Текст книги "История России XIX–XX вв.: учебник для вузов"

Привилегированное место в государстве занимало сословие духовенства, которое делилось на многочисленные конфессии в зависимости от вероисповедания. Государственную поддержку получило только православное и католическое духовенства. Все другие религиозные общества содержали духовенство за свой счет. Самым многочисленным было православное духовенство, которое делилось на черное (монахи) и белое (приходские священники). В первой половине XIX в. господствовало традиционное убеждение, что церковные должности являются семейным достоянием церковно-служащих родов. Было даже так, что церковное место оставлялось за наследницей в надежде, что она найдет мужа из духовного звания. Нередко было и так, что духовное лицо, женившиеся на девушке из светского состояния, вынуждено было отказаться от надежды получить церковное место. Все это говорит о сильной замкнутости духовного сословия. Отдельное место занимало военное и придворное духовенство, которое существенно отличалось от основной массы служителей церкви. Лица духовного звания имели право владеть собственностью – дома и земли, – а также заниматься промыслами. Запрещалось священникам заниматься винокурением, торговлей и поступать на государственную службу. Всего в середине XIX в. в России насчитывалось около 50 тыс. православных храмов и 587 монастырей, 113 тыс. человек белого и 18,5 тыс. человек черного духовенства, что в общей массе населения не составляло существенной части.

В 1832 г. было образовано новое привилегированное сословие – почетные граждане двух степеней: потомственные и личные. Почетное гражданство не было связано с каким-то конкретным видом деятельности. Сюда записывались чиновники, не дослужившиеся до получения дворянского звания, купцы первой гильдии, выдающиеся художники, дети духовенства и т. д. Строго говоря, это не было феодальным сословием, а представляло собой категорию лиц, с которыми государство уже не могло не считаться и распространять на них те же грубые приемы управления, как и на все податные сословия.

Высшим привилегированным сословием было дворянство. На протяжении XVIII в. окончательно оформилось право собственности дворян на землю. К началу XIX в. поместное дворянство экономически окрепло, имело прочную защиту со стороны государства и было наиболее образованным сословием. Дворянство верой и правдой служило самодержавию, и случаи оппозиционности были редкостью в дворянской среде.

Правительство проводило очень настойчивую политику по укреплению дворянства. Несмотря на то, что в первой половине XIX в. были сильно завышены чины, позволявшие получить личное или потомственное дворянство, количество военных и чиновников, жалуемых дворянским званием росло. Фактически это ставило основную часть дворянства, не имеющей значительной собственности, в зависимость от государства. Лишь небольшая часть дворян – около 3 % – отличалась экономическим могуществом и имела политическое влияние в правительстве. Они обладали половиной всех крепостных, однако, их имения были разбросаны по всей стране, что ограничивало влияние магнатов в каком-то отдельном регионе. Большинство помещиков относились к так называемому мелкопоместному дворянству и владело менее чем 21-й душой мужского пола. Для России была типична картина, когда в одной деревне было несколько помещиков и их земли располагались чересполосно.

Мелкопоместные дворяне находились в сильной зависимости от государства и связывали свою судьбу с гражданской или военной службой.

Дворянство пополнялось не только за счет выходцев из других сословий, получавших потомственное или личное дворянство путем службы. После присоединения Польши, Финляндии, Закавказья и некоторых других национальных районов местная знать была приравнена в правах к благородному российскому дворянству. В уездах и губерниях дворяне объединились в свои сословия общества, причем при выборе дворянского предводителя правом голоса обладали только те из них, кто владел необходимым имущественным цензом. В середине XIX в. дворян, имевших такой ценз, было около 5 % от общего числа, к середине XIX в. в России засчитывалось менее 1,5 % от общей численности населения. Дворянство было влиятельной силой в обществе и надежной опорой самодержавия.

Экономика

В первой половине XIX в. хозяйство страны сочетало в себе основные признаки феодализма. С точки зрения экономических процессов этот период был очень неоднороден: в начале века еще наблюдался некоторый рост производства за счет крепостничества, а в середине XIX в. в полной мере проявился кризис феодально-крепостнической системы.

Основу экономики России составляло сельское хозяйство, что хорошо прослеживается не только по структуре населения, но и по государственным доходам. В начале XIX в. только подушная подать, основным источником которой было крестьянство, приносила более третей части государственного бюджета, а если к ней прибавить оброчную подать государственных крестьян, то это составляло 54 % всех государственных доходов. Косвенные налоги – питейные и соляной сбор – также затрагивающие в основном сельскохозяйственные промыслы, приносили еще до 35 % доходов в бюджет. Даже если сделать поправку, что прямые и косвенные государственные налоги собирались не только с крестьянства, все равно получалось, что сельское хозяйство приносило не менее 75 % государственного бюджета.

В начале XIX в. общий объем сельскохозяйственного производства неуклонно возрастал, но происходило это не из-за повышения интенсивности производства и повышения урожайности, а из-за увлечения пахотных земель. Расширение площади пашни происходило во всех регионах России, однако заметнее всего происходил этот процесс на юге Украины, в степных районах России, Заволжья и Сибири. Агротехника в новых сельскохозяйственных районах была также, как и по всей России, весьма рутиной, но богатые земли, неограниченные просторы и более благоприятный климат позволяли собирать сравнительно высокие урожаи. Система земледелия в государственной или помещичьей деревне была практически одинаковой. Традиционно в лесных районах было распространено трехполье в сочетании с подсечно-огневым способом вовлечения дополнительных земель. В степных районах на отдаленных пашнях применялось залежно-переложное земледелие, когда пашня несколько лет подряд использовалась под одну и ту же культуру, а затем на долго оставлялась пустующей или как пастбище. Улучшению качества земли, удобрениям, задержке влаги внимание почти не уделялось. Не придавалось большого значения семеноводству, борьбе с сорняками, выращиванию высокоурожайных культур, таких как, например, картофель. В начале XIX в. крестьянское хозяйство не испытывало зависимости от внутреннего и, тем более, внешнего рынков и поэтому продолжало существовать, как натуральное, восполняя свои скромные потребности в деньгах за счет сезонных промыслов или продажи незначительной части производимой продукции. В большинстве помещичьих имений были распространены барщина, реже – продуктовый оброк. Обе формы эксплуатации закрепляли натуральные черты крестьянского хозяйства, отдаляя его от рыночных отношений. Лишь небольшая часть дворянских имений перевела крестьян на денежный оброк, но и здесь деньги извлекались, главным образом, не из сельскохозяйственного производства, а иными путями.

К середине XIX в. посевные площади возросли более чем на 50 %, а валовые сборы зерна на 40 %, то есть агротехника земледелия и производительность труда не возросли. Характер основной массы крестьянских хозяйств не изменился, хотя в помещичьей деревне эксплуатация крепостных заметно возросла. На рубеже XVIII–XIX вв. помещики использовали не более 18 % земли для барщинного хозяйства. К середине XIX в. этот показатель превышал 50 %, что означало, что помещичье хозяйство развивалось высокими темпами. Происходило это главным образом за счет сокращения крестьянских наделов. Например, в Центрально-Черноземном районе средний надел на одну ревизскую душу сократился с 7 до 2,8 десятин. Представляя крестьянину маленький надел, помещик одновременно требовал от крепостного интенсивной работы на барской запашке, содержание необходимого инвентаря и рабочего скота. Из-за этого крестьянское хозяйство нередко содержало по 3–4 лошади, но многолошадность не была признаком зажиточности крестьянства, а наоборот, за счет этого шло развитие помещичьего хозяйства. Крестьянское тягло обычно обрабатывало на барщине в 2–3 раза больше земли, чем в своем хозяйстве. Увеличились и другие барщинные повинности: перевозка различных грузов для помещиков, поставка холстов, сбор ягод, рубка леса и т. д. Интенсивность труда крестьянства возрастала. Увеличилась товарность и доходность помещичьих имений, появились заводы по производству сахара, масла, холстов и т. д. Использование дармового труда крепостных приносило очень высокие доходы их владельцам, разрушая одновременно чисто феодальные формы взаимоотношений крестьян и помещиков. Немало помещичьих хозяйств специализировались на льноводстве, коневодстве, тонкорунном овцеводстве и виноградарстве и др. Часто специализированные помещичьи хозяйства были мало заинтересованы в нормальном функционировании крестьянских хозяйств, что приводило к их полной деградации. Помещики переводили крепостных на «месячину», что полностью отрывало их от собственного хозяйства.

Некоторые помещики пытались произвести техническую реконструкцию своего хозяйства, не понимая традиционного уклада своей вотчины. Рационализация была связана с закупкой современного инвентаря, коренного улучшения земель, приобретения качественных семян, породистого скота, приглашении специалистов, обустройстве территории имения и т. д. Из года в год русское Вольное экономическое общество объявляло конкурсы по рационализации хозяйств. Ежегодно несколько помещиков получали за свои успехи медали и денежные премии. Вольное экономическое общество выявило много примеров успешного ведения сельского хозяйства, но они не получили широкого распространения. Причина была в одном: повышалась себестоимость продукции. Для помещика же, ведущего хозяйство «по старинке», понятия себестоимости не существовало вообще и гарантированную прибыль он получал при любых условиях.

В первой половине XIX в., и особенно в 30-50-х гг., развивается кризис феодально-крепостнической системы. Кризис не означал застоя в развитии производства, но замедленные его темпы существенно ослабляли Россию в хозяйственном и военном отношениях. К этому времени крепостные формы хозяйства исчерпали себя, а экономический прогресс осуществлялся на основе новых, товарно-рыночных отношений. Налицо было разрушение наиболее существенных признаков феодализма. Страна продолжала развиваться, технические и экономические достижения происходили вопреки сохранению крепостничества и мало касались аграрного сектора экономики.

В связи с проблемой кризиса феодально-крепостнической системы логически встает вопрос об отставании России от ведущих капиталистических стран. Несомненно, Россия имела худшие показатели в экономической и культурной областях жизни по сравнению, например, с Англией или Францией. Вместе с тем, в российском хозяйстве, науке, культуре и даже армии были представлены абсолютно все мировые достижения. Кризис означал развитие новых приоритетов жизни, и к середине XIX в. Россия была к ним готова. Страна стояла перед необходимостью модернизации и к середине века условия для преобразований постепенно складывались. Отставание России было не вековым. Было достаточно нового, чтобы в обозримые сроки достигнуть хороших результатов.

Новые черты в российской экономике связаны с развитием промышленности и ремесел. В первой половине XIX в. ширится сеть промысловых сел, часть из которых превращается в крупные производственные центры. Хорошо известны такие села, как Иваново (производство хлопчатобумажных тканей), Павлово (производство металлических изделий), Кимры (изготовление кожаной продукции) и др. Особенно быстро развивались промысловые местности после 1812 г., когда была полностью уничтожена московская промышленность. Производство в промысловых центрах носило кустарный характер, и занимались им в основном крепостные крестьяне. За два – три десятилетия масштабы такого производства возросли многократно. Более зажиточные промысловые скупали продукцию своих односельчан, продавали ее на отдельных рынках, создавая весьма значительные капиталы. Именно такой путь прошли такие крупнейшие фабриканты как Морозовы, Гарелины, Бурылины, Гучковы, Маркушевы и др. Развитие крестьянских промыслов, предоставлявших в крупное мануфактурное производство, служило проявлением новых тенденций в российской экономике.

В эти годы значительно выросло число мануфактур и фабрик. В 1825 г. их было 1800, а в 1850 г. – 2800. Русская промышленность развивалась неравномерно. Быстро росло обрабатывающее производство. К началу XIX в. в нем была занята 81 тыс. работающих, в 1835 г. – 287 тыс., а в середине века – около 500 тыс. человек. Высокими темпами развивалось хлопчатобумажное производство. Некоторое оживление наблюдалось в обработке шерсти. В 1802 г. был построен первый сахарный завод, а в середине века их было уже 350. Владельцами заводов были преимущественно помещики. Здесь применялся труд крепостных, но квалифицированные работники были из числа вольнонаемных, что наглядно демонстрирует ограниченные возможности применения принудительного труда в промышленности. Иначе складывалась картина в металлургии. В начале XIX в. Россия была самым крупным производителем чугуна. За 50 лет страна удвоила его производство с 9 до 18 млн пудов. За это же время Англия увеличила производство чугуна в 30 раз, что, несомненно, показывало более низкие темпы промышленного развития России.

В 30-х годах в России начинается промышленный переворот. Технически он связан с переходом от мануфактуры, основанной на использовании ручных механизмов, к фабрике, где производство осуществлялось посредством машин, энергетическую базу которых составляли мощные паровые двигатели. Особенностью России было начало индустриализации в условиях крепостного права, поэтому она не несла в себе глубочайших изменений в социальных отношениях. Появились первые рабочие, но весь крепостнический, многосословный уклад России препятствовал широкому процессу пролетаризации. Была и еще одна важная особенность развития русских фабрик: они создавались во многом под влиянием государственных заказов и при поддержке государства. Первенцем машинного производства стала казенная Александровская мануфактура в Петербурге, созданная в 1799 г. В 1820 г. в Москве было только две паровые машины, а в середине века – 190. Паровая техника применялась и на транспорте – на первых железных дорогах и пароходах. В первой половине XIX в. в России появились первые машиностроительные заводы, но объемы их производства не шли ни в какое сравнение с тем количеством техники, которая ввозилась из-за границы. Темпы промышленного переворота в России были очень низкие, и решающие результаты проявились только после отмены крепостного права.

Промышленный переворот в Европе сопровождался глубокими экономическими и социальными изменениями. Ведущее место в обществе занимала буржуазия, сосредоточившая в своих руках основные капиталы и собственность. Иначе складывалась ситуация в России. Статистика показывает, что основная часть промышленного производства принадлежала дворянам. Например, в 18131814 гг. дворянам принадлежало 64 % шахт, 78 % суконного производства, 60 % хлопчатобумажных фабрик, 66 % предприятий стекольной промышленности. За этими показателями скрывается не только роль дворянства в промышленности. Многие купцы, разбогатевшие на промышленном производстве, имевшие тесные связи с государством и даже при дворе, стремились различными путями получить дворянство. Нередко им это удавалось, что свидетельствовало об отсутствии в первой половине XIX в. прочного слоя буржуазии, роль и место которой была явно принижены.

С другой стороны, рабочие в первой половине XIX в. были представлены крестьянами, ушедшими на оброк. Они не создавали постоянный, устойчивый рынок труда. Очень часто они покидали предприятия и возвращались в свои деревни к прежним сельскохозяйственным занятиям. Такое положение не могло обеспечить высокий профессионализм рабочих, ставило их в двойственное положение зависимости от помещика и от предпринимателя и определяло сравнительно невысокий уровень их заработной платы. Ограниченный рынок труда препятствовал быстрому расширению промышленности и делал ее продукцию чрезмерно дорогой.

Торговля

Рост товарной продукции в сельском хозяйстве, промышленности, ремесле и промыслах, а также наличие большой регулярной армии вызывали значительный рост внутреннего товарооборота. В начале XIX в. можно говорить о едином всероссийском рынке, в основе которого лежали прочные экономические связи между регионами, сложившаяся структура цен, развитой торговый капитал, устойчивая денежная система, налаженные пути сообщения и транспорт. В первой половине XIX в. практически не получили распространение акционерные общества, фондовые и оптовые биржи, коммерческие банки и коммерческий кредит, поэтому торговля развивалась по упрощенной схеме: «товар – деньги». В этих условиях в торговле было много посредников: одни формировали мелкие партии товаров, другие соединяли их в крупные, третьи создавали оптовые партии, четвертые – переправляли их в города или порты и затем этот поток продавался посредникам-продавцам, вплоть до лавочников и базарных торговцев. Как правило, расчеты велись «живыми» деньгами и прежде, чем попасть к потребителю товары оплачивались 6–7 раз. Такая малоэффективная форма торговли вполне соответствовала докапиталистическому рынку, приносила большой доход торговцам, но сопровождалась постоянным дефицитом свободных денежных средств. Товаропроизводители с трудом находили торговцев-посредников, которые могли заплатить приемлемую цену за предлагаемую продукцию.

Сокращение пути товара от производителя к потребителю в России осуществлялась через ярмарочную торговлю, которая в первой половине XIX в. приобретает очень большое значение. Далеко не полные подсчеты числа ярмарок показывают, что их число возросло с 3,1 тыс. в конце XVIII в. до 6 тыс. в середине XIX в., из которых более 60 ярмарок имели весьма крупный товарооборот и являлись всероссийскими торговыми центрами. Среди них особенно выделялись Нижегородская, Ирбитская, Макарьевская, Киевская контрактовая, Иркутская, Енисейская и др. На них на ряду с оптовой одновременно осуществлялась обширная ручная торговля. Основная категория населения – крестьяне – на крупных ярмарках выступали преимущественно, как потребители, а на мелких ярмарках, чаще всего как продавцы.

В конце XVIII в. в ассортименте ярмарочной торговли первое место занимали изделия мануфактур, далее последовательно шли продукты животноводчества, рыболовства, крестьянских промыслов, зерно, металлические изделия, древесина и алкогольные напитки. За пятьдесят лет эта структура почти не изменилась: заметно возросла торговля животноводческой продукцией, зерном, изделиями из металла, керамики и стекла, сократилась продажа продуктов леса. К середине XIX в. ярмарочный товарооборот удвоился, что означало невысокие темпы развития торговли.

В первые годы XIX в. наблюдался интенсивный рост внешней торговли. За шесть лет торговый оборот увеличился более чем на 22 %. Основной внешнеторговый оборот осуществлялся через 12 балтийских портов (более 88 %). Из России везли хлеб, железо, пеньку, лен, меха, поташ, лес, полотно, кожаные изделия и др. Важнейшими импортными товарами были: вина, сахар, пряности, фрукты, цветные металлы, хлопчатобумажные и шелковые ткани, аптекарские материалы, золото, серебро, драгоценные камни, металлические инструменты и машины, фарфор. Перечень товаров показывает, что Россия не была исключительно поставщиком сырья и потребителем промышленных товаров.

Положение дел сильно изменилось в годы континентальной блокады. Внешний торговый оборот России за 1808–1817 гг. упал на 54 %. Только к 1816 г. внешняя торговля восстановилась на уровне начала века, но главный ущерб был в другом: нарушилась прежняя структура товарооборота, которая была весьма выгодной для России. Положительным последствием континентальной блокады был значительный рост транзитной торговли через Россию как в европейские страны, так и на Восток.

В середине XIX в. внешнеторговый оборот России возрос почти в 4 раза. В импорте первостепенное значение стал играть хлопок, красители, машины и инструменты. Из экспорта почти исчезли железо и полотно, но некоторое количество промышленной продукции Россия продолжала вывозить в Турцию, Персию и Среднюю Азию. Основными предметами экспорта стали продукты животноводства и зерно.

В первой половине XIX в. Россия оставалась страной бездорожья. В начале века были введены в эксплуатацию Мариинский и Тихвинский каналы, соединяющие Волгу с Балтийским бассейном. Было построено несколько шоссе, общей протяженностью 9 тыс. верст, но коренным образом транспортная проблема не разрешилась.

В 1825 г. в Англии была построена первая в мире железная дорога протяженностью 21 км. В 30-х годах железные дороги появились во многих странах Европы и в США. Россия также была в числе первых стран, начавших железнодорожное строительство. Первенцем была дорога между Петербургом и Царским селом длиной 25 верст, открытая в 1838 г. Спустя некоторое время, в 1851 г., была введена крупнейшая в мире двухпутная магистраль «Петербург-Москва». В этой области Россия шла в ногу с европейским техническим прогрессом, но темпы его реализации были низкими.

Промышленный переворот затронул и российское судоходство. В 1815 г. в России был построен первый пароход, но в 1840 г. их было на всю страну только 16. Получилось, что вступив на путь создания нового вида транспорта одновременно с другими передовыми странами, Россия сразу утроила темпы развития в этой области. В середине XIX в. в России насчитывалось 339 пароходов, преимущественно иностранного производства. В основном по рекам грузы сплавлялись на плотах и при помощи конной или бурлацкой тяги. Как и раньше внешняя торговля обслуживалась почти исключительно иностранными судами. Слабость транспорта во многом отражала феодальные черты российской экономики, но, в свою очередь, существенно тормозила новые, буржуазные элементы ее развития.