Текст книги "Бесконечность"

Глава 10

Он знал, что я иду. Он чувствовал меня. Я был в этом уверен.

Прилегающий к Ривер-Парку район был погружен в темноту, и лишь редкие фонари отбрасывали желтое сияние на землю. Такси высадило меня на углу. Я подождал, когда оно уедет, и огляделся по сторонам, убеждаясь в том, что я здесь один. Я двинулся по тротуару вдоль парка, всматриваясь в заросли и пустые скамейки.

Если я искал его, он также искал меня.

Где-то через полквартала я остановился под раскидистым деревом, чьи ветви свисали чуть ли не до моего лица. Отсюда мне был виден мой дом. Здесь я жил с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. Здание было двухэтажное, из бурого кирпича, внешне напоминающее шахматную ладью. Наверху, где жил Эдгар, на улицу выходило одно большое окно. Такое же окно было внизу, где жили мы с Карли. Света нигде не было видно, однако я оставался на месте, высматривая какое-либо движение.

Утро выдалось промозглым, с реки, протекающей в нескольких сотнях футов позади меня, веяло сырым зловонием. Пробуждающиеся птицы начинали свое пение. Белые клочки тополиного пуха кое-где еще цеплялись за траву, через несколько недель после того, как упали. Я находился недалеко от детской площадки, и когда налетали порывы ветра, слышался стон старых ржавых качелей. По обеим сторонам вдоль дороги застыли машины, но людей не было видно.

Я постоянно оглядывался назад, ожидая, что он подкрадется ко мне сзади, двигаясь бесшумно. Я пытался прочувствовать безумие сложившейся ситуации, прислушаться к своим чувствам и посмотреть на мир его глазами. Я должен был поверить, признать реальность: нас двое. Мне нужно было почувствовать то, что чувствовал он, уловить отголоски его присутствия, точно так же, как он, очевидно, улавливал мое присутствие. Мне нужно было установить с ним связь, что, по сути, означало установить связь с самим собой.

«Где ты?»

И тут я увидел.

В квартире на первом этаже зажегся и погас свет. Это продолжалось всего одно мгновение, словно включили и выключили фонарик, но этого оказалось достаточно, чтобы выдать его присутствие. Он был там. В квартире. Вскоре после этого тени на стекле, кажется, изменили очертания. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Ища меня.

Я отступил назад, по-прежнему невидимый. Убедившись в том, что меня не видно, я добежал до угла и дальше до тупика, ведущего за здания. Над головой болтались провода. Из трещин в асфальте торчали пучки травы. Я стал медленно пробираться между стоящими с обеих сторон гаражами. Появились первые освещенные квадраты окон тех, кто встал рано. У одного из моих соседей в конуре на улице спал ротвейлер. Должно быть, учуяв меня, он залаял.

Я дошел до своего гаража. До ограды двора за домом. Я бесшумно проник во двор, представляющий собой не более чем бетонную площадку со старым газовым грилем и несколькими пластиковыми креслами, составленными у стены гаража. Впереди деревянные ступени вели к двери черного входа и дальше, до квартиры Эдгара на втором этаже. У соседнего дома продолжал заливаться лаем ротвейлер. Я медленно поднялся по лестнице, стараясь избегать скрипящих ступенек. С площадки дверь вела на кухню. Я ожидал, что она заперта, но, когда повернул ручку, та подалась, и дверь открылась внутрь. Проскользнув на кухню, я осторожно прикрыл дверь за собой.

Воздух за несколько дней в замкнутом помещении с закрытыми окнами нагрелся и стал затхлым. Темнота на кухне не была полной: ночник над раковиной отбрасывал тусклый свет. Мне пришлось зажмуриться от нахлынувшей снова горечи утраты. На кухне витал аромат Карли. Я буквально слышал, как она мурлычет и напевает себе под нос. Кран подтекал – как всегда, – и с каждой медленно срывающейся каплей я чувствовал, как по моей голове струится вода, словно я нырнул в реку и плыл во мраке.

«Дилан, вернись ко мне!»

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы прогнать прочь крики своей жены.

Где он прятался? Я прислушался, однако, где бы он ни находился, он застыл неподвижно, превратился в изваяние, выжидая, когда я сделаю первый шаг. Впереди находился погруженный в темноту коридор. Справа была наша спальня, далее крохотный обеденный зал, служивший также кабинетом Карли, и, наконец, гостиная, выходящая окнами на улицу, с камином, перед которым мы сидели зимними вечерами, потягивая вино, целуясь и смотря на пляшущие языки пламени.

Прекрати!

Сейчас я не мог думать о Карли.

Мне было нужно какое-нибудь оружие. Все равно какое. Что угодно. Я подошел к столу и схватил торчащий в подставке нож для разделки мяса. Подняв нож в воздух, я застонал в шоке. Лезвие ножа было покрыто засохшей кровью.

Я понял, откуда она. Кровь Скотти. Я держал в руке орудие убийства. Оставляя на нем отпечатки своих пальцев. Но разве они в любом случае не были бы моими?

Рукоятка ножа стала скользкой. Пот. Я медленно двинулся по коридору, давая глазам привыкнуть к темноте. Впрочем, здесь я мог бы передвигаться вслепую, поскольку знал наизусть каждый квадратный дюйм дома. Приблизившись к двери в спальню, я заглянул внутрь и увидел, что двуспальная кровать не заправлена, как это было с моей кроватью в гостинице. Я еще мог оставить кровать незаправленной, но Карли – никогда. Я понял, что, пока я жил в гостинице, он жил здесь.

Я двинулся дальше. Я прошел в обеденный зал, где керамическая плитка уступила место паркету. Его нужно было заменить еще много лет назад; он был в пятнах, многие дощечки покоробились. Каждым своим шагом я выдавал свое присутствие, но это не имело значения. Нам обоим был известен счет игры. Мы оба находились здесь. Странные блестящие мокрые пятна делали пол скользким. Повсюду была разлита вода. Из обеденного зала я прошел в гостиную, к окнам. Выглянув на улицу, я не увидел в свете фонаря никого. Он не сбежал. В тех комнатах, которые я уже проверил, спрятаться было негде, и я догадался, где он.

Я еще крепче сжал в руке рукоятку ножа. Вернувшись назад, я подошел к двери в спальню. Эта комната, такая знакомая и привычная, теперь вселяла в меня ужас. Мне снова пришлось прогонять прочь воспоминания. Мы с Карли сотни раз занимались любовью в этой постели, однако прошло уже несколько недель с тех пор, как наши тела соединялись вместе в последний раз. Сначала я был занят на работе, отчужденный, сердитый, как всегда. А затем, после того как Карли призналась в том, что было у нее со Скотти, мы на протяжении нескольких дней избегали друг друга. Я не мог сказать, когда она в последний раз была обнаженная в моих объятиях. Я ненавидел себя за то, что не помнил этого. Ненавидел себя за то, что последним ее держал в своих объятиях Скотти, а не я.

Одна закрытая дверь вела из спальни в маленькую кладовку, а другая – в маленькую ванную. Он должен был скрываться за одной из этих дверей. Я подумал было о том, чтобы его окликнуть, но остался стоять, просто прислушиваясь, стараясь различить чье-то постороннее дыхание за диким грохотом моего собственного сердца.

Я медленно приблизился к двери в ванную, ожидая, что она распахнется и мой двойник набросится на меня. Остановившись перед ней, я снова прислушался, но ничего не услышал. Наконец, держа нож наготове, я распахнул дверь настежь и ворвался внутрь, размахивая перед собой лезвием. Его здесь не было, однако занавеска душа была натянута вдоль ванны. Пол был мокрым. Зеркало запотело, и воздух в тесном замкнутом помещении был спертым и влажным. Я представил себе, как он, голый, стоял под душем, затем выскочил, оставляя на полу мокрые пятна, и побежал в гостиную. Он почувствовал мое приближение.

Подойдя к ванне, я собрался с духом и отдернул занавеску.

Его там не было. В ванной было пусто.

Оставалось только одно место, где он мог спрятаться.

Вернувшись в спальню, я остановился перед дверью в кладовку. Это была старая массивная деревянная дверь с железной ручкой. Сама кладовка была крошечная, не больше пары телефонных будок. Карли всегда жаловалась, что ей негде хранить свою одежду.

Притворяться и дальше не имело смысла.

– Я знаю, что ты там, – прошептал я.

На этот раз, в отличие от того, что было в парке, он мне не ответил. Я подумал было, что ошибся. Что схожу с ума. Затем я медленно обхватил ручку и, держа наготове в другой руке нож, с силой потянул дверь на себя.

Она не открылась.

Я дернул снова, но в то время, как я прилагал к двери усилие, кто-то с противоположной стороны отвечал таким же усилием в обратную сторону. Я не мог сдвинуть дверь с места. Она оставалась закрытой. Он был такой же сильный, как и я. Больше того, если задуматься, он был абсолютно такой же сильный, как и я. Мы находились в равновесии, и разделяющая нас дверь превратилась в стену. Но он находился внутри, в то время как я был снаружи. Ему было некуда идти, некуда бежать. Я не понимал смысла этой игры.

И тут я понял.

Стоя у закрытой двери кладовки, отчаянно пытаясь ее открыть, я услышал донесшийся изнутри голос. Это был не мой голос. Это был спокойный незнакомый голос, слегка приглушенный и наполненный треском атмосферного электричества. Женский голос по громкоговорящей связи:

– Девять-один-один. Что у вас случилось?

Последовало длительное молчание, затем диспетчер заговорила снова:

– Девять-один-один. Алло, что у вас случилось?

На этот раз человек в кладовке ответил, растягивая слова, словно это звучало эхо в каньоне. Я узнал этот голос. Свой собственный голос.

– Ну, привет…

Он обращался не только к диспетчеру, но и ко мне.

– Сэр? Алло! Что у вас случилось?

– Меня зовут Дилан Моран. Необходимо прислать сюда полицию, прямо сейчас. – Он быстро продиктовал адрес – мой адрес – и добавил: – Вам нужно поторопиться.

– Сэр! Вы можете сказать, в чем проблема?

– Я вел себя плохо, – сказал он оператору, язвительно растягивая слова, что предназначалось мне. – Меня нужно остановить.

– Сэр! Вам угрожает опасность? Опасность угрожает тем, кто рядом с вами?

– Все, кто рядом со мной, в опасности. Я убиваю людей. Жестоко. Режу ножом. Топлю их в воде.

Он сделал ударение на последней фразе, и я почувствовал, что меня вот-вот стошнит. Я снова потянул дверь, но она не шелохнулась. Мне захотелось что-то сказать, крикнуть, но горло мое было парализовано шоком. Я не мог выдавить ни одного слова.

– Присылайте полицию, – повторил он.

– Полицейский наряд уже выехал. Сэр, вы один? Вместе с вами есть кто-нибудь?

– Со мной никого нет, – сказал он, предоставляя мне возможность насладиться иронией. – Я один. Только я, Дилан Моран.

– Оставайтесь на месте. Наряд будет у вас через две минуты.

– Меня нужно наказать, – выразительно произнес он.

– Сэр! Оставайтесь на линии, сэр!

– Мое зло не имеет пределов. Мое зло… бесконечно.

Он использовал это слово.

Слово Евы.

Я по-прежнему продолжал что есть силы тянуть дверь, и вдруг обратное сопротивление исчезло. Дверь распахнулась, и я, не удержав равновесия, отлетел назад. В телефоне звучал голос диспетчера:

– Сэр! Сэр, вы меня слышите? Сэр!

Я ворвался в кладовку, но в ней уже никого не было. Я щелкнул выключателем и прищурился от яркого света. В кладовке было пусто, ничего, кроме наших с Карли вещей на вешалках и сотового телефона на полу, продолжающего передавать по громкоговорящей связи голос диспетчера:

– Сэр? Сэр? Оставайтесь на месте! Полицейский наряд уже в пути!

Я остался один, мой двойник исчез. Я был здесь совершенно один.

Дилан Моран, только что сознавшийся в убийстве.

Дилан Моран, сжимающий в руке окровавленный нож.

Мои пальцы разжались, и нож с грохотом упал на пол. В безумном отчаянии я схватился за голову, сознавая, что мне нужно покинуть дом. Срочно уйти. Спасаться бегством. И никогда сюда не возвращаться. Я выбежал из спальни и тотчас же понял, что уже слишком поздно.

Послышался вой сирен. Мигающие огни озарили окна.

Приехал полицейский наряд.

Глава 11

Я встретил их у входной двери.

Два коренастых сотрудника чикагской полиции стояли на пороге, патрульная машина наискосок перегородила дорогу, с включенными мигалками. Один полицейский держал руку на кобуре. Второй говорил по рации с другим нарядом, судя по всему, подъехавшим к дому сзади.

Полицейский, готовый стрелять, был на шесть дюймов выше меня ростом и размерами с «Хаммер», черная кожа, тонкие усики и волосы, уложенные так, словно у него на голове была ермолка. Он смерил меня взглядом, оценивая, представляю ли я угрозу.

– Сэр! С этого адреса поступил звонок на «911».

Я сделал единственное, что пришло мне в голову. Я солгал:

– «911»? Отсюда? Извините, должно быть, произошла ошибка. Кроме меня здесь больше никого нет, а я никуда не звонил.

– Вы можете назвать свое имя, сэр?

Я заколебался, и полицейский это заметил.

– Дилан Моран.

Полицейские переглянулись.

– Так вот, сэр, именно это имя и назвал звонивший.

– Мое имя? Даже не знаю, что вам сказать. Наверное, кто-то решил так пошутить. Мне приходилось слышать о подобном – знаете, шутники вызывают полицию к кому-то домой. Очень веселый розыгрыш.

– Сэр, у вас есть какие-либо документы?

– Конечно.

Порывшись в карманах, я нашел бумажник. Вытащив из кармашка водительские права, я протянул их полицейскому. Не сомневаюсь, он заметил, что рука у меня трясется. Когда полицейский вернул мне права, я только с третьей попытки засунул их обратно в бумажник.

– Мистер Моран, мы бы хотели заглянуть к вам в дом.

– Понимаю, вы просто выполняете свою работу. Но я не знаю ни о каком звонке в «911», и, боюсь, я не готов позволить полиции обыскивать мой дом без каких-либо причин. Сожалею.

Я увидел, что полицейский заглядывает мне через плечо в открытую дверь, несомненно, стараясь найти какой-нибудь предлог, который позволит ему войти в дом без моего разрешения. Затем бросил взгляд на лестницу, ведущую наверх.

– На втором этаже еще одна квартира?

– Да. Там живет мой дедушка. Эдгар Моран.

– Мы хотели бы поговорить с ним, – сказал полицейский.

– Понимаете, ему девяносто четыре года, здоровье у него неважное, так что я бы предпочел, чтобы вы его не беспокоили. Как я уже сказал, все это – какая-то глупая шутка.

– Шутка, – повторил полицейский, тщательно пережевывая это слово.

– Совершенно верно.

– Звонивший сказал, что его зовут Дилан Моран и он готов сознаться в убийстве. На шутку это не похоже.

У меня не вызвало труда изобразить ярость, потому что я действительно пришел в ярость. К которой примешивалось отчаяние, вызванное тем, что мир, в котором я находился, ускользал от меня.

– Ну, это уже просто какой-то бред! Я не убийца. Очевидно, я никогда не позвоню в полицию и не наговорю такого!

Полицейский помолчал. Он мне не поверил, но также у него не было ничего, что подтверждало бы звонок по «911». С другой стороны, окровавленный нож по-прежнему валялся на полу в спальне, и я не собирался впускать полицейских в дом, чтобы они его нашли.

– Мистер Моран, с какой стати кому бы то ни было обвинять вас в таком преступлении? Это очень серьезное дело.

– Я понятия не имею. Я могу вам только сказать, что это был не я и это неправда.

Я постарался скрыть свое нетерпение. Мне нужно было выпроводить полицию, и тогда я смогу забрать нож и придумать, как от него избавиться. Можно будет тщательно протереть всю квартиру – мало ли какие улики оставил мой двойник?

Патрульные нервно переглянулись. Я видел – они гадают, не совершили ли ошибку, однако моя надежда на то, что они оставят меня в покое, оказалась недолгой.

На улице появился серый седан, остановившийся рядом с патрульной машиной. Из машины вышел высокий тощий мужчина лет шестидесяти, захвативший с заднего сиденья пухлый кожаный портфель. Он был в мешковатой белой рубашке и мятых коричневых брюках, и я разглядел блеснувший у него на ремне полицейский значок. Его растрепанные редеющие седые волосы напоминали птичье гнездо, лицо с запавшими глазами и ввалившимися щеками напоминало лицо мертвеца. В целом у него был такой вид, будто ему нужно было лежать в больнице, а не разгуливать по чикагским улицам. Однако, когда мужчина подошел ближе, его немигающие глаза впились в меня ястребиным взором, а губы скривились в едва заметной усмешке.

– Ребята, дальше этим займусь я, – сказал он патрульным. – Но вы задержитесь здесь, хорошо? Возможно, вы мне понадобитесь.

Полицейские повиновались ему, словно главарю мафиозного клана. Не сказав ни слова, они отошли к патрульной машине и остались стоять, глядя на нас. Новоприбывший протянул руку, и я ее пожал. Его рукопожатие оказалось вялым, а кожа на ощупь была сухая, словно пыль.

– Мистер Моран? Я следователь Харви Бушинг. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– У меня в настоящий момент нет особого настроения говорить.

– Ну, когда вы позвонили по «911», судя по вашему голосу, вам очень хотелось поговорить.

– Это был не я, – сказал я.

– Неужели? – Следователь Бушинг вытащил из заднего кармана телефон, нажал несколько кнопок и дал мне прослушать запись звонка, сделанного несколько минут назад. – Это не вы, да? Потому что звучит очень похоже на вас.

– По-моему, этот голос вовсе не похож на мой.

– Ну, я понимаю, что вы хотите сказать. Моя жена говорит, что у меня голос как у этого типа, Бена Штейна. Знаете, из кино «Феррис Бьюэллер берет выходной»? А я сам этого не слышу. Ладно, мистер Моран, штука у нас вот какая. Мой напарник сейчас получает ордер на обыск у вас дома. Я подожду его здесь, как и вон те ребята. Вы можете приглашать меня в дом или нет, но рано или поздно мы туда попадем.

– Ордер на обыск? На основании ложного звонка?

– И других вещей, – ответил следователь.

– Каких еще?

– Я с радостью вам все объясню, если вы пригласите меня в дом.

– Следователь Бушинг, клянусь, это какое-то сумасшедшее недоразумение. Я никуда не звонил.

– Да, это я уже слышал. Но если это недоразумение, почему бы нам его не прояснить? Потому что буду с вами абсолютно честным, мистер Моран: я здесь вовсе не из-за этого звонка.

– Нет?

– Нет. Я уже направлялся к вам. Видите ли, мой коллега сидел в машине чуть дальше по улице всю ночь, наблюдая за тем, когда вы вернетесь домой, если вообще вернетесь. Некоторое время назад он поднял меня с постели и сказал, что вы здесь. И затем, пока я ехал сюда из Гленвью, что я услышал по рации – сообщение о странном звонке по «911» с вашим участием. Забавное совпадение, вы не находите? Да, и поверьте мне, диспетчер «911» просто так не назовет звонок странным.

– Я арестован?

– Вовсе нет. Я просто хочу поговорить.

– Ну, я вам уже сказал: я говорить не собираюсь.

– И с этим все в порядке. Как насчет того, что говорить буду я, а вы будете слушать? – Он похлопал по портфелю. – У меня здесь кое-что такое, что вы найдете очень интересным, но лучше будет сделать это в доме. Нам не придется идти дальше ближайшего стула. Мне весной сделали операцию на бедре, и мне жутко неудобно долго стоять. Уделите мне десять минут. Как только вы захотите, чтобы я ушел, я тотчас же уйду.

Я не питал никаких иллюзий. Я понимал, что следователь играет со мной, собираясь выложить все, что узнал про меня и Скотти Райана, чтобы заставить меня говорить. Если он не солгал насчет ордера, я также понимал, что меня арестуют, как только будет закончен обыск. Мне оставалось только бежать. Но я не мог бежать, поскольку мой дом был окружен полицией со всех сторон.

Не сказав больше ни слова, я отступил в сторону, впуская следователя Бушинга к себе в дом. Проводив его в гостиную, я указал на диван у окна. Сам я сел на стул напротив. Я быстро оглядел комнату, убеждаясь в том, что не пропустил никаких обличающих улик. От меня не укрылось, что следователь Бушинг сделал то же самое.

Затем он открыл портфель и достал фотографию Скотти Райана.

– Вы знаете этого человека, мистер Моран?

– Я полагал, говорить будете вы. Не я.

– Конечно. Хорошо. Ну, разумеется, вы его знаете. Это мужчина, который переспал с вашей женой.

Он меня заманивал. Я напрягся, поджав губы.

– Это ваша жена на фотографии? – спросил следователь, указывая на полку над камином.

– Да.

– Очень красивая.

– Да.

– Кстати, о вашей жене я тоже слышал, – продолжал он. – Это просто ужасно. А еще говорят, что случайных совпадений не бывает, а? Ваша жена погибает в аварии, когда вы за рулем, а через несколько дней ее любовника убивают, сразу же после того, как вы с ним поссорились.

– Если вы думаете, что я его убил, вы ошибаетесь, – сказал я, хотя нож, которым убили Скотти Райана, лежал всего в нескольких шагах от нас, на полу в спальне.

– Но вы были там, верно? Свидетельница показала, что вы были в том доме вместе с мистером Райаном. Она сразу же вас опознала. Она услышала крики, затем вы выбежали на улицу с окровавленными руками.

– Если бы я зарезал Скотти, крови на мне было бы гораздо больше, а не только на руках, – заметил я, хотя мне следовало бы молчать.

– Кажется, я не говорил о том, что мистера Райана зарезали.

– Я говорил со своей тещей, – сказал я. – Я знаю, что и вы с ней говорили. Она рассказала мне о случившемся.

– Ах да, конечно. Разумеется. Но вы признаётесь в ссоре с мистером Райаном?

– Я ни в чем не признаюсь.

– Конечно. Понимаю, – кивнул следователь. – Что насчет вашей жены? Вы ссорились с ней после того, как она вам изменила?

Я ничего не сказал, чувствуя, как сердце у меня снова начинает колотиться быстрее.

– Я хочу сказать, если бы моя жена поступила со мной так, я бы разбил несколько окон и сломал что-нибудь, – продолжал следователь Бушинг. – А у вас крутой нрав, мистер Моран, так? Мне известно о ваших задержаниях за драки. Те, кто переходит вам дорогу, оказываются с разбитым лицом, не так ли?

– Вы всё превратно истолковываете.

– Да. Должно быть, все эти люди получили по заслугам. Я понял. Скажите, вы ведь работаете в гостинице «Ласаль плаза», правильно?

Я недоуменно наморщил лоб, удивленный такой сменой темы.

– Да, совершенно верно.

– Вы занимаетесь проведением мероприятий?

– Да.

– Хорошее место.

– Да, хорошее.

– Несколько лет назад я был там на свадьбе.

– У нас часто устраивают свадьбы, – согласился я.

Порывшись в раскрытом портфеле, следователь Бушинг достал фотографию и положил ее передо мной на кофейном столике. На ней была привлекательная светловолосая женщина лет двадцати с чем-то в спортивном костюме. На заднем плане я разобрал озеро Мичиган и планетарий.

– Мистер Моран, вы узнаёте эту женщину?

– Нет.

Он извлек из портфеля другую фотографию. На ней была еще одна молодая привлекательная блондинка, сидящая в ресторане со стаканом коктейля перед ней.

– Как насчет нее? – спросил следователь Бушинг.

– Нет.

Он снова засунул руку в портфель. Еще одна фотография, еще одна блондинка.

– А эту?

– Нет, – снова сказал я.

И еще одна. Я опять сказал, что понятия не имею, кто эта женщина. И это была правда. Всех их я видел впервые в жизни.

– Никто из этих женщин не кажется вам знакомой?

– Нет, никто.

– А по-моему, все они очень напоминают внешне вашу жену, – заметил следователь Бушинг.

Снова взглянув на фотографии, я увидел, что он прав. Сходство было несомненным. Волосы, взгляд, улыбка – определенно, во всех этих женщинах было что-то от Карли.

– Да, пожалуй, немного. Кто они?

– Жертвы убийств, мистер Моран.

Мне стало не по себе.

– Убийств?

– Да. Все четверо были зарезаны в течение последних нескольких недель. Мы рассудили, что преступления связаны между собой, потому что методы были одни и те же и все жертвы внешне похожи. Однако мы никак не могли определить, что их связывало. Дом, работа, прошлое – все совершенно разное. Это сводило меня с ума, потому что я не мог найти никаких пересечений, ничего такого, что позволило бы предположить, как один и тот же убийца вышел на них. И так продолжалось до самого недавнего времени.

– Надеюсь, вы не думаете, что общее у них то, что все они внешне похожи на Карли. Потому что они похожи также на миллион других светловолосых женщин.

– Верно. Совершенно верно. Нет, связывало их не это. Я хочу сказать, данное обстоятельство очень интересно, но только в свете всего остального, что мы обнаружили. Если честно, я наткнулся на это практически случайно. Одна свидетельница мимоходом упомянула о чем-то, и я вдруг вспомнил про счет из ресторана, найденный у другой жертвы. Понимаете, этих женщин связывает то, что все они за несколько дней до того, как их убили, посещали какое-либо мероприятие в танцевальном зале гостиницы «Ласаль плаза».

Я не смог совладать с собой.

– Что? – ахнул я.

– Совершенно верно. Так что, мистер Моран, не сомневаюсь, вы видите, в чем проблема. Четыре женщины, внешне ужасно похожие на вашу жену, были убиты сразу же после того, как побывали в вашей гостинице. И вот теперь ваша жена также мертва, как и мужчина, переспавший с ней. Зарезан. Как и все остальные жертвы. И в довершение ко всему сегодня на «911» звонит какой-то человек, который называет себя Диланом Мораном и говорит, что хочет сознаться в убийстве.

Я вскочил со стула.

– Вы куда-то собрались, мистер Моран?

– Мне нужно в туалет.

Развернувшись, я, шатаясь, побрел по коридору. Зайдя в спальню, я закрыл за собой дверь. Мой взгляд упал на лежащий на полу нож. У меня перед глазами стояли улыбающиеся лица женщин с фотографий следователя Бушинга. Я их не знал. Никогда с ними не встречался. Однако теперь, когда я оказался один, у меня шевельнулись какие-то воспоминания. Хуже того, это были не воспоминания о живых женщинах. Я увидел их мертвыми. Увидел их лица: бледные, обескровленные. Увидел свои руки, покрытые их кровью.

Все эти женщины были похожи на Карли.

Меня вывернуло наизнанку. Мне не пришлось притворяться. Добежав до туалета, я запер дверь, упал на колени перед унитазом и исторгнул содержимое желудка, один раз, два раза, три. Когда мой желудок полностью опустел, я сполоснул рот. Я посмотрел на себя в зеркало, но увидел лицо незнакомца, преследовавшего меня на протяжении последних дней. Измученный, потерявший рассудок, я больше не понимал, кто я такой.

В дверь заколотили.

– Мистер Моран! – окликнул следователь Бушинг.

– Я сейчас…

Сказав это, я подошел к окну, бесшумно поднял его и окинул взглядом переулок, разделяющий мой дом от соседского. Полицейских я не увидел. Как можно бесшумнее я проскользнул в открытое окно и спрыгнул на асфальт.

Ухватившись за ограду, я подтянулся и перебрался на другую сторону.

Где-то поблизости снова залаял ротвейлер. Я услышал голоса, увидел приближающиеся лучи света.

– Стой! – крикнул кто-то.

Я бросился бежать, не оглядываясь назад.