Текст книги "Горчичное зерно. Комментарии к пятому Евангелию от св. Фомы"

Такая любовь и становится проклятием. И если не умеешь любить, не сможешь и правильно молиться, потому что молитва – это любовь ко всему на свете. Если ты еще не научился любить другого человека, то как полюбишь Бога?

Любовь – это шаг к настоящей молитве. Учитесь любить. Секрет молитвы открывается, когда начинаешь по-настоящему кого-то любить. Тем же ключом отпирается и дверь Божественного – конечно, чувство должно быть в тысячи, миллионы раз сильнее. Масштабы несоизмеримые, но ключ тот же. Любовь – это тоже цель, в ней нет корысти. Любить умеет только бескорыстный – тот, кто просто отдает, ничего не требуя взамен. Отдавать – это прекрасно, делиться собой – чудесно, настолько чудесно, что не нужно никаких сделок. И, когда нет условий и корысти, когда любовь течет сама по себе, ты уже не чувствуешь себя заледенелым, ты таешь. Такому таянию нужно учиться, ведь без него не сможешь молиться по-настоящему.

Иисус говорит ученикам: «…если вы молитесь…» – посмотрите, как подчеркивается это «вы», – «…вы будете осуждены». Он-то прекрасно знает своих учеников! «…И, если вы подаете милостыню, вы причините зло вашему духу».

Следили когда-нибудь за тем, что происходит у вас в душе, когда вы подаете милостыню? Вы это из доброты делаете или просто чтобы потешить самолюбие? Если на улице никого, а к вам подходит попрошайка, вы шипите: «Пошел вон!» – вокруг ведь никого, никто не увидит, как вы обращаетесь с нищими. Ваше самолюбие ничем не задето. Но попрошайки разбираются в психологии: они никогда не пристанут, если вокруг никого, они просто пройдут мимо – момент слишком неудачный. А вот когда ты идешь с друзьями, дело другое.

Попрошайки пристают на людных рынках, где от глаз ничто не скроется. И, если откажешь нищему, все вокруг подумают: «Вот скупердяй! Какая бездушность!» И ты подаешь милостыню, чтобы о тебе думали лучше. Ты ее не нищему подаешь, а себе; ты делаешь это не из доброты. Запомните, кстати: стоит одному попрошайке дать денег, как он тут же всем дружкам расскажет, что тебя легко объегорить. И они вместе посмеются – им-то хорошо известно, почему ты подаешь милостыню. Дело тут вовсе не в сострадании.

Добрый подает милостыню по совершенно иным причинам: он сочувствует чужому несчастью, он так сопереживает, что влезает в шкуру нищего. Он не просто ощущает его горе, но и чувствует ответственность за беды попрошайки. Все отчасти виноваты, что он нищий, ведь целое отвечает за свои части. «Я помогаю обществу, которое делает людей попрошайками, – вот как нужно рассуждать. – Я помогаю этому обществу, этому государству и правительству, а они опираются на эксплуатацию. Я – часть системы, а нищий – ее жертва». Не только сочувствие, но и ответственность! Ты чувствуешь, что нужно что-то сделать. И когда даешь нищему монетку, дело не в его благодарности. Если поступок искренний, если подаешь милостыню от души, сам испытываешь благодарность к нищему, потому что знаешь причины…

Общество живет себе, и вы немало вложили в то общество, которое порождает нищих. Вы прекрасно знаете, что являетесь частью системы, где узаконена бедность, ведь без нее не было бы богатых. И вы хорошо сознаете, что тоже не против разбогатеть, – так что вся вина лежит на вас, это ваш грех. Но обычно милостыню дают совсем по другим причинам. И если вы считаете, что дать попрошайке две пайсы – великий подвиг, то, как и говорит Иисус, «вы причините зло вашему духу»… Вы сами не ведаете, что творите.

Давать нужно, когда любишь, когда чувствуешь доброту. Вы не нищему подаете, это не милостыня – вы просто делитесь с другом. И, когда видишь в нищем друга, подаяние превращается в нечто совершенно иное: ты не чувствуешь никакого превосходства, ты не считаешь, что сделал важное дело, ты не тешишь свое самолюбие. Возникают совсем другие чувства: «Что я могу? Дать этому бедняге пару монет – не такая уж большая помощь».

Один учитель дзэн жил в домике на холме, далеко от города. Как-то в лунную ночь в дом забрался вор. Учитель не на шутку встревожился – в доме не было ничего, кроме одеяла, и одеяло это было его единственной одеждой. Что делать? Он так разволновался, что бросил одеяло прямо перед дверью, а сам спрятался в углу.

Вор озирался по сторонам, но одеяла в темноте не заметил. В доме было совершенно пусто, и расстроенный вор собирался было уходить, но учитель крикнул: «Постой! Ты одеяла не заметил! Прости меня, тебе пришлось большой путь пройти в эту ночную стужу, а все зря. Ты меня в следующий раз просто предупреди заранее, я что-нибудь приготовлю. Я человек бедный, но постараюсь найти что-то ценное, чтобы тебе было что забрать. Не сердись на меня, я и так огорчен. А пока возьми это одеяло – даже не думай отказываться!» Вор не поверил своим ушам! Он даже испугался: хозяин вел себя слишком странно. Вор схватил с пола одеяло и был таков.

Той ночью учитель сочинял стихи. Было холодно, а он сидел у окна при свете полной луны и сочинял стихи с такими строками: «Как прекрасна сегодня луна! Жаль, что я не отдал ее вору!» Из глаз его катились слезы, он рыдал и горевал: «Как же я не додумался! Бедняга так долго шел к моему дому!»

А потом вора поймали. Его обвиняли во многих кражах, а при обыске нашли и это одеяло. Одеяло было, между прочим, известное. В городе все знали, что его хозяин – учитель дзэн. Поэтому учителя тоже вызвали на суд. Мировой судья сказал: «Вам достаточно заявить, что одеяло ваше. Больше ничего. Воришка ведь украл его из вашего дома, так что просто скажите, что одеяло ваше».

А учитель ответил: «Он не крал одеяло, он вообще не вор! Я его хорошо знаю. Да, он бывал у меня, но ничего не унес без спросу. Я сам подарил ему это одеяло, и мне до сих пор стыдно, что больше подарить было нечего. Одеяло ветхое и рваное, но этот добрый человек принял его без упреков. Больше того, в душе он искренне меня благодарил!»

Иисус говорит: «…если вы подаете милостыню, вы причините зло вашему духу…» Он говорит так, ибо вы подаете милостыню исходя из совершенно неправильных побуждений. Даже добро можно делать из злых побуждений, хотя тогда доброе дело полностью теряет свой смысл…

И если вы приходите в какую-то землю и идете в селения,

если вас примут, ешьте то, что вам выставят.

Тех, которые среди них больны, лечите.

Иисус дал ученикам сразу два совета. Прежде всего, что бы тебе ни давали, принимай и не требуй другого.

Джайнские монахи не могут жить в другой стране, кроме Индии. Буддизм разошелся повсюду, чуть ли не весь мир обратился в буддизм, а джайны прикованы к этой стране, и потому их не больше трех миллионов. Махавира и Будда – личности одного масштаба, так почему бы джайнам не разнести свою веру по миру? Во всем виноваты джайнские монахи. Они не могут никуда пойти, слишком много требований: особая пища, ее готовят и едят по строгим правилам. Это можно делать только в Индии. Впрочем, даже в Индии монах может бывать лишь в тех городах, где живут джайны, ведь ни от кого другого он пищи не примет. Из-за одной лишь переборчивости в еде Махавира стал совершенно бесполезным для остального мира, а мир потерял великого человека.

Иисус говорит ученикам: «Если вы приходите в какую-то землю и идете в селения, если вас примут, ешьте то, что вам выставят». Он не ставит никаких условий, не требует, чтобы ученики ели одно, а к другому не прикасались.

Какой смысл ограничивать свободу перемещений по миру? Любые ограничения становятся тяжким бременем. Вот почему ноша Иисуса была для его учеников легка: они ели все, что им давали, носили то, что было из одежды, жили всюду, где только позволяла погода, говорили со всеми народами и нигде не были чужаками. Именно поэтому христианство распространялось, словно пламя: свободу учеников Иисуса ничто не стесняло.

Иисус только одного от них просил: «Тех, которые среди них больны, лечите». Он не сказал: «Проповедуйте им истину». Нет! Это бессмысленно! Он не сказал: «Заставьте их поверить в мое провозвестие». Это бесполезно! Просто лечите… Если человек болен, то как ему понять истину? Как он ее поймет? Если душа больна, как он услышит весть? Исцеляйте! Делайте людей здоровыми, вот и все. И когда человек здоров телом и душой, он сможет постичь истину, сможет услышать провозвестие Иисуса.

Помогайте, лечите – пусть люди станут здоровыми! С психологической точки зрения больны все без исключения. Телесно больны далеко не все, но душевно болеют все как один. Разум людей требует лечения. Иисус говорит: «Станьте врачами! Идите и исцеляйте их умы».

Поймите, что все дело в голове: когда ум разделен, он болен, когда целостен – здоров. Если в голове куча противоречий, разум болен – это толпа, обезумевшая толпа. Разум здоров, когда в голове одно, – центр затвердевает благодаря единству. И разум болеет до тех пор, пока не сойдется на одном.

Бывает так, что и ваш разум приходит к единству. Такие мгновения случаются сами собой: встаешь ранним утром, все вокруг дышит свежестью, восходит солнце – и картина так прекрасна, что ты поневоле сосредоточен. Ты забываешь, что нужно идти на работу или за покупками, ты забываешь, что ты индуист, мусульманин или христианин, ты забываешь, что ты отец, мать или сын, – ты забываешь весь этот мир. Солнце чудесно, утро прекрасно – и ты входишь в него, становишься единым. И в этот миг, когда ты един, разум ненадолго исцеляется, он здоров, и ты чувствуешь, как тебя пронизывает блаженство. Такое бывает случайно, но этого можно добиться сознательно.

Когда ум един, проявляется его высшее свойство, а низшие мгновенно занимают свои места. Все происходит как в школе: когда на уроке директор, учителя трудятся, а ученики прилежно учатся – все на своих местах. Но стоит директору уйти, как главными становятся учителя, и порядка уже не так много, учителя дают больше свободы. Проявляется низшая энергия: школьники покуривают в туалетах, прогуливают и перешептываются на уроках. Но какая-то дисциплина все же есть, ведь учителя на месте. Если же и они уйдут, воцарится полный беспорядок: ученики станут толпой, обезумевшей ордой. Как только учитель вернется, все тут же изменится – вошла высшая сила и хаос исчезает.

Беспорядок указывает лишь на отсутствие высшей силы. Если же нет хаоса и царит гармония, значит, есть высшая сила. Ваш разум хаотичен – ему нужно нечто высшее, он требует управления свыше. Вы ведете себя как школьники в классе, когда учитель вышел за дверь. Но любая сосредоточенность означает проявление чего-то высшего.

Иисус сказал: «Лечите». «Исцелять» и «целостность» – слова однокоренные. Исцелите кого-то – и он станет целостным. И сам этот подход очень целостен. Разум болен, потому что в нем нет единого ядра. У вас оно есть? Вы готовы сказать, что это ядро и есть вы? Нет, вы меняетесь каждый миг: утром вы раздражены и чувствуете, что вы – сама злость; после обеда вас переполняет любовь, и вы считаете себя ее олицетворением. А вечером вы уже огорчены и сидите как живое воплощение печали. Где же оно, ваше ядро? Нет, вы больше похожи на изменчивую толпу.

У вас нет ядра, пока еще нет… А человек без неизменного ядра болен. Здоровый человек – это человек с устойчивым центром. Иисус просто сказал ученикам: «Дайте людям неизменную опору!» Какой бы хаос ни царил вокруг, ядро остается прежним, вы остаетесь одинаковыми круглые сутки. В вас появляется что-то неизменное. Эта неизменность и есть ваше настоящее «я».

Скажем иначе: есть три уровня существования. Первый – объективный мир, уровень предметов. Он вокруг нас, за ним следят органы чувств – глаза его видят, уши слышат, руки касаются. Объективный мир – это первый слой бытия. И если замыкаешься в нем, то довольствуешься самым поверхностным. Второй слой – внутри нас, это уровень ума: мысли, чувства, любовь и ненависть, переживания – это все второй слой. Первый слой самый обычный: если в руке у меня камень, то и вы его увидите – это наша общая объективная реальность.

Но, глядя на меня, вы видите не меня самого, а мою внешность. Глядя на вас, я вижу не вас, а только тело. Никто не видит, что происходит у вас в голове, – никто, кроме вас самих. Со стороны можно видеть только поступки: что и как ты делаешь, как реагируешь на происходящее. Можно увидеть, как лицо человека искажается злостью, как оно багровеет от ярости, а в глазах вспыхивает жестокость, но настоящей злости, которая в голове, никто другой не увидит. Можно замечать соблазнительные жесты и позы, но саму любовь глазами не разглядеть. Кто знает, может, ее и нет на самом деле, есть только жесты? Поступками легко обмануть – чем, собственно, вы постоянно и занимаетесь.

Со стороны видно только тело, но не разум. Объективный мир привычен, это мир науки. Наука утверждает, что это единственная действительность. В самом деле, что мы знаем о чужих мыслях? Мы вообще не уверены, что они есть. Да, говорят, что есть, но они не объективны, у каждого они свои. Их не увидишь, опытов с ними не проведешь… Человек говорит одно, а на самом деле, может быть, просто нас обманывает – или мы сами себя обманываем, кто знает? Ваши мысли – не предмет, и все же вы прекрасно знаете, что они есть. Существуют не только вещи, но и мысли. Однако мысли – штука личная, частная, а не общая для всех.

Первый, внешний слой – поверхностная реальность, которой занимается наука. Вторым слоем, уровнем мыслей и чувств, занимаются философия и поэзия. Но разве это все? Только материя и сознание? Если это все, то найти ядро никогда не удастся, ведь разум постоянно меняется. У него не может быть центра: вчера ты думал об одном, сегодня о другом, а завтра появятся новые мысли. Разум похож на текущую реку – а где у реки центр?

В разуме ничего устойчивого не найти – мысли и чувства постоянно меняются, это сплошной поток. Значит, мы неизлечимо больны, больны без боли, но нам никогда не исцелиться, не стать целостными? Это было бы правдой, если бы не третий, глубочайший уровень бытия. Первый слой – объективный мир науки, второй – мир мыслей и чувств, философии и поэзии. Но есть и третий слой – мир религии, мир наблюдателя – того, кто созерцает и мысли, и чувства, и материальные предметы.

Наблюдатель один, их не двое. Когда глядишь на дом, а потом закрываешь глаза и видишь этот дом в голове, наблюдатель остается одним и тем же. Неважно, что видишь – любовь или ненависть, – их видит один и тот же свидетель. Радостен ты или печален, поэтична твоя жизнь или кошмарна, нет никакой разницы – наблюдатель всегда один-единственный, он не меняется. Наблюдатель – вот то самое ядро, и пребывает оно в мире религии.

Когда Иисус говорит: «Идите и лечите», он вот что имеет в виду: «Идите и дайте им ядро, сделайте их наблюдателями. Пусть они отстранятся от этого мира и от своих мыслей, пусть утвердятся в своей истинной сущности». И после того, как утвердишься там, после того, как все станет другим и появятся новые черты, – только тогда можешь молиться.

И это будет правильная, настоящая молитва. Это будет благодарность. Тогда и можно молиться – уже не как нищий, а как царь, у которого всего вдоволь. Когда у тебя всего много, можно давать другим – но давать не из самолюбия, а от всего сердца, потому что делиться с другими прекрасно, это радость и счастье. Тогда можно и соблюдать пост – но это будет не голодание от обжорства, а нечто совсем иное…

Пост, к которому призывает Махавира, совершенно другой. При таком голодании настолько забываешь о теле, что голода вовсе не замечаешь. От тела отстраняешься настолько, что уже не слышишь его нужд. В санскрите пост называют очень красиво: упавас. В этом слове нет намеков ни на еду, ни на ее отсутствие – ничего подобного; его буквальный смысл: «жить ближе к самому себе». Упавас означает «стать ближе к себе», «приблизиться к себе». Во время правильного поста наступает миг такой сосредоточенности, что о теле напрочь забываешь, будто его и нет. Ты уже не помнишь, что чувствуешь голод, что соблюдаешь пост, – ты не делаешь что-то особое, ты просто есть.

В таком состоянии можно провести много дней. Это случалось с Рамакришной: он погружался в блаженство и целую неделю лежал как мертвый – тело не шевелилось, он словно застывал в одной позе. Если бы его поставили вертикально, он бы так и стоял. Ученикам приходилось присматривать за ним и силой поить, давать несколько глотков молока – а он ничего не замечал, будто его там не было. Вот что такое настоящий пост: ты отстраняешься от тела.

У тебя по-прежнему есть тело, но ты живешь уже не в нем. И это не что-то такое, что делают. Любые действия совершают только телом, для этого приходится им пользоваться. Такой пост не соблюдают и не проводят, ведь он означает бестелесность. Этот пост случается, он просто есть; такое было у Махавиры, Иисуса и Мухаммеда; такое может быть и у вас…

Иисус говорит:

…ешьте то, что вам выставят.

Тех, которые среди них больны, лечите.

Ибо то, что войдет в ваши уста,

не осквернит вас,

но то, что выходит из ваших уст,

это вас осквернит.

Очень глубокие слова… Не стоит волноваться о чистоте пищи. Кто знает, а вдруг ее касался шудра, вдруг мимо проходила женщина с месячными и на еду упала ее тень? Не об этом думать надо, вопрос в том, что выйдет из твоих уст, – ведь именно выходящее из уст показывает твои черты. Важно то, во что превращается поглощенное.

Лотос рождается из грязи; озерный ил превращается в лотос. Но лотос не говорит: «Не буду я есть эту жижу, она такая грязная!» Нет, дело не в этом. Если ты – лотос, для тебя вообще нет грязи. Если ты способен стать лотосом, если в тебе таится будущая трансформация, идет сокровенная алхимия, можешь сидеть в грязи, но лотос все равно распустится. Если же в тебе нет семени, то живи хоть среди чистого золота – из тебя будет выходить только грязь. Важно не то, что в тебя входит. Важно другое: если ты нашел ядро своей сущности, то все, что не вберешь в себя, тут же трансформируется, приобретет твои черты и выйдет наружу чистым.

Так было с Буддой: его отравили. Его отравили едой, хотя и по чистой случайности. Один бедняк много дней мечтал пригласить к себе в гости Будду. Наконец он решился и пришел ранним утром, часа в четыре, к дереву, под которым спал Будда. Бедняк хотел успеть пригласить его первым, пока не пришли другие люди. Так и вышло. Будда открыл глаза, а бедняк сказал: «Прошу, прими мое приглашение! Я долго мечтал об этом, я долго готовился. Я бедный человек и большой пышности не будет, но, прошу тебя, приходи ко мне в гости и раздели со мной обед».

«Я приду», – ответил Будда.

И в этот момент к дереву подъехала колесница, где сидел местный царь со своими советниками; за колесницей тянулась большая свита. Царь обратился к Будде: «Садись, будешь моим гостем!»

А Будда сказал: «Прости, я не могу. Если хочешь, во дворец отправятся мои ученики, но я уже принял приглашение. Этот человек первым позвал меня, и я согласился. Он пришел сюда чуть свет и позвал меня первым. Я пойду к нему».

Царь попытался было уговорить Будду, объяснить ему, что тот совершает ошибку: «Ты погляди на этого бедняка! Чем он сможет тебя угостить? Он и детей-то своих прокормить не может!»

«Дело не в этом, – сказал Будда. – Он пригласил меня первым, и я пообещал прийти». И Будда пошел в гости к бедняку.

Знаете, что придумал тот бедняк? В Бихаре и других нищих уголках Индии люди собирают в сезон дождей все, что под руку попадется. Они рвут каждую травинку, стоит ей выбиться из-под земли. И есть такой цветок, кукармутта, белый зонтик на стебле. Эти цветы собирают в сезон дождей, высушивают и хранят. Для бедноты это единственные овощи. Беда лишь в том, что иногда эти цветы портятся и становятся ядовитыми…

Тот бедняк угощал Будду кукармуттой. Он высушил ее, по-особому приготовил, и Будде попались ядовитые, очень горькие цветы. Но это была единственная еда, которую мог себе позволить тот бедняк. И если бы Будда сказал: «Слишком горькие, есть невозможно», радушный хозяин был бы ужасно огорчен, ведь в доме не было никакой другой еды. И Будда не сказал ни слова, он просто ел. Бедняк был просто счастлив! А когда Будда вернулся к дереву, яд начал действовать. Лекарь сказал: «Плохи дела. Отрава успела проникнуть в кровь, ничего уже не поделаешь. Будда обречен!»

Первым делом Будда созвал всех учеников и сказал: «Это необычный человек, он исключителен. Мать кормила меня первый раз в жизни, а этот человек – последний. И он стал мне как мать. Относитесь к нему с почтением, это редчайший человек! Будда приходит раз в тысячелетие, и только два человека играют в его жизни такую выдающуюся роль: мать, которая помогает Будде появиться на свет, и тот человек, который помогает ему уйти из этого мира. Говорите людям, чтобы они почитали этого человека – он выдающийся!»

Ученики разволновались. Они уже подумывали убить того бедняка. Когда все разошлись, Ананда сказал Будде: «Ты требуешь слишком многого. Как можно уважать этого человека? Он убийца, отравитель, он убил тебя! Как же ты можешь так говорить? Зачем ты такое сказал?»

А Будда ответил: «Я вас знаю, вы уже решили его убить, потому я и велел относиться к нему с почтением. И ты выказывай ему свое уважение. Ему выпала редкая судьба, такое случалось очень редко: он стал последним, кто угощал Будду».

Будде дали отраву, но из уст его вышла только любовь. Вот что такое настоящая алхимия: он испытывал сострадание к человеку, который его убил.

Даже если дать Будде яд, наружу выйдет только любовь…

Иисус говорит: «Ибо то, что войдет в ваши уста, не осквернит вас… – даже отрава вас не осквернит! – …но то, что выходит из ваших уст, это вас осквернит». Задумайтесь, какие трансформации происходят внутри вас: когда вас оскорбляют, обидные слова входят в душу, но не они вас оскверняют. Важно другое: что выйдет из ваших уст? Во что превратится оскорбление? Что появится наружу – любовь или ненависть?

Иисус говорит: «Думайте о том, что выходит из вашей души, а не о том, что туда попадает». И вы должны об этом задумываться, иначе весь подход будет неправильным. Если думать лишь о том, что входит, никогда не воспитаешь в себе способности трансформировать одно в другое. И тогда важным остается только то, что на виду: чистая, освященная и разрешенная пища, неприкасаемость низших каст – и в самом деле, ты ведь брамин, возвышенная душа! И все обряды тут же становятся бессмысленными! Главное – не то, что входит; главное – думать о том, что входящее в тебя нужно изменять.

Вот что было с Шанкарачарьей: он жил тогда в Бенаресе и однажды утром пошел проводить омовение в Ганге. Он считал – это давний браминский подход, – будто воды Ганга очищают. И когда он возвращался домой после омовения, до него случайно дотронулся какой-то неприкасаемый, шудра. Шанкара рассвирепел и воскликнул: «Что же ты наделал? Мне придется вернуться и войти в воду снова! Ты осквернил меня!»

Говорят, что шудра ответил: «Что толку тогда в твоем Ганге? Ганг очистил тебя, сделал свежим и святым, но стоило мне тебя коснуться, как вся чистота тут же исчезла. Значит, я сильнее твоего Ганга!»

«Так какой же из тебя мыслитель? – продолжал шудра. – Я слышал, ты веришь, что в каждом живет единое. Раз так, позволь задать один вопрос: как осквернило тебя прикосновение ко мне? Выходит, мое тело способно влиять на твою душу? Но ты сам учишь тому, что тело иллюзорно, это лишь сон. Но разве сновидение может изменить явь? Разве иллюзия способна осквернить действительное? Как можно испортить то, что есть на самом деле, тем, чего вообще нет? Если же ты скажешь, что я осквернил тебя не телом, а душой – душа ведь и вправду может прикоснуться к другой душе, – то разве я – не Брахман? Разве я – не то “единое”, о котором ты говоришь? Так объясни же мне, что именно тебя осквернило?»

Рассказывают, что Шанкара поклонился и сказал: «До сих пор я только размышлял о едином, это была просто философия. Но ты указал мне верный путь: ничто не может нас осквернить. Теперь я знаю: единое есть, есть только единое, и в тебе оно такое же, как и во мне».

Позже Шанкара пытался найти того неприкасаемого, но так и не смог. Он никогда больше его не встречал. Кто знает, может то был сам Бог, сам источник… Так или иначе, после этой встречи Шанкара полностью изменился.

Что входит в твои уста, тебя не осквернит, потому что входит только в тело. В тебя самого, в твою душу не проникнет ничего, чистота неоскверняема. Но все, что выходит из твоих уст, помечено твоими чертами, несет аромат твоей сущности – вот это и есть показатель. Если из тебя исходит злость, это симптом какой-то внутренней болезни. Если выходит ненависть, в тебе есть разобщенность. Если же из тебя исходит любовь, и сострадание, и свет – ты целостен, ты здоров.

Надеюсь, теперь вы понимаете эти странные слова. Ошибиться с ними слишком легко, а таких, как Иисус, очень часто понимают неверно, их почти невозможно правильно понять – ибо они говорят истины, а истина всегда парадоксальна, ведь вы к ней не готовы, вы не нашли своего ядра.

Понимают умом, а ум обычно путается, уходит в сторону, толкует слова превратно – и тогда подобные слова становятся опасными. Стоит заметить, что в канонической Библии этого изречения нет. Его выбросили, оно слишком опасно! Изначально слова эти были, но в каноническую версию не вошли – в христианской Библии их нет. Но, когда Иисус говорил, его слова многие записывали, и благодаря одному из учеников это изречение сбереглось. Эти записи нашли двадцать лет назад в одной египетской пещере.

Все изречения, о которых мы сейчас говорим, дошли до нас в тех записях. Это не каноническая версия, потому что канон просто не может быть верным – каноны точными не бывают. Стоит появиться церкви, как гибнет дух; стоит упорядочить религию – и она умирает. Кроме того, всегда есть чьи-то скрытые интересы. Ну разве может Папа Римский сказать такое: «Если вы поститесь, вы зародите в себе грех»? Тогда никто не будет поститься. «Если вы молитесь, вы будете осуждены!» Кто после этого станет молиться? «Если вы подаете милостыню, вы причините зло своему духу!» Никто не подаст нищему ни гроша. И что будет тогда с этой огромной организацией под названием Церковь?

У христиан самая большая на свете организация. Одних только католических священников на земле – целых двенадцать лакхов, у этой церкви тысячи и тысячи храмов. Католическая Церковь – богатейшее в мире учреждение. Редкие страны богаче Церкви, ведь почти все государства – банкроты. Но Папа Римский – самый богатый человек на свете, в его руках гигантский институт, охватывающий весь мир. Это единственное всемирное государство – пусть и не очень заметное, практически незримое, но на него работают миллионы людей.

Откуда такие деньги? Только благодаря пожертвованиям. Но если христианам сказать, что Иисус призывал не подавать милостыню, иначе причинишь зло своему духу… А храмы построены именно для того, чтобы в них молились. Что будет, когда люди узнают, что Иисус сказал: «Не молитесь, иначе согрешите»? Если не будет ни молитв, ни постов, ни обрядов, ни пожертвований, на что будет жить духовенство? Иисус подрывает самые основы организованной религии – Христос остается, но христианство напрочь исчезает.

Эти слова не вошли в канонизированную версию, их нельзя было там оставлять. И вы тоже рискуете понять их превратно, но сможете разобраться, если почувствуете, о чем я говорю. Иисус не против молитв и постов, он вовсе не против подаяний и милосердия – он против лживых масок.

Из вас должно выходить только настоящее. Сначала нужно изменить себя, преобразиться, только тогда ваши поступки будут искренними.

Блаженного Августина однажды спросили: «Что нам делать? Мы люди неграмотные, ты нам попроще объясни, на пальцах».

И Августин ответил: «Раз так, я скажу только одно: любите! Если будете любить, то и все прочее будет правильным».

Конечно, когда любишь, все твои дела правильны. А когда не умеешь любить, все ошибочно, что бы ты ни делал.

Любовь – это бескорыстие. Любовь – это внутреннее ядро. Любовь – это блаженство. Любовь – это благодарность. Вот в чем весь смысл: живи тем, кто ты есть, а не что делаешь. Делать – это поверхность, а быть – глубины.

Пусть все, что исходит из вас, идет от души. Не обдумывайте свои поступки, лучше меняйте свою сущность. Настоящее – не то, что ты делаешь, а то, какой ты есть.

На сегодня достаточно.