Текст книги "Комонс II. Игра по чужим правилам"

– А сами вы как об этом узнали? Я не о книге говорю, о реальном Вторжении.

Снова быстрый обмен взглядами. Виктор насторожился – что-то скрывают?

– Знаете, Виктор Иннокентьевич… – заговорил Женя. Похоже, он был в этой троице заводилой. – Это вообще-то, непростой разговор. Я даже не уверен до конца, что вы мне поверите.

– Мне кажется, – невесело усмехнулся Виктор, – что после всего, что мне довелось пережить, я способен поверить чему угодно.

– И всё же, давайте лучше выберемся наверх. Я вас с дядей Костей познакомлю – он генерал КГБ, самый настоящий. Нет-нет, не волнуйтесь, он не из тех, кто разгромил ваш отдел…

– Вы и это знаете? – подобрался Виктор. Тема была… не из приятных.

– Конечно. Как бы иначе мы вас нашли? И бумаги «спецотдела» разыскали в архиве, и документы вашего друга, Дмитрия, светлая ему память.

Виктор выпрямился.

– Так он погиб?

– Да, я вам потом всё расскажу. А записи его целы, и мы рассчитываем, что вы поможете их разобрать. Там, видите ли, не всё понятно…

– Ну, ещё бы! Димка обожал шифры, а в блокнотах у него ещё и записи Десантников скопированы. Они тоже шифрованные, он только-только подобрал ключик…

– А вы его знаете?

Виктор подумал.

– Надо посмотреть. Думаю, как-нибудь разберусь.

– Тогда еще вопрос. Когда вы работали в «спецотделе» – вам приходилось иметь дело с устройством под названием «детектор Десантников»?

Виктор вздрогнул.

– Вам и насчёт него в курсе?..

– Не просто в курсе, Виктор Иннокентьевич! – теперь мальчик широко улыбался. – У нас даже есть образец. Правда он нерабочий, хранился, видите ли, в паршивых условиях… Наши спецы с ним пока не разобрались. Может, с вашей помощью?

– Конечно, с радостью! – в мыслях Виктор уже видел себя в лаборатории. – Так что там, вы начали говорить насчёт генерала?

– Без него у нас вообще ничего не вышло! – уверенно заявил Женя. Сергей и девочка закивали в знак согласия. – Этот ведь он добыл бумаги из спецхрана, да и операция по вашему освобождению – тоже его работа. Можете не сомневаться, он не Пришелец, не Десантник. И даже не и тех, кто вас когда-то преследовал. Скорее уж, наоборот.

– Наоборот? Это как?

– Понимаете, – мальчик запнулся, подбирая слова. – ему приходится сейчас действовать… как бы это сказать… неофициально. Не ставя в известность своё руководство. Думаю, вы понимаете, почему.

– Опасаетесь, что в Комитете засел кто-то из Десантников?

– И это тоже. Давайте так: мы сейчас выберемся наверх, вы поедите, отдохнёте, и мы вернёмся к этому разговору. Только помните, я предупредил – переварить это будет непросто.

– Сложнее чем факт Вторжения инопланетян? – сощурился Виктор.

– Пожалуй, что и сложнее. – пожал плечами Женя. – Тут ведь какая история, Виктор Иннокентьевич…

– Значит, вы трое из будущего?

Тропинка змеилась в обход поляны, на которой стоял дом, служивший базой Десантникам – низкий, сложенный из брёвен, с узкими окошками, типичный образец деревянной северной архитектуры. Когда Женя предложил Виктору немного прогуляться, он подумав, согласился – в конце концов, видеть место заточения ему снаружи не пришлось. И вот теперь инвалидное кресло, подталкиваемые новым знакомым, переваливалось через спутанные сосновые корни. Кармен со «Скорпионом» под мышкой (от её помощи они отказались, желая побеседовать наедине) следовала за ними на почтительном расстоянии.

– Что ж, это вполне разумно – прислать сюда агентов-комонсов. Непонятно, правда, где они сумели раздобыть соответствующие технологии…

Виктор поворочался, устраиваясь поудобнее. Каталка была новая, непривычная – его собственная осталась в Вологде, а эту выгрузил из вертолёта один из прилетевших «спасителей». Выходит, и об этом подумали, проявили заботу…

– А их и нет, во всяком случае, у нас, землян. – отозвался собеседник. – Перенос организовал один из Десантников. Инсургент, борец с системой – помните, в книге такой же борец с системой, их там ещё называли «Замкнутые», отправил ребят-разведчиков на планету Пути?

Виктор кивнул. Что-то, а эту книгу он знал практически наизусть.

– И, кстати, – добавил Женя, – из будущего я один. Остальные – Серёга, Миладка, Кармен, генерал со своими людьми – все из этого времени. Так уж получилось, что они мне поверили и решили помочь.

– А теперь вот и я… поверил. – горько усмехнулся Виктор. – Хотя, много ли проку от такого инвалида…

Он действительно поверил – сразу, как услышал невероятную историю о подростке-комонсе, посланном с целью предотвратить роковое для землян Вторжение. До него, правда, почти сорок пять лет, но мальчик – «попаданец», как он иронически себя именует – уверен, что именно сейчас есть реальный шанс всё изменить…

– Не прибедняйтесь, Виктор Иннокентьевич, это вам не идёт. – гость из будущего в теле подростка иронически усмехнулся. – Вы сейчас чуть ли не самый ценный член команды, кроме дяди Кости, конечно. Кусочки паззла мы, конечно, собрали, а вот уложить их в единую картину – это нам, как выяснилось, не под силу. На вас вся надежда.

– Паззлы? – Виктор озадаченно нахмурился. – Это, простите, что за зверь?

– Головоломка, картинка, которую надо складывать из отдельных кусочков разной формы, как мозаику. От английского jigsaw puzzle – простите, не сообразил, что у вас этот термин не в ходу…

– Ясно. – кивнул Виктор. – Но, боюсь, вы меня переоцениваете. Кто я такой, в конце концов? Мэнээс-недоучка, всего лишь… Вам бы Димку сюда, вот кто соображал…

Он, к сожалению, мёртв уже, как минимум, два года. – сухо ответил мальчик. – Так вы нам поможете?

Сделаю что смогу. С чего вы рассчитываете начать?

– Увы, Виктор Иннокентьевич, в теории я разбираюсь слабо, и уж тем более – в ваших достижениях. Некогда было вникнуть, да и образования, если честно, не хватает. Думаю, когда мы вернёмся в Москву, генерал познакомит вас со своими специалистами – с теми, кто сейчас изучает архивы «спецотдела». Вот там и решите, чем заняться в первую очередь. Но, если хотите знать моё мнение – сначала надо наладить «детектор Десантников», а ещё лучше – научиться самим их производить. Нет никакой гарантии, что не существует других групп Десантников…

– Я вам больше скажу! – перебил собеседника Виктор. – есть уверенность, что они имеются. Не факт, что у нас, в СССР – но есть точно. В Штатах, в Южной или Центральной Америке наверняка. Мы как раз собирались ими заняться, когда…

– …когда вас разогнали. – закончил Женя. – Ну что ж, Виктор Иннокентьевич, пора бы довести эту работу до конца. Как вы считаете?

– Компаньеро Эугенито!

Женька обернулся. Кармен стояла шагах в десяти позади, на тропинке, и махала рукой. С плеча у неё свешивалась на ремешке коробочка портативной рации.

– Команданте Коста просит поторопиться. Рейс «Апатиты-Москва» отправляется через три с половиной часа, а нам ещё надо дозаправиться в Кандалакше…

1979 г., июль.

Кандалакшский залив.

Утро новой надежды.

Вертолёт описал широкую дугу над побережьем и повернул к северо-западу, где за утренней дымкой, на противоположной стороне залива, лежала Кандалакша. Гражданского аэропорта там не было – только небольшая площадка, которой пользовались лёгкие самолёты и вертолёты военных, пограничников и лесоохраны.

Ребята прилипли к круглому иллюминатору. Женька рассматривать пейзажи не стал – только косился в ближайший иллюминатор. Посмотреть было на что – слева раскинулась ртутная, тронутая лёгкой рябью, гладь Белого моря. Справа топорщилась зелёная щетина леса, вдали поднимались низкие сопки и поблёскивали, словно осколки разбитого вдребезги зеркала, озёра, озерки, ручейки.

А в мозгу у него – у «Второго», если уж на то пошло, – крутились, повторяясь раз за разом, как на заевшей пластинке, куплеты незамысловатой песенки из не снятого ещё кино:

 
«Как хорошо подняться в облака,
В облака, подняться в облака.
Если смотреть на жизнь издалека,
То она беспечна и легка…»[4]4
  Из кф «За спичками», 1980 г. Стихи Ю. Энтина.


[Закрыть]
 

Да уж, беспечная и лёгкая жизнь им точно не светит. «Туман войны» – вот правильное определение, подсунутое ему сознанием "Второго". Впрочем, как любит повторять напарник-двойник из будущего: «кто-то обещал, что будет легко?»

 
«На Земле бывают приключения такие,
Ты про них не слышал и во сне.
Там живут не ангелы, а грешники простые,
Потому они милей вдвойне…»
 

Остальные пассажиры видами не заинтересовались. Генерал, накинув на плечи бушлат, что-то стремительно строчил в своём блокноте. Кармен, прикрыв глаза, откинулась на спинку дерматинового сиденья с неизменным «Скорпионом» на коленях, и пребывала то ли во сне, то ли в медитативном трансе. Виктор тоже затих на своём месте – его внесли в вертолёт на руках, а каталку пристроили возле створок кормового люка, притянув, чтобы не ёрзала туда-сюда, грузовыми стропами.

 
«Божию коровку ты отсюда не увидишь,
Не заметишь маленький ручей.
Люди не обидят, и людей ты не обидишь,
С высоты не видно мелочей…»
 

Ну, вот и этот этап их приключений позади, думал Женька, и «Второй» из глубины сознания участливо ему поддакивал. Что будет дальше – не знал никто. Предстояла уйма дел, и все они были первостепенными: освоить использование и выпуск «детекторов Десантников», разобраться с шифрованными записями в блокнотах погибшего в Силикатах парня, выловить клочки полезной информации из архивов «спецотдела». И, самое главное – нащупать, наконец, следы «шефа», загадочной личности, чьи уши торчат из-за кулис во всех почти эпизодах с участием Десантников. Скорее всего, это и будет теперь их главной проблемой, главной задачей – и, вместе с тем, самой эфемерной, с наименьшими шансами на успех.

Вертолёт затрясло, замотало из стороны в сторону так сильно, что Женька едва успел ухватиться за сиденье, Аст с Миладкой не удержались у своего иллюминатора, громко стукнулись лбами и расхохотались. Из двери в голове салона высунулся пилот – в синей, с меховым воротником, «лётной» куртке и матерчатом шлемофоне.

– Держитесь крепче, товарищи. – предупредил он. – Погода портится, будет сильно трясти.

– До Апатитов-то дотянем? – осведомился дядя Костя, оторвавшись от своих записей.

– С северо-востока идёт грозовой фронт, – отозвался вертолётчик. – Есть риск, что влипнем точнёхонько в него. Если будет приказ – полетим, конечно, но болтанка будет знатная. Я бы не рисковал

– Может, ну их, Апатиты? – предложила, не открывая глаз, Кармен. – сядем на поезд и к утру будем дома.

– А что, вариант. – генерал сощурился, прикидывая варианты. – Думаю, с билетами мы вопрос как-нибудь решим. Лишние полсуток в нашей ситуации роли не играют, зато будет время немного собраться с мыслями. В Москве отдыхать будет некогда!

Вертолёт лёг на левый борт в крутой вираж. Это было неожиданно – Женьку швырнуло к иллюминатору, и он ясно разглядел пологие склоны Крестовой, а далеко за ней – тающие в утреннем тумане кварталы Кандалакши. И большой, чёрный, на фоне серого неба крест на вершине горы. «Второй» оживился. Оказывается, ему случалось когда-то, в прошлой своей жизни, побывать в краеведческом музее Кандалакши – и увидеть там обломок старого креста, вместо которого был установлен этот. На обломках старого креста, стоявшего на Крестовой горе, можно еще прочитать еле видную надпись: «лета 7202-го года, в июле месяце первого дня…»

«7202-й от сотворения мира – это, кажется,1694-й по нынешнему летоисчислению» – подсчитал Женька. Он случайно запомнил соотношение дат – затвердил на уроке истории. Примерно в это время на Белом море, в Архангельске побывал Пётр, и на русский Север, как и на всю страну, накатывался неудержимый вал перемен. Их задача сегодня не столь очевидна – но ставка этой игре такова, что не снилась ни одному императору, ни одному правителю за всю историю Земли.

Вертолёт выровнялся, поднялся повыше.

– Кандалакша даёт погоду. Посадка через девять минут, товарищи. – крикнул из кабины вертолётчик. – Вы уж решайте поскорее, летим дальше, или нет, а то нам ещё заявку на ГСМ заполнять…

– Не летим. – уверенно ответил дядя Костя. – Сколько там до желдорвокзала, километра три? В самый раз поспеем к экспрессу «Мурманск-Москва». Хватит, пожалуй, с нас на сегодня воздушных приключений.

А Женька на пару со «Вторым» мурлыкал неслышно:

 
"…Как хорошо подняться в облака,
В облака, подняться в облака.
Можно смотреть на Землю свысока,
Свысока все проще пустяка.
Жизнь готовит нам сюрприз
И каприз ее – закон для всех.
Жизнь сперва бросает вниз,
А потом бросает снова вверх…»
 

Конец второй части

Третья часть
«Кто вы, мистер Бонд?»

1979 г., конец августа,

Ярославская область.

День за днём.

Горячий пот заливает глаза, но некогда поднять руку и стереть едкие, солёные капли. Всё внимание – под ноги, на едва заметную тропу, змеящуюся по заросшей просеке. Полусгнившие стволы и сосновые корни едва заметны под слоем мха, но споткнуться о них можно запросто – особенно на бегу, когда ток крови неумолимо, толчками, гонит вперёд, каска тяжело давит на лоб, а карабин на груди мотается туда-сюда и даже сложенные на нём руки не очень-то помогают удержать его в неподвижности. «Старайтесь лишний раз не ставить ногу на возвышенное место» – наставлял их инструктор. – Конечно, подняться на кочку – невелико усилие, но когда оно повторяется раз за разом, каждые несколько секунд, это реально выматывает. Берите пример с диких зверей: те готовы сделать крюк, только бы не тратить силы даже на самый незначительный подъём.

А потому, надо перешагивать через препятствия и брёвна, выбирая, куда поставить ногу в высоком армейском ботинке с толстенной рубчатой подошвой, а не прыгать с одной кочки на другую – а поди, сделай это, когда кабанья тропа едва-едва угадывается в высокой траве, а зелень по сторонам от неё сливается в пестрые, мельтешащие всеми оттенками зелёного и бурого полосы.

Рюкзак с сухпаем, двойным бэка и плоским блином учебной противотанковой мины немилосердно колотит по спине. Остановиться, подтянуть лямки? Некогда, некогда! УАЗик с Карменситой ждёт на пересечении просек, и если опоздать хотя бы на секунду против назначенного срока, кубинка даст газ и уедет, предоставив им самим возвращаться на базу – бегом, потому что контрольный срок поставлен чётко, четырнадцать-ноль-ноль, а объяснения никого не волнуют.

За спиной пыхтит Аст. Ему ещё хуже: в наказание за утреннюю заминку со сборкой-разборкой оружия он нагружен пулемётом РПД. Конечно, семь с половиной килограммов – это не тринадцать кэгэ его предшественника, ДП-46 и даже не девять с гаком современного ПКМ – но всё же, и не четыре семьсот американского «Томпсона», которые оттягивают шею мне. А если приплюсовать ещё и два круглых короба с лентами на сотню патронов каждая в рюкзаке…

Суровая это штука – марш-бросок в полной выкладке.

А вот и долгожданное пересечение просек. «УАЗ» уже ждёт. Кубинка, издали разглядев наши фигуры, даёт подряд три коротких гудка. Я поднимаю руку, машу ей – вот он, долгожданный отдых! Но, стоит нам приблизиться метров на двадцать, «УАЗ» медленно трогается с места. Это по правилам: если сейчас не собрать силы до финишного спурта, не догнать, не перевалиться на ходу через заднюю стенку кузова – кубинка прибавит скорость и уедет, оставив нас наедине с неумолимо движущейся часовой стрелкой. И сделать это необходимо обоим, вместе – о том, чтобы уехать, бросив напарника, даже думать не стоит, позора не оберёшься. «Группа возвращается в полном составе, или не возвращается вовсе», – внушал инструктор. – И не играет роли, живы вернувшиеся или нет, все должны быть на месте, все, до единого!»

Оглядываюсь на бегу – Аст пытается прибавить, но спотыкается и, сделав несколько шагов в безнадёжной попытке устоять на ногах, кубарем летит на траву. Каска слетает с головы и вслед за пулемётом улетает в кусты. Я, подхватываю РПД, и с воплем – «Серёга, мля, каску подбери!..» – кидаюсь, сломя голову, за вездеходом, молясь, чтобы не споткнуться о некстати подвернувшийся корень. На бегу закидываю в кузов пулемёт, свою каску, потом «томми-ган». Не отпуская рукой заднего борта, хватаю Серёгу за лямку рюкзака – и секунду спустя мы оба валимся на жёсткое, с выдавленными на нём рёбрами, днище, сбивая локти и колени о торчащие углы и жадно хватая воздух запёкшимися, пересохшими губами. Карменсита поворачивается, весело подмигивает и протягивает мне флягу, полную восхитительно ледяной колодезной воды.

Ф-фух, на этот раз – успели…

Спину Женька всё-таки сорвал. Видимо, сия напасть настигла его в самый момент, когда, подсадив Серёгу, он перевалился через борт «УАЗика» и растянулся, не снимая рюкзака, поверх заброшенного туда же оружия. И вот, теперь – пожинал плоды собственной нетдоренированности… а может, и просто дурости.

Некоторое облегчение принесла Карменсита – воистину, эта девушка кладезь бесценных навыков! На этот раз она пустила в ход какую-то особую технику массажа, то ли индейцев Майя, то ли негров с Гаити, Женька толком не запомнил. Сама процедура напоминала инквизиторские пытки, зато потом наступило облегчение, и даже ночь, которую в соответствии с указаниями «знахарки» пришлось провести на животе, он кое-как пережил. С утра Женька уже довольно легко ходил по дому и даже самостоятельно поднимался по лестницам, что вчера вечером казалось немыслимым.

Но, так или иначе, об активных тренировках на ближайшую неделю стоило забыть. Оставалось зубрить матчасть, усиленно заниматься с Кармен испанским и дожидаться вечера, когда приедет дядя Костя и можно будет, усевшись на веранде, за самоваром, обсудить последние новости.

Начинал генерал с приветов от родителей и деда с бабушкой (заждались, не чают уж, когда вернёшься), неохотно отвечал на вопросы о Миладке, которой до отъезда в Вену оставались считанные дни – и, наконец, переходил к текущим делам.

И тут-то начинались настоящие новости. «Полулегальный» статус их группы окончательно отошёл в прошлое. Происходило это исподволь, в течение всего августа – но когда дядя Костя как бы между делом, сообщил, что назначен руководителем нового, «особого» отдела, подчиняющегося лично Председателю Комитета Госбезопасности Андропову, я понял, что дело, наконец, сдвинулось по-настоящему. Конечно, задавать вопросы о том, чем будет заниматься новый «спецотдел» смысла не имело, но статус нашей группы изменился. Нет, формально они, как действовали «не вполне официально», так и продолжали действовать, но не заметить было перемен невозможно.

Перво-наперво – база. Поначалу их разместили на старой, хорошо знакомой «конспиративной даче», а теперь в распоряжении группы оказался целый тренировочный комплекс, упрятанный где-то в лесах под Переславлем-Залесским – его по привычке продолжали называть «спецдача». Полоса препятствий, тир, подвальный и стрельбище, зал с силовыми тренажёрами, целый автопарк с разными видами техники, в том числе и зарубежной, бассейн и две бани, русская и сауна. А ещё – инструкторы, уверенные, не задающие лишних вопросов, превосходно знающие своё дело. Гоняли всех вместе – и Женьку с Серёгой, и Кармен и ребят из числа доверенных сотрудников дяди Кости и даже шофёра Толю. По вечерам, после бани и обеда, занятия продолжались, но уже теоретические. Топография, взрывное и радиодело, основы полевой медицины, ведение партизанской войны… казалось, из них готовят диверсантов, для заброски во вражеский тыл, и не куда-нибудь, а в страны латинской или Центральной Америки. «Второй», как и сам Женька, хоть и удивлялся такому выбору учебных предметов, но вполне одобрял – «в жизни всё пригодится, а уж такие навыки – в особенности».

На вопросы: «зачем им такой странный курс молодого бойца генерал то отшучивался – «чтобы в школе, на НВП не отставали», то отпускал невнятные намёки на новые данные, якобы полученные группой аналитиков, в состав которой с недавних пор вошёл и Виктор. Кстати, они с тех пор так и не виделись – а ведь и Женька и «Второй» предвкушали долгие беседы, обсуждение того, что успели накопать их предшественники о Пришельцах. Да чего там – им не терпелось расспросить очевидца первого Вторжения, расспросить долго, вдумчиво, в деталях, не отвлекаясь на текущие дела…

Но – пока не выходит. Впрочем, генерал обещал в ближайшее время поездку в Москву, к аналитикам – «тогда и наговоритесь вволю…»

Вот только спина, будь она неладна, так не вовремя разболелась…

Сегодня Аст отметил свой шестнадцатый день рождения. К сожалению – не дома, в кругу семьи, как полагается добропорядочному советскому школьнику. Его мать до сих пор в Казахстане, в экспедиции, и вернётся только к концу августа. Серёга, конечно, погрустил по этому поводу, но в меру: ролевая работа геолога – это здорово, но с тем, что выпало на нашу долю этим летом, конечно, сравниться не может.

Отпраздновали скромно, в узком кругу. Стол накрыли на веранде – тортик с обязательными шестнадцатью свечками, самовар, бутылка лёгкого вина, таскание за уши, плавно перешедшие в поцелуи от Кармен. Из приглашённых, кроме нас с альтер эго и кубинки – Толя и несколько парней из нашей группы.

Заглянул на огонёк и генерал. И не просто заглянул, а вручил имениннику удостоверение нештатного сотрудника и разрешение на ношение оружия. «Мне спокойнее, ребята, когда вы при оружии. Обучение вы прошли, глупостей, если что не наделаете – привыкайте…»

Само оружие так же прилагалось к удостоверению: элегантный «Вальтер-ППК», любимый пистолет Штрилица, а так же агента 007, известного в Советском Союзе, разве что, по карикатурам в журнале «Крокодил». У Аста несколько другая модель – «PPK-L», послевоенного выпуска, с рамой из упрочнённого дюраля.

В комплекте с «Вальтером» шла «сбруя» – оперативная подмышечная кобура, с которой мы по очереди и упражнялись в подвальном тире. Мне же придётся дожидаться сентября – раньше совершеннолетия об официальном разрешении на оружие мечтать не приходится. Но, когда придёт время – надеюсь заменить своего «Коровина» на такую вот роскошную германскую машинку. Конечно, «старый друг лучше новый двух», но только не в этом случае – боевые характеристики несравнимы и увы, не в пользу изделия Тульских оружейников. Дядя Костя полностью со мной согласился, пообещав, когда придёт время, предоставить на выбор «Вальтер», компактный «Маузер HSС», или итальянскую «Беретту», модель 35-го года – с такой ходил герой Юрия Никулина в «Бриллиантовой руке». Что любопытно – о советских или, скажем, чешских пистолетах генерал даже не упомянул – что само по себе наводит на размышления…

Заодно, дядя Костя с усмешкой заметил, что мой нынешний «Коровин» он непременно сбережёт для будущего «музея борьбы с Пришельцами». Вот и пойми, пошутил, или нет…

Кроме этих «подарков на совершеннолетие генерал передал Серёге поздравление от Миладки – запечатанный конверт с письмом. Ей, кстати, тоже недавно исполнилось шестнадцать – в нашей компании мы с альтер эго самые младшие, хе-хе…

Тон поздравительного послания не слишком весел – ещё бы, всё ближе роковой день, когда самолёт «Москва-Вена» унесёт её вместе с родителями из Союза. Навсегда? Если кто об этом и знает, то только дядя Костя – а он нипочём не расскажет. Впрочем, обещания типа «не переживайте, скоро, даст бог, встретитесь….» добавляют в этом вопросе оптимизма. Похоже, не одни они проходили спецподготовку – правда, по другой программе…

1979 г., 25 августа.

Москва,

р-н Химки-Ховрино

Очень длинный день.

Такси, прощально бибикнув, вывернуло со двора. Мы с Астом проводили машину взглядами.

– Ну, вот и уехала… – вздохнул он. – Знаешь, а я до самого последнего момента не очень верил, что так оно и будет. Хотя знал, что и документы оформляют, и генерал к чему-то её готовит… к чему-то особенному. А в глубине души надеялся, что обойдётся, останется…

Я пожал плечами. Что тут скажешь? В моей прошлой жизни – тьфу, как надоело это присловье! – мы провожали Миладку совсем по другому. Возле подъезда её девятиэтажки собралось человек десять одноклассников, Миладка прощалась со всеми, обнималась и целовалась с девчонками, жала руки парням, записывала в блокнотик адреса – «конечно, обязательно напишу, как только приедем…», и всё время тревожно оглядывалась на родителей. А под конец, когда подъехала зеленовато-жёлтая «Волга» с шашечками на борту, отозвала нас с Серёгой и ещё двух девчонок и сообщила, что едут они ни в какую не Сибирь, а в Вену, и назад уже не вернутся. Наивные, светлые времена – я тогда не понял, что это значит…

На этот раз кроме нас провожающих не было – ученики одноклассники ещё были в разъездах – кто на море, с родителями, кто в пионерских лагерях и санаториях, а кто, подобно многим москвичам, на корпел на дачных грядках. Но не было и тревоги и отчаяния в Миладкиных глазах – наоборот, там горел некий азарт, ожидание чего-то нового, необычного. «Ничего, Серёжка, Женька, скоро мы встретимся, недолго ждать!» Авот где, когда – не сказала…

– Я, кстати, тоже скоро уезжаю… – говорю Асту, когда мы покинули двор и, не сговариваясь, повернули в сторону школы. Он чуть не споткнулся на ровном месте.

– Ты?.. Куда? Почему?!

Ну-ну, не надо слёз! – покровительственно похлопываю его по плечу. – Родители решили обменять квартиру, съехаться с бабушкой, матерью отца. Будем теперь жить на «Войковской». А школу я менять не буду, доучусь в нашей. Придётся, правда, покататься туда-сюда – сначала две остановки на метро, потом на автобусе. Ну ничего, как-нибудь переживу…

… ещё бы, не пережить! В прошлый-то раз вполне пережил, так два года и проездил на Речной…

– Ты далеко от метро будешь жить?

– В двух шагах, – отвечаю. – Вход возле самого дома, на углу. Вышел из подъезда – и ты уже в метро!

– Здорово… – завистливо вздыхает Аст. – Не то, что у нас – пока автобуса дождёшься… Вот и на тренировки, до «Динамо», будет ближе ездить. Мы, кстати, продолжим заниматься с театралами?

На этот вопрос у меня давно был готов ответ.

– Продолжим. Чтоб ты знал, на этом настаивает дядя Костя.

– Генерал? – брови Аста поползли вверх, демонстрируя крайнюю степень изумления. – Ему-то зачем? Вон, как нас тренируют, и дальше, наверное, продолжат…

– Это уж будь благонадёжен, – отвечаю. Уже предупредил – вынь, да положь три вечера в неделю, и занятия с театралами тоже не бросать. А как мы при этом будем с домашками управляться, его, по ходу, не колышет. Хорошо хоть, ехать до новой тренировочной базы не очень далеко – по Ленинградке, сразу за Химками. А забирать нас будет либо Толя, либо Кармен.

– Снова на «Победе»? – уточнил Аст.

– А чем она тебе не нравится?

– Мне-то нравится. Только он, помнится, сам говорил: «не стоит лишний раз привлекать к себе внимание». А если нас будут от дома забирать на такой приметной тачке – наверняка пойдут разговоры!

– «Наши люди на такси в булочной не ездят?» – ухмыляюсь. – А вообще-то ты прав. Надо бы договориться, чтобы забирали нас из какого-нибудь другого места, в паре кварталов от школы и наших домов.

Некоторое время мы шли молча. Вывернули на Фестивальную, миновали школьный двор и направились дальше.

– Странно всё-таки… – задумчиво произнёс Аст. – Это я про наши тренировки. Ведь мы кто? Самые обычные школьники. А нас натаскивают, словно диверсантов или разведчиков, носятся с нами, как не пойми с кем. Оружие вот дали, боевое, удостоверения комитетские… рассказать кому – не поверят! Да и рассказывать никому нельзя, секретность, подписку давали!

– Это я– то обычный школьник? – невесело усмехаюсь. Серёг, ты что, забыл, кто я такой?

– Извини… – Аст помотал сокрушённо головой. И правда, иногда из головы вылетает, что ты на самом деле… ну… ты понимаешь…

– Ещё как понимаю. Что до подготовки – думаю, для генерала это ещё страньше, как говаривала девочка Алиса. Но что ему остаётся, если подумать? Раз уж они поверили главной истории – насчёт Десантников и комонсов – то хочешь-не хочешь, надо заняться подготовкой тех, кто способен им противостоять. Я понимаю, есть и взрослые, настоящие разведчики – но что от них проку, если их разум подчинит себе Пришелец? Наоборот, будет сплошной вред, потому как эта подготовка против них же и обернётся. А с нами – со мной, тобой, с Миладкой даже – такие штучки не пройдут, и они это знают.

– Но ведь на Белом море ничего такого у Десантников не вышло. – рассудительно замечает Аст. – наоборот, перебили их, как миленьких, а кого не перебили – тех повязали. И ни в кого они вселиться не смогли!

– Это верно…. – соглашаюсь. – На потом всё равно к нам пришлось обратиться – иначе Виктором было нипочём не договориться. Ты ведь помнишь его глаза?

– Такое забудешь… – собеседника передёрнуло. – Он был готов застрелиться в любой момент, при малейшем подозрении. Сначала нас перестрелять, потом и самому…

– То-то. Вот и получается, что без нас им даже на таком этапе не обойтись. А что будет, когда придётся иметь дело не с разрозненными группами десантников, а с сильной, мощной организацией, да ещё и за границей?

– Думаешь, всё же придётся?

– А ты сомневаешься? Подумай, как нас готовят… вон, даже оружие почти всё иностранных образцов. И машины учили водить – американские и японские. К чему бы это?

– Да, верно. Однако ж, этот, которого упустили – он здесь, в Союзе.

– Шеф-то?

– Ну да.

– Знаешь, я пока не хотел никому говорить, но… я, кажется, знаю, кем может быть, этот «шеф». То есть не знаю, конечно, но догадываюсь.

– Ух ты! – Аст встрепенулся. – Расскажешь?

– Обязательно, только не сейчас. Вот с Виктором встретимся, побеседуем, проверю кое-какие задумки – тогда.

Серёга сощурился недоверчиво.

– И когда это ты с Виктором собрался поговорить? Мы его сколько уже не видели – неделю, две?

– Почти три. Генерал обещал в ближайшие дни нас к нему свозить. Что-то у них там наклёвывается, требуется обсудить, обдумать.

Улица Фестивальная гудела бодрым движением, и уличным и пешеходным. Проехали один за другим два жёлтых двухзвенных «Икаруса». Трое прохожих прилипли к стендам с «Правдой», «Советским спортом» и «Комсомолкой» – словно рассчитывали найти на желтоватых газетных листах что-то жизненно им необходимое. Побежала мимо нас по тротуару стайка девчонок – класса пятого-шестого, – увлечённо щебеча, стоит ли пойти в «Неву» на ближайший сеанс, или лучше дождаться следующего? Остался слева плоский, одетый в стекло и бетон «Универсам» – едва ли не первый большой продовольственный магазин самообслуживания в столице, супермаркет, как сказали бы совсем в другие времена.

На перекрёстке я посмотрел влево, туда, где день и ночь гудела большая стройка – заканчивали дворец спорта «Динамо». В нём во время Олимпиады, до которой сталось меньше года, будут проходить соревнования по баскетболу и гандболу. На противоположной стороне зеленели пыльной августовской листвой свежевысаженые деревья парка «Дружба» – благоустройство к той же Олимпиаде. А рядом ещё одно нововведение, на радость местной ребятне: на углу, в ряду киосков «Союзпечать», «Табак» и «Мороженое» появился бело-синекрасный пластмассовый ящик «Пепси-Колы» с рекламным кубом-нахлобучкой. И как раз сейчас в него перетаскивают из подъехавшего «фирменного» грузовичка красивые блестящие баки с вожделенной американской газировкой…