Текст книги "Идеальная невеста"

Эта мысль приводила его в ярость.

– Значит, ты у нас счастливчик? Ах ты, сукин сын! – сказал Дэшвуду один из его друзей, весело хихикнул и крепко хлопнул Дэшвуда по спине.

– Нет, он несчастный сукин сын! – поправил его их третий смуглый приятель и засмеялся.

– Уилл, я вовсе не несчастный. Я счастливчик, – ответил Дэшвуд и тоже засмеялся. – Мы только что начали составлять свадебные контракты.

Рекс полностью повернулся к залу лицом и стал внимательно смотреть на этих троих. Значит, скоро эта помолвка станет официальной, хмуро подумал он.

– Может быть, ты такой же сумасшедший, как она, – громко сказал первый весельчак. – Я бы никогда не снизошел до того, чтобы жениться на такой женщине, даже если бы у нее и были деньги.

Рекс похолодел. Он не верил собственным ушам. Неужели эти идиоты говорят о Бланш и вслух называют ее сумасшедшей?

– С моей стороны это не снисхождение, – сказал Дэшвуд и усмехнулся.

– Так, значит, она не чокнутая? – лукаво спросил Уилл.

– Она полностью сошла с ума. Я сам видел, как с ней случился припадок, – ответил Дэшвуд и, понизив голос, добавил: – Меня это вполне устраивает, друзья. Потому что сумасшедшая не имеет права на такое состояние. Вы понимаете, что я имею в виду?

В Рексе снова вспыхнула ярость, но теперь это был ослепляющий бешеный гнев.

– Не надо, – предупредил Шон и схватил его за руку.

Но Рекс схватил свой костыль, грубо хлопнул Дэшвуда рукой по спине и поднялся на ноги.

Дэшвуд повернулся, его глаза широко раскрылись. Увидев Рекса, он прищурился и холодно произнес:

– Здравствуйте, де Варен. Могу я предположить, что вы желаете поздравить меня?

Рекс улыбнулся, а потом ударил Дэшвуда костылем под оба колена. Дэшвуд упал на спину, и его голова с гулким стуком ударилась о пол. А Рекс ухватился за спинку своего стула, чтобы тоже не упасть. Дэшвуд сначала изумленно смотрел на него снизу вверх, а потом прорычал:

– Негодяй!

– Леди Херрингтон, ваша будущая жена, не сумасшедшая, – холодно сообщил Рекс. – И если вы не уважаете ее, я очень советую вам расторгнуть вашу помолвку.

Дэшвуд сначала согнулся, а потом прыжком вскочил на ноги. Рекс попытался шагнуть в сторону, но не успел. Дэшвуд схватил его за руку, оба упали на пол и начали бороться как мальчишки-школьники. Дэшвуд извернулся и оказался наверху.

Рекс попытался повернуться вбок, уклоняясь от удара, но Дэшвуд с размаху ударил его кулаком по губам. Рекс втиснул между собой и противником свой костыль и надавил на него снизу. Дэшвуд взвыл: костыль ударил по мужским частям его тела. В следующий момент множество рук оторвали противников одного от другого.

Рекс встал с помощью сводных братьев и ощупал свою губу, на которой выступила кровь. Дэшвуд стоял на коленях, сгорбившись и держась за свой пах.

Тяжело и часто дыша, Рекс пояснил:

– Леди Херрингтон – близкий друг нашей семьи. Я советую полностью отказаться от ваших планов. Мы не позволим вам плохо обращаться с ней, сэр.

– Пойдем отсюда, – сказал ему на ухо Шон.

– Вы поплатитесь за это, – тоже тяжело дыша, пригрозил Дэшвуд. – А она будет моей женой. Завтра мы подпишем брачные договоры.

Рекс похолодел. Ему невыносимо хотелось повернуться к Дэшвуду и как следует избить его. Но Шон схватил его за руку, а Девлин опустился на колени возле Дэшвуда и сказал ему:

– Я бы на твоем месте отказался от нее, приятель.

Потом Девлин улыбнулся, выпрямился и сказал:

– Пойдем отсюда.

И братья вышли от Уайта. Рекс шел посередине, Шон с одной стороны от него, Девлин с другой.

Рекс стоял у окна в семейной гостиной. В руке у него был стакан с бренди, но он еще не выпил ни глотка. Он смотрел на усыпанное звездами небо и снова прокручивал в уме свою драку с Дэшвудом.

За его спиной его братья – два родных и два сводных – мирно беседовали и выпивали последний бокал на ночь.

Может ли Бланш быть влюблена в Дэшвуда? Или она выходит за него ради удобства и выгоды? Спят ли они уже вместе? Собирается ли Дэшвуд после свадьбы отнять у Бланш все ее состояние, объявив ее сумасшедшей?

Кто-то подошел к нему и встал рядом. Рекс внутренне напрягся, но, повернувшись, увидел улыбавшегося ему Клифа.

– Это ночь для влюбленных, и я собираюсь подняться наверх, к жене, – сказал капитан.

Рекс не смог заставить себя улыбнуться в ответ, но сказал:

– По-моему, Аманда еще никогда не была ни такой красивой, ни такой счастливой.

Клиф наклонил голову в знак согласия и сказал:

– А ты, по-моему, еще никогда не был таким несчастным.

Рекс насторожился. Клиф был всего на год моложе его, и в некоторых отношениях они были похожи. Но по характеру они были полная противоположность. Клиф большую часть своей жизни был шальным авантюристом – плавал по всему миру как торговец и приватир, добывая себе крупное состояние и громкое имя. Рекс был патриотом, героем войны, всегда исполнял свои обязанности как брат и сын и трудился на земле в своей скромной усадьбе. Он редко спал один, но не менял женщин так, как менял их его брат до того, как влюбился в свою жену.

– Я слышал о том, что произошло у Уайта. Ясно, что ты по-прежнему любишь Бланш Херрингтон. Не понимаю, почему ты не делаешь то, что должен сделать.

У Рекса вырвался хриплый вздох. Он решил никогда не признаваться в том, что Бланш отвергла его.

– Дэшвуд открыто называет ее сумасшедшей, – сказал он.

– Я слышал то же самое. Кто-то должен его остановить, – ответил Клиф и улыбнулся.

– По-моему, он думает жениться на ней, по закону объявить ее недееспособной и в одиночку управлять ее состоянием.

– У него может быть такой план, но это невероятная низость и мерзость. Ты уверен, что не делаешь выводы поспешно и не совершаешь в результате грубую ошибку?

– Я слышал его. Слышал, как он говорил, что видел ее сумасшествие и что сумасшедшая женщина не имеет права на состояние. – Рекс тяжело дышал. – Ты прав: кто-то должен его остановить.

– Что же ты собираешься делать?

Рекс пристально посмотрел на брата.

– Это я сошел с ума, а не она, потому что я собираюсь вмешаться в это дело. Я собираюсь рассказать Бланш о том, что слышал. Но она не поверит, что кто-то может быть таким злым. Я каким-то образом должен убедить ее дать отставку Дэшвуду.

Клиф улыбнулся и сказал:

– У меня очень странное ощущение, что это будет не так уж трудно сделать.

– Бланш не понравится, что я вмешиваюсь в ее дела. В этом я почти уверен, – ответил Рекс и отвернулся. Он с трудом мог себе представить, как они встретятся снова. Но в конце концов, он был джентльменом и не мог позволить Дэшвуду осуществить такой достойный презрения план.

– Удачи тебе, – сказал Клиф и крепко сжал его плечо.

В середине утра с визитами приходили только близкие родственники. Рекс вышел из кареты с гербами семьи де Варен на покрытую гравием полукруглую дорожку перед Херрингтон-Хаус. Рядом стояла еще одна карета, но она не принадлежала Дэшвуду – для него она была слишком красивой и роскошной. Рекс подумал, что это может быть экипаж самой Бланш, если она собралась выехать из дома в такой необычный час. А когда должен приехать Дэшвуд, чтобы подписать брачный договор? Если он добьется успеха, Бланш не впустит его в свой дом.

Он всю ночь провел без сна в мрачных размышлениях, и теперь его охватила тревога. Она наполняла его душу, пока он взбегал по ступеням парадного крыльца к внушительной двери из черного дерева. Перед дверью стояли два швейцара в ливреях, неподвижные, словно статуи. Рекс громко постучал. Так же громко и сильно билось его сердце: слишком велика была ставка в этой игре. На кону были будущее и счастье Бланш. Рекс не обманывал себя: она вряд ли будет рада видеть его. Но она не покажет, что это ей неприятно. Однако как хорошо он ни знал Бланш, он не мог себе представить, как она отреагирует на его рассказ о планах Дэшвуда. Он решил, что Бланш может не поверить ему. Должно быть, она вежливо поблагодарит его за то, что он был так добр прийти к ней с визитом, и отошлет его прочь.

Сердце Рекса как будто с бешеной силой раскачивалось из стороны в сторону. Это признак того, что в нем осталось гораздо больше чувств к Бланш, чем ему хотелось бы. На стук отозвался еще один привратник, который провел Рекса в приемную. Здесь вдоль стен стояли в ряд позолоченные стулья, а на стенах висело множество картин, написанных маслом. Центр приемной занимал стол в форме пьедестала, и на нем стояла композиция из цветов.

Он услышал тихий звук женских шагов и застыл на месте. Его сердце было готово разорваться, он был весь охвачен тревожным предчувствием, а потом с удивлением увидел, что в комнату входит леди Уэверли. Ее лицо вытянулось, и на нем не было обычной улыбки.

Тревога превратилась в смятение. Рекс поклонился и произнес:

– Здравствуйте, леди Уэверли.

– Сэр Рекс! Какой сюрприз! – Это было сказано с ядовитой насмешкой.

Рекс пристально вгляделся в молодую даму. Сердится ли она? И если да, то почему? Что Бланш могла рассказать о нем подруге?

– Я понимаю, что время раннее. Но я должен обсудить с леди Херрингтон весьма срочное дело.

– Сейчас десять часов утра, – холодно заметила леди Уэверли.

Рекс понял, что не может избежать ссоры.

– Я знаю, который теперь час. Но я повторяю: мне нужно обсудить с леди Бланш очень важный вопрос.

Бесс пристально смотрела на него, и ее лицо было похоже на маску гнева.

– Сэр Рекс, она сегодня не принимает. Она принимает по четвергам. Вам придется вернуться сюда в четверг.

Рекс тоже рассердился и был готов ответить грубо, но сдержался и сказал:

– Пожалуйста, передайте ей, что я здесь. Мы с ней друзья, и она меня примет.

Леди Уэверли уперлась кулаками в бока.

– Как раз вас она не хочет видеть. Она ясно сказала об этом два месяца назад.

Ее слова не могли быть правдой, и все же вонзились в его душу как нож.

– Когда она уезжала из Лендс-Энда, мы были в хороших отношениях. Я был бы поражен, если бы они стали другими.

«Если быть честным, только Бланш тогда вела себя правильно», – подумал он.

Леди Уэверли так задрожала от гнева, что Рекс был потрясен.

– Отношения изменились! Все изменилось! Добрый день и до свидания, сэр!

Но Рекс не сдвинулся с места.

– Насколько мне известно, она сегодня подписывает свадебный контракт, – сказал он наконец, борясь с собственным гневом. – Крайне необходимо, чтобы я срочно поговорил с ней до того, как она его подпишет.

Тут леди Уэверли не выдержала.

– Я не позволю вам увидеть ее! Сейчас вы ей здесь не нужны! Вы только создадите большие сложности! До свидания, сэр Рекс! – крикнула она.

Рекс был ошеломлен этой вспышкой ярости. «Что, черт возьми, происходит?» – хмуро спросил он себя. Но он не собирался уходить.

– Оставьте Бланш в покое! – Сказав это, леди Уэверли повернулась, величавой походкой вышла из зала и исчезла в другой анфиладе комнат.

Он взглянул на противоположный конец приемной. Дверь, в которую он вошел, по-прежнему была открыта. Он видел за ней дверь парадного входа и рядом – швейцара, который притворялся, что ничего не слышал и не знает, что Рекс стоит посреди приемного зала.

Рекс взялся за свой костыль и пошел вслед за леди Уэверли. Он прошел через два красивых салона и по пути не слышал ничего, кроме собственных шагов. Он не знал расположения комнат в этом доме, но понимал, что раз леди Уэверли здесь, то Бланш, несомненно, перед его приходом была с ней.

Теперь Рекс шел по коридору. Впереди открылась дверь. Он остановился и, не пытаясь спрятаться, взглянул в ту сторону, надеясь хотя бы мельком увидеть Бланш. Но из двери вышел молодой мужчина в грубой одежде деревенского труженика. Он отвернулся от Рекса и исчез, выйдя через другую, застекленную дверь. Но до этого Рекс успел хорошо разглядеть в профиль его лицо и узнал Пола Картера.

Рекс с удивлением смотрел вслед жениху Анны. Что кузнец делает в Херрингтон-Холл? Тут он вспомнил о том, как зла была Анна на Бланш, и в его уме зародилось ужасное подозрение. Появление здесь Картера не могло привести ни к чему хорошему.

Громко стуча костылем, он быстро подошел к противоположной двери. Картер оставил ее открытой. Рекс толчком распахнул ее и увидел просторную, окрашенную в бледно-зеленые тона библиотеку, где было очень много стульев. В одном из углов он заметил Бланш. Она сидела, положив сжатые кулаки перед собой, и пристально смотрела на них, как виноватая маленькая школьница.

Его сердце закачалось в груди. Он забыл, что Бланш жестоко играла его чувствами и вероломно разорвала их помолвку. Он забыл, что должен презирать Бланш или, по меньшей мере, не беспокоиться о ней. Там, за столом, сидел хрупкий ангел. И этому ангелу были нужны его, Рекса, помощь и защита.

Рекс стоял неподвижно. Он чувствовал, что по-прежнему любит эту женщину, всегда любил ее и всегда будет любить. И теперь он жадно впитывал в себя взглядом ее изящный облик: другого случая увидеть Бланш наедине у него, возможно, никогда не будет. Их разделяла целая комната, но Бланш вдруг подняла взгляд от стола.

Увидев Рекса, она ахнула.

Он закрыл дверь и, хромая, медленно пошел к девушке. Его сердце стучало так громко, что он был уверен: Бланш тоже слышит, как оно грохочет.

Она смотрела на него пристально и без улыбки. Бланш явно нервничала.

Его душу наполнила огромная печаль. Почему им пришлось встретиться так?

– Я надеялся, что мы сможем остаться друзьями, – тихо сказал он.

До вчерашнего дня он хотел полностью забыть все, что связано с ней. Но сейчас он хотел бы возродить их дружбу, если это возможно. Он согласился бы и на такую крупицу прежних чувств.

Она проглотила ком в горле и спросила:

– Как вы вошли сюда?

Теперь уже Рекс молча смотрел на нее. Он был ошеломлен, увидев, какой бледной она стала, и еще больше потрясен тем, как исхудало ее лицо. Она похудела, и под глазами у нее были темные круги – явный признак того, что она плохо спит. Она выглядела очень хрупкой. Она выглядела больной.

В Рексе проснулись все его инстинкты защитника.

– Ваша подруга вела себя как хороший швейцар. – Рекс улыбнулся, вложив эту улыбку все обаяние, которое у него было. – Она прогнала меня прочь, но я поступил по-своему. Если я испугал вас – а я вижу, что это так, – то, надеюсь, вы простите меня за это. – Она пристально взглянула на него, но он не опустил глаза. – Вы прощали мне и более серьезные провинности.

Бланш сделала глубокий вдох и ответила:

– Я не могу простить вас, сэр Рекс.

Он вздрогнул от изумления и неожиданности. Случилось что-то ужасное, и теперь все пропало.

– Вы не можете поговорить со мной как с другом семьи?

Бланш сжала губы, и Рекс увидел, как она дрожит.

– Это для меня слишком тяжело, – прошептала она.

– Бланш, я не могу вас понять. Неужели я чем-то оскорбил вас в Лендс-Энде так жестоко, что ваша любовь превратилась в отвращение и ненависть?

Ее глаза широко раскрылись.

– Конечно нет! Ничего такого вы не сделали! – Она встала, качаясь, как молодой росток под сильным ветром. – Я не чувствую к вам ни ненависти, ни отвращения. – На ее глазах показались слезы. – Я восхищаюсь вами… и мы всегда будем друзьями.

Рекс закрыл глаза, подавляя безумное желание шагнуть вперед и обнять ее. Через мгновение он открыл их, ободряюще улыбнулся ей и сказал:

– Я тоже всегда буду восхищаться вами… и всегда буду вашим другом. Пусть это будет соглашением между нами, – весело предложил он.

Бланш судорожно вздохнула.

– Почему вы плачете? – спокойно спросил он. – И почему здесь оказался Пол Картер?

Бланш рывком подняла голову, и ее полные слез глаза взглянули в глаза Рекса.

– Разве до вас не дошли слухи? Или вы только что приехали в город?

– Я приехал вчера. И я слышал о вашей скорой помолвке.

Она мгновенно покраснела, отвела взгляд в сторону и тихо сказала:

– Я имела в виду другие слухи.

Рекс не сводил с нее глаз, пока она не подняла на него взгляд. Он понял Бланш, но притворился, что не понимает.

– Нет, их я не слышал.

Она хмуро улыбнулась и сказала:

– Я сумасшедшая.

Твердая непоколебимая уверенность, звучавшая в этих словах, привела его в ужас.

– Вы не сумасшедшая! Вы самая разумная женщина из всех, которых я знаю. Не попадайтесь на эту уловку. Это Дэшвуд убедил вас?

– Конечно нет, – ответила Бланш, качая головой, и слеза упала из ее глаз.

– Я должен поговорить с вами о нем.

Бланш потерла пальцами виски.

– Я не могу этого. Я не могу говорить о нем с вами, сэр Рекс: это слишком тяжело! – горячо воскликнула она.

От Рекса до ее стола было всего несколько шагов, и Рекс сделал их. Когда он подошел, она не встала с места.

– Бланш, у вас по-прежнему бывают головные боли? Я не хочу быть грубым, но вы плохо выглядите, и это меня очень беспокоит.

Она покачала головой и сказала:

– Вам надо уйти.

А потом она дрожащей рукой потянулась к чашке с чаем.

Рекс вздрогнул, когда увидел на столе бутылку бренди и рядом ложку.

– Что это такое? – спросил он.

– Бренди мне помогает! – выкрикнула она, потягивая мелкими глотками свой чай. Когда она потом поставила чашку на стол, блюдце громко и беспорядочно задребезжало.

Рекс сдался. Он сжал в руке ее маленькую прохладную ладонь и сказал:

– Бланш, я пришел сюда поговорить о Дэшвуде, но я слишком беспокоюсь о вашем здоровье. Вы должны пообещать мне, что сегодня не подпишете никаких контрактов. Вы показывались врачу?

Она молча смотрела на две соединившиеся в крепком пожатии ладони – свою и его. Рекс увидел, что ее лицо покраснело.

– В чем дело, Бланш?

Она покачала головой, дотронулась рукой до виска и прошептала:

– Отпустите меня.

Он боялся это сделать и потому не сразу решился выполнить ее просьбу, но все же разжал руку.

Бланш вскочила на ноги и зажала ладонями уши. Ее лицо исказилось от ужаса.

– Бланш! – позвал он.

Она закричала и отвернулась от него, перевернув при этом стул. Рекс, грохоча костылем, шагнул к ней, но она упала на колени, закрыла руками глаза и стала всхлипывать.

– Что с вами? – крикнул Рекс, опустился рядом на свое единственное колено и обрубок второй ноги и обхватил Бланш рукой. Увидев лицо Бланш, он сразу понял: она не осознает, что он рядом. Она снова громко закричала и стала вырываться из его объятий. Ее лицо кривилось от страха.

Рекс был настолько потрясен, что отпустил ее.

Она согнулась, по-прежнему стоя на коленях, и затихла.

Рекс был в ужасе. Он боялся говорить. И прикоснуться к ней он тоже теперь боялся.

Леди Уэверли вбежала в комнату.

– Что вы наделали?! – закричала она, потом опустилась на колени рядом с Бланш, обняла ее и крикнула Рексу: – Убирайтесь вон!

Бланш начала раскачиваться из стороны в сторону и что-то бормотать так тихо, что Рекс не мог разобрать слова. Он лишь понял, что она снова и снова повторяет одно и то же.

Рекс нашел свой костыль. Сегодня он пришел с обычным костылем, потому что сломал усовершенствованный, поэтому ему пришлось опереться о стол, чтобы встать. Оказавшись на ногах, он какое-то время стоял очень тихо, а потом спокойным голосом произнес:

– Я сохраню ее тайну.

Бесс Уэверли зло и гневно смотрела на него и плакала.

– Я хотел бы сказать вам несколько слов, леди Уэверли. Я подожду вас за дверью. – Он немного помедлил, потом решился и сказал: – Бланш, если вы можете слышать меня, то знайте: ничего не изменилось. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам.

Бланш продолжала шептать что-то нараспев, и Рекс понял, что она не услышала его.

Он отвернулся и наконец дал волю своим слезам. А потом он в сильнейшем страхе, хромая, вышел из комнаты.

Глава 19

Бесс стала гладить подругу по спине, стараясь сдерживать бушевавшие в ней самой чувства, чтобы успокоить больную. Она безумно боялась за Бланш. Больная с каждым днем чувствовала себя хуже, и в этом нельзя было сомневаться. Эти жуткие припадки повторялись каждый день, а иногда и чаще. Что, если Бланш медленно уходит в свой воображаемый мир, а уйдя, никогда не вернется назад? Больше всего Бесс боялась, что однажды припадок безумия у Бланш не закончится.

Эта возможность была так ужасна, что молодой даме было невыносимо думать о ней. Но думать было нужно из-за возможной беременности Бланш. Со времени поездки в Лендс-Энд прошло два с половиной месяца, и за это время у Бланш не было ни малейшего признака месячных, так что беременность была более чем вероятна. Если Бланш не излечится от того, чем она больна, как она сможет быть матерью своему ребенку? Бесс неутомимо уговаривала подругу выйти замуж как можно скорее: ребенку отец будет намного нужнее, чем самой Бланш – муж.

Бланш наконец выпрямилась и теперь сидела в нормальной позе. Бесс почувствовала себя легче. Больная начала аккуратно вытирать лицо. Она старалась не смотреть на Бесс, и та поняла, что подруга стесняется ее. Самой Бесс тоже было сейчас неловко.

– Позволь, я налью тебе этого чая, – тихо и ласково сказала Бесс и каким-то образом сумела улыбнуться.

– Приступ прошел, – так же спокойно ответила Бланш.

Бесс поднялась на ноги и осторожно спросила:

– Ты вспомнила что-то новое?

Бланш наконец взглянула на нее, потом тоже встала на ноги.

– Нет. Я все время оставалась в одном определенном моменте бунта, – ответила она и вздрогнула всем телом.

Бесс знала, что подруга твердо решила не вспоминать больше, если сможет, ни одной подробности того дня и убийства своей матери. Потом Бланш перевела взгляд на закрытую дверь библиотеки.

Бесс тоже подумала о сэре Рексе. Инстинктивно она была готова обвинить его в этом последнем приступе болезни. Но разве для этого была причина? У Бланш были приступы и тогда, когда сэра Рекса не было рядом. Приступы теперь случались так часто, что Бланш поневоле заперлась в личных комнатах своего особняка. Бесс не упрекала ее за это, но прятаться не было смысла: все слуги и так уже знали правду.

«Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам», – вспомнила Бесс и внутренне напряглась.

Сэр Рекс был в ужасе: она прекрасно видела по его лицу, как он потрясен и подавлен. Но он был добрым и заботливым с Бланш. Это Бесс тоже видела.

И он отец будущего ребенка.

Бланш крепко прижала руки к груди и стала растирать одну ладонью другой, словно ей было холодно.

– Он еще здесь? – спросила она.

Бесс налила новую чашку чаю.

– Думаю, что да. Но может быть, тебе лучше не видеть его – по крайней мере, сейчас.

У Бланш вырвался хриплый стон.

– Мне было так больно снова увидеть его.

Бесс подала ей чай, пристально взглянула на нее и спросила:

– Ты по-прежнему любишь его?

Бланш отвела взгляд в сторону.

– Разве я могла разлюбить такого человека? – Больная прижала к груди чашку и блюдце и впилась взглядом в запертую дверь так, словно хотела увидеть через нее сэра Рекса.

– Ты хочешь отказаться от помолвки с Дэшвудом? – спросила Бесс. Сама она уже начала думать, что Дэшвуд в конечном счете может не подойти для Бланш.

Бланш повернулась к ней лицом и ответила:

– Он достаточно умен, чтобы управлять моим состоянием. Ты сама с этим согласна.

– Да, согласна, – ответила Бесс, но не добавила, что сэр Рекс тоже достаточно умен для этого.

– Я не могу иметь ребенка, не имея мужа. Я и так уже наполовину отверженная, – сказала Бланш.

– Не можешь, – согласилась ее подруга, хмуро и внимательно глядя на нее.

– Я совершенно сбита с толку, – тихо сказала Бланш и добавила: – Бесс, мне нужно уйти. У меня снова очень болит голова.

Бесс подумала, что сейчас это самый разумный выход.

– Я пришлю к тебе Мег, – сказала она подруге, но обе знали, что горничную не нужно звать. Мег постоянно была рядом, ожидая приказа, как солдат на посту, и делала все, что требовалось ее госпоже. Бесс уже поняла, что эта девушка искренне любила свою хозяйку. Ей просто цены не было.

Бесс помогла подруге выйти из комнаты. Проходя мимо золотой комнаты, она увидела там сэра Рекса. Он стоял, опираясь на костыль, и внимательно всматривался в обеих женщин. Бланш покраснела, быстро отвела глаза и стала быстро подниматься по широкой лестнице. Бесс задумчиво повернулась к нему и вошла в золотую гостиную.

Сэр Рекс быстро подошел к молодой даме и спросил:

– Как она себя чувствует?

Бесс заметила, что он очень озабочен. «Я сохраню вашу тайну», – вспомнилось ей.

– Ей лучше. Она пошла отдохнуть наверх.

– Давно ли с ней это происходит?

Бесс насторожилась. Она не знала, какую часть правды может ему открыть.

– Бланш страдает от сильнейших мигреней, – начала она.

– Это была не мигрень! – резко ответил он и густо покраснел. – Не считайте меня дураком!

Бесс немного помолчала, не зная, на что решиться, потом сказала:

– Я очень ценю, что вы так беспокоитесь о ней. Но я не уверена, что вы можете ей чем-то помочь.

– Она не сумасшедшая! – сказал сэр Рекс, и его лицо сжалось, выражая твердую решимость верить в это.

Но Бесс увидела страх в его глазах. Неужели он влюблен в Бланш? Возможно ли это? Но разве она не чувствовала, что сэр Рекс из тех мужчин, которые остаются рядом со своей женщиной при любых обстоятельствах и при любой ее болезни?

– Мне не пристало обсуждать личные дела Бланш, сэр Рекс, – сказала она.

Он взглянул ей в глаза и заявил:

– Вы мне никогда не нравились, леди Уэверли. Но сегодня мое отношение к вам изменилось. Вы верный друг. Извините меня за мое прежнее мнение о вас.

Бесс покачала головой и ответила:

– Я всегда чувствовала, что вы считаете меня недостаточно хорошей для Бланш. И я действительно плохая компания для нее. Бланш добрая и великодушная, а я легкомысленная эгоистка. – Она пожала плечами. – Но я люблю ее и всегда буду любить. – Она мрачно улыбнулась. – Бланш вернулась в таком состоянии из Лендс-Энда. Там произошло что-то, что причинило ей огромное страдание и сделало ее слишком чувствительной – на ее беду. Не могли бы вы сказать мне, что это могло быть?

Сэр Рекс пронзил ее взглядом:

– Я чувствую: вы знаете, что там произошло. Но я тоже не желаю обсуждать личные дела Бланш и не стану говорить о них даже с вами.

Бесс не ожидала, что он поведет себя так благородно. Несмотря на свой нелюдимый нрав, сэр Рекс был достойным человеком. И в конечном счете разве важно, из-за чего именно Бланш оказалась на границе безумия?

Бесс пристально посмотрела на сэра Рекса. Он предпочитает деревню городу. Он любит уединение и очень озабочен судьбой Бланш. А Бланш сейчас как раз нужно пожить в уединении.

Она улыбнулась и сказала:

– Сэр Рекс, Бланш считала, что встретиться с вами снова было бы для нее неблагоразумно. Я была согласна с ней и потому сегодня просила вас уйти. Но я рада, что вы меня не послушались. Я думаю, вам следует знать, что эти мигрени случаются у нее постоянно. Если желаете знать, они происходят каждый день.

На его лице отразились смятение и горе.

– Каждый день, – повторил он.

Потом его глаза сузились, и он сказал:

– Она считает, что я каким-то образом стал причиной этих так называемых мигреней? Не говорите мне, что это так!

Бесс помедлила, не зная, что ответить, и наконец сказала:

– Я думаю, уезжая из Лендс-Энда, она верила, что эти мигрени прекратятся.

Его глаза широко раскрылись, темные брови поднялись вверх.

– Она упрекала меня?! – воскликнул он.

– Я не сказала ничего подобного. Я даже не думаю, что это так. Но в Лендс-Энде случилось очень многое. Разве нет, сэр Рекс? Все это действительно началось в вашем доме.

Сэр Рекс расправил свои широкие плечи.

– Да, там произошло очень много событий. Однако нервы Бланш были слишком напряжены еще с тех пор, как ее отец заболел и внезапно скончался.

Бесс подумала, что он сказал правду.

– Теперь Бланш заперлась в своем доме и ни с кем не видится, если не считать приемы по четвергам. Как она может так жить – прячется ото всех, и все общество с нетерпением ждет, когда она выйдет из затвора, потому что хочет увидеть ее гибель? Сплетники набросились на нее как бешеные. Куда я ни прихожу, везде смеются над ней.

– Наплевать мне на сплетни! Я волнуюсь за нее! – с жаром ответил сэр Рекс. – И для вас тоже главное – она. Показалась она врачу?

– Нет, она не хочет.

– Почему?

– Я думаю, боится диагноза.

Он какое-то время пристально смотрел на Бесс, стараясь усвоить умом то, что услышал.

– Вы сегодня пришли сюда, чтобы поговорить о ее свадьбе, верно? – напрямую спросила Бесс. Ее сердце забилось чаще, словно речь шла о ее собственном будущем.

Сэр Рекс застыл на месте.

– Она не может выйти за Дэшвуда, – заявил он потом и пристально взглянул на Бесс.

Она не опустила перед ним глаза и ответила:

– Бланш выбрала его.

– Он самый худший из сплетников.

– Он тоже распускает о ней слухи? – ошеломленно спросила Бесс.

Сэр Рекс наклонился к ней и сказал:

– Я слышал, как он говорил своим друзьям, что сумасшедшая женщина не имеет никаких прав на имущество. Я думаю, он законным путем отстранит ее от управления состоянием Херрингтона, как только станет ее мужем.

Бесс отвернулась от своего собеседника, стараясь справиться с потрясением и ужасом. Потом она опять повернулась к нему лицом.

– Если Дэшвуд действительно задумал такую подлость, то вы правы и надо любой ценой предотвратить эту свадьбу.

– Я рад, что хотя бы один раз наши точки зрения совпали, – хмуро сказал он. Потом он сделал шаг в сторону и посмотрел за дверь – на лестницу. – Я хочу снова поговорить с Бланш, когда ей станет лучше.

Бесс не стала говорить ему, что такой момент никогда не наступит.

– Я скажу Бланш об этом, – ответила она. А потом попыталась представить себе, как поступил бы сэр Рекс, если бы узнал, что Бланш считает себе беременной. Найдя ответ, она едва не ущипнула себя. Ну конечно, он встал бы рядом с Бланш в трудное время. Он начал бы настаивать, чтобы Бланш вышла за него замуж.

И разве Бесс сама не считала его подходящим мужем для Бланш еще до того, как та начала терять рассудок? Но Бланш порвала с сэром Рексом, хотя и любит его. Не усилится ли ее болезнь, если он будет рядом? И важно ли, как повлияет замужество с ним на ее болезнь? Насколько хуже ей может стать? А если ей станет хуже, сэр Рекс, по крайней мере, сможет заботиться и о матери, и о ребенке. На него можно положиться.

– Вы слишком явно разглядываете меня! – сделал ей замечание сэр Рекс.

Бесс улыбнулась ему и сказала:

– Извините меня. Я думала о том, что вы сказали. Я устрою так, чтобы контракты были потеряны до тех пор, пока мы не разберемся во всем.

Глаза сэра Рекса потемнели, когда он услышал это «мы». Множественное число означало, что Бесс имела в виду их обоих.

– Удачного вам дня и до свидания, сэр Рекс, – тихо и ласково произнесла Бесс.

Но сэр Рекс не ушел из Херрингтон-Холл. Вместо того чтобы выйти из особняка, он прошел по саду вдоль задней стены дома, желая найти кого-нибудь из прислуги и отправить за Мег, горничной Бланш.

Ему было плохо. Он боялся за Бланш, которая явно была очень больна. Теперь он понимал, почему Бланш разорвала их помолвку, хотя не мог понять логику рассуждений, которые привели ее к такому решению. Он знал: что бы с ней ни произошло, он в этом не виноват. И он ненавидел себя за то, как относился к ней в последние два месяца. Как он мог думать о ней с таким пренебрежением? Как мог поспешить с выводом и решить, что она такая же сука-предательница, как Джулия Маубрей? Бланш – ангел. Ему достаточно было мельком увидеть ее минуту назад, и он сразу же вспомнил это – правда, в глубине сердца он в этом никогда не сомневался. Но она тяжело больна. Ей нужен он и нужна его защита от таких негодяев, как Дэшвуд. И ей нужно лечиться: она не сошла с ума.