Текст книги "Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи"

«Не будь дураком, – подумал Мэт, махая на прощание Байлу Домону. – Для начала убеди Туон не превращать тебя самого в да’ковале». Он был почти уверен, что та намерена смотреть на него как на слугу – и не важно, муж он ей или не муж. При этой мысли шея под воротником покрылась испариной.

Мэт глядел вслед удаляющимся всадникам сквозь пелену дорожной пыли, и тут к нему подошел Том.

– Сладкие булочки? – спросил он.

– У нас в Двуречье такая традиция.

– Впервые слышу.

– О ней мало кто знает.

– Ах вот как. Тогда понятно. И что ты добавил в эти булочки?

– Толченый красильник, – ответил Мэт. – Чтобы у нее рот посинел. На неделю, а то и на две. Джолин не станет никого угощать. Разве что со своими Стражами поделится. Она обожает такие булочки. С тех пор, как мы пришли в Кэймлин, съела мешков семь, а то и восемь… если считать мешками.

– Мило. – Костяшками пальцев Том разгладил усы. – Но как-то по-мальчишески.

– Я, видишь ли, пытаюсь вернуться к самым своим корням, – сказал Мэт. – Заново прожить эпизоды утраченного детства.

– Тебе всего-то двадцать зим!

– Да, но в юности жизнь играла совсем другими красками. Пойдем. С нами осталась госпожа Анан, и у меня есть кое-какие соображения.

* * *

– Побриться бы тебе, Мэтрим Коутон. – Госпожа Анан рассматривала его, сложив руки на груди.

Мэт потрогал лицо. Его всегда брил Лопин, каждое утро. И становился несчастным, как пес под дождем, если Мэт запрещал подходить к себе с бритвой. Хотя в последнее время он растил бороду – для маскировки, – и она все еще чесалась, словно корка на заживающей ране.

Он нашел Сеталль у палаток с припасами и провиантом, где она присматривала за приготовлением обеда. Солдаты Отряда – с плутоватым видом людей, получивших четкие указания, – усердно шинковали овощи и тушили бобы. В присутствии Сеталль не было необходимости – кухари Отряда прекрасно обходились и без нее. Но больше всего на свете женщины любят отыскать прохлаждающегося мужчину и дать ему какое-нибудь поручение. Кроме того, в прошлом Сеталль держала гостиницу и – что немаловажно – носила звание Айз Седай. Мэт не раз замечал, что она надзирает за делами, не нуждающимися в надзоре.

В который раз он пожалел, что рядом нет Туон. Сеталль почти всегда принимала ее сторону, но присмотр за Дочерью Девяти Лун отнимал у нее почти все свободное время. Нет ничего опаснее для мужского рассудка, чем женщина, которой нечем заняться.

Сеталль по-прежнему одевалась в эбу-дарском стиле, который Мэт находил симпатичным. Больше всего ему нравился глубокий вырез платья. Подобные наряды выгодно смотрятся на полногрудых женщинах вроде Сеталль. Хотя Мэт, конечно, не обращал внимания на ее грудь. В ушах у Сеталль покачивались золотые кольца, в волосах – седина, в поведении – величавая размеренность, а в ложбинке меж грудей покоился висевший на шее брачный кинжал, украшенный драгоценными камнями, который словно предостерегал от опрометчивых поступков. Хотя Мэт, конечно, не поглядывал на эту ложбинку.

– Я нарочно отращиваю бороду, – заявил он в ответ на замечание Сеталль. – Чтобы…

– И куртка у тебя грязная. – Она кивнула солдату, принесшему очищенные луковицы, и тот аккуратно высыпал их в котел, даже не глянув на Мэта. – И волосы в полном беспорядке. Еще полдень не наступил, а вид у тебя как после пьяной драки.

– Не обращай внимания, – сказал Мэт. – Еще успею привести себя в порядок. Почему ты не уехала с остальными?

– С каждым шагом в сторону Тар Валона я отдалялась бы от места, где должна находиться. Мне надо передать весточку мужу. Когда мы расставались, я и представить не могла, что окажусь в Андоре.

– Думается, вскоре у меня появится доступ к человеку, умеющему создавать переходные врата. И я… – Мэт хмуро воззрился на еще одну группу солдат – те принесли с охоты несколько тощих перепелок и, казалось, стыдились столь жалкой добычи.

Не удостоив Мэта взглядом, Сеталль велела солдатам ощипать птиц. О Свет! Как бы вытурить ее из лагеря? Пока тут есть хоть одна Айз Седай, жизнь не вернется в нормальное русло.

– И хватит так на меня смотреть, лорд Мэт, – сказала Сеталль. – Норам отправился в город искать провизию. Я же давно заметила, что если повара, который обычно подгоняет лодырей, нет на месте, то еду готовить начинают необычайно медленно. Скажи, тебе понравится, если обед подадут ближе к закату?

– Я же ни слова не сказал, – возразил Мэт, стараясь не проявить эмоций, и мотнул головой. – Отойдем на минутку?

Помедлив, Сеталль кивнула, последовала за ним и негромко спросила:

– Так что происходит? Только честно. Выглядишь так, будто спал на сеновале.

– Вообще-то, я спал под фургоном. Вся моя палатка заляпана кровью, и мне неохота заходить в нее только для того, чтобы переодеться.

– Сочувствую твоей утрате. – Ее взгляд смягчился. – Но нельзя же расхаживать по лагерю в таком виде, будто живешь под забором. Найми себе нового слугу.

– Начнем с того, что слуги мне не нужны, – нахмурил брови Мэт. – И никогда не были нужны. Я способен позаботиться о себе. Послушай, хочу попросить тебя об услуге. Надо, чтобы ты какое-то время присматривала за Олвером.

– Зачем?

– Не исключено, что эта тварь вернется, – ответил Мэт. – И попробует что-то плохое с ним сделать. Кроме того, в скором времени нам с Томом надо будет уйти. Возможно, я вернусь. Должен вернуться. Но в ином случае… Я бы предпочел, чтобы Олвер не остался один.

– Один он не останется. – Сеталль пристально смотрела на него. – Твои люди очень привязались к этому ребенку.

– Ну да. Но мне не по душе то, чего он набирается от солдат. Парню нужен нормальный пример для подражания.

– Я уже начала обучать его грамоте. – Похоже, Сеталль почему-то позабавили его слова. – Пожалуй, если надо будет, я смогу за ним присмотреть.

– Отлично. Замечательно! – с облегчением выдохнул Мэт. Женщины не упустят случая поучить мальчишку, пока он юн; по мнению Мэта, они считали, что при должном старании можно отбить у парня охоту становиться мужчиной. – Дам тебе денег. Можешь пойти в город и подыскать гостиницу.

– В городе я уже была, – сказала Сеталль, – и у меня сложилось впечатление, что все гостиницы забиты под завязку.

– Найду вам местечко, – пообещал Мэт. – Главное, чтобы Олвер был в безопасности. Когда придет время и у меня будет человек, способный открыть переходные врата, ты отправишься в Иллиан искать своего мужа.

– По рукам. – Умолкнув, Сеталль взглянула на север. – Стало быть… остальные уже уехали?

– Да.

И скатертью им дорога.

Сеталль печально кивнула. Наверное, она взялась распоряжаться приготовлением пищи не потому, что терпеть не может, когда люди Мэта сидят без дела, а для того, чтобы хоть чем-то заняться.

– Сочувствую, – сказал Мэт. – Насчет всего, что с тобой случилось.

– Дело прошлое, – ответила Сеталль. – И не надо его ворошить. Не следовало даже просить тебя показать ту вещицу, которую ты носишь. В последнее время я стала забываться.

Кивнув на прощание, Мэт отправился искать Олвера. А как найдет, ему и правда надо бы сменить куртку. И еще, чтоб ему сгореть, побриться. Пусть те, кто разыскивает Мэта, хоть горло ему перережут, будь у них такое желание. Всяко лучше, чем терпеть этот зуд.

* * *

Илэйн прохаживалась по дворцовому саду Восхода. Разбитый на крыше восточного крыла и обнесенный белой каменной оградой в виде овала, переходившего в высокую изогнутую стену, этот сад был меньше других. Здесь любила проводить время ее мать.

И еще отсюда открывался прекрасный вид на весь город. В прошлом Илэйн предпочитала более уединенные сады на нижних этажах дворца. В одном из них она и встретила впервые Ранда. Она прижала ладонь к животу. Тот едва начинал расти, но Илэйн уже казалось, что она страшно увеличилась в размерах. Как ни жаль, придется заказать совершенно новый гардероб, а через несколько месяцев сменить его снова. Сплошные хлопоты…

Она прогулялась вдоль ряда кашпо с розовыми фиалками и белыми утренними звездами. Цветки были куда меньше обычного и уже начинали вянуть. Садовники жаловались, что не могут ничего поделать. За городом травы и кустарники гибли частыми полосами, и побуревшее лоскутное одеяло лугов и полей навевало тоску.

«Она и впрямь грядет», – подумала Илэйн, свернув на дорожку, поросшую аккуратно подрезанной пружинистой травой. Усилия садовников все же давали какой-никакой результат. Трава по большей части сохранила зеленый цвет, и в воздухе витал аромат цветущих розовых кустов, что вились по стене. На них также виднелись коричневые пятна, но розы все же цвели.

В центре сада звонко журчал ручеек, искусно обрамленный речными камнями. Такое случалось, лишь когда в сад приходила Илэйн: если в соответствующий резервуар не поднимали воду, ручеек пересыхал.

Илэйн задержалась на следующей смотровой площадке. Королеве нельзя рассчитывать на уединение, доступное дочери-наследнице: рядом с ней остановилась Бергитте и стала сверлить Илэйн взглядом, сложив руки на груди, затянутой в красную ткань.

– Что? – осведомилась Илэйн.

– Ты на самом виду, – объяснила Бергитте. – Один меткий выстрел из лука, и вновь разгорится война за престолонаследие.

– Я в полной безопасности, Бергитте, – закатила глаза Илэйн. – Ничего со мной не случится.

– Ой, ну тогда извини, – съязвила Бергитте. – Отрекшиеся на свободе и точат на тебя зуб. Черная Айя, вне всякого сомнения, рвет и мечет с тех самых пор, как ты пленила их шпионов. И еще ты унизила множество аристократов, пытавшихся захватить трон. Ясное дело, тебе вообще ничего не угрожает. В таком случае пойду пообедаю.

– Почему бы и нет? Иди и обедай, – отрезала Илэйн. – Поверь, мне ничто не грозит. У Мин было видение, что малютки родятся здоровыми, Бергитте. А Мин никогда не ошибается.

– Мин сказала, что здоровыми и крепкими будут твои дети, – заметила Бергитте. – Насколько я помню, о твоем здоровье речь не шла.

– И как же они появятся на свет?

– Я видела, как меняет людей хороший удар по голове, – сказала Бергитте. – После него можно прожить много лет, но не сказать больше ни слова. Питаться одним лишь бульоном и справлять нужду в подкладное судно. Лишись ты, девочка, даже обеих рук, все равно сможешь родить. А как насчет тех, кто рядом? Тебе в голову не приходило, что ты подвергаешь их опасности?

– Мне очень жаль Вандене и Сарейту, – ответила Илэйн. – И тех, кто погиб, спасая меня. Не смей даже намекать, что я забыла об этих людях! Но все они пожертвовали жизнью ради королевы, и я обязана нести это бремя с гордо поднятой головой. Бергитте, мы же все обсудили. И пришли к выводу, что я не могла знать о Чесмал и остальных. О том, что они появятся так, как появились.

– Мы пришли к выводу, – проговорила Бергитте сквозь стиснутые зубы, – что нет смысла продолжать спор. Но хочу напомнить, что многое может пойти наперекосяк. Что именно? Да что угодно!

– Этого не будет, – сказала Илэйн, глядя на город. – Моим детям ничего не угрожает, а это значит, что и мне тоже. По крайней мере, до их рождения.

– Ты, глупая, упрямая… – возмущенно охнула Бергитте, но тут же осеклась, когда стоявшая неподалеку женщина-гвардеец жестом привлекла ее внимание. На крыше появились две женщины из Родни, с которыми собиралась встретиться Илэйн.

Бергитте, скрестив руки, заняла позицию возле карликовых вишневых деревьев. Обе женщины пришли в простых платьях: Алис – в синем, Сумеко – в желтом. Ростом Алис уступала спутнице, а ее каштановые волосы припудрила седина: в отличие от Сумеко, Алис была не так сильна в работе с Единой Силой, поэтому возраст сильнее сказался на ее внешности.

В последнее время обе женщины ступали увереннее, поскольку среди членов Родни не было новых исчезновений или смертей. Все это время за убийствами стояла Кареане. Среди них скрывалась сестра из Черной Айя! Стоило подумать об этом, и по спине Илэйн побежали мурашки.

– Ваше величество, – присела в реверансе Алис. Она говорила спокойно, ровно, с едва заметным тарабонским акцентом.

– Ваше величество, – повторила за ней Сумеко, копируя реверанс спутницы.

В последнее время эти женщины выказывали почтение – больше к Илэйн, чем к другим Айз Седай. Благодаря Найнив Родня в целом приобрела определенную уверенность в отношениях с Айз Седай и Белой Башней, хотя Илэйн никогда не казалось, что Алис нуждается в подобном содействии.

Во время осады поведение женщин Родни начало раздражать Илэйн. Но Родня оказала ей огромную, неоценимую помощь, и в последние дни Илэйн нередко задавалась вопросом, как высоко заведет их эта вновь обретенная храбрость.

Ответив каждой из посетительниц кивком, Илэйн указала на три кресла, что стояли в тени поникших вишен, и вместе с гостьями три женщины заняли свои места. Перед ними, убегая влево, по рукотворному извилистому руслу струился ручей. На столике стоял мятный чай. Обе женщины из Родни взяли по чашке, но предусмотрительно сдобрили напиток щедрой порцией меда. В последнее время чай без меда был ужасен на вкус.

– Как обстоят дела у Родни? – спросила Илэйн.

Женщины переглянулись. Вот проклятье. Илэйн взяла чересчур официальный тон, и они поняли, что дело нечисто.

– У нас все хорошо, ваше величество, – ответила Алис. – Почти все женщины перестали изводиться от страха. По крайней мере, те, кому хватило ума испугаться. Предположу, что все, кто не боялся, откололись от нас и погибли.

– Хорошо, что больше не надо уделять столько времени Исцелению, – добавила Сумеко. – Мы все сильнее уставали от него. Столько раненых, изо дня в день… – Она поморщилась.

Алис, однако, была слеплена из другого теста. С безмятежным лицом она потягивала чай – и это была не ледяная сдержанность Айз Седай, а теплое и задумчивое спокойствие. Таково было преимущество этих женщин перед Айз Седай: к ним относились с меньшим подозрением, поскольку у Родни не было прямых связей с Белой Башней. С другой стороны, женщинам Родни недоставало власти, которую имели Айз Седай.

– Вы уже поняли, что у меня есть просьба, – сказала Илэйн, глядя в глаза Алис.

– Поняли? – удивленно отозвалась Сумеко – пожалуй, Илэйн переоценила ее.

Алис же степенно кивнула:

– С тех пор как мы здесь, от вас поступило множество просьб, ваше величество, но вы имели право на каждую из них. Пока что.

– Я постаралась сделать так, чтобы в Кэймлине вы чувствовали себя как дома, – сказала Илэйн. – Насколько понимаю, вам не вернуться в Эбу Дар, пока там правят шончан.

– Это так, – согласилась Алис. – Но вряд ли можно сказать, что Эбу Дар – наш дом. Это лишь место, где мы очутились. В силу обстоятельств. Разве это дом? К тому же многим из нас приходилось то приезжать, то уезжать, дабы не привлекать внимания.

– Вы уже решили, где останетесь?

– Мы отправимся в Тар Валон, – тут же ответила Сумеко. – Найнив Седай сказала…

– Не сомневаюсь, что для кого-то из вас найдется место в Тар Валоне, – перебила ее Илэйн. – Для тех, кто хочет стать Айз Седай. Эгвейн с радостью даст второй шанс любой из женщин Родни, желающей снова пройти испытание на шаль. Но как же остальные?

– Мы говорили об этом, – настороженно прищурилась Алис. – Мы установим связь с Башней и предоставим Айз Седай место для желающих уйти на покой.

– Но в Тар Валон, конечно, переезжать не станете. Какой смысл устраивать место для решивших отстраниться от деятельности Айз Седай, если совсем рядом Белая Башня?

– Мы предполагали, что останемся здесь, – сказала Алис.

– Я тоже так предполагала, – осторожно проговорила Илэйн. – Но предположения – хрупкая опора. Вместо них я хочу дать обещания. Раз уж вы останетесь в Кэймлине, не вижу причин не предложить прямую поддержку со стороны короны.

– И какова цена? – спросила Алис, в то время как Сумеко смотрела на Илэйн с хмурым недоумением на лице.

– Она невысока, – ответила Илэйн, – и едва ли заслуживает упоминания. Редкие услуги – вроде тех, что вы уже оказывали короне.

В саду наступила тишина. С городских улиц долетели отзвуки возгласов, а ветви вздрогнули на ветру, уронив между Илэйн и Родней несколько бурых листьев.

– Звучит подозрительно, – задумалась Алис, сделав глоточек чая. – Ты же не предлагаешь создать здесь, в Кэймлине, еще одну Белую Башню – соперницу Тар Валона?

– Ничего подобного, – немедленно сказала Илэйн. – В конце концов, я сама ношу звание Айз Седай, и Эгвейн говорила, что позволит Родне продолжать жить, как она жила прежде, коль скоро вы примете главенство Амерлин.

– Не уверена, что мы захотим… гм… «жить, как жили прежде», – заметила Алис. – Из-за Белой Башни мы пребывали в страхе, что нас обнаружат, а тем временем Айз Седай использовали Родню в своих целях. Чем больше мы об этом думаем, тем меньше… нам это нравится.

– Говори за себя, Алис, – заметила Сумеко. – Я намерена пройти испытание и вернуться в Башню. Попомни мое слово, я все-таки присоединюсь к Желтой Айя.

– Быть может, но меня им не видать, – сказала Алис. – Слишком скромны мои способности в Силе, и я не соглашусь на нечто половинчатое. Не желаю расшаркиваться и приседать в реверансе всякий раз, когда сестра велит мне постирать ее исподнее. Но сдаваться я не собираюсь. И не перестану направлять Силу. Эгвейн Седай сказала, что Родне будет дозволено продолжить существование, но сможем ли мы тогда работать с Единой Силой в открытую?

– Полагаю, сможете, – ответила Илэйн. – Многое из обсужденного придумала Эгвейн. Она точно не станет отсылать к вам ушедших на покой Айз Седай, если тем будет запрещено направлять Силу. Нет, прошли те дни, когда женщины за пределами Башни втайне работали с Единой Силой. Ищущие Ветер и айильские Хранительницы Мудрости доказали, что наступило время перемен.

– Возможно, – не стала спорить Алис. – Но оказывать услуги короне Андора – совсем другое дело.

– Мы ни в коем случае не пойдем наперекор интересам Башни, – сказала Илэйн. – И вы призна́ете главенство Амерлин. Так в чем проблема? Айз Седай предоставляют свои услуги большинству монархов.

Алис сделала очередной глоточек чая:

– Твое предложение заслуживает внимания. Но все зависит от характера услуг, которые потребует от нас андорская корона.

– Я попрошу только о двух вещах, – сказала Илэйн. – Исцелении и Перемещении. Вам не придется участвовать в наших конфликтах, политика не должна вас касаться. Просто дайте согласие Исцелять моих подданных, когда они больны, и ежедневно назначайте группу женщин, готовых открыть переходные врата, когда того пожелает корона.

– И все равно это слишком уж похоже на твою персональную Белую Башню, – заметила Алис, а Сумеко напустила на себя мрачный вид.

– Вовсе нет, – возразила Илэйн. – Белая Башня – это власть и политические игры. Родня будет выполнять совершенно другую роль. Представьте, что в Кэймлине появится место, где любой может получить Исцеление, не заплатив ни гроша. Представьте город, в котором нет болезней. Представьте мир, где продовольствие мгновенно доставляют тем, кто в нем нуждается.

– И еще представьте королеву, способную отправить войска куда угодно, – подхватила Алис. – Королеву, чьи солдаты уже завтра излечатся от ран сегодняшнего сражения. Королеву, имеющую неплохую прибыль, за плату допуская купцов к открытым нами вратам. – Она сделала новый глоточек чая.

– Да, – признала Илэйн, хотя еще не знала, как уговорить Эгвейн, чтобы та позволила ей провернуть такой фокус.

– Мы возьмем половину, – произнесла Алис. – Половину всего, что ты заработаешь на Перемещении или Исцелении.

– Исцеление будет бесплатным, – твердо заявила Илэйн. – Для любого, кому оно потребуется. Независимо от положения и звания. И лечение страждущие будут получать исходя из серьезности болезни, а не их места в обществе.

– Меня бы это устроило, – согласилась Алис.

Сумеко повернулась к ней, широко раскрыв глаза:

– Ты не имеешь права говорить за всех – теперь, когда мы покинули Эбу Дар и когда ты сама бросила мне в лицо, что Связующего круга больше нет! Кроме того, согласно нашим правилам…

– Я говорю только за себя, Сумеко, – возразила Алис. – И за тех, кто присоединится ко мне. Той Родни, которой мы были, больше нет. Над нами довлела необходимость действовать скрытно, но теперь она отсутствует.

Сумеко молчала.

– Ты намерена присоединиться к Айз Седай, подруга, – коснулась ее руки Алис. – Но я не нужна им, да и они мне не нужны. Мне понадобится что-то иное. И некоторым другим – тоже.

– Но вы свяжете себя с короной Андора…

– Мы связаны с Белой Башней, – сказала Алис. – Но живем в Кэймлине. И в этом есть свои преимущества. Во-первых, мы недостаточно сильны, чтобы выстоять в одиночку. А во-вторых, Андор – не самое скверное место для жизни. Он пользуется благосклонностью Белой Башни и покровительством Дракона Возрожденного. А сердце Андора – в Кэймлине, и поэтому мы здесь.

– Почему бы не реорганизовать Родню? – взволнованно заговорила Илэйн. – Переписать ваши правила заново, с чистого листа! Пожелаете – так пусть женщины Родни замуж выходят. По-моему, так будет лучше всего.

– Почему? – спросила Алис.

– Потому что так они будут связаны обязательствами, – объяснила Илэйн. – Замужними они будут представлять меньшую угрозу для Белой Башни. И еще поможет провести различия между вами. Мало кто из обитательниц Белой Башни вступает в брак, и Родня будет выглядеть более привлекательным вариантом.

Алис задумчиво кивнула, и даже Сумеко, похоже, начала соображать, о чем речь. Илэйн не без сожаления признала, что не станет скучать по этой женщине. Надо будет подтолкнуть Родню к изменению принципа выбора тех, кто ее возглавляет. Будет куда больше толка, если работать с кем-то вроде Алис, а не с той, кто по воле случая оказался из женщин Родни самой старшей по возрасту.

– И все равно мне как-то не по себе, – сказала Алис. – Айз Седай не требуют платы за свои услуги. Что скажет Амерлин, если мы начнем брать деньги?

– Я поговорю с Эгвейн, – повторила Илэйн. – Не сомневаюсь, что сумею убедить ее, что Родня – как и Андор – не является для нее угрозой.

Хотелось бы верить. Заручиться содействием Родни – это шанс Андора добиться немыслимого преимущества и возможность получить доступ к переходным вратам, причем постоянный и недорого. Если дело выгорит, Илэйн войдет в игру на почти равных условиях с шончан.

Она еще немного поговорила с женщинами, дабы тем не показалось, что им не уделили должного внимания, после чего отпустила представительниц Родни, а сама задержалась в саду, остановившись между двумя горшками с колокольчиками, чьи поникшие голубые цветки, похожие на крошечные вазы, покачивались на ветру. На соседнее кашпо она старалась не смотреть. В прошлом там тоже цвели колокольчики, но теперь оно было пусто: растения выкинули бутоны цвета крови, а когда их срезали, стебли истекали красным соком, будто и впрямь кровоточили. Поэтому садовники убрали эти странные цветы.

Рано или поздно шончан захотят покорить Андор. К тому времени армии Ранда, скорее всего, будут ослаблены – если не разбиты – в сражениях, а сам полководец, вероятно, погибнет. При этой мысли у Илэйн снова сжалось сердце, но она не могла не смотреть правде в глаза.

Андор станет для шончан лакомой добычей. Они не устоят перед искушением захватить здешние шахты и богатые земли, а также заполучить удобный плацдарм неподалеку от Тар Валона. Более того, Илэйн подозревала: те, кто заявляет о себе как о наследниках Артура Ястребиное Крыло, не успокоятся, пока не вернут все земли, некогда принадлежавшие их предку.

Илэйн обвела глазами панораму своих владений. Да, это ее страна, и живущие здесь люди доверились королеве, считая, что Илэйн сумеет взять их под свою защиту. Многие из поддержавших ее притязания на трон оставались маловерами. Но Илэйн была их лучшим – если не единственным – вариантом, и она докажет что способна сделать мудрый выбор.

Первый этап – обеспечить поддержку Родни. Рано или поздно у шончан появится возможность Перемещаться. Всего-то и надо, что захватить одну женщину, знающую нужное плетение, и вскоре все до единой дамани, обладающие требуемой силой, научатся создавать порталы. Поэтому Илэйн нуждалась и в доступе к Перемещению.

Чего у нее, однако, не было, так это людей, способных направлять Силу на поле боя. Понятно, что нельзя требовать такого от Родни: они ответят отказом, Эгвейн тоже, да и сама Илэйн не рискнула бы сделать такой шаг. Заставив женщин использовать Силу в качестве оружия, она опустилась бы до уровня шончан.

К несчастью, Илэйн прекрасно знала, какие разрушения способны учинить женщины, применяя Единую Силу. Когда Бергитте возглавляла атаку на Черных сестер, похитивших Илэйн прямо здесь, в Кэймлине, она лежала связанной в фургоне, но позже видела последствия схватки: сотни убитых, сотни раненых и десятки сгоревших трупов – дымящихся, скорежившихся, перекрученных.

Ей надо хоть что-то. Нужно найти какое-то преимущество перед шончан. Нечто такое, что уравновесит на поле боя женщин, способных направлять Силу, но в голову не шло ничего, кроме мыслей о Черной Башне. Она стояла на андорской земле. Илэйн уже говорила, что считает обитателей Черной Башни частью своего народа, но до сей поры ограничилась лишь отправкой инспекционных отрядов.

Что станет с Аша’манами, если погибнет Ранд? Рискнет ли Илэйн призвать их под свои знамена? Рискнет ли ждать, пока это не сделает кто-то другой?