется его успокоить.

Он дал Виченте несколько монет, чтобы тот расплатился за вино и еду. Оставшийся за столом Франсишку с опаской рассматривал семистволку, которая производила сильное впечатление на всех, кто видел ее впервые.

– Пуль у меня маловато, – пожаловался сержант.

– Сколько?

Харпер осторожно, чтобы не выстрелить ненароком, опустил курок:

– Осталось двадцать три.

– Попробую стянуть у Лоуфорда. У него есть пистолет, к которому подходят полудюймовые пули, но он ни черта из него не стреляет. Извините, мисс. Говорит, слишком мощная штука. Зачем тогда таскать с собой? Может, он им жену пугает? – Шарп посмотрел на Виченте. – Вы готовы? Ладно, идем. Проверим этот чертов склад. Если там что-то есть – будет хорошая отмазка за опоздание.

Франсишку нервничал. Прежде чем прийти в таверну, он долго бродил по городу, спрашивая у прохожих, не видел ли кто двух англичан в зеленых мундирах и сыночка профессора Виченте. В конце концов ему указали на «Три вороны». Что ж, Феррагус будет доволен.

– Сюда, сеньор. – Он указал на громадное строение в конце переулка, массивные двойные двери которого украшал тяжелый замок.

– Может, все-таки лучше доложить полковнику? – сказал Виченте.

– А если там ничего нет? Если этот ублюдок… извините, мисс, врет, то как вы будете выглядеть в его глазах? Нет, сначала мы проверим, а уж потом вы пойдете к полковнику, а мы отведем мисс Фрай в полк.

– Что делать с замком? – спросил португальский капитан. – Расстреляем?

– Есть способ понадежнее.

Шарп сбросил ранец и, порывшись в нем, извлек отмычку, с которой не расставался с самого детства.

На лице Виченте отразился смешанный с удивлением ужас.

– И вы умеете этим пользоваться?

– Когда-то я был вором. Зарабатывал этим на жизнь. – Заметив, как напряглась Сара, он пожал плечами. – Я не всегда был офицером и джентльменом, мисс.

– Но сейчас вы офицер и джентльмен? – обеспокоенно спросила она.

– Офицер, мисс, – успокоил девушку Харпер. – Это я вам точно говорю.

Он снял с плеча семистволку, взвел курок и посмотрел сначала налево, потом направо. Никто не обращал на них ни малейшего внимания. Лавочник укладывал на повозку узлы, женщина кричала на двоих детей, какие-то люди гнали к реке коз и коров, а заодно тащили груженные ящиками и коробками подводы.

Замок щелкнул. Шарп снял его, снял с плеча винтовку и взвел курок.

– Держи нашего приятеля, – предупредил он Харпера. – Если там пусто, я его самого пристрелю, ко всем чертям. Извините, мисс.

Франсишку попытался отстать, но сержант крепко схватил его за локоть. Шарп не без труда открыл одну половину ворот и сделал несколько шагов вперед, всматриваясь в темноту, готовый выстрелить при малейшей опасности. Никого. Тишина. Глаза постепенно привыкли к полумраку, и он увидел горы ящиков, мешков и бочонков, поднимающиеся вверх до самых стропил под высокой крышей.

– Господи Исусе! – пробормотал капитан, пораженный увиденным. – Извините, мисс.

– Богохульство, – изрекла Сара, оглядывая бесконечные штабеля коробок, – много хуже простого сквернословия.

– Постараюсь запомнить, мисс, – смиренно ответил Шарп. – Обязательно постараюсь. Мать честная! Вы только посмотрите на это!

– Провиант? – спросил Виченте.

– Судя по запаху, да. – Шарп забросил винтовку на плечо, вытащил палаш и ткнул в ближайший мешок. Из дыры вытек ручеек зерна. – Чтоб его… извините, мисс. – Он вложил палаш в ножны и огляделся. – Да здесь тонны провианта!

– Это важно? – поинтересовалась Сара.

– Еще как важно. Без провианта армия воевать не может. Смысл нашей кампании, мисс, в том, чтобы заманить лягушатников на юг, остановить перед Лиссабоном, и пусть себе подыхают с голоду. А этих запасов им на несколько недель хватит!

Харпер, засмотревшись на горы провизии, позабыл про Франсишку, и тот, отступив на шаг, бросился наутек. Сержант последовал за Виченте и Сарой по центральному проходу. Во всем чувствовался порядок. Мешки, бочки, ящики были сложены и составлены аккуратными квадратами примерно двадцать на двадцать футов и разделены проходами. Шарп насчитал двенадцать пирамид. Некоторые бочонки были помечены широкой стрелой, означавшей, что они являются собственностью британского правительства и, следовательно, украдены. Сделав несколько шагов, Харпер вспомнил о Франсишку и, оглянувшись, увидел идущих к складу через улицу людей. Их было около полудюжины, и все держали в руках пистолеты.

– Мистер Шарп! Беда!

Шарп повернулся, увидел темные силуэты у входа и мгновенно понял, что Франсишку заманил их в ловушку.

– Сюда, Пэт! – крикнул он и толкнул Сару в проход между мешками.

Двери склада закрылись, сгустив полумрак до полной темноты. Шарп сорвал с плеча винтовку, и в тот же миг засвистели первые пули. Одна ударила в мешок у него над головой, другая срикошетила от железного обода бочки и отлетела к стене, третья попала в Виченте, который пошатнулся и выронил штуцер. Шарп ногой отбросил винтовку в сторону Сары, затащил португальского капитана за пирамиду ящиков и, вернувшись на центральный проход, вскинул винтовку. Ничего не увидев, он поспешил укрыться. Кое-какой свет просачивался через грязные оконца в крыше, однако его было недостаточно. В дальнем конце прохода что-то шевельнулось, и Шарп моментально повернулся, но это был Харпер, благоразумно убравшийся под прикрытие мешков.

– Их шестеро, сэр. Может, больше.

– Здесь оставаться нельзя. Мистер Виченте ранен.

– Черт…

– Извините, мисс.

Шарп взглянул на португальского капитана, который хоть и не потерял сознания, но выглядел неважно. Тем не менее он держался на ногах, прислонясь к пирамиде ящиков.

– Задело.

– Где?

– Левое плечо.

– Жить будете. – Шарп подал сержанту винтовку Виченте. – Дай мне семистволку, Пэт, и отведи мистера Виченте и мисс Фрай к дальней стене. Посмотри, нет ли там выхода. Подожди-ка… – Капитан прислушался, но не услышал ничего, кроме шороха и писка – то ли крысы, то ли коты. – Иди вдоль боковой стены, – прошептал он и, сделав шаг, выглянул из-за укрытия. Тень в тени. Шарп ступил на проход, и в тени блеснул огонь. Пуля с противным визгом царапнула стену позади него. Он поднял штуцер, и силуэт пропал. – Давай, Пэт.

Харпер потащил Виченте и Сару вглубь склада. Только бы там нашлась дверь. Шарп повесил винтовку на левое плечо, семистволку на правое и полез на ближайшую горку мешков. Стена была почти отвесная, ухватиться не за что, подошвы сапог скользили, и однажды он едва не свалился, но злость подгоняла и придавала сил, и в конце концов он забрался на самый верх и сбросил с плеча семистволку. Осторожно, надеясь, что щелчка никто не услышит, взвел курок. Невесть откуда взявшийся котяра зашипел сердито, выгнул спину и поднял хвост, потом решил, наверное, что бугристое плато на вершине кучи мешков не стоит пролитой крови, и убрался восвояси.

Шарп подполз к краю, прислушался к приглушенным голосам и определил примерное положение противника. Судя по всему, речь шла о том, как побыстрее расправиться с непрошеными гостями. Он понимал, что стрелять они будут только в крайнем случае, чтобы не привлекать ненужного внимания, но и от своей цели не отступятся.

Первое предположение оправдалось уже в следующую секунду. Тишину нарушил зычный голос Феррагуса:

– Капитан Шарп!

Ответа не было. В дальнем углу склада зашуршали крысы, когти царапнули по камню. С улицы долетел стук колес по мостовой.

– Капитан Шарп!

Тишина.

– Выходите! – крикнул Феррагус. – Извинитесь передо мной и можете идти. Ничего больше мне не надо. Извинения достаточно!

Черта с два, подумал Шарп. Самое главное для Феррагуса – сберечь продовольствие до прихода французов, а потому сохранять жизнь свидетелям ему совсем ни к чему. Едва они выйдут на открытое пространство, как их тут же расстреляют. Значит, нужно нанести удар первым, пока враг не определил, что делать.

Шарп медленно поднял голову. Они так и стояли кучкой, человек пять или шесть. Вверх никто не смотрел. Никто не удосужился проверить господствующие высоты. А ведь следовало бы помнить, что против них солдаты, первое правило которых – занять позицию повыше.

Шарп подтащил семистволку. Пули загонялись на пыж и порох, но могли выкатиться, как только он направит оружие вниз. Времени на то, чтобы загнать дополнительные пыжи, у него не было, а значит, стрелять придется сразу, быстро, не целясь. Он поднялся на колено, выпрямился и… застыл от звука еще одного голоса.

– Капитан Шарп!

Говоривший стоял где-то у двери.

– Капитан Шарп! Это майор Феррейра.

И этот подонок здесь. Шарп прижал к себе семистволку, готовый шагнуть вперед и выстрелить, но Феррейра заговорил снова:

– Даю слово офицера! Вам нечего опасаться! Мой брат хочет только извинения!

Феррейра подождал немного и продолжил уже по-португальски. Скорее всего, он, зная о присутствии Хорхе Виченте, рассчитывал убедить соотечественника выйти из укрытия. И Шарп, понимая, что его приятель, склонный, как и все законники, к поиску соглашения, может поверить врагу, поспешил дать собственный ответ. Одним быстрым движением он вскинул семистволку, шагнул к краю и спустил курок.

Три пули из семи сдвинулись и покатились вниз, и это уменьшило убойную силу, но и того, что осталось, хватило, чтобы эхо выстрела встряхнуло каменные стены подобно удару грома, а отдача едва не вырвала оружие из рук Шарпа. Выброшенные клубы дыма заполнили проход одновременно с криками боли и шарканьем ног. Охваченные ужасом, люди устремились к выходу. Грохнул пистолетный выстрел, звякнуло вверху разлетевшееся стекло, а Шарп уже бежал к задней стене склада. Перемахнув проход, он приземлился на опасно покачнувшейся горке бочонков, но сила инерции увлекла его дальше. Еще прыжок… злобное мяуканье разбежавшихся хвостатых…

– Нашел что-нибудь, Пэт?

– Ни черта. Только люк.

– Лови! – Шарп бросил сержанту семистволку, спустился до середины пирамиды, спрыгнул и, оглядевшись, не обнаружил никаких следов Феррагуса и его людей. – Где они?

– Попали в кого-нибудь? – с надеждой спросил Харпер.

– Вроде бы в двоих. Где люк?

– Здесь.

– Фу, ну и вонь!

– Там что-то есть, сэр. Уж больно много мух.

Шарп опустился на корточки. Подумать было над чем. Чтобы добраться до двери, им нужно выйти на проход, а Феррагус наверняка распорядился перекрыть все коридоры между штабелями. Можно, конечно, попробовать прорваться, но какой будет цена? С ним раненый и женщина. Подставлять ее под огонь он не вправе. Шарп приоткрыл крышку люка, и в лицо ударил омерзительный запах разлагающейся плоти. Крыса сдохла? Или что похуже? Капитан наклонился, стараясь рассмотреть что-нибудь в дышащей гнилью тьме, но разобрал лишь уходящие вниз ступеньки. Раз есть ступеньки, значит там подвал. Спрятавшись в подвале, нетрудно держать под обстрелом лестницу, а под пули Феррагус и его подручные вряд ли полезут. К тому же в подвале может быть и еще один выход.

С противоположной стороны склада долетел звук шагов. Кто-то полез наверх. Противник быстро учился, и теперь люди Феррагуса занимали высоты. Шарп понимал, что еще немного, и их положение станет безнадежным. Выход оставался только один.

– Вниз! – скомандовал он. – Всем вниз. Быстрее.

Сам он соскользнул последним, неуклюже, стараясь не шуметь, и опустил за собой крышку. Может, Феррагус и не догадается, куда они подевались. У подножия каменных ступенек было темно, а вонь стояла такая, что Сару едва не вырвало. Над головой жужжали мухи.

– Заряди семистволку, Пэт, – сказал Шарп, – и дай мне штуцера. – Он опустился на ступеньки, взяв в руки одну винтовку и положив еще две рядом. Любой, кто поднял бы крышку люка, был бы ясно виден на фоне светлого прямоугольника и получил бы заслуженную пулю. – Если выстрелю, – шепнул он, – ты сначала перезаряжай винтовку, а потом семистволку.

– Ясно, сэр.

Перезарядить винтовку сержант мог с завязанными глазами и в полнейшем мраке.

– Хорхе? – (Ответ прозвучал приглушенным шипящим шепотом.) – Ощупайте стены, может, найдете выход.

– Там майор Феррейра, – с ноткой упрека сказал португалец.

– Майор ничем не лучше своего братца. Это он договаривался с чертовыми лягушатниками о продаже той муки, да только тогда я ему помешал. И это он устроил для меня ловушку возле монастыря. – Доказательств у него, конечно, не было, но они Шарпу и не требовались. Именно Феррейра убедил Хогана пригласить Шарпа на ужин в монастырь, а потом, должно быть, и известил брата, что их враг будет возвращаться один по темной тропинке. – Ощупайте стены, Хорхе. Проверьте, нет ли двери.

– Тут крысы…

Шарп достал из кармана складной нож, открыл лезвие и шепотом позвал Сару:

– Возьмите. – Она протянула руку, и он подал ей нож рукояткой вперед. – Осторожнее, это нож. Отрежьте полоску снизу платья и попробуйте перевязать Хорхе плечо.

Он думал, что девушка будет протестовать – в конце концов, другого платья у нее не было, – однако Сара ничего не сказала, а из темноты донесся треск рвущегося шелка. Шарп поднялся по ступенькам и прислушался. Сначала ничего, потом над головой у него вдруг грохнул пистолет, и пуля ударила о крышку, но не пробила ее, а застряла в дереве. Феррагус крикнул, что нашел англичанина, тем не менее лезть в подвал не спешил. Снова наступила долгая тишина.

– Хотят, чтобы мы подумали, будто они ушли, – сказал Шарп.

– Выхода нет, – уныло доложил Виченте.

– Выход есть всегда, – не согласился Шарп. – Крысы ведь как-то сюда попадают, верно?

– Но там два покойника и жуткая вонь.

– Покойники нам не опасны. Снимите мундир, Хорхе, Сара перевяжет вам плечо.

Оставалось только ждать. И они ждали. Хорхе шипел от боли, Сара успокаивала его, приговаривая что-то ласковое. Шарп снова подкрался к люку. Феррагус, разумеется, не ушел, но что он будет делать дальше? Откроет крышку и начнет стрелять из пистолетов, не заботясь о потерях? Вряд ли. Скорее всего, постарается внушить, что все ушли, что на складе никого не осталось, и выманить их наверх. На эту уловку Шарп попадаться не собирался. Сидя на ступеньке, он ждал и слушал – в тишине было лишь слышно, как Харпер загоняет пули в семистволку.

– Готово, сэр, – сказал сержант.

– Ладно, будем надеяться, что эти ублюдки все-таки попытаются сюда сунуться, – сказал Шарп.

Сара вздохнула, а в следующее мгновение что-то грохнулось вдруг на крышку, и Шарп отпрянул, ожидая взрыва, но взрыва не последовало. Через некоторое время грохот повторился, потом что-то заскрипело, заскребло…

– Заваливают люк, – догадался Шарп.

– Зачем? – спросила Сара.

– Чтобы мы не вылезли, мисс. Сейчас они, наверное, уйдут, а вернутся с подкреплением, когда армия уйдет из города. – (Вероятно, Феррагус поостерегся идти на штурм и открывать стрельбу, опасаясь привлечь внимание британских или португальских солдат. Зато когда придут французы, ему уже ничто не помешает собрать более внушительную силу.) – Значит, время у нас есть.

– Для чего? – поинтересовался Виченте.

– Чтобы выбраться отсюда, для чего же еще. Ну-ка все, пальцы в уши. – Шарп выждал несколько секунд, после чего выстрелил из винтовки в люк. Пуля застряла в дереве. В ушах зазвенело. – Помоги-ка, Пэт.

– Что вы собираетесь делать? – спросил португальский капитан.

– Попробую стать Богом и дать свет.

Он вытащил из кармана газету, которую дал ему Лоуфорд, разорвал пополам и, убрав одну половину, свернул вторую в трубку, потом насыпал в нее пороху и свернул в жгут.

– Готово, сэр.

Харпер, догадавшись, что затевает капитан, сделал из патронной бумаги трубочку, в которой остался почти весь порох.

– Нащупай замок. – Шарп протянул винтовку.

– Нашел, сэр. – Сержант поднес жгут к замку.

– Рад, что пошел сегодня со мной, а, Пэт?

– Да уж такое счастье привалило.

– Посмотрим, куда мы попали.

Шарп спустил курок. Искры прыгнули на жгут. Харпер облизал обожженные пальцы. Получилось что-то вроде крохотного факела. Шарп знал, что времени у него мало, около минуты, но много и не требовалось. Он увидел два тела в углу – зрелище и впрямь омерзительное – с объеденными до костей лицами, распухшими, кишащими червями животами и роящимися над ними мухами. Сару вырвало, а Шарп тем временем изучил остальное пространство подвала площадью примерно в двадцать квадратных футов, с каменным полом и потолком из камня и кирпича, поддерживаемым арками, сложенными из узких кирпичей.

– Римская кладка, – заметил, рассматривая арку, Хорхе.

Шарп оглядел лестничный колодец. Ступени были вырублены в коренной породе. Газета догорела. Он бросил ее на пол и в последний раз обвел взглядом тесное помещение, ставшее склепом для двоих и тюрьмой для четверых.

– Мы в ловушке, – хмуро вынес приговор Хорхе Виченте. Сара перевязала ему плечо, но на повязке проступало темное пятно сочащейся крови. Бумага, догорая, свернулась, последние язычки пламени погасли, и подвал погрузился во тьму. – Нам не выбраться. Выхода нет.

– Выход есть всегда, – повторил Шарп. – Меня однажды уже запирали в комнате. В Копенгагене. Но я вылез.

– Как?

– Через дымоход.

Шарп вспомнил ту жуткую, тесную, черную щель, по которой полз, как ему тогда показалось, несколько часов, пока не попал в забитую сажей камеру и не выскользнул, подобно ужу, через другую трубу в соседнюю комнату. Вспомнил и содрогнулся.

– Жаль, что римляне не сложили здесь камин, – сказал Харпер.

– Подождем, пока они вернутся, и будем пробиваться наверх, – предложил Виченте.

– Нет, – жестко отрезал Шарп. – Не получится. Когда Феррагус вернется, шансов у нас уже не будет. Поднимет крышку, поставит десяток человек с мушкетами, и те рано или поздно всех нас перестреляют.

– Так что же нам делать? – тихо спросила Сара.

В темноте, не видя полусъеденных тел, она чувствовала себя немного лучше.

– Уничтожим провизию, – сказал Шарп, кивая вверх. – Веллингтон ведь этого хочет, верно? Это наш долг. Не все по университетам прогуливаться, мисс, надо когда-то и работу делать.

Но прежде, хотя он еще не знал как, нужно было вылезти из подвала.

Феррагус, его брат и трое его людей отправились со склада в таверну. Еще двое пойти с ними не смогли. Одному пуля попала в голову, и он, хотя и остался жив, потерял слух, плохо контролировал свои движения, лишился речи и, похоже, чуточку спятил. Феррагус отправил беднягу в Санта-Клару, где вроде бы еще остались монахи, которые могли о нем позаботиться. Второй, получив пулю в предплечье, отправился домой – поправить перебитую кость и перевязать руку. Потеря была существенной, и Феррагус, все еще кипя от злости, мрачно смотрел в кружку с вином.

– Я тебя предупреждал, – сказал Феррейра, – они солдаты.

– Они покойники, – проворчал Феррагус. Только это и утешало. Четверка укрылась в подвале, который превратился для нее в ловушку, и будет сидеть там, пока он, Феррагус, не придет за ними. А может, пусть себе сидят? Интересно, долго ли они продержатся? Сойдут ли с ума в кромешной темноте? Постреляют друг друга? Станут каннибалами? Может быть, когда через несколько недель поднимут крышку и из подвала, щурясь от света, вылезет единственный выживший, он просто столкнет его вниз. Нет, лучше прикончить тех троих, а Саре Фрай преподать другой урок. – Выкурим их вечером.

– Вечером британцы еще будут в городе, – напомнил Феррейра. – Кто-то может услышать выстрелы и захочет проверить склад. Не все ведь такие легковерные.

Он имел в виду португальский патруль, явившийся к складу после прозвучавшей там стрельбы. Феррейра встретил соотечественников у входа и убедил их, что внутри всего лишь забивают коз.

– Выстрелов из подвала никто не услышит, – усмехнулся Феррагус.

– Зачем рисковать? Вспомни, как громыхнула та штука. Почти как пушка.

– Ладно, займемся ими завтра утром, – рыкнул Феррагус.

– И утром британцы тоже еще не уйдут. – Феррейра с трудом сохранял терпение. – А после полудня нам с тобой нужно отправляться на север, чтобы встретиться с французами.

– На встречу с французами поедешь без меня, – сказал Феррагус. – Возьмешь с собой его. – Он взглянул на Мигеля, и тот равнодушно пожал плечами.

– Но им нужен ты! – не выдержал Феррейра.

– Мигель назовется моим именем. Какая разница? Они все равно не знают, как я выгляжу! А я останусь здесь и, как только англичане уйдут, поиграю с мистером Шарпом в свою игру. Когда французы войдут в город?

– Не знаю, может быть, завтра утром? Скажем, часа через два после рассвета?

– Тогда время еще есть. – Феррагусу очень хотелось услышать, как трое мужчин будут молить о пощаде. – Встретимся на складе. Приведешь французов для охраны, а я буду ждать внутри.

Он понимал, что отвлекается от главного, что его первостепенная задача – сохранить провизию и склад, а четверка пленников – дело второе, но так получилось, что приоритеты поменялись. Мерзавцы поломали его планы, ранили двух его людей, унизили его самого. Человек, чья гордость уязвлена, должен в первую очередь ответить обидчикам, принять вызов. Тот, кто уклоняется от драки, недостоин зваться мужчиной.

Впрочем, беспокоиться не о чем. Шарп и его спутники больше не представляли угрозы, и их судьба решена. На крышку навалили больше полутонны бочонков, ящиков и мешков, а другого выхода подвал не имел. Феррагус победил, и осознание этого служило ему утешением.

Он победил.

Большая часть отступающей армии уходила по дороге к востоку от Коимбры и форсировала реку Мондегу вброд, но некоторые ее части получили приказ воспользоваться главной дорогой. На рассвете поток войск, орудий, повозок и фургонов двинулся к мосту Санта-Клара, соединявшему Коимбру с пригородом на южном берегу, где расположился новый женский монастырь. К солдатам присоединилось огромное число горожан с тележками, козами, собаками, коровами и овцами. За монастырем дорога поворачивала на юг, к Лиссабону. Шли медленно. Какой-то мальчишка едва не попал под колесо орудия – в последний момент трагедии удалось избежать, но пушка врезалась в стену, правое колесо треснуло, и на починку его ушло около часа. На самом мосту сломалась ручная тележка с одеждой и книгами, и португальские солдаты, не обращая внимания на протестующие крики несчастной женщины, сбросили тележку со всем содержимым в реку, несшую разбитые бочки, разрезанные мешки и ящики с сухарями. То, что не приняла река, уничтожали на набережной, где солдаты разложили огромные костры, куда швыряли солонину. Перед уходом португальские солдаты получили приказ разбить все пекарни, а одна из рот Южного Эссекского полка, вооружившись топорами и кувалдами, крушила стоявшие у причала суда.

Полковник Лоуфорд вернулся на набережную после полудня. Он хорошо выспался, съел на удивление приличный завтрак, состоявший из цыпленка, салата и белого вина, а потом облачился в тщательно вычищенную и отутюженную форму. Приехав на набережную на Молнии, он обнаружил своих людей – потных, грязных, разгоряченных, усталых – за работой.

– Ничего не можем поделать с солониной, – пожаловался майор Форрест. – Не горит.

– Не Шарп ли говорил что-то насчет терпентина?

– Я его еще не видел.

– А я думал застать его здесь. – Лоуфорд окинул взглядом набережную – липкую от пролитого рома, пыльную, затянутую стелющимся дымом. – Капитан спас вчера девушку. Весьма симпатичную особу. Между прочим, англичанку. Боюсь, я был с ней немного резковат.

– Его здесь нет, – повторил Форрест.

– Ничего страшного. Появится. Всегда появляется.

Капитан Слингсби, промаршировав через набережную, замер как вкопанный перед полковником и ловко отдал честь:

– Солдат пропал, сэр.

Лоуфорд небрежно коснулся края треуголки рукоятью плетки:

– Как дела, Корнелиус? Надеюсь, все в порядке?

– Лодки разбиты, сэр. Все до единой.

– Отлично.

– Сержант Харпер отсутствует, сэр. Без разрешения.

– Я ему разрешил, Корнелиус.

Слингсби тут же насупился:

– Мне никто не доложил, сэр.

– Упущение, капитан. Недосмотр. Уверен, сержант Харпер обязательно вернется. Он с мистером Шарпом.

– Есть еще кое-что, – угрюмо проворчал Слингсби.

– Да? – осторожно спросил полковник.

– Мистер Шарп, сэр, допустил оскорбительные выражения в мой адрес.

– Вам с Шарпом необходимо наладить отношения, – торопливо сказал Лоуфорд.

– И он не имел никакого права забирать сержанта Харпера. Отрывать от исполнения прямых обязанностей. Это его только поощряет.

– Поощряет? – Лоуфорд немного смутился.

– Поощряет его грубость, сэр. Ведет себя как ирландец.

Лоуфорд пристально посмотрел на капитана. Уж не попахивает ли от него ромом?

– Что ж тут удивляться, он и есть ирландец. – Полковник наклонился и потрепал лошадь по ушам. – Как и моя Молния. Не все ирландское, Корнелиус, так уж плохо.

– Сержант Харпер, сэр, не выказывает должного уважения к офицерским чинам.

– Сержант Харпер, – вставил Форрест, – помог захватить «орла» под Талаверой. Это было до вас, капитан.

– Не сомневаюсь, драться он умеет. Это у них в крови. Они же, сэр, как звери. Темные и жестокие. Насмотрелся на таких в пятьдесят пятом. Но мне, сэр, – Слингсби посмотрел на полковника, – нужно думать о дисциплине. Никаких послаблений для низших чинов. Дерзость должно пресекать.