Текст книги "История России XIX–XX вв.: учебник для вузов"

Отдельно следует остановиться на деятельности М.М. Сперанского во вновь присоединенной Финляндии. В конце 1808 г. перед ним была поставлена задача – найти такое политическое решение финляндской проблемы, которое могло бы удовлетворить население и не противоречило бы интересам России. Прежде всего Сперанский категорически настаивал на созыве сейма, представлявшего различные слои вновь присоединенного края, о чем просила финляндская депутация в Петербурге. Сейм открылся 15 марта 1809 г. в городе Борго. На открытие сейма прибыл Александр I в сопровождении М.М. Сперанского. Все официальные документы, провозглашенные Александром I, были подготовлены Сперанским. Александр I торжественно взял на себя обязательства сохранить все конституционные права Финляндии в составе России. Это означало, что сохраняли свое действие две шведские конституции 1772 и 1789 гг., на которые опиралось финляндское законодательство. Обе конституции провозглашали гражданские права населения, но политические права принадлежали преимущественно дворянству. На территории Финляндии не распространялось русское право, но русское правительство сохранило за собой контроль за двумя важнейшими политическими вопросами: престолонаследием и внешней политикой, что и позволило в дальнейшем царской власти вторгаться в автономные права Финляндии. Тем не менее, признание финляндской конституции было первым в истории России официальным признанием ограничения прав императора законом. Российский император в пределах автономии получил скромный титул великого князя Финляндии.

Преобразовательная деятельность М.М. Сперанского вызвала резкое недовольство дворянской общественности. В концентрированном виде недовольство консерваторов Сперанским нашло яркое отражение в записке Н.М. Карамзина «О древней и новой России», представленной Александру I через великую княгиню Екатерину Павловну в 1811 г. В ярких выражениях Карамзин представлял самую мрачную картину положения России в результате реформ. Он выступил против Государственного совета, министерств, а финансовые преобразования Сперанского, по его мнению, могут вообще «возбудить всеобщую ненависть». Карамзин подчеркивал, что дворянство должно быть первым сословием в государстве; должны быть нерушимыми все его привилегии, в том числе и в отношении крепостного права на крестьян. Подобные настроения действительно все больше охватывали общество, но объяснялись они не только деятельностью Сперанского. Большое значение имела обстановка тревожных ожиданий в преддверии войны с наполеоновской Францией.

Для устранения влияния Сперанского аристократические круги оказывали сильное давление на Александра I. Вокруг Сперанского плелись интриги, на него сыпались доносы, ходили слухи, что он организует заговор против власти. Обстоятельства требовали, чтобы обстановка вокруг Сперанского разрядилась. 17 марта 1812 г. произошла встреча Александра I со Сперанским. Разговор был очень трудный, но Сперанскому удалось отмести подозрения, высказанные ему Александром I. Во время аудиенции император так и не смог сказать, что его ждало впереди. По возвращению из дворца дома он застал министра полиции, который опечатал его кабинет и объявил предписание отправиться в ссылку в Нижний Новгород. Спустя полгода по новому доносу Сперанский был отправлен еще дальше, в Пермь. Все это делалось в угоду дворянскому обществу, которое противилось реформам. Иных политических сил, на которые могло опереться правительство, в этот период в России не было.

Проблема гражданских и политических прав народа тесно переплеталась с вопросом о ликвидации крепостного права. Существование крепостничества препятствовало развитию гражданского общества в России и не давало возможности распространения гражданских свобод не только для крепостных, но и свободных сословий. Крепостное право служило препятствием свободному развитию собственности, введению местного самоуправления, стиранию границ сословий, усовершенствованию судебной системы, организации нового порядка воинской службы и т. д.

Проблема крепостного права занимала большое место в планах Александра I. Его антикрепостнические убеждения были хорошо известны в обществе, но у него не было целостной программы действий в крестьянском вопросе. Более того, Александр I испытывал в этом вопросе глубокие внутренние противоречия. С одной стороны, он склонялся к ликвидации крепостничества; с другой, считал, что любая попытка ограничения права помещиков свободно распоряжаться крепостными являлась посягательством на незыблемые устои общества. Преодолеть это противоречие в тех условиях было невозможно, и Александр I ждал удобного случая, чтобы найти какое-то промежуточное решение.

Такая возможность представилась в конце 1802 г., когда к нему обратился С.П. Румянцев, сын знаменитого фельдмаршала и брат государственного канцлера Н.П. Румянцева, один из крупнейших в стране землевладельцев, с предложением разрешить помещикам освобождать крестьян за выкуп не поодиночке, как это было раньше, а целыми селениями с наделением их землей. По мнению Румянцева, такой закон мог привести к постепенному уничтожению крепостничества на выгодных для помещиков условиях. Предложение Н.П. Румянцева получило полное одобрение Александра I. После непродолжительных обсуждений все необходимые документы были подготовлены, и 20 февраля 1803 г. Александр I издал «Указ о свободных хлебопашцах». В России создавалось еще одно сословие, которое по своему положению даже несколько отличалось от основной массы государственных крестьян, так как они становились крестьянами-собственниками. Главное значение этого указа заключалось в утверждении самой идеи постепенного освобождения крестьян с землей за выкуп. Казалось, что выгодные условия подтолкнут помещиков к освобождению своих крепостных и дело пойдет само по себе, но фактически оказалось, что помещики экономически вовсе не были заинтересованы в переводе своих хозяйств на использование вольнонаемного труда. Практически результаты указа были небольшими. За все царствование Александра I таким путем было отпущено на свободу чуть более 47 тыс. душ мужского пола, а за всю историю указа выкупилось 152 тыс., что составляло около 1,5 % крепостных. Александр I с напряженным вниманием следил за действием указа, но уже в первые годы стало ясно, что решить проблему крепостного права таким путем не удастся.

В последующие годы внимание Александра I переключилось на реформы государственного управления и внешнеполитические проблемы. До завершения Отечественной войны и заграничных походов русской армии крестьянским вопросом Александр I практически не занимался. Непосредственным толчком к практическим действиям послужила инициатива эстляндского дворянства в своей готовности освободить крепостных крестьян. 23 мая 1816 г. Александр I утвердил «Положение об эстляндских крестьянах». В соответствии с ним крестьяне получали личную свободу, но лишались прав на землю, сохранявшуюся в полной собственности помещиков. Запрещение свободно передвигаться и выбирать род занятий фактически превращало крестьян в батраков. Положение их оставалось тяжелым, но при всех недостатках уничтожение крепостничества в Эстляндии означало новое направление в политике: немедленное личное освобождение крестьян целого региона.

В 1818–1819 гг. стремление решить крестьянский вопрос достигает кульминации. В это время правительство предприняло попытку выработать целостную программу реформы крепостных отношений. В конце 1817 – начале 1918 г. Александр I поручил сразу нескольким видным государственным деятелям подготовить предложения по отмене крепостного права. Задание подготовить свой проект получил даже А.А. Аракчеев, который был известен как образцовый помещик. В своем имении в Грузии он широко применял вольнонаемный труд и даже собственным крепостным платил деньги за выполнение работ в имении. Аракчеев предложил следующий план: правительство выделяло ежегодно 5 млн руб. и на эти деньги выкупало в казну имения с последующим превращением их населения в государственных крестьян. Это была полумера, так как государственные крестьяне находились в некоторой формальной зависимости от государства, хотя и имели личную свободу. Кроме того, на 5 млн руб. в год можно было выкупить около 50 тыс. крепостных. Таким образом, процесс освобождения растягивался на неопределенно долгий срок. Проект Аракчеева был отклонен. Одновременно Александру I было представлено еще несколько проектов освобождения крепостных, которые хотя и не привели к практическим результатам, но показывали стремление правительства к решению этой сложной проблемы.

К 1819 г. реализация замыслов по отмене крепостничества приобрела некоторую последовательность. В 1817 г. последовала отмена крепостного права в Курляндии, в 1819 г. – в Лифляндии.

В 1818 г. последовала просьба литовского дворянства о разрешении обсудить в своем собрании условия освобождения крестьян. Наконец, в том же 1818 г. последовало обращение малороссийского военного губернатора Н.Г. Репнина к дворянству Полтавской и Черниговской губерний регламентировать отношения между помещиками и крестьянами. Активизация деятельности правительства по крестьянскому вопросу вызвала решительный отпор как со стороны широких кругов дворянства, так и со стороны высших сановников империи. Перед лицом единодушного осуждения своих планов Александр I вынужден был отступить и отложить крестьянскую реформу. К этому надо добавить, что в середине 1819 г. Александр I находился в состоянии серьезного внутреннего кризиса. Он болезненно переживал свою политическую беспомощность и в разговорах со своими братьями Константином и Николаем неоднократно выражал желание отречься от престола. Этот важный субъективный момент также сыграл определенную роль в прекращении подготовки отмены крепостного права.

Неудачи в реализации плана реформ М.М. Сперанского не остановили намерения Александра I провести политические преобразования. После возвращения в 1815 г. в Россию перед ним остро встал вопрос о политическом устройстве Польши. В мае 1815 г. последовал царский манифест о даровании вновь образованному Царству Польскому конституции, самоуправления, собственной армии и свободы печати. Вслед за этим 15 ноября 1815 г. Александр I утвердил текст конституции. В ней закреплялось, что русский император становился польским царем, а корона Царства Польского объявлялась наследственной для русских царей. Власть императора в Польше ограничивалась конституцией, и он обязывался давать особую клятву при короновании царем Польши. Высшим законодательным органом провозглашался Сейм, состоящий из двух палат. Верхняя палата состояла из сенаторов, пожизненно назначаемых императором. Нижняя палата состояла из депутатов, избранных прямым голосованием. Избирательные права получили все дворяне, достигшие возраста 21 года и обладавшие недвижимой собственностью. К числу избирателей относились также все остальные граждане, имевшие недвижимость, а также церковнослужители, профессора, учителя и художники. Всего в Польше было около 100 тыс. избирателей – по отношению ко всему населению число незначительное. Крестьянство полностью лишалось избирательных прав. Исполнительная власть принадлежала царю, интересы которого в Польше представлял наместник из числа великих князей российского императорского дома или «местных уроженцев». Первым наместником в Польше стал брат царя, наследник российского престола, великий князь Константин Павлович. Все государственные должности замещались по конституции только поляками, а официальная документация велась на польском языке. Вводился независимый суд, общий для всех сословий, хотя за императором сохранялось право изменять или даже отменять любое судебное решение. Конституция Царства Польского была типичным для континентальной Европы примером так называемой октроированной конституции. Она опиралась на новые основы власти: не на божественное происхождение («богом дарованное»), а на народное представительство. Достигалось это в результате искусственного соединения двух взаимоисключающих принципов – народного суверенитета и самодержавия, что служило источником политических конфликтов. Польская конституция не имела демократических начал, но для своего времени была прогрессивным явлением, ибо содействовала политическому пробуждению народа.

Выступая 15 марта 1818 г. в Варшаве на открытии Сейма, Александр I произнес свою знаменитую речь, в которой дал понять, что введенные в Польше конституционные порядки должны получить распространение во всей Российской империи. Речь Александра I в Варшаве молниеносно разнеслась по России. Людям с либеральными взглядами она вселила надежды на скорые изменения политического строя России. Консерваторы, напротив, ожидали от речи Александра I самых катастрофических последствий, понимая, что конституция в России невозможна без отмены крепостного права.

В Варшаве Александр I поручил Н.Н. Новосильцеву подготовить проект общероссийской конституционной реформы. Осенью 1820 г. проект был завершен и получил название «Госу дарственная уставная грамота Российской империи». Законодательная власть по ней была представлена двухпалатным парламентом – государственным сеймом (государственной думой). Первой палатой являлся Сенат, состав которого назначался царем. Вторая палата получила наименование «посольской» и состояла из «земских послов и депутатов окружных городских обществ», которые избирались дворянскими собраниями, владельцами недвижимости, купцами, лицами, имеющими академические звания. Участие крестьянства в выборах полностью исключалось. Выбранные узким кругом избирателей земские представители становились только кандидатами в депутаты. Из них император должен был отобрать половину, которая и составляла уже собственно посольскую палату. Государственный сейм практически не имел никакой власти над монархом. Он мог только «содействовать» императору в осуществлении законодательной власти в центре и на местах. Это содействие выражалось в рассмотрении законопроектов, предложенных императором.

Законодательной инициативы Сейм не имел, и по всем обсуждаемым вопросам требовалось окончательное утверждение императора. Единственной сферой, в которой Сейму представлялись широкие возможности, был государственный бюджет. Здесь самодержавие охотно делилось своими полномочиями, особенно в «прибавлении и уменьшении налогов, податей, сборов и всякого рода общественных повинностей». Право монарха издавать законодательные указы, возглавлять исполнительную власть, осуществлять помилование и вмешиваться в избрание депутатов Сейма фактически означало отсутствие в проекте принципа разделения властей. «Уставная грамота» не признавала народного суверенитета (народ – источник государственной власти), который был заменен суверенитетом императорской власти. Принципиальной особенностью проекта было отсутствие решения проблемы крепостного права, хотя и признавалось гражданское равноправие для христиан. «Уставная грамота» может быть отнесена к юридическим памятникам так называемого мнимого конституционализма. Она не несла в себе практически никаких правовых гарантий. Более того, некоторое ослабление императорской власти могло усилить воздействие дворянства на власть, придав ей законченные олигархические формы, что являлось деструктивным фактором социально-политического развития России. К концу 1820 г. интерес Александра I к конституционным вопросам резко упал и «Уставная грамота» так и не была введена в действие. По существу, это был последний всплеск правительственного либерализма в первой четверти XIX в.

Конституционные планы Александра I встречали самую серьезную оппозицию внутри России, но наиболее сильным разочарованием для него было участие во втором польском Сейме в 1820 г. На его заседаниях депутаты практически по всем вопросам, вынесенным на обсуждение, выступили против. Большое влияние на Александра I оказало и резкое усиление реакционных настроений в ведущих европейских государствах. В результате всего этого либеральные планы императора стали заметно угасать.

Реакционные черты политики Александра I

В первой четверти XIX в. перед Россией остро стояла проблема армии. Победа в Отечественной войне досталась слишком дорого – ценой разорения значительной части страны. Необходимо было менять всю воинскую систему, основанную на рекрутской повинности, результаты и последствия которой были губительными для общества. Например, торговля рекрутскими квитанциями, или так называемыми «охотниками» (добровольцами), являлась не менее позорным явлением, чем торговля крепостными без земли, и распространялась она на все податные сословия. Проблема усугублялась тем, что за первую четверть XIX в. численность армии возросла в 3 раза, достигнув 950 тыс. человек, что влекло за собой огромные экономические трудности. Одной из попыток избавления от рекрутской повинности и ряда других проблем русской армии была печально известная история организации военных поселений.

Первый опыт организации военных поселений относится к 1810 г., когда батальон Елецкого мушкетерского полка был поселен на государственных землях в Могилевской губернии. Первоначальный замысел предполагал улучшить быт солдат, придав военной службе черты семейного быта и собственной хозяйственной деятельности. В связи с начавшейся войной 1812 г. развернуть это поселение не успели.

В 1814 г. в Манифесте по случаю окончания войны Александр I, обращаясь к солдатам, подчеркивал, что «намерен дать им оседлость и присоединить к ним их семейства». Действительно, солдатский быт отличался своей неустроенностью. В начале XIX в. в казармах размещалась лишь гвардия. Основная часть армии была либо в военных походах, летних палаточных лагерях, либо находилась в многомесячных постоях на зимних квартирах на основе также ненавистной постойной повинности. Солдат на принудительной основе размещали в семьях крестьян или городских обывателей. Достатка в семьях не было, содержание солдат было для них обременительно, и постой сопровождался постоянными бытовыми конфликтами между хозяевами и постояльцами. Перечисленное – лишь самое общее описание трудностей солдатского быта и недовольства населения колоссальными неурядицами, возникавшими при комплектовании и содержании армии. Кроме того, после войны Россия испытывала жестокий финансовый кризис, и правительство искало пути сокращения расходов на содержание армии. На первый взгляд, создание военных поселений, где устойчивый быт совмещался с самоокупаемостью армии, было удачным решением проблемы.

С осени 1816 г. началась планомерная деятельность правительства по организации военных поселений. Главным инициатором этой неудавшейся реформы был Александр I, а непосредственным исполнителем – генерал А.А. Аракчеев. Первоначально военные поселения создавались в Новгородской и Могилевской губерниях, позднее в Слободско-Украинской (Харьковской), Херсонской и Екатеринославской губерниях – в основном кавалерии. Для размещения военных поселений выделялись населенные государственные земли или скупались помещичьи имения. Государство не скупилось на открытие здесь школ, госпиталей, мастерских и благоустройство территории. Все жители обращались в военных поселян и становились поселянами-хозяевами. В новгородских поселениях каждая рота занимала 60 домов – «связей», выстроенных по единому образцу. Нижний этаж занимали 4 семьи поселян-хозяев; верхний отводился под постой холостых солдат, обязанных помогать хозяевам в работах. В других местах военные поселяне помещались в обычных крестьянских домах. Военные поселяне были освобождены от всех государственных податей и повинностей, включая и рекрутскую. Казна снабжала хозяев лошадьми, земледельческими орудиями и прочим скотом. Вместе с тем, поселяне обязывались обеспечивать себя всем необходимым и выполнять общественные работы: строить дома, мосты, плотины, дороги и т. д. Кроме того, поселенцы обязывались комплектовать полк, к которому они были приписаны, всеми способными к военной службе людьми. Государство брало на себя содержание, образование и подготовку детей в военных поселениях. По достижении 7-летнего возраста мальчиков отбирали в батальоны военных кантонистов, где они содержались до 12 лет. Затем до 18 лет они отпускались помогать родителям по хозяйству, а вслед за этим призывались на строевую службу. Считалось, что военные кантонисты должны были составлять элиту армии, но это было далеко не так: кантонисты, рано окунувшись в жестокий военный быт, становились одним из самых беспокойных элементов в войсках.

До создания военных поселений в Новгородской губернии крестьяне занимались преимущественно торговлей и промыслами, поэтому перевод их на занятия сельским хозяйством полностью поломал их хозяйство, а военные занятия – быт. В южных поселениях ситуация сложилась несколько лучше: возделывание пшеницы приносило небольшой доход, а наличие больших пастбищ позволило заняться овцеводством и открыть конные заводы, которые поставляли лошадей для кавалерии и создавали определенный достаток для поселян. Все это приводило к тому, что обстановка в различных поселениях складывалась неодинаково. Самая напряженная обстановка была в новгородских поселениях. Здесь были самые жестокие порядки и самые суровые меры принуждения. Некоторые хозяйственные различия в военных поселениях на юге Украины, Новгородской и Могилевской губерний не меняли общего отрицательного отношения поселян к своему положению. Очень скоро скрытое недовольство крестьян, переведенных в военные поселения, приобрело характер открытых выступлений. Уже летом 1817 г. вспыхнуло восстание Бугского украинского казачьего полка в Херсонской губернии. Осенью того же года произошло восстание крестьян, которых переводили в военные поселяне. Наиболее крупным было чугуевское восстание военных поселян Слободско-Украинской губернии летом 1819 г. Здесь войска взяли под стражу более 2 тыс. восставших, из которых 273 участника были приговорены к смертной казни, замененной 12 тыс. шпицрутенов, что фактически означало еще более мучительную смерть. Жестокая действительность при создании военных поселений находилась в полном противоречии с благими намерениями, провозглашенными при их начале, и тем более расходилась с конституционными планами Александра I.

Недовольство созданием военных поселений выражало не только крестьянство. Очень тяжело воспринимали свое положение боевые офицеры, которые фактически превращались в надсмотрщиков над поселянами. Недовольны были помещики, чьи имения переводились в военные поселения. Критические настроения выражала дворянская интеллигенция, являвшаяся катализатором общественного мнения России. Сложность заключалась далеко не только в методах, которые использовались при создании военных поселений – к жестокому администрированию по отношению к крестьянам русская общественность привыкла. Гораздо серьезнее были политические последствия. В процессе выполнения личного задания Александра I по созданию военных поселений в правительственных кругах выдвинулся генерал А.А. Аракчеев, который оказал огромное влияние на формирование военно-бюрократического режима в России. Он и раньше, в период участия Александра I в длительных военных походах, имел большие полномочия, но с поручением создать поселения эти полномочия стали почти безграничными.

В политическом отношении А.А. Аракчеев олицетворял интересы основной массы полуграмотного мелкого и среднепоместного дворянства, которому нужна была крепкая власть и которое страшилось либеральных реформ. Лично он был человеком несомненно честным, прямолинейным, пунктуальным, готовым выполнить приказы императора любой ценой. В условиях самодержавия он был идеальным исполнителем, который своей жесткой рукой мог заставить любого офицера или гражданского чиновника беспрекословно выполнить свои приказы. Система бездумного выполнения приказов начальства в эпоху либеральных преобразований не могла быть принята обществом, и А.А. Аракчеев стал восприниматься как злой гений эпохи Александра I. Неприязнь общества к Аракчееву была столь велика, что гораздо более консервативный преемник Александра I на престоле – Николай счел необходимым быстро отстранить его от государственных дел и отправить в свое имение. Вместе с тем, далеко не все реакционные черты политики правительства первой четверти XIX в. связаны только с Аракчеевым. При всем реформаторском настрое Александр I был главным источником целого ряда антинародных мер и политических ошибок.