Текст книги "Агент Тартара"

ГЛАВА 13
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ

– Положение граничит с полным идиотизмом, – констатировал капитан Манцев. – Мы не продвинулись ни на шаг. Корабль убрался из зоны обстрела, но заложники... бывшие заложники – они ведут себя как самоубийцы!

– Хуже всего то, что они делают это публично, – сухо заметил Горский.

Четверо невыспавшихся, порядком озлобленных людей сидели вокруг капитанского стола. Четверо руководителей двух секретнейших акций Директората. Которые на глазах теряли свою секретность. Друг на друга все четверо старались не смотреть.

– Хуже всего не это... – резонно заметил профессор Лошмидт. – Хуже всего то, что эти самоубийцы – двое из них по крайней мере – ценный материал, который мы не можем потерять ни при каких обстоятельствах!

Горский хмыкнул. Тяжело завозился в своем кресле. Обменялся взглядами с Манцевым.

Точнее, попытался обменяться. Капитан «Цунами» смотрел в пространство ледяным, непреклонным взглядом. Словно позируя для портрета в «Галерее выпускников» Академии Космофлота.

– Это вы не можете ни при каких обстоятельствах терять свой «материал»! – твердо произнес комиссар. – У нас – другая задача, которую мы не можем не исполнить. И тут приоритет – наш.

– Которую корри не могут не исполнить... – глядя куда-то в пространство, вдруг пропел полковник Йонг. Отрешенно и меланхолично.

Как ни странно, этот, словно вырубленный из куска хорошо подобранного гранита, человек был не чужд тонкостям административной психологии. Произнеси он свою реплику веско и убедительно, ее бы просто не заметили в обшей напряженной атмосфере перепалки. А вот этак – задумчиво пропетая, ни к кому, собственно, не обращенная меланхоличная реплика – заставила всех повернуться к ее автору, словно он ударил в гонг.

– Да, – продолжил рассуждать вслух Йонг. – Мы не учитываем еще одного, форсмажорного, фактора... Мы с вами здесь – лишь гости, господа... Приглашенные специалисты. Наемники... Никто из нас не сможет ничего противопоставить приказу второго капитана, если таковой последует...

– Первого, – поправил его Манцев. – Это я – второй. Так по Уставу Аренды...

– Короче говоря, если капитану со стороны корри взбредет в его плюшевую голову отменить операцию... – приняв кивком головы сделанное замечание, продолжил полковник. – Я просто не представляю, что мы с вами сможем противопоставить такому приказу...

Корри – «плюшевые мишки» Планеты Больших Деревьев. Мира, само название которого не в состоянии были произнести большинство дееспособных homo sapiens... Создания, в принципе не допускающие возможность убийства разумного существа. Идеальная ширма для прикрытия карательной экспедиции «Цунами». И – непреодолимое препятствие при другом раскладе карт Судьбы. В случае утечки информации. Туповатый на вид и вечно прямолинейный Йонг нащупал-таки то игольное ушко, через которое верблюд неисполнения мог ускользнуть от Демона Ответственности.

– М-да.. – уловив тонкую, паутинкой повисшую в воздухе нить интриги, задумчиво и так же, как и полковник, безадресно заметил капитан Манцев. – А ведь это очень, очень возможная ситуация... Корри далеко не слепы. И вся эта цепь ситуаций... Пираты, заложники, штурм, неповиновение «Саратоги»... Все это уже десять раз могло раскрыть им глаза на...

– На некоторые особенности миссии «Цунами», – уточнил Горский.

– Так я не понимаю, господа, – сменив меланхолично-задумчивый тон на другой – серьезный, исполненный конкретики и решимости, как ни в чем не бывало спросил Йонг, – что же мы с вами намерены предпринять?

«Хорош гусь! – подумал Горский, откидываясь на спинку кресла. – Но гусь, мыслящий стратегически. Мы влетели в совершенно провальную ситуацию: выполнение приказа нами обернется полным провалом для них. И, похоже, не первым. Но это же будет провалом и для „Цунами“ – теперь, когда в дело влез эпизод с захватом гражданского судна... А вот успех их миссии – провал для нас не полный. Провал, за который, конечно, придется отвечать. Но отвечать не по полной программе, кулуарно... – Он скрипнул зубами. – Что ж, надо уметь проигрывать. И, проигрывая, сводить потери к минимуму. Пусть полетят погоны... Пусть придется „искупать допущенные ошибки“ в какой-нибудь чертовой дыре... Но не отвечать за разглашение... Главное – именно это... В конце концов „ферма“ раскрыта и ее ликвидация предрешена. Или сама Нелюдь уничтожит ее, или люди Чура выжгут очаг заразы на своей планете. А может, и мы, но не так, как было намечено... И в этом смысле миссия „Цунами“ будет выполнена. В любом случае...»

– Я думаю, что вариант решения наших проблем, – произнес он вслух уже более примирительным тоном, – должен быть по-хорошему компромиссным...

Он окинул взглядом собравшихся. Остановил его на напряженно внимательном Лошмидте.

– Мы вправе дать вашему «материалу» какое-то время на то, чтобы одуматься и выбраться из зоны гарантированного уничтожения. Но время это не может быть слишком большим. Ведь мы вправе рассчитывать и на ваше понимание нашей проблемы, господа...

– Конкретнее, если можно, – попросил Лошмидт. – Я хотел бы яснее представить, чем мы могли бы помочь вам.

– Вы могли бы вывести свой «материал» на прямую связь с руководством операции «Сикорски». Чтобы не играть в испорченный телефон. Сейчас нам просто некогда развлекаться подобным образом.

В другое время просьба эта, без сомнения, повергла бы профессора в ступор. Настолько очевидно она была нелепа, мелочна. Но сейчас стоило поразмыслить о ее скрытом смысле. А такой смысл не мог укрыться от довольно проницательного человека, которым считался профессор и член-корреспондент Спецакадемии Хью Лошмидт. Передача связи с Ясновым непосредственно командованию «Цунами» делала переговоры с поверхностью Чура полностью открытыми и для формального командования крейсера – для милых незлобивых корри... Оставалось только гадать, будет ли это впоследствии сочтено простым упущением или же преступной халатностью. А ему лично – профессору и членкору не грозит ничего определенного. Административной ответственностью наделен полковник Йонг. Он же и автор того тонкого хода, идею которого, видно, уловил-таки комиссар Горский.

– М-да... – Лошмидт повернулся к Йонгу: – Мне лично такая уступка представляется уместной и... м-м... логичной в сложившихся обстоятельствах...

– Да, разумеется, – как ни в чем не бывало признал полковник.

Он, собственно, не столько уже участвовал в разговоре, сколько надиктовывал текст оператору, который, разумеется, неоднократно будет с вниманием прослушан соответствующей Комиссией. И видит бог – не одной.

– Итак, – прервал вялотекущее созревание заговора кэп Манцев. – Во исполнение приказа Директории, контракта об аренде и выполнении союзнических обязательств крейсер «Цунами» приступает к осуществлению второго этапа операции «Сикорски».

Все молча уставились на него.

– С пятнадцати ноль-ноль по бортовому времени на крейсере вводится режим непрерывного ведения боевых действий. Крейсер начинает выдвижение к огневому рубежу. Для нейтрализации возможных ответных действий противника опережающим курсом выводим боевые автоматические боты в режиме проникновения. При обнаружении целей в космосе уничтожаем их огнем с ботов, при поддержке с борта крейсера – малым и средним калибром...

– Но... – несколько удивленно попытался вклиниться в речь капитана Лошмидт.

– В двадцать ноль-ноль, – придавил голосом зародыш профессорского вопроса Манцев, – крейсер занимает позицию на огневом рубеже и выполняет маневр орбитальной ориентации. Принимаются меры по отражению атак любого рода со стороны противника. После чего «Цунами» в течение пятнадцати витков вокруг планеты ожидает данных о местонахождении «Саратоги» и... ваших людей... По истечении этого срока первый капитан и я принимаем решение о целесообразности выполнения завершающего этапа операции.

Наступила тишина.

Капитан, собственно, принял единственно верное решение, которое выводило, по крайней мере, его лично из-под удара: он просто продолжал исполнять полученный приказ. А вот все форсмажорные накладки вроде захвата заложников, последующего неповиновения проклятого лайнера и необъяснимо безумного поведения самоосвободившихся заложников автоматически перелагались на плечи затеявшей свои мудреные игры компании пассажиров, навязанных «Цунами» Спецакадемией. А почти пятнадцать часов отсрочки – тоже форсмажорной – давали возможность корри наконец сообразить, в какое дело их втравили, и вмешаться...

– Ну что же...

Капитан обвел взглядом собравшихся. Возможно, он хотел добавить что-то еще, но тут в воздухе прозвучал сигнал вызова. Манцев поднес трубку к уху и, выслушав тихое поквакивание автоматического переводчика, ответил лаконичным «слушаюсь, сэр».

– Я вижу, мы с вами пришли к единой точке зрения. Я направляюсь к первому капитану. Он желает видеть меня. Думаю, он примет предлагаемый план действий. С какими-то коррективами, конечно...

– Таким образом, господа, фактически начался «обратный отсчет»? – поинтересовался Йонг.

– Совершенно верно, полковник, – подтвердил капитан. – В старину в таких случаях сверяли часы.

* * *

В нескольких тысячах километров от этих четверых другие четверо – тоже невыспавшиеся и обозленные – сидели в тускло освещенном ангаре и тоже решали довольно непростые задачки.

– Ну, то, что кораблик неспроста присел чуть ли нам не на голову, понятно было с самого начала, – констатировал тот из них, что был на вид постарше, и выпустил к потолку струйку табачного дыма. – Я с самого начала понял, что тут добра не жди...

Он, единственный из собравшихся, позволял себе роскошь дымить сигаретой. Табак в Поселение попадал только в багаже возвращающихся с задания. Три нашивки на рукаве форменной куртки Третьей Касты подтверждали, что этот плотный лысоватый человек с резкими, словно рублеными чертами лица был из тех немногих, кому довелось вернуться трижды.

– Но вот того, что с этого кораблика к нам пожалуют такие гости, – продолжил он, – этого я даже предположить не мог. Ну, диверсантов мог предположить... Ну, кого-то из перевербованных наших... В любом случае по логике вещей это должны были быть хорошо подготовленные профессионалы. Но то, что к нам по Тропе пройдут трое мальчишек и частный детектив, никакого представления не имеющий о Поселении...

– Ну, допустим, что один из этих мальчишек – ученик Сайруса, – устало отозвался сухопарый, светловолосый тип в черной форме Второй Касты, сидевший напротив. – И не из слабеньких... У Сайруса вообще не было слабеньких учеников... В общем, вечно ты, Арно, глаголешь азбучные истины, притом с таким видом, словно остальные о них не догадываются... Не в том дело, кто именно до нас добрался. Главное ясно как божий день, что мы, Поселение, раскрыты. Остается просчитать варианты. Прежде чем все решат за нас. А они решат – это точно. Или те, кто приходит из Портала, или те, кто прилетел на крейсере...

– Вторая Каста... – задумчиво бросил третий из собеседников – тоже в униформе уходящих на задание. – Все зависит от того, какую позицию займет Охрана. Я могу предсказать, как поведет себя Первая Каста – они расколются один к трем. В пользу того, чтобы все бросить и разбежаться. Я знаю, как среагируют наши – Агентура. Они пойдут за победителем. И как Обслуга среагирует, я тоже прекрасно знаю: они с наслаждением разнесут в Поселении все и вся – только спусти их с цепи. Не все, конечно, такие уж лихие. Даже не большинство. Но есть авторитеты – всего, казалось бы, ничего – дюжины две человек. Но за ними пойдут все. А вот вы, Свен, Охрана, для меня вещь в себе. А от вас зависит все...

Свен пожал плечами:

– Боюсь, что порадовать мне тебя нечем, Руди... Охране терять нечего. У нас на каждом – кровь. Да и отобран народ не из таких, что могут резко переметнуться. Смертники. Нашу сторону примут единицы. Впрочем, ни для кого из нас это не новость. Именно потому, что Охрана никогда не изменит Хозяевам, мы дважды отменяли восстание...

– Тогда ситуация была другой, – прервал его Арно. – Вопрос не стоял об угрозе полной гибели нас всех. В случае варианта с «ловушкой» – этот вариант предлагал еще покойный Волков – мы могли бы блокировать Охрану. И сейчас можем. Но ценой потери тридцати процентов взрослого состава Поселения. Тогда мы это посчитали неприемлемым. И ошиблись. По ту сторону баррикад оказались не такие гуманисты, как мы. И их можно понять. Если мы сами не знаем, зачем создано Поселение и какие цели у Хозяев, то человечество вправе ожидать от Поселения самого худшего. И в таком деле лучше перестраховаться, чем рвать потом волосы. Нас решили просто уничтожить – всех. И, возможно, это было единственно верное для них решение. Не могу осуждать их: они не могут рисковать миллионами жизней... – Он нервно хрустнул пальцами. – Вот и весь выбор: потерять треть или всех.

И тут в разговор вступил четвертый – единственный из них, чей наряд не нес знаков принадлежности к одной из четырех Каст. Собственно, в этом и не было ничего удивительного: ни в одной из них Ким Яснов, агент на контракте, не состоял.

– Послушайте, господа, – с тревогой в голосе начал он. – Мне кажется, что вы упускаете время... Ведь то, что мы – прилетевшие на «Саратоге», находимся в Поселении, – уже ни для кого не секрет. И мне кажется, что руководят этим вашим Поселением отнюдь не идиоты. Они, без сомнения, уже принимают меры, чтобы нас – непрошеных гостей – локализовать. Схватить и поместить под замок... Ну, я еще могу рассчитывать на вашу защиту, а все трое ребят – детей по сути дела – находятся неизвестно где. Бродят сами по себе... Пора вам принять хоть какое-то решение и начать действовать. И знаете, господа, решение может быть только одно...

– Уж будьте добры оставить нам право самим принимать решения, – раздраженно прервал его Свен. – Это о нашей, в конце концов, жизни и смерти идет речь. Ваши малолетние спутники порядком взбаламутили воду в Поселении, но сейчас взяты под контроль. Я, к счастью, не только член подпольного комитета, но еще и помощник шерифа. У вас там, – он указал подбородком куда-то вверх, – есть свои шерифы? Это...

– Я вас понял, – торопливо прервал его Ким. – У нас там хватает и шерифов, и всего такого. Я просто хочу сказать, что... Короче говоря, я не знаю, как отреагируют на наше появление ваши, как вы выражаетесь, Хозяева, но вот крейсер... Если они имеют приказ уничтожить Поселение, то они его все-таки уничтожат! И это такой же вопрос жизни и смерти для меня и для тех, кто меня к вам привел, как и для вас.

– Вот что... – Арно поднял руку, пресекая лишние споры. – С точки зрения благоразумия, самым правильным для вас, господин детектив, будет именно отправиться под замок. Там уже находится ваш приятель – тот, что прибыл немного раньше, чем вы. Вы и оба парнишки из колодцев составите ему неплохую компанию. Свен, как представитель Охраны, именно так и должен с вами поступить, чтобы минимально скомпрометировать себя в этой ситуации. Это будет благом и для вас, поверьте! Скорее всего, в Поселении через несколько часов вспыхнет восстание. И вы при этом будете только путаться у людей под ногами. А того хуже – еще и пулю схлопочете. Вы ведь совершенно не представляете, кто здесь «есть кто»! А дело свое вы сделали – нас предупредили. В одиночку уходить отсюда для вас – верная смерть. Так что в случае, если дело обернется плохо, – вам крышка со всеми нами вместе. С этим уж ничего не поделаешь. Ну а повезет – выйдете на свободу героями. «Революционные массы» освободят...

– Вы... – Ким облизнул ставшие сразу сухими губы. Меньше всего ему хотелось кончать жизнь запертым в здешней кутузке, словно крыса в клетке. – Вы ничего не сказали мне о Старцеве, – закончил он наконец. – О Валентине...

– Ему лучше быть... – начал Арно. И тут же встал на ноги, прислушиваясь.

В ангаре наступила тишина.

И сквозь рифленое железо его стен стали слышны короткие, нервные очереди пулеметов. И шипящий треск далеких еще разрядов армейских бластеров.

– Ну вот, – сухо бросил Свен. – Кажется, нам уже поздно принимать решение. Началось без нас.

* * *

Первый капитан Тоох встретил второго капитана Манцева, как и подобало согласно протоколу, вежливо коснувшись плюшевым брюшком пола и деликатно растопырив переднюю пару лапок.

Поскольку Федор Павлович при всем желании не мог ответить ему тем же (да протокол того и не требовал), он просто отдал коллеге честь и последовал его приглашению занять место в кресле напротив.

И кресло и стол были единственной уступкой дизайнера необходимости временами принимать особей вида Homo sapiens в кабинете первого капитана. В остальном – вплоть до неуловимого запаха древесного тлена – интерьер капитанского отсека скрупулезно воспроизводил привычное Тооху дупло-гнездовье высокопоставленного корри. И тем немыслимо раздражал обоих капитанов. Манцева – своей неуместностью на боевом корабле. Тооха – своей абсолютной фальшью, которая к тому же еще и навязывала ему необходимость причинять массу неудобств своему коллеге.

Особую неловкость он ощущал сейчас, когда ему предстояло сообщить этому коллеге массу пренеприятнейших вещей. В этой связи Тоох уселся в свисающем с потолка сиденье-коконе в позе полнейшего самоуничижения, деликатно прикрыв пушистым хвостом разложенные на коленях распечатки. Манцеву он подвинул по столу чашечку с отваром коры молодых побегов кустарника шаа и сам для храбрости отхлебнул этого питья – из своей.

Проклятый отвар был практически единственным напитком, за чашечкой которого могли скоротать время человек и корри без риска отправиться к праотцам, хотя редко подавался на стол когда-либо при других обстоятельствах – для очень редких представителей рода людского он был привычным напитком. И для редких корри – тоже. Но что поделать, если сок чуки – лианы-паразита больших деревьев, – весьма уважаемый корри, даже в небольших количествах вызывал у землян трудноизлечимую экзему, а любимые землянами чай, кофе и алкоголь повергали корри в лучшем случае в страшные корчи.

– Я нахожусь в весьма затруднительном положении, капитан, – сообщил Тоох. И замялся, разглаживая хвост.

Компьютер точно перевел его слова собеседнику. По характерному для корри обилию прицокиваний и низкочастотных вибраций Манцев догадывался, что речь его коллеги весьма насыщена эмоциями, но киберпереводчик глаголил правильно построенными, округлыми фразами с аккуратными интонациями телевизионного диктора.

– Я ни в коей мере не ставлю под сомнение ни технические возможности замечательного судна, предоставленного в распоряжение корри Человечеством... – Первый капитан проверил, насколько внимательно слушает его Манцев, и продолжил: – В еще меньшей мере я сомневаюсь в вашей, капитан, компетентности в отношении управления этим сложнейшим сооружением. Я и стажеры-корри не находят слов благодарности за те знания, которые вы дали нам во время тренировочных и боевых полетов...

Манцев сосредоточенно ждал, когда же Тоох перейдет к делу. Психология партнеров-корри вечно держала его в недоумении. Предчувствия подсказывали ему, что содержанию предстоящего разговора у его непосредственного начальника, будь он человеком, соответствовало бы хождение широкими шагами из угла в угол, а также громогласное обвинение собеседника во всех смертных грехах и непременное стучание кулаком по столу.

Вместо этого имело место угощение идиотским отваром, застенчивое расчесывание хвоста и словесные блуждания вокруг да около предстоящей темы обсуждения.

Все это при том, что – Манцев прекрасно знал это – корри могут не менее твердо стоять на своем, чем самые решительные из людей, и что они могут принимать решения порой не менее жесткие, чем он сам – капитан Манцев. Это напрягало.

– Однако этот рейс, – продолжил Тоох, – поистине сосредоточил в себе все несчастья, которые только могут воспрепятствовать выполнению поставленной перед вверенным нам с вами судном задачи...

– Да, – согласился Манцев, – рейс выдался не из легких. И наш с вами, капитан, разговор весьма уместен. Нам надо совместно, не теряя времени, найти выход из сложившегося положения.

– Боюсь, что мы с вами поставлены в положение, когда от нас зависит всего лишь та форма, которую мы придадим этому решению, а не его суть... – деликатно прервал его первый капитан. – И боюсь, что ваши руководители останутся недовольны этим... Очень недовольны... Вы, однако, совсем не тронули ваш шаа, капитан. Он хорош только тогда, когда горяч...

«Проклятый темнила! – подумал капитан. – Куда он клонит?»

Он отхлебнул немного отвара и понимающе улыбнулся. Чем загадал бедному корри очередную загадку. Мимика представителей рода людского, как назло, почти совпадала с мимикой корри. Но только почти.

Тоох внутренне напрягся и – словно перед прыжком из кроны одного большого дерева на другое на том берегу Великой реки – распушил хвост. Достал скрытую под ним распечатку и протянул ее Манцеву.

– Собственно говоря, вот что я имею в виду, капитан...

Он успокоил свой хвост и снова пристально уставился на капитана добрыми глазами плюшевой игрушки.

Послание было подписано вождями всех шести народов Чура и, следовательно, было документом чрезвычайной важности.

Манцев читал распечатку внимательно, постепенно наливаясь тяжелой досадой. Хотя, по всем правилам, ему следовало быть, наоборот, полностью довольным сложившейся ситуацией. Теперь уже третья сторона, участвующая – до сих пор незримо – в этой чересчур хитрой игре, брала ответственность за исход операции на себя. Но облегчения это ему не принесло. Окончив читать распечатку, капитан снова вернулся к ее началу. Коллега позволил себе отвлечь его внимание от процесса чтения.

– Формально – я, конечно, понимаю, что это только формально, – капитан «Цунами» исполняет обязательства, взятые Цивилизацией Корри перед Народами Чура... Таким образом, мы обязаны следовать букве нашего Военного соглашения с этим Миром... И если наши партнеры по этому Соглашению решат отменить какой-то пункт, обязывающий нас к тем или иным действиям... Короче говоря, вы видите, что ситуация изменилась радикально. Наши партнеры уведомляют нас, что объект, представлявший угрозу для Народов Чура, объект, связанный с активностью так называемой Нелюди, это вовсе не необитаемая, автоматизированная станция... Им стало известно, что там находятся живые, разумные существа... Люди, капитан. И очень много людей...

Выдав этот текст, первый капитан, похоже, ослаб и даже несколько обвис в своем коконе. Манцев по-прежнему внимательно изучал текст распечатки.

– Там находятся не только чужие люди... – собравшись с силами, продолжил первый капитан. – Люди Чура... Именно они и связались со своими соотечественниками и известили их об истинном положении вещей. И еще четверо – люди с борта этого несчастного судна...

Манцев закрыл глаза и мысленно возблагодарил Бога. Не то чтобы он все-таки почувствовал облегчение – просто не хотелось быть неблагодарным. Все элементы хитроумно задуманного плана сложились в единую мозаику. Мозаика эта, возможно, будет стоить ему звезды на погонах, но спасет от трибунала...

Он оторвал глаза от текста распечатки и встретил взгляд Тооха.

– Как я понимаю, они там, на поверхности, надумали решить вопрос своими силами?

– Они считают, что им удастся договориться с жителями этой базы. Эвакуируют их. В конце концов, они правы – надо дать им шанс.

Второй капитан порывисто привстал из-за стола, слегка расплескав остывающий настой.

– Простите меня, хоо...

Он употребил единственную доступную для произнесения землянином форму вежливого обращения корри – «хоо», чтобы подчеркнуть важность того, что хотел сказать.

– Мы должны различать людей и создания, имеющие форму людей...

Тут капитан сам поразился своей способности манипулировать философскими понятиями и запнулся. Запнулся и киберпереводчик.

– Уточните вашу мысль, – вежливо попросил первый капитан.

– Люди – те, что каким-то образом попали на эту м-м... базу с борта лайнера, – являются действительно людьми. В юридическом и в э-э... биологическом смысле этого слова. Про остальных – тех, кого здесь, в этой депеше люди Чура называют «аборигенами базы Нелюди», этого сказать нельзя...

– Простите... – Тоох выразил на своем пушистом личике недоумение, которое в исполнении ансамбля мимических мышц корри напоминало, скорее, презрительное снисхождение. – Простите, не могли бы вы уточнить вашу мысль, капитан?

– Охотно. – Манцев осторожно поставил недопитую чашку с отваром на стол как можно дальше от себя и сложил пальцы «домиком». – Видите ли, речь идет о существах, которым придана форма людей, которые могут достаточно точно имитировать поведение человеческих существ, но по природе своей они людьми не являются... И их уничтожение не может быть воспринято как геноцид...

Первый капитан хоо Тоох прегромко цыкнул зубом, что соответствовало человеческому «О боже!!!». Только опыт длительного общения с представителями рода человеческого спас почтенного хоо от глубокой эмоциональной травмы. Чтобы парировать слова собеседника, ему потребовалось собраться с силами.

– Оставим в стороне философскую подоплеку сказанного вами, – начал он. – Я имею в виду то, что затруднительно провести грань между сущностью и ее подобием, когда подобие это становится чересчур совершенным... Я имею в виду не это... Дело в том, что наши партнеры недвусмысленно дают понять, что база Нелюди населена потомками людей, похищенных в разное время из различных Миров Федерации... Таким образом, речь идет именно о живых и разумных созданиях одного с вами, капитан, вида...

Тоох замолчал. Со значением. Убедившись, что его аргументы возымели необходимое действие на коллегу, он заключил:

– Таким образом, выполнение наших обязательств перед народами Чура – с согласия их полномочных представителей – принимает несколько иной характер... Мы уже не можем предпринять неожиданного нападения на намеченный объект. Для нас – корри – неприемлема сама идея уничтожения разумных существ...

Капитан прикрыл глаза и незаметно – по крайней мере он рассчитывал, что незаметно, – скрипнул зубами. Только яйцеголовые стратеги из секретных департаментов могли намудрить этак вот – поставить его, боевого командира, в полную зависимость от блохастой летучей белки с богом забытой планетки. Но приходилось вытерпеть и это.

– Хоо Тоох, – вздохнул он. – Как вы представляете себе, в таком случае, дальнейший ход операции? Она и сейчас уже кажется совсем нелегкой: неожиданный маневр пассажирского лайнера совершенно демаскировал «Цунами».

Почтенный хоо изобразил на пушистом челе крайнюю степень задумчивости. На некоторое время он отвел взгляд от лица собеседника и сосредоточился на поправлении волосков и без того тщательно причесанного хвоста.

– Видите ли, коллега, – деликатно остановил он Манцева, – в некотором отношении эта, как вы изволили выразиться, демаскировка может рассматриваться как положительный фактор в той комбинации, которую нам предлагают разыграть люди Чура...

– Как я понимаю...

Капитан взмахнул сжатыми в руке листками распечатки:

– Но они предлагают вам... нам совершенно нереалистический план действий... Они хотят заставить эвакуироваться в какие-то заброшенные колодцы двадцать с чем-то тысяч вооруженных бандитов! Да с какой радости те их послушаются?!

– У них для этого будут весьма веские основания, хоо Манцев... Мне не хочется произносить ничего обидного для вас, но таким основанием для людей обычно является страх... Самое обыкновенное чувство опасности... И с этой точки зрения...

– Я понял вас. – Манцев бросил распечатки на стол и принялся нервно разглаживать их тяжелой ладонью. – Как я вижу, – он грозно воззрился на коллегу, – от «Цунами» как раз того и ждут, чтобы мы этот страх нагнали на противника... Капитан, вы действительно думаете, что это такое безопасное занятие – нагонять страх на вооруженного противника?

– По крайней мере... – Хоо Тоох весь поджался от необходимости быть резким со своим партнером. Очень плачевной с точки зрения корри необходимости... Землянину этого было не понять. – По крайней мере такой риск – нечто совершенно иное, чем безнаказанное уничтожение огромного числа...

Тут уже второй капитан возмущенно цыкнул зубом.

«Огромное число»!... – зло подумал он. – Да ты бы посмотрел отчет о какой-нибудь средненькой карательной экспедиции внутренних войск Харура против мятежников...»

– Наша операция вовсе не подразумевает безнаказанность, – сказал он вслух. – Даже в исходном варианте содержится определенная доля риска... Мощная, хорошо защищенная база на поверхности планеты – это вовсе не шутки... И вы это знаете не хуже, чем я... А теперь все будет и вовсе не просто.

Он прихлопнул распечатки так, словно хотел раздавить какое-то затесавшееся между листками зловредное насекомое.

– И вот что еще. Я как могу стараюсь понять ваш гуманизм и ваше неприятие самой идеи уничтожения разумных существ. Но ведь и от вас требуется некоторое понимание нашей – человеческой – психологии. Я уверен, что вы не хуже меня представляете, что каждый из тех тысяч в инкубаторе выведенных людей представляет опасность похуже, чем заряд любого коллапс-орудия «Цунами». Да, они наделены всеми признаками человеческих существ, но та внутренняя логика, которую заложили в них их создатели... Мы даже не можем представить себе, что за сюрпризы они для нас приготовили... И не только для нас. Собственно говоря, мы с вами брошены на передний край борьбы за общие интересы всего Населенного Космоса...

Манцев почувствовал себя неумелым артистом, по мере своих сил старающимся вытянуть переполненную дешевым пафосом сцену на подмостках провинциального театра.

Хоо Тоох задумчиво, почти по-человечески, наклонил голову и посмотрел в глаза второму капитану.

– Должно быть, вы, люди – простите, что я позволяю себе такую догадку, – очень хорошо скрываете свои беды и несчастья. И особенно – их причины. Это, конечно, ваше право. Более того, такого рода скрытность считается у нас признаком высоких достоинств особи, которая ее проявляет... Но, к сожалению, эта ваша особенность мешает таким представителям иных цивилизаций понять истинные мотивы ваших действий. Вы говорите, что каждый из этих тысяч странных – действительно странных – существ страшно опасен для Тридцати Трех Миров. Вы говорите, что даже для иных цивилизаций они не безопасны... Но – простите мне мою неосведомленность – я хотел бы все-таки как-то яснее представить себе характер той угрозы, которая исходит от них, от этих людей с нечеловеческой, как вы утверждаете, сутью...

Второй капитан понимал, что, раз уж разговор пошел в этаком, на редкость неподходящем, ключе, вопроса этого ему обойти не удастся. И дать на него ответ будет крайне затруднительно. Конечно, ему, капитану огромного, вооруженного космического судна, было бы достаточно стыдно, если бы он и в самом деле не знал причины, по которой его толкают на геноцид, да-да – вещи стоит называть своими именами... Но дело обстояло куда хуже.