Текст книги "Путь сердца"
Автор книги: Черил Холт
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Филипп приподнялся на локте. Пересекая вместе с возлюбленной главную черту, он хотел видеть ее лицо, необыкновенные, не ведавшие притворства изумрудные глаза. Да, она уже была готова к полету, с нетерпением ждала его. Тело умоляло скорее отправиться туда, куда оно так жаждало попасть. Кончиком члена супруг прикоснулся к терзаемой нетерпением женской плоти, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не ворваться стремительно и страстно, а потом вновь слегка нажал на бутон удовольствия. Он оказался твердым, готовым к действию. Джейн вздрогнула.
– Как меня зовут? – Филипп повторил волшебное движение.
Джейн взглянула в прекрасное, вдохновенное лицо Филиппа. На лбу выступили капельки пота, словно от острой боли. Дыхание вырывалось тяжело, затрудненно. В душе Джейн пушистым котенком шевельнулось какое-то удивительное чувство, подозрительно напоминающее любовь.
– Все так странно, – прошептала она.
В это мгновение в теле Джейн начала стремительно раскручиваться пружина. Движение возникло в огненной точке прикосновения и промчалось по животу и груди к рукам, ногам, словно стремясь вырваться из тесных оков тела. Джейн выгнула спину, не в силах сражаться с мощной, неукротимой стихией, готовой все смести на своем пути. На лбу появилась напряженная складка.
Джейн вырвалась за пределы реального мира, устремившись в космос – туда, где блистали звезды, где царила темная Вселенная, взрывающаяся тысячами удивительных огней. А потом вдруг пришло ощущение свободного полета, запредельного парения. Тело не выдерживало жажды, просило невозможного, того, что не мог дать возлюбленный. Душа умоляла прекратить сладкую пытку и в то же время надеялась, что истязание никогда, никогда не кончится.
Филипп поймал возглас удовольствия за мгновение до того, как он слетел с губ супруги. Едва тело Джейн напряглось от страсти, он приподнял ее бедра и мощно вонзился в самую сердцевину, впитывая волны любовного экстаза. Момент счастья не кончался: восторг продолжался, и Джейн безуспешно сражалась с охватившей ее агонией блаженства. Филипп едва сдерживался, чтобы не забыться рядом с любимой. Нет, он не мог позволить себе такой роскоши. Юная супруга переживала первый в жизни оргазм, и мужу предстояло уверенно провести ее по пути наслаждения.
Медленно, постепенно спазмы начали отступать. Тело Джейн расслабилось, разум обрел способность осознавать происходящее.
– Совсем не больно, – удивленно прошептала она.
– Больше никогда не будет больно. – Филипп улыбнулся и поцеловал возлюбленную в жадно раскрытые губы.
– Но почему-то кажется, что еще не все закончилось.
– Далеко не все. Двигайся вместе со мной. Вот так. – Учитель задал ритм, и ученица тут же восприняла его как свой собственный. Тело словно вспомнило секретный код и подсказало еще выше поднять бедра. С радостью, даже с гордостью услышала она вырвавшийся из груди Филиппа стон удовольствия и продолжала выгибаться и приподниматься, чтобы оказаться как можно ближе к супругу. Наслаждение, которое он подарил, казалось экзотическим, невероятным, однако не могло принести удовлетворения: ведь даже после того, как оно закончилось, чувство полноты не пришло ему на смену. Теперь Джейн понимала, что нуждалась именно в этой полноте, в жестком соприкосновении плоти, в мощном ритме, влекущем тела к завершению вечного обряда.
Напряжение Филиппа достигло такой высокой степени, что едва не выплеснулось через край, однако он сумел сдержаться, мечтая, чтобы супруга присоединилась в достижении главной вершины. Уэссингтон двигался в мощном, ровном ритме, помогая Джейн увидеть путь, которым он ее вел, стремясь слить два тела в единое целое. Давление нагнеталось до тех пор, пока в ушах не зазвенело, а в висках не начала стучать кровь. Никого и ничего, кроме Джейн, на свете не существовало, а она лежала распростертая, чувственно открытая и готовая на все.
Наслаждение супруга возрастало – Джейн ясно это чувствовала. Руки и ноги его напряглись, живот стал тверже, на шее выступили вены. Ее собственное тело начало странным образом отвечать на призыв, и от этого возникло волнующее чувство предвкушения. На сей раз Джейн очень хорошо понимала, что происходит и чем все закончится. Больше того: она нисколько не сомневалась, что не придется отправиться в путь в одиночестве – супруг непременно окажется рядом.
Ощущение абсолютного, совершенного слияния наполнило естество и породило новый всплеск удовольствия. Любящие обнялись, превратившись в единое и неразделимое целое.
Счастливые, расслабленные, они лежали, нежно и чутко лаская друг друга. Филипп легко касался губами лба супруги. Пульс обоих постепенно замедлялся, и вот наконец Джейн услышала, как сердце любимого бьется внутри ее тела, в унисон с ее собственным сердцем. Неожиданное и невообразимое ощущение, не похожее ни на что иное.
Изумрудные глаза наполнились слезами восторга и благодарности. Нежно погладив щеку мужа, Джейн прошептала:
– Люблю тебя!
Глава 22
Слова сорвались с губ сами собой – Джейн не знала, откуда они взялись, и жалела, что позволила вырваться внезапному признанию. Муж скорее всего принял его за невнятный лепет неопытной дурочки. Неожиданно вспыхнувшая страсть действительно притупила рассудок.
Слова удивили Филиппа. Казалось, сердце перевернулось; он с улыбкой взглянул на Джейн. Заветные слова звучали словно музыка.
– Прости. Не стоило этого говорить, – покачав головой, с сожалением произнесла Джейн.
Почему-то внезапно испугавшись, что сейчас она продолжит и скажет, будто на самом деле это всего лишь минутная слабость, плод воображения, Филипп поцеловал жену в щеку.
– Не извиняйся. Не проси прощения зато, что происходит между нами в такие минуты, как эта. Пока ты счастлива, все позволено.
Джейн бережно провела рукой по щеке мужа и тут же ощутила колючую шероховатость щетины.
– Так всегда бывает?
– Нет, такое блаженство приходит редко. Но думаю, нам удастся познать его не раз.
– Почему? Почему тебе так кажется?
– Честно говоря, я тоже задаю себе этот вопрос.
– А раньше у тебя появлялось такое чувство? – Джейн в полной мере осознавала рискованность вопроса: правдивый ответ мог доставить немалую сердечную боль.
К счастью, лгать не пришлось, и Филипп был рад этому.
– Нет, такого высокого наслаждения мне еще не доводилось испытывать.
В дверь тихо постучали, и граф позволил горничной войти. Та быстро поставила большой кувшин с горячей водой, положила полотенца и разожгла огонь в камине. Джейн еще ни разу в жизни не приходилось оказываться в подобной ситуации, и сейчас она лежала, прикрытая телом мужа, сгорая от стыда и пытаясь спрятать пунцово-красное лицо.
Филипп нежно поцеловал жену в лоб.
– Не смущайся. Через пару минут она уйдет. Услышав звук закрывающейся двери, Джейн вздохнула с явным облегчением. У Филиппа же очаровательная стеснительность вызвала лишь улыбку умиления. Он привык, что во время любовных свиданий рядом может оказаться кто угодно – начиная от горничных и дворецких и заканчивая бывшими и будущими пассиями, а то и незнакомцами. Какая разница, кто зашел в комнату?
– Ты просто восхитительна, милая, – шепнул он, целуя жену в висок.
– Еще никогда в жизни я не испытывала такого смущения. Что подумает обо мне эта женщина?
– О, скорее всего она сейчас просто отчаянно завидует. – Граф с улыбкой поцеловал руку жены, и сердце Джейн радостно подпрыгнуло. Почему-то вновь смутившись, она натянула одеяло на грудь, пытаясь прикрыться от взгляда любимого.
– Разве мы не спешим? Почему ты попросил горничную не торопиться с завтраком?
Филипп озорно сдернул одеяло и провел пальцем по соскам. Реакция не заставила себя ждать.
– Хочу любить тебя снова и снова – до того, как придет время вставать.
– Неужели ты способен делать это несколько раз подряд? Прозвучавшее в голосе удивление рассмешило графа.
– Если чувство диктует, я способен делать это множество раз подряд.
– Но ведь я просто лежу. Почему же ты так быстро возбудился снова?
– Новизна ощущений. Близость к тебе. Возможность смотреть на тебя, прикасаться. Но главное, конечно, – это твоя необыкновенная красота. – Уэссингтон на мгновение замолчал. – Прекрасное лицо. Роскошные волосы. Волнующая, прелестная грудь. Все разжигает страстные чувства. Ничего не могу с собой поделать. – С этими словами Филипп убрал внезапно оказавшееся серьезным препятствием одеяло и придвинулся ближе – так, чтобы ощущать каждую клеточку юного тела.
Волосы на его груди коснулись сосков, и Джейн удивилась мгновенному ответу собственного тела. Да, она тоже была готова к продолжению любовного восторга.
– А если случится так, что я перестану волновать и возбуждать тебя? Что делать тогда?
Филипп лишь рассмеялся и обнял любимую. Кинжал рвался в бой. Учитель показал прилежной и понятливой ученице, как она может приласкать его. Джейн впервые прикоснулась к источнику наслаждения, и на счастливом лице отразилось удивление и удовлетворение.
– Существует немало способов увлечь и взволновать, и я не собираюсь отказывать себе в удовольствии научить им тебя.
Горничная предоставила любовникам целый час – шестьдесят долгих минут. За это время они смогли в полной мере насладиться уединением. Джейн училась быстро, и физическая любовь вполне могла стать притягательной, захватывающей стороной жизни. Как она и предполагала с самого начала, супруг оказался пылким и искусным возлюбленным. К счастью, юное тело жены представляло для него чистый источник радости и наслаждения, а ей самой хотелось как можно больше узнать о тонкостях чувственной игры. Наконец двое разомкнули объятия и встали.
Пришла пора привести себя в порядок, позавтракать и отправиться в путь. Занимаясь обычными утренними делами, Джейн не переставала спрашивать себя, какие новые восторги принесет грядущая ночь.
Путь в Портсмут продолжался. Дни, проведенные в дороге, промелькнули быстро – в интересных разговорах и быстрой езде верхом. Наполненные любовью, страстью и нежностью ночи дарили блаженство, вдохновение и желание жить. Темнота приносила то, о чем двое мечтали, а порой и откровенно беседовали при свете дня. Спали они мало, но, казалось, совсем не замечали усталости: силы лишь прибывали. Безмерная радость дружеского общения, человеческого познания и любовного слияния окрыляла и вселяла веру в счастье.
Однако с каждой милей цель поездки приближалась, и молчание Джейн становилось все продолжительнее: она все чаще уносилась мыслями в отцовский дом – к тому, что ждало ее в некогда привычном мире. Приятные дни в пути и наполненные страстной любовью ночи порой заставляли Уэссингтона забывать о цели поездки. Для Джейн же она не отступала ни на минуту и постоянно грозила затмить все остальные стороны существования.
В последнее утро, когда супруги въехали в Портсмут, Джейн не проронила почти ни единого слова. Филипп не тревожил жену, позволив продолжать путь молча. Наконец на небольшом холме показался скромный, но с большим вкусом построенный особняк в стиле эпохи королевы Анны.
Ниже, на почтительном расстоянии, расположилась укромная бухта. Филипп смог рассмотреть мачты и корпуса кораблей – все они еще только строились и находились в разной степени готовности. Странно, но, несмотря на рабочий день, оживления вокруг заметно не было. Тишина показалась дурным предзнаменованием. Однако граф промолчал, не желая волновать жену, которая и без того заметно нервничала.
– Приехали? – негромко уточнил Филипп, боясь нарушить внутреннюю сосредоточенность спутницы.
– Да. Это мой дом.
Филипп слегка поморщился. Почему-то его покоробило, что Джейн до сих пор считает этот скромный уголок земли родным домом. Она не раз рассказывала о непритязательности отца, и все же трудно было поверить, что обладающий колоссальным богатством человек жил настолько скромно и экономно.
– Как ты думаешь, они получили наше письмо? – с тревогой в голосе спросила Джейн.
– Наверняка получили.
Неуверенность и растерянность сквозили во всем облике Джейн, и Филипп слегка наклонился в седле, чтобы накрыть ладонью ее руку.
– Все уладится, не бойся.
– Да, знаю.
Джейн попыталась улыбнуться, однако улыбка получилась жалкой – глаза оставались печальными. Она повернула лошадь и поехала по аллее, чтобы первой попасть во двор. Однако уже через несколько метров резко натянула поводья.
– О нет!
Филипп тоже заметил черный венок на двери и черные шторы на окнах.
Траур. Они опоздали.
Джейн проснулась и поняла, что близится вечер. Привычная маленькая комната выглядела совсем не такой, как прежде. Раньше она казалась гаванью, убежищем от ветров и бурь семейных неурядиц. Теперь это была просто убогая, тесная, жалкая лачуга. Почему же они так убого жили? Ведь все, даже самые предвзятые, подсчеты не могли скрыть огромного богатства…
Отец. Дело, конечно, заключалось в нем. Чарльз Фицсиммонс был трудолюбивым и экономным человеком. Иногда даже излишне экономным, а точнее, просто скаредным. Не важно, насколько хорошо шли дела, насколько огромной оказывалась прибыль – он всегда требовал строжайшей экономии. В родном доме Джейн не ведала ни помощи слуг, ни красивых платьев, ни изысканной еды – всего того, что способны подарить деньги. Отец считал, что раз он сам вел простую, почти бедную жизнь, то такую же жизнь должны вести и дочери.
Был ли он доволен своей судьбой? Познал ли счастье? На эти вопросы Джейн не могла ответить, однако твердо знала, что ни единого пенни из огромного, нажитого тяжелым трудом богатства не было потрачено впустую. Покупалось лишь самое необходимое. Никаких ленточек дочерям просто ради того, чтобы они выглядели еще лучше. Никаких сладостей в качестве приятного сюрприза. Никаких новых платьев в честь грядущего бала. Только работа, подсчеты прибыли, экономия и снова работа.
И вот отца больше нет. Умер три дня назад и похоронен за день до приезда младшей дочери. После случившегося в Лондоне удара Фицсиммонс так и не пришел в себя. Джейн почему-то задумалась о том, как бы он жил, если бы смог выздороветь. Решился бы что-нибудь изменить или нет? Может быть, позволил бы себе немного развлечений? Или научился меньше работать и больше отдыхать?
Джейн подошла к окну и посмотрела вдаль, туда, где располагалась верфь. Филипп сказал, что пойдет к морю. На верфи так интересно, что, наверное, он все еще там. Джейн улыбнулась, подумав о непредсказуемых поворотах жизни. Разве можно было представить, какое счастье принесет ей Филипп? Она ведь так не хотела, чтобы муж отправился в Портсмут вместе с ней.
Они приехали несколько часов назад, и Уэссингтон удивительно тактично и в то же время уверенно справился со сложностями появления в отцовском доме, где младшую из дочерей не ждали и даже не хотели видеть. Именно он любезно, но твердо поставил на место грубую и бесцеремонную Гертруду. Он успокоил Джейн. Он распорядился насчет ванны и уложил жену в постель. Да, граф Роузвуд вел себя как истинно преданный, любящий муж, стремящийся защитить и обогреть. Если не знать действительного положения вещей, то вполне можно было бы решить, что он искреннее заботится о молодой супруге.
Джейн улыбнулась, однако не позволила предательской мысли укорениться. Пока Филипп на берегу, самое время поговорить с Грегори. Когда они приехали, зятя дома не было. Но сейчас приближалось время ужина, так что, скорее всего он уже вернулся. Так хотелось разыскать его и выяснить кое-что без свидетелей. Ведь они не виделись целых четыре месяца!
Мысль о встрече с Грегори не слишком радовала. Ведь за это время воспоминания о том, кто еще недавно волновал сердце, изменились и приобрели совсем иную окраску. А может быть, изменилась сама Джейн? Теперь зять и настойчивый ухажер казался не милым и очаровательным, а попросту навязчивым. Не умным и рассудительным, а самовлюбленным и чересчур категоричным. Романтик превратился в хитреца. Непонятый и недооцененный герой стал жалким и никчемным интриганом. Даже воспоминания о внешней привлекательности померкли: черты, еще совсем недавно казавшиеся значительными и красивыми, теперь вспоминались как стертые и невыразительные. Стремление изменить жене с ее младшей сестрой вселяло отвращение и гнев – правда, эти чувства распространялись и на саму себя. О чем только она думала?
Джейн быстро оделась, даже не позвав горничную, которую Филипп потребовал для жены. Простое повседневное платье, коса – туалет занял всего лишь несколько минут. Джейн осторожно, стараясь не шуметь, спустилась по лестнице. В это время Грегори обычно сидел в библиотеке – если, конечно, бывал дома.
Сейчас комната оказалась пустой. Джейн подошла к столу и взглянула на беспорядочно раскиданные бумаги. Цифры показались странно знакомыми. Взяв листки в руки, Джейн внимательно просмотрела подсчеты. Страницы содержали не что иное, как ее собственную оценку начальной стоимости нового Подразделения, которому предстояло осуществлять импорт. Все рассуждения и вычисления принадлежали ей, однако записаны они были почерком Грегори. Да, к сожалению, Филипп не ошибся. Грегори оказался предателем, обманщиком и попросту вором.
В коридоре раздались знакомые шаги. Джейн провела несколько лет, вслушиваясь в приближающуюся походку этого человека, так что ошибиться не могла. Усилием воли стерев с лица выражение шока и разочарования, Джейн подошла к окну, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и невозмутимой.
Грегори увидел свояченицу и широко улыбнулся.
– Милая, милая Джейн. Как хорошо, что ты с нами в это тяжкое время! Должно быть, горе раздавило тебя. – Слова прозвучали нарочито громко, чтобы их могли услышать оказавшиеся поблизости слуги. – Позволь выразить самое сердечное сочувствие.
Украдкой оглянувшись, он закрыл дверь, быстро подошел к Джейн, крепко сжал ее руки и прошептал:
– Дай я на тебя взгляну! Клянусь, хорошеешь с каждым днем!
Чтобы не рассмеяться, пришлось прикусить губу. Сколько лет она провела, жалея, что не может быть рядом с тем, кого считала истинным Адонисом! Неужели он всегда был таким коротышкой? А светлые волосы всегда были такими редкими? живот так же торчал? И водянистые глаза хитро щурились? Кожа была рыхлой, а дыхание несвежим? Джейн невольно отступила.
– Здравствуй, Грегори.
– Здравствуй, любовь моя. – Объятие оказалось неожиданным.
– Я пропадал, совсем пропадал в разлуке. Не могу поверить, что ты наконец вернулась.
Лицо Джейн оказалось прижатым к плечу Грегори. Снова подступил смех. Неужели она когда-то могла всерьез им увлечься?
Джейн сжала кулаки и с силой оттолкнула навязчивого ухажера.
– Я собиралась поговорить о… Грегори перебил:
– Да, милая, нам есть что обсудить, но прежде… – Он накрыл губы свояченицы поцелуем.
Джейн чувствовала, как приближается его лицо, но стояла словно под гипнозом. Она вовсе не хотела поцелуя, но в то же время не имела сил его отвергнуть, так как в глубине души стремилась сравнить с поцелуями Филиппа – человека, который действительно знал, что такое страсть.
После подаренных мужем райских полетов действия Грегори даже не заслуживали названия поцелуя. Закрыв глаза, он прижал сухие обветренные губы к ее губам и так замер – не дразня языком, не лаская.
Джейн смотрела на этого чужого человека широко раскрытыми глазами, не ощущая ни малейшей искры симпатии. Больше того, бесцеремонность вызывала отвращение: ведь они не виделись несколько месяцев, и за это время она очень изменилась, стала замужней дамой. Оттолкнув излишне настойчивого поклонника, леди Уэссингтон встала за кресло, надеясь, словно щитом, прикрыться им от дальнейших атак.
– Право, Грегори, не думаю, что это стоило делать. Пожалуйста, больше не пытайся, я все равно не позволю.
На лице Грегори быстрой чередой промелькнули сразу несколько чувств: удивление, обида, возмущение. Выражение изменялось с такой скоростью, словно он тщательно репетировал его возле зеркала специально для любимой родственницы.
– Я поражен, Джейн. Столько ждал, чтобы вновь оказаться наедине с тобой. Каждая минута, каждый день твоего отсутствия стали для меня истинной пыткой. Особенно после того, как Чарльз выдал тебя замуж за этого… этого…
– Кого «этого», Грегори? – Не то чтобы Джейн очень интересовало мнение зятя о муже, но просто было ужасно любопытно услышать, что он скажет.
– За этого… аристократа! – наконец выпалил Грегори с таким видом, словно произнес страшное ругательство.
Джейн рассмеялась:
– Но ты же его совсем не знаешь! Что тебе так не понравилось?
– Этот человек непозволительно властен и даже груб. Пока мы были в Лондоне, он приказал нам жить в его доме, спать в его постелях и есть его пищу. А потом обращался с нами так, словно мы недостойны сидеть с ним за одним столом. Его манеры поистине отвратительны. Командовал каждым нашим шагом.
– Да, когда Филипп захочет, он способен вести себя очень настойчиво и требовательно. Кстати, эта его черта мне очень нравится.
– Дорогая, не хочешь же ты сказать, что испытываешь к этому чудовищу глубокие чувства?
– Если честно, то так оно и есть. Чем дольше я замужем, тем полнее осознаю, что граф Роузвуд – лучшее, что произошло со мной за всю жизнь.
Удивительно, но едва Джейн услышала собственные слова, как поняла, что они идут из глубины сердца.
Грегори постигло глубокое разочарование. Раньше ему всегда удавалось одержать верх, заставить Джейн чувствовать себя виноватой или недостойной. А сейчас что-то определенно изменилось, и прежняя тактика перестала действовать. Хотелось обидеть гордячку, но как же это сделать?
– Не могу взять в толк, что заставляет тебя испытывать привязанность к человеку с такой репутацией. Единственное, что мы слышали в Лондоне, так это…
Джейн не позволила вылить на голову супруга ведро помоев.
– Кстати о Лондоне. Что вы с отцом там делали?
Грегори внезапно покраснел и, подойдя к столу, начал перекладывать листки, словно хотел что-то спрятать. Бедняга и не знал, что катастрофически опоздал. Джейн уже увидела улики собственными глазами.
– Мы приехали по делу.
– По какому делу? Что-то связанное с верфью?
– Как сказать… да, пожалуй, именно так оно и есть.
Джейн с удовольствием наблюдала, как червяк беспомощно извивается под острым, безжалостным взглядом, и намеревалась продолжить допрос. Но, в конце концов, выслушав несколько жалких и неудачных попыток объясниться, решила сжалиться.
– Муж сказал, что вы встречались с банкирами по поводу моего плана импорта.
Захваченный врасплох, Грегори мертвецки побледнел.
– Это вовсе не то, о чем ты думаешь…
– Неужели? А разве ты не украл у меня основную идею и все конкретные расчеты, чтобы представить их отцу как свои собственные?
Грегори беспомощно потер лоб.
– Ты не понимаешь сути дела, дорогая.
– О, во-первых, прекрасно понимаю, а во-вторых, я тебе вовсе не «дорогая». Ты же просто лжец и махинатор. Фальсификатор и обманщик. А короче говоря, настоящий вор. Больше того, бесчестный и низкий изменник, обманывающий жену с ее наивной младшей сестрой! – С каждым обвинительным заключением голос Джейн поднимался все выше и выше, а гнев раскалился настолько, что она испугалась, что не совладает с собой и ударит подлеца.
– Я ничего не забыла сказать?
– Дура, я делал это ради нас, – зло огрызнулся униженный подонок.
– Ради нас? И каким же образом все эти грязные манипуляции могли пойти мне во благо?
Грегори не осмелился упомянуть о тех секретных переговорах, которые вел с Чарльзом на протяжении всего последнего года. Несмотря на непомерное честолюбие, он сознавал собственные слабости. Чтобы поддерживать бизнес на прежней высоте, а уж тем более, чтобы развивать его, требовался светлый ум и спокойная обстоятельность Джейн. И поэтому надо было любыми способами убедить ее задержаться в Портсмуте хотя бы на некоторое время.
Просительно вытянув руку, Грегори заговорил самым умиротворяющим тоном:
– Джейн, дорогая, так неприятно спорить и ссориться после долгих лет нежной дружбы!
Не в силах скрыть негодование, Джейн резко возразила:
– Мы еще и не начинали ссориться!
С этими словами она отвернулась, пытаясь совладать с чувствами. Грегори многозначительно положил руку ей на плечо, и в этот самый момент дверь распахнулась.
Грегори моментально отскочил. Джейн, однако, даже не шевельнулась, а лишь слегка повернула голову. Взглянув через плечо, она увидела, как в библиотеку вошел Уэссингтон. Лицо мужа казалось спокойным и бесстрастным, однако в напряжении высокой сильной фигуры ясно ощущался гнев.
– Граф Роузвуд, – почтительно пропищал Грегори. – Как приятно снова встретиться с вами.
– Я искал жену. Вижу, вам удалось найти ее первым. – Филипп обратил горящий взор к Джейн, но она выдержала испытание, даже не моргнув.
Грегори откашлялся.
– Это вовсе не то, о чем можно было бы подумать, сэр. Я просто… просто утешал свояченицу.
– Неужели? А мне почему-то показалось, что вы целуете мою жену.
– Филипп, – подала голос Джейн. – Я могу все объяснить…
Граф вновь перевел взгляд на возмутителя спокойствия:
– Когда мне однажды довелось увидеть, как мою жену целует другой, я просто пристрелил негодяя.
Грегори заметно дрожал. С трудом проглотив застрявший в горле комок, он снова попытался оправдаться:
– Уверяю, сэр, ничего подобного не было даже в мыслях. Я просто выражал сочувствие.
– Запомните на будущее, Грегори: если моей жене понадобится сочувствие или утешение, она обратится ко мне. Иди сюда, Джейн. – С этими словами граф простер к супруге руки.
Джейн спрятала лицо на груди мужа.
– Прости, Филипп. Пожалуйста, не сердись.
– Все в порядке, – прошептал муж.
Джейн подняла голову, чтобы заглянуть в любимое лицо.
– Так ты не сердишься?
Граф покачал головой. Возвращаясь с верфи, он через окно видел все, что происходило в библиотеке. Заметив Джейн в объятиях Грегори, сначала рассвирепел, однако очень скоро заметил, что ей вовсе не нравится происходящее; больше того, она явно пыталась оттолкнуть настойчивого ухажера. А самовлюбленный болван даже не обратил внимания, что на его объятие не ответили.
Продолжая наблюдение, Филипп очень скоро увидел, что Грегори навлек на свою голову серьезные неприятности. Решив, что надо спасать идиота, пока Джейн его не прикончила, граф поспешил в библиотеку.
– Мы сможем обсудить происшествие позже, когда останемся одни.
Тон подразумевал, что наедине они займутся совсем другими делами, о которых Грегори мог только догадываться. Филипп вновь взглянул на пунцовую физиономию свояка.
– Осмелюсь предположить, что Джейн выяснила, зачем именно вы приезжали в Лондон вместе с ее отцом.
– Право, Уэссингтон, – Грегори откашлялся, – не думаю, что сейчас самое подходящее время для деловых разговоров. Чарльза похоронили совсем недавно.
В дверях появился слуга.
– Мастер Фицсиммонс, – обратился он к Грегори, – прибыл поверенный. Пригласить?
Грегори совсем растерялся. За дверью послышались тяжелые, мерные шаги – почтенный юрист не пожелал ждать и уже шел по коридору, приближаясь к библиотеке. Войдя в комнату и увидев супружескую чету, он занервничал не меньше Грегори, который неуклюже попытался его представить.
– Добрый вечер, Джейн, – приветствовал он. Этот человек несколько десятилетий оказывал семейству самые разные юридические услуги и знал Джейн с самого раннего детства. – Грегори сказал, что вы приедете лишь через несколько дней. Может быть, следует отложить дела?
– Конечно. Прекрасная идея. – Грегори направился к двери, чтобы проводить адвоката.
Однако властный взгляд Уэссингтона словно пригвоздил обоих к месту. Ситуация казалась весьма подозрительной.
– Что заставило вас покинуть город в столь поздний час, сэр? Какое дело не может подождать даже до утра?
Поверенный метнул на Грегори сердитый взгляд и пожал плечами. Джейн все равно все поймет и все узнает.
– Мы собирались читать завещание покойного мистера Фицсиммонса.
– И Грегори очень торопился сделать это до нашего приезда?
– Как сказать… – Адвокат замялся, явно ожидая помощи заинтересованного лица.
– Нам просто не хотелось лишний раз расстраивать Джейн, а потому мы и решили сами справиться с болезненной задачей, – нашел выход Грегори.
Филипп смерил поверенного многозначительным взглядом:
– Леди Уэссингтон упоминается в завещании? Тот откашлялся.
– Ну… то есть… да. Упоминается.
– Так в чем же дело? Входите, пожалуйста, и приступим к важному делу.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.