Текст книги "Комонс II. Игра по чужим правилам"

Сбитый «Корсар» догорал на склоне ущелья. С противоположных концов селения поднимались в воздух столбы чёрного дыма на месте гибели автомашин – тех, что нарвались на нашу засаду и тех, которым не повезло попасть в прицел штурмовика. Бойцы Хорхе опомнились и лютовали вовсю, в сгоняя народ на площадь – под весёлую испанскую брань и угрюмые проклятия на немецком языке. От толпы, устроившейся в тени кирхи, время от времени отделяли группы в несколько человек и отводили к пикапу, возле которого устроилась Миладка – она пришла в себя после налёта и крутила ручки «детектора Десантников». Работа уже дала первые результаты: двое мужчин, на которых среагировал прибор, сидели со связанными за спиной руками на земле под охраной бойца с «Томпсоном».

Атака «Корсара» обошлась нам очень дорого. Три сожжённые машины, двое убитых, пятеро раненых, из них трое тяжело. А ещё – Кармен. Отрядный медик осмотрел рану и потемнел лицом. Кубинку требовалось немедленно доставить в больницу – пуля из снайперской винтовки прошла вплотную к сердцу и застряла в позвоночнике, и даже в случае успешной операции, надежды на которую не было никакой, девушку ожидала жизнь в инвалидном кресле. Я не отходил от неё ни на шаг, пока Толик не передал мне категорический приказ генерала – не путаться у медика под ногами и заняться, наконец, делами. Которых, надо признать, накопилось немеряно.

– А где наш друг? – вспомнил дядя Костя. – Женя, Серёжа… кто видел его последним?

Мы заозирались. Действительно, я не видел «Линию Девять» с самого начала налёта.

– А ну, быстро, ищите! – взревел генерал. – Хорхе, выдели пять… нет, троих бойцов, пусть помогут!

Поиски не затянулись. Десантник лежал за большим валуном там, где застала его атака с воздуха. Пуля пятидесятого калибра попала ему в локоть, напрочь оторвав половину руки. Окровавленная, разлохмаченная культя, из которой торчали осколки кости, была кое-как перетянута ремнём.

– Носилки сюда скорее, медика! – замахал я руками. Десантник со стоном открыл глаза.

– Не теряйте времени, молодой человек… – прохрипел он. – Мы, конечно, гораздо лучше, чем люди, переносим ранения, тут известная вам книга права – но всё же не настолько, чтобы заживлять такие раны или отрастить новую руку. Хотя, сейчас это было бы, пожалуй, нелишним…

Он закашлялся мучительным смехом.

– Скажите генералу, чтобы собрал жителей в какое-нибудь помещение, побольше. Я объясню, что надо делать. И торопитесь, ради всего святого, я ведь долго не протяну…

18-е декабря 1979 г.

Аргентина,

долина Хрустального Черепа.

Самый последний вечер.

Девушка, лет двадцати, испуганно озираясь, вошла в кирху. На ходу она поправляла блузку – перед тем, как втолкнуть несчастную внутрь, бойцы Хорхе бесцеремонно потребовали приподнять одежду и продемонстрировать левую подмышку, где красовалась бледно-синяя татуировка в виде черепа. Тех, у кого подмышки были чистыми, отправляли по домам – взять самое необходимое и проваливать, куда глаза глядят, поскольку сами дома не позже, чем через три часа, будут преданы огню. Тем же, кто вздумает остаться, или посмеет позже вернуться к родному пепелищу, был обещан расстрел. Немногих рисковавших спорить и протестовать наставляли на путь истинный пинками, затрещинами и тычками прикладов.

Были и те, у кого вместо черепа под мышками красовались бледные полустёртые цифры, обозначающие группу крови – обычная эсэсовская татуировка. Этих, по большей части, мужчин в возрасте далеко за пятьдесят, отводили за кирху, откуда раздавались отрывистые команды и залпы – Хорхе и его «герильяс» не собирались церемониться с беглыми «наци», и генерал не видел причин чинить им помехи. Правда, одного из приговоренных, старосту селения, на которого указал «детектор Десантников», дядя Костя не позволил поставить к стенке. «Помнишь, как сказано в нашей любимой книге? – объяснил он мне своё решение. – «Не надо путать Десантника с телом». Личности, занимающей сейчас эту оболочку, в сорок пятом даже не было на Земле. Что до прочих его деяний – спросим, когда придёт время…»

Носителей татуировок-черепов в кирхе накопилось уже дюжины две. Отрядный медик не отходил от «Линии Девять» (для него специально притащили из соседнего дома койку с матрацем) и уже в третий раз вкалывал ему в бедро противошоковые из армейской полевой аптечки. Если уколы и помогали, то не слишком – Десантник был бледен как мел, постоянно облизывал обмётанные чем-то белым губы и тяжело хрипел на каждом вдохе. И постоянно ловил мой взгляд – «скорее, скорее!» – читалось в его глазах, мутных от лошадиных доз препаратов.

– Они могут как-то уклониться? – негромко спросил генерал. Он дождался, когда раненому вколют очередной шприц-тюбик с промедолом, сделал знак медику отойти и жестом подозвал нас с Миладкой.

– Десантники могли бы. Но эти… – «Линия Девять» кивнул на отобранных, – нет, эти на такое не способны. Ментальную энергию они отдают помимо своей воли, главное – чтобы был зрительный контакт с черепом. Желательно – глаза в глаза, на расстоянии не более трёх метров.

– Одновременно у всех? – деловито уточнил генерал.

– Нет, можно подводить по одному, но только чтобы интервалы были не больше двух-трёх минут. Сделаете?

– Да без проблем. – он обернулся к Асту. – Серёжа, распорядись…

Аст словно того и ждал – выдохнул «слушш…», поправил закинутый за плечо карабин и унёсся прочь. Минуты не прошло, как он с двумя чилийцами выстроил «черепоносцев» в очередь, опоясывающую по периметру зал кирхи. Голова очереди упиралась в алтарь – на нём, вместо положенного распятия красовался хрустальный череп.

– Это и есть та подделка, о которой вы говорили? – поинтересовался генерал.

«Линия девять закашлялся.

– Да, причём не слишком искусная. Похоже, они упражнялись с ним в концентрации сознания, в ожидании, что однажды на алтаре окажется подлинник..

Я шагнул поближе к раненому.

– Можно вопрос?

Генерал бросил на меня недовольный взгляд и отрицательно покачал головой. Я сделал вид, что ничего не заметил.

– Ещё тогда, в две тысячи двадцать третьем, вы упомянули, что прочие Десантники не владеют методом накопления ментальной энергии, это целиком ваше изобретение. Однако хрустальный череп именно это и делает. Как же так?

«Линия девять» покачал головой.

– Тут совсем другой принцип. Я собирал и накапливал энергию для переносов долгие годы – и, заметьте, без всяких черепов. А эта безделка служит для того, чтобы одномоментно сконцентрировать энергию множества «доноров» и позволить «оператору» направить её в нужную сторону…

Он снова закашлялся – долго, судорожно, – захрипел и откинулся на спину. Лицо исказила гримаса мучительной боли. Я оглянулся, нашёл взглядом медика – тот уже спешил к раненому, на ходу нашаривая в сумке очередной шприц-тюбик.

– Чёрт знает что… – негромко произнёс генерал. – Любой здоровяк от таких лошадиных доз давным-давно валялся бы в отключке, а этому – хоть бы хны!

– Десантники… – я пожал плечами. Он же предупреждал, они иначе реагируют на раны. Наверное, и на морфин тоже.

Подошёл Толя – на вытянутых руках он бережно нёс завёрнутый в сукно череп. Вдвоём мы установили его на алтарь, вместо подделки.

– Этот – настоящий… – просипел «Линия Девять». – В том будущем его сумели выкрасть Десантники, осевшие в Штатах – выкрасть и пустить в ход. Возможно – с помощью вот этих самых людей и их потомков.

И он кивнул на людей в очереди.

Генерал недобро сощурился.

– А где у нас гарантия, что вы не собираетесь сейчас проделать то же самое? Вызвать своих коллег-Десантников, тех, что сейчас дожидаются сигнала на высадку?

«Линия Девять» снова закашлялся – нет, засмеялся, хрипло, со свистом воздуха, вырывающегося из измученных лёгких.

– Сами подумайте, зачем мне это? Если бы желал успеха Вторжения, мне достаточно было бы просто ничего не делать – ещё в будущем. Ведь тогда-то Десантники добились своего, верно? Так что, придётся вам поверить мне без гарантий.

– И всё же, я хочу знать – что вы собираетесь делать?

– Сейчас объясню… – он попытался сесть, но скривился от боли. Медик-чилиец кинулся помогать, но раненый остановил его нетерпеливым взмахом здоровой руки.

– Послушайте, генерал, может, распорядитесь начать сбор энергии? Если протянем ещё сколько-нибудь, я могу и не успеть – силы на исходе. А пока эти бедолаги играют с черепом в гляделки, я постараюсь всё вам растолковать. Кстати, эта девочка, Милада – где она? Ей тоже не помешает послушать. И ещё – прикажите принести сюда вашу кубинку. Она ещё жива, надеюсь?

Дядя Костя удивлённо поднял брови.

– Жива… пока. Рана очень тяжёлая, вряд ли довезём. Но зачем она вам понадобилась?

– Скоро поймёте.

Он замолк, обмякнув на своём ложе. Медик, воспользовавшись паузой, наклонился и всадил в бедро раненого игру тюбика с морфином, но Десантник даже не шелохнулся. Моё сердце гулко отсчитывало удары – три… пять… семь…

На десятом он поднял голову и разлепил чёрные набрякшие веки. Глаза у «Линии Девять» все были в нитках полопавшихся сосудов – измученные, полумёртвые от боли и нечеловеческой усталости.

– Я хочу отправить вашего парня к Армаде.

Генерал вздрогнул, словно его кольнули исподтишка шилом.

– Куда, куда?

– Скопление Мыслящих и ноосферных пакетов в Облаке Оорта, дожидающиеся Вторжения… – прошептал, всхлипывая, Десантник. – Армада.

Повисла звенящая тишина. «Линия Девять» говорил по-русски, но я физически ощутил, как взгляды всех, кто находится в кирхе – Серёги с Миладкой, генерала, бойцов Хорхе, даже жителей селения – прилипли ко мне.

– Это вы… меня?

– Кого ж ещё? – «Линия Девять» улыбнулся прежней открытой, улыбкой, памятной мне с нашей встречи в Москве. Будто и не боролся из последних сил с неминуемой смертью – с оторванной крупнокалиберной пулей рукой, по самые брови накачанный немыслимыми, смертельными для обычных людей дозами наркотиков…

– Но не переживайте, вы будете не один. Константин Петрович, вы, кажется, спрашивали, зачем мне нужна эта несчастная девочка?

Он мотнул головой в сторону самодельных носилок, на которых хрипела простреленной грудью Кармен.

– Дело в том, что её можно спасти. То есть, не её саму, конечно, с такими ранами не живут – а её «Мыслящего». Но для этого надо отправить её вместе в Евгением к Армаде.

– Погодите… – мои мысли путались, мелькали, складывались и рассыпались на кусочки каким-то безумным калейдоскопом. – Меня… нас с Карменситой – в «Мыслящие»? Но как же мы сможем помочь Земле, если…

Десантник снова заперхал, изображая смех.

– Сможете, не сомневайтесь. Это ведь только в детской книжке «Мыслящие» лежат мёртвыми кристалликами в своих ячейках. То, с чем вам предстоит встретиться, больше напоминает фильм братьев Вачовски. Припоминаете?

– «Матрица»? – опешил я. – Так значит, там…

– Некогда! – выкрикнул он тонким, скрипучим голосом. – Решайте прямо сейчас, пока череп сохраняет накопленную ментальную энергию. Пять, много семь минут – и придётся начинать всё заново. Мне столько не протянуть.

А вы как – умрёте?

Губы его расползлись в улыбке. Выглядело это жутковато – глаза Десантника не улыбались, только правое веко судорожно подёргивалось.

– Обо мне не думайте. Так вы согласны?

– А как же Женька?

Он понял сразу.

– Ваш реципиент останется здесь, живой и невредимый. Правда, у него будут некоторые проблемы с памятью, но это не самое страшное.

– Вы уверены?

– Вполне.

– Тогда посылайте. И меня, и Кармен.

– Стоп… – генерал поднял руку. – Ты точно знаешь, что собираешься делать? Что за «Матрица» такая, объясни!

Нет времени дядя Костя! – Я прижал руки к груди. – Просто поверьте, хорошо? А про «Матрицу» вам Женька объяснит, он в курсе.

В ответ глубине сознания встрепенулся альтер эго.

…ничего, дружище, недолго осталось. А насчёт памяти не слушай его, она у нас теперь общая. Когда я уйду – генерал с тебя пылинки будет сдувать. Ещё бы, такой кладезь знаний о будущем…

– Девочка, теперь с тобой…

«Линия Девять» повернулся к Миладке.

– Ты должна смотреть прямо в глазницы черепа и открыть… – он сдавленно закашлялся, на губах появилась кровь, – …открыть для меня свой мозг. Это понятно?

Миладка три раза подряд мотнула головой.

– А ты, Женя, возьми Кармен на руки и подойди к черепу. Когда я скомандую – прикоснись к нему хотя бы кончиками пальцев. Справишься?

Как во сне я подхватил Карменситу на руки – она была лёгкой как пёрышко. Миладка впилась взглядом в тёмные глазницы, воздух между ней, черепом и «Линией девять» дрожал, словно напитанный статическими разрядами. Я сделал два шага и присел. Ещё чуть-чуть… ещё пара сантиметров – и пальцы мои скользнули по холодному, как лёд, хрусталю.

Вспышка – невозможная, угольно-чёрная, ослепительная, словно тысяча ядерных бомб. Стремительная спираль закручивает Мироздание вокруг нас с Карменситой, втягивает в клокочущую бездну. Два удара сердца – и разорванные клочья моего сознания захвачены, поглощены титаническим Мальстрёмом.

..пустота – вне времени, вне пространства, вне всего сущего. Одна только пустота…

Женька с трудом разлепил веки. Над головой – бездонное, ярко-голубое небо, и кто-то брызгал ему в лицо водой.

– Ты как, пришёл в себя? Всё в порядке?

Это Миладка. Голос дрожит, срывается, словно она едва справляется со слезами.

Новая порция ледяных брызг.

– Встать сможешь, или тебе помочь?

Голос дяди Кости. Женька повернул голову – генерал стоит рядом, хмурый, встревоженный.

– Кх-х-х… что случилось? Долго я?..

– Ты провалялся в отключке не меньше получаса. – отозвалась Миладка. – Когда ты прикоснулся к черепу, он как бы полыхнул изнутри, и ты повалился навзничь с Кармен на руках. Я перепугалась, попробовала оторвать взгляд от глазниц этой штуки, но не смогла. Он меня словно держал…

– Кто – он? Череп?

– Нет, не череп – девочка отчаянно замотала головой. – «Линия Девять». Он потребовал, чтобы я отправила его вслед за вами. Сказал – если этого не сделать, вам конец. И не сделаете то, для чего она вас послал.

– Не сделаем… то есть, они не сделают? Что?

Откуда мне знать? – Миладка пожала плечами. Энергии в черепе остались жалкие крохи, и, помедли хоть пару секунд – всё пошло бы прахом.

– А что тебе, собственно, оставалось… – пробормотал генерал, и Женька вдруг осознал, что он впервые видит двоюродного деда растерянным. – Всё-таки он нас обвёл вокруг пальца. Сыграл в свою игру.

Ну вот, я и решила сделать, как он говорит. – продолжала Миладка – От черепа тянулось что-то вроде светящейся дорожки, только не настоящей, а такой… словно она шла не в нашем, а в другом мире. «Линия Девять» уже умирал, и не мог мне помочь. Тогда я… – она облизнула губы, – я словно взяла его за руку… не его самого, а его сознание… не знаю, как сказать…

– Я понимаю. – ответил Женька. – И что дальше?

А дальше – я подвела его к этой дорожке и как бы толкнула – туда, вдаль. И как только я это сделала – хрустальный череп треснул и рассыпался в прозрачную пыль.

Женька вопросительно глянул на генерала.

– Точно. – подтвердил тот. – Разлетелся, словно по нему долбанули кувалдой. Миладка тоже повалилась, рядом с тобой, Кармен и «Линией Девять». Я уж думал, вам всем конец, однако ж – обошлось.

– А Кармен и…

– Оба мертвы. – генерал вздохнул. – хотя, если я всё правильно понял, на самом-то деле оба они живы… в смысле – все трое. Считая твоего двойника.

Он сплюнул и энергично выругался по-испански.

– С этими вашими «Мыслящими», Десантниками и прочей лабудой, того гляди, сам станешь шизофреником! Вот что, ребятки…

Генерал по очереди посмотрел прямо в глаза Женьке, Миладке и Асту.

– Полчаса вам на отдых – у меня в «Виллисе» сумка с бутербродами и термос с кофе, перекусите, придите в себя. И – пора собираться. У нас с вами полно дел, а времени осталось всего ничего, каких-то сорок четыре года…

Хорхе вскинул ФН-ФАЛ.

– Адиоз, компаньерос! Fuego![20]20
  (исп.) Прощайте, товарищи! Пли!


[Закрыть]

Десять стволов послушно плюнули в аргентинское небо огнём.

И ещё раз. И ещё.

Женька стоял возле свежих холмиков, четырёх свежих холмиков, под одним из которых нашла последний свой приют Кармен. Стоял – и с удивлением осознавал, что не чувствует ни глухого отчаяния, ни чёрного прилива тоски, как тогда, на «Сомове», когда им сообщили о катастрофе Ил-62. Хотя – чему тут удивляться? В сухую красную землю долины Хрустального Черепа рядом с двумя партизанами-чилийцами и безымянным учителем, чьё тело много лет назад захватил Пришелец-Десантник, легла не Карменсита, а телесная кукла, пустая, бездушная, не вызывающая ровным счётом никаких эмоций – разве что, лёгкое сожаление что не увидит теперь стройных ножек кубинки, не прижмётся к её бедру на повороте, когда фургон заносит и они с визгами и хохотом валятся друг на друга. Настоящая Кармен в миллионах и миллионах километров отсюда – и никто, даже отправившийся вслед за ней хитроумный «Линия девять» не скажет, увидятся ли они ещё в этой жизни…

«Ты уж постарайся, «Второй»… – повторял он про себя, спускаясь вслед за Миладкой и Астом с холма к машинам. – Ты уж не подведи, сбереги её. Ну и себя, конечно – ведь мы с тобой теперь одно целое, не забыл?»

Москва, январь-февраль 2021 г.