Текст книги "В тени молнии"

Еще Улина время от времени посылала слугу к букмекеру у входа на арену, чтобы тот сделал ставку от ее имени. Решения она принимала стремительно, не смущаясь, если по ходу боя становилось ясно, что побеждает не тот, на кого она ставила прежде. Каждую ставку она подробно обсуждала с Монтего и иногда меняла свое первоначальное намерение, прислушиваясь к его совету.

Демир молчал, приглядываясь и размышляя. Накануне четвертого поединка Улина извинилась и вышла из ложи, чтобы отругать кого-то из официанток.

– Кажется, вы поладили, – заметил Демир.

Монтего пожал плечами:

– Она неплохо разбирается в боях, но слишком высокомерна, на мой вкус. У тебя уже есть план?

– Думаю, да, – ответил Демир. – Помнишь маленькую аферу, которую мы устраивали в детстве?

Монтего фыркнул:

– Еще бы!

– Как насчет того, чтобы повторить?

– Здесь? Ты серьезно?

– Если получится, то да.

– Я одет не так, как надо.

– Если бы ты был одет как надо, замысел не сработал бы.

Монтего призадумался.

– Когда мы провернули это в последний раз на арене Блэктри, за нами гнались шесть разъяренных букмекеров и их охранники.

– Но мы же назвали вымышленные имена. И вообще, это было до того, как ты прославился.

– Теперь мы оба прославились. Если нас поймают…

Демир понимающе кивнул. Если их поймают, его семья-гильдия утратит даже тот небольшой престиж, который имеет сейчас. А еще за ним начнет следить Лига палочных бойцов, и тогда вся его деятельность в провинциях окажется под угрозой. Учитывая, что деньги от этих операций шли на его приобретения, совершавшиеся от имени Граппо, риск был действительно большим. Но ему требовалось срочно получить доступ на стекольный завод Айвори-Форест.

– Давай рискнем, – наконец сказал он.

– Ладно.

Мгновение спустя появилась Улина с бокалом в руке.

– Одна официантка оказалась недостаточно расторопной, – сладко пропела она, – пришлось прописать ей порку. Ну как там, начинается?

– Улина… – начал Демир и поднял руку.

– Мм? – Она повернулась к нему так, словно только сейчас вспомнила, что он здесь. – Демир?

– Я ощущаю зуд азарта.

– Ха! Я не удивлена. Пожалуйста, не стесняйся, мой слуга сделает ставку за тебя.

– Видишь ли, я совсем недавно вернулся и не хочу пока связываться с букмекерами. Как насчет дружеского пари между тобой и мной?

Улина пристально посмотрела на него, впервые за все это время:

– Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю тех, кто сейчас выйдет на ринг, но чувствую, что мне вот-вот повезет. На кого ты ставишь?

– Ну, пусть будет Благо.

– Тогда я ставлю на Васти. Тысяча оззо подойдет?

Улина широко улыбнулась. Если сначала его татуировка вызывала у нее страх, то теперь она совсем забыла о ней.

– Договорились!

Бой прошел примерно так, как ожидал Демир. Вообще-то, он был знаком с обоими бойцами. Благо даже числился в его платежной ведомости несколько лет назад, и, хотя с тех пор он стал старше и неповоротливее, для него это была легкая победа.

Демир вытащил пачку банкнот и отсчитал десять бумажек, когда бой закончился поражением Васти.

– Хорошая драка, ничего не скажешь, – сказал он Улине, но когда та протянула руку за деньгами, он слегка отодвинул их назад. – Дашь мне отыграться?

Теперь Демир полностью завладел вниманием Улины. Она лукаво улыбнулась:

– Удвоим ставку? Бойца выбираешь ты.

Она была у него в руках.

Второй бой Демир выиграл, зато проиграл следующие три, а потом выиграл еще один. Улина отправила кого-то из своей свиты в ближайший банк, и на одном из пустых кресел в ее ложе выросла стопка банкнот. Монтего ошеломленно наблюдал за ними, но участвовать в пари отказался, несмотря на неоднократные приглашения Улины.

К началу восьмого боя кровь Демира бурлила, во рту стало сухо. Сумма, которая переходила из рук в руки, выросла до двухсот тысяч оззо: он даже не предполагал, что это произойдет так быстро. Он взглянул на расписание. Остался всего один бой: выставочный поединок между Фидори и местным чемпионом, которого Демир не знал. Демир потянулся за деньгами.

– Э-э-э! – сказала Улина, игриво хлопнув его по руке. – Что это ты делаешь, а?

– Забираю свой выигрыш, а что?

– Впереди еще один бой.

Демир рассмеялся и покачал головой:

– Фидори не зря числится в платежной ведомости Магна. Я повеселился, но против него ставить не буду.

– Ну пожа-алуйста! – капризно протянула Улина.

Демир сделал вид, что задумался, и снова покачал головой:

– Нет, не буду.

– Я дам тебе хорошие шансы.

Он еще поколебался.

– Нет. Я был бы дураком, если бы согласился.

Улина опустила взгляд на стопку денег. Изучивший ее бухгалтерские книги Демир знал, что она выигрывала и проигрывала такие суммы ежемесячно, но все равно это были большие деньги. И большой соблазн для кого угодно, не важно, богач он или бедняк.

– Как хочешь, – вздохнула она; ей удалось сохранить самообладание, но взгляд был разочарованным.

Тем временем подготовка к последнему бою завершилась. Взбудораженные зрители размахивали руками и скандировали: «Фи-до-ри, Фи-до-ри!», когда он проходил между ними и поднимался на ринг. Фидори действительно оказался образцовым бойцом: высокий, почти как Монтего, светлокожий, загорелый, с крепкими, рельефными мышцами. В одной руке у него была палка, в другой – букет цветов, который он бросил зрителям, поднявшись на ринг.

Демир искоса глянул на Монтего. Тот закатил глаза.

– Он украл это у меня, – буркнул толстяк.

Улина была заметно огорчена, хотя по-прежнему вела себя как радушная хозяйка. Она наклонилась вперед и разместила очень крупную ставку у букмекера арены – наверное, надеялась хотя бы частично вернуть то, что проиграла Демиру. А он, вместо того чтобы рассовать свой выигрыш по карманам, оставил деньги рядом, на кресле, и наблюдал, как Улина время от времени косится на них.

Бой, надо признать, был превосходным. Фидори и местный чемпион в быстром темпе спарринговали взад и вперед по рингу, нанося друг другу удары такой силы, которые давно свалили бы с ног обычных бойцов.

– Ты уверен, что не хочешь еще пари? – снова спросила Улина. – Местный парень держится молодцом.

Демир отклонил ее предложение, и правильно сделал. Местный боец вскоре получил удар в плечо, пошатнулся и не смог прикрыться, когда Фидори ударил его по руке. Та повисла как плеть, противник Фидори упал на одно колено, пытаясь знаком сообщить судье о том, что он признает свое поражение.

– А ну, прекрати бой! – взревел Монтего, вскакивая на ноги. – Прекрати сейчас же, кому говорю!

Впервые за весь день он выказал какие-то эмоции. На ринг выскочил рефери, оттолкнувший Фидори; по его сигналу местного бойца унесли. Монтего, покраснев, повернулся к Демиру.

– Это не бой, а настоящая драка, – сказал он.

– О, кто бы говорил! – бросила Улина, – Ты сам убил десятки бойцов на ринге.

– Но я никогда не наносил ударов после сигнала о поражении.

– Он не подавал сигналов.

– Он пытался. Бойцу всегда надо давать шанс на отступление. Это – знак мастерства в нашем деле.

– Фидори дает шанс только тем, кого считает достойными, – рассмеялась Улина.

Демир вмешался в их перепалку:

– Эй, эй! Хороший бой, чего уж там. Не волнуйся, Малыш, ничего с этим бойцом не случится: посидит недельку с кургласом во рту и будет как новый.

Монтего сердито буркнул что-то себе под нос, но сел на место. Демир видел, что его названый брат не притворяется.

– Прими мои извинения, – сказал Демир Улине, – он всегда переживает из-за таких вещей.

– Хм… Фидори – главный претендент на чемпионство в следующем сезоне. Неофициальный, конечно. Сезон ведь еще не начался.

– Он не настолько хорош, – отрезал Монтего.

– Ха! Он невероятен. Не злись. У Фидори впереди долгая карьера. Держу пари, он победил бы тебя даже в пору твоего расцвета!

Вот оно, опять! Этого и дожидался Демир.

– Ты вправду так думаешь? – спросил он, с любопытством повернувшись к Улине.

– Да, конечно.

Демир ненадолго сделал вид, что впал в задумчивость, потом ухмыльнулся:

– Ладно. Я дам тебе шанс отыграться. Еще один бой, здесь и сейчас. Монтего против Фидори.

Улина ахнула:

– Ты шутишь!

– Вовсе нет. Малыш, хочешь подраться?

– Я без палки, – счел нужным покапризничать Монтего, хотя Демир кожей чувствовал, как сильно ему хочется поставить на место молодого зазнайку.

Улина заглотила наживку Демира вместе с крючком и удочкой.

– О, палку мы тебе достанем, сколько угодно! – с энтузиазмом воскликнула она. – Какой это будет бой! Поединок века! И все только для нас! Сейчас мы очистим арену и заплатим управляющему. Прежний чемпион против будущего чемпиона!

И она взвизгнула от восторга, да так, что у Демира заложило уши.

– Пусть зрители остаются! – рявкнул Монтего. – Покажем им класс.

– Ладно, как хочешь. Пусть будут, главное, чтобы бой состоялся!

– Что ставишь? – спросил ее Демир.

– Наличные. Сумму назови сам.

– Ну, это уже скучно. Давай поспорим на собственность. Вот у меня есть новая лесопилка, куплена буквально на днях. И ты поставь что-нибудь в таком роде.

Демир произнес это с видимой небрежностью, хотя на самом деле каждая его интонация была тщательно выверена и подчинена одной цели: заставить Улину сделать то, что ему нужно. Из ее досье он знал, какими чертами характера она обладает и как можно ею манипулировать.

– Я ставлю шахту в Фортшире, – сказала она.

– Какую?

– Медную.

– Принято. Как подтвердим сделку?

Улина равнодушно отмахнулась, – похоже, ей было не впервой.

– Управляющий и привратники будут свидетелями. И Монтего, конечно.

Завертелся вихрь безмолвных приготовлений. Заплатили управляющему ареной, вызвали нового рефери, привратники расчистили большую площадку прямо у ринга, чтобы Демир с Улиной могли наблюдать за происходящим с лучших мест. Объявили дополнительный поединок, и Демир услышал, как возликовала толпа. Люди, которые провели на ногах весь день, забыли об усталости и бурно радовались тому, что снова увидят Малыша Монтего на ринге.

Пока Демир наставлял Монтего, Улина говорила с Фидори. Демир вынужден был признать, что Монтего выглядит неважно. В одном поясе, с палкой в руках, он казался еще более тучным, чем в одежде; мышцы были дряблыми, живот отвис. Монтего делал наклоны, каждый раз касаясь пальцев ног, а Демир внимательно разглядывал Фидори.

– Ты уверен, – тихо спросил Демир, чьи слова тонули в криках возбужденной толпы, – что сможешь победить?

– Эх, – ответил Монтего.

– Что, черт возьми, это должно означать?

– Вообще-то, он искусный боец, – признал Монтего. – Так что поединок будет знатным.

– Даже если ты проиграешь?

– Даже если я проиграю.

Демир застонал:

– Пожалуйста, только не это! Возможно, у нас не будет другого шанса спасти Тессу.

Монтего не ответил, но подтянулся на висевшем тут же кольце и сделал несколько пробных взмахов палкой. Фидори наблюдал за ним со скептическим видом, Демир тоже. Монтего уже не был тем юным спортсменом, который много лет назад громко заявил о себе на ринге. Он давно вышел на пенсию, и Демир спрашивал себя: не совершает ли он ошибку, вытаскивая его на ринг?

Бойцам вручили по серьге из форджгласа. Монтего с отвращением взглянул на свою, но все-таки сунул ее в ухо, и поединок начался. Противники кружили по арене, точно в медленном танце, изучая друг друга. Ограничений по времени не было, а зрителям, похоже, было все равно, как долго это продлится. Бойцы между тем выжидали. Демир занял место рядом с Улиной и взглянул на управляющего ареной, который держал в руках векселя на шахту и лесопилку, а также пачку наличных, которые ему вручили перед боем.

– Ты действительно думаешь, что Фидори мог бы победить Малыша Монтего, когда тот был в расцвете сил? – спросил Демир Улину.

– Ну… – начала Улина, внимательно наблюдая за тем, как противники обмениваются первыми ударами. – Это вряд ли, если честно. Но сейчас? Ты погляди на Монтего. Он едва не задыхается, стоит ему взмахнуть палкой.

Демир подавил желание защитить друга. Все было не так уж плохо. Но вот Фидори обрушил на Монтего шквал молниеносных ударов, которые тот еле успевал парировать. Чемпион Балкани продолжал атаковать, на плечи и бедра Монтего обрушивались удары, которые тот не успевал отражать.

Малыш выдержал избиение без единого стона и наконец ответил, не так стремительно, но мощно. Фидори заметно пошатнулся, пропустив удар старого чемпиона, однако не упал.

– Ну как, поднимем ставки? – лукаво предложила Улина.

Демир отрицательно помотал головой.

– Два к одному, – добавила она.

Демир поймал ее на слове.

– Что поставишь? – спросил он.

Фидори теперь гонялся за Монтего по рингу. Будь вместо них на ринге кто угодно, бой посчитали бы удачным – всегда интересно наблюдать за тем, как боец, зная, что он уже практически побежден, отказывается признать свое поражение и тянет время, – но для чемпиона мира, пусть даже бывшего, это был комичный и жалкий исход.

– У меня есть шестнадцать процентов акций стекольного завода Айвори-Форест. Это большое предприятие неподалеку от Оссы. Я ставлю их на кон.

– И чем мне на это ответить?

– Чем угодно, на четыреста тысяч.

– Отлично. Ставлю угольную шахту на Стеклянных островах.

Он взглянул на управляющего и его привратников. Те кивнули, подтверждая, что слышали пари.

Монтего споткнулся и тяжело опустился на одно колено. Толпа заорала – одни ликовали, другие не могли сдержать гнева. За Демиром стояли какие-то тетки, буквально заверещавшие: «Вставай, Монтего! Вставай!» Малыш успел выставить дубинку между собой и Фидори, но шквал ударов был таким сокрушительным, что, казалось, он вот-вот выпустит ее из рук.

– Поражение, Монтего! – крикнул Фидори между ударами. – Признай свое поражение. В этом нет ничего постыдного. Я не хочу убивать тебя в показательном поединке.

Рука Монтего опустилась, но он не упал.

Фидори отступил на шаг и глянул на Улину:

– Он не признает поражение.

– Тогда прикончи его!

В этот момент глаза Монтего встретились с глазами Демира. Демир едва заметно кивнул, и Монтего сделал глубокий вдох. Фидори повернулся к нему спиной и поднял свою палку:

– Последний шанс, старик!

Выждав полсекунды, он замахнулся изо всех сил. Монтего вскочил, держа палку левой рукой, но тут же перехватил ее правой и сделал низкий замах. Залитый свинцом наконечник въехал сбоку в колено Фидори. Удар был не особенно мощным, но очень точным. Коленный сустав Фидори разлетелся, неестественно вывернувшись, с таким хрустом, от которого Демира едва не стошнило. Фидори упал на ринг, громко вопя, но его крики потонули в реве толпы, обезумевшей от такого поворота событий.

Демир искоса глянул на Улину, старательно сдерживая улыбку. Он взобрался на ринг, не обращая внимания на Фидори, рефери и управляющего, Улина поспешила за ним. Демир схватил Монтего за плечи:

– Прекрасный бой!

Монтего подавил зевок.

– Любитель, – буркнул он, скучающе посмотрев на свежие рубцы у себя на руке. В его взгляде, однако, не было и следа усталости, и дышал он ровно. Вот ведь чертов затейник! – Ну, как я справился?

– Лучше не бывает: теперь я гордый обладатель шестнадцати процентов акций стекольного завода Айвори-Форест.

15

Меч Идриана звенел, как колокол, сшибаясь с мечом противника; каждый могучий удар отдавался в руке, поднимался по предплечью и оттуда растекался по всему телу. Идриан блокировал удар, отвел его в сторону, крепко прижимая щит к левому плечу, и пули яростно застучали по нему, как град по стеклу.

Он никогда не встречал этого грентского пробивника, но был наслышан о нем и о гербе с перьями, который украшал его щит. Пробивника звали Ястреб: молодой, не старше двадцати пяти, с козлиной бородкой и озорной ухмылкой. А еще Идриан понял, что Ястреб честолюбив – судя по тому, как он пер вперед, не обращая внимания на роту пехоты, которая должна была оказывать ему поддержку. Он смотрел только на Идриана.

Слегка сдав назад, Идриан решил, что именно это и погубит Ястреба. Он снова принял удар на щит, ища лазейку в обороне противника, не нашел ее и отскочил назад. Толчок застал Ястреба врасплох, а Идриан мгновенно опустил оба щита так, что успел высунуться из-за них и боднуть его. Плотно прижатый к шлему крутой бараний рог разбил Ястребу скулу, и тот отшатнулся, сплюнул кровь. В этот момент он явно ничего не видел.

Идриан вскинул щит, прикрываясь от очередного залпа неприятельской пехоты, но Ястреб оказался не столь предусмотрительным, и солдаты Тадеаса обстреляли его из мушкетов. В броне Ястреба появились по меньшей мере два пулевых отверстия. Ястреб дернулся раз-другой, потом споткнулся. Идриану осталось только крутануть рукоять своего меча и одним взмахом широкого стеклянного клинка, острого как бритва, снести ему голову.

Грентские солдаты завопили от ужаса. В отличие от покойного пробивника, они оказались хорошо обученными и организованно отступили. Идриан знал, что железнорогие движутся позади него, готовясь к бою за следующую улицу.

Сражение в районе, где проживали высокопоставленные грентцы, с началом боевых действий сбежавшие из города, кипело уже несколько часов: грентские солдаты ожесточенно обороняли каждый дом, оссанцы яростно наступали. Доспехи Идриана покрылись кровью и пылью, воздух вокруг него наполнился пороховым дымом. Впереди, меньше чем в миле от них, был Грент-Хилл: высокий утес, на вершине которого в лучах полуденного солнца сиял белокаменный герцогский дворец.

Идриан с сомнением задержал взгляд на дворце: возьмут ли они его, раз грентцы так упорно обороняются? А если возьмут, что тогда – война кончится? И главное, окажется ли золитовый самородок на месте, когда они ворвутся во дворец?

Основные силы железнорогих уже поравнялись с ним и теперь обустраивали позицию на перекрестке. Инженеры Мики разбирали булыжную мостовую и складывали невысокие баррикады для защиты от контрнаступления. Перед Идрианом, точно из-под земли, вырос лекарь – он окинул пробивника взглядом, убедился, что на его доспехах чужая кровь, и побежал помогать раненым.

Идриан уже взялся за щит, готовясь идти дальше, когда воздух прорезал свист – одна длинная нота и две короткие.

Сигнал «Прекратить штурм».

Идриан стиснул зубы, посмотрел через плечо туда, откуда только что пришел, потом снова на дворец. Если командование хочет закончить операцию дотемна, нельзя терять ни минуты. Хотя, сказать по правде, три стычки с Ястребом за один день порядком измотали его, так что отдых не помешает.

– С вами все в порядке, сэр? – спросил Брейлир.

Парень весь день почти не отходил от Идриана. Его меч оставался чистым – юный оружейник, похоже, просто не мог заставить себя убивать, – зато его щит из кованого стекла прорезали глубокие трещины. Парень был явно напуган, и все же ему хватило выдержки, чтобы оставаться в гуще событий и защищать Идриана с фланга.

– В порядке, – ответил Идриан, взял из рук оружейника бурдюк с вином и сделал глоток. Потом снял шлем, прижал прохладный бурдюк ко лбу, постоял и вернул бурдюк обратно. – Ты молодец, – сказал он, – только держись чуть поодаль, шагах в десяти. Враг большей частью целится в меня, но если заметит удобную мишень, такую как ты, то и тебе достанется.

– Да, сэр!

Вместе они покинули линию огня и пошли выяснять, почему им велели прекратить наступление. Через пару сотен ярдов они наткнулись на Тадеаса: тот сидел в ресторане, меньше часа назад разгромленном гранатометчиками Мики. Почти всех грентских пехотинцев уже увезли. Войдя в ресторан, Идриан увидел, что Тадеас занят планированием.

– Почему остановили наступление? – спросил он.

– Потому что мы слишком оторвались от остальных, – сказал Тадеас.

Стол перед ним был завален заметками и донесениями, а посреди них лежала наспех нарисованная карта местности. Расположение войск майор обозначал при помощи бобов, оранжевых и черных. Вбежала посыльная. Тадеас взял у нее записку, прочитал, отпустил посыльную и передвинул три оранжевых боба.

Рядом с Тадеасом стоял Вэлиент, муж Мики. Он широко улыбнулся Идриану:

– Ты зачем так усердствуешь, здоровяк? Огненный жук тебя за задницу цапнул, что ли?

Поставив у стены щит и меч, Идриан провел рукой по мокрым от пота волосам. Его шлем содержал стекло, которое увеличивало силу мышц. Сняв его, Идриан сразу понял, что еле держится на ногах. Он укусил Вэлиента за большой палец, и все засмеялись.

– Брейлир, пойди сыщи нам что-нибудь на обед.

– Уже почти пять часов, сэр.

– То есть мы уже пообедали?

– Нет, сэр.

– Тогда принеси нам что-нибудь пожрать. – Идриан подождал, пока оружейник не уйдет, и продолжил: – Я думал, генерал Ставри хочет захватить дворец за день.

– Если это будет стоить ему целой армии, то нет, – сказал Тадеас, хмуро глядя на свою карту.

Идриан подошел ближе. Он много лет всматривался в самодельные карты Тадеаса и с первого взгляда понял, что железнорогие опережают другие подразделения на несколько кварталов. Всего в операции участвовали восемь батальонов – примерно четыре тысячи пехотинцев, – но оказалось, что грентцы очень не хотят потерять герцогский дворец. Оранжевые бобы заполняли все кварталы к западу от их местоположения.

– Что тут такое?

– Грентский блокпост, – ответил Вэлиент с гримасой. – Я только что был там. Зеленым курткам приходится дерьмово всякий раз, как они пытаются захватить этот перекресток. Я послал туда людей Мики с гранатами, но, похоже, и это не помогло. У них неслабый гласдансер. Потрошит любого, кто высунет голову из укрытия. Мы вызвали своих магов, но кто знает, когда они подтянутся. Может, через несколько часов.

– То есть это он нас держит?

Идриан видел, что натиск оссанцев в этом месте ослабевает.

Тадеас вздохнул:

– Вот именно. Посмотрите сюда – грентцы отходят и пытаются выманить за собой железнорогих. Наши разведчики сообщают, что у них где-то здесь резервы. – Майор неопределенно махнул рукой над картой. – И если мы рискнем преследовать их сейчас, не получив подкрепления, нас разобьют.

– Но, – заметил Вэлиент, – если мы перебросим свои силы на помощь зеленым курткам, эти резервные части грентцев могут пойти вперед и ударить нам во фланг.

Идриан вышел на улицу и стал смотреть, как Мика и ее инженеры укрепляют позицию под охраной солдат Вэлиента. В соседних кварталах было тихо, но все могло измениться в любой момент. Герцогский дворец сверкал за линией фронта, словно насмехаясь над ними. Может, рассказать Тадеасу о своем секретном задании? Но ведь он не имеет права говорить, почему получил это задание.

– Слушай, Тэд, – пробормотал себе под нос Идриан. – Я обещал твоему племяннику, что помогу ему спасти цивилизацию, а заодно и свой рассудок. И мне нужно, чтобы ты послал наш батальон на верную гибель ради этой сомнительной затеи.

Ему показалось, что он опять слышит детский смех – гулкий, будто шедший из недр огромной пещеры. Десятилетия назад, когда его безумие проявилось впервые, он просто научился с ним жить. Сохраняя внимание и сосредоточенность, он мог отличать реальное от кажущегося. Но время шло, и ему становилось все хуже, особенно в напряженных ситуациях. После боя с невидимым гласдансером Идриан сам сообщил о своем безумии другу в министерстве Легиона. Там с удовольствием добавили двадцать лет к долговому жетону Идриана, обязавшись взамен оплачивать услуги мастера Касторы, который обуздывал его безумие.

Против долга Идриан не возражал. Что поделать, такова жизнь. Но он помнил, как ужасно было осознать, что он рассекает мечом пустоту, хотя до того верил, что перед ним стоит гласдансер мятежников. Такую ошибку нельзя было повторять, ведь она могла привести к его гибели – или, что еще хуже, к гибели его друзей. Но Кастора усовершенствовал вставной глаз, и страх перед безумием исчез. А теперь вернулся, сделавшись свинцовой тяжестью внизу живота.

Он снова повернулся к Тадеасу и Вэлиенту.

– Карта точная? – спросил он.

– Мои карты всегда точны, – обиженно ответил Тадеас.

Идриан закатил глаза:

– Вот эти дома, здесь. Особняки, они такие же, как эти, вокруг нас?

– Точно такие же.

– Уверен? – настаивал Идриан.

Вэлиент кивнул:

– Да. Я только что оттуда.

– Тогда я могу пойти сюда, – сказал Идриан, указывая пальцем, – и спуститься сюда. Если мне удастся застать гласдансера врасплох, у нас будет хороший шанс занять перекресток.

В глазах Тадеаса вспыхнул огонек.

– Как тогда, в Фолии?

– Ага, только это был Стагро, – поправил майора Идриан.

– А, точно. Стагро. – Тадеас уставился на карту, поджав губы. – Помнишь ту рыжую из Стагро? Я сто лет о ней не думал. – На мгновение он впал в рассеянность, но потом кивнул. – Ладно, идея хорошая. Тут главное – внезапность: если мы быстро выйдем отсюда и войдем туда, грентские резервисты даже не успеют узнать, что мы поменяли дислокацию. Вэлиент, отведи туда сотню своих людей. Я сообщу зеленым, что мы идем к ним на выручку.

– Договорились.

Идриан натянул на голову шлем, застегнул кожаные доспехи, схватил щит и меч. Защитное стекло сразу придало ему сил. Выскочив из ресторана, он наткнулся на Брейлира, который брел с огорченным видом – выданный ему армейский паек оказался скудным. Оружейник удивился тому, что Идриан снова в шлеме. Тот сказал:

– Останешься здесь. У меня есть небольшое задание для одного человека. Я рассчитываю получить и обед, и ужин, когда закончу.

И он пустился бегом. Вэлиент уже командовал сбор своим сержантам.

В городском бою, как и в уличной драке, враги вокруг тебя, совсем близко: брось камень, и попадешь. Вот только на войне город – смертельно опасный лабиринт. Так было даже здесь, в самом богатом районе Грента, с широкими улицами и садами при особняках.

Идриан пересек рубеж обороны грентцев и стал углубляться в их тыл, идя боковыми улочками, срезая углы на пути к цели, которую держал в памяти – кучка бобов на карте майора. Через район, за который еще шел бой, он пробежал, держа щит над головой: на верхних этажах засели стрелки. Добравшись до узкого проулка, который разделял два ряда особняков, он присел на корточки и принялся внимательно осматриваться, пока не увидел то, что искал: лестницу для трубочиста, точнее, массивные скобы, вбитые сбоку в толстую каминную трубу.

Настороженно оглядевшись и никого не увидев, Идриан бегом пересек сад и полез вверх по трубе.

Через пару секунд он уже забрался на высоту четвертого этажа и спрятался в тени дымовой трубы. Отсюда открывался вид на всю округу. Он видел герцогский дворец и грентских солдат, которые сновали по лужайке. За баррикадами из мешков с песком укрывались оссанцы, точно знавшие, что им нужно в этом районе.

Но они ничего не знали о том, что было нужно ему. Идриан оторвал взгляд от дальнего плана и сосредоточился на ближнем. Со своего наблюдательного пункта он видел сотни стрелков – в черной оссанской форме и оранжевой грентской, – которые вели свою войну на крышах. То и дело раздавались выстрелы, всплывали вверх облачка черного дыма, фигурки ныряли под крыши и быстро перемещались с позиции на позицию, прикрывая друг друга и своих солдат внизу.

Никто не замечал Идриана, который, скорчившись, сидел за дымоходом. С этой точки он видел сразу два перекрестка. На одном выстраивались для новой атаки зеленые куртки, ярко-зеленые звезды на их мундирах сверкали на солнце. На другом, так далеко, что Идриан едва видел их, затаилось около сотни железнорогих.

Вэлиент поднял руку в направлении Идриана и утвердительно махнул.

Значит, они готовы. Идриан махнул в ответ.

Рев бараньего рога вспорол воздух, эхо отразилось от стен домов, и железнорогие двинулись вперед ровной поступью. Пехотинцы шли с примкнутыми штыками, за ними следовали саперы с пращами и гранатами. Через несколько секунд зеленые тоже пошли в атаку.

Сосчитав до десяти, Идриан покинул свое укрытие и побежал в ту же сторону, что и атакующие, только по крышам. Он мчался во весь опор, ноги скользили по черепице. Приходилось взбегать по скату крыши, а потом, перевалив через конек, спускаться по другому скату. Вот он перепрыгнул шестифутовую щель между двумя домами. Форджглас в доспехах подстегивал его, магические вибрации отдавались в костях.

Один дом, второй, третий. Пятый был уже на территории Грента. Там он перелез через очередной конек и заметил женщину с мушкетом: она целилась в железнорогих сверху и теперь как раз повернулась, наводясь на цель. За полсекунды Идриан поравнялся с ней и, даже не замедляя хода, одним ударом меча рассек ее мушкет, руку и живот.

Он перескочил через очередную щель и приземлился на соседней крыше; за его мечом тянулась лента внутренностей. Два вражеских стрелка видели, что он сделал. Один из них прицелился и выстрелил, но Идриан легко отразил пулю щитом и проткнул стрелка; второй сиганул с крыши, решив, что скорее уцелеет в борьбе с гравитацией, чем в схватке с пробивником. Впереди грянул дружный залп грентцев. Оставалась одна крыша. Последний прыжок, и Идриан оказался на плоской крыше какой-то технической постройки, кишевшей грентскими стрелками.

Они не заметили его приближения, что дорого обошлось им.

Прошло всего несколько секунд с тех пор, как Идриан начал свой бег. Теперь он находился на высоте четвертого этажа, прямо над позицией грентцев, и понимал, почему их так трудно выбить: солдаты, целых две роты, залегли в засаде за высокой баррикадой, стреляя поочередно, а за второй баррикадой укрылся гласдансер – осколки толстого стекла висели над его плечом, готовые лететь навстречу пехоте.

Идриан ждал, наблюдая за улицей. Железнорогие подошли и встали. Вэлиент начал выкрикивать приказы. Пехотинцы из первой шеренги опустились на одно колено и прицелились, стоявшие во второй шеренге вскинули ружья у них над головой, и вместе они дали залп по защитникам Грента. Едва прогремели выстрелы, как снова запел бараний рог. Гранаты вылетели из пращей, пронеслись над баррикадами и взорвались с такой силой, что задрожало даже здание, на котором был Идриан.

Железнорогие пошли в штыковую атаку: именно этого сигнала и ждал Идриан. Он посмотрел вниз, снова нашел глазами гласдансера и увидел, что тот готов швырнуть смерть в железнорогих. Идриан прыгнул, раскинув руки с мечом и щитом, точно крылья. Четыре этажа пустоты просвистели мимо, но он едва заметил их: надпочечники выбрасывали в кровь адреналин, вызывавший бешеное сердцебиение. Время будто остановилось, и гласдансер взглянул вверх за полсекунды до того, как Идриан приземлился ему на плечи.

Тело гласдансера смягчило удар, хотя Идриану все же досталось. Без защитного стекла, которое укрепляло мышцы, он бы сломал обе ноги. Гласдансер сложился под ним, но тут же перекатился через щит и вскочил, послав вперед пригоршню стекла, которое вырезало целую группу. Своим щитом он раздробил череп офицеру, ударил еще раз и бросился на следующую группу пехоты. Однако оборона грентцев дала слабину в тот миг, когда солдаты поняли, что среди них оказался пробивник противника, и пошли на него вместо того, чтобы отбивать атаку железнорогих. Всего через пару секунд рогатые шлемы хлынули через баррикаду, а за ними пожаловали зеленые куртки, жаждущие мести.