Текст книги "Морские приключения Лисенка"

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ГОЛУБЫЕ ДОРОГИ.

В алом свете зари резвящиеся дельфины казались золотыми. Море словно выбрасывало навстречу солнцу золотые искры и поздравляло его с рождением нового дня.

Дельфины верили, что каждый новый день рождается для того, чтобы принести новые радости живым существам. Им предстояли новые странствия, новое опьянение синевой. Дельфины чувствовали, что им не хватает чего-то совсем немногого, чтобы их чувства достигли остроты ощущений человека, но этого немногого у них не было.

Несмотря на это. они чувствовали красоту, высоко ценили добро и стремились к нему, но не могли, как люди, созидать и строить. Не понимали они и сущности войн. Они считали, что люди воюют ради удовольствия. что войны – нечто вроде игры. Многое знали дельфины, но многого и не знали. Они не знали, что достигли той стадии развития, которая дарит им чувство красоты, опьянения и радости, что то немногое, в чем они не достигли человека, им и не нужно, что они вполне могут обойтись без строительства и тем более без войн.

Вожак с удовольствием наблюдал за игрой своего стада. Да и какой он вожак? Он только ТОТ, который плывет впереди. Всего лишь ориентир. Он невольно залюбовался скачками Ловкого. У Ловкого настоящий талант! Вот он, грациозно выгнувшись, вылетел из воды навстречу солнцу и, вызолоченный его лучами, упал в воду, взметая золотые брызги. Вправо от него плывет Мечтатель. Он не мастер прыгать, он все еще залечивает свою сердечную рану. Это уже не тайна, и если читатели позволят, я расскажу историю Мечтателя, она многим может послужить уроком. Итак ИСТОРИЯ МЕЧТАТЕЛЯ, рассказанная автором Дельфины пересекали залив. Опускалась ночь, и они спешили выйти в открытое море.

В этот вечерний час затишье сменялось волнением – засыпал ветер моря, просыпался ветер материка. Когда меняются ветры, как правило происходят необычайные вещи.

Даже чудеса. Ветер материка взъерошил листья смоковниц и заскользил по воде. И еще он принес звуки музыки.

Чистая звучная мелодия доносилась со стороны песчаного пляжа и, растворенная в полумраке, становилась смесью грусти, надежды и радости. Вожак остановился и посмотрел в сторону берега. Стадо притихло. Весь берег уже поглотили сумерки. В глубине залива, там, где кончалась песчаная подкова пляжа, появилось необъяснимое зеленоватое сияние. Дельфины, которых неудержимо влекла к себе музыка, поплыли на этот огонек. Чем ближе они подплывали к берегу, тем яснее слышалась мелодия. Темнота сгустилась, и сияние несколько усилилось, но все равно оставалось нечетким и таинственным, таким, какое больше всего подходит музыке. Минуты бежали, дельфины, завороженные мелодией, тихо лежали на воде. Так прошло несколько часов. Неожиданно музыка смолкла, вскоре после этого погас и зеленоватый огонек.

– Поплыли обратно, – сказал Вожак. – Музыки больше нет.

– Больше нет, – разочарованно вздохнул кто-то.

Дельфины поплыли обратно. Никто не заметил, что одного из них нет с ними. Они тогда не знали достаточно хорошо Летуна – позднее его перекрестили в Мечтателя.

Никто не мог предвидеть событий…

Мечтатель оставался в заливе всю ночь. Утром пляж заполнился людьми, и он отплыл подальше, но не из страха, а от нежелания стать причиной суматохи. Он терпеливо ждал, когда наступит вечер и снова подует ветер с суши. Вечерний бриз снова принес звуки музыки. Одинокий дельфин, не шевелясь, слушал музыку больше часа, а когда к опьянению прибавилось и любопытство, приблизился к полоске песка. Здесь было совсем мелко. Почувствовав под собой дно, Мечтатель стал искать место поглубже, чтобы еще более приблизиться к суше. Отсюда музыка была слышна лучше, сияние было сильнее, а что-то он увидит возле самого берега?

Неожиданно дельфин почувствовал, что он не один. Обернувшись, он увидел зонт Глагоабазубадузы. Медуза царственно покачивалась на волнах в кругу своих приближенных. Даже в темноте можно было различить краски ее тела, отражавшего скудный блеск звезд.

– Музыку слушаешь? – спросил Мечтатель больше из вежливости, чем из желания поговорить.

– Что?

– Музыку слушаешь? – снова спросил дельфин, уже жалея, что начал разговор.

– Ничего я не слушаю.

– Как?.. Неужели ты не слышишь! Кто-то играет на берегу.

– Пусть играет.

– Тебя не волнует музыка?

– Я волнуюсь только вместе с морем, – ответила Глагоабазубадуза.

– И ты не испытываешь никакого удовольствия?

– Ну и что в том?

– Ты здесь случайно?

– Да.

– И не будешь слушать дальше?

– Что ты говоришь такое?.. Я жду, когда ветер отнесет меня обратно в море. Мне не хочется самой двигаться.

Дельфин с отвращением посмотрел на царицу медуз и поспешил отплыть подальше.

Неожиданно он обнаружил глубокий каньон, который шел вдоль скал, выдолбленный постоянно движущейся водой. Мечтатель поплыл по каньону и понял, что может доплыть до того места, откуда хорошо видна терраса небольшой дачи. Музыка лилась из выходящей на террасу комнаты. Оттуда же исходил и зеленоватый свет. В дверях комнаты стояла хрупкая девушка в коротком платье. У девушки было необычайно нежное лицо с белой кожей. Она играла на виолончели. Дельфин никогда не видел более красивого, более изящного существа. У этого прекрасного существа были зеленоватые глаза. Может, из них струился зеленоватый свет? Мечтателю хотелось, чтобы это было именно так. Он слушал, как завороженный, и смотрел на девушку, пока в глубине дома не хлопнула дверь и не появилась женщина со смуглым от загара лицом. Она подошла к виолончелистке, послушала немного, потом положила руку ей на плечо. Музыка смолкла.

– На сегодня достаточно, – сказала женщина.

– Мама, можно я завтра искупаюсь? – спросила девушка.

– Нет, милая. До конкурса никаких купаний.

– Но почему?

– Боюсь, как бы ты не простыла. Ты должна занять на этом конкурсе первое место.

– Я хочу купаться, как все!

– Ты принадлежишь не себе, а искусству. После конкурса купайся сколько хочешь…

А теперь пора спать. Зеленый свет погас.

Весь следующий день Мечтатель не отплывал от скал ни на метр. Девушка играла в своей комнате, но ветер с моря уносил звуки музыки в сторону суши. Однако дельфину было достаточно и того, что он видел через раскрытую дверь порхающие над струнами руки девушки, видел, как она откидывала назад голову, чтобы волосы не падали ей на лицо. Порой она опускала смычок и смотрела на горизонт.

В один из таких перерывов девушка вышла на террасу и осмотрелась. Она с удовольствием вдохнула свежий воздух, оглянулась и пустилась вприпрыжку по камням, то исчезая за скалами, то снова появляясь, пока не оказалась у самого берега. Ветер раздувал ее платье, как парус, развевал длинные волосы. Глаза девушки смеялись. Вдруг она увидела дельфина и от неожиданности испугалась.

Мечтатель улыбнулся по-дельфиньи, нырнул и снова появился.

– Дельфин, что ты здесь делаешь? Мечтатель замер.

– Знаешь, как ты меня испугал? Мечтатель стукнул по воде хвостом.

– Что тебе нужно возле скал?

Мечтатель стукнул по воде хвостом два раза.

– Уж не ранен ли ты?

Мечтатель выпрыгнул из воды и издал радостное восклицание.

– Нет, ты не ранен!.. Ой, какой же ты большой!.. Ты меня не боишься?

Мечтатель подскочил еще выше. Девушка всплеснула руками, но сейчас же обернулась в сторону дачи. На террасе никого не было, а пляж был полон людьми.

– Я оставила виолончель и тайком выбралась из дома, – доверительно сказала она.

– Мне предстоит играть на конкурсе в Мюнхене.

Мечтатель не понял ее слов. Он ловко выскочил из воды, заставив девушку громко рассмеяться. Этот смех что-то напомнил ей, она приложила палец к губам и снова посмотрела в сторону дачи.

– До свидания! – крикнула она. – Пора возвращаться, а то они все поймут.

Между скалами снова замелькали ноги, руки, платье и волосы девушки.

Вечером над заливом опять поплыли знакомые звуки. В огромном звездном зале опять находился один-единственный слушатель – Мечтатель. Он слушал и глядел на зеленоватое сияние. В этот момент к нему подплыл Вожак.

– Концерт продолжается, не так ли? – спросил он.

– Да.

– Тебе нравится?

– Да.

– Что с тобой происходит?

– Не могу оторваться, Вожак.

– А мы повсюду искали тебя. Стадо в заливе и ждет тебя.

Только теперь Мечтатель посмотрел на него и поведал о своих ощущениях. И добавил, что ни за что на свете не уйдет с этого места. Вожак понял его и не стал укорять. Только спросил:

– И как долго ты собираешься пробыть здесь?

– Не знаю.

– Ты что-нибудь ешь?

– Нет.

– Ты счастлив?

– Да… Вожак, что со мной происходит?

– Ничего, дорогой… У тебя просто слишком чувствительная душа.

– Это хорошо?

– Кто его знает… Но по-моему, хорошо.

– Знаешь, это она там играет!

– Знаю.

– Я очарован.

– Ладно, – сказал Вожак – оставайся пока здесь, но помни: дельфины – это дельфины, а люди – это люди.

– Да, да…

– Мы не можем проникнуть в мир человека. Помни – когда кончится эта история, ты можешь спокойно вернуться к нам. Никто тебя ни в чем не упрекнет, никто не станет донимать расспросами… Понял?

– Понял…

– Нет, ничего ты не понял, – с грустной улыбкой произнес Вожак. – Ну да ладно…

Слушай себе музыку… Потом все поймешь… До свидания.

– Прощай, Вожак!

На следующее утро девушка сбежала по скалам к воде и издали махнула Мечтателю рукой. Мечтатель вздрогнул.

– Ты опять здесь! – задыхаясь, крикнула девушка. – Что ты здесь делаешь?.. Я их перехитрила! Пустила магнитофонную запись конкурсной пьесы!.. Пусть слушают и думают, что я в своей комнате!

Мечтатель молча подплыл к скале. Девушка погладила его по спине.

– Выкупаюсь-ка я! – сказала она и сбросила платье. – Для этого я и убежала.

Знаешь, с каким трудом я нашла свой купальник!.. Поплыли!

Девушка и Мечтатель заплыли далеко в море. Сначала девушка просто держалась за дельфина, потом он подставил ей свою спину, и она села на него верхом. Она крепко держалась за Мечтателя, когда тот нырял под воду, вскрикивала, когда он подскакивал. Черные волосы девушки прилипли к ее плечам, мокрая кожа блестела.

Они были одни, вокруг простиралось бескрайнее море, над их головами сверкал голубой купол неба. Девушка не знала, в каком направлении находится дача, потому что кругом виднелась лишь линия горизонта.

Мечтатель без устали бил хвостом по воде, и девушка поняла, что так он выражает свою радость. Дельфин заплывал все дальше в море. Казалось, голубой небесный купол движется вместе с ними, потому что они все время оставались в центре, окруженные водой и светом. И только почувствовав, что солнце светит ей в спину, девушка поняла, что они возвращаются. Вскоре показался залив с полосой песчаного пляжа, где наслаждались горячим песком и прохладной водой ее двоюродные братья и сестры, ее тети и дяди… Только она, бедняжка, целыми днями играет в своей комнате. И никто не смеет ее беспокоить, потому что приближается день конкурса и славы…

Мечтатель приблизился к скалам, девушка соскочила в воду и поплыла к берегу. Там она схватила свою одежду, помахала дельфину рукой и побежала к даче.

Магнитофонная лента уже кончалась. Девушка быстро выключила магнитофон и взяла виолончель. Теперь она играла бодро и восторженно.

– Сегодня ты играешь на редкость хорошо, – сказала мать девушки, войдя в комнату. Лицо женщины сияло… – Ты по-новому освещаешь мысль автора… Пошли обедать!

Вечером будущая участница конкурса, как обычно, стала играть, освещенная зеленоватым светом. А Мечтатель доплыл по каньону до своего обычного места. Концерт с единственным слушателем продолжался.

Мечтатель пережил еще два счастливых дня – девушка спускалась к скалам, он подхватывал ее и уносил в открытое море. И. конечно, девушка с каждым днем играла все лучше. Но всему приходит конец. Обман с магнитофоном был раскрыт.

Мать девушки случайно вошла в комнату и все поняла. Она пересекла террасу, спустилась по камням к морю и принялась искать дочь. Но нашла только ее платье.

Напрасно она звала ее… Поднялся переполох. Статные спасатели обшарили весь залив. Были вызваны катера и лодки. Но поиски не дали никаких результатов.

А тем временем Мечтатель сумел незаметно высадить девушку на скалы.

Но в тот вечер зеленый огонек не зажегся, музыка не зазвучала. Девушка не появилась. Напрасно Мечтатель ждал до утра, напрасно подплыл утром к скалам, чтобы унести свою подругу в море. Она не пришла ни в тот день, ни на следующий…

А через три дня Мечтатель предпринял нечто необычайное. Мобилизовав всю свою волю и все свои силы, он выполз на песчаный берег. Преодолевая метр за метром, он добрался до террасы. И там потерял сознание. Но его затуманенный взгляд был обращен в сторону комнаты.

Его обнаружил отец девушки. Он сейчас же позвал двух рыбаков. Те заявили, что это невероятный случай и добавили, что за дельфина можно получить немалые деньги, если сдать тушу. Но отец девушки не согласился. Он считал, что дельфин еще жив и что его надо вернуть в море.

Мужчины перенесли Мечтателя на берег, осторожно опустили его в воду и стали ждать. Жизнь медленно возвращалась к дельфину, и когда он перевернулся брюхом ко дну, отец девушки воскликнул:

– Посмотрите! Залив полон дельфинов!

– И правда! – удивился один из рыбаков. – Ой, сколько дельфинов!

– Невероятно! – сказал другой рыбак. – Никогда не видел столько дельфинов!

Вожак бесстрашно подплыл к Мечтателю и погладил его по затылку. Следом за ним к бедняге подплыли еще несколько дельфинов. Они подхватили своего полу мертвого товарища и понесли его в море.

Отец девушки с интересом наблюдал за происходящим. Рыбаки недоуменно переглядывались.

– Теперь я верю всему, что пишут об этих животных, – сказал отец девушки. – Но что ему нужно было у меня на даче?.. Какая тайна скрыта в его отчаянном поступке?

С того дня прошло больше года. Мечтатель снова плавал со своими товарищами, но редко бывал весел. И всегда, когда стадо пересекало залив, он отставал от него и подплывал к скалам. Но напрасно он прислушивался в надежде услышать знакомую мелодию.

В такие минуты Вожак подплывал к нему и шептал:

– Пойми, милый мой Мечтатель, мир человека не похож на наш…

Играя и резвясь, дельфины незаметно приближались к заливу Юноши с бледным лицом, где они должны были встретиться с Мони, забрать его и снова понестись по голубым морским дорогам. Разумеется, дельфины не забывали и о том, что порой море преподносит сюрпризы. Они встречали терпящих кораблекрушение, тонущих людей.

Порой им попадались застывшие среди моря в ожидании ветра яхты. Они помогали тонущим добраться до берега, а перед яхтами разыгрывали целые спектакли, чтобы помочь яхтсменам скоротать время до тех пор, пока задует бриз.

В этот день они с удивлением увидели корабль, на котором находились в основном дети. Дети пели веселые песни. Стадо окружило корабль, и по знаку Вожака дельфины выстроились в две линии. Первым выскочил из воды Ловкий. А дальше пошли такие трюки и прыжки, что их трудно описать. Нам остается только позавидовать ребятам, которые видели все это собственными глазами.

На борту экскурсионного судна находился один догадливый мальчик. Он бросил дельфинам мяч. Те подхватили его и устроили показательный волейбольный матч, который продолжался до тех пор, пока не наступило время плыть в залив Юноши с бледным лицом. Тогда Вожак в последний раз ударил мяч головой, послав его обратно на палубу, прямо в руки догадливому мальчику.

Вы представили себе эту картину? А дети видели все это.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПА-ПА-ПА.

Мони приплыл в залив Юноши с бледным лицом задолго до условленного времени.

Сейчас он так не походил на того беззаботного, веселого дельфинчика, каким все привыкли его видеть… Со вчерашнего вечера он переживал свое первое горе в жизни, притом большое горе. Увидев его в таком состоянии, обитатели залива удивились. Больше всех удивился бычок Па-па-па. Для удобства его называли просто Па-па, а для еще большего удобства некоторые называли его и вовсе Па. Но большинство обитателей залива вообще никак его не называли, справедливо считая, то так удобнее всего.

Бычок Па-па-па сразу почувствовал особое настроение Мони и поспешил оставить подводную скалу, которую он избрал своей резиденцией. Рыбы называли эту скалу Плям-плям и старались не приближаться к ней, потому что Па-па-па отличался необычайной болтливостью и любопытством.

– Мони, здравствуй! – крикнул Па-па-па.

– Здравствуй, – тихо ответил Мони.

– Как жизнь?

– Не особенно хорошо.

Этот ответ поразил бычка. Обычно на такой вопрос отвечают «хорошо», и только по интонации можно определить истинное положение вещей.

– Ты хочешь сказать, что хорошо, но не особенно, да?

– Наоборот, очень плохо.

– Вот как?.. Почему?

– Мой друг попал в беду.

– А что такое «друг»?

– Существо, которое я люблю.

– Вот как?.. А ты тоже попал в беду?

– Лично я нет.

– В чем же тогда дело?

– Как в чем дело?

– Почему ты тогда в плохом настроении?

– Потому что мой друг попал в беду. Ему угрожает смертельная опасность.

– А тебе угрожает смертельная опасность?

– Нет.

– Тогда почему ты в плохом настроении?

– Потому что я люблю своего друга. Из-за меня его схватила Синяя акула.

– А тебя схватила Синяя акула?

– Нет.

– Тогда почему ты в плохом настроении?

– Послушай, Па, – разозлился Мони, – убирайся отсюда, пока я не вышел из себя!

– Я не хочу, чтобы ты вышел из себя, но любопытство сильнее страха. Я хочу знать, чего ты ждешь и что собираешься делать дальше. Пока не узнаю, не уберусь, хоть убей меня!

– Ты так говоришь, потому что знаешь, что я тебя не трону.

– Поверь, что даже в случае смертельной опасности я бы остался здесь, чтобы понять, что ты здесь делаешь, чего ждешь. А если не узнаю, то пусть лучше я умру… Потому что я такой, и все знают это, потому что…

– Хорошо, хорошо… Я жду папу и маму. Мне надо рассказать им все о Лисенке.

Надо спасти его!

– А зачем его спасать?

– Потому что я его люблю!.. Сколько раз повторять? Убирайся с моих глаз долой!

– Теперь я могу и уйти. – сказал успокоенный Па па па. – Я все узнал… Сейчас я расскажу об услышанном другим рыбам.

Бычок поплыл к Плям-плям. Мони облегченно вздохнул.

Через три минуты весть о том, что Синяя акула схватила Лисенка, несколько раз облетела залив и направилась в открытое морс. До дельфинов она дошла в следующем виде:

Вчера Синяя акула проглотила какого-то лисенка и откусила хвост Мони, которому удалось спастись, но который на всю жизнь остался без хвоста и теперь будет из-за этого прихрамывать при плавании.

Представьте себе состояние Вожака и его супруги после такой новости. Не издав ни звука, Вожак стремительно поплыл к заливу Юноши с бледным лицом. А мать бедного Мони заплакала, но так тихо, чтобы никто не услышал ее. Она была гордой матерью и настоящей подругой мудрого Вожака.

Подплыв в сыну, Вожак сделал несколько кругов, придирчиво осмотрел его и спросил:

– Мони, у тебя есть хвост?

– Конечно. А в чем дело? – удивился Мони.

– Просто спрашиваю, есть или нет?

– Вот он, – ответил Мони, показав свой хвост.

– Странное дело! Есть… Хвост у него на месте, – сказал Вожак подплывшей супруге.

– Вот как?.. А чего у него нет?

– Сейчас спрошу.

Родители вдвоем сделали круг вокруг сына.

– Мони, у тебя все на месте? – спросил отец.

– Да.

– А нам сказали, что у тебя чего-то нет, – объяснила мать. – Хвоста нет.

– У меня больше нет друга, – грустно произнес Мони и рассказал обо всем, что с ним приключилось, не забыв и о дне рождении Синей акулы.

А в это время весть о том, что Синяя акула проглотила Мони и Лисенка, облетела все море. Рыбы леденели от страха и неизвестности. Лишь одни подданные Глагоабазубадузы были спокойны, как и их царица.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ХА-ХА-ХА.

Мне приходится следить одновременно за многими событиями, поэтому я забываю порой отдельные подробности – например, название скалы, на которой томился Лисенок. Ее прозвали Ныряющей скалой, потому что, как я уже говорил, ее острые камни выступали из воды и служили местом отдыха для чаек только в тихие дни.

Стоило морю разбушеваться, как волны захлестывали ее, и только пена свидетельствовала о ее существовании.

Кроме того, я забыл добавить, что никто не мог с уверенностью сказать, что придет в голову акуле. Она часто меняла свои намерения. Пока она была сыта, она держалась вполне прилично, но вот прошли сутки, и ее настроение изменилось. Она начала нервничать.

– Знаешь что? Я что-то плохо себя чувствую, – начала хищница.

– Уж не больны ли вы?

– Не знаю.

– Как не знаете?

– Что-то у меня такое… в животе.

– Наверно, гастрит, – решил Лисенок. – Вы слишком много едите.

– Нет, это не гастрит.

– А что же?

– Думаю, что от голода. Но не стоит обращать на это внимания.

Синяя акула сделала круг вокруг скалы и снова приблизилась к жертве. Она, как кнутом, была по воде хвостом.

– Хочу есть! – чистосердечно призналась она. – Я очень хочу есть и не знаю, что делать.

Лисенок ничего не ответил. Он давно заметил, что поведение акулы изменилось. И невольно стал со страхом смотреть ей в пасть, где желтели скучающие, готовые заработать зубы. В течении следующего часа хищница не могла упрекнуть себя в недобросовестности. Она непрерывно шмыгала под скалу и старалась хоть немного утолить голод мелкими рыбешками. Но они только разжигали ее аппетит. Теперь Синяя акула уже не походила на то склонное к сентиментальности существо, которое еще вчера было готово рассказывать о своей жизни. Тогда она была сыта.

– Не знаю, выдержу ли я. – заявила она наконец. – Да и ради чего я должна торчать здесь, где мне совершен но нечего есть?

– Прогуляйтесь! – предложил пленник.

– А ты тем временем сбежишь, да?

– Как же я сбегу?

– Тебя унесут дельфины.

– Тогда голодайте здесь.

– Мне не хочется голодать.

– В чем дело? Вы. кажется, на что-то намекаете? спросил Лисенок.

– Нет смысла придерживаться традиций, – словно бы про себя произнесла акула. – Что из того. что я родилась 23 июля? Я вполне могла родиться и 21 июля. Тогда мой день рождения был бы сегодня и я могла бы тебя съесть.

– Это, конечно, так, но посколько вы не…

– Ну и что в том?

– Не стоит изменять традициям. Их не напрасно выдумали самые умные существа на свете – люди. Вы говорите – не двадцать третьего, а двадцать первого…

– Вот именно. Это не имеет никакого значения.

– Имеет. Вы родились двадцать третьего и должны праздновать эту дату двадцать третьего!.. Нельзя праздновать день рождения, когда вам вздумается. Каждый рождается только раз.

– И умирает только раз.

– Хватит говорить о смерти!

– Я так хочу есть!.. Съем-ка я тебя сегодня, а там будь что будет. Не стану я тебя стеречь целых три дня!

Синяя акула прищурила глаза. Лисенок поежился. СЕГОДНЯ ему не хотелось умирать.

Вчера – другое дело. Вчера ему нравилось быть героем, он просто не обдумал всего как следует. Но когда человек или животное оказывается на одиноком острове, невольно приходят часы раздумий, переоценки некоторых вещей. невольно принимаются новые решения. Не случайно мыслители ищут уединения. А большего уединения, чем на острове, не бывает. Ходишь по острову – никого. смотришь вперед – море, смотришь вверх – небо, куда не повернешься – кругом морская ширь.

И не раз к голову приходит мысль, не совершил ли глупости. погнавшись за журавлем в небе и выпустив синицу. Убедившись в ошибке, одинокий скиталец стремится вернуться домой.

Истина, к которой пришел Лисенок за эти двадцать четыре часа, была особенно горькой. Здесь, между небом и морем, он постиг еще одну важную истину: жить – это так хорошо!

Но одно – желание жить, а другое – когда кто-то не хочет, чтобы ты жил. Лисенок смотрел в кровожадные глаза акулы, которые горели от нетерпения.

– Двадцать третьего числа погода будет прекрасной. и вы на славу отпразднуете свой день рождения, —сказал Лисенок.

– Я не выдержу до тех пор. У меня свело живот от голода.

– Закаляйте волю! Представьте себе, что меня нет.

– Это невозможно, – простонала акула. – Я представляю себе, что ем тебя. Что бы ты ни говорил, я думаю только об этом.

– У вас нет воображения. Почему вы не представите себе что-нибудь прекрасное?

Например, восход солнца.

– Для меня нет ничего прекраснее еды!.. Тихо!.. Не шевелись!.. Я заметила крупную скумбрию.

– Скумбрия! – закричал во всю мочь Лисенок. – Беги!

Синяя акула исчезла. Вскоре она вернулась. Теперь она стала еще злее.

– Ты не имеешь права разгонять моих жертв, понял?

– Мне не хотелось, чтобы вы ее проглотили.

– Глупец, если бы я ее съела, ты жил бы дольше.

– Знаю.

– Почему же тогда поступаешь столь опрометчиво?

– Я был обязан спасти ее.

– Этого я понять не могу. И зачем вы стремитесь помогать друг другу?.. Неужели это доставляет вам удовольствие?

– Это не удовольствие, а долг… Но вам этого не понять.

– Мне и незачем понимать. А тебя уже ничто не спасет.

Синяя акула ударила по воде хвостом. В ее жесте сквозило нетерпение. Лисенок понял его значение и завопил от ужаса.

– Ха-ха-ха! —засмеялась Синяя акула, которая на самом деле была серо-синей, а сейчас черной от злости.