Текст книги "СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века"

В 1944 году потери германской сухопутной армии на Востоке составили 251 737 убитыми, 1 081 681 ранеными и 696 656 пропавшими без вести[587]587
  Human Losses in World War II. Heeresarzt 10-Day Casualty Reports per Army/Army Group, 1944 (BA/MA RW 6/559) (http://www.ww2stats.com/cas_ger_okh_dec44.html)


[Закрыть]. Потери убитыми даже уменьшились в 1,01 раза, зато остальные виды потерь возросли: ранеными – в 1,11 раза, пропавшими без вести – в 2,09 раза. Увеличение числа раненых косвенно свидетельствует о том, что действительное число убитых в 1944 году по сравнению с 1943 годом значительно выросло, просто многие убитые оказались в числе пропавших без вести. Большие потери немцев объясняются резким ростом численного превосходства советских войск в связи с высадкой союзников в Нормандии и отправкой туда значительных германских войск, в том числе лучших эсэсовских танковых дивизий. В связи с этим, а также с большими потерями, еще больше снизилась доля опытных бойцов в германских войсках на Востоке. Основные потери пропавшими без вести германские войска понесли во второй половине 1944 года, когда они составили 571 050, или 82,0 % всех потерь пропавшими без вести. Можно предположить, что если бы не было высадки в Нормандии и во многом обусловленным этим событием выхода из войны Румынии, то потери германской армии пропавшими без вести могли бы остаться примерно на том же уровне, что и в первом полугодии. Тогда общее число пропавших без вести в 1944 году могло составить только 251 тыс. человек, что было бы даже в 1,32 раза меньше потерь пропавшими без вести в 1943 году, и общие потери немцев также могли быть примерно такими же, как в 1943 году. Тогда немецкий Восточный фронт имел бы все шансы продержаться еще как минимум весь 1945 год. Не исключено, что тогда у немцев хватило бы сил и для удержания Западного фронта, если бы высадка союзников последовала в 1945 году. В этом случае вполне реальной стала бы перспектива применения против Германии американских атомных бомб не позднее августа 1945 года, что, скорее всего, вызвало бы капитуляцию Германии не позднее октября. К тому времени на германскую территорию могло быть сброшено 5—6 атомных бомб. Вероятно, высадка союзников в Нормандии в июне 1944 года приблизила окончание войны по меньшей мере на полгода.

Советские безвозвратные потери в 1944 году оцениваются нами в 6547 тыс. человек. Немецкие безвозвратные потери за этот год в сумме составляют 948 тыс. человек (без люфтваффе, кригсмарине и умерших от ран и болезней). Соотношение получается 6,9:1 в пользу немцев. В 1944 году большие потери вновь несут румынские и венгерские войска, причем среди них особенно много пленных. С учетом этого общее соотношение безвозвратных потерь для Красной Армии становится благоприятнее и, вероятно, становится близким к 5:1. В то же время в 1944 году на стороне Красной Армии сражаются и несут серьезные потери уже существенные силы союзников – армии Польши, Болгарии, две армии Румынии и чехословацкий корпус.

В 1945 году германская сухопутная армия на Востоке потеряла в период с 1 января по 20 апреля 98 512 убитыми, 472 183 ранеными и 251 909 пропавшими без вести[588]588
  Human Losses in World War II. Heeresarzt 10-Day Casualty Reports per Army/Army Group, 1945 (BA/MA RW 6/559, RH 2/1355, 2/2623) (http://www.ww2stats.com/cas_ger_okh_dec45.html)


[Закрыть]. В среднемесячном исчислении потери убитыми составили 26 916 человек, потери ранеными – 129 012 человек, потери пропавшими без вести – 68 828 человек. Для 1944 года среднемесячные потери убитыми составляют 20 978 человек, ранеными – 90 140 человек и пропавшими без вести – 58 055 человек. Таким образом, по сравнению с 1944 годом потери убитыми в 1945 году выросли в 1,28 раза, потери ранеными – в 1,43 раза, а потери пропавшими без вести – в 1,19 раза. Значительный рост числа раненых заставляет предполагать, что в действительности рост числа убитых был более значителен, но многие убитые оказались в числе пропавших без вести. В 1945 году среднемесячное число убитых в германской сухопутной армии на Востоке было максимальным за всю войну. Советские безвозвратные потери в 1945 году мы оцениваем в 2534 тыс. человек. Из этого числа потери пленными (34 тыс. человек) Красная Армия понесла до 20 апреля 1945 года. А из примерно 2,5 млн убитых мы постараемся вычесть потери последних двух декад войны. Они могли составить до 385 тыс. человек, главным образом, во время Берлинской операции. Тогда советские безвозвратные потери, включая пленных, в период с 1 января по 20 апреля 1945 года можно оценить в 2149 тыс. человек. Германские безвозвратные потери в этот период мы оцениваем в 350 тыс. человек. Это дает соотношение безвозвратных потерь 1945 года 6,1:1 в пользу немцев, что оказывается для последних лишь немногим хуже соотношения 1944 года. Надо также учесть, что на стороне Германии в этот момент сражаются только венгерские войска, которые несут значительные потери пленными, в частности, при взятии Красной Армией Будапешта, но по числу убитых наверняка уступают сражающимся на стороне Красной Армии румынским, болгарским и польским войскам, которые также несут потери пленными.

Всего в войне против СССР потери германских сухопутных сил в период с 22 июня 1941 года по 20 апреля 1945 года составили 1 021 786 убитыми (в том числе 1373 – в Норвегии и Северной Финляндии), 4 052 481 раненым (том числе 60 419 в Норвегии и Северной Финляндии) и 1376 025 пропавшими без вести (в том числе 6851 в Норвегии и Северной Финляндии). Общие потери – 6 450 392 (в том числе 83 643 – в Норвегии и Северной Финляндии). Отметим также, что некоторые небольшие потери в боях против Красной Армии понесли и германские войска на Балканах в 1944—1945 годах, но их размер пока нельзя установить. В то же время всего германские сухопутные войска потеряли с 1 сентября 1939 года по 20 апреля 1945 года 1 211 222 убитыми, 4 708 977 ранеными и 2 394 751 пропавшим без вести. Общие потери за этот период – 8 314 950 человек[589]589
  Human Losses in World War II. Heeresarzt 10-Day Casualty Reports per Army/Army Group, 1945.


[Закрыть]. На советско-германский фронт приходится 84,4 % убитых, 86,1 % раненых и 57,5 % пропавших без вести. Суммарная доля советско-германского фронта в безвозвратных потерях составляет 66,5 %, а в общих потерях – 77,6 %. Пониженная доля Восточного фронта в безвозвратных потерях по сравнению с общими объясняется большим количеством пленных, захваченных англо-американскими союзниками на Западе. В реальности доля Советско-германского фронта была немного выше в убитых и раненых за счет германских потерь в последние две декады войны, когда германские потери убитыми и ранеными в ходе боев за Берлин, Прагу, в Восточной Пруссии были на порядок больше потерь в боях с западными союзниками в Италии, Западной Австрии, Северной и Южной Германии и с партизанами Тито на Балканах. Можно предположить, что германские потери на Востоке убитыми и ранеными в период с 21 апреля по 10 мая были, по крайней мере, не меньше, чем в период с 1 по 20 апреля, когда они составили 20 097 убитыми и 86 290 ранеными. Вероятно, число убитых и раненых германских солдат на Восточном фронте в последние 20 дней войны могло достигать 110—120 тыс. человек. На других фронтах потери германской сухопутной армии в период с 1 по 20 апреля составили 6957 убитыми и 8469 ранеными. Соответственно, потери немцев в последние 20 дней войны за пределами советско-германского фронта вряд ли превышали 15,5 тыс. человек. Но поскольку в мае германские войска уже почти не вели боев против западных союзников, скорее всего немецкие потери убитыми и ранеными не превышали 8 тыс. человек. Тогда на их долю не могло прийтись более 6 % от общих потерь убитыми и ранеными за последние 20 дней войны[590]590
  Human Losses in World War II. Heeresarzt 10-Day Casualty Reports per Theater of War, 1945 (BA/MA RH 2/1355, 2/2623, RW 6/557, 6/559) (http://www.ww2stats.com/cas_ger_okh_tow45.html)


[Закрыть].

О потерях германской армии в последних крупных сражениях на Восточном фронте – боях за Берлин и Прагу существуют лишь отрывочные и очень неполные данные. В период с 11 по 20 апреля 1945 года, на который приходится начало Берлинской операции Красной Армии, потери противостоявшей советским войскам на берлинском направлении 9-й немецкой армии составили 336 убитых, 1218 раненых и 7502 пропавших без вести. Судя по всему, среди последних преобладали пленные. Практически все эти потери были понесены при прорыве 1-м Белорусским фронтом обороны на Зееловских высотах. Данных о потерях 3-й танковой армии за этот период нет, но они вряд ли были значительными, поскольку 2-й Белорусский фронт начал наступление против 3-й танковой армии только 20 апреля. Потери 4-й танковой армии, основная часть соединений которой попала под удар 1-го Украинского фронта, а один корпус сражался против 1-го Белорусского фронта, в период с 11 по 20 апреля составили 537 убитых, 2549 раненых и 281 пропавший без вести[591]591
  Human Losses in World War II. Heeresarzt 10-Day Casualty Reports per Army/Army Group, 1945 (BA/MA RW 6/559, RH 2/1355, 2/2623) (http://www.ww2stats.com/cas_ger_okh_dec45.html)


[Закрыть]. Заметим, что командир 56-го танкового корпуса Г. Вейдлинг, чей корпус оборонял Зееловские высоты, а потом Берлин, на допросе 3 мая 1945 года сообщил, что к 16 апреля 9-я парашютная дивизия насчитывала до 12 000 человек, 18-я моторизованная дивизия – до 9000 человек, 11-я моторизованная дивизия СС «Нордланд» – до 11 000 человек, 20-я моторизованная дивизия – до 8000 человек и танковая дивизия «Мюнхенберг» – до 6000 человек, а весь 56-й корпус вместе с пятью дивизионами корпусной артиллерии – до 50 тыс. человек. В то же время, по словам Вейдлинга, к 23 апреля, когда корпус отступил на берлинские окраины, в 18-й моторизованной дивизии осталось до 4000 человек, в танковой дивизии «Мюнхенберг» – до 200 человек, в дивизии СС «Нордланд» – 3500—4000 человек, в 20-й мотодивизии – 800—1200 человек, в 9-й парашютной дивизии – до 500 человек, но в Берлине ее пополнили до 4000 человек. Весь же корпус насчитывал лишь 13—15 тыс. человек[592]592
  Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии) // Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15 (4—5). М.: Терра, 1995. Док. № 204. С. 302—306.


[Закрыть]. Эти данные противоречат данным о германских потерях. Если предположить, что на 56-й танковый корпус, как вынесший главный удар советских сил, пришлось 80 % потерь 9-й армии, то его потери можно оценить в 7,25 тыс. человек. Какие-то потери корпус понес и 21—23 апреля, но они наверняка были меньше, чем при боях на Зееловских высотах. Если допустить, что потери этих дней составили примерно половину потерь 15—20 апреля, то общие потери корпуса к моменту его прихода в Берлин могли составить около 11 тыс. человек. Если численность 56-го корпуса 16 апреля действительно составляла 50 тыс. человек, то в Берлин должно было добраться примерно 39 тыс. его солдат, а не 13—15 тыс. человек, как утверждал Вейдлинг. Разница в 24—26 тыс. человек могла образоваться за счет трех факторов: занижения потерь в декадном донесении за 11—20 апреля; завышения Вейдлингом численности 56-го танкового корпуса на 16 апреля и занижения численности корпуса в момент прибытия его в Берлин. Заметим, что Вейдлинг, давая показания своим вчерашним противникам, был заинтересован как в завышении численности корпуса к началу сражении, так и в занижении численности его к моменту прибытия в Берлин. Немецкому генералу могли дать понять, что допрашивающие его русские генералы заинтересованы в том, чтобы подтвердить свои доклады о многих десятках тысяч уничтоженных и плененных немцев, а для этого численность 56-го корпуса желательно было завысить. Наоборот, сам Вейдлинг и другие офицеры штаба корпуса могли быть заинтересованы в занижении численности своих бойцов, прибывших в Берлин, чтобы как можно больше их могло попытаться выдать себя за невооруженных фольксштурмовцев или гражданских лиц и постараться избежать плена. Также отметим, что в документе, содержащем данные о потерях германской армии за 11—20 апреля 1945 года, никак не оговаривается возможная неполнота данных по 9-й армии, хотя в ряде других случаев такие оговорки есть. Наша оценка численности 56-го танкового корпуса в момент прибытия в Берлин в 39 тыс. человек подтверждается свидетельством майора Зигфрида Кнаппе, бывшего начальника оперативного отдела штаба 56-го танкового корпуса. По его расчетам, численность корпуса в момент прибытия в Берлин составляла около 40 тыс. человек, а другие части берлинского гарнизона, участвовавшие в боях, насчитывали около 20 тыс. человек. Эти цифры он привел в воспоминаниях, написанных уже после освобождения из плена, когда ему уже не требовалось никого дезинформировать, тем более что он ссылается на имеющееся у него донесение[593]593
  См.: Knappe S., Brusaw T. Soldat: Reflections of a German Soldier, 1936—1949. Shrewsbury: Airlife, 1993. Chapter 16 (P. 178—206). Русский перевод посвященного битве за Берлин фрагмента воспоминаний Кнаппе см.: Битва за Берлин. Вспоминает Зигфрид Кнаппе // Para bellum (http://www.vn-parabellum.com/battles/berlin-knappe.html).


[Закрыть].

Количество же пленных, захваченных Красной Армией в Берлине, официальные советские источники определяли в 134,7 тыс. человек, из которых 100,7 тыс. приходилось на 1-й Белорусский фронт[594]594
  Воробьев Ф.Д., Паротькин И.В., Шиманский А.Н. Последний штурм. С. 370.


[Закрыть]. И это несмотря на то, что реальная численность берлинского гарнизона составляла 45—60 тыс. человек, из которых несколько тысяч прорвались на запад[595]595
  По заключению отдела по использованию опыта войны оперуправления штаба Группы советских войск в Германии, основанному на опросе пленных, всего из Берлина вырвалось 15—17 тыс. германских военнослужащих с 80—90 единицами бронетехники, однако далеко не все они дошли до боевых порядков американских и британских войск (Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии). С. 508).


[Закрыть]. Очевидно, в число пленных было включено все взрослое мужское население, включая пожарных, полицейских и сотрудников министерств и ведомств, расположенных в Берлине. Общая же цифра пленных, захваченных в Берлинской операции, в 480 тыс. человек[596]596
  Воробьев Ф.Д., Паротькин И.В., Шиманский А.Н. Последний штурм. С. 415.


[Закрыть] не может быть достигнута даже за счет гражданских пленных. Вероятно, многие из военнопленных, будто бы взятых в ходе Берлинской операции, существовали только на бумаге. Ведь число в 480 тыс. превышает общую численность немецких войск в Берлинской операции. Существует оценка немецких потерь в ходе сражений в самом Берлине в 22 тыс. погибших гражданских лиц и в такое же число погибших военнослужащих[597]597
  Antill P.D. Berlin 1945. End of the Thousand Year Reich. Oxford: Osprey Publishing Ltd., 2005. P. 85.


[Закрыть], однако на чем она основана, не ясно. Нам данная оценка представляется завышенной в части потерь военнослужащих. Есть и другая оценка – 18 320 немецких военнослужащих, убитых в Берлине[598]598
  Бернаж Ж. Берлин. 1945. Агония «тысячелетнего» рейха: Пер. с франц. М.: ЭКСМО, 2007. С. 175.


[Закрыть]. Не исключено, что она включает все потери 56-го танкового корпуса убитыми в период с 16 апреля по 2 мая. Тогда эти данные представляются близкими к действительности.

При прорыве 9-й армии из окружения в районе Франкфурта-на-Одере в период с 24 апреля по 1 мая 1945 года, иначе называемом битвой при Хальбе, из окружения вырвалось около 30 тыс. военнослужащих. В плен попало не менее 25 тыс. германских солдат. Около 15 тыс. немецких военнослужащих погибли, а также погибло около 10 тыс. германских гражданских лиц. 15 тыс. германских военнослужащих, погибших в этом сражении, захоронены на кладбище в Хальбе, и среди них лишь у трети установлены имена. Погибло также около 30 тыс. советских солдат, которые похоронены на кладбище у дороги Барут – Цоссен. Но, кроме этих 30 тыс., еще остаются тысячи непохороненных советских солдат в этом районе[599]599
  Sennerteg N. Nionde Arméns Undergång: Kampen om Berlin 1945, Historiskt Media, Lund, 2007. S. 378. В 10 тыс. человек оценивает жертвы гражданского населения при прорыве 9-й армии британский историк Энтони Бивор (Бивор Э. Падение Берлина. 1945: Пер. с англ. М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. С. 436).


[Закрыть].

В целом, начиная с сентября 1942 года, безвозвратные потери германской сухопутной армии, за редким исключением, только росли. Количество же советских пленных резко уменьшилось в 1943 году, тогда как немецкие войска в этом году впервые понесли значительные потери пленными на Восточном фронте в результате Сталинградской катастрофы. Советские потери убитыми после 1942 года также испытывали тенденцию к росту, однако абсолютная величина прироста убитых была значительно меньше, чем величина, на которую уменьшилось среднемесячное число советских пленных. Согласно динамике показателя пораженных в боях, максимальные потери убитыми и умершими от ран были в июле, августе и сентябре 1943 года, во время Курской битвы и форсирования Днепра (индекс пораженных в боях в эти месяцы равен соответственно 143, 172 и 139). Следующий пик потерь Красной Армии убитыми и умершими от ран падает на июль, август и сентябрь 1944 года (132, 140 и 130). Единственный пик потерь убитыми в 1941—1942 годах падает на август 1942 года (130)[600]600
  Смирнов Е.И. Война и военная медицина 1939—1945. С. 188, Рис. 3.


[Закрыть]. Были отдельные месяцы, когда соотношение безвозвратных потерь было почти столь же неблагоприятным для советской стороны, как и в первой половине 1942 года, например, в период Курской битвы, но в большинстве месяцев 1943—1945 годов это соотношение было уже существенно лучше для Красной Армии, чем в 1941—1942 годах.

Значительное, по советским меркам, улучшение соотношения безвозвратных потерь Красной Армии и вермахта и его союзников, начавшееся в августе 1942 года и продолжавшееся вплоть до конца войны, было обусловлено действием нескольких факторов. Во-первых, советские командиры среднего и высшего звена, начиная с командиров полков, приобрели определенный боевой опыт и стали воевать несколько более грамотно, переняв ряд тактических приемов у немцев. На более низком командном уровне, а также среди рядовых бойцов существенного улучшения качества ведения боевых действий не произошло, поскольку из-за огромных потерь сохранялась большая текучесть личного состава. Сыграло свою роль и улучшение относительного качества советских танков и самолетов, а также повышение уровня подготовки пилотов и танкистов, хотя по уровню подготовки они все равно уступали немцам даже в конце войны.

Но еще большую роль, чем рост боеспособности Красной Армии, в поражении Германии на Восточном фронте сыграло падение боеспособности вермахта. Из-за все растущих безвозвратных потерь уменьшалась доля опытных солдат и офицеров. Из-за необходимости замещать увеличивающиеся потери к концу войны понизился уровень подготовки летчиков и танкистов, хотя он и оставался выше, чем у их советских противников. Это падение уровня подготовки не мог компенсировать даже рост качества боевой техники. Но что еще важнее, начиная с ноября 1942 года, после высадки союзников в Северной Африке, Германии приходилось все больше авиации, а затем и сухопутных войск направлять на борьбу против западных союзников и в еще большей мере использовать своих более слабых союзников. Разгром Красной Армией значительных по численности соединений итальянских, румынских и венгерских войск в конце 1942 – начале 1943 года и во второй половине 1944 – начале 1945 года значительно улучшил соотношение безвозвратных потерь в пользу советской стороны и значительно увеличил численное преимущество Красной Армии над вермахтом. Еще один перелом здесь произошел после высадки союзников в Нормандии в июне 1944 года. Именно с июля 1944 года происходит резкий рост безвозвратных потерь германской армии, в первую очередь пленными. В июне безвозвратные потери сухопутных сил составили 58 тыс. человек, а в июле – 369 тыс. и оставались на столь высоком уровне до конца войны[601]601
  Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии, 1933—1945. С. 716—717.


[Закрыть]. Это объясняется тем, что Германия была вынуждена снять значительные силы сухопутных войск и люфтваффе с Восточного фронта, благодаря чему советское численное превосходство в людях возросло до семи или даже до восьмикратного, что делало невозможным сколько-нибудь эффективную оборону.

Тем не менее даже в последних сражениях войны, по которым для вермахта еще сохранилась надежная статистика, соотношение потерь оказывается далеко не в пользу Красной Армии. Так, в ходе Дебреценского сражения, продолжавшегося с 6 по 29 октября 1944 года, согласно официальной германской истории Второй мировой войны, потери германских войск составили около 15 тыс. убитых, раненых и пропавших без вести, потери венгерских войск – около 20 тыс., а потери противостоявших им советских и румынских войск – 117 360 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Из этого числа в плен попали 18 000 германских и венгерских солдат и 5073 – советских и румынских[602]602
  Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. 10 BdS. Bd. 8. Hrsg. von Karl-Heinz Frieser. Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 2007. S. 876.


[Закрыть]. В этом случае соотношение потерь только убитыми и ранеными оказывается 6,6:1 в пользу германо-венгерской стороны. Если же взять только убитых, то соотношение, вероятно, будет еще неблагоприятнее для советско-румынской стороны.

Характерно, что германское командование свои элитные части, к которым можно отнести германские дивизии СС, дивизию «Великая Германия», горнострелковые дивизии и некоторые парашютные дивизии, использовало более активно, чем остальные войска. Уровень потерь в элитных дивизиях был выше, чем в среднем по вермахту, но и соотношение потерь с противником у них было благоприятнее для немцев, чем для германских войск в целом. Тот же самый принцип применялся на море и в воздухе, где основную тяжесть борьбы несли асы люфтваффе и асы подводного флота, и они же несли наибольшие потери.

В Красной Армии элитными, хотя и с большой натяжкой, могли считаться гвардейские части и соединения. Они отличались от обычных дивизий несколько большей численностью и большим количеством тяжелого вооружения, лучшим продовольственным снабжением, но, в отличие от германских элитных частей, почти не превосходили остальные войска в уровне боевой подготовки. Что же касается советской авиации и флота, то здесь асов в германском понимании этого слова было очень мало, и использовались они ничуть не более интенсивно, чем остальные летчики и подводники.

18 апреля 1943 года Ставкой Верховного Главнокомандования за подписью Сталина была издана директива «Об использовании гвардейских соединений в наступательных и оборонительных операциях». Там говорилось: «Ставка Верховного Главнокомандования приказывает гвардейские соединения (гв. стрелковые корпуса, гв. армии), состоящие из наиболее опытных и устойчивых войск, держать как правило, в резерве или во втором эшелоне и использовать их в наступательной операции для прорыва на направлении главного удара и в оборонительной операции для контрудара.

В соответствии с этим необходимо постепенно и без ущерба для боевой готовности войск и прочности обороны занимаемых рубежей произвести во фронтах и армиях перегруппировку с тем, чтобы вывести гвардейские соединения в резерв или во второй эшелон.

Во время нахождения в резерве гвардейские соединения готовить главным образом для наступления, для прорыва оборонительной полосы противника…

После прорыва оборонительной полосы противника, при наличии мощных вторых эшелонов, гвардейские соединения, участвовавшие в этом прорыве, выводить в резерв для отдыха и восстановления, не доводя их ни в коем случае до истощения.

Твердо провести в жизнь правило, чтобы все раненые гвардейцы после выздоровления возвращались в свою часть. Перегруппировку гвардейских соединений без ведома Ставки не производить.

Внешней выправкой, дисциплиной, быстротой и четкостью выполнения приказов, вниманием к бойцу добиться, чтобы гвардейские части являлись образцом и примером для всех остальных частей Красной Армии»[603]603
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 5. М.: Воениздат, 1947. С. 17.


[Закрыть]. На практике длительное нахождение во втором эшелоне, использование главным образом для развития прорыва, когда обычные дивизии уже «прогрызли» неприятельскую оборону, а также требование не допускать истощения гвардейских соединений и отводить их в тыл при первой возможности приводили к тому, что гвардейские части и соединения использовались даже менее интенсивно, чем остальные сухопутные войска, и несли меньшие или, в худшем случае, примерно такие же потери, как и остальные дивизии и бригады. Тем самым относительно большее бремя возлагалось на хуже подготовленные и экипированные части, что еще более ухудшало для советской стороны соотношение безвозвратных потерь. Что же касается немцев, то они, наоборот, порой держали элитные дивизии на фронте вплоть до полного истощения. Например, в дивизии СС «Рейх» в момент отвода ее с Восточного фронта в июне 1942 года насчитывалось лишь около 1 тыс. человек из 19 тыс., с которой она начала операцию «Барбаросса», а дивизия СС «Тотенкопф» за всю войну потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 60 тыс. человек, т. е. три полных личных состава[604]604
  Пономаренко Р., Залесский К., Семенов К. Войска СС без грифа секретности. М.: Вече, 2010. С. 29.


[Закрыть]. Так, дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» к 22 июня 1941 года насчитывала 11 535 человек, получила к 6 марта 1942 года 3406 человек пополнения и потеряла к тому времени 1247 убитыми, 2620 ранеными, 65 пропавшими без вести, 1 погибшего в результате несчастного случая, 2167 эвакуированных больных. Дивизия «Лейбштандарт» насчитывала к 6 марта 1942 года 8841 человека.

Дивизия «Рейх» насчитывала 22 июня 1941 года 19 026 человек. К 7 марта 1942 года она получила 5911 человек пополнения, но насчитывала только 7323 человека. Она потеряла 3027 убитыми, 9622 ранеными, 249 пропавшими без вести и 4716 эвакуированных больных.

Дивизия СС «Мертвая голова» к началу войны против СССР насчитывала 17 265 человек, а к 25 февраля 1942 года осталось 9669 человек. За это время дивизия получила 5029 человек в виде пополнения и потеряла 5206 убитых, 8521 раненых, 249 пропавших без вести и 1649 эвакуированных больных.

Дивизия СС «Викинг» в период с 22 июня 1941 года до 10 марта 1942 года уменьшилась в численности с 19 377 человек до 13 115 человек, получив 4041 человека пополнений. Потери «Викинга» составили 1599 убитых, 4390 раненых, 203 пропавших без вести, 150 погибших в результате несчастных случаев и 3961 эвакуированный больной.

Горнострелковая дивизия СС «Норд» к 22 июня 1941 года насчитывала 10 018 человек. К 21 февраля 1942 года она получила 2576 человек пополнения и уменьшилась в численности до 7656 человек. Дивизия «Норд» потеряла 905 убитых, 3321 раненых, 158 пропавших без вести, 35 погибших в результате несчастного случаев и 519 эвакуированных больных.

Наконец, полицейская дивизия СС 22 июня 1941 года насчитывала 16 597 человек, а к 3 марта 1942 года уменьшилась до 10 875 человек. За это время она получила 5081 человека пополнения и потеряла 1687 убитых, 5365 раненых, 168 пропавших без вести и 3583 эвакуированных больных[605]605
  Human Losses in World War II. SS LosseS. Strengths, Replacements, and Losses of Waffen-SS Units (BA NS 19/1520) (http://www.ww2stats.com/cas_ger_var_ssl.html)


[Закрыть].

В тот момент дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова» были наиболее боеспособными из всех дивизий войск СС. И они же понесли наибольшие потери по отношению к первоначальной численности. Для «Рейха» этот показатель составил 67,8 %, а для «Мертвой головы» – 80,1 %. Для полицейской дивизии этот показатель был равен 43,5 %, для «Лейбштандарта» – 34,1 %, для «Викинга» – 32,0 % и для «Норда» – 43,8 %. Начиная с 1942 года, столь же элитными, как «Рейх» и «Мертвая голова», стали «Лейбштандарт» и «Викинг», что также привело к их еще более активному использованию и возрастанию уровня их потерь.

Благодаря истощению элитных дивизий достигалось более благоприятное соотношение потерь и менее боеспособные дивизии получали время, чтобы получить боевой опыт.

В Красной Армии Сталин предпочитал беречь элитные дивизии, в том числе и из-за того, что они считались более политически благонадежными. Соотношение потерь его не волновало, и жертвовать необученными призывниками он был готов бессчетно. Правда, выделялись элитные дивизии скорее выправкой на парадах, чем высоким уровнем боевого мастерства, не отличаясь в этом отношении от обычных дивизий.

Объясняя громадные советские людские потери, германские генералы обычно указывают на пренебрежение жизнями солдат со стороны высшего командования, слабую тактическую выучку среднего и низшего комсостава, шаблонность применяемых при наступлении приемов, неспособность как командиров, так и солдат принимать самостоятельные решения[606]606
  См.: Мировая война 1939—1945. С. 153—154; Меллентин Ф. Танковые сражения 1939—1945 гг.: Пер. с англ. М., 1957. С. 148, 244—246, 252.


[Закрыть]. Подобные утверждения можно было бы счесть простой попыткой принизить достоинства противника, который войну все-таки выиграл, если бы не многочисленные аналогичные свидетельства с советской стороны. Так, Жорес Медведев вспоминает бои под Новороссийском в 1943 году: «У немцев под Новороссийском были две линии обороны, отлично укрепленные на глубину примерно 3 км. Считалось, что артподготовка очень эффективна, но мне кажется, что немцы довольно быстро к ней приспособились. Заметив, что сосредоточивается техника и начинается мощная стрельба, они уходили на вторую линию, оставив на передовой лишь несколько пулеметчиков. Уходили и с таким же интересом, как и мы, наблюдали весь этот шум и дым. Потом нам приказывали идти вперед. Мы шли, подрывались на минах и занимали окопы – уже почти пустые, лишь два-три трупа валялись там. Тогда давался приказ – атаковать вторую линию. Тут-то погибало до 80 процентов наступавших – немцы ведь сидели в отлично укрепленных сооружениях и расстреливали всех нас чуть не в упор»[607]607
  Звезда. 1990. № 3. С. 140—141.


[Закрыть]. Американский дипломат А. Гарриман передает слова Сталина о том, что «в Советской Армии надо иметь больше смелости, чтобы отступать, чем наступать», и так их комментирует: «Эта фраза Сталина хорошо показывает, что он осознавал положение дел в армии. Мы были шокированы, но мы понимали, что это заставляет Красную Армию сражаться… Наши военные, консультировавшиеся с немцами после войны, говорили мне, что самым разрушительным в русском наступлении был его массовый характер. Русские шли волна за волной. Немцы их буквально косили, но в результате такого напора одна волна прорывалась»[608]608
  Родина. 1991. № 6—7. С. 49.


[Закрыть].

А вот свидетельство о боях в декабре 1943 года в Белоруссии бывшего командира взвода В. Дятлова: «Мимо, по ходу сообщения прошла цепочка людей в гражданской одежде с огромными «сидорами» за спиной. «Славяне, кто вы, откуда? – спросил я. – Мы с Орловщины, пополнение. – Что за пополнение, когда в гражданском и без винтовок? – Да сказали, что получите в бою…»

Удар артиллерии по противнику длился минут пять. 36 орудий артиллерийского полка «долбили» передний край немцев. От разрядов снарядов видимость стала еще хуже…

И вот атака. Поднялась цепь, извиваясь черной кривой змейкой. За ней вторая. И эти черные извивающиеся и двигающиеся змейки были так нелепы, так неестественны на серо-белой земле! Черное на снегу – прекрасная мишень. И немец «поливал» эти цепи плотным свинцом. Ожили многие огневые точки. Со второй линии траншеи вели огонь крупнокалиберные пулеметы. Цепи залегли. Командир батальона орал: «Вперед… твою мать! Вперед!.. В бой! Вперед! Застрелю!» Но подняться было невозможно. Попробуй оторвать себя от земли под артиллерийским, пулеметным и автоматным огнем…

Командирам все же удавалось несколько раз поднимать «черную» деревенскую пехоту. Но все напрасно. Огонь противника был настолько плотным, что, пробежав пару шагов, люди падали, как подкошенные. Мы, артиллеристы, тоже не могли надежно помочь – видимости нет, огневые точки немцы здорово замаскировали, и, вероятней всего, основной пулеметный огонь велся из дзотов, а потому стрельба наших орудий не давала нужных результатов».

Тот же мемуарист весьма красочно описывает столь восхваляемую многими мемуаристами из числа маршалов и генералов разведку боем, проведенную батальоном штрафников: «В десятиминутном огневом налете участвовало два дивизиона нашего полка – и все. После огня какие-то секунды стояла тишина. Потом выскочил из траншеи на бруствер командир батальона: «Ребята-а! За Родину! За Сталина! За мной! Ура-а-а!» Штрафники медленно вылезли из траншеи и, как бы подождав последних, вскинув винтовки наперевес, побежали. Стон или крик с протяжным «а-а-а» переливался слева направо и опять налево, то затухая, то усиливаясь. Мы тоже выскочили из траншеи и побежали вперед. Немцы бросили серию красных ракет в сторону атакующих и сразу же открыли мощный минометно-артиллерийский огонь. Цепи залегли, залегли и мы – чуть сзади в продольной борозде. Голову поднять было нельзя. Как засечь и кому засекать в этом аду цели противника? Его артиллерия била с закрытых позиций и далеко с флангов. Били и тяжелые орудия. Несколько танков стреляли прямой наводкой, их снаряды-болванки с воем проносились над головой…

Штрафники лежали перед немецкой траншеей на открытом поле и в мелком кустарнике, а немец «молотил» это поле, перепахивая и землю, и кусты, и тела людей… Отошло нас с батальоном штрафников всего семь человек, а было всех вместе – 306»[609]609
  Комсомольская правда. 1993. 24 июня. С. З.


[Закрыть].