Текст книги "Мистер Доллар"

Бранислав Нушич
Мистер Доллар

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Господин председатель клуба.

Господин Маткович.

Редактор газеты «Омега».

Профессор.

Господин из порядочной семьи.

Господин, ожидающий богатое наследство.

Господин без совести.

Господин с хорошими связями.

Господин с 160 000 динаров ежемесячного дохода.

Послевоенный господин.

Один из членов совета клуба.

Господин советник без репутации.

Госпожа советница с репутацией.

Госпожа копия с Венеры.

Госпожа о которой много шепчут.

Госпожа с часами на подвязке.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров.

Ела – дочь председателя клуба.

Нина – дочь очень порядочных родителей.

Деловая женщина.

Маришка – горничная.

Певица.

Председатель общества любителей пения.

Первый фоторепортер.

Второй фоторепортер.

Оперный певец.

Первый гость.

Второй гость.

Третий гость.

Четвертый гость.

Первый журналист.

Второй журналист.

Третий журналист.

Четвертый журналист.

Жан – официант в клубе.

Просто официант.

Лакей у Матковича.

Действие первое

Прекрасные комнаты Элит-клуба. Большой холл. Высокие мраморные колонны делят сцену на две части. Впереди, перед колоннами – по два гостиных гарнитура с каждой стороны, так что середина свободна.

За столиками женщины в декольтированных платьях и мужчины в смокингах поглощают то, что им приносят официанты.

За колоннами под звуки джаза танцуют пары, но танцы и музыка не мешают разговору за столиками.

I

Члены клуба, официанты, музыканты, молодые люди.

Госпожа копия с Венеры (сидящая за первым столиком слева). Фет атан сион,[1]1
  Faites attention (фр.) – обратите внимание.


[Закрыть] месье Милорад. Скажите мне, кто эта дама?

Господин из порядочной семьи. Вы имеете в виду ту блондинку?

Госпожа копия с Венеры. Нет. Вот та, фрез[2]2
  Fraise (фр.) – клубничного цвета.


[Закрыть] крепдешин.

Господин из порядочной семьи. Ах да, это… (Нагибается и говорит ей что-то.)

Маткович (сидящий за первым столиком справа, Жану). Принесите мне бокал лимонаду, только, пожалуйста, со льда.

Жан. Сию минуточку!

Госпожа советница с репутацией (сидящая за вторым столиком слева, Господину советнику, подходящему к столику). Ну, как?

Господин советник без репутации. Тысячу триста.

Госпожа советница с репутацией. Проиграл?

Господин советник без репутации. Разумеется.

Госпожа советница с репутацией. Бог мой… зачем садишься играть, если не умеешь?

Господин советник без репутации. Но, дорогая моя, я же ставлю на три дамы.

Господин с хорошими связями (сидящий за тем же столиком). В покер?

Господин советник без репутации. Да, в покер… Но что поделаешь… не везет.

Госпожа советница с репутацией. С тремя дамами не мог сыграть' (Господину с хорошими связями.) Это очень опасно, да?

Господин с хорошими связями. Не всегда, иногда опаснее играть с одной дамой.

Маткович (Жану, принесшему лимонад). Жан, зажгите мне сигарету.

Жан. Сию минуточку!

Маткович (пока Жан зажигает сигарету). Кто этот пожилой господин в белом жилете?

Жан. Новый член клуба. Сегодня он здесь впервые. Я узнаю его имя. (Отходит от столика.)

Маткович (Редактору газеты «Омега», сидящему с ним за столиком). Видите вон ту даму, которая подходит сейчас к столику? Могла бы она заинтересовать вас, как журналиста?

Редактор. А чем она отличается от других? Что в ней особенного?

Маткович. Но ведь это та дама, которая летала на высоте 3200 метров! Об этом в свое время много писали и говорили.

Редактор. Для дамы действительно героический поступок. И она не испугалась?

Маткович. Чего? Падения? Для падения такой дамы гораздо опаснее малые высоты.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров (партнеру, который провожает ее к столику, стоящему слева па заднем плане). Должна вам сказать, что вы чудесно пилотируете в фокстроте.

Партнер уходит.

Послевоенный господин (сидящий за тем же столиком). После фокстрота вам необходимо освежиться. (Предлагает ей бокал.)

Господин с хорошими связями. Обязательно. После танца госпожа всегда возбуждена…

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. Ах, оставьте, совсем не всегда. Это зависит от партнера.

Госпожа копия с Венеры (по секрету Господину, ожидающему богатое наследство). Она все еще летает?

Господин, ожидающий богатое наследство. О да, у нее это уже вошло в привычку.

Жан (подходит к Матковичу). Я все разузнал о том господине. Он новый член клуба, но его фамилии никто не знает. Известно только, что его ежемесячный доход – сто шестьдесят тысяч динаров.

Маткович. Этого вполне достаточно. В конце концов фамилия – вещь второстепенная.

Жан уходит.

Председатель клуба (появляется из глубины зала вместе с дочерью, замечает Редактора). Вас-то я и ищу.

Редактор (встает и подходит к Председателю). К вашим услугам, господин председатель.

Председатель клуба (представляет Редактору свою дочь). Господин главный редактор «Омеги». Моя дочь.

Ела (протягивает Редактору руку). Ах, это тот самый вредный господин?

Редактор. Что вы, госпожа, как можно… Наоборот, мои статьи весьма лояльны.

Председатель клуба. Я хотел бы обратить ваше внимание… Вы знаете, что у нас сегодня вечером предполагается маленькое торжество?

Редактор. Да, я уже знаю… Ради этого я. собственно, и пришел.

Председатель клуба. Знаменитый ученый отмечает свой юбилей: сорок лет преподавания на кафедре. Сегодня вечером в университете состоится торжественное заседание, а после этого, по приглашению совета клуба, он окажет нам честь и посетит наш клуб. Мы устроим здесь небольшое торжество.

Редактор. Значит, вечером здесь соберутся только поклонники юбиляра?

Председатель клуба. Да, вы почти угадали. Но вообще-то все члены нашего клуба отдают должное заслугам такого знаменитого человека.

Редактор. А предполагается ли какая-нибудь особая программа?

Председатель клуба. Никакой особой программы нет, но как обычно – танцы. Видите ли, члены нашего клуба весьма благодарны нам, если мы время от времени изыскиваем удобный предлог для того, чтобы организовать танцы.

Редактор. Только танцы и никаких поздравлений?

Председатель клуба. Да, но, разумеется, я, как председатель клуба, обязан сказать несколько слов, приветствуя юбиляра.

Редактор (достает блокнот). Могу ли я узнать, что вы собираетесь сказать в своей речи?

Председатель клуба. Да что вы, какая речь… Так… буквально несколько слов. Вы же сами знаете, что говорят в подобных случаях: «Господин профессор, наш клуб считает для себя великой честью, что ему представилась возможность отметить в своих стенах такое редкое и значительное событие…» Ну, и так далее. Вы же сами знаете, что говорят в подобных случаях…

Продолжают разговор, в котором принимает участие и дочь Председателя клуба.

Господин без совести (Госпоже, о которой много шепчут). Так вам не нравится цвет моего «ситроена»?

Госпожа, о которой много шепчут. Нет, он мне напоминает плитку шоколада.

Господин без совести. Я перекрашу его в красный цвет, если вы дадите слово совершить со мной вечернюю прогулку.

Председатель клуба (своей дочери, которую приглашают танцевать). Только, пожалуйста, не исчезай, Ела! Как только кончится танец, сразу же приходи сюда. Я рад представить тебя нашему юбиляру – господину профессору. (Отходит от Редактора.)

Господин из порядочной семьи (заметив, что возле Редактора никого нет, подходит к нему). Я хотел бы вас кое о чем попросить.

Редактор. Пожалуйста.

Господин из порядочной семьи. Если вы собираетесь писать что-либо о сегодняшнем вечере, то я хотел бы обратить ваше внимание на то, что вам следует особо отметить этот туалет.

Редактор. Я действительно намереваюсь набросать пару слов о сегодняшнем торжестве.

Господин из порядочной семьи. Какое торжество?! Подумаешь, какой-то профессор сорок лет читал свои лекции! Ну и бог с ним! Пусть идет на пенсию – и все! Поистине грешно из-за любви к какому-то старику не отметить туалет, который можно увидеть только раз в сезон. Вы только посмотрите – это же копия с Венеры, дерние кри![3]3
  Dernier crie (фр.) – последний крик.


[Закрыть]

Госпожа копия с Венеры. Держу пари, шер.[4]4
  Cher (фр.) – дорогой.


[Закрыть] Милорад, вы советуете господину написать что-нибудь о моем туалете. Оставьте, пожалуйста. Напрасные старания. Вы не достигнете цели. У этого господина нет вкуса.

Редактор. У меня??

Госпожа копия с Венеры. Да, у вас! Описывая прошлый Джокей-бал, вы, например, поставили мой туалет третьим по счету. Представляете, Милорад, мое пан-бархатное платье, отороченное белым горностаем, – третье по счету?!

Господин из порядочной семьи. Это уже атеизм!

Послевоенный господин (желая, чтоб и другие его слышали, чеканит каждое слово). Жан, поставьте на лед бутылку «Мум», но только настоящий «Мум». Кордон руж![5]5
  Cordon rouge (фр.) – красная марка.


[Закрыть]

Жан. Сию минуточку!

Послевоенный господин. Господин председатель.

Председатель клуба. Что вам угодно?

Послевоенный господин. Я хотел вас спросить, есть ли смысл предложить юбиляру бокал шампанского?

Председатель клуба. А почему нет?

Послевоенный господин. Я очень ценю этого господина профессора. Но все же, антрну[6]6
  Entre nous (фр.) – между нами.


[Закрыть] (наклоняется к Председателю клуба, по секрету), скажите мне, что – у этого человека действительно есть какие-нибудь особенные заслуги?

Председатель клуба. О да, это очень известный ученый!

Послевоенный господин. Он что же, открыл что-нибудь?

Председатель клуба. Видите ли, я не могу вам точно сказать, чем он прославился. Я не из их общества и как-то не интересовался этим вопросом, но говорят, он был даже кандидатом на Нобелевскую премию…

Господин без совести (подходит к Госпоже с часами на подвязке). Знаете, я сегодня специально оставил свои часы дома, чтоб иметь возможность, если понадобится, спросить у вас время.

Госпожа с часами на подвязке. Вы думаете, мои часы точнее всех остальных?

Господин без совести. Нет, не поэтому. Точность для меня не является основным стимулом. Меня только интересует, сколько времени на ваших часах; а сколько на всех остальных часах, меня не интересует…

Госпожа с часами на подвязке. Удивительное любопытство!

Господин без совести. Я знаю, что вы носите часы на подвязке выше колена.

Госпожа с часами на подвязке. Ах, только поэтому? Ну, это ваше любопытство я могу удовлетворить. (Поднимает юбку выше колена так, что видны часы.)

Господин без совести. Благодарю вас. Но должен вам признаться, мое любопытство еще не удовлетворено.

Маткович (Редактору, – вернувшемуся к столику). Вас, вероятно, снова усиленно агитируют писать о туалетах?

Редактор. Как всегда.

Маткович. Нашим элитным дамам просто нравится быть манекенами. Вы заметили, как человек, поднимающийся в высшее общество, постепенно теряет человеческое достоинство? Казалось бы, человек должен терять достоинство, когда он опускается вниз. Но не тут-то было – происходит обратное.

Редактор. Как вы себе это представляете?

Маткович. Наши дамы становятся передвижными выставками вечерних туалетов, а наши мужчины теряют свои имена и обезличиваются. Вы слышали, что говорил Жан об этом пожилом господине? Никто не знает, кто он и как его зовут. Известно лишь то, что у него сто шестьдесят тысяч динаров ежемесячного дохода. И этого достаточно. Никто у него даже не спросит ни имени, ни фамилии. Точно так же и со всеми остальными. Вот об этом, если вы спросите, вам скажут: «Это Господин из порядочной семьи». А вот про того – «Господин с хорошими связями». А это – «Господин, ожидающий богатое наследство». Ну, а этот вот – «Послевоенный господин». Есть тут и господин, о котором ходят всякие нехорошие слухи. Говорят, будто у него темное прошлое. Но от таких разговоров ему ни тепло, ни холодно: если его настоящее подкреплено хорошими доходами, то прошлое очень легко забыть. Вот, например, взгляните на этого господина. Когда-то он был замешан в одной очень крупной спекуляции, а его сосед прославился умением составлять фальшивые отчеты, а вот тот, третий, давно уже лишен права участвовать в каких-либо финансовых операциях. Но все это было давно, а сейчас они уважаемые и добропорядочные господа, которых всюду хорошо принимают.

Редактор. И это Элит-клуб?

Маткович. Да, это Элит-клуб! А вы как думали? Вы, вероятно, думали, что к членам Элит-клуба должны предъявляться «сверхповышенные» требования? Нет. Для нас достаточно, если человек имеет трехэтажный дом и автомашину «кадилляк». Вот вам и все условия!

Господин без совести (подходит к Матковичу). Я не осмеливался вас беспокоить. Вы принимаете поздравления или нет?

Маткович. Не понимаю, с чем вы решили меня поздравлять?

Господин без совести. Но мне кажется, это уже ни для кого не секрет. Ведь вы унаследовали баснословные капиталы.

Маткович. Да, я действительно получил наследство от дяди. Но вас кто-то обманул, никаких баснословных капиталов нет.

Господин без совести. А все-таки? Скажите, сколько? Уверяю вас, я взаймы не попрошу.

Маткович. Скажу вам, не принимая во внимание вашу благородную оговорку. Я получил в наследство триста тысяч динаров, и из этой суммы были выплачены различные судебные пошлины.

Господин без совести. Ну, это не бог весть что.

Маткович. Вот и я так думаю.

Господин без совести отходит к своему столику.

Редактор (после его ухода). Послушайте, но ведь это лее сенсация. Я и не знал! Оказывается, вы наследник?

Маткович. Да, теперь у меня появилась новая забота, и, кажется, все это так не во-время…

Редактор. То есть как «не во-время»? Наследство всегда во-время.

Маткович. Людям, нуждающимся в деньгах. Но мне они вовсе не нужны. Мне вполне достаточно своих собственных сбережений, для того чтоб продержаться на поверхности. А лишние деньги снова заставят меня окунуться в жизнь – в эту пустую светскую жизнь, которой я уже давно насытился и в которой разочаровался.

Редактор. Это в ваши-то годы?

Маткович. Есть люди, которые живут быстрее других. Я пробежал всю дистанцию, но так и не достиг цели. Выходит, что ж, снова возвращаться на старт и начинать все сначала?

Редактор. Я не это имел в виду, но…

Маткович. Нет. С меня довольно! «Долг», «Совесть», «Честь», «Друзья», «Любовь» – все эти книги жизни я уже прочел. «Общество»? Видите, вот оно – «общество»! Все здесь лживо, обезличенно, искусственно. «Дружба»? Но ведь это пустое слово. Дружба непостоянна, как мартовский день. А «любовь»… (Пауза.) Вот взгляните… Видите даму в голубом; да, пара, которая приближается сюда…

Пара, танцующая фокстрот, приближается и снова удаляется.

Редактор. Удивительно красивая девушка. Маткович. Да… она красива… я любил ее. Редактор. А она? Маткович. И она меня любила. Редактор. И что же?

Mаткович. Ничего. И она и ее отец надеялись, что мое наследство будет во много раз больше Вообще-то я и сам думал… отчасти… Но объявились еще другие родственники, о которых я раньше и не слышал…

Редактор. И?…

Маткович. Тот господин, с которым она сейчас танцует фокстрот, притворяясь, будто и не замечает меня, куда более богатый наследник, чем я. Он должен унаследовать целый банк.

Редактор. И все же, несмотря на такое разочарование, я не вижу причин, оправдывающих ваше равнодушие к той сумме, которую вы получили в наследство.

Маткович. Дело в том, что я не хочу иметь над собой хозяина. Я хочу жить свободным. А деньги – самый безжалостный, самый бессердечный хозяин человека.

Редактор. Но ведь эти деньги уже лежат у вас в кармане?! И вы должны с этим примириться.

Маткович. Я их растрачу. Промотаю все наследство, которое, между прочим, не так уж велико. Усыновлю какую-нибудь бездомную сироту. Подарю новое знамя какому-нибудь обществу любителей пения. Накуплю акций самого что ни на есть ненадежного предприятия. Раздам в долг всем, кто наверняка не сможет вернуть. И наконец, если и это не поможет, возьму да и проиграю все в карты. (Достает бумажник.) На сегодня я приготовил двадцать тысяч динаров. Вот пойду сейчас за карточный стол и поставлю все двадцать тысяч на самую дурацкую карту… на ту, которая обречена на проигрыш, и… таким образом уже сегодня облегчу свою совесть на двадцать тысяч динаров. (Поднимается из-за столика.)

Редактор. Да вы никак серьезно…

Маткович Поберегите мое место. Я быстро вернусь. В карты, как и в жизни, проигрываешь быстрее и чаще, чем выигрываешь. (Уходит.)

II

Те же, без Матковича.

Госпожа копия с Венеры. Милорад! Кел фет он препар иси?[7]7
  Quelle fête on prepare ici (фр.) – какой праздник здесь приготовили.


[Закрыть] Что это за профессор?

Господин из порядочной семьи. Ma фоа,[8]8
  Ma foi (фр.) – честное слово.


[Закрыть] я сам ничего не знаю. Говорят, какой-то профессор, который сорок лет читал лекции. Если вы хотите, могу узнать. (Подходит к Редактору.) Сегодня вечером здесь будут кого-то чествовать, это верно?

Редактор. Верно.

Господин из порядочной семьи. Говорят, какого-то профессора, да? Он что же, очень знаменитый человек?

Редактор. О да, очень знаменитый. Правда, в научных кругах за границей его имя известно больше, чем у нас на родине. Он автор оригинальной теории в области этики, был даже кандидатом на Нобелевскую премию. Сорок лет он читает лекции, у него бесчисленное количество научных трудов; и вообще он человек с огромными заслугами.

Господин из порядочной семьи. Благодарю вас за информацию. (Подходит к Госпоже копии с Венеры.) Этот профессор изобрел какие-то теории, он известен за границей, а не у нас. Сорок лет сидит на кафедре и… в общем это все, что я мог о нем узнать.

Жан (подходит к Редактору). Можно вас попросить?

Редактор. Почему ж нельзя? Можно, Жан.

Жан. Вы понимаете по-английски?

Редактор. Как сказать, вообще немножко понимаю.

Жан (достает из кармана письмо). Мне прислали письмо из Америки. Со вчерашнего дня таскаю его, и никто мне не может прочесть.

Редактор (берет письмо). А кто пишет вам из Америки?

Жан. Не знаю. Правда, есть там у меня дальний родственник. Он уехал тридцать лет назад. Но у него есть родня и поближе меня. Да и о чем ему мне писать-то?

Редактор. И потом, с какой стати ему писать по-английски? Разве уж если он совсем забыл наш язык.

Послевоенный господин. Жан!

Жан. Сию минуточку!

Редактор. Хорошо, вы идите, Жан, а я посмотрю, что здесь такое.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров (Господину, сидягцему с ней за столиком.) Слушайте, ступайте найдите мне какого-нибудь партнера. Я хочу танцевать, а вы меня не приглашаете. Господин с хорошими связями. Я с большей охотой полетел бы с вами на седьмое небо!

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. О, для этого у вас не хватит смелости, или, вернее сказать… наглости.

Член совета клуба (где-то в глубине зала). Музыка! Музыка! Туш! Туш!

Музыканты обрывают фокстрот и играют туш. Танцующие останавливаются и выстраиваются шпалерами, оставляя узкий коридор. Гости за столиками встают.

III

Профессор, те же.

Профессор, седобородый, сгорбленный старик, идет между рядами гостей в сопровождении Председателя клуба и еще нескольких лиц; любезно раскланивается с присутствующими, которые приветствуют его аплодисментами.

Председатель клуба подводит Профессора к креслу, одиноко стоящему почти совсем на авансцене, перед первым столиком слева. Кресло специально поставлено именно для него. Профессор садится. Музыка затихает.

Председатель клуба (становится перед креслом). Уважаемый господин профессор! Клуб, в котором я имею честь быть председателем, считает для себя великой честью отметить в своих стенах такое редкое и значительное событие. Маленькое торжество, свидетелями которого мы все являемся, есть выражение признания ваших великих заслуг на поприще развития нашей науки. Наш клуб считает своим долгом вслед за многими другими учреждениями заявить о признании ваших заслуг. И я с гордостью и с большим удовольствием исполняю этот долг, поздравляя вас в нашем кругу.

Голоса гостей. Живео!

Профессор (встав, слушает речь Председателя клуба). Благодарю вас, господин председатель, и вас, господа члены Элит-клуба! Я весьма тронут столь радушным приемом и столь явным вниманием к моей персоне. Этика, господа, которой я посвятил сорок лет своей трудовой жизни, людям несведущим кажется наукой второстепенной, особенно в наш век материализма и механизации. Но, господа, я глубоко убежден и утверждаю, что этика – основа человеческой цивилизации.

Послевоенный господин. Правильно!

Профессор. На здание человеческой культуры, господа, каждый день обрушиваются все новые смертоносные удары…

Джаз начинает играть танго. Пары танцуют, и толпа вокруг Профессора заметно редеет.

…техническая наука изыскивает все новые и новые средства удушения культуры. А представьте себе, к чему бы привело уничтожение цивилизации, столь высоко ценимой всеми прогрессивными народами со времен Эллады и до наших дней, цивилизации, призванной обуздать разрушительные тенденции.

Послевоенный господин. Правильно!

Профессор. Начнем с элементарной этики, как должен вести себя каждый отдельный индивидуум.

Все ушли. Возле Профессора только Председатель клуба, Послевоенный господин и еще несколько человек.

Послевоенный господин. Правильно! (Преподносит Профессору бокал шампанского). Господин профессор. Я причисляю себя к тем, кто высоко ценит ваши заслуги; позвольте же мне в знак моей искренней признательности преподнести вам этот бокал, наполненный искрящейся живительной влагой. Профессор (принимает бокал). Вы заставляете меня нарушить мои принципы. Но искушение столь велико, а ваши чувства столь искренни, что я не могу отказаться.

Председатель клуба. Теперь разрешите, господин профессор, провести вас по залам. Все члены нашего клуба, преисполненные самого глубокого уважения к вашим заслугам, сочтут за великую честь пожать вашу руку!

Профессор. Извольте. Сегодня я не принадлежу себе. Вы можете располагать мной, как вам будет угодно.

Председатель клуба. Прошу вас! (Берет его под руку и уводит в глубину сцены.)

IV

Те же, без Профессора и Председателя клуба.

Послевоенный господин (Редактору). Кажется, этот профессор действительно имеет какие-то заслуги.

Редактор (сидя за своим столиком, Послевоенному господину). Вы так сердечно поздравили его.

Госпожа копия с Венеры (сопровождающему ее после танца Господину из порядочной семьи). By заве компри ту с кил а ди се тип д'профессор?[9]9
  Vous avez compris tout ce qu'il a dit ce… professeur (фр.) – Вы поняли все, что говорил этот… профессор?


[Закрыть]

Господин из порядочной семьи. Уй! Ил а парле д'цивилизасион![10]10
  Oui! Il a parlé de la civilisation! (фр.) – Да! Он говорил о цивилизации!


[Закрыть]

Госпожа с часами на подвязке (в толпе гостей, возвращающихся после танца на свои места). Не знаю, кому пришло в голову привести сюда этого старикашку и показывать его публике.

Господин из порядочной семьи. Говорят, у него есть какие-то заслуги.

Госпожа с часами на подвязке. А с какой стати мы должны признавать его заслуги?

Господин без совести. Правильно! Если у него есть заслуги, пусть их признает государство. В конце концов перед нашим клубом он никаких заслуг не имеет, и чествовать его здесь вовсе незачем.

Послевоенный господин (после того как все сели на свои места). Вы-то счастливо отделались, господа, а мне пришлось выслушать целую лекцию о бремени цивилизации.

Все смеются, разговаривают между собой.

Маткович (выходит из комнаты, в которой идет игра в карты, в руках у него и, елая пачка банкнот; подходит к своему столику, за которым сидит Редактор). Кажется, я немного задержался. Торжество уже началось, да?

Редактор. Собственно, торжества никакого не было. Господин председатель поздравил господина профессора, а господин профессор поздравил господина председателя, и теперь господин председатель водит господина профессора по залам клуба, чтобы показать его всем посетителям.

Нина – это она в свое время любила Матковича – выходит из-за колонн в сопровождении Господина, ожидающего богатое наследство. В это время Жан с подносом, заставленным бокалами с напитками, проходит мимо нее. Кто-то случайно толкает его, и один из бокалов падает. Несколько капель вина попадает на платье Нины.

Жан. Пардон! Прошу прощения.

Нина (вспыхивает). Вы осел! Вы… вы… надо же смотреть!..

Жан (виноватым голосом). Поверьте, я… (Хочет салфеткой смахнуть с платья вино.)

Нина. Идите к черту! Это возмутительно! Держать подобных кретинов в таком порядочном месте!

Господин без совести (достает из кармана платок и смахивает капли вина с платья Нины. Подошедшему Члену совета клуба). Я, собственно, не понимаю, как вы можете в таком клубе держать столь кошмарную прислугу?

Член совета клуба. Прошу прощения… Я сейчас же доложу обо всем господину председателю.

(Уходит.)

Редактор (Матковичу). Ну, что вы там сделали?

Маткович. Где?

Редактор. В игорном салоне.

Маткович (показывает деньги). Вот, полюбуйтесь. Избыток счастья может быть таким же недостатком в жизни, как и несчастье. В настоящий момент я страдаю от избытка счастья.

Редактор. То есть как?

Маткович. А вот так… Видите? Выиграл. Пошел, чтоб проиграть, ставил на карты, от которых все отказывались; играл без всякой осторожности, наперекор всем правилам, и вот полюбуйтесь – хотел проиграть двадцать тысяч, а выиграл восемьдесят. Это проклятое счастье просто преследует меня.

Редактор. Такое преследование можно только приветствовать!

Маткович. Да, но если судьба всякий раз навязывает вам то, в чем вы вовсе не нуждаетесь, чего вы не хотите и не желаете, разве это не означает быть преследуемым?

Господин без совести (проводив Госпожу, о которой много шепчут, к ее столику, подходит к Матковичу). Послушайте, господин Маткович, когда это вы успели подружиться с фортуной?

Маткович. Да она меня преследует!

Господин без совести. А на какую карту вы ставили?

Маткович. А я знаю? На все, которые оказывались под рукой.

Господин без совести. Значит, так… зажмурившись.

Маткович. О, если б можно было зажмурившись пройти весь свой жизненный путь!

Господин без совести. Единственное, что вам осталось, – выиграть в лотерее. И вы, конечно, выиграете. (Отходит к своему столику.)

Редактор. Оказывается, счастье улыбнулось не только вам, но и Жану…

Маткович. Какому Жану?

Редактор. Этому… официанту… Оказывается, он тоже получил наследство.

Маткович. Да?

Редактор. Так, пустяк. Всего сто долларов. Я едва разобрал это письмо. Он просил меня прочесть. (Показывает письмо.) Пишет ему какой-то фермер из Нью-Фаундленда. Сообщает, что у него умер дальний родственник и оставил ему сто долларов. По крайней мере я так понял письмо, хотя не очень-то уверен в своих знаниях английского языка.

Маткович. Разрешите, я посмотрю. (Берет письмо и читает.)

Господин, ожидающий богатое наследство (выходит из-за колоны). Господа, этот профессор испортит нам весь вечер. Он мешает танцевать. Ходит по залам и читает лекции. Его невозможно остановить.

Госпожа с часами на подвязке. Хотела бы я знать, откуда его выкопали и кто именно?

Господин без совести. Его разыскал господин председатель.

Послевоенный господин. Он что, все еще говорит о бремени цивилизации?

Господин, ожидающий богатое наследство. Не знаю, о чем он говорит. Я его не слушал. Я просто не выдержал и сбежал. (Госпоже, которая летала на высоте 3200 метров.) Госпожа, согласны вы слетать со мной за океан?

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. О, у вас отважные намерения.

Господин, ожидающий богатое наследство. Возле вас, госпожа, даже трус станет храбрым.

Госпож: а, которая летала на высоте 3200 метров. А что означает ваше предложение слетать за океан?

Господин, ожидающий богатое наследство. Только одно танго.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. Ох, это такой короткий перелет! (Уходит вместе с Господином, ожидающим богатое наследство.)

Председатель клуба (входит возбужденный). Жан!

Жан (обслуживает кого-то за столиком). К вашим услугам!

Председатель клуба. Сегодня же вечером получите расчет. И чтоб с завтрашнего дня ноги вашей здесь больше не было. Ясно? Наш добропорядочный клуб не для таких растяп, как вы.

Жан. Но, господин председатель, это же случайно…

Председатель клуба. Никаких объяснений. С завтрашнего дня чтоб я вас здесь больше не видел. (Уходит.)

Жан. Слушаюсь, господин председатель.

Маткович (прочитав письмо, задумчиво). Бедный Жан, даже ту маленькую радость, которую доставит тебе это письмо, и то уже успели омрачить.

Редактор. Ну как, правильно я прочел?

Маткович. Да, правильно. Наследство – всего сто долларов. Видите, как несправедлива и своевольна судьба. Вместо того, чтобы эти триста тысяч динаров унаследовал этот бедняга, который к тому же остался сейчас и без работы, судьба поступает наоборот и отдает их мне, которому деньги не нужны.

Редактор. Да, так всегда бывает.

Маткович. А знаете, о чем я в этот момент думаю?

Редактор. Не умею угадывать.

Маткович. Я замышляю устроить одну пакость.

Редактор. Вы?

Маткович. А почему бы нет? Разочарованные люди чаще всего способны на любые пакости.

Редактор. Меня интересует, что же вы замышляете?

Маткович. Видите ли, я постоянно спрашиваю себя, что я буду делать с деньгами, которыми судьба так щедро осыпает меня. Так вот, разве можно сделать что-нибудь лучше, чем финансировать одно довольно пакостное общественное мероприятие. И, пожалуй, это принесет мне не только удовольствие, но и удовлетворение.

Редактор. Я все еще не понимаю вас…

Маткович. Это письмо (показывает письмо Жана)… открывает передо мной блестящие возможности.

Редактор. Это письмо?

Маткович. Да, именно это письмо! Пока я переводил его, меня осенила идея, такая заманчивая и такая пакостная…

Редактор. Может быть, вы мне доверитесь?

Маткович. Да, конечно. Мне далее необходим помощник – доверенное лицо и репортер, а ведь и то и другое я могу найти в вашем лице.

Редактор. Вам нужен репортер?

Маткович. Да, черт возьми! Я решил писать хронику наших денй, а вы заполните первый лист вашей сегодняшней газеты. Берите бумагу и пишите: «В день юбилея великого ученого члены Элит-клуба, из которых ни один, включая и председателя, не имеет ни малейшего представления о заслугах юбиляра, тепло поздравили «нашего любимого» профессора. В своем ответном слове ученый прочел лекцию об этике. Собравшиеся на торжество выслушали его, танцуя танго и фокстроты». Напишите это, а потом по мере развития событий мы дополним наше сообщение.

Господин без совести (возвращается к столпившимся гостям). Господа! Небольшой скандал!..

Госпожа, о которой много шепчут. Говорите же, говорите скорее!

Госпожа с часами на подвязке. Я уже догадываюсь.

Господин без совести. Ничего подобного. Об этом вы даже не могли подумать.

Госпожа копия с Венеры. Да говорите же, ради бога, я сгораю от любопытства.

Господин без совести. Вы ведь знаете господина Штрассера – его недавно назначили вице-директором банка? Так вот, три месяца тому назад жена его бросила и… (Вздрагивает и закрывает рукой рот.)

Госпожа, о которой много шепчут. Да продолжайте же!

Господин без совести. Боже, представьте себе, в какую неприятную историю я мог попасть, чуть было не начав рассказывать о небольших скандалах нашего клуба в присутствии журналиста. Бог мой, кто знает, под каким сенсационным заголовком появилось бы это завтра во всех газетах.

Редактор. Не бойтесь, уверяю вас, я…

Господин без совести. Нет, нет! Маленький клубный скандал – это наши, так сказать, внутренние, семейные скандалы. Они не принадлежат обществу…