Текст книги "Покорение дворца Яньси. Том 1. Путь служанки"

Глава 16
Яд в молодых листьях

Прошло довольно много времени, прежде чем старшая наложница Юй позвала их. Говорят, беременность украшает женщину, но госпожа Юй выглядела растерянной и заторможенной. Она выполняла все просьбы матушки Чжан: поднимала руку, поворачивалась, словно марионетка с обрезанными нитями, не способная двигаться без кукловода.

– Хорошо. – Матушка Чжан закончила снимать мерки и тихонько спросила: – Какой узор вы предпочитаете, госпожа Юй? Гранат со множеством семян[57]57
  Семена граната символизировали детей, а сам узор в целом считался пожеланием родить как можно больше наследников.


[Закрыть] или парящий в облаках журавль?

Госпожа Юй что-то неразборчиво пробормотала.

– Госпожа, что вы сказали? – Матушке Чжан пришлось подойти поближе, только так она с трудом смогла расслышать ее слова.

– Сироп из мушмулы, сироп из мушмулы, сироп из мушмулы… – Старшая наложница Юй непрерывно повторяла одно и то же.

Матушка Чжан опешила:

– Сироп из мушмулы?

Этот сироп чрезвычайно волновал старшую наложницу, она вдруг вскрикнула:

– С ним что-то не так!

Матушка Чжан вздрогнула от испуга, непроизвольно оглянулась на дверь. Наказание младшей супруги И все еще продолжалось, снаружи еще кружили верные псы благородной супруги Хуэй. Вдруг они услышат?

– Госпожа, – быстро обернулась к ней матушка Чжан и принялась с особой осторожностью убеждать старшую наложницу: – Познания главного лекаря Чжана в медицине велики, разве мог он ошибиться…

– Нет-нет-нет! С ним точно что-то не так! Я уверена! – прервала ее старшая наложница Юй, внезапно она устремила на матушку пристальный взгляд, лицо ее просияло, она схватила матушку Чжан за плечи. – Я тебя узнала, ты была здесь в тот день, ты тоже, и ты…

Она посмотрела на Цзиньсю и на Вэй Инло. Взгляд ее стал мрачным. Юй засмеялась:

– Вы были здесь, вы всё видели, благородная супруга Хуэй хотела навредить мне, в том сиропе был яд, но… почему же его не нашли? Почему?! Почему?!

Она говорила все громче, под конец чуть не сорвавшись на истошный крик.

У матушки Чжан на кончике носа выступила капля пота.

– Госпожа, молю вас, не говорите ничего больше…

– Молодые листья ядовиты.

Матушка Чжан и старшая наложница Юй застыли, а после уставились на девушку, произнесшую эту фразу.

Вэй Инло, склонив голову, тихо прошептала:

– Старые листья безвредны, а в молодых содержится яд…

У матушки Чжан по спине побежал холодок по спине:

– Замолчи!

– Это ты замолчи! – громко завопила старшая наложница Юй, затем быстрым шагом подошла к Вэй Инло и слегка дрожащим голосом приказала: – А ты продолжай.

Инло, низко склонив голову, рассматривала расшитый светло-золотистыми османтусами подол платья и тихо продолжила:

– В детстве я очень любила мушмулу и как-то раз по неосторожности съела косточку. Мне стало трудно дышать, рвота не останавливалась, тогда странствующий знахарь поведал, что лекари готовят снадобья согласно лекарственному справочнику. Так вот, по всем правилам, сироп из мушмулы надлежит готовить из старых листьев, но никто не знал, почему именно так. А он случайно обнаружил, что старые листья мушмулы безвредны, а вот в молодых листьях и косточках есть яд, и если съесть их много, то будет угроза для жизни…

– Так вот оно что, вот оно! Молодые листья ядовиты. Молодые! – забормотала старшая наложница Юй.

– Тот сироп, что принесла благородная супруга Хуэй, наверняка сделан из молодых листьев. Яд несильный, неудивительно, что старший лекарь Чжан ничего не заметил. Да если бы и заметил, они бы договорились, что это оплошность императорских аптек…

Старшая наложница Юй схватила Вэй Инло за руку, лицо ее пылало, как при лихорадке:

– Идем! Пошли со мной к императрице!

– Ни в коем случае! – Матушка Чжан кинулась наперерез, преграждая путь. – Разве можно счесть за правду слова ничтожной служанки? Разве можно их сравнить с показаниями главного лекаря Чжана? Инло, ты же знаешь, что будет, если служанка откроет рот без спроса во дворце! Быстро на колени!

Вэй Инло послушно опустилась на колени.

– Госпожа Юй, – поклонившись, сказала она. – Я всего лишь жалкая служанка, лишь благодаря вашей милости мне удалось сказать все это. Но при императрице, возможно, у меня не будет шанса и рта раскрыть.

Иными словами, императрица не обязательно примет слова такой мелкой прислуги за чистую монету.

– Я поняла, – пришла в себя старшая наложница Юй, она посмотрела на Вэй Инло многозначительным взглядом, медленно ослабила хватку.

– Я сама все расскажу императрице, а ты… Как тебя зовут?

– Инло, госпожа.

Она кивнула Вэй Инло и стремительно вышла из комнаты.

Как только она ушла, матушка Чжан свирепо уставилась на свою служанку:

– Ты зачем рассказала все это старшей наложнице Юй?

«Зачем?

Умный не полезет в чужую драку, я могу не вмешиваться, эти двое… они же как сестры… Когда увидела их, то вспомнила себя и сестрицу…»

Ради таких исключительных семейных уз она добровольно решила рискнуть в этот раз.

«В этом есть кое-какой смысл. В гареме наложницы часто объединяются против друг друга, два самых крупных союза сосредоточены вокруг императрицы и благородной супруги, и если я выступила против госпожи Хуэй, значит, само собой, принимаю сторону императрицы… А так даже надежнее, чем напрямую попроситься к ней. Как говорится: “Враг моего врага – мой друг”».

Вэй Инло казалось, что она наконец во всем разобралась.

Но очень скоро девушка поняла, что недооценила гарем и его обитательниц.

– Инло! – Когда они вернулись в мастерскую, матушка Чжан выгнала всех, кроме нее, взяла в руки линейку и громко сказала строгим голосом: – На колени!

В отличие от тетушки Фан, матушка Чжан была строга лишь на словах, сердце же у нее было мягкое, и линейка в ее руках и никогда не использовалась по назначению. Но сейчас было совершенно очевидно, что матушка Чжан в ярости. Вэй Инло поспешно опустилась на колени, а потом, подняв голову, посмотрела на нее. Во взгляде девушки не было ни страха, ни ненависти, лишь тревога и волнение.

– Матушка, – тихонько позвала она матушку Чжан, словно маленькая девочка зовет бабушку, которая обожает ее всем сердцем. – Не сердитесь, я знаю, что ошиблась.

Матушка Чжан немного смягчилась, но лицо ее стало строже:

– А ты знаешь, в чем именно?

– Мне не следовало прямо в лицо говорить старшей наложнице Юй, что молодые листья ядовитые, – поразмыслив, ответила девушка. – Нужно было написать все в письме и тайком положить его в новую одежду, так надежнее. А письмо я бы случайно уронила, когда несла одеяние, и захоти госпожа спросить об этом, я просто солгала бы, что понятия не имею, как оно здесь оказалось…

– Довольно! – прервала ее матушка Чжан, понизив голос. – Неважно как, но ты все равно сказала бы старшей наложнице Юй, что молодые листья содержат яд?

Вэй Инло долгое время молчала, но решила не лгать и тихо ответила:

– Да.

Она полагала, что матушка Чжан ее накажет: или ударит, или накричит. Инло бы с готовностью это приняла, но и представить себе не могла, что услышит смех матушки.

– Эх! – В голосе старшей женщины слышались и насмешка, и жалость. – Тогда внимательно смотри, Инло, своими собственными глазами посмотри, к чему приведут твои слова.

Спустя несколько дней ветер стих, а волны улеглись. Все забылось, и жизнь потекла по-прежнему.

Из-за слов матушки Чжан у Инло было неспокойно на сердце.

Забот у нее хватало, она не могла себе позволить ошибиться в работе: нужно было шить одежду, делать вышивку. Девушка закончила два новых наряда: один был украшен узорами граната со множеством семян, другой – журавлями в облаках. Их надлежало отнести старшей наложнице Юй.

– Этот я оставлю себе, – указала госпожа Юй на платье с гранатами и кивнула на наряд с журавлями. – А вот этот отнесите младшей супруге И.

Вэй Инло осторожно всматривалась в ее лицо. От волнения и тревоги прошлой встречи не осталось и следа. Сегодня госпожа Юй нанесла немного румян, живот ее уже слегка наметился, а на лице можно было разглядеть некоторый проблеск счастья.

– Заодно передай госпоже И мои слова. – Старшая наложница Юй дала в награду Вэй Инло головную шпильку. – Пусть потерпит еще несколько дней. Еще несколько дней – и императрица обязательно поможет ей.

Вэй Инло попыталась отказаться от подарка, но безуспешно. На шпильке были два лотоса на одном стебле – один красный, другой белый, – они сплетались вместе, словно самые настоящие сестры.

Приказ надлежит выполнять. Вэй Инло с нарядом в руках отправилась в покои младшей супруги И.

– Я Вэй Инло из вышивальной мастерской, старшая наложница Юй послала меня передать госпоже И новый наряд, – представилась она служанкам, охраняющим вход в покои.

Как говорится, когда хорошо одному – хорошо и всем, когда страдает один – страдают все. После того случая с наказанием младшей супруги И ее служанки тоже были в большом смятении.

Услыхав, зачем пришла Вэй Инло, одна из них с натянутой улыбкой ответила:

– Очень рады, что старшая наложница Юй еще помнит нашу госпожу, передай мне вещи.

– Старшая наложница Юй еще просила передать несколько слов вашей госпоже. – Вэй Инло поджала губы. – Особо наказала, чтобы я передала их лично.

Служанки недоверчиво и настороженно посмотрели на нее.

– Или, может быть, вы сначала спросите свою госпожу? – понимающе попросила Вэй Инло. – Если она пожелает меня видеть – я зайду, если же нет, то я доложу об этом старшей наложнице Юй. Так я не слишком отвлеку вас от дел, да и не доставлю неприятностей.

– Так и быть, – кивнула служанка. – Подожди здесь.

Она повернулась и вошла внутрь, а вскоре из покоев раздался пронзительный крик.

Слуги снаружи переглянулись между собой, резко сорвались и кинулись внутрь. Вэй Инло вместе с ними.

Так же внезапно все остановились перед дверью во внутренние покои.

В дверном проеме виднелась женщина, ее ноги болтались в воздухе.

Должно быть, она была гордой и надменной, раз даже на ее туфлях были вышиты журавли, которые парили, гордо расправив крылья.

Инло медленно перевела взгляд от туфель выше.

– Младшая супруга И, – пробормотала она.

Отрез белого шелка охватывал шею госпожи И, удерживая ее бездыханное тело на балке.

Глава 17
Первая встреча

– Я не понимаю. – Вэй Инло ничего не могла понять и обратилась к единственном человеку, который мог дать ей хоть какой-то ответ: – Матушка Чжан, почему младшая супруга И умерла?

– Она ведь уважаемая госпожа, а ее так отхлестали перед столькими людьми. Разве могла она это вытерпеть? – равнодушно пояснила наставница, вышивая пион. – Кто-то другой еще мог бы это стерпеть, но с ее характером… она же славилась своей гордостью…

Иными словами, благородная супруга Хуэй прекрасно знала, куда ударить побольнее, вот и выбрала такой способ унизить И, чтобы та от позора наложила на себя руки.

– Вот глупая, – нахмурилась Вэй Инло, сама не понимая, относились ли ее слова к младшей супруге И или к ней самой. – Пока ты жив, можешь все изменить. Если бы на ее месте была я, то не только пощечины, даже если бы мне в лицо наплевали, – все снесла бы, терпела бы до того дня, когда смогу отомстить им всем.

Волна ненависти, пронизывающая до костей, исходила от нее и уколола матушку Чжан так, что та онемела и невольно отпустила пяльцы с вышивкой.

– Ты… – потрясенно начала она.

– Ничего. – Ненависть ушла так же внезапно, как и появилась, осталось лишь кокетливое и улыбающееся лицо Вэй Инло. Пронизывающая ледяная злоба, казалось, была лишь обманом чувств матушки Чжан. – Матушка, я все закончила. Посмотрите, как получилось?

Матушка Чжан взяла вышивку. Белый пион, над которым трудилась Инло, как и красный, который вышивала сама Чжан, предназначались для благородной супруги Хуэй.

Хуэй никогда не хотела хоть в чем-то уступать другим. Старшая наложница Юй заказала два новых наряда, а той подавай двадцать, да еще и к каждому нужно изготовить подходящие платки и новые туфли, на них непременно должны быть вышиты пионы и каждый цветок и оттенок должен быть неповторим. Такая работа вымотала всех служанок вышивальной мастерской.

Даже матушке Чжан пришлось присоединиться к общей работе, и только тогда с большим трудом они уложились в срок.

– Неплохо, – матушка Чжан кивнула головой и взглянула на небо. – Уже столько времени, пора обедать, скорее ступай.

– Хорошо, – послушно ответила Вэй Инло. – Я пойду, поскорее поем и побыстрее вернусь, чтобы до вечера закончить работу.

Она всегда была такой чуткой и отзывчивой, всегда располагала к себе людей. Матушка Чжан решила, что ей привиделось…

Но Вэй Инло, выйдя за порог мастерской, направилась вовсе не на кухню.

Она не могла и кусочка проглотить. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней снова болтались в воздухе две ноги в расшитых туфлях.

Девушка в ярости пнула ногой ствол дерева.

Здесь так много подлецов, и, как назло, все они занимают высокое положение. Такая, как она, в одиночку не сможет им и слова сказать, не говоря уж о чем-то более серьезном. Все, что она могла, – представить их на месте дерева и пнуть его, изливая злость, скопившуюся в сердце.

– Вот нахальная служанка!

Вэй Инло испугалась и резко повернулась.

Она настолько сильно сосредоточилась на своей ярости, что даже не заметила приближения других людей.

Одежда кричавшего и изящная метелка в его руках говорили, что перед ней евнух очень высокого ранга. Строгим голосом он прокричал:

– Его величество пожаловали! Живо на колени!

«Его величество?»

Вэй Инло замерла, а потом как подкошенная рухнула на колени, почти вплотную прижала лицо к ладоням:

– Ваша служанка приветствует ваше величество!

Шаги медленно приблизились, и пара ярко-желтых сапог остановилась перед ней.

– Кто позволил тебе вредить божеству-кипарису? – раздался мужской голос прямо над ее головой.

«Божеству-кипарису?»

Инло смекнула, что дело плохо, раз простое дерево величают божеством. Она испугалась, что накликала на свою голову большую беду, оставалось лишь изображать искреннее недоумение:

– Ваша служанка не смеет знать, что такое божество-кипарис.

– Бесстыжее создание! Это и есть божество-кипарис! – пояснил евнух, указывая на дерево, которое она пнула. – Его величество лично дал ему имя. Разуй глаза, сзади есть бронзовая табличка! Раньше люди благоговейно поклонялись ему, а ты осмелилась вредить!

Пока евнух весьма доходчиво объяснял девушке, в чем она провинилась, его спутник проявлял явное нетерпение. Возможно, ему просто не хотелось тратить время на невежественную служанку.

– Увести, – ярко-желтые сапоги начали медленно удаляться от нее, – дайте тридцать ударов.

«Тридцать ударов?»

Инло побледнела.

После тридцати ударов палками не умрешь, но будешь еле живой, потребуется много времени, чтобы залечить раны и восстановиться. У нее его не было столько.

К тому же такое наказание – это клеймо на репутации.

Как потом выжить в гареме служанке, которую наказал сам император?

Пожалуй, тогда даже старшая наложница Юй, не говоря уж о матушке Чжан, будет держаться от нее подальше, чтобы ненароком не навлечь на себя гнев его величества.

Да она и шагу не сможет ступить во дворце.

Этого нельзя было допустить.

– Я совсем недавно во дворце и не слышала о божестве-кипарисе, но моим поступкам есть причина! – воскликнула Инло.

На ее висках выступила испарина, она изо всех сил ломала голову, пытаясь найти выход.

Ярко-желтые сапоги остановились:

– М-м?

Раз уж его назвали божеством, значит, предполагалось, что было что-то особенное в этом дереве, поэтому можно было пренебречь здравым смыслом. Вэй Инло горячо заговорила:

– Ваша служанка действительно не знала, что это божество-кипарис. Но минувшей ночью во сне мне явилось одно дерево. Оно сказало, что уже давно стоит на одном месте и совсем замучилось от зуда, велело мне разыскать его в саду и почесать ему спину. Так вот, прямо сейчас я помогала божеству-кипарису облегчить его зуд!

Евнух холодно усмехнулся:

– Что за нелепицу ты городишь? Как дерево могло явиться к тебе в сне?

Вэй Инло ожидала, что он так скажет, и начала усердно отбивать поклоны лбом:

– Коли этот кипарис наделен божественной душой, – звонко ответила она, – и он мог давать императору прохладу тени, то, разумеется, мог и в мой сон явиться! Каждое сказанное мною слово – истинная правда, я бы не посмела солгать!

Евнух и вовсе лишился дара речи и повернулся к единственному хозяину нынешнего положения.

– Довольно, – ровным тоном ответил тот. – Идем.

Краем глаза девушка видела, как мимо нее прошли ярко-желтые сапоги, затем последовало множество черных, потом белые туфли с узорами, а затем мечи, пристегнутые к поясам. Сама процессия выглядела весьма торжественно, и когда они скрылись из виду, Вэй Инло смогла перевела дух и без сил опустилась на землю.

Кажется, ей удалось избежать большой беды.

Ее стукнули пальцем по затылку.

– Ай! – подскочила Вэй Инло. – Матушка Чжан, когда вы пришли?

– Ах ты маленькая негодница! – Лицо матушки Чжан тоже вспотело. – На минуту тебя нельзя оставить, тотчас же ввязываешься в неприятности!

Хоть ее и ругали, на сердце у Вэй Инло стало спокойно.

– Этому дереву император самолично пожаловал титул, – пояснила матушка Чжан, помогая девушке подняться. – Однажды его величество тайно вышел из дворца. Дни тогда стояли очень жаркие, все сановники обливались потом, один лишь император не поддавался жаре. Остальные сочли это чудом. Его величество вспомнил об этом, он решил, что огромный кипарис последовал за ним из Запретного города, чтобы защитить от солнца. Все сказали, что божество-кипарис знал о том, что его величество намеревается отправиться в путь, поэтому нарочно явился, чтобы охранять его!

Вэй Инло поняла, что теперь ей стоит быть осмотрительнее в своих действиях. Во дворце шутки плохи, иногда шутить опасно даже с деревом.

– Я поняла, – вздохнула девушка.

Она посмотрела на изящное и драгоценное дерево и пробормотала:

– В Запретном городе все решает благосклонность императора – иногда даже у дерева больше прав, чем у человека.

Тем временем, удалившись на приличное расстояние от божества-кипариса, обладатель ярко-желтых сапог резко остановился.

А вслед за ним остановилась и вся процессия.

– Ваше величество? – озадаченно посмотрел на него главный евнух.

– Я размышлял о делах имперского двора… – медленно начал Хунли.

Евнух сделал вид, что весь обратился в слух.

– Поэтому и не понял тогда. – Хунли медленно повернул голову.

Тени деревьев закачались, солнечный свет падал сквозь листья золотистыми каплями на лицо и фигуру императора, а тот внезапно рассмеялся:

– А сейчас хорошенько поразмыслил – с какой стати божество-кипарис будет являться во сне ничтожной служанке?

«Ваше величество, неужто вы только сейчас догадались?»

Именно такая мысль пронеслась в голове главного евнуха. Но лицо его выражало решимость бороться с общим врагом, он притворился, будто тоже только сейчас все понял, и воскликнул:

– Я тоже только сейчас догадался, эта девчонка совсем бесстыдница – несла одну нелепицу за другой! Нужно ее схватить, схватить и казнить!

– Ты хоть помнишь, как она выглядела? – холодно поинтересовался Хунли, сложив руки за спиной.

Евнух растерялся, а затем попытался вспомнить.

– Не можешь? – лукаво поинтересовался Хунли. – Все дворцовые служанки одеты одинаково, она тотчас опустилась на колени, прижала лицо к ладоням и ни разу не поднимала головы.

Евнух был ошарашен:

– Так она это нарочно…

Женщины во дворце обычно стараются показать себя.

Разве можно было предположить, что кто-то наоборот изо всех сил будет прятать свое лицо?

– Искать ее сейчас – все равно что пытаться найти иголку в стоге сена. Разве только по голосу. – Хунли посмотрел на колышущиеся от ветра деревья в саду Юйхуа и неторопливо приказал: – Ли Юй, пока помнишь ее голос, найди мне ее. И вот еще что. Как найдешь, не убивай, приведи сначала ко мне.

Глава 18
Имперская стража

Вэй Инло несколько дней жила как на иголках. Работала ли она, отдыхала ли, ее взгляд невольно обращался к главным дверям мастерской. Она боялась, что вот сейчас войдут и громко крикнут:

– Вэй Инло, твое злодеяние раскрыто, следуй за нами!

Неожиданно кто-то коснулся ее плеча. От внезапности девушка подпрыгнула:

– Что, что случилось?

– А что должно случиться? – спросила Цзисян, с удивлением посмотрев на нее. – Сестрица Инло, посмотри туда.

Вэй Инло проследила взглядом и увидела на дороге стражников. Их было шестеро, все высокие и статные, с красивыми и ясными лицами, а военная форма и мечи на поясе придавали им мужественности.

– Глянь, вон тот! Тот, последний! – будто бы замечтавшись, заметила Цзисян. – Вот он так на моего братца похож.

– Хорош заливать, – прыснула со смеху Цзиньсю. – Не льсти своему братцу.

– Что ты сказала?

– Все как есть сказала. – Цзиньсю помахала в воздухе рукой, и стало видно, что она накрасила ногти соком из цветков недотроги. – Ты решила, что стражники в Запретном городе – это простые люди, ха! Эти красные стены проводят грань между ними и простыми людьми!

Цзисян не поняла, что Цзиньсю имела в виду, переспрашивать ее не желала, поэтому обратилась к Инло:

– Сестрица Инло, расскажи мне, а что значит «проводят грань»?

Вэй Инло вздохнула и постаралась объяснить как можно проще и доходчивее:

– Охранники снаружи красных стен принадлежат пяти второстепенным знаменам, а те, что внутри, – стражники, принадлежащие трем главным знаменам, они – выходцы из знатных семей и родственники императорской фамилии.

– Не пойму что-то, а знатные люди тоже должны служить стражниками?

– Ну разумеется! – перетянула на себя внимание Цзиньсю. Она любила быть в центре внимания, а еще обожала демонстрировать, что лучше других разбирается во всех вопросах: – Все эти благородные имперские стражники в будущем почти наверняка станут либо полководцами, либо высокопоставленными чиновниками, их заслуги взлетят до небес! Не забывай, они всегда рядом с его величеством, поэтому будут быстро подниматься по службе!

Остальные служанки тоже подхватили разговор, указывая на стражников.

– Говорят, чтобы остаться в числе стражников внутри Запретного города, отпрыски благородных семейств трех главных знамен должны ежегодно состязаться в силе и ловкости.

– Родиться в знатной семье недостаточно, нужно еще и военными заслугами блистать.

– Говорят, что самый выдающийся среди стражников – младший брат императрицы, господин Фуча. Он безупречно владеет и пером, и мечом, да еще и шурин императора!

– А это который? Он тут есть?

– В самом начале, вон, самый высокий!

Цзиньсю переменилась в лице, внезапно отдала свой поднос с вещами Цзисян и, схватившись за живот, сказала:

– Мне приспичило, надо найти место, чтобы справить нужду. Цзисян, помоги мне и отнеси, пожалуйста, это в вышивальную мастерскую. Ай-яй, я побежала!

– Ну что за человек, постоянно ей нужно по этим делам, – недовольно пробурчала себе под нос Цзисян, однако не очень обратила на это внимания.

Но Вэй Инло задумалась, глядя на удаляющуюся фигуру.

С тех пор как они вошли в Запретный город, прошло уже немало времени и они намного лучше стали ориентироваться в дворцовых лабиринтах. Это было необходимо, иначе, забреди они куда не следует, отделаться парой ударов палкой не вышло бы.

Стражники направились в сторону сада Юйхуа. В той же стороне была и дорога ко дворцу Чанчунь. Здесь стражники разделялись, а Фуча Фухэн почти наверняка отправится во дворец Чанчунь – повидаться с сестрой-императрицей.

Цзиньсю притаилась за искусственной горкой. Лицо ее раскраснелось, сердце бешено стучало, она все время озиралась по сторонам. Как говорится, удача благоволит настойчивым, в конце концов она дождалась своего часа. Показался одинокий силуэт, идущий в ее сторону, сердце девушки забилось еще сильнее, она схватила камень и изо всех сил ударила себя по ступне.

«Как же больно!!!»

Хорошо, что она предусмотрительно зажала во рту платок, чтобы не закричать.

Придерживаясь одной рукой за горку, она шатаясь поднялась на ноги. Прикинув, что стражник скоро приблизится, она слегка растрепала прическу, состроила жалостливое лицо, чтобы выглядеть как можно более хрупкой и нежной, словно ива на ветру.

Все было превосходно подготовлено, Цзиньсю подалась вперед из своего укрытия.

Но тут чья-то рука схватила ее и дернула обратно за горку.

Снаружи по дороге шел Фуча Фухэн.

А за горкой Цзиньсю яростно пыталась освободиться от руки, зажимающей ей рот.

– Вэй Инло! Что ты творишь?! – с негодованием тихо прорычала она.

– Это я тебя спрашиваю, – так же тихо спросила Инло. – Ты чего задумала?

– Каждая женщина ищет лучшей доли, чем я хуже? – Цзиньсю с ног до головы оценивающе оглядела Инло и с сомнением спросила: – Неужто ты тоже решила ухватиться за этот шанс?

– Куда уж мне, – усмехнулась Вэй Инло, а потом, в мгновение став серьезной, заметила: – Мы с тобой из семей прислуги трех главных знамен. Когда ты была дома, приходили ли к тебе свататься сыновья дутуна или цаньлина? Даже сыновья цзолина и взглядом бы тебя не удостоили! Если уж они такие, то что говорить об этих – истинной элите?

Но ее слова Цзиньсю, однако, восприняла с возмущением:

– С моей-то красотой откуда тебе знать, что я не смогу дотянуться до них?

Вэй Инло на секунду растерялась, а потом нахмурилась и уточнила:

– То есть ты метишь в наложницы?

Цзиньсю решительно закивала в знак согласия:

– Я лучше стану наложницей благородного господина, чем буду женой бедняка!

Что ж, у каждого свои стремления, и если уж Цзиньсю так решила, то нет смысла убеждать ее в обратном.

Вэй Инло покачала головой, подумала, что хоть Цзиньсю и хороша собой, да только красота пропадает впустую, ведь она полна пустого тщеславия, несбыточных мечт и чрезмерной корысти.

– Думаешь, это только тебя касается? Подумай хоть немного – это Запретный город, связь между стражником и служанкой запрещена. Если все раскроется, то он-то отделается малой кровью, как-никак свойственник императорской семьи, а ты? Тебя ждет неминуемая смерть. – Лицо Вэй Инло помрачнело, она понизила голос. – Мы с тобой обе служанки вышивальной мастерской, если ты вляпаешься в такое позорное дело, то и о нас начнут ходить слухи.

Губы Цзиньсю тронула язвительная усмешка:

– Так ты все-таки заботишься о себе.

– Верно, так же, как и ты, – улыбнулась в ответ Вэй Инло. – Если не хочешь, чтобы я рассказала о твоей затее тетушке Фан, то немедленно иди за мной.

Услышав, что ей опять угрожают тетушкой Фан, Цзиньсю улыбнулась с откровенной угрозой, набрала воздуха в легкие, чтобы дать достойный отпор шантажистке, но внезапно с той стороны горы раздался приятный мужской голос:

– Думаю, вы, барышня, правы.

Из-за горки к ним вышел молодой мужчина в форме стражника. Улыбаясь, он сказал:

– Вам следует вернуться.

– Господин Фуча, – поприветствовали его девушки, почтительно склонив головы.

Бывают люди, которые, даже нацепив халат императора, не будут походить на Сына Неба, бывают и такие, что в одеянии стражника совершенно не похожи и на стражника.

Фуча Фухэн как раз относился к последним.

Его манеры были чересчур изящными и безупречными. Когда он остановился возле них, казалось, что феникс прилетел на дерево утун[58]58
  Мифическое дерево, на котором, по преданию, жил феникс.


[Закрыть] и мягко расправил крылья. Надень такой же наряд любой другой человек – и на нем бы одежда была показателем статуса и престижа. Но на Фухэне форма стражника выглядела так, словно он оказал ей великую честь тем, что облек в нее свое тело.

Его узкие и длинные миндалевидные глаза скользнули по лицу Вэй Инло. Родинка в уголке правого глаза придавала его лицу некую таинственность и соблазнительность.

– Вэй Инло, – позвал он. Его глубокий, насыщенный голос казался отличным вином многолетней выдержки, глиняный кувшин с которым только что открыли. Такое вино даже не было нужды пить, опьянеть можно было лишь от одного аромата.

Вэй Инло пустила в ход уже испробованный трюк, чтобы скрыть лицо. Низко-низко опустив голову, она спросила:

– У господина Фуча будут какие-нибудь указания?

– Подними голову и посмотри на меня, – приказал тот.

Девушке пришлось повиноваться – она медленно подняла голову и взглянула на него.

Понятно, почему Цзиньсю так рвалась к нему в наложницы.

Миндалевидные глаза, казались одновременно и холодными, и необыкновенно теплыми. Ему даже не нужно было ничего говорить. Хватало одного взгляда, чтобы завоевать девичье сердце без остатка.

– Ты знаешь свое место, это прекрасно, но кое-что ты все же упустила. – Фуча Фухэн похлопал по рукоятке меча на поясе. – Каждый стражник внутри дворцовых стен, включая меня, носит звание батыр[59]59
  Почетный титул у монгольских и тюркских народов за военные заслуги, присоединяемый к имени, – «герой», «доблестный воин».


[Закрыть], и любой из нас точно заметил бы, что за горкой кто-то прячется.

Иными словами, замысел Цзиньсю с самого начала был обречен на провал.

А если бы он и сработал, то это означало бы, что стражник нарочно поддался, чтобы поразвлечься с красавицей, которая сама бросилась к нему в объятия.

Цзиньсю от стыда опустила голову, а Вэй Инло взгляд:

– Инло запомнила ваш совет.

– Ладно, ступай, – сказал Фуча Фухэн, а затем добавил, взглядом указав на Цзиньсю: – Помоги ей добраться назад. Когда будешь поучать ее, не жалей сил, поучай побольше, чтобы она впредь не нарывалась на неприятности.

Девушки поспешили уйти. Всю дорогу Цзиньсю морщилась, вот только неизвестно – из-за боли в ноге или из-за слов Фуча Фухэна.

– Всё поняла? Во дворце нет дураков, вот и тебе нельзя творить глупости, – дала ей последний совет Вэй Инло.

В ответ ее одарили холодной усмешкой, полной зависти и ненависти. Цзиньсю оттолкнула ее и, ковыляя, направилась в комнаты служанок.

– Ты снова меня использовала! Господин Фуча не запомнил мое имя, зато запомнил твое!

Вэй Инло покачала головой.

Это был последний раз, больше она Цзиньсю и слова не скажет. Хочет та лезть в пекло – поделом ей, сама виновата, к Инло это никакого отношения иметь не будет.

Плюх!

Маленький камешек подкатился к ногам Вэй Инло, она, прищурившись, глянула туда, откуда он появился, а потом внезапно спросила:

– Ты уверена, что сама дойдешь? Не нужна моя помощь?

– Вот еще! – Цзиньсю ускорила шаг. – Да кому сдалась твоя «помощь»? Сама дойду!

Превозмогая боль, Цзиньсю вошла в спальню, подошла к кровати и рухнула на нее, оставляя на одеяле потный след.

– Ай-яй, что с тобой такое приключилось, что ты так жалко выглядишь? – Рядом остановилась Цзисян с пирожным во рту.

– Опять еда, еда, еда! Ты только и знаешь, что есть целыми днями, свою порцию съедаешь, так и еще за Вэй Инло подъедаешь. Думаешь, она о тебе заботится? Да она откормить тебя хочет, чтоб ты стала толстая, а она рядом с тобой будет смотреться худенькой и изящной… Так, подожди-ка! – Как обычно, Цзиньсю пыталась посеять раздор и вдруг огляделась по сторонам. – А где Вэй Инло?

– Так она же за тобой пошла? – Цзисян запихнула в рот еще одно пирожное.

– Вы разминулись?

Цзиньсю растерялась, начала вспоминать в подробностях, что только что случилось.

Что же было в той стороне, откуда выкатился камешек?